Текст книги "Оригиналы (ЛП)"

Автор книги: Кэт Патрик

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)

Глава 24

Это был только один из нескольких секретов, но, по некоторым причинам, неспособность определить Оригинала разрушила все мои ожидания. Мне кажется, я в какой-то степени начала питать надежду. Надежду, что в мире был кто-то подобный нашей семье. Надежду, что если она жила нормальной жизнью, мы тоже могли. Но всё взаимодействие с Петрой напомнило мне о холодной и жестокой реальности. Я была создана в лаборатории из ДНК мертвой девочки. Я была создана незаконно, и поэтому мне суждено всю жизнь скрываться.

В течение 48 часов я остаюсь в кровати. Я падаю в пропасть депрессии, не ем, не сплю, не отвечаю, когда Шон заходит так далеко, что звонит на домашний телефон, игнорирую Эллу и Бетси, когда они спрашивают, всё ли со мной хорошо. Уставившись на маму, когда она приходит за вещами для стирки, я могу видеть через неё. В понедельник вечером девочки вытаскивают меня из кровати.

Я лежу в своей кровати, глядя на светлячков в моём светильнике, горюя вместе с ними, поскольку также оказалась в ловушке, когда Элла пришла и плюхнулась рядом со мной.

– Ты на самом деле носишь эту футболку в течение трёх дней? – спрашивает она.

– Четырёх, – отвечаю я, продолжая рассматривать светлячков.

– Ты отвратительна, – говорит она с небольшим смешком, на который я не отвечаю.

– Нет причин не быть такой.

– Ну, вообще-то, есть, да, – говорит она, раскачиваясь на своей стороне и подперев щёку рукой. – Бет сегодня поставили вечерний класс, и мама ушла, так что я договорилась с Шоном. Вы едете вместе и болтаетесь с ним по кампусу, пока занятия не закончатся.

Я поворачиваю свою голову так быстро, что мне кажется, я потянула мышцы в шее.

– Ни за что. Мама будет в ярости, если узнает. Я просто застряну здесь, в этой клетке.

– Нет, не застрянешь. И она не узнает. А теперь вставай, я не могу смотреть на тебя в таком виде. – Она останавливается, прежде чем добавить. – И мне совсем не нравится, как ты пахнешь.

На этот раз я немного посмеиваюсь.

– Лиззи? – говорит она серьёзно. Я вопросительно приподнимаю брови. – Бет и я много говорили о том, что делать после всего этого с Петрой. Мы сыты по горло и нам нужны ответы. Мы решили, что лучшее время сделать это – выходные на День благодарения, когда мама будет не на работе… вне зависимости от того, что это за работа.

– Лучшее время для чего?

– Вломиться к ней в офис и раз и навсегда узнать, чем она там занимается, – говорит Элла. Мои глаза широко открыты, я имею в виду, я думала сделать это, но из уст Эллы это звучит как разрешение. – Одна из нас найдёт повод уйти из дома, а две другие будут отвлекать маму, пока первая будет у неё в офисе.

– Я сделаю это.

– Поскольку ты знаешь, где её офис и Шон может тебе помочь, это имеет смысл. Но ты наказана. Она ни за что не отпустит тебя.

Я могу чувствовать, как огонь вспыхивает в моём животе. Я выпрямляюсь на кровати.

– Тогда я не смогу уйти. Можете вы с Бетси.

– Я, – решительно говорит Элла. – Тебе лучше будет притвориться мной.

Я принимаю душ, и Элла помогает выпрямить мне волосы утюжком, после чего Бет со мной, лежащей на заднем сиденье седана, в случае, если мама где-нибудь на дороге, выезжает из дома.

– Элла сказала мне, что ты хочешь быть той, кто сделает это, – говорит Бетси, поворачивая налево.

– Да. Я была в офисе, поэтому не потрачу время на его поиски. К тому же… не знаю. Я чувствую, что начала это. Так что я и должна закончить.

– Начала всё мама. Но я понимаю, о чём ты. Это хорошо для меня. – Бет делает паузу. – На самом деле, я уже всё срежиссировала в своей голове.

– Не терпится услышать, – говорю я, смеясь.

– Позже, – отвечает Бет, включая музыку кантри. – Они играют мою песню.

Когда мы подъезжаем к колледжу, Шон сидит, развалившись на верхних ступеньках красного кирпичного здания. Он смотрит в телефон и не видит нас, но когда Бет подходит и показывает, где я нахожусь, он быстро встает и убирает телефон. Чувствуя, что не видела его целую вечность, я нервничаю, как в первую ночь на футбольном поле, когда он начинает двигаться в мою сторону. Его волосы взлохмачены сегодня, без какого-либо намека на средства укладки, и он одет в темную теплую рубашку, застегнутую, но не слишком туго. На нем легкая куртка, и на полпути к машине он засовывает руки в карманы и смотрит в пол.

Это первый раз, когда я вижу, как нервничает Шон.

Но когда он подходит к машине, когда он садится рядом со мной на заднее сиденье, когда он поворачивается ко мне, я могу видеть, как он скучал по мне, нервозность ушла. Мы утопаем друг в друге и целуемся так, будто не виделись несколько лет, а не дней. Его рука запуталась в моих волосах, мои руки крепко держат его за шею. Я не думаю о том, насколько я ненавижу свою маму; все мои мысли о том, что я люблю, люблю, люблю этого парня.

Когда охранник на стоянке в третий раз объезжает парковку, мы с Шоном решаем прогуляться по территории кампуса. Я закрываю седан, и Шон берет меня за руку. Мы гуляем вокруг небольшого водоёма по плохо освещенной тропинке.

– Мне жаль, что план с девушкой Петрой не сработал. Я знаю, что вы на это очень надеялись.

– Всё в порядке. На самом деле я не уверена, что надеялась на что-то. Просто… хоть что-нибудь.

– Ответы? – спрашивает Шон. Я пожимаю плечами. – Если бы я был тобой, я бы хотел получить ответы. Твоя жизнь такая… странная. Было бы легко увязнуть в желании узнать, откуда ты пришел. Всё, что у вас есть, это то, что вам рассказывает мама, но теперь, когда вы знаете, что она лгала о большинстве вещей, легко предположить, что она врет и об этом тоже. Я понимаю, почему ты хотела верить в то, что Петра и есть Оригинал.

Я чувствую нарастающие эмоции Шона, его способность понимать меня, знать меня, без объяснений. Я люблю поддержку Бетси и Эллы, мы всегда вместе, но когда дело доходит до чего-то серьёзного, именно Шон помогает мне не сойти с ума.

– Я думаю, что трудно понять, куда ты идёшь, когда у тебя нет идей, откуда ты пришел.

– Да, я понимаю. Но Лиззи? Ты сильная, с тобой всё будет хорошо. Чтобы ни случилось, с тобой всё будет в порядке.

Я останавливаюсь и поворачиваюсь к нему лицом. Я беру его за руку, чтобы он тоже остановился. Он поворачивается и убирает выбившуюся прядку с моих глаз. Я думаю о том, что до встречи с Шоном я была вполне удовлетворена своей реальной жизнью. Как будто он поднял передо мной зеркало, и мне не понравилось то, что я в нём увидела.

– Я рада, что ты есть в моей жизни.

Он обнимает меня и шепчет на ухо:

– Я буду с тобой так долго, как ты мне позволишь.

К тому времени как у Бетси заканчиваются занятия, Шон составляет план проникновения и список необходимых для миссии вещей, начиная от таких практичных, как камера, и заканчивая чем-то странным, вроде лазерной указки.

– С какой стати нам понадобится лазерная указка? – спрашиваю я.

– Понятия не имею, просто это выглядит круто, иметь её.

Я хихикаю, вспоминая о том, как, в первый раз увидев Шона, подумала, что он выглядит как супергерой на прогулке; даже теперь, время от времени, он действует как один из них.

Он провожает меня до машины и целует ещё раз, прежде чем Бетси выходит из здания.

– О, кстати, я почти забыл, я купил тебе замену шпионскому телефону.

Он поворачивается и бежит к своей машине, хватает пакет и возвращается обратно.

– Спасибо, – говорю я, принимая от него коробку. – Я думаю, мне надо найти лучшее укрытие для него.

– Да, отлично, – говорит он, улыбаясь своей полуулыбкой. – Я купил тебе ещё три, на всякий случай.

Когда Бетси и я съезжаем с главной дороги и останавливаемся у ворот, мы всё ещё взволнованно обсуждаем друг с другом план проникновения в офис и что мы можем там найти. Бетси шутит, что мама, должно быть, подрабатывает швейцаром, в то время как я ввожу код на воротах и жду, пока они откроются. Я убираю ногу с педали тормоза и начинаю осторожно ехать по подъездной дорожке, и, как только я это делаю, я замечаю машину, припаркованную в переулке, как это сделал Шон, когда я вернулась домой, потому что мама была здесь. Машина скрыта деревьями, и я не успеваю обратить внимание Бетси на неё, но, по некоторым причинам, это беспокоит меня всю длинную ночь.

Глава 25

Спустя неделю я просыпаюсь от резкого прилива адреналина. Сегодня тот самый день. В течение следующих 12 часов я собираюсь пробраться в офис моей мамы и найти то, что она там прячет. Тогда Бетси, Элла и я сможем противостоять ей. У всех домашних перерыв в школе или на «работе» из-за Дня благодарения, и у нас есть целых пять дней, чтобы разобраться в происходящем.

Сегодня тот день, когда мы получим наши жизни обратно.

Единственная проблема – мы не уверены, когда или как сделать это.

Единственный вариант для нас – это найти причину выйти из дома. Согласно нашему окончательному сценарию, когда мама будет занята, например, приготовлением индейки, Бетси скажет, что ей нужен Адвил для мышц и ей слишком больно ехать самой. Я, притворяясь Эллой, вызовусь съездить, а затем мы будем молиться, чтобы это отвлекло маму на некоторое время.

План слабенький, но, пройдя по сотне других, более слабых вариантов, мы решили, что этот лучший. Но я думаю, каждая из нас надеется, что нам представится какая-нибудь естественная, не спланированная, лучшая возможность.

Бетси, Элла и я после завтрака собрались в комнате отдыха. Мама проснулась, но находилась в своём офисе внизу. Я ещё не видела её этим утром. Элла включила телевизор, но никто из нас его не смотрел. Вместо этого мы проводили время, бросая друг на друга многозначительные взгляды.

Ожидая, что что-нибудь случится, я надела эллин любимый кардиган и балетки, а Элла напялила мою новую «тюремную рясу»: потертые джинсы и серый балахон. Её волосы распущены, а ноги подобраны под себя; она сидит на моей стороне дивана.

Поскольку я смотрела в сторону коридора, я увидела маму в дверном проёме раньше девочек. Гнев начал растекаться по венам, но я засунула его подальше и подумала: что сделала бы Элла?

– Привет, мам, – бодро говорю я. Она улыбается.

– Доброе утро, девочки.

Я бросаю взгляд на Эллу, которая намеренно не смотрит на маму. Она хмурится, и на ее лице я вижу ту меня, какой я стала.

– Я собираюсь в душ, а затем поеду в продуктовый магазин. Наша индейка почти готова, и мне надо купить всё остальное, пока очереди не стали слишком длинными. Кто-нибудь хочет со мной?

– Я на середине книги, – говорю я, похлопывая по книге в твердой обложке, лежащей рядом со мной. – Извини.

Я могу ошибаться, но мне показалось, что я увидела проблеск усмешки в глазах мамы, как если бы она не купилась на это. Но вместо того чтобы спросить меня, почему я ношу одежду Эллы, она смотрит на Бетси.

– У меня судороги, – стонет Бет, подводя нас к сценарию «отчаянной попытки», если нам это понадобится. Наконец взгляд мамы падает на Эллу.

Я задерживаю дыхание.

– Я не думаю, что ты хотела бы присоединиться ко мне, Лиззи, не так ли?

Элла не вздрагивает, но я должна укусить внутреннюю часть щеки, чтобы удержаться от лучезарной улыбки: это сработало!

Когда Элла не отвечает ещё несколько секунд, мама закатывает глаза.

– Я поняла. Пойду приму душ. Наслаждайтесь своим шоу.

– Мы потом сыграем в Дженгу? – спрашиваю я, просто чтобы закрепить впечатление. Элла обожает Дженгу.

– Конечно, – говорит мама, снова улыбаясь, прежде чем повернуться и выйти в коридор, ведущий к её комнате. Когда её дверь закрывается, Бетси спрыгивает с дивана и несется вниз по ступенькам. Через две минуты она возвращается.

– Что ты сделала? – спрашивает Элла. Бетси поднимает 2 блестящих ключа: один серебряный и один золотой.

– Сделала твою жизнь проще, – говорит она мне. – Это единственные 2 ключа на маминой связке, которые я не узнаю. Один из них откроет офис.

– Что, если она заметит?

– Вместо того чтобы использовать шанс, ты хочешь разбивать окно или что-то вроде этого?

– Да, думаю, ты права. Так когда я начинаю? Когда она вернется?

– Нет, – говорит Бетси вполголоса. – Это даже к лучшему. Ты покинешь дом в то же время, что и она. Она никогда не узнает, что кто-то из нас уходил.

– Но что, если она вернется раньше, чем я? Мы не знаем, когда она соберется домой. Элла не может пойти с ней, а ты сказала, что у тебя судороги.

– О, – говорит Бетси так, будто даже не подумала об этом.

– Позвони Шону, – спокойно говорит Элла. – Он любит такие вещи, и он любит тебя. Он будет постоянно следовать за ней. – Она бросает взгляд на закрытую дверь в конце коридора. – Нужно сделать это поскорее: ты знаешь, как быстро она собирается.

Мой разговор с Шоном быстр и эффективен. Он согласен на всё, включая слежку за моей мамой. Он только однажды видел мою маму у почтового отделения, поэтому Бетси тратит несколько минут на то, чтобы включить компьютер и отправить фотографию мамы ему на телефон.

Мы снова занимаем наши места в комнате отдыха, на время, пока мама уходит, и после того как мы слышим, что ворота закрылись, я несусь в свою комнату и хватаю два шпионских телефона. Я использую один, чтобы позвонить на другой, затем отдаю его Элле.

– Теперь у тебя есть номер.

– Отличная идея, – отвечает она. – Хорошо, тебе нужно идти… прямо сейчас.

Я сбегаю вниз по ступенькам и выскакиваю за дверь с Бетси и Эллой, отстающими от меня.

– Звони нам, если что-то найдёшь, – говорит Бетси.

– Будь осторожна, – кричит Элла.

– Хорошо, – говорю я им обеим, прежде чем сесть в машину и завести её. Я выезжаю на подъездную дорожку, затем через ворота вверх по холму, покусывая свою губу на протяжении всего пути.

Паркуюсь на улице рядом с районом офиса мамы, когда звонит Шон.

– Она в магазине, – тихо говорит он. – Я слежу за ней.

– Отлично. Не забывай не попадаться ей на глаза. Она может помнить тебя.

– И что? Не существует закона против посещения продуктового магазина.

– Да, наверное, ты прав. Извини. – Делаю глубокий вдох. – Всё хорошо, я собираюсь войти.

Я поднимаюсь вверх по ступенькам к офису, который просто обязан содержать ответы на все вопросы. Я не уверена, почему решила сначала попробовать серебряный ключ, я думаю, что этот цвет мне нравится больше золотого, но это работает. Я наполовину ожидаю, что завопит тревога или кто-то выскочит на меня из-за открытой двери, но едва ли не больше ужасает то, что ничего не происходит.

Я захожу внутрь и вдыхаю через нос. Место пахнет металлическим антисептиком как в кабинете дантиста. Здесь есть свободная стойка регистрации и дверной проем, ведущий в коридор. Я иду через него и поворачиваю налево, в том направлении, куда шла мама в день, когда я увидела её здесь. В конце коридора находится офис.

Когда я иду, я задыхаюсь.

На трёх стенах расположены пробковые доски с прикрепленными к ним фотографиями и заметками. Это выглядит как офис кого-то, кто следит за семьей мафиози. Не считая того, что на фотографиях изображены не преступники, а мы трое: я, Элла и Бетси.

Я делаю шаг ближе к стене и замечаю, что она моя. Здесь тонны заметок, небрежно написанных на желтой юридической бумаге, но одна особенно бросается мне в глаза: Тенденция к борьбе (против полетов) – различие в нервной системе по сравнению с #1 и #2

Я подхожу к стене Эллы; телефон звонит, и я подпрыгиваю.

– Ты до чертиков меня напугал!

– Извини, – говорит Шон, посмеиваясь. – Просто хотел убедиться, что с тобой всё в порядке. Ты внутри?

– Да.

– И? – Я чувствую, как он задерживает дыхание.

– Это… я не знаю. Это офис со стенами, на которых расположены фотографии со мной, Бетси и Эллой и с грудами заметок. Это как будто она мониторит нас, только она живет с нами. И в большинстве случаев это реально тупые вещи. – Я делаю шаг к стене Эллы. – Как, например, вот: здесь заметка с расчетом того, сколько спит Элла. Очевидно, она спит восемь часов, плюс-минус два, за ночь.

– Что за…?

– Я не знаю, – говорю я, двигаясь вдоль стены. Я замечаю, что есть изображения с отпечатками наших детских ладошек и отпечатки пальцев с маленькими кругами на них, показывающими образцы. Я смотрю на наши с Эллой отпечатки, для моего нетренированного глаза они выглядят одинаково. – Это выглядит так, будто мы её… проект.

– Ты говорила, что она ученый. Ты думаешь, она изучала тебя или чт…

– О Господи! – громко произношу я. Я возвращаюсь к своей стене и в углу вижу нечеткую черно-белую фотографию меня и Шона, покидающих его дом.

– Что? – заинтересованно спрашивает Шон. – Всё в порядке?

– Она знает о нас, – решительно говорю я. – Она, вероятно, знает всё.

Я позволяю этой мысли дойти до меня, и спустя несколько секунд я начинаю чувствовать себя хорошо с ней. Она знает, и она позволила этому продолжаться. Она имеет для этого причину: может быть, где-то в глубине души, она хочет, чтобы я была счастлива.

– Не знаю как ты, но я думаю, что это хорошо.

– Я тоже так думаю, – тихо говорю я. – Эй, давай я тебе перезвоню. Мне необходимы обе руки для обыска.

Шон смеется.

– Окей, я буду следить за целью и позвоню тебе, если что-нибудь изменится.

– Ты слишком много играешь в детективные видео-игры, – говоря, я тоже смеюсь. Затем: – Спасибо, Шон.

– А то.

Мы вешаем трубки, и я задерживаюсь немного дольше у своей стены, затем начинаю просматривать бумаги на мамином столе. Здесь три стопки фотографий и заметок, видимо, она ещё не удосужилась развесить их на стенах, и на половине второй стопки я вижу фото женщины, которую узнаю.

Любопытная Мэри.

Это профессиональное фото, которое вы бы использовали на визитной карточке, напечатанное в черно-белых цветах на многофункциональной бумаге, взятое из интернета. На белой полосе напечатан номер телефона, но имени нет. Не ясно, связаны ли номер и фото.

Я подумываю позвонить по номеру, но вдруг вспоминаю, что я видела машину Любопытной Мэри, когда пила кофе с Элисон. Мне приходит на ум, что, возможно, Мэри – частный детектив или что-то вроде того, нанятый мамой для слежки за собственными детьми.

Мой звонок поражает меня; я бросаю фотографию и отвечаю.

– Привет.

– Твоя мама покинула магазин, – тут же говорит Шон. – Она стояла в очереди в магазине, ей кто-то позвонил, и затем она просто унеслась из магазина. Она бросила свою тележку. Сначала я не последовал за ней… Я думал, она оставила свой бумажник в машине или что-нибудь ещё, но затем я увидел, что она уезжает. Я выбежал и последовал за ней… Она двигалась в направлении вашего дома.

– Насколько она близко? – спрашиваю я, подходя к двери офиса.

– Слишком близко. Тебе ни за что не вернуться вовремя домой. Мне так жаль, что я не позвонил раньше, но я двигался за ней, пытаясь догнать.

Я замолкаю на несколько секунд, задумавшись. Затем вздыхаю.

– Ну что ж, если я в любом случае поймана вне дома, я должна получить все доказательства, которые смогу. Они нужны мне. – Я замолкаю. – Я перезвоню тебе прямо сейчас, только предупрежу Бетси и Эллу.

Из моих последних звонков я повторно набираю другой шпионский телефон, но никто не отвечает. Я оцениваю вероятность попадания этого номера на счета за коммунальные услуги и прихожу к выводу, что к тому времени как придет счет, все уже закончится. Я звоню на домашний, но там тоже никто не отвечает. Я перезваниваю Шону.

– Что ты хочешь, чтобы я сделал теперь?

– Просто убедись, что она идёт домой. Тогда, я полагаю, ты можешь быть свободен.

– Без проблем…

Шон и я остаемся на линии, пока он едет, я рассказываю ему о фотографиях и заметках на стенах, и он вовсю комментирует странности моей мамы, пока не сообщает, что мама поворачивает с главной дороги к нашему дому.

– Просто уходи оттуда, – говорю я. Моё сердце замирает, я думаю о том, что Элла и Бетси пытаются выбраться из этой ситуации в одиночку. Меня раздражает, что они всё ещё не перезвонили.

– Оставайся на линии, хорошо? – говорю я. Слышать Шона – это как забраться под одеяло в темноте: это безопасность. Шон соглашается, затем начинает рассказывать историю о женщине, которая стояла в очереди за мамой в продуктовом магазине: по-видимому, она растеряла всё своё самообладание из-за брошенной тележки. Я открываю рот, чтобы сказать что-то, когда внезапно, без малейшего предупреждения, сильно заряженный всплеск паники проходит через меня.

Я резко вдыхаю и кладу руку на грудь, у меня сильно возрастает количество сердечных сокращений, казалось бы, без всякой причины.

– Лиззи, что случилось? Ты в порядке?

– Я… не могу… дышать, – говорю я, сквозь удушье.

– Что? Ты серьёзно? Что случилось? Ты дотронулась до чего-то странного, что возможно… У тебя есть на что-нибудь аллергия?

– Нет, – говорю я, задыхаясь. – Ничего такого.

– Ты можешь сесть? Положи голову между коленями. – Он ждет мгновение, затем говорит, – Я еду туда, еду к тебе. К чёрту твою маму, тебе необходимо в больницу.

– Н… – пытаюсь я, но у меня недостаточно воздуха, чтобы сказать слово. По ощущениям, моя грудная клетка забетонирована в ограниченное пространство. – Нет. Мне… необходимо… спокойствие.

Шон понимает это и его тон выравнивается.

– Шшш, Лиззи, просто дыши, – говорит он в телефон. – Положи руку на сердце; представь, что она моя. Я здесь, с тобой. Ты в порядке; просто дыши.

Я слышу автомобильный гудок; я представляю, как он делает незаконный поворот, чтобы приехать и помочь мне.

– Дыши со мной, – говорит он, прежде чем сделать глубокий вздох, затем выдох. Моя ладонь по-прежнему лежит на груди – не давяще, но решительно. Я представляю, что это его.

– Сделай вдох. – Шон снова вдыхает и выдыхает. Ещё раз и моё сердце начинает замедляться. В следующий раз я начинаю дышать с ним. Ещё несколько вдохов, и я возвращаюсь в нормальное состояние.

– Ух ты, – произношу я, когда снова могу разговаривать. Только тогда я понимаю, что я на полу в мамином офисе. Я начинаю вставать, но чувствую слабость, так что остаюсь на полу.

– Что случилось?

– Я не знаю. Это было что-то вроде панической атаки. У меня нет идей почему… – мой голос сходит на нет, я озабочена тем, что хотя я теперь нормально дышу, я всё ещё чувствую себя нестабильно. Я нервничаю. Я резко поворачиваю голову в направлении двери. Там никого нет.

– Что происходит? – спрашивает Шон, его голос звучит взволнованно.

– Я не знаю, – повторяю я. – Я… мне интересно, видел ли кто-нибудь, что я пришла сюда?

– Твоя мама выяснит это достаточно скоро, верно?

– Я знаю, но… Я просто ощущаю это странное чувство прямо сейчас. Это так внезапно, я… напугана. Не мамой, но чем-то…

– Тебе нечего там бояться, – говорит он ласково. – Ты в полной безопасности.

В тот же момент я понимаю.

– Я должна идти, – торопливо говорю я.

– Что, сейчас? Что случилось? С тобой всё в порядке?

– Я в порядке. Но я поняла только что. Я, может быть, и в безопасности, но другие нет. Элла и Бетси в беде.

Я позвонила домой пять раз за то время, пока ехала домой, но никто так и не ответил.

– Пожалуйста, пусть всё будет в порядке, – говорю я вслух, чувствуя, что происходит что-то серьёзное. – Вы должны быть в порядке.

Я прокручиваю все подробности у себя в голове, пока еду. Шон сказал, что мама получила звонок, что она бросила свою тележку с продуктами в магазине перед Днем благодарения и внезапно вернулась домой. Теперь, после того как она приехала домой, я ощущаю это ужасное чувство, что девочки в опасности. Но это не имеет смысла: мама никогда не будет делать что-либо, что может навредить Элле и Бетси.

Или будет?

Я пролетаю через стоп-сигналы и в мгновение ока оказываюсь на своей улице. Перед воротами я останавливаюсь, прежде чем въехать, гадая, есть ли кто дома. Шон снова звонит, но я позволяю ему переключиться на голосовую почту; мне надо подумать. Я вижу мамину машину, припаркованную внизу; никаких других машин рядом нет. Я крайне напугана, но должна преодолеть это ради Бет и Эллы.

Я припарковываюсь и вхожу в дом.

– Ау? – зову я с лестничной площадки. – Бетси? Элла? – Жду. – Мама?

Никто не отзывается. Я снова зову их. И снова ничего.

Я просматриваю комнату за комнатой на первом этаже в поисках моей семьи. Затем я взбегаю по ступенькам и проверяю комнату отдыха; шпионский телефон, который я оставила им, на кофейном столике. Лихорадочно я проверяю все четыре спальни и три ванные комнаты. В конечном итоге я оказываюсь у лестницы, бесцельно оборачиваясь.

Мой телефон звонит.

– Их здесь нет. Что-то случилось. Я чувствую это.

– Может, они просто вышли куда-нибудь? – говорит Шон. – После того как твоя мама вернулась. Может, они пошли искать тебя.

– Нет. Я знаю это. Они не перезвонили мне и телефон здесь; они бы не ушли без него. Я просто знаю, что что-то не так.

– Потому что ты можешь почувствовать это, – говорит Шон, почти вопрос.

– Да, – я говорю немного отрывисто. – Я могу чувствовать это. Это не происходит постоянно, но каждый раз, когда что-то случается, все знают. Я знала о том, что Элла сломала руку, когда мы были младше, ещё до того как мама сказала мне об этом. В прошлом месяце, когда я вернулась домой, Бетси пела песню, а я слушала её в машине. Это как форма телепатии. Так что да, я могу чувствовать это.

Вместо того чтобы успокаивать меня, Шон понижает голос.

– Тебе нужна моя помощь?

На мгновение я задумываюсь, затем отвечаю:

– Да. Встреть меня у офиса мамы. Я пришлю тебе адрес. У меня есть идея.

Шон уже у офиса, когда я приезжаю, прислоняясь к своей припаркованной машине. Он следует за мной внутрь здания, делая паузу, чтобы рассмотреть стены Бетси, Эллы и мою по дороге к маминому кабинету, как это сделала я в свой первый визит. На этот раз я не останавливаюсь; я спешу к столу и начинаю открывать ящики.

– Что мы ищем? – спрашивает Шон, когда приходит в себя и отводит свой взгляд от моей стены. Он присоединяется ко мне у стола; он стоит, а я сижу.

– У моей мамы ужасная память. Она всегда всё записывает. – Я дергаю ящик слева, чтобы увидеть, есть ли что снизу него. – Пароли. Мы ищем пароли.

– Понял, – говорит Шон, потянув стопку файлов из нижнего правого ящика и начиная поиск.

Мой уровень тревожности растет с каждой секундой. Каждые пять минут я останавливаюсь, чтобы либо позвонить домой или на другой телефон, либо для того, чтобы проверить свою голосовую почту, даже несмотря на то, что на шпионском телефоне стоит наибольшая громкость звонка и он лежит рядом со мной. Через пятьдесят минут поиска я собираюсь начать плакать от расстройства, в то же время Шон вынимает маленькую коробочку из нижней части ящика, стоящего напротив письменного стола. Я наблюдаю за тем, как он открывает её, а затем улыбается.

– Бинго!

– О, слава богу, – быстро говорю я, подбегая и забирая розовый стикер из его рук. Это просто написанный от руки список странных комбинаций чисел и слов, без объяснений, какая для чего предусмотрена… могла бы и упростить нам задачу. Но я всё равно дышу спокойнее, зная, что какая-то комбинация из этого списка – ключ к нахождению Эллы и Бетси.

Я включаю компьютер, открываю интернет, затем начинаю вводить типичное название веб-сайта, которое автоматически заполняет благодаря частым визитам мамы. Я печатаю адрес электронной почты мамы в поле логина, затем начинаю подбирать пароль. В тот самый момент я надеюсь, что это не один из тех сайтов, которые блокируют пользователя после нескольких неудачных попыток.

– Что это такое? – спрашивает Шон, вглядываясь в карту Соединенных Штатов поверх моего плеча. На ней мигает маленькая зеленая точка, что дает мне маленькое чувство облегчения.

Кроме того, что она мигает над Невадой.

– Это они, – объясняю я Шону, инстинктивно дотрагиваясь до своей шеи. – Это ожерелье.

– Должны ли мы позвонить в полицию? Заявить о похищении?

– Они же не существуют, – отвечаю я. – Кроме того, прошел только час. Они нам не поверят. – Я замолкаю на несколько секунд. – К тому же, мы даже не знаем, что произошло.

– Лиззи, разве не очевидно, что твоя мама… сделала что-то? – нетерпеливо говорит Шон. – Что она стоит за этим? Я имею в виду, посмотри на это место. – Он показывает на стены. – Она наблюдала за вами троими – и сейчас, в день, когда ты собиралась узнать все её секреты, внезапно, она, Элла и Бетси пропали. Маловероятно, что она в этом не участвует.

– Возможно, – говорю я, неспособная представить, что мама заставляет Эллу и Бетси пойти куда-то с ней… без меня. Я избавляюсь от этой мысли.

– Единственная вещь, о которой я могу думать, это то, что я должна последовать за следящей системой, – говорю я, вставая из-за стола с конкретной целью. Я начинаю отсоединять мамин ноутбук, чтобы взять его с собой и иметь возможность наблюдать за тем, где они остановятся. Я складываю компьютер, блок питания и интернет-кабель в сумку, найденную напротив маминого стола и затем наконец смотрю на Шона. Он смотрит на меня так серьёзно, что моё сердцебиение ускоряется. Ему не нужно говорить, о чём он думает.

– Ты попадешь в неприятности, – протестую я без особого энтузиазма.

– Я так не думаю. Как только я объясню это маме, всё будет в порядке. К тому же ты того стоишь.

– Не знаю, Шон. Я не могу просить тебя…

– Ты и не просишь, – прерывает он меня, затем делает шаг ко мне. Он смотрит так решительно, так непоколебимо. – Я сам иду.

Делая всё возможное, чтобы просчитать на несколько шагов вперед, я трачу пару минут, собирая некоторые документы на мамином столе и снимая несколько заметок со стен. Возможно, они необходимы мне в виде преимущества, а возможно, я просто тяну время. Теперь уже нет способа это узнать.

Шон следует за мной обратно к дому на своей машине; мы оба паркуемся на подъездной дорожке. Мы заходим внутрь, и я торопливо кидаю некоторую одежду и зубную щетку в сумку – я не знаю, как долго это продлится. Когда я готова идти, Шон убеждает меня оставить седан дома – его машина заправлена и он в лучшем расположении духа для вождения. Мы останавливаемся у его дома, он быстро забегает внутрь и также берет некоторые вещи; я остаюсь снаружи и слежу за его мамой. Достаточно скоро мы оказываемся на шоссе, ведущем в Лос-Анджелес.

– Это, безусловно, не то, что я ожидала от сегодняшнего дня, – спокойно говорю я, смотря в окно на мимо проплывающий ландшафт. Мои руки обнимают живот: я чувствую нервозность, как свою, так и их.

– Мы найдём их, – решительно говорит Шон. – Я обещаю.

Я думаю о том, что он не должен давать обещания, которые могут быть невыполнимыми, но я ничего не говорю. Я ценю, как минимум, его поддержку.

– Я просто беспокоюсь, что может быть слишком поздно. Они двигаются действительно быстро, они, очевидно, в самолете.

– Мы сделаем это, – снова говорит господин Уверенность. Я улыбаюсь ему, затем осознаю кое-что.

– Но как они могут быть в самолете? – говорю я вслух, спрашивая скорее себя, чем Шона.

– Что ты имеешь в виду? – Он смотрит на меня, затем снова на дорогу.

– У них нет паспортов. То есть, у нас он один – и он у меня. Нет никаких способов сесть на самолет без паспорта.