Текст книги "Потерянные Наследники (СИ)"
Автор книги: Кэсси Крауз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 24 (всего у книги 27 страниц)
– Прости… – шепнула я, опуская голову, позволив волосам скрыть мое смущение и стыд, – я не могу. Я все равно люблю его.
– Я так и понял, – одними губами отозвался Артур. – Адриан меня опередил. – Его пальцы ласково пробежали по моим волосам. – Не волнуйся, лисенок. Я больше не стану распускать руки. Но я позабочусь о тебе.
Я уткнулась лбом ему в висок, стараясь преодолеть чувство вины.
– А я помогу тебе все исправить. – Еле-еле выдавила я.
А потом он рассказал мне. Рассказал, как убил лучшего друга ради места в университете. Как заставил Адриана и Агату поверить, что их вины в смерти Теона было не меньше, чем его. Как травил их детские души и выращивал в них чувство вины, чтобы только не тянуть это тяжкое бремя в одиночку.
– Я ведь понимал, что ни один следователь не признает их виновными. Но я ничего не мог с этим поделать. Я видел, как уничтожало их мое преступление, и получал от этого настоящее удовлетворение.
Но больше всего Артура убивала мысль, что несмотря на все его зверства, близнецы выросли, но так и не сдали его властям. Они хранили тайну убийства, будто совершили ее сами.
– Но они же не виноваты!
А в отношении меня Артур сдержал обещание. Оба своих обещания. Он больше не пытался склонить меня к близости, но все оставшиеся дни до конца каникул неизменно забирал меня после дневной смены в кофейне или магазине и увозил куда-нибудь. Мы ходили в кино, в парк и океанариум, и я понимала, почему Адриан и Агата так сильно ненавидели его. Это была ненависть, отравленная очень сильной тоской по прошлому. Артур был заботлив и предусмотрителен, его характер был очень легок, хотя я и находила в нем как заносчивость Агаты, так и своенравность Адриана. Он часто делился со мной воспоминаниями о времени, когда они втроем были по-настоящему близки. Он пустил меня в мир маленького Адриана, и я была ему за это благодарна. Он был старше меня почти на 8 лет, но я совершенно не ощущала этой разницы в возрасте. Как и Адриан, он умел искренне удивляться совершенно обыденным вещам и начинал светиться изнутри в ответ на внимание или ласковый жест. То, чем их беспощадно обделяли в детстве.
Вторым обещанием была забота обо мне. Да, если бы не Артур, мучительно длинные каникулы слились бы для меня в один нескончаемый водоворот подработок. Когда же он предложил мне место стажера в представительстве, которым командовал опекун Адриана и Агаты, я отказывалась вплоть до первого рабочего дня, пока он не явился за мной в общежитие и почти силой затолкал к себе в машину.
Думаю, чувство соперничества не позволило ему предупредить меня о встрече с Адрианом, но к повадкам Нины он успел меня хорошо поднатаскать. И все равно, видеть ее саму, наблюдать за ее беспощадным флиртом с Максом и Адрианом было невыносимо. Так и хотелось крикнуть, «он мой»! Но я не знала, так ли это?
И только когда он сжал меня в своих руках и вытолкал в коридор, спасая от гнева Нины, я это почувствовала.
Артур был первым, после скорой помощи, кому я позвонила, когда уроды, избившие Адриана бросили нас в той подворотне одних. Я ни секунды не подозревала его в этом жестоком насилии. Он был мертвенно бледен, когда вглядывался в бесчувственное изуродованное лицо младшего брата, когда ощупывал меня и выспрашивал подробности произошедшего. Он поехал в больницу вместе с нами, не оставлял меня одну ни на секунду, пока в приемный покой гурьбой не ввалились друзья Адриана. Он действительно сам предложил сдать кровь для переливания, а когда та оказалась несовместима, в его голове и появился этот план. Я заплакала, когда он мне рассказал о своем настоящем отце. Я плакала за обоих братьев. За того, кто самоотверженно раскрывал мне еще одну свою тайну, и за того, кому только предстояло ее узнать.
– Эта парочка до того непутева, что сама никогда не придумает действительно толкового плана мести. Избиение Адриана они, разумеется, повесят на меня. Лисенок, не вздумай им рассказать. Мы предоставим им результат ДНК экспертизы, и единственное, что им останется, это обнародовать его. Тогда я потеряю все, но они, возможно почувствуют себя счастливее. Пора бы уже.
Так что да, это я летала в Гамбург, чтобы под предлогом медсестры взять кровь у отца Адриана, а после, хорошенько загримировавшись и нацепив темно-русый парик, выдала себя за его сестру и потребовала провести экспертизу. Благо, Артур сумел раздобыть у отца старый паспорт Агаты.
Но близнецы не воспользовались полученной информацией. То ли дело было в опекуне, то ли в семейных узах, оказавшихся крепче, чем кто-либо мог предположить. Артур же, несмотря на свои благие намерения, сорвался и не смог рассказать Адриану о том, что мучило его со дня несложившейся аварии и избиения. Наверно, это и стало отправной точкой нашего провала.
Адриан не захотел поговорить с Русланом наедине, а тот не мог кричать о своих догадках при всех. Он подозревал, что козни строит кто-то из своих, и в тот момент готов был повесить все грехи на Уго или Томаса.
Когда же я бросилась к Артуру, чтобы проститься, он умолял меня не уезжать.
– Лисенок, одумайся, это не безопасно! Они могут взять тебя в заложники, шантажировать тобой! Творить черт знает, что! Не улетай!
Но я для себя уже все решила. Я больше не могла ни минуты находиться в дали от Адриана, пусть даже моя жизнь окажется на волоске.
– Если будет нужно, я встану под удар!
И я была совершенно честна в своих намерениях любыми силами спасти эту семью.
– Не смей! – Артур крепче стиснул меня в своих руках. Он перевел взгляд за мою спину, на Адриана. – Ни на шаг от него не отходи, поняла?! Не доверяй ни одному телохранителю, пока я не разберусь, кто из них крыса. Он точно в доме! А пока не забывай, что даже в гнезде небезопасно. Черт, лисенок, можно я оставлю тебя себе? – Взмолился он на прощание.
– Не волнуйся так, – я улыбнулась и поправила загнувшийся воротник его пальто, – я смогу за себя постоять.
– Ты наше слабое место. Помни об этом. Ради тебя готов убиться не только Адриан. – Долетело мне в спину. Я поежилась от неприятного холодка, пробежавшего по спине.
В начале января, когда я инкогнито посетила отца Адриана и Агаты, Гамбург предстал моим глазам в скорой перемотке, мелькавшей за окном такси. Но теперь здания, парки и музеи проносились с еще большей скоростью. Уго, второй телохранитель Адриана, нещадно топил педаль газа в пол. Я даже не поняла, в какой момент мы оказались в Бланкенезе, ведь ни Адриан, ни Томас не были в состоянии проронить хотя бы слово. Томас так сжимал кулаки, что у него побелели костяшки, а Адриана колотила дрожь.
– Адриан, – прошептала я, когда он склонился ко мне, чтобы проверить, заснула я или нет, – я хочу тебе кое-что сказать. Это не Артур. Он просил передать тебе, чтобы ты постарался выяснить, кому вы перешли дорогу. Вам троим пытается навредить кто-то из своих.
– Малышка, больше не пытайся выгородить этого говнюка, ладно?
Он мне не поверил. Я поджала губы и отвернулась к противоположному окну.
***
Полиция разогнала весь народ, что пришел поглазеть на проводы зимы. Пасхальные костры, которые так хотел увидеть Адриан, не успели догореть и были насильно потушены, а теперь тоскливо дымились, пока под ними рыскали люди в форме и поисковые собаки, проверяя оцепленную местность на наличие улик. Пока дедушка Эркерт раздавал распоряжения своей службе безопасности, мы с Томасом созерцали лужу крови на асфальте у самого тротуара. Ее охраняла парочка щуплых хранителей закона с таким видом, будто стояли на пороге раскрытия величайшего преступления в истории.
– Пропала моя сестра! Это могла быть ее кровь! Почему вы ничего не делаете?! – Надрывался Адриан, метаясь между полицейскими и детективом. – Где искать ее?!
Но все его вопросы разбивались о пустоту. А у меня на задворках сознания чесалась мысль, будто бы я знала, где искать. Нужно было только хорошо подумать.
Томас
По правде сказать, мать близнецов уже не первый раз наведывалась в гнездо. Так что в тот вечер, когда Агата примчалась в наш охранный штаб, у меня к отцу уже имелась парочка вопросов. Их встречи не были тайными и происходили буквально под носом у главного Эркерта, так чем же была спровоцирована такая завидная регулярность?
Я сразу понял, о чем подумала Агата. Давняя, как мир, любовная интрижка, вылившаяся в незаконнорожденного сына. Живя в семье, где семейные узы отсутствовали напрочь, Агата имела все основания подозревать в неверности всех людей вокруг. Но даже ее молчаливые сомнения в преданности моих родителей друг к другу вызывали во мне обиду и желание орать во весь голос, что все это бред не видевшей любви девчонки! Я не кричал, поскольку с аргументацией возникали проблемы: Агата видела любовь. Мою к ней.
Папа методично раскладывал по папкам какие-то бумажки, когда я влетел в его кабинет, едва проводив по камерам Наталью Эркерт к выходу на улицу.
– Добрый вечер, Томас, – приветствовал он меня, оценивающе глядя поверх очков.
– Твой босс в курсе, кого ты принимаешь у себя по вечерам? – Безо всякого вступления я вознамерился взять быка за рога. А судя по фамильному упрямству рога у моего отца были будь здоров.
– О, так вот зачем ты пожаловал. А я уже планировал усомниться в твоей компетентности, телохранитель. – Папа многозначительно покашлял и сам жестом пригласил меня к своему письменному столу. – Взгляни-ка.
С этими словами он протянул мне пожелтевшую от времени вырезку из местной газеты. Сдобренная чересчур эмоциональными цитатами статья описывала гибель Теона Майера, юного наследника, «искреннего, доброго, талантливого и самоотверженного мальчика, служившего примером для сверстников и гарантом светлого будущего для своих родителей», который «безвременно погиб и оставил после себя безутешное горе, тоску и сердечную горечь».
После нескольких фотографий аварии следовало сухое заключение судмедэксперта, явно контрастировавшее с предшествующими возлияниями. «В крови погибшего был обнаружен нембутал. Наркотический препарат, относящийся к группе барбитуратов средней продолжительности действия, погружает принявшего в сон, который длится в среднем 8 часов. Очевидно, погибший принимал наркотик в качестве снотворного, а накануне собеседования…»
Я бросил читать и непонимающе воззрился на отца.
– Какой вывод я должен сделать? Что наркотики зло и нельзя мешать их с вождением машины? Пап, вроде мне уже не 13, я не нуждаюсь в твоих лекциях на тему дурной компании.
Отец хмыкнул и выдернул из моих рук статью:
– Странно, ведь именно столько лет было Агате и Адриану, когда случилась эта трагедия.
Я все еще не мог понять, что именно он пытался мне втолковать.
– Ты, наверно, пришел узнать, зачем ко мне приходила их мать? Видишь ли, когда близнецам было 14, она что-то искала в комнате дочери и наткнулась в ящике с бельем на целый пакетик со стертыми в порошок таблетками. Баба она не дура, тут же сделала вывод, что дочурка балуется наркотиками. Я же знал близнецов уже лет 9 по их бесконечным каникулам в Бланкенезе, и уверяю тебя, сынок, на тот момент Агата была последней, кто начал бы употреблять эту дрянь.
Я улыбнулся, вспомнив Рождественский бал, на котором эта милая девочка запивала шампанским экстази. Отец, не замечая моей реакции, продолжал:
– Для девочки все закончилось наркологической клиникой, и что было с ней дальше тебе хорошо известно.
– Да, но по данным, которые сообщали мне, это Артур подкинул ей в спальню наркотики, – я, все еще не улавливая смысла этого разговора, все же начал следить за его нитью.
– Именно так, сынок. Артур и Адриан одинаково упорно всех в этом и заверили. А я, чем черт не шутит, возьми да проведи экспертизу этого белого порошка. И знаешь, что это оказалось?
Я качнул головой, но напряжение уже начало расползаться по мышцам.
– Нембутал. Эти дети не уничтожили самую главную улику. Артур не уничтожил, а близнецы были так напуганы, что готовы были делать все, что он им велит. Я еще никогда не видел такую извращенную привязанность братьев и сестры друг к другу.
– Я никогда не стану считать Агату убийцей. – Несмотря на шок я довольно грубо оборвал рассказ отца. – Очевидно же, что они с Адрианом не понимали, что творили. Ни один суд не признает их виновными! А ты не посмеешь их обвинить!
– Сынок, никто не пытается упечь их в тюрьму, их пытаются убить. Поэтому мамаша Эркерт и носится в такой панике между двумя домами. Сердце чувствует, что ее любимому сыночку что-то угрожает. Но об этом больше никто не знает, даже всея этого дома, Уильям Эркерт, этого не знает. Я говорю тебе, как телохранителю этой несчастной девочки. Убереги ее, она не обязана отвечать за грехи своего старшего брата.
И вот теперь это произошло. Теперь мне начало казаться, что из Гамбурга меня выслали совсем по другой причине. Кто-то настучал на меня Уильяму не потому, что пекся о будущем его наследницы. Ему нужно было убрать меня с дороги.
Ну что же, держись, бессмертный, я иду тебя искать.
Адриан продолжал бесноваться, гневно махая над головой руками и громко раскатывая Артура матерным катком, а я поймал на себе встревоженный взгляд Алины. Она смотрела так, будто говорила: «я тоже знаю», и тогда у меня в голове эхом прозвучали слова отца:
– И ведь никто не догадался выехать за черту города и поднасесть на работника автосервиса, где Теон в последний раз чинил свою машину. Вот и не верь теперь, что миром правят деньги.
Я коротко кивнул Алине, дав понять, что я знаю, с чего начать поиски, и бросился к машине, у которой все еще слонялся Уго. Дома его ждала подружка, и он был явно недоволен тем, что наш прямой охранный субъект метался по всей набережной и только путался у всех под ногами. В другое время я бы даже ему посочувствовал, но сейчас я должен был спасать свою девочку.
– Останься с нашим психом ладно? Скинул тебе адрес, вызови на него врача Эркерта немедленно! И дай мне, черт возьми, машину, я знаю, где Агата! – Скороговоркой выпалил я, оттесняя Уго от машины. Он не успел даже завести свою привычную шарманку насчет того, что все нужно делать по правилам, а в экстренной ситуации работать скоординировано, как я уже нырнул в салон и завел такой дорогой и от того столь любимый Эркертом внедорожник.
Даже если бы я очень захотел поминутно воспроизвести в памяти ту страшную ночь, я бы не смог вспомнить, как добрался до заброшенного автосервиса, погруженного в темноту. В голове с таким грохотом шумела кровь, что я и мыслей то своих не слышал. Впрочем, угадаю без труда, была только одна мысль: твою мать, детка, хоть бы ты была жива!
Я бросил машину прямо на обочине, вытащил из бардачка дежурный пистолет и, стараясь двигаться бесшумно, отправился вдоль каменной стены, ища глазами дверь.
– Ненси, очнись, пожалуйста, очнись, он убьет тебя!!! – Долетел до меня пронзительный Агатин крик. Я рванулся с места и, пока бежал, все отчетливее слышал странный заглушаемый чем-то голос ее похитителя.
– Грязная богатенькая мразь! Он все равно подохнет! Ночью мы здорово его отделали. Отойди от него!
– Нет!!!
– Ты так и будешь на нем валяться?
– Убей меня. Легче будет. – Услышал я и вышиб ногой шаткую полоску двери. У нападавшего не было намерения вступать в сопротивление, его замешательство я почуял моментально. Даже несмотря на нелепую резиновую маску Джокера, скрывавшую лицо и шею, и огромную куртку, делавшую фигуру неузнаваемой.
Агата распласталась в углу на чьем-то неподвижном теле, силясь всем своим существом заслонить того от пули, которая так и рвалась из дула пистолета, наставленного на ее голову.
– Выстрелишь, и я выстрелю! – Предостерег похититель. – Дай мне уйти, и она не пострадает!
Я решительно двинулся ему навстречу, держа на прицеле. Он же, продолжая держать на мушке Агату, пятился к противоположной стене. Когда я сравнялся с девушкой и телом, похититель толкнул спиной дальнюю дверь и растворился в темноте. Я так и хотел догнать его, чтобы всадить ему в плоть каждую пулю не только из своего пистолета, но и из того, которым он посмел угрожать Агате. Но девушка медленно оторвалась от тела и, не успев даже как следует рассмотреть меня, дернулась в бок, не в силах преодолеть рвотный позыв.
Агата силилась удержаться на руках, но все время падала обратно, пока я не подхватил ее и не стащил с неподвижного… Френсиса. Так вот кого она так самоотверженно защищала! У меня защемило в груди. Прежде я мог только подозревать, какое огромное у нее было сердце, теперь же видел живое тому доказательство. Я столько еще не знал о ней! А этот подонок чуть было не лишил меня такого шанса! Но гневная дрожь сменилась испугом, когда я увидел рваную рану на побелевшем лбу и ее взгляд, остававшийся совершенно пустым. Веки постоянно опускались, Агата смотрела и не видела меня, борясь с сильнодействующим наркотиком. Мои руки ощущали напряжение, сковавшее ее тело, я чувствовал, как она из последних сил старалась меня узнать.
– Детка, это я, все хорошо, ты в безопасности. Больше ни о чем не беспокойся! – Шептал я. Мне хотелось перецеловать каждый окровавленный пальчик и каждый миллиметр осунувшегося личика, забрать себе ее боль и страх.
Прижимая Агату к своей груди так, чтобы она все время слышала мое сердцебиение, которое служило бы ей ориентиром на пути из психоделического кошмара, я придвинулся к Френсису.
Сердце билось, но с очень частыми перебоями. У бедолаги в груди что-то свистело при каждом редком вздохе, и его жизнь встала в прямую зависимость от скорости, с которой сюда мчались врачи.
Но фамилия Эркерт априори служила правильным паролем для любой службы, будь то безопасность, развлечения или медицина. Не нужно было и до ста считать, чтобы услышать пронзительный вой серены скорой помощи, и не абы какой, а с целой армией врачей.
Пока Агату осматривал нарколог, Френсиса переложили на носилки, и хирург тут же ввел обезболивающее. Он здорово торопил всех, поскольку бедолаге незамедлительно требовалась операция. А тот и не подозревал, какая суматоха вокруг него разворачивалась.
– Держись, братишка, – я сжал его плечо, когда каталка начала подниматься внутрь машины, – такая девчонка тебе жизнь спасла, умирать теперь ты не имеешь никакого права!
Кто знает, быть может, находясь на смертном одре, и мы сумеем себя простить?
Глава 32. Смена ролей
Агата
Томас ни на секунду не отпускал мою руку, даже сквозь тяжелый сон я чувствовала тепло его пальцев, жар его губ, шептавших мне полные любви обещания, напоминавшие благодарную молитву. Когда меня везли по больничному коридору, надо мной звучал взволнованный голос Адриана, требовавшего объяснить ему, что произошло.
Они еще не догадывались, что я узнала это место.
Хотя я узнала бы его и через сорок лет. Оно все так же пахло смертью. Забегаловка и прилегающий к ней автосервис. Здесь 8 лет назад два брата и одна сестра обрекли на смерть несчастного мальчика. Когда неизвестный начал тыкать в тело Френсиса пистолетом, я уже предполагала, чье лицо скрывалось под маской Джокера. Разрозненные факты сложились вдруг в одну пугающую картину.
Прежде чем избить, Адриану из машины слили тормозную жидкость. Это же он сделал с джипом Тео под руководством Артура. Вчера ночью меня накачали наркотиком, от которого я почти моментально захотела спать. Именно такой наркотик я подсыпала в колу Теона, уверенная, что это снотворное. На языке наркоманов он назывался «Yellow Jackets». Откуда я знаю? Полгода провела в наркологической клинике. Именно такая рубашка была вчера на Себастиане. Желтая. И я сама ему сказала о чипе, вшитом в мою руку.
Нас не пытались убить за наследство. Нам мстил младший брат Теона.
И Артур не был нашим убийцей. Он был следующей жертвой.
Несмотря на ужас, я была… восхищена. Это было очень красиво сработано.
***
Мы с Адрианом единодушно готовы были нести ответственность за убийство Теона, ведь за годы сокрытия этой чудовищной тайны мы успели подготовиться к любому шквалу ненависти и презрения со стороны семьи и общественности, но нас лишь поместили под охрану, как главных свидетелей обвинения. Обвинения нашего старшего брата. Дедушка заплатил немалую сумму, чтобы расследование не получило огласку в прессе, ему было одновременно стыдно и необходимо сохранить своим наследникам чистую репутацию.
Артур лишь спустя несколько дней после убийства посвятил нас в его детали, и ужас от осознания содеянного до сих пор не позволял взглянуть на ситуацию со стороны. С той стороны, к примеру, с которой смотрели Томас и Алина, наперебой уверявшие нас в невиновности.
Вместе с первым признанием Томаса в любви в мою жизнь пришла необходимость выкроить правильный момент, чтобы рассказать ему об убийстве. Обманывать своего телохранителя я хотела, пожалуй, меньше всего на свете. Но я так боялась его реакции, что упорно продолжала молчать. Новость о том, что Томас уже все знал, должна была ввести меня в панику, но вместо нее я испытала невероятное облегчение. И он, и Алина наперебой уверяли нас с Адрианом в невиновности, за что я была благодарна им просто бесконечно, хоть это и не аннулировало нашу ответственность.
Уже несколько дней прошло, как я очнулась с перебинтованными руками и головой, а прооперированного Френсиса только перевели из реанимации в палату. Сашу уволили за халатность и запретили приближаться ко мне, так что я могла лишь надеяться, что ему досталось не так сильно, как Френсису, а дедушка не слишком сильно подпортил ему резюме.
Сам дед уже не раз уговаривал меня вернуться долечиваться в гнездо, но я упорно цеплялась руками за больничный матрас, уверяя, что чувствую себя лучше, находясь под постоянным присмотром врачей. Я понимала его волнение за мою безопасность, только усилившееся с приездом в Гамбург Артура, вот только у меня были свои мысли насчет дальнейшего развития событий. Наш старший брат и главный обвиняемый по делу Тео считал своим долгом регулярно наведываться ко мне в больницу, так что добрая половина охранников деда переехала из гнезда прямо под двери моей палаты. Судебный запрет приближаться ко мне дедушка аннулировал на время расследования, поскольку судья просто устал выезжать на его жалобы и выписывать Артуру штрафы.
После пары покушений на жизнь очень трудно убедить телохранителя, что за лишний день, проведенный в больнице, ничего не произойдет. Адриан, Том, дедушка, папа – против были все. И единственный человек, который принял мою сторону, был Артур. Я привыкла жить с чувством искренней ненависти к нему, но в тот момент эти чувства исчезли, уступив место общему страху за жизнь. Артур был следующим, мы все это понимали, как понимали и то, что мстительный спектакль, разыгрываемый Себастианом, подходил к концу. Но занавес опустится, лишь когда драматург-самоучка сыграет свою последнюю карту.
Мы мечтали о расправе над Артуром 8 лет, но, оказалось, были не готовы уступить ее кому-то со стороны. Семейные узы крепче всех узлов на свете, сказал когда-то Артур. Это про нас. А попытки Себа поквитаться за убийство Тео – только наша забота. У нас с Артуром была разная аргументация одного факта: Себастиан работал не один.
– Он никогда интеллектом не отличался. Слитая тормозная жидкость – предел его способностей. Он бы сам никогда не допер до того, что чип слежения можно вырезать. А наркоту раздобыть для этого школьника все равно, что финансовую пирамиду построить. Ни ума, ни риска не хватит. – Убеждал Артур.
– Я слышала выстрел перед тем, как отключилась. У Френсиса нет ни одного пулевого ранения. Он дал понять, что сам стрелял в того, кто покушался на меня. – Согласно кивала я.
Поэтому так важно было задержаться в больнице как можно дольше. Совершенно очевидно, что Френсиса просто не добили. И кто-то обязательно придет проведать самого опасного свидетеля своего преступления. Вот только мне становилось все сложнее выбивать себе каждые новые сутки. Но Френсис поступил, как настоящий телохранитель, едва не расставшись с жизнью ради меня, теперь настала моя очередь позаботиться о нем.
Я чувствовала, что не справляюсь с этой заботой. Да, у Френсиса под дверью дежурил охранник, да, я лично бегала проверять его каждые несколько часов, но бедолага был совершенно беспомощен. В том состоянии, в котором он находился, его могла прикончить даже пенсионерка, стоит ли говорить о человеке, выбившем Ненси все зубы?
– Пообещайте, что не будете никого чужого к нему пускать, хорошо? – Допытывалась я у охранника в день, когда дедушка выдвинул мне ультиматум: выписка, или Томас отправляется обратно в Петербург. – Я вам буду звонить каждый день, и вы звоните, если что-то пойдет не так, договорились?
– Агата, вам не о чем беспокоиться. Пока я здесь, пареньку ничего не угрожает, – в очередной раз твердил мне охранник, всем своим видом давая понять, как же сильно я его достала. Но прозвучи его слова хоть в сотый раз, хоть в двухтысячный, они бы меня не убедили. Нембутал оказался в моем пивном стакане несмотря на двух телохранителей, чьи инстинкты намеренно затачивались на выявление угрозы, а этот охранник был даже не из дедушкиного штаба, и я отлично видела свернутый в рулон сканворд, который тот тщательно прятал от меня за спиной.
– Он не верит, что Ненси угрожает опасность! – Вслух подумала я, укладывая в чемодан косметичку. Томас и Адриан вот-вот должны были приехать за мной, так что совсем мало времени оставалось, чтобы выдумать для Френсиса более надежный способ охраны. Но что если… Саше ведь запретили только ко мне приближаться, и он явно захочет искупить свою вину и позаботится о раненом товарище. Я взяла телефон, когда в дверь палаты тихонько постучали.
– Заходите, я почти готова! – Крикнула я, не отрываясь от экрана.
– Я один, – долетел до меня нерешительный ответ. Дверь прикрылась, я обернулась и радостно взвизгнула, увидев Сашу! Но он мялся у порога, опасаясь, должно быть, что из-за двери ванной комнаты выскочит мой дед и выдворит его из страны за нарушение запрета.
– Все в порядке, я одна! – Заверила я, подлетев к Саше и, неожиданно для себя самой, заключая его в объятия. – Я как раз хотела звонить тебе! Мне очень нужна твоя помощь! Нам нужна.
Я стиснула его в своих руках не так уж и сильно, но по лицу Саши пробежала болезненная тень. Она была молниеносной, но я все же успела ее заметить. Что-то не так. Я посильнее сжала Сашу за предплечья, и тот испустил глухой вздох.
– Полегче, принцесса! – Вымученно улыбнувшись, попросил он, похлопывая меня по спине левой рукой.
Я отстранилась, старательно удерживая на губах счастливую улыбку. Но мой мозг уже подгружал в общую базу новую информацию. Я обеспокоенно рассказывала о состоянии Френсиса, метаясь из угла в угол и пакуя оставшиеся вещи, а глаза старательно фиксировали каждое движение Саши. Он почти не работал правой рукой, позволяя ей лежать вдоль тела безвольным грузом. Язык так и чесался спросить, что случилось, но подозрение во мне превалировало над любым другим чувством.
Саша делился своими воспоминаниями о той злосчастной ночи, когда Френсис лишился зубов, а он работы, и я с поддельной грустью слушала его извинения, а сама в сотый раз задавала ему вопросы в своей голове: это тебя подстрелил бедняга Ненси? Это ты порезал мне пальцы, выискивая чип слежения?
– Я был очень рад тебя увидеть целой и невредимой Агата, я чем смогу, помогу следствию, и защищу Ненси, будь спокойна. – Саша встал со стула и вновь приблизился ко мне. – Мне пора.
– Да, лучше тебе не встречаться с Адрианом, он слишком агрессивно на все реагирует. Не хочу, чтобы он настучал на тебя дедушке. Спасибо тебе! – Я снова обняла его и ласково погладила по правой руке. Пальцы ощутили под собой не только крупную вязку свитера, но и какое-то уплотнение в районе локтевого сгиба. Что это? Бинт? Не знаю.
Саша и Томас спасли меня от погони гелентвагенов Артура, нельзя быть такой мнительной.
Тяжелые мысли еще не успели рассеяться с уходом Саши, как дверь палаты распахнулась и внутрь ворвался Том. Он сгреб меня в охапку и начал кружить вокруг себя.
– Детка, ты возвращаешься домой! – Пылко зашептал он, целуя мое смеющееся лицо. – Наконец-то ты снова будешь мелькать во всех камерах гнезда. Знала бы ты, как я соскучился! Как сильно я хочу тебя…
Его слова ласкали мои уши, и я вновь ощущала приятное томление в самых сокровенных местах.
– Я сильнее… – успела выдохнуть я прежде, чем губы Тома впились в меня с таким жаром, что сердце заколотилось в груди, словно птица в клетке. Я провела языком по его губам, он порывисто вздохнул, легко кусая меня в ответ.
– Братан, если ты так собрался возвращать себе расположение деда, уверяю, ничего не выйдет! – Долетел до меня смеющийся голос Адриана.
Я выглянула из-за плеча Томаса и послала брату воздушный поцелуй.
Но когда Томас выкатил из палаты мой чемодан, а Адриан довольно взъерошил мне волосы, и без того свившиеся в гнездо от недавно снятой со лба бинтовой повязки, я не смогла уйти. Парни спустились на целый этаж, когда я развернулась и побежала обратно.
– Спускайтесь! Я забыла губную помаду! – Выкрикнула я.
Не оборачиваясь, я неслась по коридору своего этажа к дальней лестнице. Ступенька, еще одна, два пролета, дверь и я у цели. Переводя дыхание, я смущенно уставилась на охранника, застывшего у двери палаты Ненси.
– Агата, вы уедете или нет? – Насмешливо поинтересовался мужчина. – Я никуда не ухожу, не подрывайте мой авторитет и не лишайте меня работы.
Я выпрямилась, собираясь уходить и ругая себя за мнительность, когда в спину мне прилетело:
– О пареньке есть кому позаботиться и без вас. С ним сейчас как раз его лучший друг.
Я даже не помнила, как толкнула этого верзилу в бок и ногой распахнула дверь палаты. Саша возвышался над кроватью Френсиса, сжимая между пальцами трубку дыхательного аппарата. Показатели сердечного ритма нещадно сбоили, Ненси задыхался! Не удивительно, ведь Саша перекрывал ему доступ кислорода!
– Так это был ты! – Закричала я, бросаясь на телохранителя-предателя.
– Лучше бы ты не лезла сюда, принцесса. – С тяжелым вздохом ответил Саша. И в тот же момент чьи-то руки дернули меня назад. Потеряв равновесие, я упала на холодный кафель. Я ничего вокруг себя не видела, кроме жилистых пальцев, по-прежнему стискивавших дыхательную трубку.
– Лежи и не дергайся, – пропыхтел мне охранник, которого я столько раз просила уберечь несчастного Ненси, – тогда не пострадаешь.
У него была одышка. Неудивительно, если жрать на ночь такое количество фастфуда. Адреналин, разбушевавшийся в крови, помог мне изогнуться и со всей силы дать охраннику между ног. Спихнув с себя эту корчащуюся от боли свинину, я ринулась на опешившего Сашу. Он суетливо пытался выудить из кармана оружие, вот только у него была всего одна здоровая рука. Я со всех дури ударила его ребром ладони в больное место, заставив разжать пальцы вокруг трубки. Но стоило мне отвлечься на показатели аппарата, как Саша, безостановочно матерясь от боли, схватил меня за волосы и толкнул головой в стену. Я врезалась в передвижной столик с лекарствами и вместе с ним полетела на пол.
