Текст книги "Всё разрушающий прибой (ЛП)"
Автор книги: Кэрри Лонсдейл
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 16 страниц)
– Думаю, обед готов. – Оуэн кивает головой в сторону моего живота.
– Смешно. – Я сгримасничала, краем глаза заметила, как приподнялся один уголок его рта, когда он ставил сумки.
Я поворачиваюсь к нему спиной, игнорируя горящие от тяжести руки. Кресло отца с постоянной вмятиной в подушке исчезло, также как и тяжелые шторы на окне. Мой отец предпочитал пить пиво, пока смотрел телевизор в темноте.
Естественный свет залил гостиную комнату через эркер (*выходящая из плоскости фасада часть помещения, частично или полностью остеклённая, улучшающая его освещённость и инсоляцию. – прим. редактора). Теперь, камин обрамляли новые встроенные полки. Стена между гостиной и столовой была разбита. Появилось пространство и стало больше проникать света. В комнатах было уютно, а мебель, в теплых тонах, стояла по минимуму. Акцент в цвете придавали подушки и гобелены.
От прежнего дома осталось не так уж много напоминаний. Было сложнее представить себе давно забытых призраков прошлого, скрывающихся за дверьми, которые теперь не были похожи на двери из моих воспоминаний.
В доме так много изменилось, и все так внезапно. Где бабуля взяла на это деньги? И почему сейчас?
Пока я изучала улучшения, привычный кисловатый привкус, который я ощущала под этой крышей, не появлялся. Хотя, это могло бы быть из-за того, что у меня были более серьезные проблемы.
– Ты все это сделал для бабули? – Я повернулась к Оуэну.
– Я и моя команда. – Он постучал кулаком по стене коридора. – Большинство внутренних стен несущие, иначе я бы открыл больше пространства.
– Мне нравится, как ты все сделал. Твоя работа прекрасна.
– Спасибо. – Он на мгновенье задержал на мне взгляд, а мою кожу начало покалывать от знакомого чувства.
– Я отнесу их в твою комнату, – сказал он, поднимая сумки.
Он помчался вверх по лестнице, неся багаж, словно тот ничего не весил, и прошел мимо двери моей спальни.
Я нахмурилась, вприпрыжку поднимаясь по ступенькам вслед за ним. Прошла мимо своей старой комнаты, а затем мимо спальни своих родителей. Старые воспоминания возникли, словно тени прошлого, и шаги стали неуверенными. Отец, сидел на краю их кровати, держа маму, ее гибкое тело склонилось у него на коленях, как танцовщица в середине прыжка.
Я ахнула и ускорила шаг, последовав за Оуэном до комнаты бабули, главной спальни в конце коридора.
Он поставил вещи рядом с комодом у кровати и встал посреди комнаты, уперев руки в бока.
– Это не моя комната. – Я остановилась у порога.
– Теперь, твоя. Мэри хочет, чтобы ты осталась здесь.
Я оглянулась через плечо и посмотрела в конец коридора.
– Она заняла комнату твоих родителей, – объяснил он, почувствовав мое замешательство.
Она сделала это, чтобы Кэсси и мне не пришлось спать там.
Я поставила контейнер рядом с сумками и оглянулась. Комната была обставлена просто, с постельным бельем в натуральных тонах, но женственно. У одной из стен стояли небольшой рабочий стол и кресло, а в дальнем углу находилось кресло, накрытое вязаным пледом. Я узнала одну из работ бабули. Кровать была королевского размера и располагалась под эркером. Не глядя, я знала, что увижу океан, через стекло.
Я провела пальцами по пуховому одеялу, присев на край кровати, а затем дотронулась до спинки кровати. Оуэн смотрел на меня, изучая мою реакцию.
– Мне нравится.
Его поза расслабилась, и он едва заметно кивнул. Затем его лицо стало серьезнее.
– Я принесу остальные вещи. – Он вышел из комнаты прежде, чем я успела поблагодарить его.
Глава 7
Понедельник, обед.
После того, как Оуэн ушел, я распаковала вещи, а затем прошла в смежную ванную комнату. Ее явно расширили. Оуэн, должно быть, разбил стену, которая отделяла ванную от гардеробной в комнате для гостей. Светильники были новыми, а старый фарфоровый унитаз, который наклонялся набок, когда кто-то садился на него, полностью навалившись, был заменен на новый. Как и железная ванна на когтистых лапах. Теперь на месте старой красовалась новая чугунная ванна на ножках. Как и морской браслет, который был надет на Кэсси, воспоминания о старой ванне вернули меня к мыслям об Оуэне.
Мой первый друг, первая любовь и первое разбитое сердце, хотя последнее было не его виной. Вина лежала исключительно на мне.
Мы встретились, когда я только переехала сюда. Несмотря на разницу в два года, которая чувствовалась огромной, когда вам восемь и десять лет, мы быстро стали друзьями. И он довольно быстро понял о способностях, которые передавались в моей семье. Как-то утром моя мама сказала миссис Торрес быть предельно осторожной по пути на работу. Она предупредила, чтобы та оставалась на правой полосе шоссе. Естественно, следовавший позади грузовик лишь слегка задел ее автомобиль. Если бы миссис Торрес перестроилась на левую полосу, как она всегда поступала до этого, ее машина оказалась бы в пробке между следовавшим позади нее грузовиком и фургоном перед ней и, в конце концов, случилась бы страшная авария.
Оуэн спросил меня, такая же ли я особенная, как моя мать. Это был первый раз, когда кто-то другой, кроме мамы, говорил о моих способностях таким образом. Он никогда не просил продемонстрировать их ему… он просто верил. Достаточным доказательством было знание, на что способна моя мать. Кроме того, друзья охраняли секреты друг друга. Они не лгали. В те годы он слышал о происшествиях в школе, о всем том, что я сделала, когда недостаточно себя контролировала. Когда мои одноклассники постепенно отстранялись от меня, Оуэн становился ближе. Всегда принимающий, всегда любящий, всегда не требующий ничего взамен, кроме моей любви. В конце концов, я стала избегать его. Вычеркнула из своей жизни.
Передо мной на мгновенье мелькнул его образ. Его пристальный взгляд и сжатая челюсть. Кулаки, которые он сжал, и необходимость расслабиться и спрятать руки в карманы. Он имел полное право ненавидеть меня, и я была в этом уверена.
Я пробежалась пальцами по потертому бронзовому крану новой ванны, и в голове всплыли воспоминания об Оуэне, ремонтирующем старую. В то время мне было семнадцать. Я наблюдала за ним, стоя в дверном проеме, со скрещенными на груди руками, дрожа и нервничая, желая скорее снять с себя промокшую одежду. Меня накрыла такая же волна, как во время поиска стекла. Моя кожа зудела от морской воды.
Оуэн сунул гаечный ключ в задний карман выцветших джинс, спустившихся на его худых бедрах. Он опустил пальцы в проточную воду, проверяя температуру. Оуэн не хотел, чтобы я обожгла кожу. Я не хотела, чтобы он уходил.
Выпрямившись, он криво усмехнулся, обнажив маленький скол на резце. По мне прокатилось волнующее чувство. Моя кожа пылала.
– Тебе нужен гидрокостюм. – Я развела руки и он опустил взгляд. – Тебе определенно нужен гидрокостюм.
Он извинился и вышел из ванной, чтобы пройти мимо меня. Я подняла руку, чтобы остановить его, моя ладонь зависла над его грудью.
– Останься.
Мы оба знали смысл слов, и что за ними последует, если он останется, пока я принимаю душ.
– Я не могу. Твой отец…
– … не дома.
– Но будет.
Взгляд Оуэна был напряженным. Он нежно коснулся моей щеки.
– Я не позволю ему использовать меня как отговорку, чтобы наказать тебя. – Он погладил мою щеку большим пальцем, а затем ушел.
Теперь я с опаской смотрела на новую ванную. Она была глубже, и у нее был слив.
По позвоночнику пробежала дрожь. Волосы встали дыбом, когда я снова вспомнила о предсказании Кэсси.
Я медленно отвернулась от ванны и сняла испачканную блузку. Ванна была прекрасной. Жаль, что я никогда не воспользуюсь ею.
Смогу ли я снова когда-нибудь принять ванну?
Раньше я засыпала в ванной, поэтому это могло произойти снова. Я могла задремать, скользнуть под воду, а затем умереть, даже если бы сидела в ванне такого же размера, как та, что была позади меня.
В горле застрял комок желчи, и я уронила юбку. Я переоделась в джинсы и шерстяной свитер. Может, сейчас была и весна, но апрель в центральном побережье все еще был ветреным и холодным.
С грязной одеждой в руках я вернулась в спальню одновременно с Оуэном. При виде его у меня перехватило дыхание. Он остановился прямо у порога, поставив на пол еще один пластиковый контейнер.
– Я отнес сумку Кэсси в ее комнату. Твоя старая спальня. – Он указал головой в направлении передней части дома.
Он стоял неподвижно, как будто хотел задать вопрос. Я тоже не двигалась, не знала, что ему сказать. А что я могла сказать?! Прости, я порвала с тобой, даже несмотря на то, что все еще была влюблена в тебя?! Чушь. Я ведь до сих пор любила его. И то, что я увидела его снова, совершенно застало меня врасплох. Интересно, чувствовал ли он то же самое?
С другой стороны, он наверняка знал, что я приеду. У него была, по крайней мере, пара часов, чтобы подготовиться к моему появлению.
Мои пальцы сжали в руках кучку грязной одежды. Я приподняла бровь, приглашая его сказать что-нибудь первым, сделать хоть что-то, но он стоял с настороженным взглядом на лице.
Он прервал зрительный контакт, внезапно заинтересовавшись дверной ручкой, за которую схватился.
– Мэри хотела, чтобы я напомнил тебе, что обед готов. – Он закрыл дверь.
Я стояла на месте как вкопанная, слушая стук его ботинок вниз по лестнице, и когда он дошел до первого этажа, я, наконец, выдохнула.
* * *
К тому времени как я спустилась вниз, Кэсси, Оуэн и бабуля уже ели.
– Пахнет восхитительно, – сказала я, заходя на кухню.
Сельдерей, пастернак и жареный лук. В животе заурчало, и я прижала руку к животу. – Я забыла насколько голодна.
– Садись, садись. – Бабуля встала и похлопала рукой по спинке стула, стоящего рядом с Кэсси, напротив Оуэна.
Она достала тарелку из буфета.
Я села и оглянулась. Раньше обеденная зона была большой, теперь она разделена на уголок для завтрака и уютную зону отдыха перед камином. На стене над камином висел телевизор с плоским экраном. Бабулина корзинка с принадлежностями для вязания лежала у подножья кресла. На самом же кресле развалился Фрэнки.
Как и в остальной части дома, окна выходящие на задний двор были большими. Над соседними крышами домов клубились серые тучи. В ближайшие нескольких часов должен был начаться еще один шторм. Порыв ветра врезался в стекло, будто испытывал его на прочность.
Рядом со мной Кэсси возилась со своим пирогом. Ее ложка стучала о тарелку каждый раз, когда она отодвигала горошину. Она не любила горох, также как и Банни, по ее словам. Мягкая игрушка, как обычно, сидела на коленях Кэсси. Она перестала плакать и, казалось, была счастливой.
«Хороший знак», – подумала я. В последнее время ей через многое пришлось пройти. Я беспокоилась, что ее способности могут сломить ее беззаботный дух.
Бабуля вернулась с едой. Она поставила передо мной тарелку и очистила свою собственную. Моего лица настиг теплый пар. Я пробормотала слова благодарности, прежде чем она прошла к раковине и ополоснула посуду.
– Спасибо за обед, Мэри. – Оуэн закончил со своей едой и положил салфетку на стол. Как в старые добрые времена. Бабуля привыкла платить Оуэну едой, когда он помогал по дому, поэтому видеть его сидящим за столом напротив меня было вполне привычно. Скорее даже слишком знакомо.
– Конечно, Оуэн. В любое время, – улыбнулась она, переводя взгляд с него на меня, прежде чем продолжила мыть посуду.
– Красивый цвет, – кивнул Оуэн. – Подчеркивает твои глаза.
Мои щеки вспыхнули. Я потянула за вырез своего вязанного зеленого свитера в тонкую полоску.
– Спасибо, – пробормотала я.
Кэсси похлопала Оуэна по руке. Он перевел взгляд, и она указала ложкой на пирамидку из горошин на своей тарелке. Его брови изогнулись.
– Впечатляет.
– Бабуля готовит лучше, чем ты, мамочка. – Кэсси закинула всю горку в рот.
– Ешь свою еду, Кэсс.
Она сгримасничала и подтолкнула груду горошин к краю тарелки.
Оуэн хмыкнул. Кэсси засмеялась и скорчила лицо снова, высунув язык и закатив глаза.
– Кэсс, – предупредила я.
Она вздохнула и прикончила пирамиду из горошин.
– Я собираюсь помогать бабуле в саду, – объявила Кэсси.
– Ох. – Пастуший пирог упал мне в желудок. Я посмотрела на бабулю, моющую посуду. Что с ней случилось с ее предложением работать с Кэсси? Ей нужно было начать прямо сейчас… время не ждало. В моем случае.
– Зачем вам сейчас заниматься садом? – спросила я бабулю, не способная сдержать свой тон, пока спрашивала.
– Мы наберем травы для чая, – ответила Кэсси.
– Кэсси поможет мне с выбором трав. – Бабуля протерла тарелку.
– Есть ли цель у этого чая?
«Или это такой – давай посидим у огня и поболтаем за чашечкой чая – чай», – подумала я, почувствовав некую тревогу.
– У всего всегда есть цель. – Бабуля на мгновение перевела взгляд на Оуэна.
Я нахмурилась, а он пожал плечами, вероятно, смущенный так же, как и я.
Бабуля выключила воду и вытерла руки.
– Молли, дорогая, закончишь с посудой? Я хочу собрать травы, прежде чем начнется дождь.
– Конечно, – сказала я, прикрыв ладонью свой полный еды рот. Я с трудом проглотила еду, торопясь закончить обед, и сделала пару глотков воды.
– Пойдем Кэссиди. – Бабуля прошла к задней двери.
Кэсси подала Банни Оуэну.
– Присмотришь за Банни вместо меня?
Моя челюсть упала, а рука вжалась в поднятый стакан с водой.
– Я хорошо позабочусь о нем. – Оуэн взял игрушечное животное.
– Банни – девочка. – Кэсси выглядела недовольной.
Он прочистил горло.
– Мои извинения, мисс Банни, – сказал он кролику.
Кэсси уперла кулаки в бока.
– Она принимает твои извинения.
– Я хорошо позабочусь о ней, – сказал Оуэн.
Я поставила стакан немного громче, чем положено. Вода расплескалась наружу.
– Ты уверена? – спросила я Кэсси. Она даже не знала Оуэна.
– Уверена. У него красивая аура. – Ее пальцы очертили в воздухе круг вокруг головы Оуэна, прежде чем она выбежала через открытую бабулей дверь.
Оуэн уставился на игрушку в своей руке. Он несколько раз моргнул.
– Она никогда никому не позволяла присматривать за Банни, – сказала я. – Даже мне.
Оуэн не смотрел на меня. Он усадил кролика на свое колено.
– Совсем забыла, Молли, закинешь мое платье в химчистку? – Бабуля начала закрывать заднюю дверь. – Завтра вечер покера. Зайти в химчистку на углу рядом с офисом моего адвоката. Ты знаешь ее. Она щелкнула пальцами, пытаясь вспомнить название.
– «Монарх», – подсказала я.
– Да, именно. «Центральная Химчистка» всегда не очень бережно относилась к моей одежде. Я перестала ходить туда три года назад.
– Какое платье и где оно сейчас? Наверху?
– То, которое с сине-зеленым узором на подоле. Я принесла его вниз, чтобы не забыть взять его. Ты найдешь его рядом с моим пальто внутри шкафа в прихожей, – сказала бабуля, а затем закрыла дверь.
Я побледнела. Я ненавидела этот шкаф.
Снаружи загавкали Мадд и Дирт, многословно приветствуя бабулю и Кэсси с другой стороны забора. Внутри же над столом нависла тишина, такая же густая, как тучи снаружи. Я подняла ложку, но тут же положила ее обратно.
– Ты в порядке? – Оуэн пристально посмотрел на меня.
Нет, не была. Но я натянуто кивнула, вытирая свои руки о салфетку на коленях. Я позволила своему взгляду блуждать в направлении коридора.
– Спасибо, что взялся за бабулин ремонт, – сказала я, пытаясь не думать о шкафе.
Он издал звук, означающий благодарность.
– Мы закончили лишь на прошлой неделе.
Я уловила подтекст в его тоне.
– Ты присматривал за ней.
– Мэри сама о себе заботится.
– Я беспокоюсь за нее.
– Мэри стала чуть старше и чуть медленнее, с тех пор, как я вернулся из Мексики. – Он потер свой затылок. – Если не считать ее частые головные боли, то она вполне себе в порядке.
Мои брови взметнулись вверх.
– Какие головные боли?
– Тебе следует спросить у нее. Я пытался. Она мне не говорит.
– Хорошо, – согласилась я, засовывая ложку в пирог. Я подула на курицу и морковь, а затем откусила кусочек.
– Я звонил тебе.
Я заколебалась, ложка замерла в воздухе на полпути ко рту.
– Несколько раз. Прямо после того, как ты уехала. – Он потер руки о бедра. – Вообще-то, я звонил много раз.
– Я знаю, – сказала я, продолжая смотреть на свою тарелку, слишком пристыженная, чтобы посмотреть на него и увидеть боль, отражающуюся на мне.
Когда я уехала из Пасифик-Гроув в колледж, за пару недель до того, как Оуэн должен был отправиться в Мексику на двухгодичную программу по строительству домов, я сказала ему, что больше не хочу быть с ним. Он утверждал, что мы должны остаться вместе, несмотря на то, что случилось с моими родителями. Это не должно было повлиять на нас. Но их потеря подкосила меня. Поэтому я сделала, что должна была. Я соврала и сказала ему, что больше его не любила.
– Ты сменила номер.
Потому что я не хотела поддаваться соблазну и отвечать, когда он звонил. Он бы сломал мою решимость, и я бы призналась ему, почему оставила его. И, что ужасно я боялась себя. Я не могла рисковать и навредить ему тем способом, которым могла…
– Я приезжал увидеться с тобой.
У меня отвисла челюсть.
– Что?
Он отвел взгляд, предпочитая смотреть в заднее окно.
– Это был твой последний год в колледже, – прочистил он горло. – И ты была беременна.
О Боже. Моя ложка упала на тарелку.
Я могла лишь представить, как себя чувствовал Оуэн, когда увидел меня. Должно быть, также как, вероятно, и я, если бы увидела его с женой и ребенком. Ярость и зависть от того, что у нас все это могло бы быть вместе. Завести семью было одним из наших желаний, и я лишила его этого.
– Я не знала.
– Я знаю, – сказал он. – Я не хотел, чтобы ты знала. Но я хотел увидеть тебя. Ты выглядела прекрасно.
От его признания у меня голова шла кругом.
– Оуэн… – Я замолчала, никак не находя подходящих слов. Чтобы я сказала?! Что могла сказать?!
Снаружи лаяли Мадд и Дирт. Оуэн посмотрел на окно позади меня.
– Мне нужно проверить собак. – Он встал из-за стола, поднимая свою тарелку.
Я медленно встала. Стул заскрипел по деревянному полу, создавая шум на кухне, впервые с того момента, как ее покинули бабуля и Кэсси.
– Я заберу ее. – Я потянулась за тарелкой Оуэна и заметила, что мои руки дрожат.
Как и его. Он поднял свой взгляд на меня. Он был напряжен и выражал невысказанное заявление и извинения.
– Пожалуйста, – буркнула я, кивнув на тарелку, прежде чем я сломаюсь.
Он дал ее мне, затем взял в руки Банни.
– Это я возьму с собой.
Я кивнула и подошла к раковине, включая воду. Сквозь шум воды я услышала, как раздаются шаги Оуэна, когда тот проходил через кухню. Они затихли у дверного проема.
– Молли.
Я замерла с намыленной тарелкой в одной руке и губкой в другой.
– Добро пожаловать домой.
Он не стал дожидаться моего ответа. Его шаги эхом отдавалиь в узком коридоре, ведущем к входной двери. Щелкнул замок. Я сломалась, позволяя слезам, которые угрожали политься весь день, наконец, взять верх. Закончив с посудой, я покинула кухню и остановилась у шкафа в коридоре. На дверной ручке висело платье бабули.
Черт возьми, Оуэн.
После всех этих лет, он понимал меня лучше, чем остальные.
Злобно дернувшись, я схватила платье и покинула дом.
* * *
Я нашла место для парковки за полквартала вниз от химчистки «Монарх Клинерс». Схватив бабулино платье, я быстро зашагала к магазину, стремясь поскорее выполнить поручение и вернуться обратно. Нам нужно было обсудить, как она планирует помочь Кэсси. Был ли способ изменить исход ее видений? Могла ли она помочь Кэсси увидеть больше деталей без ночных кошмаров? А еще мне было интересно, сбылись ли все предсказания мамы. Были ли они такими же жестокими и тревожными, как и предсказания Кэсси?!
Мое внимание привлекла золотая надпись. Мой шаг замедлился, когда я проходила мимо ряда окон. Я остановилась и прочла надпись на стекле.
СПЕНСЕР МАРТИН, ЭСКВАЙР.
АДВОКАТ
СЕМЕЙНОЕ ПРАВО – ИМУЩЕСТВЕННОЕ ПЛАНИРОВАНИЕ
УСЫНОВЛЕНИЕ – ОПЕКА – РАЗВОД
Я перекинула платье в другую руку, когда у меня начал ускоряться пульс. За просьбой бабули сбегать в химчистку скрывалось явно большее. Я подозревала, что упоминание фирмы ее адвоката было преднамеренным. Подлая бабуля. Хотя, она была права. Я всегда думала, что у меня будет достаточно времени, чтобы составить завещание. Я была молодой и здоровой, до сих пор выплачивала автокредит.
Я заглянула в окно. Внутри стояло несколько столов. Мужчина в костюме и галстуке сидел за одним из них и разговаривал по телефону. В остальном офис казался пустым.
Отвернувшись от окна, я прошла в химчистку. Звонок на двери предупредил о моем приходе резким звуком. Я встала в очередь за двумя другими клиентами. Пока ждала, я продумывала план, чтобы заскочить в адвокатскую кантору и узнать, смогут ли мне устроить срочную встречу с мистером Спенсером Мартинон, эсквайром.
Дверной звонок снова загудел, и кто-то встал в очередь позади меня. Зашуршала ткань, и заныл ребенок, желающий посмотреть ТВ-шоу. Ноготь задел мою шею, затем щелкнул по серьге. Я дернулась и повернулась, уставившись на женщину, стоящую позади меня. В голове мелькнуло узнавание.
– Фиби! – удивленно ахнула я.
– Твои серьги великолепны, Мол…ли. – Она специально сделала акцент на каждом слоге моего имени. – Я знала, что это ты. Какого черта ты здесь делаешь?
Я уставилась на свою лучшую подругу и подавила волну эмоций.
– Я приехала всего час назад.
– Ты проделала весь этот путь, чтобы сдать платье в химчистку? – Она кивнула головой в мою сторону, подняв брови.
– Хах… Нет. Это платье моей бабушки.
– Не могу поверить, что ты мне не позвонила, – надула она губы.
– Прости. Это было решено в последний момент.
Обида переросла в беспокойство.
– Все в порядке?
Я открыла рот, чтобы ответить, когда из-за ее спины появился трехлетний Курт. Фиби посмотрела на сына, который цеплялся за подол ее свитера, посасывая большой палец.
На его футболке с рисунком Базза Лайтера красовались остатки завтрака. Он уставился на меня из-под растрепанных каштановых кудрей и указал на ухо.
– Кисиво, – пробормотал он, облизнув большой палец.
– Посмотрите-ка, Курт! Ты так вырос.
Последний раз я видела его в августе, когда Фиби приезжала с детьми на пару дней в гости. Я опустилась к Курту и слегка махнула ему. Он съежился. Я подняла взгляд на Фиби.
– Он не помнит меня, – сказала я, немного разочарованная.
– Вероятно, нет. Ему три. Его мир вращается вокруг еды, разрушения моего дома и телевизора.
– Что же, я помню тебя и то, как нам было весело, когда ты приезжал в гости. – Я улыбнулась Курту.
Его глаза расширились от неуверенности. Он спрятался за маму и обнял ее ногу своими ручками. Я выпрямилась.
– Стадия привязанности?
– Больше, чем привязанность. Я подумываю сменить его имя на Липучку.
– Где остальные?
У Фиби было четверо детей: Джефф, Дейл, Курт и Даника. Все имена в честь гонщиков «НАСКАР». Спасибо одержимости ее бывшего фанатичного мужа. Она и Винс развелись почти год назад.
– Джефф и Дейл в школе. Я собираюсь забрать их. Даника в машине. Черт, – она оглядела химчистку. – Надеюсь, никто не слышал, – сказала она громким шепотом. – А то моей удаче придет конец, и какая-нибудь параноидальная Бетти сдаст меня властям.
– Ты самая нерадивая мать на планете, хотя и нарушаешь закон, – драматично прошептала я уголком рта.
– Ш-ш-ш, – она слегка махнула рукой. – Я ее вижу. Она прямо здесь. – Фиби указала на витрину. – Она отрубилась в автокресле. Маленькая негодница. Кричала все долбанное утро и вырубилась, когда мы сели в машину. Боже, если бы я могла оставить ее в машине с включенным двигателем на весь день, то я бы так и сделала, – глубоко вздохнула она. – Я шучу, ты же знаешь.
– Настолько плохо?
– Она самая темпераментная из них всех. Я думала, что чем больше у тебя детей, тем легче, – проворчала она. – Судя по всему, нет.
Я послала Фиби сочувствующий взгляд, и она ответила мне натянутой улыбкой.
– Клянусь Богом, я счастлива, – сказала она сквозь стиснутые зубы, указывая на свою застывшую улыбку двумя указательными пальцами. Ее губы растянулись еще шире. – Видишь?
– Ох, Фиби.
Она резко выдохнула сквозь сжатые губы и сгорбилась.
– Черт, кого я обманываю?! Я чертовски спеклась. А мое первое свидание за целую вечность было катастрофой.
– Ты начала ходить на свидания?
Она не упомянула, что хотела сходить на свидание, когда мы болтали на прошлой неделе.
– Моя соседка хотела свести меня со своим младшим братом. Он великолепен. Серьезно, ВЕЛИКОЛЕПЕН. Я, наконец-то, сказала «да», чтобы она отстала. И я действительно, действительно хотела куда-нибудь сходить и весело провести время. – Она держала платье в руках, его лиф был весь в темных пятнах. – Это мое первое свидание, с тех пор, как Король Мудаков бросил меня. А этот маленький придурок… – Она покачала обтянутой в спортивные штаны ногой, чтобы ослабить хватку своего цепляющегося ребенка, – …пролил виноградный сок мне на грудь, прямо перед тем, когда я собиралась выйти из дома. Мое единственное платье, которое до сих пор подходит мне по фигуре! Я с таким нетерпением ждала того вечера. Я даже смахнула паутину со своего укромного места.
– Фиби!
Дама перед нами вытаращила глаза.
– Конечно, мне больше нечего было надеть, и я провела вечер с самым великолепным парнем в блузке в цветочек, которая лучше бы смотрелась в качестве обоев, чем на мне. – Ее плечи поднялись и опустились, когда она медленно вздохнула. Затем, она потянула за низ свитера, который плотно облегал ее грудь. Она поправилась с августа. Ее обычно густые и волнистые волосы были завязаны в беспорядочную шишку, каштановые пряди были тусклыми и ломкими.
– Я действительно очень обижена, что ты не позвонила мне утром. Почему ты здесь? – Она толкнула меня локтем.
– Ох, – выдохнула я. – Просто приехала.
Я не хотела волновать ее правдой, но я хотела поговорить с ней о Кэсси.
– Да, уум-ммум. Ты упряма, дорогуша. – Она ткнула своим указательным пальцем мне в грудь. – Ты можешь выложить мне все завтра. Кофе у меня дома. Тогда ты сможешь рассказать мне реальную причину, заставившую твою жалкую задницу притащиться в Пасифик-Гроув.
– Все в порядке.
Она усмехнулась, и я улыбнулась в ответ. Несмотря на обстоятельства, которые привели меня в город, я была рада ее видеть.
– Оуэн здесь, – ляпнула я.
Ее рот немного приоткрылся, а глаза вспыхнули.
– Правда?
– Ты не знала?
Она указала на Курта.
– Я не особо куда-нибудь выбираюсь. Так… – она толкнула меня, – какого это снова видеть его?
– Потрясающе и пугающе. Грустно и странно.
– Все это?
Даже больше.
– Я и представить не могла, что увижу его снова. Ну ладно, представляла, но никогда не ожидала, что такое в действительности случится. Он выкупил дом своих родителей, когда они переехали.
Она вздохнула.
– Готова поспорить, что сейчас он выглядит еще горячее, чем когда он уезжал.
Я прижала платье бабули к груди.
– Да, – призналась я.
– Вот как. – Фиби улыбнулась.
Она лизнула кончик своего указательного пальца и махнула им в воздухе, издавая шипящие звуки.
– Так, во сколько мне ждать тебя завтра?
Очередь передо мной закончилась, и работник химчистки указал на меня.
– В девять нормально?
К этому времени она уже должна была успеть отвезти двоих детей в школу.
– В девять – идеально, – она указала на мое ухо. – Принесешь мне пару сережек, как сейчас на тебе?
Мои пальцы коснулись сережки, сенсорная память напомнила мне о цвете и материале. Морское стекло цвета лайма, свисающее на застежке из чистого серебра.
– Возьми их. – Я сняла украшения и смотрела, как они падают в ладонь Фиби, как будто в замедленной съемке.
– Красиво. – Она подняла одну из причудливых серег к свету и присвистнула.
Она сменила свои жемчужные сережки на длинные. Я смотрела, как они раскачиваются в ее мочках. Это были обычные осколки стекла. У меня было много подобных пар. Но были все шансы, что я больше никогда не увижу именно эти конкретные кусочки стекла. Точно так же, как я могла не увидеть Кэсси после пятницы.
Моя дочь могла потерять свою мать.
Прямо, как я потеряла свою.
Глава 8
Двадцать два года назад.
Мама познакомилась с отцом после окончания старшей школы, когда навещала подругу в Университете Миннесота. В то время ему было двадцать шесть, и он работал в административной канцелярии. Мама решила переехать в Миннесоту, несмотря на разочарование ее родителей. Она едва знала моего отца, чтобы пойти на такой большой шаг, но она любила его и хотела дать их отношениям шанс. Через четыре месяца, мои родители сыграли свадьбу. Спустя четырнадцать месяцев на свет появилась я.
Сначала мои родители были счастливы. У них были мечты и планы, которые включали стремление моего отца когда-нибудь занять пост декана университета. Отец работал, а мама сидела дома и заботилась обо мне, пока однажды он не потерял работу администратора. Тогда я впервые услышала слова сокращение штата и урезание бюджета.
После этого у отца начались сложности с работой. Он всегда находил причину, чтобы уволиться. Он перекладывал ответственность на коллег, с которыми трудился. Просто эта работа была не такой, какую он выполнял в университете.
Наступила депрессия и вскоре он начал выпивать. Тогда-то он и начал винить маму за то, что она предсказала его увольнение и пристрастие к бутылке. Не желая брать ответственность за свои поступки, в конце концов, отец убедил маму, что это ее вина. Если бы она не предвидела и не сказала ему, как все в итоге произойдет, возможно, мой отец не закончил бы как алкоголик, который не способен удержаться на работе. Может быть, именно это видение привело его к падению, потому что мой отец не видел другого выхода, кроме того, что предсказала мама. Мамины способности стали для него оправданием его неудач.
Поэтому мама перестала пользоваться своими способностями или, по крайне мере, попыталась сделать это.
В те дни, когда отец находился в поиске очередной работы, мама работала, пока я была в школе. Но только в это время, потому что ей не хотелось, чтобы я находилась дома наедине с отцом. Из-за этого она зарабатывала недостаточно денег, чтобы прокормить нас и купить выпивку отцу. Когда они не смогли оплатить аренду, и арендодатель пригрозил выселить нас, мама предложила переехать к ее матери. Дедушка на тот момент совсем недавно умер и бабуле была одиноко. Это было только временно, как утверждала мама. У моего отца имелась масса возможностей устроиться в местные школы или колледжи. Жизнь могла бы стать лучше. Мы упаковали свои вещи и отправились на запад.
По дороге из Миннесоты в Калифорнию мы остановились позавтракать в Айдахо. Помню, на больших стеклянных окнах закусочной была нарисована реклама пышных яиц и коричневого бекона: ЯИЧНЫЙ ОМЛЕТ СПЕЦИАЛЬНЫЙ. Два Доллара Девяносто Девять Центов.
Шоссе простиралось в обоих направлениях, пока дорога вела к краю земли. Куда бы я не взглянула, везде росла кукуруза. Стебли склонялись и развивались на ветру, будто огромные травинки, поклоняющиеся солнцу.
