Текст книги "Тигр, Тигр (ЛП)"
Автор книги: Керстен Хэмилтон
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 15 страниц)
Люси устроилась в волосах Эйдена и занялась плетением, время от времени выглядывая и недовольно щебеча. Неподвижный лес, казалось, впитывал звуки, как будто они были поглощены склизкой плесенью и завесами грибов.
Тиган краем глаза уловила какое-то движение, но когда повернулась, то увидела только бледные голые стволы умирающих деревьев. Когда она посмотрела на тропу перед собой, то снова увидела движение. На этот раз она не повернула головы, а попыталась осмыслить то, что видела боковым зрением.
Люди-тени. Они были едва ли плотнее тумана, поднимались из заплесневелой земли, а затем оседали в темноте под деревьями. Тиган взглянула на Финна. Он кивнул. Он тоже заметил движение темных сгустков.
– Эйден, ― Тиган откашлялась. ― Думаю, пришло время снова попеть.
– Нет, ― возразил Эйден. ― Я не хочу петь. Здесь слишком мрачно.
– Знаю, ― Тиган взяла Эйдена за руку. ― Но я все равно хочу, чтобы ты закрыл глаза и спел песню Мамио.
– Хочешь сказать, что здесь есть монстры? ― Эйден огляделся, и Тиган заметила, как он напрягся. ― Это они, ― прошептал он.
– Ты можешь разогнать их, ― Тиган старалась говорить уверенно. ― Спой песню, которой тебя научила Мамио.
Люди-тени становились все более плотными, более заметными.
Эйден начал напевать, и они повернули к нему свои пустые лица.
Высокая тень, которая была ближе остальных, склонилась над Эйденом. Он протянул руку, и Тиган оттащила его назад. Тень растопырила длинные пальцы и прижала ладонь к ее лицу. Это было похоже на прикосновение перьев, которые пронизывали ее кожу и проникали в разум, начиная скручиваться. К горлу подступила рвота. Свет начал меркнуть… а затем голос Эйдена прорезал темноту.
– Atomriug indiu
niurt tríun
togairm Tríndóite.
Свет вернулся, ком в горле Тиган растаял. Человек-тень скользнул назад, растворяясь, извиваясь, возвращаясь к другим темным сгусткам глубже в тени.
Лишайники расползались по голым камням, когда Эйден пел, их крошечные цветы были единственным ярким пятном в пейзаже. Вокруг тропинки, пока он шел, росли поганки, добавляя свои красные шапочки к празднику лишайников. Даже в этом жутком месте Маг-Мелл умудрялась выражать радость, когда Эйден пел.
―… cretim treodatad
foisitin oendatad
i nDúilemon dáil…
Внезапно лишайник покрылся ржавчиной, а поганки превратились в гниль. Жизнь проигрывала в этой борьбе. Вопль ужасного горя пронзил воздух вокруг них.
– Что это было? ― прошептал Эйден. Тени, которые уплывали прочь, снова повернулись к ним.
– Пой, ― сказала Тиган. ― Ты должен продолжать петь, Эйден.
Люди-тени задвигались быстрее. Эйден пискнул, а затем закрыл глаза руками.
– Монстры меня не видят, монстры меня не видят, ― пробормотал он, а затем снова начал петь.
– Получается, дружище, ― сказал Финн, положив руку на плечо Эйдена и направляя его вниз по тропинке. ― Ты справляешься с ними. Продолжай идти.
Плач вокруг них продолжался, и тени выстроились вдоль тропинки, но ни одна не пыталась коснуться их.
Эйден своей песней вел их через мертвый лес до тех пор, пока люди-тени не погрузились обратно в землю, но рыдания усилились, когда прозвучала последняя нота. Эйден убрал руки от глаз и обернулся.
– Кто это плачет? ― крикнул он. ― Я не пел грустных песен!
– Это сама Маг-Мелл, ― сказал Финн. ― Она оплакивает своих детей.
– От этого плача у меня разрывается сердце.
– У меня тоже, ― ответил Финн. ― Но ты должен продолжать петь, дружище. Ты единственный, кто может нас провести.
– Знаю, ― устало сказал Эйден.
Рыдания Маг-Мелл перешли во вздохи, когда деревья закончились у подножия высокого холма. Руины замка возвышались над ним, как осыпающаяся корона.
– Я больше не могу петь, ― сообщи Эйден. ― Во рту пересохло.
– Все в порядке, ― ответила Тиган. ― Ты хорошо поработал.
– Знаю, ― сказал Эйден, явно гордясь собой. ― Я могу победить любого монстра. Вот какой я потрясающий.
Они поднялись к основанию старой крепостной стены.
– Вы слышите? ― спросила Тиган. Это был голос ее отца. Он рассказывал историю, как будто его слушала комната, полная дошкольников.
Они побежали, ориентируясь на голос, пока не нашли отверстие, где ворота прогнили. Все трое пробрались в место, которое когда-то было садом.
– Папа! ― крикнул Эйден.
Мистер Уилтсон сидел на камне. Глаза у него покраснели, губы пересохли и потрескались. Эйден обнял отца за шею, но мистер Уилтсон, казалось, не видел и не слышал его.
– Папа? ― Эйден встряхнул его, но мистер Уилтсон просто продолжал рассказывать свою историю, ни к кому не обращаясь.
Глава 20
– Что с ним, Тиа? ― спросил Эйден.
– Не знаю, ― Тиган помахала рукой перед лицом отца. Он не ответил. Его одежда была грязной, но она не видела ни крови, ни следов ран… по крайней мере, никаких физических травм.
Она взяла его за руку. Он позволил ей поднять его, не оказывая никакого сопротивления. Его кожа была бумажной на ошупь и сухой. Она ущипнула его за тыльную сторону ладони. Складка не разгладилась даже после того, как она отпустила ее.
– Начнем с того, что он обезвожен.
– Что нам делать? ― спросил Эйден.
Тиган потерла виски. Она понятия не имела. Она понятия не имела, как бороться с заклинаниями или магией…
– Попробуй спеть, Эйден.
Эйден взял руку, которую держала Тиган, и очень тихо запел, сначала колыбельные, которые отец пел ему в детстве, а затем песни, которые нравились Маг-Мелл. Мистер Уилтсон даже не взглянул в сторону Эйдена. Он просто продолжал рассказывать в воздух свои истории.
Тиган наклонилась.
– Папа! ― крикнула она. ― Пора домой!
Его лицо слегка повернулось к ней.
– Тигр, ― прошептал он.
– Папа?
Его глаза сосредоточились на… нет, не на ней. Он не смотрел на нее, он смотрел в нее. Его голос окреп.
― Тигр, Тигр, жгучий страх,
Ты горишь в ночных лесах.
Чей бессмертный взор, любя,
Создал страшного тебя?
– Мне это не нравится, папа! ― Эйден заткнул уши. ― Ты говоришь страшные вещи!
Мистер Уилтсон не сводил глаз с Тиган.
― В небесах иль средь зыбей
Вспыхнул блеск твоих очей?
Как дерзал он так парить?
Кто посмел огонь схватить?
Это было завораживающе, как будто слова резонировали в каждой ее косточке. Тиган заставила себя сделать вдох, отодвинуться от его взгляда. Его слова затихли, затем превратились в бессмысленные строки и детские стишки.
– Он предупреждает нас, ― Финн оглядел бесплодный сад.
– Я… я не уверена в этом. Может быть, ― она не понимала, что только что произошло, но знала, что сейчас у нее нет времени разбираться в этом. Разберется, когда все будут в безопасности. ― Нужно дать ему воды. У кого-нибудь осталось?
У Финна было немного. Он откинул голову мистера Уилтсона назад, придерживая, пока Тиган вливала воду ему в рот по капле. Мистер Уилтсон издал булькающий звук, когда вода, стекающая вниз, встретила слова, поднимающиеся вверх, но проглотил.
– Ему нужно еще, ― сказал Финн.
– За этими воротами есть хорошая вода.
Тиган обернулась, ища взглядом говорившего. Это был ворон, прикованный цепью к колючему дереву.
Его крылья были широко распростерты.
– Я сказал, ― ворон остановился, открыв клюв, чтобы отдышаться, а затем продолжил, ― что за этими воротами есть вода. Но возьмите ее для себя и покиньте это место. Будет милосерднее с вашей стороны позволить отцу умереть здесь, ― голова ворона поникла. ― Пожалуйста, Господи, дай нам обоим поскорее умереть.
– Это оборотень, ― произнёс Финн, подходя ближе к колючему дереву. ― Я слышал о превращении в собак, лосей, волков или что-то среднее, но облезлая черная птица? Хреново быть тобой, дружище.
– Знаю, ― выдохнул ворон.
– Тебе, должно быть, больно, ― Тиган подошла достаточно близко, чтобы увидеть, что шипы не просто удерживают ворона на месте ― они протыкали его перья, явно пронзая плоть под ними. Вокруг одной из липких ран жужжала муха, Тиган отогнала ее рукой.
– Что случилось с моим папой? Почему было бы милосерднее позволить ему умереть?
– Фэр Дорхэ пробил в нем дыру. Он опустошает твоего отца, крадет его душу, все, что ему дорого, с каждым его словом. Боюсь, он протянет еще несколько дней, ― ворон остановился, тяжело дыша. ― Но я уже почти все. Осталось недолго.
– Тебе ведь тоже нужна вода, да? ― спросила Тиган.
– Я пью, когда идет дождь.
Финн пнул ногой пыльную землю.
– Значит, ты не пил уже несколько дней?
– Да.
– Говоришь, вода есть за воротами? ― Финн снова оглядел сад. Эйден держал отца за руку, и, если не считать нескончаемого потока слов мистера Уилтсона, все было тихо. ― Далеко?
– Недалеко. В старом дворе есть родниковый фонтан, ― голова ворона опустилась, и его глаза-бусинки закрылись.
– Нам в любом случае нужно наполнить бутылки водой, ― сказал Финн Тиган. ― Никуда не уходи, пока я не вернусь.
Он собрал бутылки, пока Тиган пробиралась между колючими ветвями, чтобы добраться до ворона. Он все еще дышал, даже если его голова безвольно свесилась набок.
Золотая цепочка выглядела тоньше, чем легкая подвеска. Тиган взяла ее обеими руками, стараясь не тревожить птицу, и потянула. Ворон вскинул голову и ахнул от боли.
– Пожалуйста, ― взмолился он. ― Пожалуйста, нет. Только я могу ее сломать.
Тиган отступила назад.
– Если ты можешь разорвать цепь, почему ты этого не делаешь?
– Из-за обещания, ― объяснил ворон. ― Фэр вытащил его из моего тела звено за звеном и обернул вокруг меня, чтобы я чувствовал боль от него каждый день. Теперь самая длинная колючка впивается в мое сердце. Я чувствую боль с каждым его ударом, но обещание не нарушено. Наконец-то, наконец-то все закончится.
Тело ворона дернулось, он снова схватил ртом воздух, а затем повернул глаз-бусинку к Тиган.
– Твой отец сначала рассказывал о твоей матери, о том, как он любил ее, как она умерла. Фэру Дорхэ это нравилось. Он сидел на каменной скамье и слушал, поглощая слова, наслаждаясь болью. Но твой отец все понял. Он перестал рассказывать о своей жизни и начал рассказывать истории. Когда они закончатся, его воспоминания хлынут наружу. И когда уйдет последнее… он станет никем.
– Тиа, ― страх в голосе Эйдена заставил Тиган поднять глаза.
– Да поможет нам Бог, ― пробормотал ворон. ― Это он.
Через сад к ней шел мужчина. Он выглядел как волшебник, принц, кинозвезда. Божество. Он был самым прекрасным созданием, которое когда-либо видела Тиган. Каждое движение, каждая его черточка были совершенными ― и совершенно жестокими. В руке он держал скипетр с золотым шаром на конце, который сочетался с тонким золотым венцом на лбу.
Кайл шел рядом с ним. Он откинул волосы назад и сверкнул своей улыбкой модели «Аберкромби».
– Добро пожаловать в кошмар, кузина, ― поприветствовал Кайл. ― А где твой мерзкий дружок ― Фир Болг?
Тиган сдержала порыв бросить взгляд в сторону арки, куда ушел Финн. Фэр Дорхэ остановился перед ней, неторопливо оглядывая ее с ног до головы.
– Не смотри так на мою сестру, злодей, ― Эйден подбежал и встал рядом с Тиган. ― И отпусти нашего папу!
Фэр Дорхэ проигнорировал Эйдена. Он подошел ближе и провел кончиками пальцев по щеке Тиган. В его руке не было ни жизни, ни тепла. Это было похоже на ласку самой смерти.
– Я знаю тебя, дитя Эйлин, ― от его холодного дыхания веяло могилой, как будто он питался гнилой плотью. ― Я позвал тебя сюда.
Кайл тоже был отвратителен, но это совсем другой уровннь. У Фэра Дорхэ была сущность людей-теней, обретших плоть. Само зло.
– Ты меня никуда не звал, ― Тиган надеялась, что в ее голосе не было такого страха, который она испытывала. ― Я пришла за своим отцом и забираю его домой.
Она начала тянуть Эйдена к папе, подальше от бога гоблинов.
Фэр Дорхэ пропел одну-единственную ноту. Воздух вокруг них завибрировал, и она почувствовала, как что-то хлестнуло ее по лодыжкам. Корни выросли из-под земли и обвились вокруг ее ног. Она попыталась сделать еще один шаг, но не смогла.
– Я позвал тебя сюда, чтобы ты заняла место Ройзин, ― Фэр Дорхэ развел руками. ― Весь род Амергина у меня в руках. Я убью Ройзин, как только она выйдет из рук Иггдрасиля, Томас. Все, что мне нужно, есть прямо здесь.
– Нет! ― прохрипел ворон.
Фэр Дорхэ рубанул своим золотым скипетром, сбив ворона с тернового дерева. Тот шлепнулся под куст, как раненый голубь, запутавшись в своих все еще неразорванных цепях.
– Прекрати! ― крикнул Эйден. ― Оставь птицу в покое!
Кайл поймал руку Эйдена и вывернул ее за спину.
Фэр Дорхэ осмотрел пятно крови и черное перо, прилипшее к шару его скипетра.
– Я сказал, прекрати! ― взревел Эйден. Кайл рывком поднял его с земли, но Эйден пнул его и начал петь «Pádraig’s Shield». Кайл застыл. Зеленозубая Джинни явно солгала о том, что песни Эйдена не действуют на Сидхе. Кайл был неподвижен, как манекен.
Эйден вырвался из его рук и упал на землю. Корни, державшие ноги Тиган, начали корчиться.
– Продолжай петь, Эйден, ― одна нога была почти свободна. ― Продолжай петь!
Фэр Дорхэ рассмеялся. Он открыл рот и втянул слова Эйдена, словно вырывая их из горла мальчика, а затем снова проревел их, искаженные и нестройные. Маг-Мелл закричала в агонии, и корни сжались вокруг лодыжки Тиган. Кайл снова потянулся к Эйдену.
– Он мой, ― сказал Фэр Дорхэ, и Кайл попятился. ― Я твой бог, дитя гоблина, ― Темный Человек шагнул к Эйдену. ― Тебе никогда не хватит сил играть в мою игру. Я знаю Песню Творения. Я твой бог, и такова моя воля: я убью тебя и скормлю грязи Маг-Мелл. Но ты уже знаешь это. Ты ведь слышал мою песню, когда был под водой, помнишь? Я пел ее только для тебя.
Тиган почувствовала, как по ее рукам побежали мурашки. Фэр Дорхэ знал, что они в Маг-Мелл. Все ее договоренности с Зеленозубой Джинни были зря.
– Ты услышал ее, потому что я хотел, чтобы ты знал. Я хотел, чтобы ты трясся от страха все это время, пока я не убью тебя, ― он облизнул губы. ― Обожаю, когда маленькие существа боятся. Когда они плачут. Я первым узнал о смерти вашей мамочки. Ты знал, Эйден? Это я послал тени охотиться на нее. Они охотились на нее все эти годы.
– Ненавижу тебя, ― ответил Эйден.
– Это хорошо, ― Фэр улыбнулся. ― Еще до появления Маг-Мелл ваши предки так ненавидели и боялись меня, что заключили со мной договор, чтобы спасти свои жалкие жизни. Они поклялись кровью своих собственных детей, принесенных мне в жертву, что гоблины будут служить мне вечно.
– Я тебе не верю, ― сказала Тиган. ― Кто в здравом уме заключит такой договор?
– Это было легко, ― ответил Фэр Дорхэ. ― Я облегчил им задачу, ― по крайней мере, ей удалось отвлечь его внимние от Эйдена. ― Я облегчу задачу тебе, Тиган.
Он шагнул ближе к ней.
– Папа! ― позвал Эйден.
– Он тебя не слышит, ― сказал Кайл. ― Этот человек думает, что сидит в своей любимой, совершенно безопасной библиотеке и рассказывает детям сказки.
– Убирайся, злодей! ― Эйден плюнул в Фэра Дорхэ. ― Go n-ithe an cats thú is go n-ithe an diabhal an cats.
Темный Человек рассмеялся.
– Если бы кошка могла меня съесть меня, она бы подавилась братцем Сатаной. Смотри, Тиган, ― в его голосе послышалось нетерпение. ― Я хочу, чтобы ты видела.
Он поднял скипетр. Тиган знала, что он собирается сделать, как будто он вложил образы прямо в ее сознание: кровь в кудрях Эйдена и белые обломки костей.
– Беги, Эйден! ― крикнула она, пытаясь пошевелить ногами, чтобы дотянуться до чего-нибудь, что можно было бы бросить в Фэра. ― Беги!
Краем глаза она заметила движение, когда Финн прошел через арку, но он был слишком далеко, чтобы остановить Фэра.
Скипетр поднялся и начал опускаться. Люси выскочила из волос Эйдена, шипя от ярости. Фэр Дорхэ изогнулся, ударив фею, как бейсбольный мяч, и та с кувырком улетела в терновый куст.
Эйден закричал, когда Темный Человек снова замахнулся, но на этот раз между ними оказался Финн. Он поймал золотой шар левой рукой.
– Ты не тронешь Эйдена, ― заявил Финн. ― И Тиган тоже.
Рука Финна зашипела, и воздух наполнился запахом горелой плоти.
– Неужто сам МакКамхейл! ― Темный Человек наклонил голову. ― Пришел-таки наконец. Будучи заперт в Маг-Мелл, я боялся, что больше не увижу гостей.
– Ммммм, ― Кайл глубоко вдохнул запах горелой плоти. ― Шашлык из героя. Вкусно пахнет.
Финна трясло, но он не отпускал золотой шар.
– Ты знаешь, кто эта девушка, МакКамхейл? ― спросил Фэр. ― Она гоблин. Твой враг и моя собственность. Ее брат ― мой, ее люди ― мои. Я буду делать с ними все, что захочу. Бить, ломать, использовать. И убью их ради удовольствия, когда закончу.
– Беги отсюда, Тиа, ― процедил Финн сквозь стиснутые зубы. ― Забирай Эйдена и бегите отсюда.
– Не могу, ― ответила Тиган. ― Я скована.
– Твоя маленькая девочка-гоблинша привязалась к Маг-Мелл, ― сказал Кайл, обнимая Тиган за плечи.
– Оставь Тиа в покое! ― крикнул Эйден. ― Оставь нас всех в покое!
Он закрыл глаза руками и снова начал выкрикивать «Pádraig’s Shield».
Кайл замер, все еще обнимая Тиган. Фэр Дорхэ распахнул рот, втягивая в себя голос Эйдена.
– Сдаватесь, ― потребовал он, проглотив последнее слово Эйдена. ― Никто из вас не уйдет от меня.
– Черт, ― выругался Финн и ударил Фэра Дорхэ.
Глава 21
Голова Фэра Дорхэ откинулась назад, и Финн врезал ему второй раз.
Корни, удерживающие ноги Тиган, изогнулись, и она высвободила одну ногу, отклонившись от застывшего тела Кайла.
«Ты должна продумать путь, даже в разгар этого. Пораскинь мозгами, девочка», ― слышала она голос матери в своей голове. Должно же быть что-то, что она могла сделать.
Фэр Дорхэ выронил скипетр, отвернулся от Финна и запел. Корни вырвались из земли вокруг них, осыпая их грязью, и потянулись к Финну, но слова Темного Человека были искажены кровью во рту и разбитыми губами. Некоторые корни хлестали Финна, в то время как другие словно бы танцевали в такт песне Эйдена.
Магия Фэра была у него во рту. Тиган высвободила вторую ногу, когда корни, удерживающие ее, начали танцевать.
– Продолжай петь, Эйден! У тебя получается! ― она добралась до сумки Финна и вывернула ее, отбрасывая ненужные вещи в сторону, пока не нашла клейкую ленту и свернутый носок.
– Сбей его с ног, Финн, ― крикнула она. ― Мне нужно, чтобы он оказался на земле.
Финн бросился на Дорхэ, повалив того на землю, и сам навалился на него сверху. Фэр повернул голову и залаял, как животное. От этого звука у Тиган волосы встали дыбом. Он снова открыл рот, чтобы закричать, и Тиган сунула в него носок. Фэр выплюнул его, пока она отрывала кусок клейкой ленты, затем сжал губы, используя язык, чтобы сформировать слова за зубами, как чревовещатель. Скалы вокруг них начали таять и превращаться в троллеобразных существ.
– Заткни его, ― скомандовал Финн, когда каменная стена выросла позади него.
– Я пытаюсь, ― Тиган сильно надавила локтем на висок Фэра, чтобы он не шевелился, и зажала ему нос. Он ахнул, и она засунула носок ему в рот, заклеив скотчем губы. Каменные существа замерли.
Фэр отчаянно сопротивлялся, но Финну удалось вывернуть ему руки за спину, чтобы Тиган могла связать его запястья. Тиган получила сильный удар по голове, прежде чем ей удалось связать его лодыжки. Фэр извивался, как разъяренный червяк.
– Ты и пальцем не тронешь Тиган, ― сказал ему Финн. ― Я не позволю это ни богу, ни простому гоблину.
– Ты не позволишь? ― Тиган подтолкнула червяка носком ботинка. ― Это я заставила его замолчать.
– Ага, сама, в одиночку, ― съязвил Финн. ― Это было впечатляюще. Мы с твоим братом даже не помогали.
Тиган покраснела.
– Я имею в виду…
– Не парься. Мне не привыкать спасать прекрасных дам. Возвращение украденных кошельков и все такое. Это часть моей работы.
– Помогите, ― Эйден задыхался между словами своей песни. Его голос звучал так, словно он выпил слишком много виски ― хрипло и резко, ― но только его слова все еще удерживали Кайла на месте.
Тиган схватила ленту и бросилась туда, где стоял Сидхе. Она беспокоилась, что не сможет сдвинуть Кайла, но его руки были вывернуты назад, как у одной из фигурок Эйдена. Она связала ему запястья. Финн свел его лодыжки вместе и удерживал в вертикальном положении, пока Тиган перематывала их скотчем.
– Отличная работа, дружище, ― сказал Финн, когда Эйден перестал петь. Кайл рухнул, как дерево, приземлившись лицом к ногам Фэра Дорхэ.
– Подержи его за голову, ― Тиган оторвала маленький кусочек ленты.
– Что ты задумала? ― спросил Финн, когда Тиган открыла Кайлу один глаз.
– Он в двух мирах, ― Тиган приклеила ресницы к брови, держа глаз открытым. ― Мамио сказала, что его телесная оболочка «спала в Маг-Мелл», пока его дух разгуливал по миру людей. Не хочу, чтобы он задремал до того, как мы уберемся отсюда.
– Думаешь, заклеить ему глаза скотчем поможет?
– Понятия не имею, ― Тиган заклеила второе веко. ― Но попробовать стоит. С тобой все в порядке, Эйден?
Эйден приложил руку к горлу.
– Мне было больно, когда он произносил эти слова. Это было очень больно. Я больше не хочу петь.
Кайл склонил голову набок и сплюнул грязь. Он обратил свои янтарные глаза, широко раскрытые и выпученные, на Тиган.
– Да что с тобой, кузина? От тебя требовалось всего-то дать ему то, что он хотел.
– И пусть он убьет моего отца, моего брата и Финна?
– Ты научишься получать удовольствие от убийств, ― он облизнул губы. ― И это правильно, Тиган. Очень удобно.
Бегал ли Кайл со стаей, размазывая кровь по груди и лицу?
– Я так не думаю, ― отрезала Тиган.
– Я знаю мир, в котором ты родилась, ― сказал Кайл. ― Я приду туда. Их мир жаждет насилия, для которого мы были рождены, ты и я. Они постоянно думают об этом, представляют, фантпзируют. Они хотят быть нами.
– Не все, ― возразила Тиган. ― Уж точно не я.
Кайл рассмеялся.
– Особенно ты. Ты была рождена, чтобы служить Фэру Дорхэ. Разве ты не осознаешь силу слов Высокородного? Эта сила действует даже после смерти. Мать матери твоей матери связала тебя с Темным Человеком своими словами, своей волей и обещанием пожертвовать своим первенцем. Фэр Дорхэ ― твой бог. Если ты преклонишь перед ним колени сейчас…
– Не преклоню. Я никогда не буду жить так, как ты.
– Тогда ты вообще не будешь жить, ― решительно заявил Кайл. ― Фэр пошлет тени и сидхе за тобой, они будут охотиться по всем мирам. Он обладает властью жизни и смерти над гоблинами.
Тиган оторвала еще один кусок клейкой ленты и залепила Кайлу рот. Им лучше больше не встречаться с теми, кого надо заткнуть. Рулон уже почти закончился.
– Мы убьем их? ― спросил Эйден.
Финну этот вопрос не понравился.
– Не думаю, что смогу убить связанных по рукам и ногам.
– Они же злодеи, ― сказал Эйден. ― Мы должны забить их камнями, как они хотели забить меня.
Кровь в кудрях Эйдена и белые осколки костей… От этой картины Тиган снова затошнило.
– Нет, ― решила она. ― Мы просто оставим их здесь.
– Но Кайл сказал, что они придут за нами.
– Мы побеспокоимся об этом позже, ладно? А сейчас нам нужно отвезти папу домой.
Эйден подошел к Фэру Дорхэ и присел на корточки перед ним. Он с исследовательским интересом рассматривал Темного Человека.
– Ты вонючий Пэл, ― сказал Эйден. ― А ведь даже поешь плохо.
– Пэл? ― не понял Финн.
– Подражатель Элвиса, ― пояснила Тиган. ― Личные тараканы Эйдена.
Эйден встал и указал в сторону.
– Его ты тоже заклеишь, Тиа?
Там, где упал ворон, на коленях стоял Высокородный гоблин. Он был так же красив, как Кайл, в стиле бит-поколения. У него были короткие темные дреды и повязка на подбородке. Его одежда превратилась в лохмотья, а бок был в крови от шипа, который почти пронзил его сердце. Золотая цепь исчезала в его теле, войдя в его плоть.
– Ты, я так понимаю, Томас Ройзин, ― обратился к нему Финн.
– Адские гончие, ― прохрипел Томас. Он говорил даже хуже, чем Эйден. ― Фэр… называет их «адскими гончими». Вы должны бежать. Спасите… Ройзин.
– Что за адские гончие? ― спросила Тиган. ― Типа того человека с собачьей головой?
– Хуже… пожиратели… пожиратели душ. Они будут следовать за тобой вечно, если почуют твой запах. Даже в твоем мире… я… ― Томас упал лицом вперед.
– Это правда, ― сказал Финн. Он подошел к гоблину и перевернул его. ― Он жив.
– Что ты делаешь? ― спросила Тиган.
– Беру его с собой, ― он завозился, пытаясь поднять Томаса одной рукой. ― Думаешь, Ройзин согласится уйти без этой жалкой птицы? А ты поведешь отца, Тиа. Мы должны действовать быстро.
– Сначала дай мне взглянуть на твою руку, ― сказала Тиган.
Финн перегнул Томаса через колено и протянул правую руку.
– С ней все отлично. Ободранные костяшки пальцев ― вот и все. Видишь?
– Другую руку, ― настояла Тиган.
Финн поморщился, протягивая ее. Тиган осторожно разжала его пальцы. Вся ладонь была обожжена, и волдыри наполнялись гноем.
– У нас нет на это времени, ― уверял Финн. ― Мне не нравятся эти завывания адских псов. Нам нужно убираться отсюда.
– Жить с одной рукой тебе тоже не понравится, ― возразила Тиган. ― Нужно нанести антибиотик, чтобы она не затвердела и не покрылась рубцами. А затем обратиться к врачу.
Она нашла антибиотик на земле, куда уронила его, пока рылась в сумке в поисках носков. Финн поморщился, когда она намазала жирную мазь на его обожженную ладонь. Она его ожог марлей и закрепила ее на месте остатками клейкой ленты.
– А теперь поможешь мне взвалить этого парня на спину? ― спросил он, когда она закончила. ― Это трудно сделать одной рукой.
Они приподняли Томаса. Финн присел перед ним на корточки, и Тиган положила руки гоблина ему на плечи. Парень взял Томаса за руку здоровой рукой и встал. Тиган тяжело вздохнула за его спиной. Финн немного пошатнулся, но сумел удержать равновесие. Томас был достаточно жив, чтобы пробормотать что-то о Ройзин.
– Ты не сможешь бежать с ним на спине, ― сказала Тиган.
– Некоторые из нас вообще не могут бежать, ― Финн посмотрела на ее отца. ― Я же говорил, что его стихотворение было предупреждением. Мы должны были прислушаться.
Мистер Уилтсон стоял. Он больше не рассказывал историй.
– Тиа, ― произнес он, когда она подошла, ― что ты здесь делаешь?
Она была рада, что он не начал снова читать стихи Уильяма Блейка. Но он ведь уже забыл их, не так ли? Это было стерто из его сознания, как и все остальное, что выходило из его рта.
– Ему кажется, что он все еще на работе, ― прошептал Эйден.
– Папа, ― Тиган взяла его за руку. ― Пора возвращаться домой.
– Уже пять часов? ― мистер Уилтсон взглянул на воображаемые часы на воображаемой стене библиотеки, и на его лице появилась улыбка. ― Ваша мама заждалась! Почему-то сегодня я особенно сильно соскучился по ней.
– Мама уме… ― начал Эйден, но Тиган шикнула на него. Все эти воспоминания исчезли, выплеснувшись наружу, на потеху Темному Человеку. Вся боль от осознания того, что она мертва, вернется, горе накроет его заново, когда он узнает об этом снова. В первый раз это чуть не убило его.
«Он забыл, ― прожестикулировала Тиган. ― Мы расскажем ему позже. Сначала мы должны вернуть его домой».
Мистер Уилтсон приложил руку к голове.
– Я что-то забыл… ― его слова оборвались, и ошеломленное выражение вернулось в его глаза.
– Тебе станет лучше, ― попыталась успокоить его Тиган. ― Как только мы вернемся домой.
– А как же Люси? ― Эйден огляделся. ― Где Люси?
Он побежал обратно через сад, перепрыгнул через Дорхэ и забрался под колючий куст. Он выполз, держа фею в руке.
– Она мертва, Тиа?
Фея определенно была сильно ранена. Из трещины на ее твердой коже текла жидкость. Если она хоть немного похожа на насекомое, это плохо. Насекомым нужно, чтобы их гидравлические системы были в порядке, чтобы двигаться. Но огоньки в глазах того фея, которого убила Люси, погасли. У Люси же все еще оставалось мерцание фиолетового и золотого глубоко внутри.
– Она мертва? ― снова спросил Эйден.
– Думаю, нет, ― Тиган вытряхнула содержимое коробки с пластырем и положила туда фею на небольшой кусочек марли, чтобы она не ударилась. ― Но у меня нет того, что нужно, чтобы лечить ее здесь. Я даже не знаю, смогу ли ее вылечить.
– Не волнуйся, Люси, ― сказал Эйден фее. ― Тиган просто так говорит. Она вылечит тебя, когда мы вернемся домой.
Тиган закрыла коробку и положила ее в рюкзак Финна, а затем перекинула ремешок через плечо.
– Идем.
Она оглянулась один раз, прежде чем они вышли через ворота. Лицо Дорхэ было повернуто к ним, на нем застыла широкая улыбка, заклеенная лентой. Он был слишком далеко, чтобы она могла разглядела его глаза, но она чувствовала его взгляд.
Она обогнала Финна с его грузом на спине и пошла за Эйденом и их отцом по тропинке вдоль разрушенной стены. Когда они начали спускаться с холма, тропинка расширилась, и Тиа взяла отца за вторую руку. Он двигался так, будто шел во сне, едва-едва поднимая ноги ― ровно настолько, чтобы можно было двигаться вперед.
Перед ними простирался мертвый лес. Тропа через него не исчезла, но Тиган уже видела, как впереди поднимается темный туман.
Глава 22
– Эйден, ― позвала Тиган, ― как добраться до рук Иггдрасиль?
– В ту сторону, ― Эйден указал на тропинку, ведущую в мертвый лес. ― Через монстров.
– Тебе придется петь, ― предупредил Финн.
– Знаю, ― прошептал Эйден. ― Тени приближаются.
– Мы будем рядом, ― сказала Тиган.
– Но ты не сможешь их остановить, ― уголки рта Эйдена опустились. ― Они идут, ― он тяжко вздохнул. ― Если мы пройдем через монстров и выберемся из Маг-Мелл, ты найдешь то, что тебе нужно, чтобы помочь Люси, да?
– Я сделаю все, что в моих силах, ― пообещала Тиган.
– Иногда «твоих сил» недостаточно.
– Это правда, ― признала Тиган.
Эйден рассматривал мертвые деревья впереди.
– Если я сделаю все, что в моих силах, и этого будет недостаточно, вы бросите меня?
– Никогда, дружище, ― заверил Финн. ― Мы будем с тобой, несмотря ни на что.
– Финн! ― голос мистера Уилтсона заставил всех вздрогнуть. ― Что ты здесь делаешь? Эйлин будет в восторге. А кто это с тобой?
– Его зовут Томас, сэр, ― ответил Финн.
Мистер Уилтсон наклонился, чтобы рассмотреть перевернутое лицо Томаса.
– Приятно познакомиться, ― сказал он, а затем театральным шепотом спросил: ― С ним все в порядке?
– Папа, ― позвала Тиган. ― Ты знаешь, где мы?
Мистер Уилтсон огляделся.
– Мне никогда не нравилась южная часть Чикаго, ― сказал он, ― хотя ваша мама любит ее.
– Пойдем домой, ― Эйден потянул его за руку, увлекая вниз по склону.
– Подожди, пока мы не окажемся прямо у деревьев, прежде чем начинать, ― посоветовала цТиган. ― Тогда тебе не придется петь так долго.
Черный туман становился все гуще по мере того, как они приближались к нему, клубился, принимая человеческие очертания, а затем таял, кружился и снова формировался. Эйден вцепился в руку отца, но мистер Уилтсон, казалось, не видел ни мертвых деревьев, ни людей-теней, которые стояли перед ними сплошной стеной, скрывая тропу. Когда они уже подходили к этой преграде, Эйден начал свою песню, но его голос был едва слышен. В некоторых тенях появились дыры, как будто в них выстрелили пушечными ядрами, но они не отступали и не уплывали. Вместо этого они стояли и ждали.
