Текст книги "Потерянные Наследники (СИ)"
Автор книги: Кэсси Крауз
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 27 страниц)
Но Томас был не такой, как все. Он был сложен, неприступен и многогранен. Его характер готов был соревноваться с моим в настойчивости и упрямстве. Возможно, этим он меня и покорил. Сумел вызвать к себе уважение и какое-то совершенно особенное чувство.
– Я не подпущу его к тебе, ясно? Если нужно будет, я сам убью его и сяду. Но пока я жив, Артур и пальцем тебя не коснётся! – Глаза Томаса пылали при этих словах. От злости у него заходили желваки, а я слушала и не слышала его. Нет, между нами уже было не просто желание. В эти дела вмешались чувства. И чувства посерьёзнее той лапши, что развешивают по ушам парни, когда склоняют девушек на одноразовый секс.
– Я тебе нравлюсь! – Я смело глянула ему в лицо. – Гораздо дольше, чем ты сам думаешь.
– Я и не собирался это отрицать. – Улыбнулся Том. – Ты была невозможно хороша, даже когда мне хотелось тебя ненавидеть.
Он откинулся на спинку дивана, его руки стали медленно гладить меня по спине. Я вновь потянулась к его губам, которые с готовностью ответили на мой поцелуй. Прежний огонь вспыхнул во всем теле, когда Томас посадил меня верхом, и его каменное достоинство оказался прямо подо мной. Я начала двигаться на нем, с раздражением отмечая, сколько же между нами было лишней ткани. Томас с трудом сдержал стон, когда я впилась губами в его шею. Его руки опустились мне на бёдра и с силой рванули наверх, так что я ощутила, как в меня упёрся его член. В изнеможении я тихонько застонала.
– Я не сделаю с тобой ничего, пока ты сама не попросишь, – прошептал Томас, уткнувшись носом мне в шею, и я видела, каких усилий ему стоили эти слова, – я хочу, чтобы ты доверяла мне, я не причиню тебе вред.
Но я и так знала, что в его руках было безопасно, мой защитный барьер не сработал на него, если бы он сам не напомнил. Я продолжала упорно возиться на нем, откровенно испытывая его терпение, но вместе с ним изнемогала сама. Судя по улыбке, пробежавшей по лицу, Томас это понял. Довольно зарычав, он опрокинул меня на спину и закинул мои руки мне же за голову. Удерживая их одной своей рукой, он откинул с моего лица упавшие пряди. Внимательно наблюдая за моей реакцией, он провёл рукой по груди с набухшими сосками и пробежал пальцами по рёбрам. Я задрожала, когда его рука легла на внутреннюю сторону моего бедра. Тело выгнулось ему на встречу, когда его пальцы скользнули мне в трусики и принялись ласкать чувствительный бугорок сначала нежно, а потом все более настойчиво. Волна новых ощущений захлестнула меня, когда Томас обхватил губами мой сосок. Зацеловав буквально каждый миллиметр моей шеи, он снова приник к моему рту.
– Не кончай… – предупредил он, когда с моих губ сорвался порывистый стон. Легко оторвав мое тело от дивана, Томас быстро провёл рукой по бедру, полностью обнажив меня. Он спускался ниже, выкладывая по моему вздымавшемуся от нетерпения животу дорожку из поцелуев, пока его язык не скользнул прямо туда. От мощного прилива удовольствия я громко застонала, цепляясь пальцами за его плечи. Томас творил со мной совершенно невероятные вещи, чередуя или совмещая пальцы и язык, заставляя меня утопать в волнах подступающего оргазма. Он ускорил темп и, через несколько мгновений мое тело содрогнулось, достигнув предела наслаждения, и обмякло в его руках.
Томас поднял на меня свои помутневшие тёмные глаза и от этого взгляда у меня снова захватило дух.
Я сползла ниже и ослабила ремень его брюк, расстегнула пуговицу и потянула за молнию, уже физически ощущая, как ему было в них тесно.
Но Томас не стал потакать моему желанию. Скинув с себя брюки, он ловко развернул меня спиной к себе и прижал к груди. Я недовольно завозилась, но парень со смехом поцеловал меня в макушку.
– Ты захотела испытать все разом?
Я лихорадочно закивала в ответ. Томас поднял мое лицо к себе и прижался губами к моим.
– Поверь мне, я знаю, как доставить тебе удовольствие. – Выдохнул он, и я снова задрожала от предвкушения. – Но я хочу сделать это, когда экстази больше не будет усиливать твои ощущения. Когда ты проснёшься утром… – мой язык очертил контур его губ, мягко призывая заткнуться. С судорожным стоном Томас снова накрыл мои губы своими.
***
Из сладкого спокойного сна меня выдернуло чувство необъяснимого беспокойства. Я попыталась сесть, но тяжёлая рука Томаса прижимала меня к дивану. Повернувшись на бок, я нащупала на стеклянном столике свой клатч. Экран телефона загорелся, но ни одного пропущенного вызова не было, а значит, с Адрианом все должно было быть в порядке. Звонить и подтверждать это в пять утра было немного неудобно.
Я прислушалась: сонное размеренное дыхание Томаса так и манило меня обратно, но стоило мне взглянуть на его руку с расслабленными мышцами, как воспоминания о том, что творили его пальцы всего несколько часов назад, лишили меня сна. Этот потрясающе красивый, сильный мужчина сейчас был со мной. Приподнявшись на локте, я ногтем очертила мышцы его плеч, потом груди, живота… я снова не могла нормально дышать.
– Ещё раз так сделаешь, и я проснусь. И тогда за себя не ручаюсь… – пробормотал Томас. Я медленно потянулась к его лицу, так что мои волосы упали ему на грудь.
– Возьми меня, телохранитель… – едва слышно прошелестела я, пробежав пальцами по линии его боксеров. Томас тут же схватил меня и опрокинул на спину, внимательно изучая мое расплывшееся в улыбке лицо.
– Детка, ты это серьёзно? – Хриплым после сна голосом спросил он.
– Я хочу тебя, – ответила я. Томас зарычал, ещё крепче сжимая меня.
– Скажи это ещё раз!
– Я так хочу тебя, мой телохранитель, – промурлыкала я в ответ. Он не медлил больше ни секунды.
Впившись в меня губами, Томас сгрёб меня в охапку и потащил в спальню, будто боялся, что я могу передумать. Откинув покрывало, он бросил меня на мягкие простыни и, неотрывно глядя на очертания моего тела сквозь темноту, стащил с себя боксеры, и я невольно охнула, хотя наивно было полагать, что у него могла быть хоть одна неидеальная мышца. Томас вытащил из тумбочки презерватив и решительно раздвинул мне ноги. Он навис надо мной, пристально изучая мое лицо. Двинулся вперёд, я зажмурилась и предательская дрожь охватила все мое тело. Томас будто понял, что напугал меня своим напором.
– Прости, – виновато шепнул он и нежно коснулся губами моего лица. Он снова начал ласкать мою грудь, пытаясь расслабить, пока я наконец не начала реагировать на его прикосновения. Проглотив мой первый стон, Томас сомкнул наши губы и осторожно вогнал в меня свой палец. Мое дыхание сбилось, и я всем телом вжалась в Томаса, умоляя его не останавливаться.
– Агата, смотри на меня, – выдохнул он, когда я начала двигаться ему навстречу. Наши глаза встретились, и Томас снова меня поцеловал. Когда он вошёл в меня первый раз, я резко вскрикнула от разорвавшей меня острой волны боли.
– Детка, не закрывай глаза, дыши, – шептал Томас, с нежностью глядя на меня. Его рука обхватила мое бедро, слегка приподняв его, другая скользнула мне за спину. Он начал осторожно двигаться внутри меня, внимательно изучая мою реакцию. Я испуганно глядела на него, не понимая, что, черт возьми, людям так нравится в этом сексе. Это же так больно! Но когда с губ Томаса сорвался стон, во мне шевельнулось уже знакомое возбуждение. Я попыталась абстрагироваться от боли, но та вдруг решила сама уйти на второй план. Томас словно прочитал в моем взгляде перемену и попробовал ускорить темп. Я вжалась в матрас, поднимая бедра ему на встречу. Мы все ещё не отрывали друг от друга глаз, и это распаляло нас обоих только сильнее. Мои руки потянулись к его плечам, и по напряжению, сковавшему мышцы, я догадалась, что Томас все ещё сдерживал свой напор.
– Том, – прошептала я, – хочу сильнее…
– Не сегодня, – мягко, но твёрдо ответил он, – я не хочу причинять тебе лишнюю боль.
Но все же он вошёл в меня глубже, заставив вскрикнуть от сладости ощущений. Я подалась вперёд и впилась в него губами. Томас терял над собой контроль. Его дыхание ускорилось, толчки стали жёстче и сильнее, но я по-прежнему чувствовала, что это был далеко не предел. Но я больше не могла сдерживаться, острые иглы наслаждения пронзали меня изнутри все быстрее. Когда Томас прошептал мое имя, с моих губ сорвался громкий стон, и тело судорожно выгнулось, пропуская через себя оргазм.
Я пыталась выровнять дыхание, а Том ласково прижимал меня к себе, все медленнее гладя по спине. Он накрыл нас одеялом почти с головой, и я чувствовала, как мы проваливались в бездну нашего общего сна.
– Хорошо, что это был ты… – пробормотала я, прежде чем темнота окончательно накрыла мое сознание.
***
Мощный поток света неожиданно ударил по закрытым векам. Я недовольно завозилась, с сожалением чувствуя, как безвозвратно ускользал от меня сон.
Первое, что я ощутила, щурясь от яркого дневного света, соблазнительный аромат соуса карбонара, от которого я чуть не подавилась слюной. Второе, мои уши уловили звук, совершенно инородный для района, где жили мы с Адрианом, но такой уместный здесь: раскатистые хамские вопли голодных чаек, дравшихся между собой за еду. Третье, заинтригованно наблюдавший за сменой эмоций на моем лице Томас. На нем были простая белая футболка и серые спортивные штаны, что не мешало ему выглядеть так же сексуально, как в костюме от Барберри. Короткие рукава соблазнительно обтягивали крепкие плечи и массивные мускулы, которые я имела возможность детально исследовать ночью.
– В классических мелодрамах в таких случаях утро главной героини начинается с поцелуя, а не с ослепления отдернутой занавеской, – заметила я, утыкаясь лицом в подушку. После вчерашнего экстази в голове стоял такой гул, словно целый рой ос арендовал мой мозг себе под улей.
Томас с улыбкой приблизился ко мне но, вместо поцелуя, подобрал меня с кровати вместе с одеялом и понёс к панорамному окну, лившийся откуда свет все ещё больно бил мне по глазам.
– В твоих мелодрамах явно не хватает таких видов, раз девушкам из них приходится довольствоваться жалким поцелуем!
Томас поставил меня на пол и прижал к своей груди. Прямо передо мной простирались скованные первым льдом стальные воды Финского залива. Куда ни глянь, ледяная гладь была повсюду. Солнце отражалось от неё и рассыпалось на тысячи бликов, убегавших за горизонт. Внизу по набережной сновали машины, но рокот их двигателей перекрывали стаи чаек, то взмывавших надо льдом, паря в воздухе, то снова устремляясь на берег, пока вверху сонно паслись пушистые облака.
– И ты имел наглость не разбудить меня на рассвете? – возмутилась я, уже рисуя в голове небеса в лучших традициях Айвазовского.
– Ты спала так крепко, что я мог бы не просто сделать нам завтрак, врубив музыку на полную громкость, но запросто уложить тебя на заднее сиденье машины и увезти в другую страну. Доброе утро!
И я молча потянулась к его губам.
Мне ещё никогда так сильно не хотелось не возвращаться домой. Так и тянуло остаться в том уединенном мирке, удалявшемся теперь с каждым километром, чтобы снова и снова переживать события, впервые там произошедшие. Радовало лишь то, что работа Томаса заключалась в охране моей персоны, а значит, мы могли не расставаться вообще. Думаю, только шевелившаяся в груди тревога и гнала меня в тот день назад.
Та самая тревога, на которую я закрыла ранним утром глаза.
Спустя несколько минут безуспешного ковыряния в замочной скважине, я с удивлением обнаружила, что наша входная дверь была не заперта.
Предчувствуя неладное, я ворвалась внутрь. Вешалка с верхней одеждой валялась на полу, дорогущее зеркало в раме ручной работы было разбито ударом кулака, поскольку на осколках дрожали алые капли крови. Тайлер бросился мне навстречу, жалобно скуля, и сам потребовал взять его на руки.
Мое сердце судорожно билось где-то в районе желудка, когда я двинулась вглубь квартиры, преследуемая напрягшимся Томасом, готовым сию же секунду заслонить меня от врага. Все двери были распахнуты настежь, в каждой комнате царил жуткий погром, словно человек, превративший наш дом в руины, безуспешно кого-то искал. Пол был усеян разбитым стеклом и лужами выплеснутого из бутылок алкоголя, в которых мокли страницы изодранного в клочья блокнота. Тюль на кухне был содран с петель, плазменная панель разбита брошенной в неё игровой приставкой.
Ни Алины, ни Свята в квартире не было.
Нас не могли обокрасть. Не с нашей сигнализацией и службой охраны. За этим рухнувшим миром мог стоять только один человек.
– Адриан! – Завопила я, бросаясь в спальню брата, спотыкаясь о подол платья, ставшего уже таким ненавистным. Он полусидел, полулежал на полу, прислонившись к своей кровати, от которой остался один лишь каркас, и сжимал в руках бутылку рома, опустевшую уже на две трети. Когда он устремил на меня мутный взгляд, я в ужасе прижала руку ко рту. Адриан даже не различал меня сквозь наркотическую пелёнку, застилавшую его глаза.
– О господи… – выдохнула я. Каждый раз, когда такое случалось, я думала, что меня парализует страх. Но вместо этого мозг неизменно подключался к дополнительному блоку питания, не позволяя мне медлить. Одновременно набирая номер Макса, я рылась в клатче, пытаясь сосчитать количество оставшегося у меня экстази. Две таблетки. Приняли мы по одной. Значит в моей тумбочке должно было остаться ещё шесть.
Я не понимала одного, ПОЧЕМУ, никто мне не позвонил!
– Меня отключили за неуплату! – Заорала я, швыряя на пол телефон. Все встало на свои места. Мне звонили, я уверена, мне звонили не один десяток раз. Адриан мне звонил! Он нуждался во мне, а я его не спасла.
– Томас! Телефон!
Пока шли гудки, я безуспешно силилась привести Адриана в чувство.
– Агата! Доброе утро, – радостно крикнул в ухо голос Макса.
– Что произошло?! – Рявкнула я.
– В каком смысле? – Настороженно спросил он.
– Вы были вчера у нас в квартире?
– Да, Алина уехала раньше, сославшись на усталость, а я привез Адриана на его волчке, довёл до квартиры, а после мы с Викой уехали на такси ко мне. Агатик, в чем дело?!
Его вопрос застал меня уже в моей спальне, где содержимое всех ящиков было вытряхнуто и разбросано повсюду. Адриан искал наркотики. В подтверждение тому я нашла у кровати опустевший пакетик.
– Вы брали с Викой экстази?!
Отрицательный ответ едва не лишил меня сознания. Адриан сожрал их все. Все шесть таблеток.
Я нажала на красную кнопку и бросилась назад. Не было нужды завершать разговор, я знала, что Макс ещё на середине моего допроса бросил все свои дела. Скоро он будет здесь.
– Адрик! Смотри на меня! – Кричала я, хлопая брата по щекам. – Как давно ты принял экстази?!
Вместо ответа он разжал кулак, продемонстрировав мне последнюю таблетку.
– Поднимайся! – Приказала я, пытаясь отодрать брата от пола. – Ты должен избавиться от этой дряни немедленно! Или ты забыл, что было в прошлый раз?!
Томас помог мне дотащить Адриана до ванной, где я сама склонила его к унитазу.
– Не заставляй меня засовывать тебе два пальца в рот! – Приказала я. После нескольких минут препирательств, я с силой тряхнула Адриана за плечи и его переполненный наркотиками и алкоголем организм оказался выбит из равновесия, словно взбаламученное болото. Меня колотило от напряжения, пока Адриана выворачивало наизнанку, а его окровавленные руки с силой сжимали крышку унитаза.
– У тебя есть номер Свята? – Спросила я Томаса, сама же заходя в его список контактов. – Что за…
Ему звонили все. Красным горели десятки непринятых звонков от Адриана, Свята и Матвея Лукича. Это просто не могло быть правдой…
– Ты это видел? – Побелевшими от гнева губами прошипела я, поднимаясь с пола.
– Да. – Честно признался Томас.
– И какого же хрена ты не принял ни одного звонка?! Они начали звонить с самого нашего отъезда! – Заорала я на него. – Все это время он нуждался во мне! Он искал меня и рассчитывал на тебя! Что ты хорошо выполняешь свою работу и всегда выйдешь на связь!!!
– Не думал, что это важно. После второго звонка я отключил звук и уже не смотрел в телефон, потому что ты была со мной, а охранять я приставлен только тебя. Хотел, чтобы ты отдохнула остаток ночи.
– Я отдохнула?! Или ты?! Все это время мой близнец занимался самоуничтожением, а ты?! Решил, что имеешь какое-то право решать за меня?! Он самый важный человек в моей жизни! Не ты, и никто бы то ни было! Если он коней двинет, я тебя уничтожу! Ты бесчувственная эгоистичная тварь, раз наплевал на все святое из-за своего бессмысленного желания меня трахнуть… – я запнулась. Меня трясло от гнева, но последняя фраза не должна была слетать с моих губ.
Я сама его попросила.
– Договаривай! – Процедил сквозь зубы Томас. – Скажи, что я насильно тебя раздел. Скажи, что я сделал это против твоей воли. – Его посветлевшие было глаза теперь стали холоднее льда. – Скажи, что это я притащил в ваш дом экстази и сам вас обоих им нагрузил. – Его голос упал до хриплого яростного шёпота, от которого холод пробежал по моему позвоночнику. – Мне действительно следовало просто выполнять свою работу и отпустить тебя в подворотню с тем отморозком.
Томас не отнял у меня свой телефон. Под звуки захлёбывавшегося рвотой Адриана он вышел из ванной, и я услышала, как хлопнула за ним входная дверь.
– Походу, это семейное, избавляться от тех, кому мы дороги, – пробормотал Адриан в унитаз.
– Заткнись и тошни, если не хочешь получить в зад клизму! – Огрызнулась я.
Закрыв брата в ванной, я быстро переоделась и позвонила Святу.
– Томас, твою мать! – Заревел он в телефон после первого же гудка.
– Это я.
– Агата!!! Наконец-то!
– Святик, что произошло? Почему наша квартира выглядит, как после ухода Нины?! Где вы, черт вас дери?!
– Он тебе не рассказал? – Спросил Свят, и я, наконец, ощутила, в его голосе сталь. – Алина застала его трахающим Нину в туалете на вашем балу. Примчалась в квартиру вся в слезах, растолкала меня и начала умолять поскорее отсюда убраться. Сейчас мы у Мартина. Агата, я знаю вас уже почти пять лет. Я был свидетелем каждого самоненавистного действия, что вы совершали. Но в этот раз вы должны будете справиться сами, потому что Алину я не оставлю. Адриан сам все испортил, он не смог удержать единственного человека, который мог сделать его лучше.
– Святик… – я с горечью сжала телефон Томаса. У меня сердце кровью обливалось от отчаяния. – Если ты веришь в то, что они созданы друг для друга, как поверила я, пожалуйста, я умоляю тебя… помоги им!
В трубке послышался тяжёлый вздох:
– Я согласен. Хотя и от души желаю открутить ему яйца. Но сейчас тебе нужно проследить за тем, чтобы было кому возвращать Алину. Скоро должны вернуться Мартин, я попросил его отогнать машины Адриана на парковку к дому Макса. Спрячь свои мини. Вы ни при каких обстоятельствах не должны пускать его за руль. В этот раз ему вряд ли повезёт, как тогда. – Свят говорил быстро и властно, акцентируя внимание на таких вещах, о которых я бы и не вспомнила. – Все анальгетики спрятать, оставить только минимум алкоголя, ножи убрать, и главное, Агата, – Свят понизил голос до шёпота, – постарайся уследить, чтобы он на волне своего горя опять кого-нибудь не обрюхатил.
Я вздрогнула, вспомнив миловидную девушку, жалкую копию Нины, которой мне пришлось оплатить таблетки экстренной контрацепции и бесчисленные походы к гинекологу, пока та не убедилась, что Адриан не лишил ее возможности зачать.
– Агат, Аля мне, как младшая сестра, ты должна это понимать. И если она попросит меня оградить ее от вас, я это сделаю.
– Я поняла, Свят. Но Адриан будет за нее бороться, хотите вы того или нет.
– Я знаю. И рассчитываю на это.
Так значит, мой брат снова все испортил. Пока, стоя на останках нашей кухонной утвари, я понимала только одну вещь. Мы снова стали частью семьи Эркерт. Хотели мы того или нет, в наших жилах текла чистая кровь высшего сословия. И мы должны были научиться противостоять разрушительному влиянию Артура на нас.
Ему не нужно было быть тонким психологом, терпеливым наблюдателем или гениальным стратегом, чтобы выявить наши слабые места. Безвольные, ведомые и обиженные на весь мир. Такие мы. Артуру нужно было лишь пригласить на бал Нину, чтобы Адриан сам разрушил свое настоящее.
Я прислушалась, но из ванной не доносилось ни звука. Подхватив чудом уцелевший от гнева Адриана кувшин с водой, я поспешила обратно. С силой влив в брата поллитра, я поволокла его в спальню. Ругаясь на чем свет стоит, я затащила тяжелый матрас обратно на кровать, перестелила белье и затолкала Адриана под одеяло, вырвав из его рук вновь оказавшуюся там бутылку.
Спустя час я выгребла из его комнаты все битое стекло и заново закрепила на карнизе содранную портьеру.
Адриан опрокинул ёлку, оборвал половину украшений со стен, и теперь мне нужна была не одна пара рук, чтобы привести квартиру хоть в какой-то порядок. Эллина, Макс, Вика и Мартин прибыли в наш дом почти одновременно. Эллина занялась готовкой своего фирменного куриного бульона с вонтонами, от которого Адриан был без ума. Мы с Викой, чередуя пылесос и швабру, убирали коридор, пока парни выносили из квартиры разбитую плазму, мраморные вазы и зеркало. Мы могли бы запросто вызвать клининговую службу и со спокойным сердцем отправиться в какой-нибудь ресторан, но, что в прошлый раз, что в этот мы действовали своими силами.
Ни слова осуждения, ни намёка на безумство и неуравновешенность. В этом были все они. Наши друзья.
Из очередного похода на помойку Макс неожиданно вернулся со своим отцом и незнакомым мужчиной лет 28. Матвей Лукич обеспокоенно изучал разгромленный коридор, сжимая в руке портфель. Формально он больше не был нашим опекуном, но реально мы совершенно не собирались слагать с него эти полномочия. Судя по его озабоченному виду, он здорово переживал за нас, и от этого мне стало ещё хуже. За эти годы он столько натерпелся с нами… его родной сын не доставлял столько проблем, как мы. Казалось бы, смена фамилий и новые паспорта должны были заставить Матвея Лукича облегченно вздохнуть, но нет. Он все равно был здесь.
Мужчина рядом с ним разглядывал меня слишком заинтересованно для того, кто видел человека впервые в жизни. Я решила, это доктор, но больно наглая рожа у него была. Серые глубоко посаженные глаза, невесть откуда загорелое худое лицо, светло-русые взъерошенные декабрьским ветром волосы и пухлые губы, неожиданно расползшиеся в улыбке непонятного мне узнавания.
Заметив, что мы изучаем друг друга, Матвей Лукич кашлянул и представил нас друг другу.
– Агата, дорогая, познакомься, это Александр. Твой новый телохранитель.
Он сказал это с таким серьёзным видом, что я не могла сдержаться от смеха. Я даже не подозревала, что у отца Макса было такое отменное чувство юмора. Это было как раз то, что нужно после ссоры с Томасом и еле-еле утихомиренного брата. Александр, не переставая улыбаться, задрал рукав, продемонстрировал мне трекер, как на запястье у Томаса.
У меня из рук чуть не выпали пустые стаканы, которые я должна была отнести на кухню.
– Томаса вызвал к себе твой дед. Он не брал трубку с самого утра, так что мне пришлось связываться с ним через службу охраны вашего дома. – Матвей Лукич старался говорить мягко и вкрадчиво, но я уже чувствовала, как от злости у меня на затылке шевелились волосы.
– Почему мне не сказали?!
– Томас забыл у тебя мобильный, а время поджимало. Но он просил передать вот это, – заговорил Александр и, выступив из-за спины опекуна, протянул мне сложенный лист бумаги.
"Вселенная быстро реагирует на твои желания. Но ты об этом пожалеешь. Закатывай глаза сколько угодно, но ты знаешь, что я прав. Ты будешь смотреть на него, но думать обо мне. Он будет следовать за тобой по пятам, но ты не забудешь, что я бы защитил тебя лучше. До встречи, детка."
Я скомкала листок и с силой швырнула стаканы на пол, так что те со звоном разлетелись на крупные осколки под возмущённый вопль Вики.
– Ну твою налево! Мы же только убрали там!
– Иди к черту, Саша! – Рявкнула я. – И верни мне Томаса! Я хочу его, а не тебя!
А противный голосок внутри меня так и пищал, что раньше надо было думать.
***
Мы с Эллиной лежали на моей кровати голова к голове и пересматривали четвёртый сезон холостяка. Адриан ещё ни разу не проснулся, но мы его и не будили. Я только заглядывала к нему, чтобы убедиться, что все в порядке, и перебинтовать его разбитые кулаки. Марата я уговорила ночевать у нас, поскольку очевидно, что в его квартирке втроем было не так комфортно, как в отдельных спальнях. Остальные уехали около полуночи, когда наша квартира приняла свой первозданный облик.
Я даже не думала, что могла так соскучиться по этой рыжей мафии, но, все ещё ощущая между нами барьер из своего прошлого, я наконец решила от него избавиться, к тому же, даже Свят знал больше нее, что о нашей семье, что о страшном старшем брате. Эллина накручивала на палец прядь своих волос, внимательно слушая мой длинный рассказ. Теперь она знала даже о причинах подкупа Руслана.
– Он бросил меня, – спокойно сказала Эллина, когда я попросила не делиться с ним этой историей, – сказал, что не хочет быть связан с вами даже косвенно, через меня.
– Это ужасно… – выдавила я, – мы рушим не только свои жизни, но и жизни наших друзей.
– Не смей так говорить! Я бы ни за что не смогла строить серьёзные отношения с человеком, который запросто меня продаст! – Пылко возразила Эллина, пихая меня между рёбер.
– Сукин сын! Но почему я об этом не знала?!
– Я ведь тоже думала, зачем тебе понадобился такой горячий телохранитель.
Я постаралась не вдаваться в подробности, связанные с Томасом, но теперь Эллина вывела меня на чистую воду, схватив с тумбочки забытый им телефон и требуя правду. И я рассказала, с тоской отмечая, что каждое упоминание его имени отдавалось в моем сердце болью, а подруга все не прекращала насиловать меня вопросами. Томас не ставил блокировку, так что когда Эллина нажала на единственную кнопку внизу, экран с приложениями беспрепятственно открылся перед нами.
– Давай найдём в фотках его девушку, чтобы я могла со спокойной душой его возненавидеть!
– Лучше бы найти там его голый торс и ниже! Я хочу знать, перед кем пала твоя девственная крепость! – Эллина была в своё репертуаре.
Сначала мы решили, что Томас использовал этот телефон только для работы. В списке контактов были лишь имена каких-то мужиков, полагаю, коллег, моего деда, опекуна и наших с Адрианом друзей.
– Странно, что твоего номера на букву "А" нет, тут только твой брат, – пробормотала Эллина, водя пальцем по экрану. – Может, он записал тебя на "Б"? Бешеная стерва? Тоже нет такой. О, гляди-ка! Наш мальчик не такой уж и сноб, сколько у него имён на английском!
– Эллина, он же приехал из Германии, чему ты удивляешься?
– Опаа, – подруга присвистнула, – а вот и она! Загадочная Карина! Позвоним этой стерве?!
– Лина, это не имя. Cariño по-испански означает детка или… – я запнулась на середине фразы, ткнув пальцем на контакт. Не в силах удержать улыбку, я нажала на номер, и спустя несколько секунд мой телефон зазвонил.
Эллина восторженно взвизгнула, от чего Тайлер, сопевший в моем кресле, испуганно вскинул голову.
– Что если я больше никогда его не увижу? – Прошептала я, когда подруга сбросила звонок.
– Ты ослепнуть собралась что ли? – Фыркнула Элина. – Глупостей не говори.
– Мы плохо расстались.
– Можно подумать, вы хорошо встретились. Он назвал тебя деееееткой, – проблеяла Элина, закатывая глаза, – и ты его за такое не пришибла. А надо будет, возьмёшь его измором ещё один раз. А теперь все, хватит разводить эти сопли. Мне не терпится увидеть, его голые фотки!
С этими словами подруга зашла в фотопленку, тут же отмотав ее на самый верх.
– Хочу увидеть, как росли его кубики в хронологическом порядке, – вожделенно шепнула она.
– Сомневаюсь, что Томас из тех парней, кто фоткает свой торс в зеркале, – заметила я, не в силах сдержаться от смеха.
За те полчаса, что мы рассматривали две с лишним тысячи фотографий, я узнала о Томасе больше, чем за все время нашего знакомства. Я представляла, чем он жил последние три года, что он любил, что его веселило. Он хранил в телефоне фотографии своей мамы, сначала мы умилялись трогательным семейным снимкам, а после наткнулись на фотографию ее надгробия. Томас учился на военного, но, судя по всему, не закончил. Большинство кадров не были постановочными, они так и бурлили жизнью и эмоциями, замершими в мгновениях и оставшимися в них навсегда. У него было много друзей. Собака породы сиба-ину. Он прыгал с парашютом, занимался пилотированием, участвовал в гонках, играл в поло. Так заразительно смеялся на видео, что снимали другие.
Чем меньше оставалось фотографий, тем сильнее я влюблялась в этого человека. Элина ещё раз смахнула влево, и мы увидели себя. В той ночи, когда в «MadMary» столкнулись с Алиной. Мы замерли на одном из возвышений, Эллина, глядя на меня и сияя тридцатидвухзубой улыбкой, сексуально отставила ногу и приподнимала край платья, а я как раз взмахивала своим подолом в перьях и вожделенно смотрела прямо в камеру, закусив губу. Я не помнила этого момента. Как и следующего, где я была уже одна у барной стойки и пылающими глазами наблюдала за Машей, разливавшей по стопкам текилу.
– Хочу вернуться в ту ночь… – прошептала я.
– В какую именно?
