Текст книги "Всё разрушающий прибой (ЛП)"

Автор книги: Кэрри Лонсдейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 16 страниц)

Я опустила руку.

– Химия?

– Решила не делать. – Бабушка покачала головой на подушке.

– Почему? – Я уставилась на неё. Ей было только семьдесят три. Впереди еще много лет.

Где ее воля к жизни?

Бабуля отвернулась к окну. В лежачем положении гравитация притягивала её кожу к кровати. Морщины разгладились на бледных щеках и собрались вокруг её подбородка и редеющей линии волос. Со временем, её блестящие голубые глаза потускнели до тускло-серого, и в них я увидела ответ.

Без лечения, она быстро умрет. Её мучения не продляться долго. Она не хотела быть обузой.

– Бабуля, – прошептала я. Затем я посмотрела на неё, её аура лучилась, неограниченная её слабым состоянием.

– Кэсси знает? – Она должна была увидеть цвета бабушки.

– Она спрашивала. – Уголок рта бабушки дернулся. – Я сказала ей, что у меня простуда. – Достаточно справедливо, чтобы её аура не выдала её маленькую ложь.

Тяжесть новостей и событий недели тяжело упала мне на плечи.

– Мне страшно, бабуля. Я боюсь того, через что ты проходишь. Я боюсь за Кэсси. У неё не останется семьи, если мы обе умрем.

– Ты слишком упертая, чтобы умереть.

– Я тоже не хочу, чтобы ты умерла. – Я вернулась в кровать, опуская свою голову ей на грудь. – Прости меня за то, что я ушла. Мне стоило навещать тебя чаще.

– Вот, вот. – Бабуля похлопала меня по спине. – Нам обоим стоило сделать больше.

Я вздохнула.

– Я люблю тебя.

– Я всегда любила тебя, Молли, дорогая. – Она погладила меня по спине легкими движениями руки.

Я прислушилась к её сердцебиению. Сильное и стабильное, противоречащее злокачественному образованию, растущему в ее мозгу, ее прекрасном разуме.

Мы долго лежали так, она, гладила меня по спине, я слушала её дыхание. Когда её рука замерла, я выпрямилась, поправила свои волосы и потерла глаза.

Она выглядела умиротворенной, её голова покоилась на подушке. Я думала, что она уснула, пока она не повернулась и не посмотрела на меня.

– Что такое? – спросила она, как будто чувствуя тяжесть моего взгляда.

– Сколько времени у тебя осталось?

Она взглянула на своё тело, тонкое очертание под одеялом.

– Я хочу пить. Не принесешь мне воды, дорогая?

Почти пустой кувшин возвышался над контейнерами с таблетками, чашками и книгами на прикроватном столике.

– Да, конечно. – Я взяла кувшин и покинула комнату.

По пути на кухню я убрала чердачную лестницу, закрыв люк, и обошла беспорядок в холе на первом этаже. Я наполнила кувшин и вернулась наверх, чтобы застать бабулю спящей. Я налила стакан и оставила вместе с кувшином на столике. Солнце опустилось ниже, прячась за ограду из облаков. Длинные серые тени растянулись по комнате. Я задернула занавески, комната погрузилась во тьму, и вышла, оставляя дверь распахнутой на случай, если я понадоблюсь бабуле. Внизу я прибрала разбитый фарфор. Эти предметы принадлежали семье бабули поколениями. Это разбило мне сердце, они не могли быть склеены или восстановлены.

Когда я закончила, в доме было тихо, слишком тихо. Я неподвижно смотрела на заднее окно. Ветер последних двух дней стих. Пока я прибиралась, опустился туман, заслонив солнце. Это придавало внешнему миру ровный, матовый вид. Тысячи мыслей роились в моей голове, подобно туче из слов, самая большая и жирная была о Кэсси и её будущем сейчас, когда у меня есть мой ответ. Бабуля умирала.

Кстати, где Кэсси? К этому времени она должна была хлопать дверьми снова и снова, привлекая моё внимание.

Она всё ещё зла на меня, рассудила я. Не готова говорить. Или она могла уже лечь спать.

Я поднялась наверх, чтобы проверить, и обнаружила Банни, валяющегося на полу перед её дверью. Уши плюшевого животного были связаны вместе, и нить, связывающая ногу с его телом, была распущена, как будто за конечность тянули и дергали. Бедный кролик.

Я подобрала игрушку и мягко постучала в дверь Кэсси. Она со скрипом открылась.

– Кэсс?

Когда ответа не последовало, я заглянула внутрь. Её кровать была заправлена. Она не спала, и её не было в комнате. Я последовала к комнате бабули и заглянула внутрь.

– Кэссиди? – прошептала я.

Никакого ответа.

Где она была?

Я окликнула ее с верхней площадки лестницы. Дом застонал, доски заскрипели, но никакого ответа от Кэсси.

– Она действительно сердится на меня, – произнесла я громко. – Как думаешь, Банни?

Глаз-бусинка игрушки безучастно смотрел на меня.

После проверки шкафа Кэсси и ящиков в ванной комнате и холе, я пошла в свою комнату.

– Я знаю, что ты злишься, Кэсси. Пожалуйста, выходи, чтобы мы могли поговорить.

Комната оставалась тихой. Её не было и здесь, но на моей кровати лежал ярко-оранжевый спасательный жилет.

«Я всего лишь хотела помочь», – слова Кэсси пронеслись сквозь меня. Моя грудь опустилась, и я упала на кровать. «Я собираюсь спасти тебя, мамочка».

– Кэсси… – зарыдала я.

Мои проблемы с нашими способностями не были проблемами Кэсси. Это у меня была проблема. Я была той, кто стыдился, кто не хотел казаться фриком, кто боялся того, что я могу сделать с кем-то, кого люблю. Если бы у меня только хватило смелости принять мои странности, как Кэсси, казалось, сделала сегодня с Джейн. Как она и пыталась делать все это время.

– Боже, Кэсси. Мне так жаль. – Вспоминая моё обещание ей вчера, я натянула жилет и застегнула передние защелки. Жилет был громоздким, определенно неудобного кроя. Я затянула ремни и обняла себя за талию, раскачиваясь на кровати. – Мне так жаль.

Бабуля учила Кэсси использовать свое предвидение, чтобы предчуствия не были непрошенными и трагичными, теми эмоционально заряженными видениями, которых у неё не было навыков блокировать. Она помогала Кэсси развивать контроль, чтобы видеть то, что она хотела и когда хотела. Чтобы знать, кому помочь и зачем. Как делала мама.

Я вскочила на ноги.

– Кэссиди! – Я выбежала из комнаты. Мне нужно было извиниться, сказать ей, что я была неправа, навязывая ей свои страхи, не дав ей даже возможности попробовать, дать её способностям вырасти и расцвети вместе с ней.

Бегая по дому, я выкрикивала её имя, пока обыскивала комнаты и шкафы, достаточно большие, чтобы вместить её миниатюрное тело. Я проверила задний двор и свою студию, наконец, заканчивая шкафом в холе. Я встала перед дверью. Между лопатками выступил пот, зажатый спасательным жилетом.

Пожалуйста, пусть тебя здесь не будет.

Мои пальцы сжали дверную ручку. От мысли, что она добровольно спряталась здесь, меня затошнило. Впрочем, она не знала о тех часах, что я провела запертая внутри.

Потолок давил, и пол поднимался, когда я думала об ограниченном пространстве. Моё дыхание выходило короткими рывками. Сделай это, Молли. Я распахнула дверь, в некоторой степени удивленная тем, что было не заперто, но еще больше шокированная тем, что там было пусто. Я почти ожидала обнаружить себя скрученной на полу с дорожками от слез на моих щеках и ногтями в крови от взлома замка в темноте.

– Кэссиди? – Её имя было всхлипом, когда я попятилась от двери. Я потерла свою шею и обошла вокруг, мои глаза метались по мебели к дверям и комнатам.

Где она?

Пляж.

Мне все равно, если ты умрешь! Я НЕНАВИЖУ ТЕБЯ!

Головокружение накатило на меня. Я прижала руку к стене, глубоко вдохнула и, выдыхая, открыла свой разум. Где ты?

Меня встретила пустота.

Паника появилась в горле. Она блокировала меня? Или хуже, она ушла из дома?

Я представила, как Кэсси бежит на пляж, озлобленная на весь мир, как и я в её возрасте. Затем я увидела её в ловушке сумасшедших штормовых волн, её маленькое тело вертится и метается. Я видела, как течение забирает её, затем меня отчаянно плывущей за ней.

– Нет! – Этого не могло быть.

Моё сердце колотилось подобно молоточку по литаврам, я выбежала через парадную дверь и слетела с крыльца, зовя Кэсси. Но я не направлялась на пляж. Я направилась к Оуэну и застучала в дверь. Он сказал мне, что в любое время, несмотря ни на что, приходить к нему, если он нужен мне. И он был нужен мне.

Мадд и Дирт залаяли изнутри. Я услышала, как Оуэн приказал им сесть. Он открыл дверь и хмыкнул.

– Классный вид. – Его взгляд поднялся от жилета и уперся в мой. Его улыбка погасла. Он сжал мои плечи. – Что такое?

– Кэсси пропала.

Глава 24

Среда, поздний вечер.

– Когда ты последний раз видела её? – Оуэн сорвал свой пиджак с вешалки в шкафу в прихожей.

– Более часа назад. Директор Кэсси была здесь, когда я вернулась домой, – объяснила я, тяжело дыша. – Она проделала весь этот путь, и это в учебный день, чтобы повидаться с Кэсси.

– Как заботливо с её стороны, – Оуэн знал, что Кэсси на отстранении. Он застегнул пиджак, и мы покинули его дом.

Я побежала, чтобы поспевать за быстрым темпом Оуэна.

– Она была здесь не для того, чтобы проверить Кэсси. Она хотела, чтобы Кэсси посмотрела в её будущее, будто она предсказательница.

Оуэн резко остановился на месте, где его дорожка пересекалась с тротуаром.

– Ты шутишь. – Он взглянул на меня.

– Я испугалась. Я выгнала её. Накричала на Кэсси. Бабуля накричала на меня. Кэсси закричала, что ненавидит меня, и убежала наверх. Затем бабуля упала.

Его голова быстро повернулась.

– Что?

– Оуэн, – мои руки взлетели к щекам. – У бабули опухоль мозга.

Мгновение он смотрел на меня, словно обдумывая все, что я на него вывалила. Он моргнул, а затем выругался.

– Где она?

– Бабуля? В постели, отдыхает. На данный момент она в порядке. – Я с тревогой посмотрела через плечо в сторону океана. Небо потемнело, ночь подступала быстрее вместе с туманом. – Я думаю, что Кэсси на пляже.

Оуэн поднял голову и посмотрел вниз по дороге.

– Она ходила туда уже на этой неделе? – нахмурился он.

Я потрясла головой, балансируя на носочках. Моё сердце стучало.

– Тогда я не думаю, что она там.

– Ты уверен? Потому что именно туда я обычно ходила, когда была зла, и мы настолько сильно похожи, и я никогда не видела её настолько злой на меня, я имею в виду – Боже, Оуэн – она ненавидит меня. Я полностью облажалась.

– Эй, эй. – Оуэн сжал мои плечи. – Успокойся. Глубоко вздохни. Мы найдем её.

Я сделала длинный и глубокий вдох, мои легкие боролись за пространство в груди.

– Вот так, – сказал он, когда я выдохнула. – А теперь, давай обдумаем всё это. Я уверен, что она не ушла далеко. Ты пыталась связаться с ней?

Я энергично закивала.

– Я не могу почувствовать её, я не знаю почему. – Это было первый раз в жизни Кэсси, когда я попыталась поговорить с ней этим особым способом, и она не ответила.

– Она блокирует тебя? – Он изогнул брови.

– Я надеюсь на это. – Потому что я бы не смогла выдержать альтернативу.

– Всё хорошо, пойдём вернемся к Мэри и осмотримся.

– Я уже осмотрела дом, – сказала я.

– Тогда нам точно нужно проверить пляж.

Мы оба посмотрели в сторону воды, и мой желудок ухнул.

– Ты хочешь… – Он остановился, когда я резко покачала головой. – Ты хочешь, чтобы я спустился и проверил?

Я кивнула.

– Да, пожалуйста, – слова вырвались из моего рта.

– Подожди здесь. – Он сорвался с места. Его не было не дольше трех минут, но эти минуты были самым длинным промежутком времени, который я переживала в своей жизни.

Оуэн вернулся назад на улицу. Я встретила его на тротуаре перед домом бабули.

– Её нет там, – сказал он, запыхавшись.

– Слава Богу.

Он схватил меня за руку.

– Давай попробуем посмотреть в доме ещё раз, вдруг она вернулась. Затем нам стоит позвонить в полицию.

Моё лицо исказилось. Слёзы сжги. Боже, не позволь дойти до этого.

Пожалуйста, будь внутри. Пожалуйста, будь внутри.

Я повторяла молитву в своей голове, когда металлический привкус страха наполнил мой рот.

Мы остановились в холе и посмотрели на лестницу.

– Ты сказала, что она взбежала вверх, когда ты последний раз видела её?

Я кивнула.

– Ты слышала её после того? Любые звуки бега? Возможно открывающаяся или закрывающаяся дверь?

Я покачала головой.

– Давай начнём сверху для начала. – Он поднялся по ступенькам, перепрыгивая через две. Я побежала, чтобы успевать за ним, спасательный жилет подпрыгивал на моих плечах.

– Её не было в её комнате, когда я смотрела там в последний раз, – упомянула я, когда мы стояли перед дверью Кэсси. – Банни был прямо здесь, когда я пришла, чтобы проверить её. – Я указала на стол. – Она никогда не ходит никуда без кролика.

Оуэн смотрел, как я развязываю уши игрушки.

– Где ты была до того, как поднялась наверх?

– Внизу. – Я дернула Банни за ухо. – Я… хм… бабуля уронила чайный поднос, поэтому я убирала беспорядок.

Выражение боли появилось на его лице.

– А до того?

– Я была с бабулей. Это тогда она рассказала мне… о… ты знаешь… – Я всплеснула руками, не находя слов. Моё горло болело от криков и рыданий. Спасательный жилет давил мне на ребра при каждом вдохе, жестко и сдавливая. Моя кожа под ним изнемогала от жары. Пот выступил у меня на лбу. Я начала дышать короткими вздохами.

– Оуэн расстегнул передние застежки. Я тяжело выдохнула.

– Лучше? – спросил он тихим и спокойным голосом.

– Намного. Спасибо.

– Расскажи мне о Мэри. – Он потер мои плечи. Это держало меня приземленной и сосредоточенной. Моё дыхание выровнялось, и голова перестала кружиться.

– Я сказала ей, что знаю о том, что она больна. Я видела её цвета. Именно тогда она рассказала мне об опухоли. Когда я спросила, сколько времени ей осталось, она попросила воды.

– И ты пошла вниз?

– Да… нет! – Я посмотрела влево и затем вправо и вверх. Я вскрикнула.

– Думаешь, она на чердаке? – Оуэн проследил за моим взглядом.

– Должна быть! Я убрала наверх лестницу, когда брала воду бабуле, – объяснила я. Оуэн уже открывал люк. Я ударила себя по лбу. – Глупая. Не могу поверить, что не смотрела там.

Он развернул лестницу.

– Учитывая, как прошли последние пару часов, я думаю, что недосмотр можно понять. Позволь, я посмотрю. – Он взобрался по лестнице. – Хэй, Кэсси! Ты тут?

Легкий шаркающий звук послышался с чердака. Две руки ухватились за выступ, и появилось лицо Кэсси. Её красивое, улыбающееся лицо. Длинные золотые пряди струились по её плечам.

– Привет, мистер Торрес.

– Что ты там делаешь? – Я практически растеклась по полу.

– Смотрю снимки. Здесь много фотографий твоей мамы, когда ты была маленькой. Она красивая.

Я провела пальцами по волосам.

– Да, она была красивой.

– Иди посмотри. – Она помахала мне рукой и исчезла из виду. Потолок застонал от её шагов, я поняла, что такой же звук слышала раньше, когда звала её.

Я поднялась на первую ступеньку и посмотрела на Оуэна.

– Иди. – Он кивнул на чердак. – Я проверю Мэри.

– Спасибо.

Он поцеловал меня в лоб. Я отдала ему Банни и полезла по лестнице. Спасательный жилет зацепился за край, поэтому я отклонилась от края и взобралась на чердак. Согнувшись в три погибели так, чтобы моя голова не ударилась о стропила, я обошла коробки и старую мебель. Чердак пах пылью, нафталином и старыми газетами.

Кэсси сидела у дальней стены в конце дома, скрестив ноги. Открытый фотоальбом лежал на её коленях. Маленькое окно над её головой пропускало достаточно света в комнату для того, чтобы она могла видеть снимки.

Я опустилась на пол рядом с ней.

Мои пальцы чесались от желания прикоснуться к ней, поэтому я пригладила ее волосы, струящиеся по ее плечам. Я хотела увидеть ее прекрасное лицо.

– Что смотришь? – спросила я.

– Фотографии тебя и твоей мамы. Думаю, вы были в парке. – Она повернула альбом так, чтобы я могла увидеть.

Вот я, не старше пяти, гоняюсь за мамой среди полевых цветов. Я вспомнила тот день. Аромат цветов наполнял холм, где мама любила совершать свои ежедневные прогулки. Фото было сделано позади нас, когда мы убегали от фотографа, моего отца. Длинные платиновые волосы струились по нашим спинам.

На противоположной странице был крупный план мамы, я сидела у нее на коленях. Мы улыбались в камеру. Мои глаза мерцали зелёным, в то время как ее были голубого цвета океана. Она выглядела такой молодой.

– Видишь, насколько красивой была твоя мама? – спросила Кэсси.

– Она прекрасна, – я прикоснулась к пластиковому обрамлению фотографии.

– Как она умерла?

Мое сердце сжалось.

– В результате трагического несчастного случая, – сказала я, скупясь на неприятные подробности. Она все ещё была слишком молодой.

– Ты скучаешь по ней?

– Очень сильно.

– Мне жаль, что ты потеряла маму. – Кэсси положила руку мне на колено.

– Мне тоже. – Я посмотрела на Кэсси. Она поразила меня. Она была здесь, утешая меня, когда все должно было быть наоборот.

Мы вместе просмотрели альбом. Кэсси задавала вопросы, и я отвечала на каждый настолько насколько могла.

– Какой была твоя мама?

– Восхитительной. Я любила ее.

– Чем ей нравилось заниматься?

– Ей нравилось гулять по пляжу. Она искала ракушки.

– Она тоже была особенной?

– Да.

– Что она могла делать?

– То же, что и ты, – сказала я. Затем я сказала Кэсси, что она напоминала мне мою маму каждый день. И что я любила ее.

Фотографии были сделаны в то время, когда жизнь с моими родителями была хорошей, до того, как отец потерял работу. Прежде чем он привнёс алкоголь в нашу жизнь, и прежде чем он сломил маму своими словами, обвиняя ее в своих неудачах. Альбом закончился прямо перед тем как мы переехали в Калифорнию.

Кэсси закрыла альбом и положила его в сторону. На чердаке стало слишком темно, чтобы смотреть другие снимки, но я не хотела прерывать этот момент с ней. Именно поэтому я не встала и не включила свет.

– Спасибо тебе за спасательный жилет, – произнесла я тихим голосом.

Кэсси осмотрела жилет. Она защелкнула застёжки. Сильное давление плотно сжало мою грудную клетку. Я медитативно вдохнула.

– Он громоздкий. – Кэсси перевела на меня взгляд.

– Совсем немного, – натянуто ответила я. Удушающий также, несмотря на то, что он слишком большого размера. – Я буду продолжать его носить, если это заставляет тебя чувствовать себя лучше.

Она расстегнула жилет и стянула его с меня.

– Что ты делаешь?

– Возвращаю его мистеру Торресу. Он тебе не подходит. – Она прижала жилет к своей груди.

– Прости, что накричала. – Я убрала волосы с её лица и пригладила их по спине.

Она плотно сжала губы и кивнула. Она не смотрела на меня, её взгляд был зафиксирован на какой-то точке на незаконченных деревянных половицах.

– Ты опозорила меня. Я только начала снова нравится директору Харрисону. Ей было грустно, и я хотела помочь ей.

Хотя я не особо испытывала симпатию к Джейн – и, если мы все переживем эту неделю, и я планировала позвонить в школьный округ – я чувствовала себя негодяйкой за то, как я вела себя с Кэсси.

– Прости, что не прислушалась к тебе и не дала шанса тебе объяснить.

Единственным её ответом было моргание век.

– Я была зла и напугана. Мамы тоже бывают напуганы. Мне больно, когда я вижу, как другие относятся к тебе из-за твоих… особых навыков.

Она ковыряла пальцем дырку в полу.

– Но я могу помогать людям.

– Я знаю, что ты можешь, но… – я глубоко вдохнула, – иногда помощь одним людям ранит других.

Она подняла голову.

– Поэтому ты больше не читаешь мысли?

– Это одна из причин.

– Бабуля сказала, что ты не используешь свои возможности, потому что это пугает тебя.

– Тебе очень повезло, что у тебя есть бабушка, которая тренирует тебя. Я не научилась контролировать свои способности.

– Бабуля или твоя мамочка не тренировали тебя? – Кэсси посмотрела на меня, ошеломленная.

Я покачала головой.

– Мой папа не разрешал этого.

– Почему нет?

Я открыла свой рот, ища слова, которые она бы лучше поняла.

– Я думаю, как и твоих друзей, наши способности пугали его. – Слезы жгли мои глаза, или из-за пыли или от давних сожалений. Наверное, и то и другое.

– Не плачь, мамочка. – Кэсси погладила меня по щекам. – Может я смогу научить тебя тому, чему бабуля научила меня.

Влажный смех запузырился в моем горле.

– Знаешь что? Мне нравится эта идея.

Отбросив в сторону жилет, я притянула её к себе колени. Её одежда пахла пылью, щекоча мой нос. Она долго здесь просидела.

Лестница скрипнула. Голова и плечи Оуэна появились в проеме.

– Мэри проснулась, – сказал он мне. – Она спрашивает тебя.

– Хорошо. Сейчас спущусь.

Я подняла Кэсси на ноги.

– Ты в порядке?

Она кивнула, и я поцеловала её в щеку.

– Я люблю тебя, Русалочка.

– И я люблю тебя. – Она обняла меня.

– Хэй, Кэсс, – позвал Оуэн. – Пойдем вниз, и я приготовлю тебе ужин.

Кэсси начала идти.

– Не хочешь позвонить Грейс после ужина? – Прошло уже пару дней, и думаю, что Кэсси хотела бы услышать прямо от её подруги. Кэсси помогла ей.

Она энергично закивала и снова обняла меня.

***

Оуэн отвел Кэсси вниз, чтобы раздобыть еды на ужин, в то время как я пошла навестить бабулю.

Румянец вернулся к её щекам, и она ровно сидела на кровати. Она переоделась в свою пижаму. Одеяло было аккуратно подоткнуто вокруг её хрупкой фигуры. Она отложила в сторону книгу, которую читала, когда я вошла в комнату.

– Наконец-то нашла Кэсси? – Легкая улыбка коснулась её губ, разглаживая морщинки вокруг рта.

– Да, слава Богу. – Я подтащила любимое кресло-качалку бабули к кровати. Сиденье скрипнуло от старости, когда я села. Это заставило меня подумать о маме.

Мы провели много поздних ночей в этом кресле, раскачиваясь в старой комнате бабули. Мягкое покачивание кресла и тихое напевание мамы убаюкивали меня.

В глазах бабули были смешинки. Её плечи задрожали.

– Она заставила тебя пойти туда на время. – Она нашла забавным исчезновение Кэсси.

– Чердак – это первое место, где мне стоило посмотреть, – сказала я, оглядываясь назад.

– Мы веселились там утром. Ей нравится рассматривать фотографии, особенно те, где ты была её возраста.

– У меня дома нет альбомов.

– Тогда тебе нужно спустить эти вниз, чтобы она наслаждалась. Там полно места на полках, которые Оуэн соорудил в гостиной.

Она сняла свои очки для чтения и потерла переносицу большим и указательным пальцами. Тяжелый вздох расширил и сдул её легкие.

Слишком много лет прошло с тех пор, как мы с бабулей открывали друг другу свои мысли. Инстинктивно, мне захотелось покинуть комнату и притвориться, что она здорова, но время имело огромное значение, для нас обоих.

– Как ты … учитывая… ты знаешь? – Слова вышли натянутыми, как будто их выжали со скрученного мокрого полотенца.

Её глаза на мгновение закрылись.

– Я устала. – Она сложила очки и положила их на книгу. – Слишком много волнений на этой неделе.

Это было еще мягко сказано.

Она пошевелилась, и села ровнее в постели. Её движения были медленными, когда она меняла положение.

– Позволь мне помочь. – Я начала подниматься.

– Сиди, сиди. – Она жестом велела мне отойти.

– Ты голодна? Могу ли я принести тебе что-то поесть?

– Оуэн принесет ужин. – Она натянула одеяло, подоткнув его под грудью.

– Что насчет воды? – Её стакан был наполовину пуст. – Я налью тебе еще. – Я оттолкнулась от кресла-качалки.

– Молли. Сядь.

Я послушно плюхнулась обратно в кресло.

Она всмотрелась в моё лицо.

– Единственное, что мне сейчас нужно – это твоя компания.

– Хорошо, – сказала я, сжимая руки.

Она смотрела, как я выкручивала пальцы, нервная привычка, которую Кэсси переняла от меня. Я позаимствовала её от матери.

– Встреча с Офелией прошла хорошо? – спросила бабуля.

Я кивнула, воздерживаясь от подробностей, чтобы она не беспокоилась обо мне. Я рассеяно покачивалась в кресле, пол из твердой древесины постанывал под полозьями кресла. Тысячи вопросов крутились в моей голове, как морское стекло, беспорядочно вращающееся во время прибоя. Сколько времени осталось бабушке? Сколько она уже болеет? Почему она не сказала мне раньше? И почему она решила не принимать лечение?

Мне стоило вернуться домой раньше. Мне следовало приезжать чаще. Мне никогда не стоило покидать дом.

– Прости меня, – просто сказала я.

– За что, Молли, дорогая?

– За всё. – У меня перехватило дыхание, а желудок перевернулся. – За всё.

Бабуля смотрела на меня длительное время, её глаза были грустными и уставшими.

– Ты не должна передо мной извиняться.

Я энергично закивала.

– Должна. – Я повернулась к окну, где раньше Оуэн, должо быть, раздвинул шторы. Я уставилась сквозь стекло в вечернее небо. – С чего мне начать? – проборматала я.

Бабушка вздохнула.

– Как насчет начала?

– Начало, – повторила я шепотом. Я проглотила внезапный приступ эмоций и глубоко вздохнула. – Тем днем, когда папа убил маму, я училась у Оуэна дома. Я вдруг подумала о маме. Я почувствовала прикосновение к своей коже и поцелуй. И затем я ничего не почувствовала. Только огромную пустоту, которая ужаснула меня настолько, что я побежала домой. Тогда я и заметила тебя у подножия лестницы. Я побежала в мамину комнату, и она была там, лежала на коленях папы с пурпурными отметинами от пальцев на её шее. Он только что убил её, бабуля. Я просто пропустила это. Я всегда думала, что, если бы я не была у Оуэна, он бы никогда не убил маму. Или возможно я бы смогла остановить его. Мама была бы всё ещё с нами.

– Молли, Молли, Молли. – Бабуля покачала головой со стороны в сторону на подушке. – Смерть Шейлы это не твоя вина. Я тоже была дома, помнишь? Он всё же убил мою дочь, – её голос надломился.

– Но это еще не все, – продолжила я, прежде чем я бы потеряла храбрость. – Я удивила отца, когда показалась. Он уронил маму. Буквально. Он позволил ей упасть на пол, подобно выброшенной кукле. – Я протянула руки к полу. – Он переступил через неё, как будто бы она ничего не значила для него, и пошёл за мной. Он начал извиняться, что это был несчастный случай, что он не хотел этого. Затем в его глазах появился сумасшедший огонёк. Он был весь потный, обвиняя меня. Он сказал, что в смерти мамы была виновата я. Что я убедила его сделать это.

– Я так испугалась, бабуля, что я именно это и сделала. Я послала убеждение прежде чем поняла, что делаю. Я сказала ему, чтобы он оставил нас.

– Так вот почему он так внезапно ушел, – прошептала бабушка в понимании.

Я подошла к кровати, и села рядом с ней.

– Да. И именно тогда его сбила машина. Та машина сбила его из-за меня. Я убила своего отца.

Бабуля потянулась через простыну, ища мою руку. Я крепко сжала её руку.

– Твое убеждение уже бы спало к тому времени, Молли. Ты не убивала его.

– Так сказал и Оуэн, и я хочу верить в это. Но его бы там не было, если бы я его не отослала прочь.

Бабушка наклонила голову.

– Оуэн об этом знает?

– Я рассказала ему прошлой ночью. Мне было так стыдно.

– Ты держала это всё время в себе. Поэтому ты уехала, не так ли?

Я кивнула.

– Это и дом беспокоили меня. Каждый раз, когда я проходила мимо их спальни, этой комнаты, – я оглянулась вокруг, – я видела изображение мамы на коленях у отца. Прости, что я уехала, и мне жаль, что я закрылась от тебя.

– Бедная девочка. – Она погладила мою руку. – Я первой закрылась от тебя. Разве ты не помнишь?

Я медленно кивнула. Мы закрыли свои мысли друг от друга. Вина закрыла мой, но я не понимала причин бабушки.

– Почему ты закрылась от меня?

Она убрала свою руку с моей и откинула одеяло.

– В ту ночь мы все сделали то, о чем сожалеем.

– Что ты сделала? – Меня пробрало холодом. Что-то в её тоне.

Её горло дернулось. Она покачала головой.

– Ужин подан, – огласил Оуэн, входя в комнату. Он нёс поднос с едой.

– Вовремя. Я жутко голодная. – Бабушка расправила простынь, которую сжимала.

Оуэн поставил поднос на колени бабушке, и она всплеснула руками.

– Мне не приносил красивый мужчина ужин в постель уже с… никогда, – пошутила она, и подмигнула Оуэну.

Он хохотнул, и я заметила, как румянец на его щеках усилился.

– В готовке Мэри всегда хорошим является то, – произнес он мне из-за плеча, – что всегда в холодильнике есть остатки.

– На второй день ягненок намного лучше. Разве ты так не думаешь, Оуэн?

– Конечно думаю.

Мэри взяла приборы, но ей не хватало силы разрезать мясо. Нож двигался вперед-назад без толку. Она подняла приборы с тарелки и сжала их сильнее в руках.

Оуэн нежно положил свои руки поверх её.

– Позвольте мне.

– Если джентльмен настаивает…

– Настаиваю. – Он взял приборы и порезал её еду.

Она была слабой и беспомощной, оболочкой той независимой и полной сил женщины, которой она когда-то была. Я отвела взгляд. Было слишком сложно наблюдать за ней. Я уже скучала по женщине, которую я знала ребенком.

Новый порыв ветра ударил по окнам, и странное чувство осело во мне. У бабули было мало времени. У неё не было месяцев или недель. Скорее дни.

Прямо, как и у меня.

Мой взгляд обвел комнату, останавливаясь на дверном проеме, когда мои мысли последовали к Кэсси. Очень вероятно, что она может потерять нас обеих в течении очень короткого времени.

Я не могла позволить этому произойти.

Оуэн отошел от кровати и положил руку мне на плечо, уговаривая меня посмотреть на него, его выражение лица было озабоченным.

– Ты в порядке?

– Я не знаю, – нахмурилась я.

– Иди поешь. Внизу для тебя стоит тарелка.

Я кивнула и встала с кресла. У меня не было сил спорить.

Он быстро меня обнял и прошептал на ухо:

– Я останусь с Мэри, пока она ест.

Я снова кивнула и покинула комнату.

Глава 25

Среда, вечер.

Каждый мускул в моем теле болел, когда я спускалась вниз. Перила удерживали меня в вертикальном положении, но, когда я достигла низа, я опустилась на последнюю ступеньку и уронила голову на колени. Дождь стучал по крыльцу по ту сторону входной двери. Ритмичное постукивание успокаивало меня, и мои веки отяжелели, мысли в моём утомленном мозгу возвращались к бабуле. Я почувствовала, что её рак развился сильнее за эти дни, чем она показывала. Она перенапрягла себя за эти дни, развлекая друзей и наставляя Кэсси. Она не хотела выглядеть или вести себя как больная и умирающая женщина.

Пол в коридоре скрипнул, и воздух зашевелился вокруг меня. Я подняла голову. Кэсси стояла со мной лицом к лицу. Она положила руки на мои щеки, её теплые ладони коснулись моего лица.

– Почему твои цвета грустные?

Я спорила с собой о том, сказать ли ей о бабушке, но она и так уже слишком боялась за меня. Ей не нужно было знать, пока нет.

– Я в порядке, сладкая. Просто устала. – Я накрутила локон, что лежал на её груди на палец.

– Тебе нужно поужинать и пойти в постель, – похлопала она меня по плечу.

Улыбка появилась на моём лице.

– Да, мэм. – Я медленно встала и заметила свою сумку на полу у вешалки. – Может нам стоит позвонить сейчас Грейс?

– Да! – Она хлопнула в ладоши и покачалась на носках.

Я схватила сумку, достала телефон и снова села. Было два пропущенных звонка и одна голосовое сообщение от Джейн. Я проигнорировала их и набрала на информацию, чтобы получить номер больницы Грейс.

– Алло? – Элис Калинг ответила после того, как оператор в больнице перенаправил меня в палату Грейс.

– Элис, это Молли. Мама Кэсси.

– Это так странно. – Элис неловко рассмеялась. – Я только взяла телефон, чтобы позвонить вам.

– Директор Харрисон сказала мне, что вы хотели поговорить со мной, – начала я. Я потерла висок своим указательным пальцем. – Как Грейс?