Текст книги "Водяная ведьма (ЛП)"

Автор книги: Кэрол Гудмэн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

– Я последовал за ним в лес. Я не хотел, чтобы оно вернулось и причинило тебе боль. Я преследовал его всю ночь и, наконец, загнал его, но оно набросилось на меня так же, как и на тебя. И вот что в итоге получил. – Он сделал шаг ближе ко мне и закатал рукав. Пять глубоких ран от локтя до запястья.

– Ты сам мог нанести их себе, – сказала я.

– Правда? – спросил Дункан, приподняв бровь. – А эти я мог нанести себе сам? – Он развернулся и стянул с себя рубашку, обнажая спину, исполосованную ранами. Я протянула руку, чтобы коснуться одной, и он поморщился.

– Тебя не было сегодня на заседании, – сказала я.

– Как я мог появиться там с этими отметинами? – спросил он, поворачиваясь ко мне. Дункан был так близко, что я могла чувствовать тепло, исходившее от его обнаженной груди. Я ощутила рывок, и словно статическое электричество или центростремительная сила начала тянуть меня к нему. Мое сердце, только что привязанное к двери, хаотично забилось. Было ли учащенное сердцебиение частью предупреждения, что я не успела прочитать?

– Энн Чейз сказала, что ты попросил ее рекомендовать тебя мне как наставника. Она думает, ты – инкуб.

– Это то, кем ты меня считаешь? – спросил он, положив руку мне на щеку и осторожно проследив кончиком пальцев царапину на моем глазу. Я вздрогнула от его прикосновения, внезапно осознав, насколько мне было холодно и мокро. – Это то, кем ты хочешь меня видеть?

– Я… я не знаю, – ответила я дрожащим голосом. – Я думала, что люблю его. Я думала, что если увижу его еще раз… в его истинном облике… то буду знать точно.

Я заметила вспышку в лазоревых глазах Дункана, когда он склонился ко мне и прижался губами к моим губам. В ту же секунду я вдруг ясно вспомнила тень, двигавшуюся надо мной в лесу и ощутила прилив страха. Попыталась было отодвинуться от Дункана, но он крепко держал меня в своих объятиях. Его губы были прижаты к моим, его язык пытался проникнуть в мой рот, а голой грудью Дункан прижимал меня к перилам крыльца. Но теперь вместо тепла я ощущала лишь холод. Ледяной холод. Не ясно, был ли Дункан инкубом, но я была уверена – все было неправильно. Призвав поток энергии, который я ощутила прошлым вечером, когда освободилась от стражей, я протиснула между нами руки и толкнула.

Дункан пролетел через все крыльцо и ударился о входную дверь так сильно, что звонок зазвенел, а стеклянный витраж наверху треснул. Оттуда слетел тонкий осколок зеленого стекла, и, будто крошечный дротик дартса, вонзился Дункану в обнаженную грудь. Дункан поморщился и сбросил его, размазав кровь по своей коже. Вытерев руку о свои брюки, мужчина поднялся на ноги, глядя мне в глаза.

– Я немного устал, – произнес он, выплевывая каждое слово и подходя ко мне, – от этих противоречивых знаков.

– Мне не показалось, что в последнем знаке, посланном леди, было что-то противоречивое. – Раздался позади меня низкий и зловещий голос. Я обернулась и обнаружила Билла. Руки сжаты в кулаки, тяжелый взгляд направлен на Дункана.

– Это касается только меня и Калли, – сказал Дункан. – Я не думаю, что нам важно мнение какого-то мастерового.

Я подошла ближе к Биллу и положила свою руку на его.

– Билл прав. Я считаю, что ты должен уйти.

Дункан нахмурился в ответ, откровенно оценивая противника. Мускулы Биллова предплечья под моей рукой напряглись, как сталь. Я практически ощущала тестостерон в воздухе. Мужчины были готовы наброситься друг на друга в любую секунду. Я шагнула между ними и почувствовала, как встали дыбом волоски у меня на шее.

– Если вы двое собрались перегрызть друг другу глотки, будто пара псов за кость, то я буду обращаться к вам, как к псам. Дункан, домой! Билл, останься!

Дункан приподнял уголок рта в полуулыбке, полуоскале и прошел мимо нас так близко, что задел руку Билла. Я почувствовала, как напрягся Билл, но он остался неподвижен. Потом мы повернулись, чтобы пронаблюдать, как Дункан спускается по лестнице. Когда тот достиг земли, он повернулся ко мне.

– Помни, Калли, ты сама сделала выбор, – а потом перешел через дорогу, к гостинице «Харт Брэйк».

Только когда он дошел до середины улицы, я почувствовала, как напряжение в воздухе пропало и я чуть не упала от облегчения. Не удержи меня Билл, я бы шлепнулась на пол.

– Пойдем внутрь, – сказал он, помогая двигаться к двери.

– Окей, – ответила я, навалившись на него. Я практически позволила ему тащить себя к дверному проему. Я чувствовала себя обессиленной. И это было не просто переутомление; это как-то связано с силой, которую я использовала, чтобы оттолкнуть Дункана. – Спасибо, что пришел защитить меня.

– Было похоже, что ты и сама неплохо справлялась, – сказал он. – Я бы вмешался раньше, только не был уверен, что ты хотела этого.

– Ты наблюдал за нами?

Билл показал пальцем наверх. Сначала я подумала, что он показывает на витраж над дверью, который, к вящему моему неудовольствию, конечно, оказался надстреснутым. Осколок стекла выпал из витража прямо под глазом изображения молодого человека и теперь будто слеза стекала по его лицу.

– Я был на крыше над крыльцом, – объяснил Билл, когда понял, что я уставилась на витраж. – Я не хотел подслушивать, просто не мог не слышать… Я вроде как понял, как ты сказала, что любила кого-то.

– А, это, – протянула я. – Я принимала Дункана Лэрда за кого-то другого… – Я взглянула на Билла. – Я довольно сильно запуталась. Похоже, я продолжаю делать ошибки…

– Думаешь, что прошлая ночь была ошибкой? – спросил он с искаженным от боли лицом.

– Нет! Я не это имела в виду. Прошлая ночь была великолепной… прекрасной… но…

– Но что? – спросил он, снимая руку с моего плеча и, прислонившись к стене. – Ты хочешь быть с тем человеком?

– Дунканом? – я вздрогнула. – Нет, не хочу. Но все сложно. Между нами есть история, которую я не могу полностью игнорировать.

– О, я понимаю. Сложно. Слишком сложно для таких, как я, наверное. Но мне все ясно. Тот парень обидел тебя.

Билл протянул руку и коснулся моего лица. Его огрубевшие пальцы были словно бальзам, словно теплый ветерок для моих синяков. От прикосновений Дункана пронизывало холодом, а прикосновения Билла – согревали. С Дунканом все чувствовалось неправильным, а с Биллом – правильным. Он начал убирать свою руку, но я схватила ее и прижала к своему лицу.

– Ты прав, – сказала я. – Это просто. Я хочу тебя, а не Дункана Лэрда. Не хотел бы ты…? Не мог бы ты…?

Билл не стал дожидаться, пока я сформулирую свою мысль. Он уже все знал. Притянув меня в свои объятия, он крепко обнял меня и, мягко придерживая под затылок, наклонил мою голову назад. Он нежно поцеловал раны на моем лице, а потом впился в мой рот – уже гораздо настойчивее. Билл прижал меня к двери и я ощутила его пульсирующую длину у себя между ног. Я застонала, ноги уже не держали меня. Билл подхватил меня и двинулся к лестнице, но я укусила его за мочку уха.

Билл опустил меня на дубовый пол холла и склонился надо мной сам. Не отрывая глаз от его лица, я выскользнула из своей юбки, опасаясь, что он исчезнет, стоит мне только отвести взгляд. Отражения капель дождя на стекле над дверью разрисовывали тело Билла затейливым тату. Когда я протянула к нему руки, они погрузились в тени, будто в водопад. Мы одновременно замерли, и я подумала «Господи, если он исчезнет, то и я с ним», но потом он вонзился в меня своим членом и его сила придала сил и мне. Ощущение его кожи против моей пробудило жар глубоко внутри меня, а когда я притянула Билла к себе, то почувствовала, как расплелся еще один узел охранявших меня стражей. Я почувствовала, как нить начала оборачивать нас с Биллом вместе, – в бесконечную спираль желания, пока мы двигались, как одно целое, не смея оторвать глаз друг от друга.

– Я могла бы делать это вечно, – прошептала я ему на ухо.

– Мы делали это вечно, – ответил он.

В какой-то момент мы добрались до спальни. Мы снова занялись любовью, а потом уснули. Я проснулась в середине ночи, комната была залита лунным светом. Моя голова покоилась на груди Билла, я видела его профиль в серебряном свете.

– Дождь кончился, – произнесла я.

– Нет, – сказал он, поворачиваясь ко мне, его глаза сверкнули серебром. – Это ведьмин свет. Лес переполнен. Все заблудшие существа устремились домой, прежде чем проход закроется.

– Билл, откуда ты знаешь обо всем этом?

Он улыбнулся и проследил пальцем мои губы.

– Я не знаю. Ты спишь. Еще тебе снится, что я собираюсь тебя поцеловать. Ты не против?

– Нет, – ответила я и мое сердце затрепетало. – Полагаю, это было бы…

Он прижался к моим губам, принуждая раскрыться в поцелуе. Я почувствовала его жар, как он переливается в меня, согревая до последней клетки. Я прижалась к Биллу и ощутила, как колотится его сердце. Мое сердце билось в ответ. И еще я услышала биение из леса, – проход, привязанный к моему сердцу, открылся во всю ширь и пульсировал так, что я практически слышала его…

Я резко проснулась, подскочив на своей кровати, услышав громкий стук в дверь. Билл сидел в кресле рядом с кроватью, его лицо скрывалось в тени комнаты. По его позе я поняла, что он на взводе.

– Билл? Это лунный свет был минуту назад? И куда ты…

– Дождь все еще идет, – ответил он, поднимаясь на ноги, – и кто-то возле двери. Пойду и скажу им, чтобы уходили. Тебе не следует выходить в такой дождь.

Он покинул комнату прежде, чем я смогла остановить его. Я спустила ноги с кровати и села на краю, пытаясь воспроизвести в памяти свой сон. Потом подошла к окну и увидела сквозь дождь, как лес наполняется жутким светом: белый, светящийся туман струился вдоль влажной земли, словно паводковые воды. Он был будто полон фигур неведомых существ. Билл из сна был прав. Леса полны тварей, направляющихся к проходу. Но откуда Билл Кэри узнал об этом?

Глава 28

Я надела джинсы, водолазку, теплые носки, достала из сумки Эльфийское золото и, хорошенько завернув во фланель, сунула его в карман. Достав еще кое-что нужное из стола, я спустилась по лестнице, держа в руках свои водонепроницаемые ботинки для пешего туризма и прислушиваясь в бормотанию у входной двери. Я расслышала один возбужденно звучащий юношеский голос, и еще два более низких мужских, помимо голоса Билла.

– Мне все равно, насколько она вам нужна, – слышала я слова Билла, пока проходила через библиотеку, – она недостаточно хорошо себя чувствует, чтобы выходить в такую погоду.

– А мне все-таки хотелось бы, чтобы она сказала мне это сама. Да кто ты такой, кстати, черт бы тебя побрал?

– Это Билл, – представила я его Фрэнку, проходя в фойе. – Он мой… парень, – Я чувствовала себя глуповато, используя это определение к человеку, с которым едва ли провела две ночи, но улыбка Билла прогнала все сомнения прочь, – надеюсь на это, по-крайней мере, – добавила я.

– Ой, как мило, – произнес Фрэнк, откровенно пялясь на Билла. Я нахмурилась, глядя на Фрэнка, а потом и на двоих других пришельцев в холле. Мак Стюарт и его отец, оба в клетчатых дождевиках и клетчатых резиновых сапогах вовсю заливали водой мой паркетный пол. Я припомнила, что Лиз говорила о Стюартах – они были вроде как хранителями леса… Но это совершенно не оправдывало их забывчивости – ноги вытирать перед входом нужно.

Проследив за моим взглядом, Билл тоже зыркнул на Стюартов.

– Я принесу половую тряпку и горячего чаю для тебя, Калли. – Когда он ушел, я обратилась к Фрэнку.

– Что происходит? Почему тут Стюарты?

Мак Стюарт горделиво надул грудь. Я заметила, что он прицепил к одежде совиное перышко, которое получил от меня в ту незабываемую ночь в лесу.

– Члены нашей семьи – хранители леса! Я даже и не знал до вчерашнего вечера. Мы выследили ту злобную женщину-рыбу до ее норы и поймали ее там в ловушку. Видишь, у меня тоже есть суперспособности – как у вас!

– А ну тише, парень, – добродушно оборвал Мака Ангус. – Ей надо знать только то, что Лура грозится пристрелить каждого, кто ступит на ее частную собственность.

– Она говорит, что не позволит забрать ее мать так же, как мы забрали ее жениха…

– Достаточно, Мак, – предостерег Ангус сына, теперь уже построже. – Нам не стоит распространяться здесь обо всех наших делах.

– А стоило бы, если хотите моей помощи, – вскинула бровь я, роняя на пол свои ботинки и скрещивая руки на груди.

Ангус Стюарт нетерпеливо вздохнул.

– В больном Лурином мозгу почему-то засела мысль, что это Стюарты приложили руку к исчезновению Куинси Морриса.

– Почему же она так думает? – спросила я.

– Потому что он был нашим кузеном, – ответил Ангус, – из клана Моррисов в округе Ольстер (округ или графство Ольстер в штате Нью-Йорк – прим. пер.). В то лето, когда у них с Лурой все началось, он должен был охранять лес. Кое-кому из старших это не понравилось – из-за ее матери, ундины. Несколько старейшин, – и мой отец в их числе, встречались с Лурой в ночь перед ее свадьбой. В ночь, когда исчез Куинси. Лура считает, что они напугали его, чтобы он сбежал, или, хуже того, – убили, чтобы парень не мог жениться на ней и опозорить семью. Но мой отец божится, что они ничего не делали с Куинси. Говорил мне, что тот не первый, кто нашел себе невесту из лесов. Они спорили в ту ночь с Куинси и он был полностью готов и непреклонен в своем желании жениться на Луре, несмотря на ее «полурыбность».

– Так что же с ним все-таки произошло?

Ангус пожал плечами.

– Мы так и не узнали. Отец думает, что в итоге парень все-таки сбежал, хотя не в духе Моррисов вот так скрываться. В любом случае, нужно убедить Луру выдать нам Лорелей. Наш долг – защищать лес, а Лорелей показала, что очень опасна.

– В лесах есть кое-кто опаснее Лорелей, – сказал Фрэнк. – Не верю, что все те рыбаки стали жертвами ундины, а еще не верю, что это инкуб с тобой сотворил, – он дотронулся пальцами до моего глаза. – Объясни, как именно это произошло.

Я рассказала о своей попытке сорвать маску с Дункана, слегка смущенная присутствием Стюартов при этом. Когда я упомянула историю, что наплел мне Дункан – про демона с крыльями летучей мыши, Фрэнк хмыкнул.

– Что за мешок говна. Этот Дункан точно не тот, за кого себя выдает, но он и не твой инкубус. Он только позволил так считать тебе и Энн Чейз, – что он полная противоположность того, кем на самом деле является.

– И кем же? – спросил Ангус Стюарт.

– Он – Нефилим, – ответил Фрэнк.

– Не может быть! – воскликнул Ангус Стюарт так громко, что его сын вздрогнул. – Стюарты сражались с этими ублюдками еще на старой земле и убили всех до единого. Они уничтожены!

– Это они хотели, чтобы мы так думали, – возразил Фрэнк. – Они скрывались, накапливали силы, чтобы набрать союзников среди ведьм…

– Ну конечно! – воскликнула я. – Клуб «Серафим» в Лондоне – это нефилимская организация!

– Точно. Я давно подозревал это. Члены клуба выглядят как ангелы, но ничего ангельского в них нет. Они тщательно создавали о себе легенду, будто они падшие ангелы, но на самом деле это эльфы, изгнанные из Царства Фей за угрозу, которую представляли человеческим женщинам. Они уничтожали ведьм, настроенных дружественно к Фейри и вербовали других колдунов, суля тем бесконечные поставки Эльфийского золота. Они – одни из немногочисленных существ из Царства Фей, кто могут самостоятельно производить Эльфийское золото за пределами Фейри.

– Значит, они купили сотрудничество «Гроув», – заключила я.

– И руководство АМН, – вздохнул Фрэнк. – Мне бы стоило предвидеть это.

– И что же нам теперь делать? – спросила я.

– Есть тут в Фейрвике кое-кто, кто может знать древнее заклинание для изгнания Нефилимов, – Фрэнк с Ангусом обменялись взглядами, после чего Стюарт кивнул. – Я собираюсь навестить ее. В это время вы со Стюартами должны пойти к Луре и понять, что нужно сделать, чтобы отправить Лорелей обратно в Царство Фей. Потом иди к двери и открой ее. «Гроув» не посмеет закрыть проход, пока все не пройдут через него. Я буду там к этому моменту. Как только Нефилимские ублюдки окажутся в Фейри, «Гроув» осознает, что, если дверь будет закрыта, у них прекратятся поставки Эльфийского золота. Они не осмелятся закрыть ее.

Я начала было говорить Фрэнку, что они не смогут закрыть ее, даже если захотят, потому что я создала связь со своим сердцем, – но тут меня прервал голос Билла за спиной.

– Разрешите мне помочь.

Он стоял в проеме библиотеки со шваброй в одной руке и чашкой чая в другой. Я хотела возразить, – Билл, не имел понятия, во что собирается вляпаться, но Фрэнк уже протянул свою руку Биллу. Билл прислонил швабру в стене, поставил чашку на пол и схватил руку Фрэнка. Похоже, между ними проскочило какое-то тайное понимание, – черт бы меня побрал, если бы я знала, какое. Будто они были болельщиками одной бейсбольной команды.

– Рад видеть тебя на борту, Билл, – кивнул Фрэнк. – Мне понадобится твоя помощь.

Я, кажется, ничего не могла сказать Биллу, кроме спешных слов прощания.

– Кажется, тебе хочется, чтобы я объяснила тебе кое-какие вещи, – сказала я ему.

– Давай оставим объяснения на потом, – ответил он мне, крепко целуя в губы. Потом он исчез, оставив в недоумении, какие объяснения он мог мне дать.

Я отправилась за Стюартами к их внедорожнику – гигантскому грузовику с модифицированной подвеской. Мак подал мне руку, чтобы подсадить в салон, а потом и сам скрючился рядом. Мужчины занимали так много места, что мне практически пришлось сидеть на коленях у Мака. Тот ухмылялся, пока его отец не зыркнул на парня и улыбка Мака увяла.

Мы почти плыли по Эльм стрит до Мэйн, которые были на фут или два покрыты водой. Единственным открытым заведением на ней оказался «Деревенский обед». Когда мы проезжали мимо, я увидела через окна Дарлу с уставшим выражением лица, – она наполняла сахарницы. Мы проехали мимо «Пиццерии Мамы Эсты» и «Агентства недвижимости Брауни». Была ли сейчас Дори с Броком? Надеюсь, это так.

Со скоростью потопа в горле рос горький ком печали.

– Мы не можем так отпустить их, – сказала я, – город никогда не будет прежним.

– Нет, не будет, – угрюмо согласился со мной Ангус. – Город едва справляется с экономическим спадом. Этот последний удар может окончательно его уничтожить.

Оставшуюся часть пути мы ехали в угрюмой тишине, прерываемой лишь скрипом дворников по лобовому стеклу. Пришлось сделать крюк по Батт Корнерс Роад, чтобы объехать Траск Роад, затопленную потоком воды из леса. При крутом повороте прямо перед нами свет фар выхватил темные фигуры. Ангус ударил по тормозам – буквально в последний момент, или машина врезалась бы в оленя. Вожак повернул к нам голову в знак благодарности. Его глаза загадочно мерцали в свете фар. Так он и стоял, дожидаясь, пока все стадо не пересечет дорогу глядя своими золотыми глазами, кажется, именно в мои. Даже зачарованный олень решил покинуть нас.

Вернувшись на Траск роад, мы проехали ферму Олсенов. Все огни большого дома на холме были зажжены.

– Они следят за лесом, – сказал Ангус, – чинят защиту, пока дверь не закрылась. Все эти потоки воды – прорывы в балансе энергии. Представляю, какое у них сейчас напряженное время.

– А как же Норны? Они тоже уходят?

Ангус помотал головой.

– Норны – порождения ни мира людей, ни мира Фейри. Они говорят, что когда фейри впервые пришли в этот мир, тут уже были Норны, да еще кое-какие существа.

Мы проехали в молчании еще несколько минут.

– Что за другие существа? – наконец, не выдержала я.

Но Ангус не успел мне ответить, – впереди показался домик Луры.

– Ни хрена себе! – воскликнул Мак.

– Следи за языком, сын, – предупреждающе прорычал Ангус, но тут же пробормотал что-то на гэльском, – звучащее куда хуже, нежели слова Мака.

Домик Луры окружала стена из мерцающих зеленых и голубых лучей. Вокруг стены стояла дюжина мужчин, как один, одетых в клетчатые рубашки. Все они вытянули руки вперед, суровым лицам был нипочем проливной дождь.

– Что они делают? – спросила я.

– Они держат плед, – гордо ответил мне Ангус. – Это то, что делаем мы, Стюарты. Вот в чем наша древняя сила, полученная от предков в Шотландии. Мы умеем использовать плед для защиты невинных, умеем изгонять зло.

Теперь я, конечно, увидела, что колышущаяся стена света состоит из всполохов красного, золотого, синего и зеленого, – словно светящийся тартан. Заметила и то, что сквозь него свободно протекают воды прибывающего потока.

– Кажется, дом вот-вот смоет, – сказала я, – уж теперь-то Лура с Лорелей поймут, что им нужно выбираться оттуда.

– Не уверен в этом, – пробормотал Мак, указывая на крыльцо.

В кресле качалке сидела невысокая фигурка. Всполохи голубого и зеленого отражались от ствола ружья, лежащего у нее на коленях. Луру вполне можно было принять за статую из пепла, однако, когда луч отразился от ее глаз, в них вполне живо была видна жгучая ненависть.

– Вы двое, оставайтесь здесь, а я пойду, поговорю с ней.

Выскользнув из грузовика, я оказалась по щиколотку в воде. Пришлось брести, увязая в грязи. Когда я добралась до светового тартана-защитника, двое мужчин из клана Стюарт раздвинули его для меня. Я не отрывала глаз от Луры, опасаясь, что та вскочит или застрелит меня, но женщина оставалась совершенно неподвижной. Дойдя до крыльца, две нижних ступени которого уже скрылись под водой, я протянула к ней свои руки ладонями вверх, чтобы показать, что безоружна.

– Можно мне подняться?

– Подходи. Я не буду кусаться, – улыбнулась Лура. Ее белоснежные зубы жутковато блеснули в отблесках света. Они не были такими же заостренными, как у матери, но тоже выглядели не совсем человеческими. Я медленно поднялась на крыльцо. Деревянные ступени заскрежетали под моим весом. Едва я поднялась на последнюю ступень, весь дом зашатался, будто начиная отцепляться от своего фундамента. Бросив взгляд на поток, я заметила, что за те несколько минут, что я пробыла здесь, он поднялся на несколько дюймов. Под его поверхностью были видны странные очертания, – веток, стеклянных бутылок, мертвых животных. Были среди них и живые существа. Над водой поднялась усатая морда, и попыталась взобраться на берег, но вскоре ее смыло потоком.

– Странные создания идут через лес всю ночь, – сказала Лура. – Все направляются к двери. – Женщина нахмурилась, глядя на меня, – похоже, тебе не особенно-то удалось остановить «Гроув» от закрытия прохода.

– Нет, – согласилась я, – но я придумала, как сохранить его открытым. Впрочем, Лорелей все еще нужно вернуться назад. Она представляет опасность для местных жителей.

Лура обратила взор к соснам. – Знаешь, я сижу тут почти восемьдесят лет и наблюдаю за лесом, всё надеясь, что однажды оттуда вернется Куинси. А вместо него несколько дней назад вышла моя мать. И вот, ты хочешь забрать и ее тоже. В этом городе не будет счастья, пока у меня не отнимут все.

– Лорелей убила нескольких мужчин.

– Мне она сказала, что не делала этого, – Лура снова взглянула на меня и медленно подняла ружье, – и я верю ей.

Я вздохнула. Я вспомнила короткий момент, проведенный с мамой в лабиринте. На мгновение, я была готова остаться с ней там. Послушала бы я тех, кто сказал бы мне, что она плохая? Позволила бы забрать ее?

– Могу я поговорить с Лорелей? – спросила я.

Лура посмотрела на меня с удивлением.

– Ты или храбрее, или глупее, чем я думала. Она не слишком тебя любит. И она может тебя съесть.

– Я знаю, но… она внутри? – я с тревогой посмотрела на воду, которая поднялась до верхней части крыльца и теперь хлюпала об входную дверь.

– Она наверху, в ванной, – ответила Лура. – Ей нужно оставаться в воде. Иди. Я не думаю, что она такая уж нежная, но, если ты ее обидишь… – Ружье все еще было направлено на меня. – Я не позволю тебе уйти отсюда живой. Понятно?

Я кивнула и подошла к входной двери. В дверной ручке отражалось мерцание воды. Когда я открыла дверь, она хлынула через порог, словно кошка, которая только и ждала, чтобы войти. Феншуйный колокольчик, висевший над дверным проемом, двигался как рыбка, отражая танцующие блики в своих стеклянно-жестяных боках. Потолок тоже пропитался водой, вода капала из набухшей штукатурки и стекала по стенам. Казалось, что ручей поднимается, чтобы забрать себе этот дом. Я могла только надеяться, что он подождет, пока я не уберусь отсюда.

Пока я поднималась по узкой лестнице, ноги проваливались в намокший как губка цветастый ковер. На стенах висели старые фотографии: гравюры цвета сепии с изображенными на них суровыми мужчинами с квадратными челюстями и женщинами, замершими в напряженных позах перед этим домом. Куда более живо смотрелась на фото группа мужчин в рыболовных куртках, каждый из которых вытянул перед собой огромную рыбу. Я подошла поближе и заметила, что некоторые из мужчины носили родовой плед Стюартов и имели их семейные черты. Значит Траски и Стюарты раньше были друзьями. На стене у верхней части лестницы размещался семейный снимок – женщина с ребенком на коленях, за ней мужчина. Я внимательнее рассмотрела эту уютную домашнюю сцену. Женщина была одета в белую блузку с высоким воротником, ее светлые волосы собраны на голове в пышную высокую прическу по моде конца позапрошлого века. Одной рукой она придерживала голову ребенка, а второй касалась ладони мужчины, лежавшей на плече. Ее улыбка, казалось, была для них двоих, а глаза полны любви. Я почти не узнала Лорелей, но это была она.

Проходя коридору второго этажа, я увидела еще больше фото матери и ребенка. Я остановилась у одной, где худенькая женщина держала за руку двухлетнего малыша. И снова я почти не узнала Лорелей. Она была тонкой, словно тростинка, тусклые волосы собраны назад в жалкий пучок, лицо испещрено глубокими морщинами. Я вспомнила, как Дункан говорил, что ундина была истощена от нехватки Эльфийского золота после того, как она отложила яйца. Лорелей начала быстро исчезать после рождения Луры.

Я сняла снимок со стены, открыв кусок обоев, все еще хранивший первоначальные яркие, жизнерадостные цвета, которые они имели, когда Салливан Траск украшал дом для своей любимой невесты и новорожденной дочери, и понесла с собой дальше, на звук плеска воды.

Дверь ванной была открыта. Я увидела ванну из коридора и услышала плеск воды.

– Могу я войти? – спросила я.

– Полагаю, ты войдешь, независимо скажу я «да» или «нет», – ответила Лорелей.

Приняв это за разрешение, я вошла в ванную комнату. Когда-то она была украшена обоями с прекрасным узором водяных лилий, но теперь над водяными лилиями расцвела плесень, бумага свисала длинными полосами, словно водоросли. Латунные настенные бра в форме ракушек держались за стены, как истуканы, лампочки в них давно перегорели, теперь их место заняли мерцающие свечи. Даже краны на раковине были в форме ракушек.

Я повернулась к ванне. Лорелей лежала под пеной пузырей, сверкающих в мерцающем свете. Волосы она уложила в ту же высокую прическу, что и на старой фотографии.

– Ты была истощена, не так ли? – спросила я. – Поэтому была вынуждена уйти.

Ундина пожала плечами.

– Наверное. Я постоянно чувствовала усталость, – сказала она, подув на пузырьки. – Забота о человеческом ребенке требует куда больше усилий, чем просто отложить яйца.

– Тогда зачем ты вернулась?

– Спариться. Это не работает в Царстве фей. Даже люди, которые там есть, не могут нам помочь.

– Там есть люди?

– Иногда. Куда, по твоему, деваются люди, когда пропадают? Конечно, некоторые из них лежат в канавах с перерезанными глотками, а некоторые живут новой жизнью под вымышленными именами в Мексике, но кое-кто бродит в Фейри. Это происходит все время, когда дверь в лесу открывается на солнцестояние.

Я подумала о парнях, которых видела в Царстве фей с ундинами, в частности, о темноволосом человеке с печальными глазами.

– Не попадал ли такой к вам лет восемьдесят назад?

Лорелей пожала плечами.

– Время в Фейри течет по-другому. Я обычно чувствую только, что пришло время спариваться… Теперь, когда ты сказала об этом, – был у нас сумасшедший мальчик, который умолял выпустить его назад, но в этот мир не так легко вернуться.

Кроме, может быть, сегодня.

– Так вот почему ты не уходишь? Тебе нужно спариваться?

Лорелей рассмеялась и вытянула к потолку обнаженную, покрытую пеной ногу.

– О, я уже это сделала. Один из мальчишек Стюартов был довольно дружелюбным. Нет, вот причина, по которой я не уйду. – Русалка сунула руку в воду и вытащила пятнистый зеленый предмет. Сначала я подумала, что это кусок мыла, но потом заметила, как он светится.

– Это яйцо? Ты отложила…

Я заглянула в ванну сквозь пену у ног Лорелей и увидела кучу зеленых пятнистых яиц, – и один золотой эльфийский камень.

Лорелей смущенно поерзала.

– Я должна была отложить их в Ундине, но эти проклятые Стюарты охраняют дом. Бедняжки, – сказала она, глядя на яйца. – Они умрут, если скоро не попадут в струящуюся пресную воду.

Лорелей смотрела на яйцо, зажатое в руке, с таким же выражением лица, как на фотографии ее и маленькой Луры. Она любила Луру, но, когда начала заболевать, то решила вернуться в Царство фей. Возможно, это означало, что ее любовь была не очень глубока, но кто я такая, чтобы судить, ведь сама не смогла полюбить Лиама, чтобы превратить его в человека? Фрэнк не верил, что русалка несет ответственность за убийства рыбаков, и теперь я тоже.

– Я хочу предложить тебе сделку, – сказала я.

Она подняла глаза, интерес, мелькнувший в зеленых глазах цвета мха, мгновенно сделал ее похожей на человека.

Глава 29

Через двадцать минут мы спустились вниз. Лорелей была одета в зеленое шелковое платье, расшитое жемчугом. Мне подумалось, что когда-то оно было свадебным платьем Луры. Я несла сумку, полную яиц. Подозвав Луру с крыльца, я рассказала ей о наших планах. Когда Лура поняла, что мать снова собирается уйти, на ее лице промелькнула печаль. И все же, поджав губы, она взяла у меня сумку.

– Я отнесу их в верховья, – сказала Лура.

– Это рядом с проходом в Царство Фей, – сказала я. – Я пойду с тобой.

– Разве Стюарты не захотят сопровождать тебя, зная, что ты привратник?

– Им я скажу, чтобы проводили к проходу Лорелей.

Лура оглянулась на дом. Пол гостиной был покрыт водой как минимум на шесть дюймов. Над водой поблескивали кусочки стекла и олова. Дом стонал и скрипел, старые доски трещали под натиском воды. Не похоже, что он выдержит до утра, – которое, судя по светлеющему на востоке небу, уже почти наступило.

– Надо спешить. Я должна быть у прохода к рассвету.

Мак и Ангус ждали нас у края защитного тартана.

– Лорелей согласилась пойти с вами, – сказала я им, – а мы с Лурой пойдем к проходу сами.

– Вам сейчас не следует идти в лес одним. Там видели странных созданий.

– Мы сможем позаботиться о себе, – сказала Лура, сплюнув на землю.

Ангус неохотно, но все же согласился. Остальные Стюарты сформировали вокруг Лорелей круг. Несколькими движениями рук они сплели защитный тартан, который лег на плечи ундины подобно шали. Лорелей поправила его, словно норковый палантин и взяла Ангуса под руку.