Текст книги "Утешение для изгнанника"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 21 страниц)

2

На улице Юсуфа ждал не только Абдулла, но и Фарадж.

– Я думал, – сказал Фарадж, – ты никогда не выйдешь оттуда. Уже хотел приказать твоему рабу постучать в дверь, вырвать тебя из когтей твоих женщин.

– Я пробыл там недолго, – холодно сказал Юсуф. – И не просил твоей помощи.

Из-за раздражения слова, которые он не знал, что знает, всплывали в памяти и легко сходили с языка.

– Похоже, та быстро учишь язык, – сказал Фарадж.

– Я уже знал его, – ответил Юсуф. – Но почти не говорил на нем в течение шести лет.

– Я думал, тебя не было здесь семь лет, – сказал Фарадж.

– Да, семь. Первый год я провел с человеком, который говорил на нашем языке. Только потом выучил язык валенсийцев. Чем я обязан этому визиту к дому моей матери?

– С тобой хочет поговорить господин Ридван, – ответил Фарадж.

– Где?

– Во дворце. Где еще он может быть в этот час?

– Разве я мог это знать? – спросил Юсуф. – Я здесь только со вчерашнего вечера.

– Нам нужно спешить, – сказал Фарадж. – Господин Ридван очень занятой человек, и он должен принять группу торговцев, которые его ждут.

– Торговцев? – переспросил Юсуф. – Сам господин Ридван принимает торговцев?

Уязвленный молодой человек повернулся к Юсуфу.

– Это очень богатые и могущественные торговцы. Они прибыли из Феса и более значительны, чем даже послы, которые служат эмиру.

– Очень любопытно, – сказал Юсуф. – Там, где я жил, есть богатые торговцы, но никто из них не является более могущественным, чем королевские послы. С этими людьми я бы хотел познакомиться.

– Вот этого нельзя, – сказал Фарадж. – Уверю, они здесь не для того, чтобы принимать тебя.

Господин Ридван выглядел отнюдь не занятым. Он восседал на большой кушетке с множеством подушек, в комнате рядом с залом, где торопливо трудились его секретари и их помощники. Сидевший поблизости на полу молодой человек с толстым свитком в руках читал вслух негромким, ясным голосом. Юсуфу это казалось похожим на поэзию, довольно трудную поэзию, и он стоял молча, пока чтец не сделал паузу.

– Добро пожаловать, юный господин Юсуф, – сказал Ридван. – Мои обязанности перед Его Величеством бесконечны. Поэт, написавший эти стихи, хочет получить должность при дворе, и я вынужден их слушать, чтобы решить, достоин ли он этой чести. Юсуф, нравится тебе красота любовных стихов? Может, хочешь, чтобы чтение продолжалось?

– Глубоко извиняюсь, – ответил Юсуф, – но я не смогу отдать им должное.

– Очень жаль, – сказал Ридван. – Я думаю, эти стихи должны доставлять больше удовольствия молодому, чем такому старику, как я.

Ответить на это замечание было нельзя, и Юсуф не пытался. Слуги принесли еще одну кушетку, поменьше, тоже с подушками. Юсуф сел и приготовился слушать.

– Почему христианский король отправил тебя обратно к нашему двору после того, как удерживал так долго?

– Я не был при его дворе, господин Ридван, – ответил Юсуф. – Я жил в городе Жирона, отдавался делу учения.

– Под чьим руководством?

Юсуф сделал краткую паузу, привел мысли в порядок и спокойно ответил:

– Под руководством господина Беренгера де Круильеса и разных учителей у него на службе.

– И что ты изучал?

– Разные вещи, господин Ридван. Физические искусства – фехтование, верховую езду и тому подобное, а также философию, математику и естественные науки.

– Право?

– Нет, господин Ридван. Я еще не изучал права.

– Однако ты очень мало занимался родным языком.

– Из-за отсутствия учителей, господин Ридван, в том городе, где я жил.

– Ума не приложу, что с тобой делать, – сказал визирь. – Если бы ты изучал право, то мог пойти по стопам своего выдающегося отца, но сам говоришь, что в этой области ничего не знаешь. Что ж, поразмыслю над этим прежде, чем что-то рекомендовать эмиру.

– Господин Ридван, Его Величество отдал мою судьбу в ваши надежные руки? – спросил Юсуф.

Ридван пристально оглядел его спокойное лицо, расслабленную позу и улыбнулся.

– Пока что нет, но не сомневаюсь, что отдаст, и тут же потребует ответа. Он очень порывистый юноша.

– Но большого ума и рассудительности, – сказал Юсуф. – Это ясно после очень краткого разговора с ним.

– Несомненно, – сказал визирь. – Тебе захочется попрощаться с благородным послом и его свитой, которые сопровождали тебя сюда. Фарадж проводит тебя к ним. Они уезжают завтра на рассвете.

Посол был во дворе, возле которого они обедали накануне вечером. Светило солнце, тепло после вчерашних холодного ветра, дождя и скованности в ногах было приятным.

– Господин, мне сообщили, что вы вскоре возвращаетесь в королевство Арагон, – сказал Юсуф. – Хочу поблагодарить вас за любезность и доброту, с которыми вы позволили мне войти в состав вашего посольства для путешествия сюда.

– Думаю, должно быть наоборот, мой юный господин, – сказал посол. – Думаю, это мне позволили приехать сюда по деликатному делу, потому что ты нуждался в сопровождении. Но мы оба получили пользу, и поэтому, хотя прощание в порядке вещей, благодарность должна исходить от меня. Надеюсь, у тебя здесь все хорошо.

– Меня долго здесь не было, – сказал Юсуф.

– Когда я услышал твой разговор с Али, высоким, рыжебородым матросом, я понял, что нам следовало бы взять на борт кого-нибудь, умеющего разговаривать на правильном придворном арабском, чтобы ты мог использовать часы в море для речевой практики.

– Возможно, в конечном счете лучше, что не взяли. Всем показалось бы странным, если б я после жизни в Жироне приехал, говоря на превосходном придворном арабском.

– Юсуф, ты недоверчив, и это очень кстати. – Посол понизил голос. – Ты находишься здесь в хорошем положении. Если узнаешь что-то такое, что нам следует знать, в городе есть человек по имени… – Умолк, улыбнулся, взял руку Юсуфа в обе свои и простодушно взглянул на него. – Мы будем очень благодарны, – прошептал он. – Желаю тебе наслаждаться жизнью в этом прекрасном городе, – добавил он, убрав руки и оставив сложенный листок бумаги в руке Юсуфа.

– Пожалуйста, передайте мою благодарность Его Величеству, когда будете докладывать о своей миссии, – сказал Юсуф. – Меня огорчает, что я не смог проститься с ним.

Юсуф слегка поправил пояс и сунул в него бумажку. Постоял совершенно неподвижно, думая, что делать дальше, потом огляделся. Абдулла появился рядом с ним – неожиданно и беззвучно, как тень, когда тучи закрывают солнце.

– Где ты был? – спросил Юсуф.

– Поблизости, господин, – ответил мальчик. – Наблюдал, не понадоблюсь ли вам.

– Я хочу снова нанести визит матери, – сказал Юсуф.

– Господин, думаю, это было бы очень неразумно, – огорченно сказал мальчик. – Пока я наблюдал, другие наблюдали за вами тоже, поэтому я наблюдал за людьми, которые наблюдали за вами. Они сочтут, что христианин сказал вам что-то до того секретное и опасное, что вам нужно спрятать это в доме госпожи Нур. Это может принести ей и вашей семье большое горе.

– Тогда что мне делать? – спросил Юсуф.

– Я приведу Фараджа.

– Если уже простился с послом, – сказал Фарадж, появившийся почти так же быстро и бесшумно, как Абдулла, – существуют другие развлечения, о которых можешь подумать после еды.

– Где я обедаю?

– За столом господина Ридвана, – ответил Фарадж. – Через полчаса.

– Тогда мне нужно пойти, привести в порядок одежду, – сказал Юсуф. – Абдулла? – произнес он вопросительным тоном, оглядываясь, и мальчик появился снова.

– Господин, вам нужно посетить моего хозяина, – негромко сказал он, – но сперва действительно нужно слегка привести в порядок вашу одежду. Пойдемте сюда.

– Значит, наконец становится ясно, что ты не мой, – сказал Юсуф, когда они покинули группу во дворе. – Я подумал, что ты очень полезный, умный, расторопный, чтобы кто-то мог отдать тебя. Кто твой хозяин?

– Увидите.

Когда они вошли в комнату, мальчик пристально посмотрел на Юсуфа.

– Волосы у вас немного в беспорядке, – сказал он, причесывая их, – и вы набрались уличной пыли.

И когда мальчик водил грубой тряпкой по запыленным местам, Юсуф догадался, что листок бумаги ловко вынут у него из пояса.

– Теперь лучше, господин, – сказал Абдулла. – Есть еще один человек, который просил возможности познакомиться с вами, потому что был близким другом вашего отца. Я отведу вас к нему. До обеда у нас как раз достаточно времени.

– Ну, вот наконец мой маленький Абдулла привел тебя ко мне, – сказал человек с серьезным лицом, носивший неяркие одежды.

Юсуф низко поклонился.

– Для меня честь быть представленным вам, господин.

– Меня все называют аль-Хатиб, – сказал секретарь эмира. – Всякое другое обращение удивляет меня. Абдулла, что ты хочешь сказать мне?

– Наверняка, что листок бумага, который валенсийский посол тайком сунул мне в руку и который я в страхе сунул в пояс, теперь находится в его поясе, – сказал Юсуф.

– Абдулла редко попадается, – с улыбкой сказал аль-Хатиб. – Ты, должно быть, ловкач.

– Я старался выжить по пути из Валенсии в Жирону в течение более пяти лет, – сказал Юсуф. – И многому научился.

– И все же помнишь свое детство здесь.

– Кое-что помню. Этот город удивил меня. Я мог бы поклясться, что раньше никогда его не видел. Однако двор моей матери, хотя она теперь, кажется, живет в другом доме, представляется мне тем же самым – то же солнце, тот же фонтан, те же цветы. И мать совсем не изменилась, кроме того, что раньше мне приходилось смотреть на нее снизу вверх. Я старался не забывать свой язык, но это было трудно.

– Мне это понятно. Нужно будет немедленно найти для тебя учителя. Ты быстро восстановишь владение языком. Сегодня ты говоришь более бегло, чем вчера вечером. Читать и писать умеешь?

– Немного. Я знал кой-какие буквы, потому что отец учил меня, учил и первый человек, который спас меня по дороге из Валенсии. А прошлым летом на шедшем к Сардинии судне я встретил человека, который научил меня многому и дал мне книгу, чтобы я оставил ее себе и практиковался.

– Христианин?

– Да, аль-Хатиб. Или ставший христианином…

– Таких называли мулади, господин Юсуф.

– Господин, пожалуйста, не называйте меня так.

Секретарь эмира кивнул.

– Тогда в дружеском разговоре я буду называть тебя Юсуфом. А ты теперь христианин? – спросил он без паузы.

– Я верю в единого Бога моего отца, матери и всей семьи, – ответил Юсуф, беспомощно подняв взгляд. – Но я мало знаю о своей вере кроме обрывков, памятных с раннего детства. Я не принял никакой другой веры. И никто не предлагал мне этого, – добавил он.

– Нужно что-то сделать и с этой частью твоего образования, – сказал секретарь эмира, словно составляя перечень ремонтных работ для заброшенного дома. Потом взглянул на Юсуфа, словно подводя итог тому, что мог прочесть в выражении его лица. – Можем мы теперь поговорить о твоем разговоре с валенсийцем?

– Я должен поговорить с кем-то о нем, – ответил Юсуф. – Я не знаю, что делать.

Едва Юсуф вытер пальцы, как Абдулла снова повел его в кабинет секретаря.

– Я нашел для тебя учителя, – сказал Ибн аль-Хатиб. – Это один из самых многообещающих молодых людей, работающих под моим руководством, а так же один из самых приятных. Возможно, твое мастерство возрастет так, что он не сможет помогать тебе. Если будет так, меня это удивит. Но тогда мы обдумаем эту проблему снова.

Секретарь кивнул Абдулле, тот выбежал из комнаты и вернулся, ведя за собой знакомого человека.

– Наср! – сказал Юсуф. – А я-то думал, куда ты пропал. Ты отведешь меня к моему учителю?

– Это будет трудно, господин, – спокойно ответил Наср.

– Наср твой учитель, – сказал аль-Хатиб. – Мало кто говорит по-арабски более правильно, с большей изысканностью и блеском, чем Наср ибн Умар. И хотя он не имам, но определенно разбирается в делах веры лучше, чем ты, и не будет поражен твоим невежеством. Теперь вы должны найти себе тихий уголок в приятном дворе для первого урока, потому что, насколько я понимаю, попозже у вас будут скачки.

– Скачки? – переспросил Юсуф.

– Предоставлю объяснение Насру, – сказал аль-Хатиб.

Наср повел их из дворцового комплекса, мимо примыкающих к нему расположенных радом домов, вверх по склону в просторный сад.

– Здесь нам будет спокойно, никто не помешает, – сказал Наср. – Нужно только… – С задумчивым видом повернулся к Абдулле. – Ты можешь принести нам чего-нибудь пожевать и кувшин холодного питья, так ведь?

– Нет, – господин, – твердо ответил Абдулла. – Я должен оставаться с вами до конца урока, потом позаботиться, чтобы у господина Юсуфа была одежда для верховой езды.

Демонстрируя свою решимость, он сел, скрестив ноги, на каменные плиты и стал чертить рисунки на скопившихся поверх них пыли и песке.

– Когда он становится таким, тут уж ничего не поделаешь, – сказал Наср. – Придется страдать. Но, может быть, он соблаговолит принести нам два прутика, и мы последуем его примеру, только будем чертить в пыли буквы.

– Что мы должны делать?

– Будем разговаривать. А если услышишь незнакомое слово или не сможешь что-то сказать, мы это запишем.

– Когда тебя избрали мне в учителя? – спросил Юсуф, решив начать с того, что может сказать.

– Как только мы узнали о твоем возвращении. Его Величество посоветовался с аль-Хатибом, он был близким другом твоего отца и знал кое-что о том, каким ты был раньше, и аль-Хатиб предположил, что твоей основной трудностью, скорее всего, будет язык.

– Разве мое образование было поручено не визирю?

– При дворе много фракций. – Увидев выражение лица Юсуфа, записал это слово в пыли. – Групп, которые соперничают за благосклонность и являются сторонниками кого-то из могущественных придворных.

– Они есть при каждом дворе, – уверенно сказал Юсуф. – Я понимаю.

– Его Величество отдал это в руки аль-Хатиба, потому что он очень образованный и хорошо знал твоего отца. Они решили, что если ты будешь говорить, как один из нас по прошествии семи лет – тех лет, когда тебе нужно было учиться, – значит, ты самозванец и шпион. Он с большим облегчением обнаружил, как примитивна и своеобразна твоя речь. Иначе не принял бы тебя так тепло.

– Как он мог это узнать до того, как я пришел туда?

– Я сказал ему, – ответил Наср. – Обратил внимание, как медленно слуги вели тебя во дворец? Я был уже избран тебе в учителя, потому что мое скромное мастерство в речи и письме много хвалили, а также потому, что я твой родственник и смутно помню тебя ребенком.

– И должен жениться на моей сестре.

– Если будет угодно Богу, – сказал Наср. – Она такая же красивая, как ты помнишь ее?

– Еще красивее, – ответил Юсуф. – И очень любезная, умная. Наср, ты должен обращаться с ней хорошо.

– Как может быть иначе? А теперь говори как можно больше, и я стану исправлять твои ошибки. Расскажи, как ты избежал убийства и нашел путь ко двору арагонского короля.

– На объяснение этого потребуются дни и дни, – сказал Юсуф. – Это долгая, сложная история.

– Я люблю долгие, сложные истории. Буду слушать, как монарх, которого развлекает любимый рассказчик.

– Мы с отцом ехали отсюда по многим длинным дорогам, через горы и холмы, по большой, пыльной пустыне, пока не добрались до Валенсии.

– Только он и ты?

– Нет, – ответил Юсуф. – Это было бы невозможно. Были и другие, солдаты, стражники, люди, с которыми разговаривал отец. Это заняло долгое время, но сколько дней, сказать не могу. Помню какие-то ландшафты в разных местах. Помню свою лошадь, свой маленький меч – я очень ими гордился, В Валенсии мы жили в большом дворце. Внутри он был синим – все было синее. Он был полон людей, речи которых я не мог понять, но всегда находился с отцом.

– Твой отец говорил на языке христиан?

– Не знаю, – ответил Юсуф. – Я не понимал ничего происходившего, поэтому не слушал, если он не обращался ко мне.

– Конечно, – сказал Наср.

– Потом однажды – день был очень ясным, солнечным, жарким – поднялся шум, люди бегали, кричали, двери хлопали. Мы с отцом были в очень большой синей комнате, вошли несколько человек. Отец обратился к одному из них, очень спокойно, и помню, я перестал бояться. Потом вошли еще люди. Они что-то закричали, и человек, который разговаривал с отцом, указал на него. Я это сейчас вспоминаю. Отец оттолкнул меня назад и велел бежать, отнести письмо королю. Должно быть, он мне говорил об этом письме, потому что я знал, где оно. Эти люди напали на отца, и тут я убежал. Взял письмо и убежал. – Юсуфа била дрожь. – Я был в крови, но и многие люди тоже.

– И сражение прекратилось?

– Нет, но я держался в стороне от сражавшихся групп. Я спрашивал всех встречных, где король, наконец кто-то понял меня, указал на другую улицу и сказал, что король уехал по ней к дороге на восток. Тогда я ушел из города и побрел пешком. Какой-то человек заговорил со мной на нашем языке и потом взял меня в слуги. Я долгое время оставался с ним, потому что он шел на восток, но потом он решил идти в глубь страны, и я ушел от него. Я не знал языка этой страны, но знал, что таких, как я мальчиков, могут продать в рабство.

– Ты уверен, что отец разговаривал с человеком, которого знал?

– Да, уверен. Почувствовал себя в безопасности, когда те люди вошли в комнату, потому что знал их.

– Ты их знал?

– Разве я не говорил? Я знал их, знал, что они нам помогут, но они не смогли, потому что вошли другие люди.

– Нужно будет продолжить этот разговор завтра, – сказал Наср. – А теперь давай поговорим о скачках.

– Почему мы устраиваем скачки? – спросил Юсуф.

– Потому что наш родственник капитан утверждает, что все было организовано вчера за час до захода солнца и что честь требует, чтобы мы состязались в верховой езде. Он сказал всем, что все организовал задолго до того, как сообщил об этом мне. Поэтому мы будем скакать часть пути мимо дворца, а все будут наблюдать за нами с башен и стен, потом до Хенералифе и обратно. Я недоволен. Мы вчера много проехали, и моя лошадь, скорее всего, захромает, если буду сегодня скакать на ней.

– Но мы не соглашались устраивать скачки, – сказал Юсуф. – О них было сказано в шут…

– Кто первым заговорил о скачках?

– Капитан. Сказал, что если мы хотим скакать, как сумасшедшие, то можно устроить это перед городом, там, где упражняются войска, но не на переполненной дороге, сквозь группу видных придворных, пугая их лошадей.

– Мне тоже так помнится. Но, боюсь, отказываться поздно. Все приготовления сделаны.

– На какой лошади мне скакать?

– Конь моего брата все еще в твоем распоряжении, хотя, уверен, можно найти свежую лошадь.

– Но у тебя свежей не будет, поэтому давай скакать на вчерашних. Если придерживать их, они не получат повреждений.

– Сможешь это сделать? – спросил Наср. – Насколько ты умелый наездник?

– Достаточно умелый.

– Абдулла нашел тебе одежду для верховой езды в дополнение к той, что на тебе, – тактично сказал Наср. – Она у тебя в комнате. Перед скачками я зайду за тобой.

Вернувшись в комнату, которую отвел ему визирь, Юсуф с удовольствием растянулся на удобной кровати. Приятный двор, где они занимались, был восхитительным; Наср был таким приятным собеседником, какого только можно желать, и он понял его гораздо лучше, чем накануне; но физические нагрузки были утомительными. Он тут же погрузился в легкий сон, наполненный странными сновидениями.

Когда проснулся, безупречная погода, которой они наслаждались весь день, начала меняться. Утренний легкий ветерок набирал силу и превращался в ветер; легкие облачка сменились густыми серыми и сизыми тучами. Юсуф высунулся в окно. В воздухе ощущалось какое-то беспокойство. Он увидел, что люди надевают плащи; что матери загоняют детей в дома. Где-то вдали сверкнула молния, и вскоре раскат грома поведал о далекой грозе.

Юсуф умылся, чтобы прогнать сон, и осмотрел третий комплект одежды. Большая часть, включая сюда сапоги для верховой езды, была его собственной. Но были и незнакомые стеганые брюки и стеганая шапка, такие он видел на нескольких всадниках.

– Для чего это? – спросил он у Абдуллы, который сидел на подушке, начищая сапоги Юсуфа суконкой.

– Если вам случится упасть на древесный ствол или на острый камень, такая шапка защитит голову, – ответил мальчик. – Они удобные и не спадут с головы. Думаю, господин Наср будет здесь очень скоро, – добавил он.

– Жизнь в этом месте требует многих трудов, – сказал Юсуф, переодеваясь в костюм для верховой езды.

– Интересное получается сочетание, – сказал от порога насмешливым тоном Наср. – Подозреваю, оно войдет здесь в моду, как только тебя увидят.

– Камзол тесноват, – сказал Абдулла обеспокоенным тоном. – Может, надо было найти ему такой, чтобы подходил к брюкам.

– Мне вполне удобно, – раздраженно сказал Юсуф. – Поеду в том виде, как есть. На более просторный камзол я не смогу надеть портупею для ножен с мечом.

– В самом деле, – пробормотал Наср. – Но я должен научить тебя владеть одним из наших мечей, если научишь меня владеть вашим. Владение обоими будет для мужчины большим преимуществом. Они совершенно разные и, полагаю, требуют совершенно разного обращения. Но пошли – надо идти к конюшням.

– Конь твоего брата кажется сегодня очень нервным, – сказал Юсуф, когда тот пошел, приплясывая, по дорожке за Насром и его спокойной серой кобылой. – Будет твой брат на скачках?

– Сомневаюсь, – ответил Наср. – Сейчас, думаю, он до сих пор в Гуадиксе, выполняет поручение эмира. Но если бы знал, наверняка одобрил бы, что ты получил на время Сокола. Как я уже говорил, человек он щедрый, и у него есть еще один конь. А этот, думаю, застоялся.

Тут молния ударила в гору перед ними с оглушительным громом. Испуганный Сокол заржал и поднялся на дыбы. Юсуф твердо потянул его голову вниз, негромко говоря ему в ухо. Конь раздраженно дернул ушами и немного успокоился.

Дождь полил как из ведра, и когда они подъехали к воротам, выходящим на дорогу, по которой предстояло скакать, оба промокли до нитки.

– Послушай, давай отменим скачки, – сказал Наср, повысив голос, чтобы его было слышно сквозь стук дождевых капель, когда они миновали ворота и выехали на дорогу.

– Совершенно согласен, – ответил Юсуф, повернувшись, чтобы Наср лучше слышал его. Когда он сместил вес тела, Сокол обезумел.

Конь подскакивал, изгибаясь в воздухе, вставал на дыбы, бил копытами, а потом взбрыкивал с яростной решимостью избавиться от всадника, который, казалось, причинял ему мучения. Неожиданно он помчался вперед.

Лошадь Насра пустилась за ним.

Сокол свернул в сторону от стены, поскакал в овраг, оступился, заскользил вниз по грязи и упал на бок.

Наср был невдалеке позади, за ним следовали двое конных стражников. Юсуф тоже оказался в грязи, но не под конем. Сокол замер.

– Юсуф, говори со мной, – сказал Наср.

– Вот только освобожу рот от грязи, – ответил Юсуф.

– Вы пострадали, господин? – спросил один из стражников.

– Боюсь, что да – не знаю, как сказать это – рука и плечо отделились друг от друга. В остальном, кажется, все в порядке. А бедный конь?

– Какая рука, господин?

– Та, что внизу.

– Доставьте врача и костоправа, – приказал Наср.

– Они уже едут, – ответил стражник.

Один из стражников спустился в овраг вместе с Насром. Они помогли Юсуфу встать и отойти от коня. Потом Сокол содрогнулся, попытался пошевелиться и содрогнулся снова. Стражник подошел, разрезал ножом подпругу и осторожно снял седло.

– Взгляни на его спину, – сказал через секунду Наср. – Кто это сделал?

Плоть под седлом представляла собой кровавую массу.

– Я уже видел, как такое делалось перед скачками, – сказал стражник. – Увидев сочащуюся из-под седла кровь, я это заподозрил.

– Чтобы лошади скакали быстрее?

– Нет. Чтобы обезумели от боли, попытались убить всадника и были сняты с состязания, – ответил охранник. – Под седлом укрепляется какая-то терка. Когда подпруга затягивается и всадник садится в седло, она впивается в плоть.

– Бедный Сокол. Мой брат будет недоволен. Как он? – спросил Наср. – Можешь сказать?

– Если не сломал ногу, все может быть в порядке, – ответил стражник. – Посмотрим, попытается ли он встать.

После того как седло было снято, Сокол чуть полежал, потряс головой и начал сложный подъем на ноги. По оврагу уже бежала вода. С фырканьем и плеском Сокол поднялся со второй попытки, вызвал одобрительные возгласы зрителей. Отряхнулся и огляделся, решая, куда идти. Теперь уже повсюду стояли люди, свободной была только дорога позади. Конь вскарабкался по склону оврага и спокойно пошел к дороге. Появились еще двое стражников.

– Его Величество хочет видеть коня и седло, – сказал один из них, ухватив поводья Сокола. Другой взял седло, и оба въехали в ворота.

Дождь прекратился также внезапно, как и начался. Ветер начал разгонять тучи, выглянуло солнце.

Юсуф все еще стоял по щиколотку в грязной воде, крепко держа правую руку левой. Он не видел возможности вскарабкаться по скользкому склону без помощи рук. Но двое стражников, избавленные от обязанности устанавливать причину происшедшего, ловко обошлись со второй жертвой. Тот, кто добродушно спустился в воду к Юсуфу, обхватил его за талию и поднял к другому. Поддерживаемый сзади Юсуф сделал два шага и почувствовал, что его с силой подталкивают к стоящему наверху, тот нагнулся, схватил Юсуфа чуть повыше талии, поднял и поставил на ноги.

– Ну, вот и все, господин, – сказал он. – Врач и костоправ уже здесь.

Юсуф ощутил секундную боль, и рука была вправлена в сустав.

– Не двигайте ею какое-то время, – сказал костоправ. – Пусть немного восстановится. Пока что я ее подвяжу.

Он взял бинт, туго, аккуратно обернул им руку и крепко привязал ее к груди.

– Когда я смогу ею действовать? – спросил Юсуф.

– Через день или два. Если будет больно, держите ее в неподвижности, – ответил костоправ. – Я навещу вас завтра. Мы навестим, – поправился он, кивнув коллеге.

– Я пришлю вам лекарства для уменьшения боли. И для ускорения выздоровления, – сказал врач.

Оба повернулись и ушли.

– Надеюсь, они проведут с Соколом больше времени, – сказал Юсуф.

– Конечно, – сказал Наср. – Припарки на рану, потом целебные мази, успокаивающий массаж ног, потом специальная запарка для еды. Люди могут позаботиться о себе сами, – шутливо добавил он. – Но пошли в теплое место, где ты сможешь спокойно отдохнуть.

– Это где?

– Отведем тебя обратно в маленький дворец Ридвана. Мы с Абдуллой позаботимся о тебе.

Когда они пришли в его комнату во дворце Ридвана, Юсуф дрожал от холода. Абдулла снял с него мокрую одежду, надел на него чистую рубашку и уложил в постель с нагретыми камнями у ног. Жаровня уже согревала комнату, и кто-то принес ему горячую настойку разных трав. Юсуф попробовал ее с профессиональным интересом и узнал некоторые ингредиенты. Пытаясь вспомнить рецепт этой настойки, он ощутил приятное тепло и уснул.

Когда Юсуф проснулся, было темно. Портьера его ниши была отодвинута. В главной комнате горела масляная лампа, слышался скрип пера. Потом, когда дверь в нее открылась и закрылось, до него донеслись негромкие голоса. На миг он подумал, что остался здесь один, беспомощный, с привязанной к груди правой рукой и ощутил прилив страха.

Юсуф попытался сесть, но его остановил звук чьих-то шагов. Лег снова, не сводя глаз с проема ниши. Тот человек заглянул внутрь; это был Наср. Почувствовав облегчение, он тут же погрузился в глубокий сон и спал, пока солнечный свет вновь не упал ему налицо.