Текст книги "Завет Кольца (антология)"

Автор книги: Керстин Гир

Соавторы: Вольфганг Хольбайн,Гельмут Пеш,Франк Рефельд,Эйприл Диллингер,Александр Хойскес,Стивен Бауер,Тимоти Шталь,Руггеро Лео,Ральф Зандер,Райнер Шумахер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 19 страниц)

– Нет, – возразила Шилена. – Она соответствует естественному развитию мира. Когда мы покинули Ай’Бон, мы тем самым согласились с законами внешнего мира. Все когда-нибудь кончается, чтобы освободить место новому. Однажды это произойдет и с людьми.

– Поэтому вы вернулись сюда?

– Да, – подтвердила она. В ее глазах отразилась непонятная боль. – Казалось, что дорога назад для нас навсегда закрыта. Ведь подземный ход был запечатан. А так как мы потеряли чистоту и стали частью обыденного мира, Мьяллнир посчитал нас недостойными возвращения. Даже местоположение Ай’Бона было почти забыто.

– Тем не менее вы здесь, – Айлон с любопытством взглянул на нее.

– Когда мы поняли, что приближается наш конец, Харлин и другие эльфы сделали целью жизни найти утерянный рай, – объяснила Шилена. – В конце концов они действительно нашли Ай’Бон и так долго умоляли Мьяллнира спасти последних представителей нашего гибнущего народа, что тот наконец внял их просьбам. С тех пор почти все эльфы последовали призыву Харлина вернуться на остров, за исключением немногих, которые, после того как побывали здесь, решили все-таки вернуться в тот мир. Например, я.

Она снова замолчала. Айлон терпеливо ждал. Потом он понял, что Шилена не собирается продолжать рассказ. Тогда он заговорил сам.

– Почему ты не хочешь жить здесь? – спросил он.

– Речь идет не только о том, чтобы остаться здесь жить, – с жаром откликнулась Шилена. – Если бы только это. Наверное, я бы была не против, хотя мне трудно представить себе, как можно прожить всю жизнь на одном месте – слишком много человеческой крови течет в моих жилах. Речь идет о гораздо большем… – Она резко замолчала и покачала головой. – Я и так рассказала тебе больше, чем хотела. Все остальное касается только нас, эльфов.

Айлон постарался скрыть свое разочарование. По сути дела, Шилена была права. Едва ли еще кто-то из людей узнал так много тайн Дивного Народа, и как бы ему ни хотелось узнать все до конца, он не имел права настаивать.

Они посидели еще немного около фонтана, думая каждый о своем. Наконец Айлон встал. Он с трудом сдерживал зевоту.

– Наверное, будет лучше, если я последую совету Харлина и ненадолго прилягу. Я слишком устал.

– Конечно, – ответила Шилена и тоже встала. – А я пока пойду к нему. Прежде чем сегодня вечером я обращусь к собранию, я должна переговорить с ним наедине. Ты найдешь обратную дорогу?

Айлон кивнул. Благодаря тому что город имел кольцевое строение, здесь невозможно было потеряться. Кроме того, он умел хорошо ориентироваться.

– Тогда до вечера, – сказал он на прощание и направился к своему жилищу.

Айлон заснул почти мгновенно. Когда он проснулся от громкого стука в дверь, то почувствовал, что хорошо отдохнул. Он был свеж как никогда. На улице все еще было светло.

Дверь распахнулась, и вошла Шилена. На ее губах играла насмешливая улыбка.

– Ну как, выспался наконец? – осведомилась она. – Я подумала, а не посмотреть ли мне, жив ли ты.

– Как это? Еще даже не вечер, – оправдывался Айлон.

Она засмеялась.

– Да, – сказала она, – сейчас полдень, только следующего дня. Ты проспал почти сутки. Вчера вечером мы решили тебя не будить.

Айлон ужаснулся. Он едва мог поверить в то, что сказала Шилена.

– Да-а, неучтиво, когда почетный гость не является на праздник, – проговорил он. – Надеюсь, Харлин на меня не в обиде?

Шилена отрицательно покачала головой:

– Не беспокойся, он сам настоял, чтобы тебя не будили. И потом, поводом для праздника было не только наше прибытие. – Она указала на две седельные сумки, лежавшие у двери. – Ларкон привез твои вещи. Лошадь он просто отпустил.

Айлон облегченно вздохнул. В сумках находились действительно бесценные вещи, прежде всего те, что оставил ему отец, когда приезжал в Аркану второй раз.

– Ты, наверное, хочешь осмотреть остров, – продолжала Шилена. – Когда ты наконец встанешь с постели, я покажу тебе наши достопримечательности. А пока подожду на улице.

Как только она вышла из комнаты, Айлон встал, умылся и оделся. Вскоре он уже шагал рядом с Шиленой. Как оказалось, здесь было что посмотреть. Возделана была только небольшая часть острова: виноградники, поля кукурузы и различных злаковых. Поля показались ему странно маленькими; этого было явно недостаточно, чтобы прокормить население, даже если оно составляло всего лишь сотню эльфов. На его вопрос Шилена только улыбнулась.

Большая часть острова, как Айлон уже видел с воздуха, оставалась в своем первозданном виде. Однако природа создала его настолько красивым, что люди или эльфы вряд ли смогли бы соревноваться с ней. В лесу было много прогалин, заросших пестрыми цветами. Это был настоящий цветущий ковер. Журчали кристально чистые ручьи, на деревьях росли невиданные фрукты. На одной из прогалин они присели отдохнуть. Здесь по небольшим перекатам струился ручей, впадавший дальше в заросший кувшинками пруд. Воздух был напоен ароматом цветов, вокруг которых танцевали бабочки. Айлон давно не чувствовал себя таким спокойным и беззаботным.

– Здесь чудесно, – вздохнул он. – Неудивительно, что ваш народ любит этот остров и вернулся сюда.

– Тем самым разрушив красоту и волшебство Ай’Бона, – горячо возразила Шилена. Бабочка, севшая ей на руку, испуганно упорхнула.

– Кажется, твой вчерашний разговор с Харлином был не особенно удачным?

– Да. Впрочем, я не ожидала ничего другого. Но нужно было еще раз попробовать. – Голос Шилены дрожал от гнева. Это звучало явным диссонансом по отношению к окружающей их гармонии.

– Вероятно, уже поздно что-то предпринимать. Они слишком далеко зашли. Возврата нет.

– О чем ты говоришь?

Она помедлила с ответом, потом пожала плечами:

– Ты уже так много знаешь, что нет смысла скрывать остальное. – Она сорвала цветок, понюхала его и начала отрывать лепестки, как будто ей нужно было чем-то занять руки.

– Знаешь, когда Харлин и остальные вернулись на Ай’Бон, им показалось, что мало провести здесь остаток жизни. Они снова начали затрагивать древние силы созидания: хотели вновь обрести бестелесную оболочку и вместе с ней бессмертие. Но за столько тысячелетий эльфы изменились. Они потеряли прежнюю чистоту. Они вели войны и убивали, испытывали искушение властью и богатством, им были не чужды зависть и ненависть. Мы старались приспособиться к законам внешнего мира и сами не заметили, как в наши сердца закралась тьма. С такими чувствами можно бороться и подавлять их, но нельзя искоренить навсегда. Но мой народ лелеял надежду, что все будет как прежде. Возможно, что перспектива обрести бессмертие была так соблазнительна, что они готовы были заплатить любую цену.

– Я не понимаю, о чем ты говоришь, – сказал Айлон. – Какую цену?

– Лучше я тебе покажу, тогда ты все поймешь, – сказала Шилена и встала. – До сих пор ты видел только прекрасную сторону Ай’Бона; пришло время увидеть остальное: раны, нанесенные острову.

Айлон тоже поднялся на ноги и последовал за Шиленой. Он не понимал, о чем она говорит.

– Для достижения бессмертия было испробовано множество ритуалов; это продолжалось достаточно долго, пока мы наконец не нашли нужного пути, – говорила Шилена, пока они шли по лесу. – В конце концов с помощью определенной медитативной техники удалось проникнуть в источник жизни и сбросить телесную оболочку, но до этого, во время ошибочных экспериментов, многие поплатились своей жизнью. Одним из них был мой отец.

– Мои соболезнования, – пробормотал Айлон. – Ты его очень любила?

Шилена кивнула. Айлон заметил слезы в ее глазах. Желая утешить, он положил руку ей на плечо. Эльфы в основном были очень сдержанны и робки, что касалось физического прикосновения, и он ожидал, что она уклонится. Но ничего подобного не произошло. Он расценил это как знак доверия, даже симпатии к нему.

– Да, я его очень любила, – запинаясь, произнесла она. – Именно его смерть заставила меня посмотреть на все другими глазами и отдалила меня от моего народа. Но Харлин и другие продолжают задуманное.

– Значит, они сбросили свою телесную оболочку и стали бессмертными? – воскликнул Айлон. Он подозревал, к чему Шилена ведет свой рассказ, но все-таки был поражен. – Но как же… я имею в виду, Харлин производит вполне… нормальное впечатление. Мы даже пожимали друг другу руки.

– В этом и заключается волшебство Ай’Бона. Здесь все, что рождено духом, может принимать материальную форму, – таинственно произнесла Шилена. – Но волшебство действует только на острове и над водами озера. Эльфы больше не могут вернуться в мир. Как ты помнишь, Мьяллнир ждал нас над берегом озера, потому что он тоже не может вступать на материк. Он даже не может летать над ним.

Айлон наморщил лоб.

– Но Ларкон привез мои сумки, а для этого ему нужно было дойти до края леса, – возразил он.

– Здесь, на Ай’Боне, еще не все осуществили полное превращение. Ларкон и Мелос из их числа, – объяснила Шилена. Она указала вперед. – Теперь уже недалеко. Ты можешь видеть первые признаки.

Айлон сразу понял, о чем шла речь. Некоторые из деревьев, несомненно, были больны. Сначала были заметны только мертвые ветви, но чем дальше они шли, тем больше видели вокруг сухих деревьев. Звери тоже ушли из этого леса. Число здоровых деревьев быстро сокращалось, теперь их окружал сплошной сухостой. И другие растения росли здесь менее пышно. Довольно быстро они дошли до места, где не было никакой растительности, даже травы.

У Айлона пробежал по коже мороз. Вокруг простиралась мертвая земля, черная, как будто покрытая смолой.

– Что это? – в ужасе спросил он. С воздуха он тогда принял эти черные пятна за вспаханные поля, но теперь понял свое заблуждение.

– Цена, которую должны были заплатить Харлин и другие, – ответила Шилена. Ее голос звучал напряженно и печально. – Он был раньше честным и искренним, но очень упрямым и подчас хотел пробить головой стену. Он часто раздражался и впадал в гнев.

– Это не похоже на Харлина, с которым я знаком, – скептично возразил Айлон.

– Вот именно. Когда он сбросил телесную оболочку, то одновременно избавился от дурных черт своего характера, как, впрочем, и другие. И эта освободившаяся часть тьмы, пребывавшая в них, сделала то, что ты видишь вокруг. Они воспользовались волшебством Ай’Бона в корыстных целях, тем самым нанеся острову незаживающие раны. Поэтому я считаю их путь абсолютно неверным и отказываюсь пойти по нему. Каждый следующий эльф, который выбросит из себя душевную грязь, только усугубит положение. Мы убиваем свою родину, едва обретя ее. Возможно, дуульсы – последнее предупреждение судьбы. – Она поежилась и повернула назад. – Пойдем, я не могу больше смотреть на это.

Айлону тоже было не по себе. Он молча шел рядом с Шиленой. Только когда вокруг них опять зашелестели зеленые деревья, подавленность несколько прошла.

– А какое отношение к этому имеют дуульсы? – спросил он.

Шилена пожала плечами.

– Это мое личное мнение, – сказала она. – Они убивают все живое; нас, эльфов, они ненавидят особенно сильно, наверное, потому, что мы – их противоположность. Сначала их было немного, но теперь становится все больше. Тот, кто хочет попасть на Ай’Бон, должен пройти через их территорию. Там погибло много эльфов. Поэтому я считаю, что сама судьба препятствует приходу на остров остальных. Но ты же видишь, многим, слишком многим из нас все-таки удалось попасть на остров. Любой эльф на расстоянии чувствует, что в воздухе витает опасность. Поэтому Ларкон и Мелос поджидали нас в нужный момент и в нужном месте. Так же были спасены и многие другие.

Айлон уже не знал, что ему думать. Он был магом. Магия была для него такой же естественной частью жизни, как дыхание, но странное волшебство Ай’Бона поразило его до глубины души. Должно быть, это действительно была первородная сила жизни; он не в состоянии был почувствовать ее, однако видел, каким образом она проявлялась – как в хорошем, так и в плохом.

Войдя в город, они сразу заметили: во время их отсутствия что-то произошло. На улицах царила мертвая тишина, никого не было видно. Айлон растерянно взглянул на Шилену, но она тоже ничего не понимала.

Они обнаружили эльфов на площадке, где вчера приземлился гриф. Опять собрались сотни. Айлон было подумал, что прибыл кто-то еще, но настроение толпы говорило о том, что его догадка неверна.

– Мьяллнир заболел, – ответил на вопрос Шилены один из эльфов; на его лице был написан ужас.

– Заболел? – растерянно повторила Шилена. – Но… – Не договорив, она схватила Айлона за руку, и они протиснулись в первые ряды.

Гриф лежал на краю. Он вытянул вперед лапы и положил на них голову. Он дрожал и грустно смотрел перед собой. Около него стояли Харлин и несколько эльфов.

– Что случилось? – спросила Шилена.

– Мы не знаем, – ответил король эльфов. Он был растерян. – Мы заметили это около полудня и дали ему лечебные отвары, но они не помогают, так же как и святая вода из источника жизни.

– Значит, и его коснулось, – пробормотала Шилена. Ее взгляд стал жестким. – Это ваша вина, – бросила она обвинение Харлину и другим эльфам. Она говорила громко, чтобы все могли слышать. – Я могу сказать, что с ним, но, должно быть, вы и сами знаете. Мы разрушаем волшебство Ай’Бона, а Мьяллнир – часть этого волшебства. Вы думали, что на нем не скажется то зло, которое причинено острову?

– Замолчи! – приказал Харлин. – Ты хочешь использовать наше несчастье в качестве одного из своих аргументов? – Несмотря на властный тон, его слова звучали не особенно убедительно. Шилена только покачала головой.

– Нет, я не буду молчать, и ты знаешь, что я права. Это последнее предупреждение, которое вам послано, чтобы вы окончательно не погубили остров. Вам нужно остановиться.

– Ты знаешь, что это невозможно, – ответил Харлин на этот раз мягко. – Среди нас осталось только несколько десятков тех, кто еще не прошел превращения. Сейчас, после долгой подготовки, они готовы к нему. Как мы можем отказать им, обрекая на смерть? Скалос и Вилон достигли сегодня нужной внутренней чистоты и горят желанием погрузиться в источник жизни. Не хочешь ли ты пойти к ним и сказать, что теперь они не смогут этого сделать?

– Если нужно, то да, – ответила Шилена. – А что касается чистоты, то, может быть, ее хватит для погружения в источник, но не более того. И все знают о том, какие раны это наносит острову.

– Мы знаем, что совершили ошибку, – сказал Харлин. – И каждый, кто сбрасывает телесную оболочку, увеличивает причиненный ущерб, но речь идет уже о немногих. Со временем мы залечим раны острова.

– Не надо выдавать желаемое за действительное, – возразила Шилена. Она указала на грифа. – Вам недостаточно предупреждений? Каждый из вас, кто собирается совершить превращение, может просто взять меч и убить Мьяллнира. Но о чем я говорю! Вы ослеплены жаждой бессмертия настолько, что никого не слушаете!

Она повернулась и побежала прочь. После некоторого колебания Айлон бросился за ней.

Он не мог решить, принять ли ему приглашение Харлина на церемонию перевоплощения: Шилена категорически заявила, что ни в коем случае не будет принимать в этом участия. Но все-таки речь шла о событии, которое ему никогда больше не удастся увидеть. В конце концов любопытство победило.

До сих пор он считал, что погружение в источник жизни имеет чисто символическое значение, но оказалось, что это следует воспринимать буквально. Они спустились в грот, находящийся под башней города. Он был довольно большим и освещался десятками факелов. Из стен струилось множество источников, падавших каскадами и маленькими водопадами в озеро, находящееся в центре. Видимо, из-под земли в озере били еще и подземные ключи, так как поверхность воды в некоторых местах бурлила.

– Это священные источники, в которые входили эльфы тысячелетия назад. Теперь мы повторяем это, – сказал Харлин с глубоким почтением. Айлон промолчал. То, что происходило на Ай’Боне, касалось только эльфов. Он не имел права вмешиваться. Но с тех пор, как он увидел мертвые леса и больного грифа, его точка зрения совпадала с мнением Шилены. Однако его не могла не волновать атмосфера благоговения, царившая в гроте.

Пришлось ждать более получаса, пока не появились Скалос и Вилон, двое пожилых мужчин. То, что произошло дальше, было потрясающе. Оба эльфа подошли к берегу озера, сбросили одежды и медленно вошли в воду. Должно быть, дно уходило круто вниз: уже через несколько шагов вода доходила им до подбородка, а минуту спустя они погрузились в воду с головой.

– Эти источники – величайшая святыня нашего народа, – шепнул Харлин Айлону. – Они обладают необыкновенной магической силой, но очень опасны. Того, кто в них погружается, не достигнув определенного уровня духовной чистоты, они убивают.

Когда через некоторое время Скалос и Вилон снова появились на поверхности, а затем вышли из воды, они были молоды и полны сил. Вокруг раздались восторженные крики. Но Айлон больше не смотрел на них; его внимание приковала вода озера.

Несмотря на большое количество факелов и свечей, наполнявших грот мерцающим светом, до сих пор гладь озера казалась серой. Теперь она стала черной, как будто ее загрязнили тела эльфов. Айлон с отвращением отвернулся.

В последующие дни состояние Мьяллнира не улучшилось. Айлон не был привязан к грифу как эльфы, но, конечно, и ему было жаль, что благородное тысячелетнее животное умирает. У него была своя причина следить за состоянием Мьяллнира. Шилена говорила ему, что преодолеть озеро можно только на спине грифа, так что Мьяллнир представлял для него единственную возможность покинуть Ай’Бон. Он не говорил с Шиленой об этом, но знал, что и она думает о том же. Для нее было настоящей пыткой видеть, как ее народ губит остров.

Они оба ощущали себя здесь чужаками, и это их объединяло. Чем больше Айлон проводил времени с Шиленой, тем более глубокие чувства к ней испытывал.

В их судьбах было много общего: их родители были из разных миров, сами они были потомками разных рас. При этом оба не чувствовали себя принадлежащими ни к одному из этих народов. То, что у них не было определенных корней и родины, заставило их стать сторонними наблюдателями не только здесь, на Ай’Боне, но и в жизни. Оба точно не знали, что, собственно говоря, ищут, и это общее скрепляло их больше, чем что-либо еще. Каждый день они проводили вместе. Красота Ай’Бона и присутствие Шилены делали сносным вынужденное заключение Айлона.

Он знал, что тринадцать, вопреки расхожему мнению, число, обладающее сильным положительным воздействием. Но тринадцатый день пребывания на Ай’Боне окончательно перечеркнул его планы когда-нибудь покинуть остров, потому что в этот день умер Мьяллнир. Состояние его ухудшалось изо дня в день, но Айлон до последнего цеплялся за надежду, что гриф все-таки выздоровеет. Айлону стало стыдно, что он думал только о последствиях этой смерти для себя лично, а не об этом удивительном существе. Шилена, напротив, и не думала отдавать дань общему горю. В этот день она еще резче и сильнее осыпала упреками Харлина. Казалось, ее гнев безграничен, его нельзя было усмирить. В конце концов Айлон был вынужден почти силой увести ее подальше от Харлина.

Ее гнев тут же остыл, она вдруг обвила руками шею Айлона и расплакалась у него на груди.

Он крепко обнял ее и ждал, когда слезы утихнут. Буря чувств захлестнула его. С Шиленой происходило то же самое. Когда она наконец оторвалась от него, в глазах ее появился огонь, которого он раньше не видел.

– Пойдем, – сказала она и взяла его за руку. В ее покоях они сбросили одежды и опустились на ложе. Шилена не была первой женщиной у Айлона, но никогда раньше он не испытывал подобной страсти. Она так тесно обвивала его, что казалась утопающей, хватающейся за соломинку.

Они еще долго лежали рядом, молча погрузившись в свои мысли. Шилена первой прервала молчание.

– Нам нужно уходить отсюда, – сказала она. – Я сойду с ума, если останусь на Ай’Боне и буду наблюдать за тем, что станет с моим народом.

Айлон грустно взглянул на нее:

– Я тоже хочу выбраться отсюда. Но ты сама говорила, что только Мьяллнир мог помочь нам.

– Может быть, есть и другие возможности, – пробормотала она.

После довольно долгого молчания она изложила ему свой план.

– Это самый идиотский план, о котором я когда-либо слышал, – выговорил в конце концов Айлон. Однако эти слова были сказаны главным образом для того, чтобы скрыть нервозность и страх.

Они снова вернулись в подземный грот со священными источниками. Две недели назад во время церемонии он был ярко освещен. Сейчас, в колеблющемся свете нескольких факелов, можно было что-нибудь разглядеть лишь на расстоянии двух шагов; дальше их свет поглощала черная скальная порода. Они стали карабкаться по скале, отполированной водой в течение миллионов лет. Ноги скользили, каждый шаг мог стать последним. Они продвигались вперед крайне медленно. Внизу раскрывало свою черную пасть озеро. Айлон хорошо помнил о том, что сказал ему Харлин: что происходит с тем, кто, не имея определенной духовной чистоты, погружается в озеро.

– К сожалению, у нас нет выбора, – угадав его мысли, сказала Шилена.

– Тем не менее план просто сумасшедший, – ответил Айлон. – Мне в голову приходит тысяча причин, по которым его невозможно осуществить. А если подумать еще, то наверняка найдется еще тысяча. Он невыполним, даже если мы останемся в живых и достигаем ворот.

Хотя он говорил тихо, его голос, отражаясь от скалистых стен подземелья, эхом возвращался к нему в разорванном и странно искаженном виде.

– Мой народ уже однажды покинул Ай’Бон этим же путем, – напомнила Шилена.

– А потом этот путь был навсегда закрыт. Ты сама это рассказывала. Почему ты так уверена, что мне удастся сломать печать? Я ученик мага, не более того. А печать была создана целым народом, силы которого превосходят искусство Иштара во много раз, если я правильно понял.

Шилена остановилась, повернулась к Айлону и села на один из выступов. Отсвет факелов делал цвет ее лица золотистым.

– Правильно, – сказала она. – Но печать была создана с целью преградить дорогу непрошеным гостям на Ай’Бон, а не наоборот. Тогда кроме Мьяллнира на острове никого не было. Печать будет действовать и в этом направлении, но слабее. Поэтому я надеюсь, что у тебя получится. А то, что ты больше, чем просто ученик мага, ты уже доказал, когда спас меня от дуульсов.

– Это была только иллюзия, которую я создал с помощью ленты Харалона; не думаю, что такие миражи помогут нам в данном случае, – возразил Айлон.

Шилена сердито махнула рукой:

– Тогда позволь спросить, почему ты вообще согласился на это? Я слышу от тебя только возражения и доводы, почему этого сделать нельзя. Постепенно твой пессимизм заражает и меня. Пойми, у нас нет другого выхода. Да и чем мы рискуем?

– По крайней мере, нашей жизнью.

– Даже если и так, – горячо продолжала Шилена. – Лучше я умру, пытаясь выбраться отсюда, чем буду влачить остаток моей жизни на Ай’Боне.

На этот раз Айлону нечего было возразить. В глубине души он сознавал, что тоже не найдет здесь покоя и будет думать о любом немыслимом варианте, чтобы все-таки покинуть остров.

Шилена встала. Айлон молча последовал за ней. Казалось, прошла вечность, пока не закончилось это карабканье вверх и они не достигли более или менее ровной поверхности. В изнеможении Айлон опустился на землю и ловил ртом воздух. Он и представить себе не мог, что пересечь грот будет так сложно. С непривычки к такого рода физическим нагрузкам болели все мышцы. Казалось, что он протащил на себе тонны груза, хотя все взятое им имущество умещалось в карманах.

– Самое тяжелое мы преодолели, – подбадривающе сказала Шилена и опустилась напротив него на корточки. Ее лицо блестело от пота, дыхание было неровным. – Я надеюсь, что туннель под озером должен идти горизонтально.

– Надеюсь, – глухо ответил Айлон.

Они могли позволить себе только отдышаться, а затем продолжили путь. В конце грот несколько сужался, и они оказались перед глухой стеной, которая перекрывала туннель и преграждала им путь.

– Где-то здесь должен быть проход, – сказала Шилена.

Айлон скептически рассматривал массивную скалу. Он прошел вдоль нее, ощупывая руками, задерживаясь и тщательно проверяя каждую неровность, однако всякий раз это оказывался выступ естественного происхождения. Очертаний входа он найти не мог. Если здесь и была лазейка, то она была тщательно замаскирована, вероятнее всего с помощью магии.

Он отошел на шаг назад и снова стал разглядывать стену, на этот раз не глазами, а внутренним магическим взором, что позволяло увидеть не только поверхность, но и почувствовать, что находится внутри. Буквально через несколько секунд он кое-что обнаружил.

Внутри скалы был сильный источник магии. Айлон сконцентрировал свое внимание на нем. Сначала нечто начало слабо проявляться на поверхности скалы, затем сформировалось в незнакомый символ, состоящий их огненных, переплетающихся друг с другом линий.

Айлон инстинктивно отпрянул назад. Он еще никогда раньше не видел такого знака, но почувствовал его необыкновенную мощь, которая сожжет его, если он осмелится подойти ближе. Он отчетливо ощущал жар, исходящий от знака.

– Печать, – выдохнула Шилена. – Я тоже вижу. Ты можешь ее сломать?

Айлон покачал головой.

– Нет, это невозможно, – ответил он. – Это сделали очень, очень сильные маги. Должно быть, это легендарный символ власти народа, который это сделал. Я никогда его не видел, но читал об этом в древних рукописях. Такие знаки убивают любого, кто попытается их погасить, не обладая соответствующей силой. Мне до этого далеко. Боюсь, я бессилен что-либо сделать.

Отчаяние отразилось на лице его спутницы.

– А мы не можем как-нибудь обойти печать? – с надеждой спросила она.

– Нет, сила магии распространяется не только на вход, но и на всю стену. Мы должны были бы пробивать новый туннель совсем в другом месте… – Айлон не договорил и в задумчивости почесал затылок.

– Что? Есть идеи? – спросила Шилена.

– Не знаю, – пробормотал он. – Обойти печать… Может быть, по-другому… не так, как ты говоришь. Я не в состоянии ее ни сломать, ни разрушить, но, может быть, смогу ее изменить…

Айлон еще раз прощупал печать с помощью магии. Вновь ощутив жар, как от огня, он остановился, но успел почувствовать еще нечто – некую слабую пульсацию, колебания древней силы. Изо всех сил он постарался войти в резонанс с этими колебаниями, приспособить свое волшебство к тому, древнему. Это была утомительная работа, требующая огромного напряжения и полной концентрации. Ему казалось, что он сгорает изнутри, но потом он снова приближался к изначальной силе: причудливые, невероятные картины наполнили его мозг, грозя раздавить и уничтожить, к нему подкрадывалось безумие. Это было как танец на краю кратера вулкана.

Но Айлон не сдавался. Он чувствовал, что одержал маленькую победу. Чем больше ему удавалось войти в резонанс, тем ближе он подходил к печати. Перевязь Харалона на его запястье начала раскаляться. Айлон знал, что без нее его растворила бы чужая магия. Мощный скиил давал защиту, но и у него были пределы. С Айлона градом лился пот, он дрожал от напряжения. Сердце готово было выскочить из груди. Он был вынужден постоянно делать передышки, и каждый раз ему с трудом удавалось вновь попасть в магический ритм. Он иногда путался, как в лабиринте, попадал в тупик и должен был возвращаться к исходному пункту, однако чувствовал, что нащупал правильный путь, и это придавало ему сил.

Это продолжалось долго, очень долго. Айлон потерял чувство времени. Но в короткие перерывы он замечал, как разгорались факелы, насколько светлее стало вокруг. В результате он достиг цели и коснулся символа, не пострадав при этом. Медленно и крайне осторожно он стал разводить в стороны огненные линии. Он чувствовал, как символ теряет свою силу. По мере того, как он распутывал линии, небольшая часть стены теряла прочность. Камень начал мерцать, стал прозрачным и открыл вход в туннель, ведущий в глубину скалы. С огромным усилием Айлон отогнул еще одну, последнюю линию, чтобы она не соприкасалась с остальными. В тот же момент символ погас, и скала, закрывавшая вход в туннель, бывшая лишь магической иллюзией, созданной печатью, окончательно исчезла.

Айлона качало от слабости, но он справился. Вход в туннель был открыт.

– Не нравится мне это, – пробормотал Айлон. Он с недоверием оглянулся по сторонам. Света факелов хватало шагов на десять; отражаясь от неровностей стен, он создавал иллюзию того, что здесь был кто-то еще. Продвигаясь вперед в маленьком оазисе света, они с трудом отодвигали плотную стену темноты, которая тут же смыкалась сзади. Только часть туннеля была сделана вручную. Время от времени они попадали в большие пещеры и мучительно долго искали из них выход, чтобы продолжить путь.

Шилена нервничала.

– Думаешь, мне здесь нравится? – нападала она на него и гневно сверкала глазами. – Если ты настолько труслив, можешь возвращаться! Я и без тебя… – Она замолчала и опустила голову. – Извини. Не знаю, что на меня нашло.

Айлон чувствовал, как в нем нарастает раздражение, вызванное ее словами. Но он старался подавить его, боясь сорваться. Прошло уже больше двух часов, они быстро шли, почти бежали по туннелю. Воздух в подземелье был тяжелым. Тем не менее они ни разу не позволили себе передохнуть.

Хотя Айлон не говорил с Шиленой на эту тему ни слова, он чувствовал, что им ни на минуту нельзя задерживаться. Что-то темное, то, что нельзя выразить словами, притаилось здесь; с каждой минутой эта сила все больше отравляла их души. Следствием этого были раздражительность и гнев. Айлону казалось, что кто-то наблюдает за ними из темноты, и он хотел как можно быстрее выбраться. Он с тоской думал о том, как легко далось ему путешествие в эту сторону на спине Мьяллнира.

Их дальнейший, показавшийся бесконечным путь прошел в полном молчании. Дорога привела в грот. Как и в первый раз, Айлон обследовал стены своим магическим внутренним чувством и довольно быстро обнаружил еще одну печать, преграждавшую им путь. Он сел на обломок скалы и закрыл глаза.

– Что случилось? – торопила его Шилена.

– Я должен немного отдохнуть, иначе я не смогу этого сделать, – ответил Айлон. С помощью медитации он вошел в легкий транс; так он отдыхал гораздо быстрее. Через некоторое время он почувствовал, что собрался с силами и готов попробовать.

Печать оказалась сильнее первой, но у Айлона уже был опыт. Очень медленно ему удалось приблизиться своими магическими руками-щупальцами к печати.

Айлон полностью сконцентрировался на символе, но когда он начал распутывать и разгибать линии, Шилена вдруг вскрикнула и резко вскочила на ноги. Это вывело Айлона из транса, он отвел свои магические щупальца от печати, чтобы не обжечься, обернулся к девушке и спросил: