Текст книги "Оригиналы (ЛП)"

Автор книги: Кэт Патрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 15 страниц)

Глава 14

На следующий день после школы я еду вниз по дороге, в то время как мама едет вверх. Когда проезжаю мимо, вижу, что она одета в свою медицинскую униформу, должно быть, направляется на работу. Во мне вспыхивает нервное возбуждение, когда я размышляю, стоит ли мне воспользоваться возможностью проверить ее офис в течение дня. У меня смешанные чувства; съезжаю на обочину и оборачиваюсь.

Мама так далеко впереди меня и ее не видно, но на полпути вниз по склону я замечаю, как она поворачивает в противоположную сторону от работы.

– Ну вот опять, – бормочу я про себя. – И куда мы направляемся на этот раз?

Я следую за ней, осознав спустя несколько минут, что мы едем по дороге к офису.

– Ты так на работу опоздаешь! – говорю я громко, раздосадованная. Звонит сотовый; «Дом».

– Ты опаздываешь, – говорит Бетси.

– Я знаю, извини, – говорю я. – Я слежу за мамой.

– Правда? – спрашивает Бет, ее голос немного поднимается. – В больницу?

– Нет, я видела, как она уезжала, и я собиралась воспользоваться моментом, когда она на работе, чтобы проверить тот офис, но она едет туда. В действительности, подожди, повиси секунду. – Я кладу телефон так, чтобы могла использовать обе руки для парковки. – Хорошо, я вернулась. Мне надо было припарковаться. Она входит внутрь.

Я наблюдаю и рассказываю Бетси, как Мама вытаскивает ключи из сумочки и открывает дверь. Она входит, а я жду.

– Что сейчас происходит? – пять минут спустя спрашивает Бет, устав выслушивать о том, каким очаровательным был Шон сегодня на занятиях.

– Все еще ничего, – говорю я.

– Что, она все еще находится там?

– Наверное, – говорю я, вздыхая.

– Ну тогда возвращайся, – говорит она. – Я могу опоздать на занятия.

– Хорошо, – говорю я, качая головой. Мы отключаемся, и я почти вставляю ключ в зажигание, когда решаю попытаться заглянуть внутрь. Если мама поймает меня, она будет в ярости, но не злее, чем сейчас.

Выпрыгиваю из машины и перехожу улицу, затем иду вдоль стены здания. Когда я оказываюсь прямо перед зданием, меня охватывает нервозность, я решаю вернуться, но что-то заставляет меня двигаться дальше. Поднимаюсь по ступенькам и складываю свои руки чашечкой, чтобы заглянуть в окно рядом с парадной дверью. Часть меня думает, что она, скорее всего, будет там, собираясь уйти. К счастью, ее там нет.

Внутри всего лишь обычный офис доктора или дантиста с регистратурой снаружи – за исключением того, что там нет администратора и зала ожидания с креслами и знаками отличия. Комната снаружи пуста. Я смотрю несколько минут, затем решаю уйти, но перед уходом я замечаю, как мама проходит мимо дверного проёма к дальней части офиса.

Она увлеченно читает что-то, передвигаясь из левой части здания в правую. У нее во рту ручка, и она выглядит так, словно она… работает? За исключением того, что она не в больнице. И больше не в униформе.

Сбитая с толку, я иду обратно к машине, часто оборачиваясь, чтобы удостовериться, что мама не смотрит на меня. В растерянности я делаю одну остановку, прежде чем поехать домой. Затем еду домой еще быстрее. Приехав, я врываюсь в дом и зову Бетси и Эллу. Элла появляется из кухни; Бетси с любопытством смотрит на меня с балкона.

– Мама не доктор скорой медицинской помощи, – говорю я, еле дыша, на вид без причины. – Она получает двадцать тысяч долларов каждый месяц, и абсолютно ясно, что это не Мемориальная больница.

Остальные теряют дар речи. Наконец, говорит Элла.

– А? – говорит она, словно остолбенев. – Наверное, я была не права насчет поливки цветов тогда?

– Да, – говорю я, проведя рукой по своим волосам. – Думаю, да.

Глава 15

В полдень в субботу мы все трое по разным углам комнаты отдыха, говорим ни о чем. Мама сказала, что у нее двойная смена – а это, скорее всего, значит, что она в своем секретном офисе, но где бы она ни была, я рада, что дом и день наши.

– Мы будем оказывать ей сопротивление? – спрашивает Элла, и выглядит она так, словно ей не по себе от своего вопроса. Она смирилась со всем, что связано с Шоном, но я думаю, если копнуть глубже – она боится перемен. Плюс, она встречается с Дейвом, так что ее жизнь вообще улучшилась за последнее время.

– Возможно, она просто врет, – говорит Бетси, кладя ноги на кофейный столик. – Я имею в виду, что она лгала нам о свой работе четыре года…

– И откуда ей приходят деньги, – мимоходом замечаю я.

– Верно, – говорит Бет: – Что, если прекратить всю ее ложь? – Она делает паузу. – Как бы мне хотелось, чтобы та девушка из Твиннера ответила мне. Я хочу сказать, а если это действительно Бэт? Если бы мы точно знали это и бросили это маме… если бы мы смогли поймать ее на лжи, она была бы вынуждена рассказать нам все остальное.

– Я думаю, все это связанное с Твиннером – всего лишь совпадение, – говорит Элла. – Я думаю, она всего лишь девушка, которая оказалась немного похожей на нас.

– Прямо как мы, – поправляет ее Бетси.

– На картинке, – говорит Элла. – Но возможно не в реальной жизни. Как бы то ни было, я думаю, нам нужно сфокусироваться на маме, причинах ее лжи и на том, что она делает на самом деле все ночь, когда говорит, что на работе.

– И мы возвращаемся к вопросу о сопротивлении, – говорю я, перед тем как вздохнуть. Мы молчим минуту, а потом я осознаю, что стереосистема играет: звук такой тихий, как будто исходит из другого дома.

– Я не могу думать, когда я голодная, – говорит Бетси наконец. – Кто-нибудь, сходите за пиццей.

– Ты такая ленивая, – говорю я, закатывая глаза.

– Давайте возьмем ее в том месте, где работает Дейв, – говорит Элла. Ее скрытые мотивы светятся как неоновая вывеска.

– Сейчас день, – говорит мне Бетси, – это значит, что ты единственная, кому стоит идти. Я имею в виду, что я была бы рада пойти, и уверена, что Элла тоже, но это твое время. – Она улыбается мне, как будто знает, что она выиграла.

– Почему бы тебе не пойти со мной? – спрашиваю я, испытывая ее. – Если ты так рада пойти.

Бетси сдается и говорит:

– Хорошо.

– Что? – спрашивает Элла. – Если кто-то пойдет, то и я тоже. Вам, ребята, Дэвид даже не нравится.

– Он сегодня работает? – спрашиваю я. Элла пожимает плечами.

– Ну, мне вообще-то нужно пойти, потому что я хочу купить новый дезодорант в магазине рядом с пиццерией, – говорю я. – Вечно вы покупаете не тот.

– Stan’s в том же комплексе, – говорит Бет. – Купи еще и мороженого.

– Я думала, вы собираетесь со мной, – говорю я, ухмыляясь.

– О, верно, я собираюсь, – говорит Бетси, и я не могу понять, шутит она или нет.

– Вы ведь не всерьез собираетесь идти вместе, – говорит Элла.

Бетси и я пристально смотрим друг на друга несколько секунд и затем, когда мы обменялись беззвучными словами, мы обе смотрим на Эллу.

– Давайте пойдем все вместе, – говорю я. Бетси кивает, затем встает.

– Мы не можем, – говорит Элла, но я знаю, что она очень хочется увидеть Дейва, если он в пиццерии.

– Конечно, можем, – говорит Бетси. Она уже в дверном проеме. – Мама уехала. И, кроме того, если она поймает нас, мы просто спросим ее, где она сегодня была.

– Но если кто-то увидит нас? – все еще протестует Элла, но следует за мной вниз по лестнице.

– Элла, я не убеждена, что есть «кто-то», кому до нас есть дело. А если и есть такие, то в таком случае я рискну.

– Пошли, Лиззи! – радостно говорит Бетси, открывая парадную дверь.

И затем, в первый раз за семь лет, Элла, Бетси и я выходим из дома вместе.

Внизу у холма небольшой торговый комплекс, который может похвастаться всеми магазинами, которые нужны жителям по соседству. Там есть небольшой бакалейный отдел, пиццерия, магазин мороженого, кофейня, маникюрный салон, магазин подарков, салон для собак и химчистка. Машину ведет Элла, она находит место в самом мало посещаемом месте – отдел продажи очков для чтения – и мы все выходим из машины. Без слов мы расходимся: Элла ответственна за пиццу, Бетси захватит мороженого, а я запасусь туалетными принадлежностями.

Беру что нам нужно, плачу и покидаю магазин, иду мимо припаркованных машин, покачивая сумки в руках. Вдыхаю аромат пиццы и не загрязняющей окружающую среду химчистки и чувствую себя умиротворенно. Кто-то заезжает на свободное место справа от машины, и, хотя они припарковались слишком близко, я не против подождать, пока водитель выйдет из машины.

До тех пор пока я не осознаю, что водитель – Грейсон.

– Привет, Элизабет! – говорит она, увидев, что я стою там. – Извини, давай я освобожу тебе дорогу. Я думала, что это место больше. – Она выглядит смущенной, захлопывая дверь, и вынуждена сжаться, чтобы протиснуться между машинами. – Ну, чем занимаешься?

– Всего лишь покупаю продукты, – говорю я, поднимая сумки.

– О, круто, – говорит она, бросая мимолетный взгляд на машину. Я делаю то же самое: Бетси и Элла намеренно отворачиваются. – Кто это с тобой?

– Просто…

Бип! Элла нажимает на руль как раз в нужный момент.

– Несколько супернетерпеливых людей, очевидно, – говорю я, отшучиваясь. – Мне пора. Увидимся на следующей неделе.

– Конечно, пока, – говорит Грейсон и выглядит озадаченной, но отходит в сторону, чтобы я могла сесть в машину. Она машет и уходит.

– Это был идиотизм, – говорит Элла, пока я пристегиваю свой ремень.

– Она ничего не заметила, – говорю я.

Но затем, потому что, очевидно, сегодня удача не на нашей стороне, образуется пробка из машин, выезжающих в то же время – прямо в то же время, когда Грейсон идет через парковку.

Она должна пройти прямо перед нашей машиной.

Я задерживаю дыхание, надеясь, что она не обернется и не заметит нас. Она смотрит вперед, но затем, когда она на тротуаре на другой стороне и мы начинаем ползти вперед, она бросает взгляд на машину. Грейсон видит меня и улыбается, а потом поднимает руку, чтобы помахать. Но потом ее лоб морщится.

– Она смотрит на меня, – говорит Бетси, улыбаясь сквозь стиснутые зубы.

Машина впереди нас двигается. Элла резко нажимает на газ и чуть не сбивает велосипедиста, который отлетает в сторону и кричит. Вижу в боковом зеркале, что в суматохе Грейсон перестаёт обращать на нас внимание; она в удивлении прикрывает рот рукой и вытаскивает телефон – в случае необходимости вызвать скорую. К счастью, парень в порядке. Но к тому времени, когда Грейсон снова смотрит на нас, все, что она видит, – наши затылки.

– Идиотизм, – повторяет Элла, пока мы вливаемся в движение.

Я оборачиваюсь и смотрю на Бетси, которая, кажется, готова с ней согласиться. Чувствуя моё беспокойство, она пытается поднять настроение.

– По крайней мере, у нас есть мороженое.

По дороге домой мы решаем подождать и посмотреть, как Грейсон поступит в школе. Если она будет спрашивать об этом – я надеюсь, что она не будет – у нас есть готовая история. Если же она не бедут, мы вне подозрения.

Всю дорогу слушая комментарии Эллы вроде «идиотизма», к тому времени, как мы возвращаемся, мне уже не хочется гулять. Беру два куска пиццы в свою комнату и звоню Шону. Пока идет гудок, я беспокоюсь о том, что мама увидит его номер на счете, но игнорирую эту мысль в пользу голоса Шона.

– Лиззи Би, – говорит он так, как будто ждал меня.

– Привет, – говорю я, распластавшись на кровати.

– Привет, – говорит он, а я прямо-таки слышу, как он улыбается. Представляете? – У меня все еще песок в карманах.

– Я все еще не постирала свою футболку, – признаюсь я, сжимая телефон, как будто он рыба, пытающаяся увильнуть от меня.

– Ты хорошо выглядишь в ней, – говорит он. – Тебе стоит надевать ее каждый день.

– Не уверена, что остальные согласятся на это, – говорю я; рада, что могу говорить об Элле и Бетси. Рада, что он знает о них.

Мы молчим пару секунд, прислушиваясь к спокойствию друг друга. А затем я говорю:

– Так, мне нужно поговорить с тобой кое о чем.

– Что-то еще? – спрашивает Шон. И хотя он шутит, я слышу, что он нервничает. – Мне стоит волноваться?

– Не думаю, что это так уж важно, но ты мог бы.

– Почему? Что это?

– Ну, ты ведь знаешь, что наша мама позволит нам встречаться только с Дейвом, – говорю я медленно.

– Да, но я отчасти надеялся… – Слова Шона замирают. Вот чего я боялась: что он подумает, будто я так легко начну встречаться с другим. – Ты ведь собираешься продолжать видеться с ним, да? – говорит он, его голос окутан ревностью.

– Ну, не то чтобы он нравился мне, – говорю я. – Но либо это, либо ничего. И встречаться с кем-то – это шаг в правильном направлении, – вздыхаю я. – Кроме того, это не я встречаюсь с ним. Мне просто надо терпеть его в школе.

– Ты явно не разыгрываешь меня сейчас, Лиззи, – говорит Шон тихо.

– Мои… остальные и я поговорили об этом, и мы думаем, что есть шанс, что мы можем встречаться сразу с вами двумя.

– Твоя мама не узнает? – спрашивает он.

– Нет, если мы будем осторожны.

– Мне это не нравится, – заявляет Шон. – Что насчет школы, когда ты с Дейвом? Мне просто притворяться, что мне все равно, когда ты держишь его за руку в коридоре?

– Я не держу его за руку в коридоре.

– Элла, скорее всего, держит, – говорит он.

Разочаровано сдуваю волосы с глаз. Знать бы, что Шону не пришлось иметь проблемы. Я не отвечаю, потому что не знаю, что сказать.

– Итак, что же нам тогда делать, Лиззи? – спрашивает он серьезно.

– Я… Я не уверена. – Когда я слышу его недовольство на конце линии, быстро добавляю: – Но я знаю, что хочу сделать.

– Хорошо, – говорит он. – Мы что-нибудь придумаем.

– Да? – спрашиваю я, чувствуя надежду и разочарование одновременно.

– Да, – говорит он, удивляя меня уверенностью в голосе. – Мы сделаем это.

Глава 16

В понедельник, во время пересменки, Бетси следует за мной на улицу, чтобы встретиться с Эллой. Даже при том, что уже ланч, она всё ещё в пижаме. Я слышу её нечеткое шарк-шарк-шарк тапочками на дорожке позади меня.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я её, глядя через плечо. Она игнорирует меня, так что я поворачиваюсь снова вперед. Я тяну край своей розовой майки так, что бы она гладко лежала под белым кардиганом.

Я останавливаюсь и жду, пока Элла припаркуется, перенося свой вес на левую ногу. Я ненавижу эти туфли на низком каблуке. Элла носит их постоянно, но они натирают.

Элла не торопится, выходя из машины, но, наконец, она появляется. Она перебрасывает свои кудрявые волосы на одно плечо и движется к нам, снимая ожерелье и пристально глядя на Бетси в одно и то же время.

– Как Грейсон? – спрашиваю я. У них история вместе.

Элла пожимает плечами.

– Сумасшедший день. Она опоздала, а я выбежала со звонком, так что у неё не было шанса сказать мне что-нибудь. Да я и не уверена, что она собиралась.

Элла смотрит на Бетси.

– Что случилось? – спрашивает она, ухоженные брови нахмурены. Это напоминает мне о том, что я собиралась выщипать их утром. Я надеюсь, никто не заметит, что брови Элизабет Бест менее ухоженные после обеда.

– Дай мне медальон, – говорит Бетси, протягивая руку.

– Зачем? – спрашивает Элла, выглядя испуганной, поскольку она думает, что Бетси может разбить его или что-нибудь ещё. Должна признаться: я сама немного боюсь. Бетси становится довольно дерзкой, где мама обеспокоена. Она казалась искренне равнодушной к тому, что Грейсон видела нас в субботу.

– Просто сделай это, – нетерпеливо говорит Бетси. Затем, когда мне интересно, откажет ли Элла, она передаёт ожерелье и Бетси быстро застегивает его вокруг шеи. Затем Бетси смотрит на меня.

– Всё, что ей надо, это слышать сердцебиение, – объясняет она. – Спокойное, равномерное сердцебиение. Что более спокойно, чем быть дома всё время? – спрашивает она с улыбкой, махая правой рукой в сторону дома. – Я просто сниму его, когда ты будешь на танцах, затем снова надену во время творческой мастерской, и затем снова сниму, когда ты будешь на чирлидинге. Это не проблема.

– За исключением того, что если она зайдёт на сайт GPS-слежения и увидит, что ожерелье дома – мы мертвы, – говорит Элла.

Бетси качает головой.

– Она не посмотрит. Если нет нерегулярного сердцебиения, или необъяснимых периодов времени, когда медальон молчит, у неё не будет никаких причин для беспокойства. Нет беспокойства – нет проблем.

– Что, если она увидит его на тебе? – спрашиваю я. – Вы с ней вместе весь день.

– Я спрячу его под рубашку, – говорит Бетси. – Или я могу притворяться, что мне холодно и носить шарф. Я разберусь с этим, не беспокойтесь!

Это имеет смысл, но не для Эллы, которая не выглядит убежденной. Я не уверена и в себе, но не собираюсь упускать возможность провести весь день без слежки.

– Это безумие, – тихо говорит Элла.

– Быть помеченным – это безумие, – говорит Бетси. – А это очень нормально.

– Она делает это для нашей защиты, – говорит Элла.

– Нет, – говорит Бетси, поднимая ладони и внезапно выглядя безумной. – Мы живем по веской причине, но её ожерелье – это уже перебор. Речь идёт о том, что её защита доходит до абсурда и ничего больше.

Бет делает секундную паузу, её глаза смягчаются. Она хватает руки Эллы.

– Эл, это то, чего ты хочешь? Жить треть жизни? Едва зная, как мир выглядит ночью?

– Быть не допущенной к чирлидингу только потому, что хорошо знаешь тригонометрию? – добавляю я мягко.

– Но это то, на что мы согласились, – говорит Элла. – Просто так обстоят дела.

– Это то, на что мы согласились, когда были слишком юны, чтобы знать, что бывает лучше, – говорит Бетси. – Так не должно быть.

Элла вырывает свои руки из Бетсиных, отрывая себя от истины.

– Не знаю, когда ты там стала нашим учителем, но я довольна тем, что происходит с моей жизнью, – говорит она. – Не важно, что с мамой сейчас случилось, факт в том, что мы не испытываем и части давления, которое есть у девочек нашего возраста. Мама обеспечивает нас и в основном оставляет нас в покое. Я встречаюсь с Дейвом. У нас есть всё необходимое. Я довольна и не хочу, чтобы вы двое запутали всё это. – Она громко вздыхает. – Я имею в виду, сначала мы рассказываем Шону, затем собираемся все вместе и попадаемся – это просто слишком много. Это того не стоит.

Я прикусываю язык вместо того, чтобы указать ей на то, что она звучит так, будто пытается убедить себя. Ее упоминание о маме, обеспечивающей нас, напоминает мне снова, что мы понятия не имеем, как ей удается делать это.

За этим депозитом в двадцать тысяч долларов скрывается что-то большее, чем просто деньги, я чувствую это. Но Элла огорчена, и обеденный перерыв сокращается, так что я решаю оставить её в покое на данный момент.

– Давайте поговорим об этом позже, – говорю я Элле, которая мотает головой и заходит внутрь. Бетси кричит ей вслед:

– Просто ничего не говори о медальоне.

День ощущается как один из тех хрупких дней, когда дела собираются дать трещину, если я ошибочно их подталкиваю. Но затем творческая мастерская делает всё лучше.

У нас замена, преподавательница понятия не имеет о предмете, не умеет преподавать и раздражает ребят в классе. Так что это, по существу, свободное время.

Свободное время с Шоном.

Сразу после звонка он поворачивается на стуле лицом ко мне, двигаясь в таком направлении к стене, что его спина отделяет нас от остального класса. Мы в нашем собственном небольшом пузырьке.

– Твои волосы сегодня вьются, – замечает он, глаза шутливы.

– Это так, – говорю я, бессознательно хватая локон и скручивая его. Это одни из тех прекрасных локонов, которые, я думаю, хорошо смотрятся на всех, особенно на Элле.

Но эта вьющаяся грива никогда не чувствовала себя хорошо на мне. Шон сводит брови и смотрит по отдельности на каждую часть моего лица. Когда я могу поклясться, что он смотрит на мой нос, я спрашиваю:

– Что ты делаешь?

– Просто убеждаюсь… – говорит он. Его взгляд падает на мой подбородок. Он наклоняет голову в сторону и немного поджимает губы, в то время как его глаза скользят по моим рукам до самых кончиков пальцев. – Да.

– Что да? – спрашиваю я в замешательстве.

– Да, это ты, – говорит он уверенно.

– Как ты можешь быть настолько уверенным? – дразню я. – Может, мы «ловушка для родителей».

– Ты не смогла бы, – говорит он, улыбаясь.

– Серьёзно, – говорю я, наклоняясь вперед. – Я Бетси.

Шон тоже наклоняется вперед, и мы почти неуместно закрываемся от класса. Я могу чувствовать его дыхание на своих губах. Недолго думая, он говорит:

– Ты Лиззи.

Улыбаясь, я выдыхаю и отодвигаюсь обратно.

– Ты выглядишь слишком самоуверенно.

– Относительно некоторых вещей, – говорит он, пожимая плечами. – Например, насчет этого.

На мгновение мы задерживаем взгляд друг на друге. Громкий смех прокатывается по комнате, заставляя нас посмотреть вдаль. Когда мы оба проверили его – парень упал со своего стула – мы возвращаемся в свой пузырь.

– У меня для тебя подарок, – говорит Шон, прежде чем наклониться назад и достать что-то из своей сумки.

– О, правда? Что это?

Под моим столом он передает что-то из своей ладони в мою. Его пальцы касаются моего запястья при передаче, с тем же успехом он мог поцеловать мочку моего уха, потрясение было бы таким же. Я перемещаю свою руку вдоль колен и смотрю вниз: это телефон.

– Он уже оплачен и только у меня есть номер, – шепчет Шон. – У твоей мамы не будет возможности контролировать нас, когда мы разговариваем друг с другом.

– Нет, не будет, – говорю я, улыбаясь ему от уха до уха. Я больше никогда не буду беспокоиться о том, что мама снова проверит счет. – Это шпионские штучки: ты милый хитрец.

– А ты просто милая.

Шон морщит нос, однако, банально это или нет, я люблю его. И также я люблю то, что я чувствую рядом с ним.

Грейсон насмешливо смотрит на меня в начале тренировки по чирлидингу: я готовлюсь к вопросу, который, я знаю, точно будет задан.

По прошествии получаса, когда все разбиваются на маленькие группки, собираясь практиковать новые кричалки, она отводит меня в сторону.

– Я псих, или у тебя есть две сестры, выглядящие так же, как и ты? – спрашивает она.

Я делаю паузу, возможно, немного длиннее необходимой, реально рассматривая возможность рассказать ей. Теперь, когда мы сказали Шону, мы также можем сказать другим, правильно? Затем я резко говорю:

– Ты псих. – Я выдавливаю смешок, который должен звучать веселым, по моему мнению, но это не так. – Либо так, либо тебе необходимо проверить зрение.

Грейсон щурится; она не купилась.

– Я была со своими кузинами в субботу, – объясняю я. – Наши мамы – сестры, так что некоторые люди говорят, что мы выглядим одинаково. – Я эффектно закатываю глаза. – О Господи, я надеюсь это не так. Ты бы видела нос одной из них. А другая почти на фут меня выше.

Я выдавливаю ещё один смешок, и Грейсон вежливо смеется со мной, хотя в этом нет ничего забавного. Вообще ничего.

– Это имеет смысл, – говорит она, вероятно, не считая так на самом деле. Но вместо того, чтобы что-нибудь добавить, она просто говорит: – Ну, в любом случае, было забавно натолкнуться на вас.

– На тебя тоже, – говорю я.

Мы натянуто улыбаемся, и она уходит в переднюю часть комнаты, чтобы собрать всех.

Она ещё несколько раз подозрительно смотрит на меня, прежде чем тренировка кончается, но она держит свой рот на замке по поводу этого. Я предполагаю, что это всё, о чём я могу просить её.