Текст книги "Завет Кольца (антология)"

Автор книги: Керстин Гир

Соавторы: Вольфганг Хольбайн,Гельмут Пеш,Франк Рефельд,Эйприл Диллингер,Александр Хойскес,Стивен Бауер,Тимоти Шталь,Руггеро Лео,Ральф Зандер,Райнер Шумахер
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 19 страниц)

– Что случилось?

– Они идут! – воскликнула она. – Слышишь?

Айлон прислушался и тоже услышал шум шагов, эхом раздающихся в туннеле.

– Кто это? Харлин?

– Кто же еще? – быстро ответила Шилена. – Конечно, он и его люди. Они хотят нас остановить.

– Но почему? Мы же не узники!

– Этот ход был закрыт тысячелетия. Ты думаешь, Харлин позволит просто так его открыть? Если печать сломана, есть опасность, что другие проникнут на Ай’Бон, а этому он будет препятствовать всеми силами. Поторопись, иначе мы действительно станем пленниками.

Айлон хотел опять заняться печатью, но тут в грот ворвались эльфы. Как и предполагалось, с ними был Харлин.

– Прекратите! – закричал он. От ужаса его глаза были широко раскрыты. – Вы не посмеете это сделать. Я этого не допущу.

– Мы только хотим обрести свою свободу, – ответила ему Шилена. – Вы не имеете права удерживать нас на Ай’Боне. – Она вынула свой меч. – Если вы хотите нас задержать, вам придется меня убить.

– Что ты болтаешь? Ты совсем сошла с ума? – Харлин сделал шаг вперед. – За всю историю нашего народа никогда еще один эльф не убивал другого.

– Когда-нибудь все случается впервые, – зло ответила Шилена. – Предупреждаю, не приближайся ко мне!

Харлин внезапно остановился.

– Айлон, пожалуйста, я прошу вас, не ломайте печать! Если кто-нибудь проникнет на Ай’Бон, это будет означать гибель нашего народа. Образумьтесь! Мы не хотим держать вас в плену. Мы, конечно же, найдем другую возможность, чтобы вы покинули остров.

– Он обманывает тебя! – крикнула Шилена. – Он лжет. Он, так же как и мы, знает, что другой возможности не существует. Открой ворота!

– Нет, не делайте этого! – Харлин хотел шагнуть вперед, но, казалось, перед ним возникла непреодолимая преграда.

Внезапно Айлон понял. Король эльфов остановился не из-за угрозы Шилены, а потому, что именно в этом месте над ними кончалось озеро. Так как для эльфов было невозможно ступить на сушу, они не могли идти дальше.

– Теперь ты больше ничего не в состоянии сделать, чтобы задержать нас, – торжествующе воскликнула Шилена. Она убрала меч.

Харлин покачал головой. На его лице появилось выражение отчаяния.

– Я надеялся, что мы сможем как-нибудь договориться. Но теперь у меня нет выбора. – Он подал знак. – Ларкон, убей мага!

Тот вышел вперед с натянутым луком, беспрепятственно перешагнув невидимую границу, и прицелился в Айлона.

– Нет! – крикнула Шилена. Она затравленно оглянулась. Ларкон стоял слишком далеко, чтобы она могла броситься на него, прежде чем он успеет выпустить свою стрелу.

Айлон принял решение мгновенно. Он собрал всю свою магическую силу и направил ее на печать, взялся за одну из линий и рванул ее. Острая боль пронзила его как молния; он закричал и упал на колени, но его отчаянная попытка возымела успех. Печать так сильно изменилась, что потеряла свою силу, и казавшаяся непроницаемой стена исчезла.

В тот же момент Ларкон выстрелил. Шилена успела прыгнуть к Айлону, и стрела глубоко вонзилась в ее тело. Айлону показалось, что его окружили темные фигуры, но боль настолько затемнила его сознание, что он не сразу понял, что это дуульсы. Десятки, нет, сотни гномоподобных тварей хлынули через открытые Айлоном ворота в грот. Не обращая внимания ни на него, ни на Шилену, они с громкими криками набросились на Харлина и других эльфов.

Корчась от боли и охваченный ужасом от того, что он невольно натворил, Айлон подполз к Шилене. Там, куда попала стрела, расплывалось большое кровавое пятно.

– Шилена, – прохрипел он. – Я… я не хотел…

– Я знаю, – ответила она угасающим голосом. – Но это хорошо. Все произошло так, как… я планировала.

– Не надо разговаривать, – сказал Айлон. – Лежи спокойно. Я перевяжу твою рану.

Шилена покачала головой:

– Я знаю, что умру. Наверное, это заслуженная кара за то, что я сделала.

Она с трудом приподнялась на локоть. С блеском в глазах она наблюдала за битвой эльфов и дуульсов.

– О чем ты говоришь? – спросил Айлон, лихорадочно обдумывая, как помочь эльфийке.

– Посмотри сам, – прошептала она.

Эльфы отчаянно защищались, но по сравнению с нападающими у них не было шансов победить. И хотя они были бессмертны, дуульсам удавалось их убивать. Под ударом меча упал Харлин. Его тело, еще не успев достигнуть земли, растворилось в воздухе. Дуульса, который его убил, постигла та же судьба. От него ничего не осталось!

– Что это значит? – воскликнул Айлон.

– Ты… все еще… не понимаешь? – прошептала Шилена. Кровь сочилась у нее из уголков рта. – Эльфы и дуульсы – это… единое целое. Все то зло… которое сбрасывали эльфы во время превращения, разрушало не только… волшебство Ай’Бона. Оно… воплощалось в новой форме – в форме дуульсов. Теперь… они уничтожают друг друга… и воссоединяются в смерти. Так, как я… хотела.

– Хотела?

– Я не могла… допустить, чтобы… от дуульсов страдали… люди. Этому… нужно было… положить конец.

От приступа кашля у нее еще сильнее пошла кровь. Айлон крепко прижал ее к себе, как будто хотел удержать жизнь, которая покидала ее.

Тем временем дуульсы уничтожили всех эльфов в пещере и через туннель направились на Ай’Бон, чтобы продолжить там свое дело. Ни одного трупа не было. Кроме тела Ларкона. В гроте царила мертвая тишина.

Ужас охватил Айлона. В том, что произошло, был виноват он один. Но еще больше его терзал страх потерять Шилену.

– Ты не можешь умереть! – закричал он. – Ты поправишься! Слышишь? Я люблю тебя. Я не дам тебе умереть!

Она с трудом покачала головой.

– Ты… глупец, – пробормотала она. Ее голос был едва слышен, глаза лихорадочно блестели, но, даже умирая, она была необыкновенно красива. – Ты был… только средством… для достижения цели. Когда я тебя встретила… я сразу поняла… что ты… то, что мне нужно для выполнения… моего плана. Это я… убила Мьяллнира… отравленным кинжалом, чтобы у тебя… не оставалось другого выхода, кроме как сломать печать. Я тебя… никогда не любила.

Она умерла. Ее безжизненное тело лежало у него на руках. Слезы бежали у него из глаз и капали на ее лицо. Он прижимал к себе Шилену. Для того ли он нашел большую любовь, чтобы сразу ее потерять? Шилена использовала его. Из-за нее он взвалил на себя непосильную вину, которая явилась причиной гибели древнего народа Арканы. Но он действительно любил эльфийку. А ее последние слова? Были ли они правдой или она хотела облегчить ему расставание? Имело ли это теперь какое-либо значение?

Долго сидел еще Айлон, пытаясь осмыслить происшедшее. Потом он встал, наскоро сделал могилу из нескольких крупных камней над ее неподвижным телом и так же похоронил Ларкона, лежащего неподалеку.

Затем он покинул грот и вышел в мир, показавшийся ему более холодным и жестоким, чем прежде.

Винфрид Чех
Четвертое яйцо дракона
(перевод Е. Шушлебиной)

Если Верховный дракон сочтет, что страна достойна того, то в третье новолуние года он приземлится в тайном месте, о котором знает только жрец Дракона. Там в течение трех часов он отложит три яйца, ибо три – это символическое число дракона: хвост дракона украшен тремя кистями, нос имеет три отверстия, а голова – три роговидных выступа; три сердца бьются в его груди, а третий глаз на лбу насквозь видит всех людей и может предсказать им судьбы.

Одно яйцо дракона золотое, другое – белое и третье – красное; через три года из них вылупляются маленькие драконы, которые становятся защитниками и хранителями страны.

Из золотого яйца появляется дракон – покровитель королей и князей, ибо золото – это символ власти и великолепия.

Из белого яйца появляется дракон – покровитель ученых, философов и художников, так как белый цвет является символом чистой, незапятнанной мудрости, науки и высокого, благородного искусства.

Из красного яйца появляется дракон, который становится защитником всего народа, ведь красный цвет – это символ жизни и процветания, а также крови, независимо от того, в чьих жилах она течет.

Однако уже в незапамятные времена между людьми разгорелся жесточайший спор, кого, собственно говоря, причислять к королям и князьям, кого к ученым, философам и художникам, а кого к простому народу. Кое-кто даже осмелился подвергнуть сомнению обоснованность такого деления. Особенно жарко разгорался спор между торговцами, магами, священниками и воинами. Торговцы хотели быть причисленными к подопечным золотого дракона, ведь именно за счет торговли в казну текло золото, укреплявшее власть королей и князей. Маги и священнослужители претендовали на защиту белого дракона, говоря, что их искусство тоже зиждется на свете познания. Воины же, в свою очередь, требовали, чтобы их покровителем был красный дракон. Красный цвет – цвет крови, которую они проливают на полях сражений, защищая страны и народы и завоевывая новые земли.

Сами же драконы никогда не высказывались по этому поводу. Согласно старинной традиции, они рождались и росли в храмах, соответствующих цвету яиц: в золотом храме королей и князей, в белом храме мудрецов и художников и в красном храме простого народа. Они добросовестно выполняли свой долг, но отказывали всякому, кто спрашивал, к какой касте он принадлежит; однако защищали того, кто не задается подобными вопросами и с открытым сердцем верит в их помощь.

Однажды, как гласит старое пророчество, Верховный дракон подаст людям знак, который окончательно разрешит их спор. Чтобы распознать этот знак, нужно обладать тремя качествами: умом, не замутненным чересчур большой ученостью, смирением в разумных пределах и рассудительностью, лишенной излишней робости. Но кто же в этом мире обладает в должной мере перечисленными качествами? Распознают ли люди такого пророка? И примут ли данное им толкование знамения, если оно им не понравится?

Из «Книги древних посланий», составленной в монастыре Номам в Ревонне

Финдрю Старший

В Митейнанде, городе вечной весны, в королевстве Руннтерум наконец и по календарю наступила весна. После зимы (которой на самом деле не было) расцвели и наполнили воздух своим ароматом пестрые цветы. Птицы щебетали в зелени деревьев, кругом порхали яркие бабочки; пчелы и шмели, громко жужжа, торопливо перелетали с бутона на бутон в поисках нектара. На зеленых шелковистых лугах и выгонах небольшого королевства резвились жеребята, телята, ягнята и козлята; от переполнявшей их радости жизни они толпились, бодались, пускались наперегонки, останавливались и снова неслись вперед, как будто хотели успеть все сразу и в один день. На улицы города высыпали смеющиеся люди, к которым примешивались гномы, тролли и эльфы; в толпе можно было разглядеть даже нескольких кентавров и херувимов. Служители разных конфессий, которых в Руннтеруме было немало, казались сегодня более веселыми, чем всегда, и даже дружелюбно кивали магам и ведьмам, которых обычно старались избегать или, по крайней мере, не замечать. Обычно чрезвычайно строгая охрана королевского дворца улыбалась. В Митейнанде, единственном городе королевства Руннтерум, был обычный весенний день. Расположенное на юге и окруженное со всех сторон высокими горами, оно славилось благословенно-мягким климатом. Даже в холодные зимы здесь не замерзали озера и ручьи, а в середине жаркого лета дул прохладный ветерок с горных ледников. Дожди шли редко, но в течение всего года с вершин стекали в долину прозрачные ручьи, которые орошали поля, луга и пашни и наполняли Лазурное озеро, откуда брала свои истоки река Серебряная.

Население крошечного королевства состояло из людей и других созданий, которые жили в полном согласии друг с другом. Если не считать мелких споров, то в Руннтеруме, можно сказать, царил мир. Посланники и немногочисленные гости из соседних воинственных стран, осилившие дорогу и горный перевал, через некоторое время на глазах смягчались и начинали источать миролюбие. А когда весна раскрашивала вечнозеленую долину расточительным изобилием красок, затихали даже мелкие споры между религиозными конфессиями. Межсемейные распри по таким животрепещущим и жизненно важным вопросам, как например: у какой яблони самые красивые яблоки, чей куст роз подстрижен более искусно или у чьего персика самая розовая кожица, по негласному договору тоже на некоторое время откладывались. Весна считалась периодом примирения, свадеб и отдыха.

И все-таки был один человек, который смотрел из окна храма на праздничную толпу с озабоченным выражением лица. Молодой Дьёфар, жрец храма Дракона Митейнанды, все еще никак не мог поверить, что его город выбран Верховным драконом. Когда несколько лет назад, после смерти старого жреца, оракул назвал его имя в качестве преемника, ему пришлось смириться с судьбой. Стать жрецом храма Дракона было большой честью. Должность принесла ему много привилегий – и одиночество. Дьёфар должен был дать обет безбрачия; только Верховный дракон своим появлением мог снять с него клятву. Даже в мечтах Дьёфар не смел надеяться на это. Руннтерум был слишком маленьким и незначительным королевством, чтобы рассчитывать, что его когда-нибудь возьмут под защиту. На данный момент было только три империи, которым выпала эта честь. Другие государства были раз в сто больше Руннтерума. По последней переписи население королевства составляло около двадцати тысяч жителей, учитывая приезжих. И все-таки, несмотря ни на что, прошлой ночью ему было видение. Оно было таким отчетливым, что сомневаться не приходилось. Это было повеление, однако в нем слышалось нечто дружелюбное. И теперь помощники не покладая рук готовили угощение для дракона. Нужно было зажарить барашка, молочного поросенка, козленка, пять кур, пять гусей и десять карпов. Айрат, младший из двух помощников, как раз сейчас был занят выпечкой двенадцати огромных хлебов, а Кораллес собирал в саду храма весенние фрукты, мыл и укладывал их в корзины. Вся подготовка должна была вестись незаметно, так как прибытие дракона следовало держать в тайне до тех пор, пока не будут снесены три яйца. Дьёфар был в смятении; с одной стороны, он был озабочен тем, как угодить дракону, с другой стороны, если все это окажется правдой, он станет самым знаменитым человеком в Митейнанде, да что там – во всем Руннтеруме. Даже более почитаемым, чем король Гаурок. Тогда он сможет жениться. Он не пойдет на смотрины невест. Есть одна девушка, которую еще давно, до того как оракул объявил его жрецом, он выбрал своей невестой. И Ладия все еще не вышла замуж. Дьёфар тяжело вздохнул, отвернулся от окна и поспешил на кухню. До наступления ночи все приготовления должны быть закончены.

По дороге к площади, где должен был состояться праздник, Ладия свернула к храму Дракона. Он был построен из тщательно отполированного базальта, как, впрочем, и большинство зданий в Митейнанде. Город вообще был необыкновенно красив: здесь искусно сочетались различные архитектурные стили, отражавшие вкусы и происхождение его жителей. Дома гномов были украшены барельефами; дворцы эльфов – филигранной резьбой по дереву, а жилища троллей – затейливыми рисунками. Небольшие садики, живые изгороди, цветущие кусты и деревья на улицах и площадях города, а также изящные мостики, перекинутые через ручьи, добавляли очарования облику города.

Над крутыми вершинами гор догорали лучи заходящего солнца, освещая таинственным пурпуром вечные снега. Из окон храма Дракона в сумерки улицы лился мягкий свет. Было очевидно, что Дьёфар там и пока не собирается присоединиться к празднующим. Ладия на минуту остановилась перед порталом из вишневого дерева, украшенным искусно вырезанным изображением двух драконов, и задумалась, стоит ли ей зайти к Дьёфару. Пожалуй, нет. В этот вечер, когда многие пары праздновали помолвки и свадьбы, он, наверное, особенно болезненно переживал бремя данного им обета безбрачия. Может быть, именно поэтому он остался в храме. Она знала, что он все еще любит ее.

Он наверняка присоединится к остальным позже; до сих пор он не пропустил ни одного весеннего праздника, а взятые обязательства совсем не мешали им танцевать вместе. В который раз Ладия подумала, что для него было бы легче, если бы она, наконец, вышла замуж. Она давно превратилась из девочки в молодую красивую женщину, и родители настаивали на скорейшем выборе мужа. В претендентах не было недостатка; соседи уже начали перешептываться, что с ней что-то не в порядке. Ее подруги давно вышли замуж и родили, по крайней мере, по ребенку.

Прошлой осенью она было обручилась, хотя ни родители, ни подруги не знали об этом, но потом…

Со вздохом Ладия подавила воспоминания, подняла корзину с пирожками и пошла прочь от храма. Оракул предсказал, что еще этой весной она найдет своего суженого и выйдет замуж. Она была отнюдь не мечтательницей; наоборот, всегда размышляла здраво. Судьба разлучила ее и Дьёфара, и никто был не в силах изменить ход событий. Тем не менее она чувствовала, что ее свадьба причинит ему боль.

Наступила ночь. Черное небо, усеянное мириадами звезд, как куполом, накрыло Митейнанду.

Дьёфар с беспокойством выглянул из окна на улицу. Со всех сторон раздавался смех и была слышна музыка. Внизу торопливо прошло несколько горожан, нагруженных корзинами с провизией и пузатыми кувшинами с вином.

Никто не заметил тени, бесшумно кружащей над городом и в конце концов опустившейся в районе Восточной горы, недалеко от начала ущелья, по которому протекала Серебряная. Когда над изображением дракона внутри храма появился серебряный полукруг, Дьёфар сначала принял его за отсвет из хозяйственной пристройки, но тут же в его голове раздался повелительный голос.

Иди ко мне, мой друг. Ворота открыты.

Дьёфар судорожно сглотнул. Многие поколения жрецов смиренно выполняли свой долг и умирали в преклонном возрасте, так и не дождавшись этого момента.

Не бойся, мой друг. Войди в ворота.

Будто повинуясь чужой воле, Дьёфар медленно пошел вперед. Руки дрожали, стало трудно дышать.

На восточной стене храма, там, где всегда было вырезанное на камне изображение дракона, сейчас зияла черная дыра, над которой туманным ореолом из кристаллической пыли сиял серебряный полукруг.

Молодой жрец глубоко вздохнул, закрыл глаза и с колотящимся сердцем шагнул в черные ворота.

– Приветствую тебя, мой друг, – сказал дракон звучным голосом. – Как поживаешь?

Дьёфар упал перед ним на колени и коснулся лбом каменного пола. Это была не только поза смиренного почтения, но и просто рефлекс – у него подогнулись колени.

– Я… э-э… я… – залепетал он беспомощно. Он ожидал чего угодно, только не такого вопроса. – У меня… все хорошо, Ваше Величество, – изрек он наконец.

– Это хорошо, – дружелюбно сказал дракон и оглянулся вокруг. Его когтистые лапы царапнули каменный пол пещеры. – Да-а, здесь немного тесновато, ну ничего. Ты все подготовил, о чем я просил тебя?

– Конечно, мой повелитель, – поспешно заверил Дьёфар. – Я сейчас… – от волнения у него пропал голос.

– Сначала мне нужно несколько охапок соломы, – пояснил дракон. – Не то чтобы я был очень привередлив, но лучше, если яйца будут лежать на чем-нибудь мягком, не правда ли?

Дьёфар торопливо кивнул; его голова все еще была опущена вниз. Он не мог поверить, что такому могучему существу будет достаточно гнезда из соломы.

Дракон недовольно засопел.

– Разве я так ужасен на вид? Почему ты уставился в пол? – спросил он немного нетерпеливо.

– Нет, нет, мой господин! – воскликнул юный жрец и заставил себя поднять глаза.

Пещера была примерно семь шагов в ширину и двадцать в глубину; ее высота около входа была в три человеческих роста, а к задней стене свод постепенно снижался. Собственно говоря, в пещере должно было быть абсолютно темно, но она светилась мягким светом, который, казалось, струился прямо из скалы. Дракон удобно устроился на голом каменном полу, сложив кожистые крылья. Лежа, он был ростом с человека. Его хвост, разветвленный на три части (каждая – с кисточкой на конце), доставал почти до задней стены пещеры, а голова величаво раскачивалась перед Дьёфаром. Дракон смотрел на него глазами величиной с кулак; они сверкали и переливались всеми цветами радуги. Чешуйчатая кожа была черной, но иногда отсвечивала как металл или полированные доспехи дворцовой стражи, когда на них под определенным углом падали лучи солнечного света – зеленым, синим или красным.

Дьёфар видел в своей жизни много изображений драконов, но ни одно из них не могло сравниться с этим великолепным созданием. Глаза, ноздри и роговые выступы на голове были такими же, как на иллюстрациях и рельефах; передние лапы с длинными когтями, немного напоминающими пальцы человека, тоже были похожи; однако вид живого дракона поразил Дьёфара.

Во-первых, он ошибался по поводу размеров. Само тело дракона, не учитывая длинного хвоста и змеевидной шеи, было всего около четырех шагов в длину и полутора в ширину и в высоту. К тому же это совсем не величественное поведение! Однако, как ни удивительно, оно нисколько не умаляло чувства глубочайшего почтения, которое вызывал Верховный дракон. Наоборот, это только подчеркивало ауру Высочайшего.

– Уже лучше, – проворчал дракон, – но постарайся не впадать в другую крайность и не таращиться на меня как на привидение.

– Простите, Ваше Величество, – пролепетал Дьёфар. От страха и стыда он был готов упасть в обморок. – Я не хотел…

– Ладно, мой мальчик, – развеселившись, прервал его дракон. Он улыбнулся, обнажив при этом ряд мощных, устрашающих зубов. – Ничего страшного. Иди в храм и принеси соломы, чтобы я мог устроить гнездо. И захвати все, что я заказывал. Должен признаться, откладывать яйца – утомительное занятие.

– Как прикажете, Ваше Величество, – Дьёфар несколько раз низко поклонился и попятился назад.

– Осторожно! – воскликнул дракон. – Ты же не хочешь упасть в пропасть?

Дьёфар вздрогнул и обернулся. Он стоял у выхода из пещеры. Еще два шага, и он сорвался бы в бездну, не попав в магические ворота.

Серебристый мерцающий полукруг возник над краем пропасти; за ним виднелся крутой скалистый склон. Справа и слева от него Дьёфар видел в темноте сверкающие огни Митейнанды, пышно освещенный королевский дворец и праздничные площади города. Он собрал все свое мужество и шагнул в ворота над бездной.

– Отменно! Превосходно! – похвалил дракон и снова откусил большой кусок поджаристого барашка. Мощные зубы с хрустом перемалывали ребра. Дьёфар польщенно улыбнулся. – Правда, не повредило бы добавить чуточку тимьяна, – сказал дракон с набитым ртом. – В поросенке тоже не хватало розмарина.

Улыбка Дьёфара погасла. Он упал на колени.

– Простите, повелитель… Ваше Величество! – горестно воскликнул он. – Если вы желаете…

– Ради Бога! – простонал дракон. – Кажется, ты совсем не переносишь критики? Разве я не сказал, что было очень вкусно? Встань, мой друг. – Он склонил голову и помолчал, а затем добавил: – Есть кое-что действительное важное, о чем я тебя попрошу.

– Все, что пожелаете, – сразу ответил Дьёфар.

– Много лет тому назад Великий хан Кабирии устроил для меня большой прием, – доев барашка, начал рассказывать дракон. – Прием удался на славу. Это было в оазисе Бетеш… или Тереш? – Он рассеянно выплюнул дочиста обглоданную берцовую кость, которая пролетела над головой Дьёфара. – Ну, теперь это не имеет значения. Во всяком случае, он пригласил трех девушек: черненькую, рыжую и блондинку, и они танцевали для меня. А ты ведь знаешь, как редко можно встретить в Кабирии блондинок и рыжих… – На лице Дьёфара появилось растерянное выражение. – Нет, конечно, ты не знаешь, – поправил себя дракон. – Да и откуда тебе знать? Неважно, я просто хотел сказать, что мне очень понравилось смотреть на танцующих девушек. Как ты думаешь, ты сможешь привести ко мне трех симпатичных танцовщиц? Черненькую, рыжую и блондинку?

Сбитый с толку, Дьёфар озадаченно кивнул. В этот момент он пообещал бы доставить в пещеру даже самого короля Гаурока.

– Был бы рад, если бы среди них была твоя черноволосая возлюбленная, – сказал дракон. – Когда ты этим займешься…

– Ладия? – перебил его Дьёфар, сам не сознавая, какую дерзость он совершает. – Вы знаете о ней, повелитель?

– Конечно, – с достоинством ответил дракон и постучал себя когтем по лбу над третьим глазом. – Разве это не доказывает, что мы, драконы, смотрим в глубину души каждого?

– Тогда вы знаете и о том, что мы с ней никогда… с тех пор, как я стал жрецом… несмотря на то что я никогда не переставал ее любить… я всегда оставался верен клятве… – Голос Дьёфара сорвался.

– Мой бедный мальчик, – по-отечески сказал дракон. – Не волнуйся, конечно, знаю. А теперь успокойся, и давай не будем попусту терять время. – Он вытянул шею, так что его пасть оказалась перед лицом молодого человека, и дохнул.

Теплый поток зашевелил волосы на голове Дьёфара, и его захлестнул ураган всевозможных запахов, едва уловимых и одновременно производящих магическое действие. Пахло свежевспаханной землей, распускающимися деревьями, скошенной травой, древней пылью скал, прозрачным родником, льдом глетчеров, цветами и теплой кожей любимого человека, овощами и фруктами, сырым и жареным мясом, вином, пивом, хмельным медом и кислым молоком, рыбой и сыром, кровью, потом и испражнениями, дегтем и клеем, огнем, дымом и пеплом, любовью и ненавистью, отчаянием и надеждой, радостью и горем – он даже не мог перечислить всего…

Казалось, время остановилось. Перед его мысленным взором возникли картины другого мира: кровавый восход солнца над пустыней и голубые сверкающие ледники; изрыгающие огонь кратеры и волны, низвергающие стену воды на пустынные пляжи; леса и бескрайние болота; кровавые битвы и вспышки страстей; рождающиеся и гибнущие империи…

Он почувствовал сопричастность опыту поколений. На короткий момент или целую вечность он стал частью мироздания и понял, что дракон сделал ему подарок, которого удостаивались лишь немногие.

Дыхание дракона ослабло.

Дьёфар моргнул. Мир постепенно приобретал обычные очертания. Еще мгновение Дьёфар находился под впечатлением увиденного – воспоминаний дракона. Магия начинала рассеиваться, но ее отблеск останется в нем навсегда.

– Я понял, повелитель, – прошептал он торжественно.

– Ну, если так, – услышал он звучный голос, – то принеси мне пару кругов сыра. Да, и еще бочку вина и бочку медовухи. Она особенно хороша с козьим сыром, ты не находишь?

Ладия намочила платок в кружке с холодной водой, отжала и вытерла разгоряченное лицо. Она танцевала, пока не закружилась голова. А с начала праздника прошло еще только три часа. Холостые парни выстроились в очередь, чтобы потанцевать с ней. Многие просто хотели познакомиться с черноволосой красавицей, а некоторые лелеяли надежду сегодня ночью узнать ее ближе.

Она жалела, что Дьёфар так и не появился. Что могло задержать его в храме? Правда, сегодня было третье новолуние года, а в эту ночь…

Нет, в это трудно было поверить. Верховный дракон никогда не выбрал бы Руннтерум. Бедный Дьёфар! Он приносит свою жизнь в жертву событию, которое так никогда и не состоится.

Кто-то похлопал ее по плечу. Она обернулась и увидела его.

– Дьёфар! – радостно воскликнула она. – Ты все-таки пришел… – Она замолкла, не договорив.

На молодом человеке были белые парадные одежды, отороченные золотой с пурпуром каймой. Однако ее поразило не это, а его лицо. Оно буквально светилось, а глаза сияли.

– Это означает?.. – в волнении спросила она.

Он кивнул и взял ее за руки.

– Да, – тихо ответил он. – И дракон просит тебя прийти к нему.

«Дракон просит меня, – ошеломленно подумала Ладия. – Он мог приказать, но он просит. Какая честь!»

И тут у нее мелькнула мысль, от которой перехватило дыхание.

Если Верховный дракон берет Руннтерум под свою защиту, то Дьёфар обретает свободу! Это его имел в виду оракул, когда сказал, что еще весной она найдет будущего мужа.

Она бросилась в его объятия, не обращая внимания на удивленные взгляды окружающих. Правда, она должна кое в чем признаться Дьёфару, но сейчас для этого неподходящий момент.

– Пойдем, – шепнула она ему на ухо.

Ему стоило больших усилий разомкнуть объятья.

– Есть еще кое-что, о чем просил дракон, – сказал он. – Кроме тебя, он хотел бы пригласить рыжеволосую и светленькую девушек, чтобы вы станцевали для него.

Ладия закрыла на минуту глаза и задумалась. Приказ Дьёфара можно было истолковать по-разному. Но кто она такая, чтобы противиться воле дракона и обсуждать его пожелания. Разве Верховный дракон не всеведущ?

Если да, то он знал ее тайну. Если нет, то она откроет ее своему исповеднику, Дьёфару.

Ученому, вероятно, потребовалось бы немало времени, чтобы взвесить все за и против, обдумав, как обойти всевозможные ловушки, чтобы не совершить роковой ошибки. Но ум Ладии не был книжным; она приняла решение предстать перед драконом и, если на нее обрушится гаев, принять его со смирением, но без излишнего раскаяния.

Она открыла глаза.

– Тогда давай поищем девушек, – твердо сказала Ладия.

Помимо магического серебряного света пещера была освещена двумя масляными лампами. Дьёфар стоял у выхода и завороженно смотрел, как танцевали девушки.

Они раскачивались в такт музыке. Ее создавал сам дракон, медленно пропуская струю воздуха через три ноздри, которые то расширялись, то сужались, издавая нежные тона, подобно легендарным опаловым флейтам Урска. Хвостом он отбивал ритм. Это была незнакомая, чарующая мелодия.

Девушки были прелестны как газели, гибки как ивовые прутики и красивы как орхидеи в оранжереях королевского дворца в Сабууле. Они двигались с такой грацией, что придворные танцовщицы Великого хана Кабирии не могли идти ни в какое сравнение с ними. Каждая заставила бы сильнее забиться сердце любого мужчины, но Дьёфар видел только Ладию. Казалось, дракон разделял его точку зрения, потому что, когда танец закончился, поблагодарил всех и отослал рыжеволосую и блондинку с Дьёфаром; Ладию же попросил остаться.

– Собственно говоря, я просил трех девственниц, – сказал он, – но не будем мелочны.

Ладия выдержала его испытующий взгляд и не опустила головы. Она не стыдилась того, что сделала.

– Значит, вы все знали? – как можно спокойнее спросила она дракона, однако голос ее слегка дрожал.

– Какая разница? – так же спокойно ответил дракон. – Говорят, что драконы мудры, и это правда. Утверждают также, что Верховный дракон всеведущ, но это не так. Никто не всеведущ, даже Боги. Может быть, только Прабоги были когда-то такими, кто знает?

Он взял последний круг сыра, разломил его и с наслаждением понюхал. Затем отправил куски в рот, задумчиво пожевал, запил остатками медовухи и громко рыгнул.

– Извини, – пробормотал он и промокнул пасть большой льняной скатертью. – Мои манеры становятся хуже. Возраст… – Он вздохнул. – Так когда ты ему хочешь рассказать?