Текст книги "Бог Монстров (ЛП)"
Автор книги: Кери Лэйк
сообщить о нарушении
Текущая страница: 27 (всего у книги 28 страниц)
Затерянный в море спокойной синевы, я смотрю на женщину, мою женщину, ее красота превосходит все, что я мог вообразить. От ее вида у меня болит вся грудь, как будто я не могу дышать или что-то в этом роде. Это происходит каждый раз, когда я смотрю на нее, и этот сладкий аромат, похожий на запах цветов после сильного дождя, естественный аромат ее кожи, заставляет меня пускать слюни, как изголодавшегося пса. Одержимость сжигает меня изнутри, и я могу с полным правом сказать, что убил бы и уничтожил все, что когда-либо попытается причинить ей или Ашеру боль снова.
– О чем ты думаешь? Мягкое скольжение ее пальцев по выпуклостям моей груди отвлекает мой разум от вопроса.
Закрыв глаза, я сосредотачиваюсь на плавном скольжении ее сводящих с ума прикосновений. Когда она наклоняется вперед, позволяя своим соскам коснуться моей груди, только тонкая нить сопротивления удерживает меня от того, чтобы взять эти твердые пики в рот и сосать их, пока ее мягкие ласки не превратятся в неумолимый скрежет ногтей, впивающихся в мою кожу.
– Ты игнорируешь меня, – шепчет она, и в тот момент, когда ее зубы находят мочку моего уха, мои ладони находят упругие ягодицы.
– Скажи мне.
– Я думаю, что твое правление вот-вот будет уничтожено.
– У тебя совсем нет самоконтроля? Игривый тон ее голоса заставляет меня улыбаться, когда она прижимается своей киской к моему животу хитрым способом, который, как она знает, заставляет меня нервничать и терять терпение. Дразня и провоцируя животное внутри меня, которое впивается когтями в нижнюю часть моей кожи. Та же безжалостная скотина, которая, кажется, жаждет только ее. Всегда только Талию.
Влажное скольжение ее плоти по моему животу напрягает мышцы, которые умоляют погрузиться в ее тепло. Потеряться в ее колдовстве на пару часов. Сжимая ее бедра, я направляю ее ниже, и в ту секунду, когда ее жар обхватывает головку моего члена через штаны, все внутри меня превращается в хаос. Кровь бурлит в два раза быстрее. Аппетит усилился до голодного состояния. Сдержанность сведена к нулю до одной оборванной нити абсолютной силы воли. Черт возьми, то, как эта женщина командует моим телом.
– Я контролирую это, как могу. Напряжение в моем голосе не идет ни в какое сравнение с напряжением, горящим внутри меня, в то время как она заявляет о своих правах влажным, липким возбуждением, от которого мой язык сморщивается, пробуя его на вкус.
У Талии все еще есть ряд триггеров, которые вызывают воспоминания о том, что она перенесла, но время и доверие оказались великими целителями. Я узнал, как прикоснуться к ней, какие границы можно преодолеть, и слова, которые сдерживают ее демонов.
Возможно, она никогда не будет такой беззаботной, как раньше. Возможно, она никогда не окунется в эти темные желания, как когда-то, но пока она остается моей, меня все это не волнует.
Теплые губы находят мое горло, и мои мышцы сводит судорогой, когда она проводит языком по моей коже.
– Ты когда-нибудь думаешь о своих друзьях?
Нахмурившись, я сосредотачиваюсь на движении ее бедер, вместо вопроса.
– Почему ты спрашиваешь?
Трение прекращается, и из-за отсутствия ее дразнящих движений я открываю глаза и обнаруживаю, что она смотрит на меня сверху вниз, серьезное выражение, написанное на ее лице, преобладает в моих желаниях. Тушу огонь, который она разжигает во мне.
– Что, если мы отправимся на восток? Мы можем поискать это сообщество. С твоими братьями-альфами.
На протяжении многих лет я думал о них. Что они делают. Живы ли они. Процветают ли. Но с тех пор я стал ценить жизнь, которую я создал с Талией, и нашу маленькую хижину в лесу. Здесь она и Ашер – все, что мне нужно.
– Ты любишь это место.
– Я да. Она проводит пальцами по моему лицу, ее прикосновение сбивает с толку переключением между моими страстными желаниями и спокойствием.
– И я бы осталась здесь навсегда с тобой. Но есть часть меня, которая жаждет приключений. Было время, когда я боялась этого мира, но с тобой? И Ашером? Я хочу увидеть все это. Я хочу прожить все это.
Мысль о том, чтобы бродить с ней по открытым землям, вызывает у меня в венах другой прилив возбуждения. Порция адреналина пробуждает от долгого зимнего сна. И все же, в то же время, у меня скручивает живот от опасностей, с которыми мы столкнемся на этом пути. Возможность того, что с ней что-то случится. Беспокойство, которому я никогда не придавал особого значения до появления Талии.
В одиночку я был готов пойти куда угодно, невзирая на опасность. Теперь, когда я испытал настоящий страх, агонию от потери ее, я не хочу рисковать.
Я помню те темные места, в которые я провалился после того, как Ремус причинил ей боль. Адские глубины в моей голове, из-за которых я чувствовал себя скорее животным, чем человеком. Мрачные и отвратительные мысли, за которые она проклинала бы меня, возможно, даже заставляли ее немного бояться меня, если бы она была посвящена в них.
Нахмурив брови, она наклоняет голову, несомненно, уловив мое внезапное беспокойство.
– В чем дело?
Я был бы склонен поделиться с ней своей неуверенностью, если бы не этот дикий блеск, мерцающий под ее заботой. То, с чем я слишком хорошо знаком, искра приключения, которую не может притупить страх.
– Если это тот мир, который ты хочешь увидеть, я последую за тобой, куда бы ты ни пошла.
Ее взгляд смягчается, и она наклоняется вперед для поцелуя, который я с радостью дарю.
– Не обязательно сегодня вечером. У нас вся жизнь впереди.
Глядя на нее, я молча пытаюсь переварить эту мысль: целая жизнь с этой женщиной. Это чертовски невероятно, но в то же время недостаточно. Никогда не бывает достаточно. Только эгоистичный придурок мог желать большего в мире, который скорее увидит, как мужчина умирает с голоду или еще хуже, и я не забыл, что не так давно иметь женщину в полном своем распоряжении было физически невозможно. И все же, здесь я лежу под своей фантазией из плоти и крови, как король, который украл все богатства страны.
Черт возьми, может быть, Рай все-таки существует.
Давление ударяет мне в грудь, когда она отталкивает меня, и я протягиваю руку, чтобы схватить ее за руку.
– Как ты думаешь, куда ты направляешься, женщина?
– Чтобы забрать мои ботинки. Если только ты не передумал насчет встречи в лесу?
Отпуская ее, я не могу достаточно быстро вскочить на ноги.
– Я бы скорее привязал себя к дереву и позволил львам наброситься на меня.
Она надевает туфли и оглядывается через плечо, на ее лице та идеальная фирменная улыбка, которая в наши дни появляется все чаще.
– Значит, это вариант? Я имею в виду, привязать тебя к дереву?
Я фыркаю от смеха, поднимая одеяло с пола.
– Если это означает шанс забраться между этих красивых бедер, ты можешь делать со мной все, что захочешь.
В ее глазах вспыхивает тревожащее очарование, и когда я подхожу к ней, она встает на цыпочки, обвивая руками мою шею.
– Тогда, возможно, тебе захочется захватить какую-нибудь веревку, – шепчет она.
От дурного предчувствия того, что я окажусь в ее власти в течение следующих нескольких часов, у меня по спине пробегают мурашки.
– Я займусь этим.
– Хорошо. И захвати заодно бутылку вина из бузины. Это будет долгая ночь, Альфа.
С белыми завитками раннего утреннего тумана, покрывающими долину под нависающей скалой горы, где я сижу, примостившись. Хижина тихо покоится, укрытая темнотой окружающих деревьев, пока Талия и Ашер спят.
Потирая руки, я не могу успокоить свои нервы, пока продираюсь сквозь водоворот мыслей.
– Решил подняться сюда, пока Талия спит, чтобы она не слышала, как я с тобой разговариваю. В противном случае она, вероятно, поручила бы доку Левинсу проверить мою голову.
Улыбаясь про себя, я поднимаю одно колено, позволяя другому болтаться над несколькими сотнями футов открытого воздуха внизу.
– Кадмус… у тебя всегда был дерьмовый слух. Лучше быть ближе к тебе, где тебе не нужно так сильно напрягаться. Предполагая, что ты там.
Улыбка исчезает, я хмуро смотрю на темную землю подо мной, которая, кажется, темнеет от моих мрачных мыслей.
– Мне продолжают сниться эти сны. Где паслен не сработал, и ты не умер, когда они забрали тебя. Что ты заперт в том месте. С этими тварями. Нет солнечного света. Ничего, кроме темноты и боли.
Кажется, что мысли оживают, когда деревья в лесу колышутся от мимолетного ветерка, так он колышется, когда добыча пробирается сквозь кустарник.
– Я помню, когда мы были маленькими мальчиками в Калико … ты никогда ни от чего не отступал. Ни от охранников. Мутации. Доков. Валдиса. Ты и я, мы не всегда сходились во взглядах на вещи, но я всегда знал, на чьей ты стороне. Даже временами мне хотелось выбить тебе зубы за это.
Фыркнув, я зажимаю большим пальцем нос и принюхиваюсь.
– До самого конца ты всегда стоял на своем. Вот как я всегда думаю о тебе. Боец.
Долгая пауза дает мне время собраться с мыслями, все то, что мне нужно сказать моему потерянному другу. Мой брат.
– Талия говорит мне, что мне нужно отпустить. Она говорит, что я ни в чем не виноват. Но… Пристально глядя на свои нервничающие руки, я отрицательно качаю головой.
– Ее там не было. Она не знает, что я мог бы открыть эти врата так же легко, как ты. Что я мог бы…
Короткая заминка в моих словах не стирает память и не останавливает чувство вины, всплывающее на поверхность.
Яркие воспоминания о том, как срочно мне нужно было убраться к чертовой матери из этого места.
Прочищая горло, я хмурюсь из-за эха раскаяния, терзающего мою совесть.
– Я мог бы остаться на другой стороне. И тебе не пришлось бы сталкиваться с этими вещами в одиночку.
Закинув руки за голову, я смотрю вдаль на широкие просторы земли и леса, где мы с Талией создали дом.
– Эта жизнь с Талией. Иногда кажется нереальной. Такое чувство, что я ее не заслуживаю. Ничего из этого. Я прищуриваю свой единственный глаз, невозможные слова, которые я слишком боялась произнести вслух, теперь срываются с моих губ, как уличающее признание.
– Может быть, вместо этого здесь должен был быть ты.
Открыв здоровый глаз, я могу разглядеть маленькую точку в гуще леса, где хижина остается неподвижной и нетронутой.
Мирной.
– Мне просто нужно знать, что эти сны – не какое-то дурацкое предчувствие. Если бы ты мог просто дать мне знать, каким-то образом, что ты не где-то страдаешь. Что все это дерьмо в моей голове – просто чувство вины или что-то в этом роде. Я могу справиться со снами и сожалением. Но я не могу сидеть здесь и притворяться счастливым, если ты где-то молишься о быстрой смерти, Брат. Мысли потерялись из-за воспоминания о моем последнем сне, о том, что я снова оказался в ловушке в тех туннелях, о невозможности побега и холодном дыхании смерти на моей шее, я смотрю вдаль, нахмурившись.
– Мы прошли через некоторое дерьмо в том месте. У меня все еще бывают провалы в памяти, когда я колю дрова или что-то в этом роде, и внезапно я снова привязан к одной из этих кроватей.
Скрежещу зубами из-за кусочка во рту. Желаю, чтобы все поскорее закончилось. У меня иногда дрожат руки. Фантомное покалывание в моем запястье возвращает меня к самому последнему эпизоду, когда я вылил целую кастрюлю кипятка после того, как меня начало трясти.
– Мне нужно избавиться от этого. Воспоминания. Чувство вины.
Все. Просто дай мне знать, что все в порядке. Подай мне знак или что-нибудь в этом роде.
Здесь я думал, что разгрузить все это дерьмо будет проще, но, черт возьми, если груз на моих плечах почему-то не кажется тяжелее, чем раньше. Произносить это вслух тоже не кажется правильным. Такое чувство, что снова хочется бросить Кадмуса и оставить его нести это бремя в одиночку.
Лучи теплого света падают мне на лицо, и я поднимаю взгляд к горизонту, где оранжево-красные рукава раннего рассвета простираются над долиной, зияя новым днем.
Сверкающий круг света поднимается из темноты внизу, покрывая силуэты деревьев.
За свою жизнь я наблюдал несколько восходов солнца, но ни один из них не был таким величественным, как то, как золотой свет танцует в тенях и отражается от раннего инея. Это кажется нереальным. Он сияет над сгущающимся туманом в моих глазах, и я фыркаю от смеха над неземной красотой всего этого.
Закрывая ее с глаз долой, я откидываю голову назад, позволяя теплу согреть мою кожу, и улыбаюсь в ответ своему старому другу.
– Эффектный ублюдок.
Эпилог 2
ТИТУС
Четырнадцать лет спустя …
– Ты уверен, что мы не должны были сворачивать несколько миль назад? Талия смотрит на сложенную карту, которой, должно быть, лет пятьдесят – реликвию, которую мы обменяли на пачку вяленого мяса и кувшин вина из бузины на торговой станции. Сидя на пассажирском сиденье, закинув босые ноги на приборную панель, она подносит страницы в виде аккордеона к лицу, как будто изучая маршрут.
– Это правильный путь. Быстрый взгляд открывает мне вид на ее подтянутые бедра, выглядывающие из разреза длинной белой юбки.
– Эй?
По мановению ее руки я неохотно отвлекаюсь от ее ног и возвращаюсь к дороге.
– Ты даже не обращаешь внимания на дорогу. Откуда тебе знать, что она правильная?
Бумага шуршит, когда она наклоняется ко мне, ее груди прижимаются к моей руке, усиливая разочарование из-за того, что мы не занимались сексом больше недели, с тех пор как мы уехали в маленькое сообщество. Если бы не Ашер, спящий на заднем сиденье, я бы уже несколько раз останавливался у дороги.
– Похоже, батарея разряжена, – говорит она.
– В миле назад я увидела указатель на зарядную станцию впереди.
– Да. Мы можем остановиться. Потянуться. В попытке помучить себя, я украдкой бросаю взгляд на ее ложбинку между грудями, торчащую из выреза ее слишком обтягивающей майки. Черт возьми, эта женщина – ходячее искушение.
– Найду стену, к которой тебя прижму на пять минут.
– Титус! – кричит она шепотом, оглядываясь через плечо на Ашера и обратно.
– Вероятно, он это слышал.
– Что?
– Ты знаешь, что. Делаешь… вещь.
– Мальчику девятнадцать лет. Он уже некоторое время знает об этой штуке.
Нахмурив брови, она откидывается на спинку стула.
– Итак… это то, о чем вы двое говорите, когда целыми днями проводите в лесу? Женщины и секс? Она произносит последний вопрос одними губами, как будто ребенок не без сознания на заднем сиденье, и даже если он не спит, она, скорее всего, уже ввела его в курс дела.
– Он… уже был с девушкой?
Перекинув руку через спинку сиденья, я играю с прядью ее шелковистых светлых волос, стараясь не думать об этих длинных локонах, волочащихся по моему животу.
– То, что сказано в лесу, остается в
лесу.
Закатив глаза, она скрещивает руки на груди и поворачивается к окну рядом с ней.
– Я его мать. Я должна хотя бы знать, остались ли у нас внуки в лагере Фрейи.
– Насколько я знаю, ничего подобного. И, Господи, не говори так. Мы еще недостаточно взрослые, чтобы быть бабушкой и дедушкой.
– Ему повезло, что старуха не вздернула его и не сожгла на костре.
Быстрый взгляд на ребенка в зеркало заднего вида показывает, что его голова откинута назад, рот ловит мух, пока он дремлет.
– После того, что он мне рассказал, я удивлен, что они не установили его статую посреди лагеря.
Сжав губы в отвращении, Талия качает головой, отмахиваясь рукой.
– Мне не нужны никакие подробности.
– Хорошо. Потому что мне не нужно повторять то, что он мне сказал.
Очищая свой мозг от историй, которые рассказывал Ашер, я сворачиваю с грунтового шоссе к небольшому зданию, которое выглядит так, словно его сбросили с неба и поставили неизвестно где. На милях открытой местности по обе стороны от него больше зелени, чем в бескрайней пустыне, которую мы преодолели, чтобы добраться сюда. По пути сюда мое внимание привлекает объект вдалеке, и я прищуриваюсь, чтобы разглядеть то, что кажется телами, подпертыми наподобие распятия на трех столбах и торчащими примерно на тридцать футов в воздух.
Предупреждение.
Местом могут управлять враги, напоминание о том, что я не могу позволить себе отвлекаться здесь.
Две солнечные панели в форме купола стоят пустые, бок о бок, когда я направляю грузовик в один из двух отсеков под ними. Хотя некоторые все еще ездят на устаревших автомобилях, прошли те времена, когда перекачивали бензин и угоняли брошенные драндулеты. Новые автомобили работают на солнечной энергии, и если у кого-то есть что-то достойное обмена, несколько мест в городе готовы обменять. Плотницкое дело, которым я занимался на протяжении многих лет, принесло мне самую красивую машину на стоянке, когда я обменял на нее красивую резную кровать с четырьмя столбиками и несколько кухонных стульев.
Старик в рыбацкой шляпе цвета хаки ковыляет из небольшого здания, неся мешок с чем-то, что я разглядываю, когда он приближается.
Выбираясь с водительского сиденья, я киваю, вдыхая влажный воздух Флориды и одновременно изучая выпуклости, проступающие сквозь охапку мешковины у мужчины.
– У меня есть несколько свежесобранных апельсинов, если вы с женой хотите немного в дорогу. Старческий скрежет его голоса несет в себе нотки раздражения, когда он пихает предложенное мне в грудь, передавая мне контроллер заряда. Большинство станций работают на самообслуживании, но некоторые владельцы предпочитают подключаться сами, постоянно жалуясь на отсутствие оборудования. Он открывает крышку грузовика для аккумулятора и подсоединяет к ней шнур, инициируя зарядку.
Еще один взгляд вокруг, чтобы убедиться, что за нами не наблюдают, прежде чем я расслабляю мышцы, готовые нанести удар по всему, что угрожает моей семье, и заглядываю в мешок, меня встречает сладкий цитрусовый аромат, от которого у меня увлажняется рот. Прошло много времени с тех пор, как я ел спелый апельсин.
– У меня есть немного копченой оленины, которую я могу обменять.
Старик, уперев руку в бедро, резко кивает в знак одобрения.
– Что ж, черт возьми, ты заключил выгодную сделку.
– Ты здесь один? Протягивая руку через окно грузовика, я передаю апельсины Талии и, поскольку Ашер уже проснулся, щелкаю пальцами мальчику, чтобы он передал мои подношения из задней части грузовика, где хранится мясо.
– По большей части. В наши дни не так уж много путешественников. Старик соглашается на сделку, улучив момент, чтобы понюхать обернутую вокруг нее ткань.
– Вы очень добры, – говорит он, разворачивая ее, чтобы достать полоски сушеных жгутов внутри.
– Куда вы все направляетесь?
– Сообщество, о котором мы слышали. Участок огороженной земли с солнечными домами. Знаете о нем?
– Конечно. Оторвав зубами кусок, старик набивает рот куском мяса, делая паузу в ответе ровно настолько, чтобы оставить меня вслушиваться в его слова.
– Я знаю почти каждый улей и дом в радиусе ста миль. Место, о котором ты говоришь, – Хармони Хиллз.
– Да. Вот и все. Расспрашивая окружающих за последние пару лет, мне удалось собрать небольшие фрагменты информации, но все это понаслышке, поскольку никто из тех, с кем я лично разговаривал, никогда на самом деле не видел сообщество.
– Где мы можем это найти?
– Ты не можешь. Люди там не очень хорошо относятся к незнакомцам. Особенно к тем, кто не похож на местных.
– Ты там живешь?
– Надоело. Ушел из этого места около четырех лет назад и никогда не оглядывался назад. Он закидывает в рот последний кусочек вяленого мяса и заворачивает остальное.
– Они вышвырнули тебя?
– Не-а. Они хорошие люди. Заботливые, но добрые. Сообщество прекрасное, но оно просто было не для меня, после смерти моей жены. Лицо старика морщится от нахмуренности, когда он осеняет себя крестным знамением.
– Упокой, Господи, ее душу.
– У меня там есть друзья.
– Все так говорят.
– Ты знаешь Валдиса и Кали?
Потирая подбородок, он смотрит в ответ, на мгновение задумавшись.
– Предположим, я их знаю, да.
– Мы с Валдисом выросли вместе. Он мне как брат.
Его морщинистые, слезящиеся глаза оценивают меня на мгновение.
– Значит, ты один из этих Альф?
– Ты знаком с Альфами?
– Все в Хармони Хиллз знакомы с Альфами. Они похожи на старых супергероев, о которых я читал в комиксах. Чертовски похожи на богов, не так ли?
Я оглядываюсь на Талию, стоящую с противоположной стороны вагона, где она поднимает руки, чтобы размяться, ухмылка на ее лице намекает на умные комментарии, которые, бьюсь об заклад, прямо сейчас крутятся у нее в голове. Старое прозвище, которым она любит иногда подшучивать надо мной. Всегда ненавидела это имя.
– Значит, это сообщество … они приветствовали моих друзей?
– Практически поклоняются им.
– Что я могу сделать, чтобы ты сказал мне, где найти это место? Возможно, это возраст делает меня мягким, потому что десять лет назад я бы схватил парня за горло, угрожая задушить его до смерти, пока он не выдаст локацию.
– Ты Альфа?
– Я Альфа.
– Возможно, это единственное, что ты можешь для меня сделать. Мужчина постарше дергает головой, приглашая меня следовать за ним.
– Есть еще пара минут на полную зарядку. Пошли.
Раньше для полной зарядки автомобиля требовались часы, но в наши дни это лишь немного дольше, чем заправка бака бензином.
Оглядываясь на Талию и Ашера, которые наконец решили выйти из машины, я бросаю понимающий взгляд, на который Талия кивает – сигнал, если что-нибудь случится, пока я отойду, схватить пистолет на заднем сиденье кабины и уехать. План игры, который мы повторяли несколько раз на случай, если столкнемся с мародерами на дороге. Возможно, мир и добился ряда технологических достижений за последние несколько десятилетий после Драги, но одна вещь, которая не изменилась, – это оппортунисты, хищники, которые берут без спроса. Даже если женщины в наши дни не так редки, мужчин все еще больше, и похищения происходят так же часто, как и всегда.
По сей день кошмары о том, как кто-то похищает Талию, все еще преследуют мой сон, и, оставив ее одну хотя бы на секунду на этих дорогах, у меня скручивает живот.
Словно почувствовав мое беспокойство, старик говорит:
– Тебе не нужно беспокоиться о своей жене здесь. На этой дороге не так уж много мародеров. Слухи разносятся быстро. Он указывает на три объекта, которые я заметил по нашему прибытию, распятые тела, из-за которых ранее завыла моя сигнализация.
– Последние мародеры, которые проходили здесь, встретили твоих друзей-альф.
Комментарий вызывает у меня улыбку.
– Тогда, кажется, я двигаюсь в правильном направлении.
Женщина-Бешенная щелкает зубами, рычит на меня, бросается вперед, затем останавливается, съежившись у моих ног. Цепь, соединенная с ее горлом, тянется от стены, где она была привязана в задней части здания. Бесполезно, когда она пятится от меня, шипя в защиту.
Трудно сказать, сколько лет Рейтеру, учитывая пятнистость их кожи, но несколько седых прядей, торчащих из ее головы, являются хорошим признаком того, что ей по крайней мере за шестьдесят.
– Я думал, ты сказал, что твоя жена скончалась, – говорю я старику, стоящему рядом со мной.
– Она сделала это. Это, конечно, больше не моя Вера. Она была красавицей. Самая красивая девушка во всем штате Флорида.
– Из-за нее ты покинул Хармони Хиллз.
Его кустистые седые брови опускаются, когда он кивает.
– Ее укусили. Я поддерживал в ней жизнь, кормил ее животными, но охотиться уже не так просто, как раньше.
– Итак, почему бы тебе самому не покончить с ее жизнью?
Поджав губы, он качает головой.
– Не могу этого сделать. Нет. Не буду этого делать.
Потирая рукой лицо, я внутренне стону от задачи, которую он попросил меня выполнить. Было время, когда убийство было повседневной частью моей жизни. В наши дни это заноза в заднице.
– Прекрасно. Я сделаю это, ты скажешь нам, где найти Хармони Хиллз?
– Да. Ты получишь мою благодарность.
Без энтузиазма я делаю шаг к Бешенной, который продолжает царапаться и шипеть, но хватка за мою руку останавливает меня.
– Подожди. Ты ведь… не причинишь ей вреда, верно? Беспокойство, запечатленное на лице мужчины, является напоминанием о том, что, даже если сейчас она больше животное, чем человек, она была кем-то важным.
Как моя собственная Талия.
– Я сделаю это быстро и безболезненно.
Кивая, он похлопывает меня по руке и отступает назад.
– Ладно, хорошо.
– Ты не хочешь отойти, пока я это делаю?
– Нет. Мне нужно посмотреть. Помогает.
Стремясь вернуться на дорогу, я подхожу к Бешенной, присевшей у здания, все еще шипящая и царапающаяся. Я опускаюсь перед ней на колени, и меня охватывает тревожное чувство, когда я представляю Талию на ее месте. Еще один взгляд на пожилого мужчину показывает, что он сжимает в руках шляпу, несомненно, нервничая, нервничая из-за того, что должно произойти.
Я снова обращаю свое внимание на Рейтера, и хотя ее глаза черны и безжизненны, ее понимание и человечность изглоданы болезнью, я смягчаю свой голос для нее.
– Вера, пришло время отдохнуть.
Что-то, кажется, мелькает в ее глазах. Может быть, печаль. Или, может быть, мне это просто мерещится, когда я тянусь к ее горлу мимо рук, которые вцепляются в меня, уворачиваясь от щелкающих зубов. Одной рукой я держу ее сзади за шею. Другой я сильно надавливаю на ее горло. Сильнее. Рычание усиливается. Ее когти царапают мою кожу, но не могут прорваться. Один быстрый поворот, и рычание прекращается, в то же время ее искалеченное тело застывает в моих руках.
Я убил бесчисленное количество Рейтеров, но что-то в этом тяжким грузом сидит у меня внутри, и я не могу заставить себя оглянуться на старика, боясь увидеть собственное отражение в этих усталых, старых глазах.
Я осторожно укладываю ее на спину и опускаю веки, закрывая пустоту в ее глазах. Если бы не увядание, сказавшееся на ее коже, она выглядела бы как любая нормальная пожилая женщина, мирно отдыхающая.
Сзади раздается сопение, когда я поднимаюсь на ноги.
– Теперь она в лучшем месте, – говорит старик, как будто ему самому нужно это услышать и поверить в это.
– Так и есть.
Он останавливается рядом со мной и надвигает шляпу на лысеющую макушку.
– Место, которое вы ищете, находится в нескольких милях отсюда. Сразу за шоссе. Вы увидите указатели.
Замечательно. Талия будет взволнована, узнав, что она была права.
– Спасибо. Ты береги себя.
Еще одно шмыганье носом, и старик кивает.
– Я так и сделаю. И кто знает, может быть, когда-нибудь я увижу тебя снова в Хармони Хиллз.
Я останавливаю грузовик прямо перед стеной, напоминающей ту, что была в Шолене, с черными железными воротами, из-за которых открывается вид на раскинувшиеся поля по другую сторону от нее. Надеюсь, те, кто охраняет, не так разборчивы, как посредники в Шолене.
К нам шагает фигура, одетая в камуфляжные штаны, ствол пистолета упирается в плечо, а изо рта торчит сигарета. Когда он приближается, я изучаю светлые кудри на его голове и молодость в его глазах, знакомые зеленые глаза, которые возвращают меня на двадцать лет в прошлое. Ощущение покалывания поднимается по моей задней части шеи, поскольку ребенок, не более чем подросток, легко может быть призраком, идущим к нам.
– Будь я проклят, – бормочу я себе под нос, охваченный благоговейным страхом.
Ни за что.
– Что такое? Краем глаза я замечаю, как Талия переводит взгляд с лобового стекла на меня и обратно.
– Ты его знаешь?
– Я не хочу выводить из себя этого парня. Дай мне минуту поговорить с ним и останься здесь.
Пробираясь сквозь бесчисленные невозможности, забивающие мой мозг, я вылезаю из кабины грузовика. В тот момент, когда мои ботинки касаются земли, парень резко направляет ствол вперед, целясь куда-то в район моего черепа.
Он щелчком отбрасывает сигарету в сторону, ни разу не прицелившись.
– Достаточно близко, придурок. Я мог бы пощадить красавчика в грузовике, но я без колебаний набью твою задницу свинцом. Смелые слова, которые могли бы дать любому другому парню пощечину, но в данном случае это только вызывает у меня желание рассмеяться.
Звук голоса мальчика, пронизанный сарказмом, вполне мог принадлежать моему старому другу.
– Кадмус?
Глаза парня за оптическим прицелом расширяются, и он опускает пистолет ровно настолько, чтобы показать, что нахмурился.
– Кто ты?
Все еще не уверенный, сплю я или нет, я оглядываюсь на Талию, хотя бы для того, чтобы убедиться, что это не галлюцинации.
– Это твое имя?
– Да. Итак, кто ты, черт возьми, такой?
– Что, черт возьми, происходит? Женский голос перекрывает хруст приближающихся ботинок по гравию, когда женщина примерно того же возраста, что и мальчик, останавливается рядом с ним. С длинными каштановыми кудрями и ярко-голубыми глазами, она тоже несет в себе определенную фамильярность. Поразительная красота, которую Ашер, если ему случится обратить на это внимание прямо сейчас, несомненно, заметил сам.
– Я разберусь с этим, Сарай. Возвращайся к своей подпилке ногтей.
– Пошел ты. Она дергает головой в мою сторону. – Что у тебя здесь за дела?
Беззаботный тон ее голоса задевает за живое, укрепляя мои подозрения.
– Ты дочь Рен.
Нахмурившись, она переводит взгляд на блондина и обратно.
– Не расстраивайся. Он знал мое имя, – говорит Кадмус, все еще наставляя на меня пистолет.
Все встает на свои места. Кали. Кадмус. У нее преждевременная течка. Быстрый мысленный подсчет, и я киваю.
– Ты сын Кали. Есть шанс, что Валдис где-нибудь поблизости? Не обращая внимания на дуло, направленное мне в голову, я осматриваюсь в поисках других монстров.
– Ты тоже знаешь моего отца, да?
Конечно, он назвал бы Валдиса своим отцом. И Валдис, несомненно, принял бы его как сына.
– Мы возвращаемся далеко в прошлое.
– Это правда? Наконец, опустив пистолет, он снимает с бедра рацию.
– Это мы еще посмотрим. Хочешь сначала сказать мне, кто ты, черт возьми, такой?
– Меня зовут Титус.
Что-то мелькает в глазах парня, и он обменивается понимающим взглядом с девушкой рядом с ним.
– Ты Титус. Это не вопрос.
– Это то, что я сказал.
Как будто снова расслабившись, он снова прижимает пистолет к плечу, его глаза сканируют меня, возможно, только сейчас замечая, что я действительно могу сойти за Альфу, а не за какого-то странного старика, который здесь, чтобы насрать на него.
– Мои родители иногда говорят о тебе. По какой-то причине я ожидал увидеть великана или что-то в этом роде. Твоя собственная маленькая свита ангелов, следующих за тобой, они описывают тебя как какого-то святого человека.
Господи. Какими, черт возьми, историями они забили голову этому парню?
– Я вижу, твой старик все еще полон дерьма. Скрестив руки на груди, я потираю подбородок, все еще пораженный сверхъестественным сходством с Кадмом-подростком, которого я знал в Калико. Без всех этих шрамов, конечно.
– Ты точная копия своего отца.
Ямочки на его щеках подтверждают это, когда он улыбается.
– Так я слышал. Извини за пистолет, чувак.
Вы были бы удивлены, как быстро придурки могут здесь становиться враждебными.
