Текст книги "Утешение для изгнанника"

Автор книги: Кэролайн Роу

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 21 страниц)

3

В пятницу той недели Исаак и маленький Иона, бывший кухонный прислужник, быстро шли к дому Понса Манета. То есть Исаак шел быстрым, широким шагом, как всегда, когда его ладонь лежала на плече помощника. Иона тяжело дышал от усилий идти, следуя указаниям, чуть впереди него.

Подняв руку, Иона позвонил в колокол и отступил назад, очень довольный собой. Дверь слегка приоткрылась, служанка опустила взгляд на мальчика, потом подняла и сказала:

– О, сеньор Исаак. Хозяйка будет очень довольна. Она очень беспокоится о сеньоре Франсеске. Велела сейчас же проводить вас в ее комнату.

– Конечно, – сказал врач. И негромко спросил: – А что беспокоит сеньору Франсеску?

– Никто как будто не знает, – ответила служанка. – Думаю, она снова расстроена.

Вскоре Исаак вышел из комнаты. Все домашние, в том числе мальчик, собрались в стратегических пунктах у комнаты, пытаясь узнать, почему Франсеска упала в обморок на соборной площади, когда гуляла с Сибиллой. Исаак, не обращая на них внимания, спросил, может ли он поговорить с Хайме Манетом, мужем Франсески. Они вошли в другую комнату, где разговаривали так тихо, что подслушивающие разбирали только отдельные слова или фразы. До них доносились такие выражения, как «укрепляющее питание» и «веселые развлечения», но поскольку то и другое рекомендовалось во множестве случаев, никто ничего нового не узнал. В конце концов они оба вышли и направились к лестнице.

– Сеньор Хайме, лучшее, что вы можете сделать, это поощрять ее побольше двигаться. Ей нужно бывать на свежем, здоровом воздухе, разговаривать с людьми или хотя бы их слушать. Худшее, что она может сделать, – сидеть дома из страха снова упасть в обморок. Это ослабит ее еще больше и серьезно угнетет ее дух. Настоятельно рекомендую избегать жары и яркого полуденного солнца, гулять утром и по вечерней прохладе. Если сможете поначалу выходить с ней, чтобы успокаивать пустые страхи, возможно, это принесет пользу. Прогулки и хорошее питание помогут ей лучше, чем любые лекарства.

Когда врача проводили до двери, кто-то легонько взял его за руку.

– Сеньор Исаак, это я, Сибилла. Вы не против, если я немного пройду с вами? Мне хотелось бы кое о чем вас спросить.

– Совершенно не против, сеньора Сибилла, – ответил врач. – Буду рад вашему обществу.

– Тогда, пожалуй, лучше посидим во дворе, если у вас есть время.

– Сеньор Исаак, – сказала Сибилла, когда они удобно уселись в рассеянной тени грушевого дерева, – у меня есть для вас сообщение от Ребекки. Вашей дочери.

– Я прекрасно знаю, кто такая Ребекка, – сказал Исаак. – У нее какие-то трудности?

– У Ребекки? Нет. Она здорова, ее муж и маленький Карлос тоже. Просит передать вам привет и надеется, что вскоре вы сможете наведаться к ней, хотя понимает, что без этого плутишки Юсуфа у вас меньше времени для незначительных визитов.

– Хотелось бы, чтобы побольше людей, которые приносят сообщения, были так точны в их передаче, – со смехом сказал Исаак. – Я слышу ее голос в каждой фразе. Но это не может быть сутью сообщения, – добавил он. – Она прекрасно знает, что я приду если не сегодня, то завтра.

– Да – суть не в этом. Сообщение заключается в том… – Сибилла сделала паузу. – Просто она и ее муж очень озабочены судьбой сеньора Пау, одного из их ближайших друзей. Ребекка не знает, слышал ли ее отец обвинения против него. – Снова пауза. – И, разумеется, против его младшего брага, Роже Бернарда.

– Я слышал, что их обвиняли, – сказал Исаак. – И очень огорчен этим, мне кажется, для этих обвинений никаких оснований нет.

– Вы тоже так считаете? – оживленно сказала Сибилла. – Я рада… то есть Ребекка будет рада услышать это от вас. И она просила меня передать вам ее сильное желание, использовать, если это возможно, ваше влияние на епископа, чтобы спасти Пау. Вы, наверно, знаете, что он преданный друг ее мужа, Николау.

– Пау арестован? – спросил Исаак. – Если да, я еще не слышал об этом.

– Нет, – ответила Сибилла. – Пока не арестован, но знает о выдвинутых обвинениях – весь город знает о тех обвинениях, которые эта злобная служанка выдвинула против Пау и его брата. А когда обвинения выдвинуты, их нужно проверить, так ведь? И каждый, кто будет разбираться в них, должен знать, что Пау не мог этого сделать.

– Моя дочь очень красноречиво просит за юного сеньора Пау, – сказал Исаак. – Я только удивляюсь, почему она не обратилась прямо ко мне вчера, когда я был у нее. Она отдает себе отчет, что просит меня использовать мое влияние на епископа?

– Возможно, она не знает, что я разговариваю с вами сейчас, – уклончиво сказала Сибилла. – Но упомянула, что епископ, возможно, вмешается, если вы его попросите. И сказала, что когда увидится с вами в следующий раз, предложит это.

– И вы хотели гарантировать, чтобы она не забыла об этом, – сказал врач.

– Простите меня за этот легкий обман, сеньор Исаак, но существуют причины, веские причины, чтобы Пау ни на секунду не заподозрили в убийстве отца – говоря об отце, я имею в виду Раймона, это единственный отец, которого Пау знал. И очень любил его. Он подавлен его смертью. И даже будь у него характер или склонность быть отравителем, во что я не могу поверить, он не мог ничего выиграть от этой смерти.

– Сеньора Сибилла, думаю, это знает даже его преосвященство. Думаю, это одна из причин того, что он не предпринимает никаких действий в связи с этим обвинением. Поскольку родной отец сеньора Пау умер, когда он был еще младенцем, он уже, полагаю, владеет значительной собственностью. А эта усадьба принадлежит его матери, она может распоряжаться ею, как захочет. Убийство ее мужа никак не повлияет на то, что она будет делать с усадьбой.

– Вы знали это? – спросила Сибилла.

– Думаю, это знают многие. Не нужно расстраиваться из-за слухов. Они возникают, исчезают, и люди забывают о них. Так происходит постоянно.

– Но, сеньор Исаак, сказать, что слухи неважны, недостаточно. Сеньора Раймона кто-то убил. Это не слух. И мне причина убийства непонятна. Я только уверена, что этого не мог сделать сеньор Пау, и не верю, что это сделал юный Роже Бернард.

– Но ведь определенно никто не верит, что Роже Бернард отравил отца, – сказал Исаак. – Думаю, это совершенно невероятно.

– К сожалению, он единственный человек, который мог получить выгоду от смерти Раймона, – сказала Сибилла. – В материальном смысле.

– О чем вы говорите? – спросил Исаак. – Какую выгоду получает Роже Бернард? Разве вы считаете его настолько бессердечным, что он способен убить и мать?

– Я думаю, что он совершенно не способен ни на то, ни на другое. Он очень веселый, дружелюбный. И любит родителей. Обоих.

– Тогда что вы имеете в виду?

– Напрасно я повела речь об этом, – пробормотала Сибилла. – Когда расстроена, я говорю, не думая о последствиях. Эти сведения не могут никому помочь, но, если о них все узнают, могут привести к неприятностям.

– Тогда скажите мне, только негромко.

– Я случайно узнала о собственности, которая вполне может перейти юному Роже Бернарду по смерти отца.

– Собственность значительная?

– Полагаю, да, – ответила Сибилла. – Люди говорили о ней, как о значительной.

– Какого рода эта собственность?

– Земля, – ответила она. – У хорошей реки. Часть ее гористая, но там есть покрытые урожайными виноградниками склоны, а также луга и лес. Роже Бернард не мог отравить отца, чтобы получить эту собственность. Он не только очень любил его, но и не мог сделать ничего подобного, чтобы приобрести собственность, о которой ничего не знает.

– Что вы имеете в виду? – спросил Исаак.

– Эта собственность должна была достаться Раймону.

– А почему не досталась?

– Потому что он не знал о ней и не предъявлял на нее права. Значит, не мог сказать о ней сыну.

– Откуда вы это знаете?

– Это одна из тем, на которые мы разговаривали в то утро, когда он умер, – заговорила Сибилла, голос ее звучал тихо и очень грустно. – Когда я сказала, что, по-моему, у него есть собственность, ждущая, когда он ее потребует, Раймон поднял меня на смех, сказал, что его отец был жалким бедняком без гроша в кармане, а не крупным землевладельцем.

– Откуда все это вам известно? – спросил Исаак.

– Семья Раймона жила в той деревне, где я родилась, – бесхитростно ответила Сибилла. – Там все знают, что существует ферма и что право собственности на нее еще не определено.

– Но эта ферма не возле Льейды, – сказал Исаак. – Говор у вас совсем не такой, как у тамошних жителей.

– Да, – сказала Сибилла. – Мы не каталонцы. Мы жили по ту сторону гор. Но я знаю семью, из которой происходил Раймон. Некоторые из ее членов доводятся свойственниками моей семье. Конечно, все в деревне имеют какие-то родственные связи со всеми остальными – это маленькая деревня.

– Я передам эти сведения – или только те, которые представляются важными – его преосвященству, – сказал Исаак. – Уверен, что он найдет их полезными. А теперь мне пора идти. Нужно посетить и других пациентов.

4

– Вы жалко выглядите, – сказала Юсуфу владелица фермы. – Ты и твоя покрытая пылью кобыла. Когда вы оба ели последний раз?

– На рассвете я разделил с ней кусок хлеба, – ответил Юсуф. – Там, где мы остановились, травы почти не было.

– Ну, так спешивайся, пока эта бедняжка не упала, – сказала женщина. Они уже обогнули дом, там был подметенный двор, сарай в хорошем состоянии и прачечная, из которой доносился чистый, характерный запах кипятящегося белья. Хозяйка была подтянутой женщиной тридцати с лишним лет, с сильными руками и привлекательным лицом. Волосы ее были убраны под косынку и спускались до середины спины. Судя по виду, она была способна справляться со всем, что выпадало на ее долю.

Как только нетвердые ноги Юсуфа коснулись земли, она расседлала кобылу, положила седло на жердевую изгородь, подвела ее к корыту, наполненному до середины водой, и позвала:

– Фелип, ленивый бездельник. Иди сюда!

Из сарая вышел вытянувшийся не по возрасту мальчик, длинноногий, длиннорукий.

– Да, сеньора Эстелла.

– Когда эта бедняжка напьется, вычисти ее и отведи в сад к мулам. Потом почисти сбрую.

– Хорошо, сеньора Эстелла.

– Он тупой, но добродушный и всегда выполняет, что велено, – сказала хозяйка. – Я не смогла бы без него обходиться. Теперь – ты, – сказала она, глядя на Юсуфа. – Ты просто мальчишка, не так ли? Сколько тебе лет?

– Тринадцать, – ответил Юсуф, краснея под ее взглядом.

– Подаешь хорошие надежды. А как звать тебя?

– Юсуф.

– Любопытное имя, – неопределенно сказала она, быстро, оценивающе оглядев его, как до того кобылу. – Сейчас, – оживленно сказала она, – тебе нужно помыться, переодеться в чистое и поесть. Иди сюда.

Хозяйка привела его в просторную, полную воздуха кухню, затем в соединенную с ней пристройку. Там был стол с тазом для умывания и кувшин с водой.

– Принесу тебе еще воды, – сказала она. – Тебе повезло, на этой неделе у нас стирка, так что снимай все с себя и бросай на пол. Смена белья у тебя есть?

– Чистой нет.

– Тогда давай мне свое грязное белье из узла, я и его постираю.

– А что же тогда…

– Принесу тебе рубашку и халат. Достаточно этого будет для твоей стыдливости? – со смехом спросила она.

– Спасибо, сеньора Эстелла, – сказал Юсуф, слишком усталый, чтобы спорить. Как только она вышла, он снял пропитанную потом, дурно пахнувшую одежду и принялся энергично мыться.

– Не обращай на меня внимания, – послышался за его спиной веселый голос. – Я принесла тебе еще воды и одежду.

Дверь хлопнула, и Юсуф остался один.

Когда он вышел в кухню, на столе стояла большая тарелка дымящегося мяса с овощами в бульоне с большим количеством трав и специй. Рядом с ней лежала большая коврига деревенского хлеба, стоял кувшин с вином и две чашки.

– Есть с тобой я не буду, – сказала хозяйка. – У меня много дел. Но вина выпью за компанию. А когда поешь, нужно будет поспать, а то свалишься замертво от усталости.

Хозяйка отвела Юсуфа в темную комнату с резной деревянной кроватью, сундуком, столом и стулом. Указала на кровать, вышла и закрыла дверь. Он сбросил шлепанцы, которые она нашла для него, снял слишком большой халат и лег в рубашке. Когда проснулся, сквозь щели в ставнях падали косые лучи солнца и слышался разговор людей.

Юсуф умылся, надел одолженную одежду и пошел снова на кухню. Там сидела хозяйка, болтая с женщиной, судя по ее могучим рукам, это была прачка, которая стирала его белье и делала, что могла, с камзолом.

– Привет, – сказал он обеим женщинам.

– Я, пожалуй, вернусь к работе, – сказала прачка. – Юный сеньор, твое белье не высохнет до завтра. Но теперь оно замечательно чистое.

– Спасибо, сеньора, – сказал Юсуф.

Прачка поднялась и пошла к прачечной.

– Сеньора Эстелла, я хотел уехать сегодня вечером, – сказал Юсуф.

– Вздор, – ответила хозяйка. – Пока что уезжать тебе нельзя. Если твоя кобыла не отдохнет по крайней мере до утра, то не оправится.

– Не оправится?

– У нее стерты копыта, и одна нога уязвима. Если уедешь сегодня, лошадь захромает. Если сядешь на нее завтра, она повезет тебя, но ехать придется медленно. Ей следует отдохнуть по меньшей мере до послезавтра.

– Где мы находимся? – спросил Юсуф.

– Неподалеку от Льейды, – ответила хозяйка. – В четырех часах спокойной езды шагом на лошади или муле. Пешком для человека часов пять, шесть, если он медлительный. Куда ты держишь путь?

– В Жирону, – ответил Юсуф.

– Тебе нужно заезжать в Льейду?

– Нет, – ответил Юсуф. – Нужно ехать домой.

– Есть тропа через холмы, которая выведет тебя к восточной дороге и поможет сберечь немного времени, – задумчиво сказала хозяйка. – Если дашь отдохнуть своей лошади еще день, она этим путем дойдет до Жироны за три дня. Если выедешь завтра на рассвете, то, наверно, за четыре.

– Сеньора Эстелла, вы, кажется, очень многое знаете о лошадях, – раздраженно сказал Юсуф.

– Знаю многое, – заговорила она. – С тех пор как была девочкой твоего возраста, я вырастила много прекрасных коней для дворян и аристократов. Это была собственность моего отца. Когда я вышла замуж, муж переехал сюда и помогал, хотя толку от него было мало, потому что он почти ничему не научился. Потом началась чума, и они умерли – умерло даже много лошадей. И я осталась с Фелипом, сыном старшего конюха, тупым, но надежным, несколькими лошадьми и мулами. Мы постепенно наращиваем табун. Если передумаешь и не поедешь в Жирону, я охотно приму тебя вместе с этой кобылой. Она красавица, даже после того, что вынесла по пути. Видишь ли, она молодая, у нее нет той силы и выносливости, которые появятся с возрастом, но она превосходных кровей. К счастью, ты легкий, иначе бы загубил ее.

– Я охотно бы отдал ее вам, – сказал Юсуф, – но тогда мне придется добираться до Жироны пешком, и хотя я могу дойти, путь будет долгим.

– Где ты ее взял? – спросила сеньора Эстрелла.

– Это очень долгая история, – ответил он. – И не все я могу рассказать.

– Тогда пошли в сад, и расскажи то, что можешь.

Она взяла кувшин питья из раздавленных фруктов, меда и холодной колодезной воды и повела Юсуфа к саду. Он огляделся по сторонам. Впервые с тех пор, как кобыла остановилась на дороге, голова у него была достаточно ясной, чтобы замечать окружение. Сад находился под защитной стеной высоких холмов на юге и западе. На севере земля поднималась к далеким горам. Холмы на востоке образовывали вокруг сада последнюю стену.

В саду, под большим деревом, стоял большой стол и скамья с толстыми подушками. Они удобно уселись, и Юсуф начал свой рассказ.

Он назвался сыном незначительного чиновника из правительства Гранады, сказал, что сопровождал отца, поехавшего с поручением в Валенсию и ставшего жертвой восстания, вспыхнувшего в чумной год.

– Каким-то образом, – сказал он, – в Гранаде стало известно, что я остался жив; мать уговорила одного чиновника, бывшего другом моего отца, потребовать моего возвращения в эмират.

– Эмират кишит мелкими политическими интригами, – продолжал Юсуф. – Люди постоянно стараются создать проблемы другим, чтобы добиться выгоды для себя. К сожалению, там я оказался в центре одной такой интриги, и будущий муж моей сестры помог мне покинуть эту страну. Он и дал мне эту лошадь. Спешу добавить, что она у него на втором месте после самой любимой.

– Интересно было бы взглянуть на самую любимую, – сказала со смехом сеньора Эстелла. – Значит, кобыла прямо из Гранады, – задумчиво добавила она. – Притом из конюшни эмира.

– Я не говорил, что она из конюшни эмира, – возразил Юсуф.

– Послушай, дружок, матери помощников конюха и кухонных прислужников не имеют доступа к высоким чиновникам в правительствах – тем, которые могут написать письмо Его Величеству или одному из его представителей здесь, в Каталонии, которое заставит немедленно отправить даже такое нежное существо, как ты, в Гранаду.

– Она не из лошадей эмира, – сказал Юсуф, решив по крайней мере держаться буквальной правды.

– Может быть, и нет, – сказала сеньора Эстелла. – Возможно, подарок для короля. Жила она в эмирской конюшне?

– Ну, – сказал Юсуф, – пожалуй, можно сказать так. Только не думайте…

– Я знаю, что думаю. Я думаю, что у меня есть сильный мерин, сильно застоявшийся, который может довезти тебя до Жироны за три дня или даже быстрее. Его мать покрыл один из коней курьеров покойного короля. Один из лучших. Он не знает, что такое усталость.

– Хочу взглянуть на него, – сказал Юсуф.

– А после того, как у меня появится жеребенок-другой от твоей красавицы-кобылы, можешь при желании потребовать ее обратно. Возможно, когда-нибудь тебе захочется доказать своему незначительному зятю, что ты оценил его вторую по качеству лошадь.

– Вы очень умная женщина. Составить соглашение можете?

– Могу. Читать умеешь?

– На двух языках.

– Пошли на конный двор, покажу тебе Флетксу, если вы не понравитесь друг другу, соглашение отменяется.

Сеньора Эстелла повела его мимо сарая, через ряд густо растущих деревьев. За ними находились конюшня, конный двор, тоже хорошо подметенный, и огражденный выгул с двумя лошадьми. За выгулом был большой, окруженный деревьями луг, по которому протекала бегущая с холмов речка. Там паслось больше десятка лошадей и мулов, в том числе четыре или пять кобыл с жеребятами. Юсуф на миг подумал о месте, которое предлагала ему сеньора Эстелла, и почувствовал искушение остаться здесь.

Она свистнула; несколько лошадей с любопытством повернули головы.

– Флеткса, – сказала сеньора Эстелла и протянула руку. Мышастая лошадь со светлой гривой и хвостом, изящной, высоко поднятой головой и плотным, сильным телом подскакала рысью к стене.

– Съешь морковку, – сказала она воркующим голосом. – Что скажешь о нем?

– Красавец, – ответил Юсуф. – Сколько ему лет?

– Восемь. Подумай о нем до ужина. Посмотри, как он скачет. Все, малыш, – обратилась она к Флетксе, – скачи.

Лошадь ускакала галопом.

Они вернулись в сад и сели.

– Я знаю одного человека в Жироне, который вырос неподалеку от Льейды. – сонным голосом сказал Юсуф. – Это странная история.

– Правда? – спросила сеньора Эстелла. – Тогда расскажи. Я люблю странные истории.

– Кажется, отец привез его из-за гор еще малышом и оставил здесь, в одной семье, которую не знал раньше.

– Похоже, такое случается довольно часто, – сказала сеньора Эстелла. – У нас были соседи, которые вырастили такого мальчика. Какой-то человек привез его, спросил, не согласятся ли они позаботиться о нем какое-то время, и больше не возвращался. Правда, говорят, что он приезжал однажды, но его почти никто не видел, а потом приезжал кто-то другой справиться о нем и мальчике, но не вернулся за ним. Сказал соседям, что мальчика нужно беречь, как зеницу ока, что мальчик очень богат, что, когда вырастет и сможет заявить права на свое имение, они будут щедро вознаграждены.

– И они получили вознаграждение?

– Нет, конечно. Они с самого начала знали, что все эти обещания из сказки, которую зимой рассказывают перед очагом, чтобы скоротать время. Мы здесь трезвый, практичный народ, и эти люди не ожидали ни гроша за то, что взяли ребенка. Они хорошо с ним обращались, заботились о нем, как только могли, потому что он был хорошим мальчиком, и они привязались к нему. Он вырос у них и влюбился в Марту, жену старика Грегори, усадьба его находится примерно в часе пути отсюда. Когда Грегори умер, он женился на Марте.

– Как его звали? – спросил Юсуф, внезапно насторожась снова.

– Раймон, – ответила сеньора Эстелла. – Его называли Раймон-чужеземец.

– Нашего тоже так зовут, – сказал Юсуф. – Должно быть, Раймон здесь вырос. Как странно.

– Когда старый Грегори умер, усадьбу унаследовал сын Марты, – сказала она. – Дела на ней вел Раймон, потом ее сдали в аренду, кажется, родственнику, который до сих пор работает там и получает хороший доход, несмотря на арендную плату. Уехали они отсюда лет десять назад. Как они поживают?

– Когда я покидал Жирону, у них было все замечательно, – ответил Юсуф.

– Моя мать будет очень рада услышать вести о них, – сказала сеньора Эстелла. – Пошли, познакомишься с ней.

– Здесь еще кто-то живет? – спросил Юсуф, пока что не заметивший признаков ничьего присутствия, кроме сеньоры Эстеллы, прачки и надежного Фелипа.

– Неужели думаешь, что я живу в таком большом доме совсем одна? – сказала она снова со смехом. – Мать живет очень тихо в другой части дома. Кухарка и две служанки все еще помогают со стиркой. Здесь живет и мой брат, но он повел лошадей на ярмарку.

– Рад, что вам не приходится делать самой всей работы, – сказал Юсуф.

– Я бы могла взять еще одного человека, – лукаво сказала она. – Но мы говорили о моей матери. Она хорошо знала Раймона Форастера – он всего на несколько лет моложе ее – и она всегда была к нему очень привязана. Я была маленькой, когда он женился на Марте и перебрался в усадьбу, но мать хорошо знала его и до сих пор о нем говорит. Он был таким приятным ребенком, говорила она, с манерами, как у маленького аристократа, но сильным, как кузнец, – мог работать, как целая упряжка волов, когда стал мужчиной.

– Раймон не изменился, – сказал Юсуф. – Он до сих пор сильный, а также любезный и обаятельный.

– Марте повезло, – сказала сеньора Эстелла, – что после этого отвратительного старика Грегори она вышла за такого красивого, доброго мужчину, как Раймон.

Дверь комнаты старой сеньоры открывалась прямо во двор, и несколько лучей вечернего солнца еще падали в широкий проем. У северной стены без окон находилась кровать, плотно занавешенная от зимних ветров, с воем дующих с гор, кроме того, там были удобного вида кушетка, стол и несколько стульев. Были окна, выходящие на восток и на юг. Когда они вошли, ставни были открыты, и Юсуф видел в них горные хребты на востоке и дорогу, по которой он так мучительно ехал утром. Клонившееся к западному горизонту солнце окрашивало скалы гор в оранжево-розовый цвет и придавало комнате роскошный вид.

Из этого маленького царства, подумал Юсуф, можно наблюдать за всей деятельностью как в доме, так и снаружи.

Старая сеньора лежала на кушетке, прислонясь спиной к подушкам, слушала девочку, та рассказывала ей историю, которую, видимо, только что слышала.

– Мама, – сказала сеньора Эстелла, – я привела к тебе молодого человека, который проезжал мимо по пути в Жирону. Его лошадь захромала и остановилась у наших ворот, мы сделали для нее, что могли.

– Судя по тому, что я видела, лошади нужно несколько дней отдыха, и только, – твердо сказала старая сеньора. – Если только лошадь не страдает от чего-то очень серьезного, о чем может знать только он.

– Нет, не думаю, – сказала сеньора Эстелла. – Но он знает Раймона в Жироне. Раймона Форастера. Разве не поразительно?

– По-моему, нет, – сказала старая сеньора, улыбнувшись Юсуфу. – Раз они оба живут там, не нахожу в этом ничего странного. И это не в первый раз кто-то приезжает, ища сведений о Раймоне.

– Мама, но это было много лет назад, – сказала сеньора Эстелла.

– Не так уж много. У нас было два или три гостя, которые интересовались, так сказать, приемным сыном нашего соседа. Последний приезжал с севера всего несколько лет назад.

– Несколько лет, мама? Это было до смерти моего мужа. Помнишь? И он прогнал эту бедную женщину – как ее звали?

– Беатриу.

– Да-да – и ее дочь – прогнал, будто амбарных крыс.

– Они были немногим лучше амбарных крыс, – твердо сказала старая сеньора. – Но нашего гостя, Эстелла, не интересуют наши воспоминания. В вашем появлении странно то, сеньор Юсуф, что вы приехали по этой дороге с юга, и что ваша лошадь решила перед нашими воротами, что дальше не сделает ни шагу. Как вы, наверно, догадались, я наблюдала за вашим появлением.

– Именно это и произошло, сеньора, – сказал с поклоном Юсуф. – Судьба или сообразительность моей кобылы отдали меня в ваши благородные руки. Моя кобыла решила, что, достигнув ваших ворот, достигла исполнения своих нужд и желаний, и остановилась. Бедное, прекрасное существо. Она провезла меня далеко за две недели.

– Вы очень желанный гость, – любезно сказала старая сеньора. – У нас бывает мало гостей из внешнего мира, и они всегда интересны. Садитесь, молодой человек, рядом со мной, потому что руки-ноги у меня плохо действуют и болят, хотя в остальном я совершенно здорова. Расскажите, как вы познакомились с Раймоном.