Текст книги "Всё разрушающий прибой (ЛП)"

Автор книги: Кэрри Лонсдейл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 16 страниц)

Она застыла. Ее глаза округлились, когда она уставилась на меня. Ее лицо побледнело.

Мое сердце дрогнуло. Я знала этот взгляд и выругалась. Больше никаких предчувствий. Дайте девочке передохнуть.

Кэсси взвизгнула, и я дернулась. Телефон выскользул из моих пальцев. Она снова закричала, пронзительно, так что у меня кровь застыла жилах.

Что она увидела? Кого она видела?

Я осмотрела парк. Здесь не было никого, кого она знала. Она всегда знает людей из своих видений.

– Мамочка! – Она подбежала ко мне и врезалась в живот. Она колотила меня своими кулачками, все еще выкрикивая мое имя.

Это было плохо, хуже некуда. Я даже представить не могла кошмар, который был у нее в этот раз. Ее предчувствия всегда возвращались в виде снов в течение четырех ночей подряд, с каждым разом раскрывая все больше подробностей. Круг не прерывался, пока на пятый день… день, когда предсказание сбывалось.

– Кэсси, успокойся, – крикнула я, когда ее кулак сильно ударил меня в бедро. Я схватила ее махающие кулачки и опустилась на колени. – Сосредоточься, милая. Сосредоточься на моем голосе или ты навредишь себе.

– Не оставляй меня! – Она вцепилась в мою промокшую блузку. Ее лицо покрылось пятнами и покраснело. – Не оставляй, не оставляй, не оставляй!

Она закричала так пронзительно, что звук ударил по моим барабанным перепонкам. У меня волосы на затылке встали дыбом. Несколько голов повернулись в нашу сторону.

Я сжала ладонями щеки Кэсси и заставила ее посмотреть на меня.

– Успокойся, – повторила я. – Я прямо здесь. Расслабься. Посмотри на меня.

Кэсси хлопнула меня по плечу. От удара у меня задрожали пальцы ног.

– Кэссиди, – предупредила я. Мои пальцы еще сильнее впились в ее руки. – Смотри. На. Меня.

Она зажмурилась и покачала головой.

– Не уходи. Не уходи. Не уходи, – всхлипнула она.

Каждая мольба разрывала меня на части.

– Любимая. – Я прижала ее к груди. – Все будет хорошо, – успокоила я. – Мы все исправим. Бабуля поможет нам с этим.

Разбрызгиватели со свистом отключились, и рядом забурлил фонтан. Над головой проплывали облака, приглушая солнечный свет. Дождь был неизбежен. Я опустила подбородок на голову Кэсси, желая защитить ее от жестоких картинок, назревающих в ее голове.

– Останься со мной, мамочка.

– Я здесь, милая.

Она покачала головой и заплакала.

– Ты собираешься покинуть меня.

Она начала извиваться в моих руках и взбесилась.

– Ты не веришь мне! – Она колотила меня по плечам, по груди. – Ты такая же, как и остальные! Ты не слушаешь меня! Ты должна слушать! ТЫ ДОЛЖНА ПОВЕРИТЬ МНЕ!

– Поверить чему? – Я грубо схватила ее за плечи.

Она закричала. Ее руки метались. Я боролась, чтобы удержать ее. Она отскочила из моей зоны досягаемости. Ее грудь вздымалась, руки безвольно упали по бокам, а глаза блестели за завесой слез. Она посмотрела на меня так, будто я предала ее.

Воздух вырвался из моей груди. Я упала на пятки. Что я наделала? Мои руки начали трястись. Это предчувствие отличалось от других. Что-то было не так.

– Что ты видела? – спросила я, сдавленным шепотом.

Нижняя губа Кэсси задрожала. Слезы хлынули, как водопад.

– Ты не могла дышать. Я видела, как ты умираешь.

Глава 5

Понедельник, полдень.

Прохожие останавливались поглазеть на нас. В их взглядах читалось любопытство, и даже обвинение. Я не хотела, чтобы они начали спрашивать, почему кричала Кэсси и не хотела, чтобы они услышали то, что она говорит. Они бы не поняли. Поэтому я сделала единственное, на что оказалась способной с учетом обстоятельств. Взяла ее в охапку, вместе со своей сумочкой и телефоном, и быстро зашагала к машине мимо глазеющих зевак.

По пути домой я позвонила в колледж и объяснила, что у меня чрезвычайная ситуация и мне нужно уехать из города. Также я оставила сообщение на автоответчике школы Кэсси. Я не назвала точную дату, когда мы вернемся, но дала им номер своей бабушки. Ей я позвонила следующей.

– Мы едем, – сказала я, удивившись тому, как спокойно это прозвучало.

– У? – спросила она. – Когда?

– Сейчас. Мы будем у тебя через пару часов. – Я закончила разговор.

Когда я подъехала к дому, предчувствие Кэсси тяжестью осело у меня в груди. От этого я начала задыхаться, сидя на водительском месте. В это время Кэсси смотрела на меня с испуганным выражением на лице.

Двигайся, Молли. Сделай что-нибудь.

Я выбралась из машины, позвав Кэсси последовать за мной. Оставив ее одну стоять в прихожей, я помчалась через дом, хватая туалетные принадлежности и одежду и бросая все в наши чемоданы. Пока я все упаковывала, из моих легких вырывались короткие выдохи, лицо горело, а шея вспотела.

Я поспешила по коридору в свою студию, где открыла крышки на пластиковых контейнерах с морским стеклом, проволокой и инструментами, увенчав эту стопку своим портфолио. Затем вспомнила, что тесты моих студентов были все еще в машине и нуждались в проверке. Я не знала, почему думала, что мне все это нужно. Может быть, выполнение обычных задач убедит нас обеих, что жизнь может продолжаться вполне нормально. Или, возможно, я просто хотела сделать вид, что предчувствие Кэсси было не правдой.

– Я не собираюсь умирать.

Подняв вещи, я двинулась по коридору, чуть не столкнувшись с Кэсси.

Она хныкала, поглаживая Банни за ухом. По ее щекам текли слезы, придавая ей вид фарфоровой куклы под флуоресцентным светом люстры.

– Кэсси! – воскликнула я и отбросила вещи в сторону.

Они приземлились с глухим стуком. Я упала на колени. – Не плачь, Русалочка. Пожалуйста, не плачь.

– Не оставляй меня. – Новые слезы хлынули, как волна, выброшенная на берег.

– Я никуда не уйду. Обещаю, – сказала я так успокаивающе, как только могла.

– Но, я же видела…

– Что ты видела? – спросила я, когда ее голос замер. – Ты знаешь, почему я не могла дышать?

Ее губы скривились в гримасе, и она пожала плечами.

Как-то Кэсси сказала мне, что ее видения похожи на музыкальный клип. Картинки мелькают с бешеной скоростью. Это происходило так быстро, что изначально у нее было лишь собственное представление о том, что должно произойти. Но что-то похожее из реальных событий срабатывало толчком и вызывало предсчувствие. Пока моя влажная блузка холодила кожу, я прокручивала в голове, что делала прямо перед тем, как Кэсси запаниковала. Включились разбрызгиватели, намочив мне лицо, волосы и рубашку. Я была мокрой.

«Все еще мокрая», – подумала я, задрожав, когда это до меня дошло.

Мой взгляд переместился на контейнеры с морским стеклом.

«Конечно», – подумала я с приливной волной грусти, которая обожгла мои легкие и глаза. Океан. Мой второй дом.

– Ты думаешь… – начала я. У меня перехватило дыхание.

Мои глаза заблестели, и я сглотнула огромный ком в горле. – Думаешь, что я утону Кэсси? Может быть, поэтому я не смогу дышать.

– Я не знаю, – неуверенно ответила она. Ее взгляд стал затуманиваться. Через мгновенье ее глаза засветились, как биолюминесценция, сверкая в тусклом коридоре. Она быстро закивала. – Да, да, верно. Я думаю, ты утонешь.

– Тогда, хорошо. Я верю в то, что ты видишь. Действительно верю. Но, Кэсси, сладкая. – Мои руки метнулись к ней, касаясь ее рук, плеч. Я взяла в ладони ее щеки. – Твои возможности новы. У тебя было только несколько видений. И то, что они сбылись так быстро, еще не значит, что все они сбудутся.

Она покрутила ухо Банни и втянула нижнюю губу.

– Помнишь, ты думала, что рассказав Грейс несчастном случае с велосипедом, сможешь остановить ее от поездки на нем до школы? Тогда бы не было аварии, и она бы не пострадала? Я просто буду держаться подальше от воды, тогда я не утону. Как тебе такой вариант?

– Ок… – икнула она, – …ей.

– Послушай меня. Я не собираюсь умирать.

Я не могла умереть. Мне нужно было позаботиться о ней… Я единственная, кто мог сделать это. Бабуля Мэри была слишком стара, чтобы беспокоиться о воспитании ребенка. Она родила мою мать к тридцати годам, а теперь ей было за семьдесят. Моя подруга Фиби, крестная мать Кэсси, тоже больше не рассматривалась, как вариант. В прошлом году она развелась и после кончины родителей жила на свое небольшое наследство и алименты бывшего мужа, чтобы прокормить пять ртов. У нее было достаточно денег, чтобы продержаться следующие несколько лет, пока все четверо детей не пойдут в школу и она не сможет вернуться на работу.

Что насчет отца Кэсси, она никогда не знала его, упокой Господь его безрассудную душу.

Я притянула Кэсси в свои объятия и крепко обняла.

– Мы будем в порядке. Все будет в порядке. Теперь… – я отстранилась, чтобы посмотреть на нее, убирая кудри, прилипшие к влажным щекам, – …почему бы тебе и Банни не пойти в свою комнату и не собрать то, что ты хотела бы взять к бабуле. Возможно, раскраску и цветные карандаши?

– Ладно. – Она поцеловала меня в щеку и нехотя выбралась из моих объятий.

Я прикрыла свое лицо руками. Срань господня. И что мне делать?

Избегать воду, как я и говорила Кэсси. Вздохнув, я поднялась на ноги, собрала контейнеры и отнесла их в машину.

* * *

Полчаса спустя, с упакованными и загруженными сумками в джип, мы поехали на север. Мы не были там около двух лет. Между школой Кэсси и моим расписанием учителя, которое включало в себя и летние месяцы, было проще, чтобы бабуля приезжала к нам. Но она не навещала нас с каникул, которые были до того, как проявились способности Кэсси.

Когда я выехала на автостраду, начался дождь. Кэсси громко зевнула, и через некоторое время шум колес по асфальту и ритмичное шуршание дворников по стеклу убаюкали ее.

Поездка заняла два с половиной часа. Кэсси спала почти всю дорогу, проснувшись, когда мы ехали через город. За окнами машины мельками художественные студии и кафе, оформленные полосатыми навесами, колыхавшимися от морского бриза. Мы проезжали мимо магазинов и антикварных лавок, они выглядели знакомыми, но я не чувствовала, что принадлежу этому месту. Я не считала Пасифик-Гроув домом с тех пор, как однажды уехала, чтобы учиться в Колледже ювелирного искусства и дизайна в Лас-Вегасе, и я не собиралась снова называть его домом. Возвращение в Пасифик-Гроув всегда пробуждало во мне страхи и сомнения относительно моих собственных способностей. А оставаясь в Пасифик-Гроув я рисковала жизнью единственного человека, которого когда-то любила больше всего.

Во мне поселились вина и сожаление, заставляя задрожать. Отодвинув эти чувства в сторону, я сосредоточилась на наших неотложных нуждах: найти помощь для Кэсси… и сохранить мне жизнь.

В зеркале заднего вида я увидела, как Кэсси осматривается вокруг, изучая все, что происходит за окнами. Я открыла свое окно и вдохнула соленый морской воздух. Дождь прекратился. Дороги блестели от раннего послеполуденного солнечного света, пробивающегося сквозь облака. Мы повернули на дорогу, ведущую к дому бабули, где до горизонта простирался глубокий синий залив. Подъехав к тротуару позади бабулиного выцветшего синего «Фольксваген Жук», я остановилась перед тем, что раньше было ее ветхим, старым, угрожающим развалиться викторианским домом тысяча девятьсот одиннадцатого года. На его месте стоял перестроенный викторианский коттедж, выкрашеннывй в ярко-фиолетовый цвет. В моей голове всплыл образ гигантского пасхального яйца.

– Бабуля привела в порядок свой дом. Очень красиво, – сказала Кэсси. – Он фиолетовый.

Я вытаращила глаза. Бабуля упоминала пару раз, что немного поколдовала над домом. То, что я увидела, было не немного.

Хотя, дом был прекрасен. Ничего общего с тем, в котором я выросла. Пышные ветки лаванды вырывались через пробелы нового, но старомодного деревянного забора. Ползучая лоза с розовыми розами цеплялась за решетчатый вход в сад.

Открылась передняя дверь, и на крыльцо вышла бабуля, широко раскинув руки.

– Бабуля! – Кэсси вылетела из машины.

Она зарыдала, когда добралась до бабули, которая ее подхватила и крепко сжала в объятиях. Кэсси спрятала лицо в складках свитера своей прабабушки. Бабуля встревоженно посмотрела на меня. Плечи Кэсси тряслись, и мои глаза наполнились слезами.

Я вылезла из машины и повернулась прямо к океану в конце улицы. И замерла. Мои руки метнулись ко рту. Какого черта я здесь делаю? Поехать к бабуле, которая жила у пляжа, было самой худшей идеей, которую я могла совершить, учитывая предчувствие Кэсси.

Темно-синие волны плескались за елями, которые выстроились на бульваре Оушен-Вью с видом на океан, по пути пересекаясь с улицей бабушки. Обычно это зрелище в сочетании с запахом соли и морских водорослей вызывало во мне чувство предвкушения. Привлеченная пляжем, как мой отец был привлечен алкоголем, я бы все бросила и помчалась к берегу, чтобы поохотиться за грубыми принесенными океаном осколками стекла. Океан был моей зависимостью. Местом, которое я любила больше всего.

«Но, нет же», – подумала я, смотря прямо на воду залива моей самой любимой бухты. Любимый пляж. Это то место, где я должна утонуть?

Черт, Молли, ты не утонешь. Я захлопнула дверь машины. Избегать пляж – таков был план. Проще простого. Я открыла багажник и разгрузила машину, расставив наши чемоданы и мои пластиковые конотейнеры на тротуаре.

Выпрямившись, я потерла поясницу и мельком взглянула на дом по соседству. На подъездной дорожке был припаркован старинный «Камаро». Его капот был открыт, а рядом стоял открытый ящик с инструментами. На меня нахлынул прилив волнения, возвращая в мои школьные дни. Когда я тратила часы, наблюдая за тем, как Оуэн затягивает болты и шланги на своем Мустанге GT тысяча девятьсот шестьдесят седьмого года. Бабуля упоминала, что пару лет назад родители Оуэна ушли на пенсию и обосновались во Флориде-Кис. Интересно, кто там жил сейчас. Они привели дом в порядок, был новый газон, краска и окна.

Что до Оуэна, то я не видела его уже двенадцать лет.

– Молли.

Я напряглась и обернулась. Бабуля стояла рядом со мной на тротуаре. Маргаритка была заткнута у нее за ухом, выглядывая из-за длинных, до подбородка, светло-медовых волос, тонированных, чтобы скрыть седину. Мой нос защекотал слабый пудровый аромат – духи бабули. Они маскировывали кислый запах, источник которого я не могла определить. В ее глазах блестели слезы.

Мои глаза, будто резко ужалило, а грудь пронзила боль.

– Кэсси рассказала тебе. – Губы бабуши скривились в улыбке.

– Она, как мама, – прошептала я с сожалением.

Бабуля опустила руку на грудь и закрыла глаза. Она подождала мгновенье, а затем спросила:

– Как долго?

Я опустила голову и уставилась на свою обувь. В спешке, чтобы побыстрее отправиться в путь, я не сменила свою испачканную одежду. Моя блузка была по-прежнему влажной. Я поежилась.

– Пять дней, – пояснила я то, что знала о цикле предвидения. – Что-то всегда вызывает предчувствие. Обычно это похоже на то, что произойдет. Она увидела одного мальчика, который качался слишком высоко на качелях. И у нее было видение, как он прыгает и ломает себе голень. Она видела как ее подруга Грейс едет на велосипеде, и меня, когда я была облита этим утром разбрызгивателями. Мои промокшие одежда и волосы вызвали видение Кэсси. Затем видения возвращаются в виде снов. Что ж, вообще-то, в ночные кошмары. Чем больше проходит ночей и чем больше она видит снов, тем яснее они становятся. Завтра я буду знать немного больше: как и где это произойдет.

Бабуля нетерпеливо фыркнула и махнула рукой между нами.

– Кэсси выглядит больной. Как долго у нее уже эти способности?

– Около трех месяцев. – Я скрестила руки на груди.

– И ты ни разу не сказала мне, – обвинила она меня, а затем покачала головой.

Разочарование омрачило ее лицо. – Я должна была догадаться спросить, проявлялись ли у нее какие-либо признаки. Твои способности проявились примерно в таком же возрасте. Как и у твоей матери. Именно женщинам в нашей семье посчастливилось иметь их. Почему ты не позвонила?

Потому что мне нужно было приехать сюда. Что я теперь и сделала.

– В начале ее видения не были настолько плохими, – защищалась я. – Они становились хуже, и я подумала, что могу сама с этим справиться. Я думала, что смогу…

– Научить ее все подавлять и игнорировать свой дар, – закончила она.

– Это не дар. – Скорее смертельная патология. – Кроме того, я не знаю, как научить ее.

– Это не твоя вина. – Бабуля сочувственно посмотрела на меня. – Мне не следовало позволять твоему отцу говорить мне или твоей маме не обучать тебя. У тебя никогда не было шанса отточить свои навыки.

Я почувствовала комок в горле и посмотрела прямо на бухту.

– Кэсси знает, на что ты способна? – спросила бабуля.

Я быстро поворачиваюсь к ней.

– Нет. И она никогда не узнает.

– Она пыталась связаться с тобой своим разумом?

– Я блокирую ее. Также, как ты блокируешь меня, – добавила я бойко.

Бабуля поджала губы, одаряя меня серьезным выражением лица. Позади нее я заметила Кэсси, которая бродила по двору, заглядывая в кусты.

– Какие еще способности, помимо предвидения и телепатии, она проявляла?

– Только одну, – спасибо Боже. – Она ясновидящая, в том плане, что видит ауры.

– Как ты.

– Да… как я.

– Что ж, тогда, – Она задумалась, почесав затылок. – У нас есть работа, которая прямо создана для нас. Я обучу Кэсси…

– Не использовать ее способности. Ей нужно знать как «отключить» их. Во время ночных кошмаров она ощущает физическую боль, и это пугает меня больше, чем ее предчувствие, что я утону.

– Я сделаю все, что смогу. Тем временем, ты должна понять, что произойдет, если…

– Котенок!

Бабуля и я вздрогнули. Короткошерстная полосатая кошка протиснулась под деревенский забор и побежала по тротуару, подметая своим брюхом бетон.

Кэсси заверещала:

– Еще котята!

Я последовала за бабулей через калитку в сад, который был разделен на зоны приподнятыми ящиками с растениями и цветущими кустарниками. В воздухе витали ароматы камелий, английской розы и жасмина. Пешеходные дорожки окаймляли двор и вились между растениями. Из кустов показалась мохнатая морда и уставилась на нас своими большими янтарными глазами. На кошачьем носике красовалось пятнышко грязи, а во рту была зажата веточка зелени.

– Это что?

– Кошачья мята, – объяснила бабуля. – Они ее любят.

Из другого куста вылез еще один рыжий полосатик. Фрэнки. Я сосчитала котов.

– Четыре, – вытаращила я глаза на бабулю. – Ты – кошатница.

Она вздрогнула.

– Мой только Фрэнки. И они перестали драться, когда я посадила мяту. Теперь они все вместе.

– Потому что они под кайфом. – Я поморщилась от желчи в моем тоне. Мне не нравилась мысль о возвращении сюда. Я не хотела спать в своей старой комнате с эхом воспоминаний, которые лучше было бы забыть. Это заставляло меня нервничать.

Кэсси подняла черно-белого котенка. Он сжался в комок в ее руках. Бабуля помахала Кэсси.

– Поддерживай задние лапки, дорогая. – Она расположила руку Кэсси под котенком, но котенок извернулся быстрее, расположив свои лапы на груди Кэсси. Кот вывернулся из ее рук и побежал, карабкаясь вверх через забор на задний двор.

Кэсси начала гоняться за кошкой, но остановилась. Посмотрела на меня широко раскрытыми глазами, затем побежала в мою сторону. Она сжала мои руки и прижалась ко мне.

– Помоги мне занести наши вещи внутрь, – предложила я, надеясь, что это отвлечет ее от мыслей о видении.

– Скоро все наладится, – успокоила бабуля.

Она поморщилась и потерла лоб.

– Головная боль?

– Не волнуйся за меня. – Она протянула свою руку Кэсси. – Пойдемте внутрь. Обед готов. И твоя новая комната тоже. Не могу дождаться, когда вы увидите ее.

Боковая калитка бабули захлопнулась, и мое сердце тоже. Мое дыхание участилось, когда я увидела мужчину, приближающегося к нам.

Он был высоким, с темными волосами. С однодневной щетиной на лице. Он не улыбался, но его серые глаза были сосредоточены на мне.

Дыши, Молли.

Кэсси издала звук, и я заставила себя посмотреть на нее. Ее глаза стали огромными, когда она взглянула на меня, а затем на мужчину. Он пересек двор, его рабочие ботинки тяжелым стуком раздавались по гравию, и остановился прямо передо мной.

– Привет, Карамелька.

Пульс стучал у меня в ушах. Я сделала глубокий вдох.

– Оуэн.

– Мамочка. – Кэсси сжала мою руку. – У него такие же цвета. Вы подходите.

Глава 6

Понедельник, обед.

Оуэн засунул большие пальцы рук в карманы.

– Все верно, наши ауры одного и того же оттенка, – сказал он, медленно кивая.

Меня чуть не передернуло. Я не могла поверить, что Кэсси ляпнула это, после всех тех раз, когда мы обсуждали, что не нужно привлекать внимание окружающих людей к своим способностям, независимо от того, знают они о них или нет. Хотя, Оуэн знал. В конце концов, он знал обо мне, и на что я была способна. Но это было не главным, потому что для Кэсси Оуэн был незнакомцем. И он был здесь, во плоти, прямо передо мной.

Во мне поднялась неожиданная волна, струясь по коже и заставляя мою голову закружиться. Она кружила внутри меня, забиралась глубоко в самые уголки моего сердца, где я похоронила все эти мучительные ощущения и не позволяла себе чувствовать их последние двенадцать лет.

Оуэн наблюдал за сменяющимися эмоциями на моем лице. Радость, счастье, тоска. Любовь. Потому что, когда-то я любила его до безумия. Его взгляд пронзил меня, и я поняла, что он заметил каждую промелькнувшую эмоцию. Мое дыхание сбилось. Пальцы сжали концы влажной блузки. Я переступала с ноги на ногу, будто готовая сорваться с места. И я хотела сбежать. От океана, от предсказаний Кэсси и от Оуэна. По выражению на его лице я могла сказать, что он был в смятении и отчаянии, которое я вызвала в нем.

Как будто понимая, что я читала эмоции с его лица, как открытую книгу, он покачал головой и постарался спрятать эмоции.

– Что вообще, на твой взгляд, значит, что у нас одинаковый цвет? – спросил он с нотками цинизма в голосе.

Я нахмурилась, губы приоткрылись.

– Ты знаешь, что именно это значит, – прошептала я. Я говорила ему об этом много раз. Это значило, что мы были больше, чем совместимы. Мы были родственными душами, если верить в такого рода вещи. Когда-то, мы оба верили в это, но благодаря мне, я сомневалась, что Оуэн до сих пор верит.

Его взгляд потемнел, и он отвел его.

– Оуэн. – Бабуля поднялась по ступенькам на крыльцо. – Ты не поможешь Молли с багажом?

– Конечно, – бросил он через плечо.

– Ты не обязан делать это для меня, – возразила я.

– Не обязан. – Он одарил меня натянутой улыбкой.

Он делал это для бабули Мэри.

Глубоко вдохнув и задержав дыхание, я развела руками. Хотя я и заслужила колкости с его стороны, но это причиняло боль.

– Пообедай с нами, как закончишь, – сказала ему бабуля.

Он открыл рот, колеблясь, но затем кивнул.

– Хорошо.

Бабуля улыбнулась нам, прежде чем медленно войти в дом, держа за руку Кэсси. Я нахмурилась, увидев, как осторожно она двигается.

Оуэн подождал, пока они исчезнут за входной дверью.

– Прошло много времени, Молли. Как дела?

Ужас пронзил меня, как проносящийся шторм. Темный и зловещий. Мою дочь отстранили от занятий из-за причин, которые я не решалась раскрыть. Бабуля обиделась на меня, потому что я не рассказала ей о проявившихся способностях Кэсси. А еще, к концу недели я могу умереть. И на вершине всего этого, здесь был Оуэн, разговаривающий со мной. Вроде как.

– Я в порядке, – сказала я сухо. – Ты?

– Тоже, – ответил он также.

Я беспокойно двинулась к дому, бабуле и Кэсси. Но часть меня, которая втайне, никогда не переставала заботиться об Оуэне, была любопытной.

– Кода ты вернулся? – Я кивнула в сторону его старого дома.

– Около полутора лет назад. Я выкупил его у родителей и медленно ремонтирую его весь последний год.

– Год? – Бабуля не упоминала, что он вернулся.

– Это долгий процесс, потому что я работал над ним в свое свободное время. Дом Мэри был в приоритете. – Он указал на входную дверь.

Бабуля и это не упоминала.

– Это сделал ты? – Я обвела рукой дом, осматривая его с чувством удивления. По внешнему виду дома его мастерство было исключительным. Я внимательно посмотрела на него, когда он кивнул. Он потер затылок, как будто мое восхищение вызвало в нем чувство неловкости. Повернувшись к улице, я заметила грузовик, припаркованный перед его домом, с логотипом на пассажирской двери. «КОМПАНИЯ ТОРРЕС. ПЕРЕПЛАНИРОВКА И РЕМОНТ». Он сделал это, как и планировал. После двух лет, проведенных в Мексике где он строил дома, работая через организацию своей церкви, он вернулся, чтобы получить диплом в сфере руководства строительством, чтобы иметь возможность перепланировывать дома. Как и я с морскими стеклами, он преобразовывал старое и ветхое в нечто новое и прекрасное.

Я почувствовала укол ревности в сочетании с сожалением, которых не ожидала. Все те годы его жизни, которые я пропустила не по своей воле. Мы провели порознь больше лет, чем были вместе как друзья детства и как влюбленные подростки. В глубине души я знала, что если бы меня не заставили сделать выбор, мы бы все еще были вместе. И даже, вероятно, имели бы детей.

Но тогда у меня бы не было Кэсси.

– Мне нужно… – Я указала в сторону дома, переполненная еще большими эмоциями, чем когда-либо за сегодня. Отстранение Кэсси. Ее предчувствие. Моя возможная кончина. И Оуэн. Мне нужно было сбежать, прежде чем я распадусь на кусочки.

Шум со стороны переключил внимание Оуэна в направлении собственного дома. Я проследила за его взглядом.

Фрэнки вскарабкался на столб и прошелся по верху. Рыжий полосатик сел и, помахивая хвостом, смотрел на то, что происходило во дворе Оуэна.

Громкий лай рикошетом пронесся между домов. Оуэн свистнул, но этот звук был проигнорирован. О забор ударилась собака. Полосатый вцепился когтями в древесину. Лай все возрастал.

– Сколько у тебя собак? – Мои глаза расширились.

– Две. – Он поднял средний и указательный пальцы.

– Звучит, будто двадцать, – перекричала я шум.

Уголок его рта приподнялся, а затем одна из собак сиганула на забор. Когти царапались о древесину, а сверху показалась морда. Фрэнки выгнул спину и спрыгнул, спрятавшись в кустах. Улыбка Оуэна исчезла. Он выругался и прикрикнул на собак. Они заскулили.

– Познакомься с ними. – Он жестом пригласил меня последовать за ним.

Я покачала голой и невзначай указала рукой на свой багаж на обочине.

– Возможно, позже?

Мне нужно было попасть внутрь. Я хотела сменить одежду и поесть. А еще я хотела быть с Кэсси и поговорить с бабулей. Также я хотела установить некоторую дистанцию между собой и Оуэном. Встреча с ним причинила мне больше боли, чем я себе представляла.

– Давай же, – махнул он рукой. – Это быстро, а затем я помогу тебе с вещами.

– Ладно. – Я замешкалась, но смягчилась.

Чем скорее он поможет мне с багажом, тем скорее я смогу убраться от него подальше.

Он усмехнулся, а я последовала за ним к воротам.

Собаки заскулили. Дерево царапала коричневая лапа, а другая торчала снизу.

– Доверься мне, они безобидные, – сказал Оуэн и открыл задвижку.

Два шоколадных лабрадора протиснулись в проем. Они начали виться вокруг ног Оуэна, привлекая его внимание. Затем, увидели меня. В мои ноги и руки уткнулись влажные носы. Смех вырвался из моей груди. Я упала на колени, на мгновение забыв о своем ужасном утре. Большие языки облизывали мои щеки и шею.

– О! – пискнула я.

Оба пса прижались еще ближе, стуча хвостами по земле. Тот, что побольше, толкнул меня между колен, сбив с ног.

– Уууфф. – Я тяжело приземлилась на задницу. Обе собаки боролись за место на коленях, а я изо всех сил старалась не задирать юбку.

– Сумашедшие псы. – Оуэн схватил их за ошейники. – Сидеть.

Два мохнатых зада упали на землю. Передние лапы гарцевали, а тела подрагивали от возбуждения.

Оуэн взял меня за руку, помогая встать. Ток пробежал по руке, вспыхнул на коже, вызвав ускорение пульса. Грудь Оуэна начала вздыматься, и я поняла, что он почувствовал тоже самое. Эта связь. Она все еще не исчезла.

Мы разомкнули руки одновремено. Оуэн сует руки в задние карманы. Я отряхнула юбку. Собачья слюна размазалась спереди.

– Прости за это.

– Не волнуйся. Отстирается. – Я заломила руки.

Мои ладони все еще покалывало.

– Это Мадд. – Оуэн указал на большую собаку слева.

При звуке своего имени собака еще сильнее замахала хвостом. Вывалив язык, она казалось, ухмылялась нам.

– А это Дирт, – указал Оуэн на другую собаку, которая заскулила.

– Милые имена. – Мои губы изогнулись в легкой улыбке.

– Им подходит. Тебе нужно видеть, как они выглядят после пробежки по пляжу.

Я вижу, что они все еще следуют команде. Он всегда хорошо ладил с собаками.

– Сейчас они кажутся послушными.

– Не позволяй им себя одурачить, – хмыкнул он. – Они мастера побега.

– Правда? Как?

– Понятия не имею. – Оуэн с грохотом закрыл ворота на защелку. – Я устал выяснять это.

– Они любят воду. – Он кивнул в сторону пляжа. – Припоминаю, ты тоже.

Мое настроение омрачилось при упоминании воды. Я скрестила пальцы.

Оуэн осмотрел меня своим проницательным взглядом, в серых глазах вспыхнули голубые искорки.

– Как ты на самом деле?

– Все в норме. – Мой взгляд упал на Мадда. Я погладила пса по голове.

Он приподнял брови. Оуэн не купился на это, но и не стал давить дальше.

– Твоя дочь прекрасна.

Я кивнула, плотно сжав губы. Моя прекрасная дочь может потерять меня.

– Как ее зовут? – Оуэн погладил Мадда.

– Кэссиди. Ей восемь.

– Она напоминает мне тебя.

– Надеюсь, в хорошем смысле.

– Конечно. – Легкая улыбка тронула его лицо. Затем он отвел взгляд. Он погладил Мадда по голове еще пару раз, переводя взгляд с меня на собаку и обратно.

– Она такая же, как ты? – спросил он тихо, почти нерешительно.

Я резко вдохнула и посмотрела в сторону океана. Грозовые тучи двигались вглубь острова. Оуэн знал обо мне и о способностях женщин в моей семье. Но он не был отцом и не понимал, какое бремя несет Кэссиди.

Опять же, он мог бы жениться и иметь пару детишек.

– У тебя есть дети? Жена? Любовница?

Он напрягся, покачал головой и потянул собак во двор. Оуэн закрыл за ними калитку и обернулся.

– Мэри ждет. Давай занесем твои вещи внутрь. – Его голос был тихим.

Я смотрела, как он проходит к джипу, выпрямив спину, и гадала, что именно в моем вопросе расстроило его. Или, может быть, все дело лишь во мне.

Когда он поднял обе сумки на колесиках, я побежала за ним, схватив один из контейнеров с моими украшениями и принадлежностями.

– Иди вперед. Я вернусь за ними. – Оуэн кивнул в сторону оставшихся вещей на тротуаре.

Он первым поднялся на крыльцо бабули, а затем поставил одну из сумок и открыл дверь, придерживая ее, чтобы я вошла. Я резко останавилась в фойе, чувствуя аромат специй, говядины и картофеля. Приглушенные голоса бабули и Кэсси доносились по свежевыкрашенному коридору, с новыми светильниками и дверной фурнитурой. Переделанный интерьер выглядел изысканным и просторным, но стряпня бабули пахла еще лучше. В животе заурчало.