Текст книги "Грешные клятвы (ЛП)"
Автор книги: Кения Райт
сообщить о нарушении
Текущая страница: 14 (всего у книги 16 страниц)
Просто потрясающе. Ты даже трах наш заранее расписал, да? Спасибо, что испортил момент, отец.
Во мне вскипело раздражение.
Мони села, хохоча так, что смех поднимался прямо из груди:
– Я не могу с Лео. Он просто невыносим.
Просто за гранью ебанутости.
Я перевел взгляд на ее грудь:
– Может, поужинаем прямо в кровати?
– Ни за что. Я хочу посмотреть сад вместе с тобой.
Эта мысль и правда вызвала во мне радость.
– Вот именно. Я же обещал тебе свою особую экскурсию.
– Да, – она улыбнулась, чуть грустно. – Но… мне нужно пару минут на себя, перед ужином.
– Зачем?
– Хочу позвонить Бэнксу и предупредить его заранее, чтобы он смог изменить свое расписание на завтра.
– Логично.
Я попытался не хмуриться, но, черт возьми, именно из-за нее мне так трудно делить ее с кем-то еще.
Хотя какое я вообще имел право жаловаться, если она уже собрала мою развалившуюся жизнь по кусочкам.
Я кивнул:
– Можешь взять мой телефон.
– Спасибо.
Глава 25
Уроки от Черной женщины
Мони
Шелк нового халата мягко скользил по коже. Богато украшенная ткань насыщенного синего цвета расцвечена золотыми драконами и нежными цветками сакуры.
Он струился вокруг меня, как река из жидкой роскоши.
– Одобряешь? – Я развернулась на месте, устраивая Лэю настоящее шоу.
Ткань поймала свет и заиграла переливами.
Лэй прислонился к дверному косяку, скрестив руки на груди, с усмешкой, едва тронувшей уголки губ.
– Выглядишь как королева. Сияешь.
– А твой халат тебе нравится?
Он пожал плечами, бросив взгляд вниз. Его халат был не менее роскошен: тот же изысканный крой, только с еще большим количеством драконов и в цвете глубокого полуночного неба.
Мой Хозяин Горы.
Чем больше времени я проводила с Лэем, тем яснее понимала: ему не нужны украшения, чтобы притягивать взгляды. Его сила, его внутренняя власть сами по себе были мантией, роскошнее любой одежды.
– В целом, сойдет, – пожал плечами Лэй. – Но тот факт, что это купил мой отец, портит впечатление.
Он оттолкнулся от дверного косяка, поправил халат на плечах и направился ко мне.
И на несколько секунд я задумалась: о чем думал Лео, когда выбирал эти восхитительные халаты? Возможно, он представлял себе, какими будут наши с Лэем интимные мгновения, закутанные в такую утонченность.
Лэй остановился прямо передо мной.
– О чем задумалась?
– Пыталась понять, что у твоего отца было в голове, когда он это покупал.
– Тебе лучше не знать.
– Почему?
– Может напугать.
– То есть… ты знаешь?
– У меня есть догадка.
Я расплылась в улыбке:
– Тогда расскажи.
Лэй поднял руку и коснулся воротника моего халата.
– Пожалеешь.
– Не пожалею, – я приподняла бровь, ожидая объяснения. – Говори.
– Хмм… – Он провел пальцами по золотому дракону на моем рукаве, обводя изгибы его тела.
По спине пробежали сладкие мурашки.
– Эти халаты – традиция Востока. Их дарят новым парам, которые… пытаются зачать ребенка.
– Эм… – Я моргнула, осмысливая услышанное. – В смысле, завести детей?
На губах Лэя появилась легкая улыбка:
– Да. Цветки сакуры символизируют начало новой жизни и плодородие, а золотые драконы – силу и защиту.
– Нет.
– Именно, – тихо сказал он и нежно провел пальцами по ветвям сакуры, вышитой на груди моего халата. – И синий цвет тут не потому, что мы на Востоке.
– А почему тогда?
– Считается, что синий… способствует рождению мальчика.
Я опустила взгляд на роскошную синюю ткань, и увидела ее уже совсем иначе.
– То есть твой отец, по сути, говорит: «Жду внука, приступайте»?
– Примерно так.
– Лео-младший?
Лэй поморщился:
– Мы не будем называть нашего сына в его честь.
– Мы вообще еще не обсуждали, хотим ли детей. Пока рано.
Нахмуренное лицо Лэя сменилось усмешкой:
– Ты в этом уверена?
– Абсолютно.
Он поднял руку и нежно провел пальцами по моей щеке.
Я прижалась к его ладони.
– Кстати об этом… Мне нужно будет съездить обратно в Глори, взять противозачаточные и поговорить с врачом.
– Во дворце есть врач. Теперь она будет твоим лечащим врачом.
– Все равно придется вернуться в Глори, чтобы…
– Я не хочу, чтобы ты покидала Восток.
– Лэй, спокойно, блядь.
Он провел большим пальцем по моему подбородку.
– Я собственник.
– Да ну, правда? Но ты не имеешь права контролировать, куда я езжу.
– Если ты покидаешь Дворец, я хочу знать об этом.
Теперь уже я нахмурилась.
– А если собираешься покинуть Восток – это нужно планировать и обсуждать минимум за несколько дней до отъезда.
– Абсолютно нет.
Глаза Лэя потемнели. Веселый тон в один миг исчез.
– Я говорю серьезно.
– Да уж, это очевидно. Поэтому я и говорю тебе сразу: я не собираюсь следовать этим правилам.
– Это опасно…
– Чушь. Ты просто переживаешь из-за других мужчин.
Он сузил глаза, глядя на меня, предостережение от Хозяина Горы, на которое я не собиралась реагировать.
– Я твоя партнерша, Лэй, а не твоя узница.
Между нами повисло тяжелое молчание.
Лэй не отводил от меня взгляда.
– То, что я чувствую к тебе… это новое. Я никогда не испытывал ничего подобного. Я не хочу это потерять. Не хочу потерять тебя, особенно после того, как… уже терял близких.
– Да, но… твое ПТСР не дает тебе права держать меня в клетке.
Он моргнул.
– Я не думаю, что у меня ПТСР.
– Ты видел Шанель мертвой. Ты носил ее тело на руках. Если это не ПТСР, то что-то точно есть.
Он снова моргнул, на этот раз дольше.
– После всего этого, после чайной церемонии, после битвы, мы проследим, чтобы ты поговорил с кем-то.
– Ты думаешь, мне стоит поговорить с кем-то?
– Лэй, после всего, через что мы прошли, нам всем нужно будет с кем-то поговорить.
Взгляд Лэя стал мягче.
– Все думают, будто ты – незыблемая скала, потому что ты Хозяин Горы. Но в конце концов… ты обычный человек. С хрупкой психикой и разбитым сердцем. И все это заслуживает уважения.
Он опустил руку и взял мою ладонь.
– Ты обо мне заботишься.
Я прижала свободную руку к его груди:
– Да, забочусь.
– Тогда… после всего этого, я поговорю с кем-нибудь.
Он наклонился и мягко поцеловал меня в лоб.
От его слов внутри разлилось тепло, и на сердце стало спокойнее.
Будущее оставалось туманным, но в этот миг я точно знала: что бы нас ни ждало впереди, мы справимся. Вместе.
Лэй отпустил мою руку и протянул мне свой телефон:
– Но ты все равно не покидаешь Восток, не предупредив меня за несколько дней.
Я цокнула языком:
– Понятно. Похоже, мне придется научить тебя, как это – встречаться с чернокожей женщиной.
– А мне, видимо, придется научить тебя, как это – встречаться с Хозяином Горы.
– О, я уже на собственной шкуре все прочувствовала.
– Это мы еще посмотрим.
– А вот тебе точно предстоит кое-чему научиться.
– Например?
– Начнем с первого урока: уважение. – Я уперла руку в бок, сжав пальцами ткань халата. – Как твоя партнерша, я оставляю за собой право самой решать, куда и когда мне идти. Ты не контролируешь мои передвижения.
Он нахмурился, скрестив руки на груди:
– А если я решу, что это может угрожать твоей безопасности?
– Тогда мы это обсудим, Лэй. Вместе.
– Не уверен, что мне это подходит.
– Урок второй: общение. – Я подняла его телефон в воздух. – Видишь вот это? Именно так мы разговариваем, когда находимся не рядом. А не через какие-то там заблаговременные уведомления о выезде с Востока, как будто мы планируем военную операцию мирового масштаба.
Он хмыкнул.
– Урок третий: равенство. – Я снова встретилась с ним взглядом. – Я не ниже тебя только потому, что ты Хозяин Горы. И не выше тебя ни по какой другой причине. Наши отношения строятся на равных.
– Хммм… – Лэй расправил руки и наклонился ко мне. – А урок номер четыре?
– Я всегда права. Это и есть четвертый урок.
Он рассмеялся.
– На сегодня все. Занятия окончены.
Он чуть склонил голову набок:
– А домашка будет?
– Ты сейчас издеваешься надо мной, Хозяин Горы?
Он преодолел крошечное расстояние между нами и едва коснулся губами моих.
– Ни за что, любовь моя. Я просто очень стараюсь быть прилежным учеником.
– Вот как?
– Вот так, – прошептал он, прежде чем поцеловать меня по-настоящему.
Я утонула в этом поцелуе, захмелев от нарастающего жара. Он притянул меня к себе, и его объятия легли точно по мне, словно так и было задумано с самого начала.
Я закрыла глаза, растворяясь в сладком, туманном блаженстве нашей любви.
Поцелуй стал глубже, и из горла вырвался тихий стон.
Лэй отстранился, негромко выдохнув.
На губах у него играла мягкая улыбка, а взгляд цепко удерживал мой:
– Из тебя вышла бы отличная учительница.
Грудь вздымалась в быстром ритме, дыхание сбилось, сердце колотилось в груди.
Как он вообще умудряется так меня выбивать из колеи всего за пару минут?
– Спустись на ужин, когда поговоришь с Бэнксом.
Тело все еще звенело от остаточного напряжения, будто искры от его прикосновений все еще бегали по коже.
И, не сказав больше ни слова, он вышел из спальни, оставив после себя ощущение своей манящей, до дрожи знакомой энергии.
Похоже, последнее слово все же осталось за ним.
Ну и черт возьми.
Собрав остатки самоконтроля, я крепче сжала телефон, подошла к окну и замерла, вглядываясь в то, что теперь называлось моим домом.
День медленно перетекал в вечер. За окном, над огромным садом, садилось солнце, окрашивая небо оттенками апельсина, розы и лавандового синего.
Так… Так… Что мне нужно было сделать? Точно. Позвонить Бэнксу. Отчитаться. Сказать, чтобы завтра привез сестер.
Мозг помнил задачу, но тело все еще дрейфовало в поэтическом тумане новой любви.
Это было чистое блаженство.
Пьянящее.
Завораживающее.
Пульсирующее.
Ноющее.
Поэтическая смесь экстаза.
Я чувствовала себя так, словно шла по краю сна.
Стоя у окна, я закрыла глаза, позволяя этому чувству накрыть меня с головой, проникнуть в самую глубину моего естества.
Так. Он ушел. Соберись.
Я глубоко вдохнула, смакуя остаточное тепло от поцелуя Лэя.
Боже, как же мне нравится это чувство. Пусть оно никогда не заканчивается.
Открыла глаза, посмотрела на телефон и набрала номер кузена.
Черт. Столько всего ему нужно рассказать. Надеюсь, не сорвется.
Как только я включила громкую связь, в динамике тут же раздался голос Бэнкса:
– Мони! Наконец-то!
Я широко распахнула глаза:
– Да, я на связи.
Голос Бэнкса загремел из телефона:
– Я зол на тебя. Ты пропустила ежедневные звонки, а потом я вижу тебя по новостям, и ты там будто Мишель Обама! Ты вообще чем думала?
Подожди… Что? Он видел меня по телевизору? На Юге?
Глава 26
Семейные дела
Мони
Хотя мы говорили по телефону, я отчетливо представляла лицо Бэнкса – хмурые брови, плотно сжатые губы, натянутые в тонкую яростную линию.
Когда он и злился, и волновался одновременно, в его глазах вспыхивало особое выражение – гневный блеск, от которого становилось не по себе.
Челюсть напрягалась, мышцы под кожей подергивались, он изо всех сил пытался держать себя в руках. Я видела этот взгляд не раз, он означал, что вот-вот начнется одна из его защитных, но до невозможности назойливых тирад, от которых хочется выколоть себе глаза.
Я шумно выдохнула:
– Во-первых, я не притворялась Мишель Обамой…
– Последний раз, когда мы разговаривали, ты ни словом не обмолвилась, что стала Хозяйкой Горы! – рявкнул он.
– Я ведь и в эфире ничего про это не говорила...
– Ага, зато теперь весь Парадайз-Сити гадает, не стала ли ты новой Хозяйкой Горы Востока.
– У меня был сумасшедший день!
– Мони, из-за тебя прошлой ночью убивали людей. Да, блядь. Мы и эту новость поймали, даже тут, на Юге. Мы все уставились в экран и ждали новых сводок.
– Мы? Это кто?
– Абсолютно все, Мони. Даже Тин-Тин уставилась в телек.
– Господи, нет. Мои сестры видели новости?
– Еще как. Хлоя первая всех собрала. Вы с Лэем всплыли у нее в соцсетях.
– О, черт...
– Мама приготовила ужин, и мы ели прямо перед телевизором, ты же знаешь, как она это дерьмо ненавидит, но они как раз обсуждали тебя на местном вечернем шоу. Разбирали, что ты вообще делаешь на Востоке, поднимали тему расы, пытались выяснить, кто ты такая, откуда. Мама махала в экран Библией весь вечер.
– Господи Иисусе!
– А сегодня утром мы с Марсело стояли у ворот вместе с семидесятью людьми, пытались вытащить тебя оттуда, но все было наглухо закрыто. Сколько бы мы ни стреляли по замку…
– Стоп. Можете вы оба хоть на секунду….
– Что? Успокоиться? Мони, которую я знаю, не сидела бы так спокойно, когда из-за нее гибнут люди …
– Я не спокойна. Просто... у меня было время все обдумать…
– Где ты сейчас?
– Так. Подожди. – Я поставила телефон на подоконник. – Во-первых, Бэнкс, прости. Я обещала звонить каждый день, но потом приехала на Восток, а тут все такое огромное и безумное…
– Я же говорил, Восток – это психушка.
– Да уж... теперь я это по-настоящему поняла. Еще я сегодня разговаривала с Лео.
– С Лео? С тем психом, что угрохал людей прошлой ночью?
Я вздрогнула:
– Да.
– Ты теперь тусуешься с убийцами, да?
– Можешь помолчать, чтобы я могла рассказать все по порядку?
– О да, расскажи, прошу, потому что я, блядь, даже не сомкнул глаз этой ночью.
– Со мной все в порядке.
– Правда?
– Да.
– А по-моему, ты в опасности.
– Я в безопасности.
– С чего ты взяла, что ты в безопасности?
– Потому что я прямо сейчас дома… У меня тут три чернокожих фрейлины, которые могут надрать любому задницу.
– Ты сказала "фрейлины"?
– Да.
– Значит, все официально? Ты теперь Хозяйка Горы?
– Ну... – Я почувствовала, как нервы натянулись до предела. – Я сегодня это решила.
– Мони!
– Это моя жизнь, и я выбрала это место для себя…
– Да ты вообще не знала о его существовании до того, как Лэй тебя похитил!
– Он меня не похищал…
– Похищал.
Я вспомнила события последних недель и пожала плечами:
– Ладно. Хорошо. Он похитил меня. Но ты не знаешь, что я сегодня узнала от Лео…
– От психопата?
– Да. То есть нет. Ну... да. Он психопат, но... милый.
– А, ну раз он милый психопат, тогда все прекрасно. Можно не переживать.
Я покачала головой:
– В общем, я поговорила с Лео, и оказалось, он знал маму.
На мое удивление, Бэнкс замолчал.
Я бы поставила сотню баксов, что у него сейчас глаза на лоб полезли, а челюсть отвисла от шока.
Я прочистила горло:
– Более того, мама дружила с Цзин – матерью Лэя. И она несколько раз бывала на Востоке. У меня есть фото, где она в саду у «Цветка лотоса»... моего нового дома... в котором я стою прямо сейчас.
Голос Бэнкса звучал так, будто его ударили по голове кувалдой, и он едва справлялся с тем, чтобы просто двигать ртом:
– Мони?
– Да?
– Ты, блядь, о чем вообще сейчас говоришь?
– У меня целый фотоальбом с кучей снимков мамы и Цзин. Там столько всего, и про отца, и про казино, и про Лео, и про теток Лэя, которые все это замутили. Лео, между прочим, готов сдохнуть, лишь бы я родила ему правнука и назвала его Лео-младший.
– Мони... что?
– Ага. Я знаю. Это сейчас у тебя мозг просто взорвется.
– Честно? Я вообще не понимаю, что ты несешь.
Я тяжело вздохнула:
– Мне придется начать с самого начала.
– Расскажи все.
И я рассказала.
На это ушло добрых двадцать минут. Бэнкс не перебивал ни разу, но я готова поклясться, что у него раз за разом глаза лезли на лоб от всего, что я рассказывала.
Когда я закончила, в трубке повисла такая тишина, что я всерьез задумалась, не оборвалась ли связь.
– Бэнкс? Ты тут?
Когда он наконец заговорил, выдавил только:
– Ни хрена себе, Мони.
– Вот именно.
Опять долгая пауза.
Когда он заговорил снова, голос его стал заметно мягче:
– Ну…
Я приподняла бровь.
– Что ты теперь собираешься делать?
Я посмотрела в окно.
Наступила ночь, и сад за окном стал казаться еще волшебнее. Фонари, развешанные на деревьях, мягко светились. Я заметила, как обслуживающий персонал вышел с подносами и какими-то вещами, хотя саму площадку, которую они украсили для нас, отсюда не было видно.
Мне нужно торопиться, Лэй уже ждет.
Я снова медленно выдохнула:
– Знаю, ты сейчас подумаешь, что я спятила, но... кажется, я как бы... простила Лео за то, что он сделал с моим отцом.
– Я не прощаю Лео, но понимаю. Если бы я тогда знал, что творится в Глори… ну... я бы, наверное, не раз отхлестал дядю. Может, даже чуть не прикончил бы.
– Я была там совсем одна…
– А не должна была быть.
– Знаю. Я просто пыталась доказать семье и себе, что справлюсь… но не справилась.
– Ты справилась, Мони. Не гони на себя.
– Ну... – Я снова посмотрела на сад. – Мне нравится этот дом, Бэнкс. И сам сад. Ты бы только увидел это место. Здесь так красиво. Я прямо вижу, как мои сестры начинают новую, потрясающую жизнь на Востоке.
– Сестры Хозяйки Горы? Да их там, мать его, как королев встречать будут. Если, конечно, ты выкинешь оттуда всех этих расистских ублюдков.
– Ну… это будет непросто. Но я хочу попробовать.
– Вот дерьмо.
Я знала, он сейчас трет себе висок, пытаясь унять головную боль, которую я ему устроила.
– Бэнкс, правда, все будет хорошо.
– Каждый гребаный раз, когда мы с тобой говорим, я думаю: ну все, теперь-то все наладилось. А на следующий день, снова полный пиздец. Причем масштаба «катастрофа столетия».
– Знаю.
– Ты снова все тащишь на себе, как тогда в Глори, когда заботилась о девчонках и тянула все в одиночку.
Я нахмурилась.
– Все, что я пытаюсь тебе сказать – это то, что семья важна, Мони. По-настоящему важна.
– Я знаю.
– У многих вообще нет семьи, которой есть до них дело.
– Я знаю.
– И далеко не у каждой женщины есть такой ебанутый кузен, который, если что, порвет любого ублюдка на куски.
– Это правда.
– А я – тот самый ебанутый кузен.
– Знаю.
– И ты помнишь, как нас мама воспитывала. Защищай черных женщин, чего бы это ни стоило. Она твердилa это постоянно. Постоянно, блядь. И вот теперь ты на Востоке, а какие-то уебаны называют тебя обезьяной. Я вообще не уверен, как Лэй к тебе относится. Он держит тебя в изоляции, как псих. И не забывай, его отец ебнутый напрочь.
– Ладно. Все, что ты говоришь, имеет смысл.
– Семья важна.
– Я знаю.
– Впусти семью в эту ситуацию. Тогда у тебя будет настоящая опора.
– Ну… Лэй завтра пришлет за вами с девчонками вертолет. Так что это уже шаг в нужном направлении.
– Что?
– Ага. Я хочу, чтобы ты увидел «Цветок лотоса»…
– И поговорил с Лэем…
– Эй, стоп. Никто про разговор с Лэем не говорил…
– Да брось. Мы с Марсело по-любому собираемся с ним потолковать.
– Подожди. Никто не говорил, что Марсело тоже приедет.
– Что, Марсело нельзя? Ну, тогда сама ему об этом скажи.
– Чего?
– Он тут рядом и хочет с тобой поговорить.
Я распахнула глаза:
– Ладно, хорошо. Пусть Марсело прилетает, я с ним поговорю. Но самое главное, предупреди Тин-Тин, Хлою и Джо, что завтра они летят в гости. Я хочу, чтобы они выбрали себе комнаты и увидели сад.
– Сделаю.
– Вертолет будет где-то… – Я вспомнила про чайную церемонию и решила, что вечер подойдет лучше всего. – Примерно в пять вечера.
– Отлично. Только скажи Лэю и его людям, что им придется прислать два вертолета, чтобы забрать нас всех, и что мы тоже приедем со своими, надо будет где-то припарковать пару штук на посадочной площадке у дворца.
– Эй, никто не говорил, что будет еще и дополнительные вертолеты.
– Мони, как, черт возьми, я должен привезти твоих сестер, маму, Сида, Марсело, Ганнера, себя, наших ребят, мой гриль и морозилку в один вертолет?
Я моргнула:
– Бэнкс, с хуя ли ты решил, что всех этих людей надо везти?!
– Мама не может приехать?
– Тетя может. Но, чувак… ты только что перечислил полдеревни и потом добавил, блядь, гриль! Нам не нужен ни гриль, ни морозилка!
– Девочка, ты слишком долго на Востоке. Уже забыла, что если в саду собирается больше пяти черных – это автоматически барбекю.
– Эй, стой! – Я замахала руками, будто он мог меня видеть. – Я не говорила ни слова про барбекю, Бэнкс. Никто не говорил про барбекю. Я сказала – просто приехать, посмотреть дом –
– Ты же знаешь, твои сестры приедут голодные…
– Ладно! У меня есть шеф и обслуживающий персонал, которые…
– Этот шеф не умеет готовить мои фирменные ребрышки от Бэнкса! – Потом он отодвинулся от телефона и заорал: – Мам! Достань из морозилки курицу, ребрышки и говяжьи котлеты! У Мони завтра барбекю на Востоке! Всем передай!
– У нас не будет никакого барбекю!
Он вернулся к трубке:
– Ладно, кузина. Скоро увидимся…
– Бэнкс, я, блядь, серьезно…
– Вот, держи Марсело. Он хочет с тобой поговорить.
– Но, Бэнкс... – Я наклонилась ближе к телефону. – Бэнкс? Бэнкс?!
И тут в трубке раздался глубокий голос Марсело, и он явно был не в духе.
– МоМо, нам нужно поговорить. И прямо. Ебать. Сейчас.
Я сглотнула.
Ну все... понеслась.
Глава 27
Вот что нужно знать о Марси
Мони
За всю мою жизнь было всего несколько случаев, когда Марси злился на меня по-настоящему.
В остальное время он, само спокойствие и выдержка. Настоящий джентльмен, до мозга костей.
Один из таких случаев был, когда я решила поздно ночью пойти домой пешком после клуба на Юге.
Меня тогда взбесили мои подруги, им вдруг приспичило ехать в какую-то хату к парням, и они даже не предложили меня подвезти.
Имейте в виду, клуб был всего-то в пяти кварталах от дома.
Так или иначе, я тогда побежала домой к тете, с баллончиком в одной руке и телефоном в другой. Марси отчитaл меня – мягко, но твердо. Напомнил, насколько опасным мог быть Юг ночью. Но больше всего его выбесило, что я ему не позвонила, не попросила забрать.
А я просто знала, что это был день годовщины смерти его матери. И он наверняка сидел в каком-нибудь темном углу, сжимаясь от боли, вытирая слезы.
В другой раз, тоже на Юге, я пошла разобраться с парнями, которые домогались до моей сестры Джо, называли ее «лезбиянкой» и бросались мерзкими оскорблениями.
Тот день до сих пор горит в памяти.
Они стояли на углу, ржали и глумились над ней, хотя она просто шла по улице, никого не трогая.
– Фрик!
– Ты бы хоть раз повела себя как нормальная баба! Ходишь тут, будто мужик.
– Может, тебе просто нужного мужика не хватало.
Джо попыталась это проигнорировать и поспешила домой.
Я схватила биту из гаража тети и выскочила наружу, разбираться с этими обмылками. Никто не имеет права так говорить с моей сестрой.
Джо может быть кем угодно. И я не позволю никому заставить ее чувствовать себя ничтожеством, когда она – охуенная.
Я подошла к ним, и не колебалась, замахнулась битой и врезала одному прямо по башке.
Я промахнулась, и они заржали, всего на пару секунд... пока Марси не возник из ниоткуда.
И все их ха-ха моментально испарилось.
Настоящий ужас застыл у них на лицах.
Некоторые даже отпрянули назад.
В тот день Марси разделался с ними один.
Я просто держалась подальше и не мешала.
Это была натуральная жесть!
Он сломал одному руку одним ударом, и хруст кости до сих пор звенит у меня в ушах.
А еще, вся та кровь, что забрызгала тротуар в тот день... из-за нее я не могла сомкнуть глаз всю ночь. Но настоящий кошмар был на следующий день, потому что Марси был в ярости. Злой до предела, за то, что я вообще сунулась туда одна с битой.
Мы с ним спорили об этом весь оставшийся день. Он возвышался надо мной, глаза метали молнии, и он яростно перечислял все, что могло случиться:
– А если бы у них был ствол?! А если бы нож?!
А я только стояла, молча слушала, ждала, пока он выговорится и немного остынет. В Марси всегда горело это пламя внутри – ярость, которая вспыхивала каждый раз, когда страдала женщина.
Он в детстве не раз видел, как его мать избивали, и эти воспоминания преследуют его до сих пор. Они подпитывают ту ярость, что всегда тлеет у него под кожей. Что творилось в его маленькой голове, когда он прятался в тени, бессильный остановить отца, который бил, швырял, душил и выбивал из его матери все живое?
Что это сделало с Марси?
Может быть, именно то чувство беспомощности и сформировало его. Я знала одно, как только у Марси начался переходный возраст, он пропадал в спортзале, будто от этого зависела его жизнь.
В детстве он всегда был крупнее всех. Всегда выше. Всегда самый большой в комнате. Но дело было не только в размере, а в силе. В контроле. В умении защитить.
Марсело никогда не был задира. Он не дрался просто так, для показухи. Но тронь женщину прямо у него на глазах, и на поверхность вырывался зверь.
Монстр.
Мужчина, вылепленный из самых жестоких кошмаров.
Теперь, глядя на телефон, лежащий на подоконнике, я точно знала, что вот-вот столкнусь с этой яростью лицом к лицу.
– Марси... со мной все в порядке... правда.
– Я позволил этому выйти из-под контроля.
– Ты ничего не позволил. Потому что это я контролирую ситуацию.
– Лэй причинил тебе боль?
– Нет.
– Ни один гребаный палец не касался твоего тела?
– Не для того, чтобы причинить боль.
– Но он прикасался к тебе?
– Марси, что ты сейчас вообще спрашиваешь?
– Ты в безопасности?
– В самой большой безопасности за всю мою жизнь.
– Я тоже тебя всегда защищал…
– Конечно, защищал. Я просто говорю, что если кто-нибудь на Востоке даже подумает поднять на меня руку, он проснется с «Четырьмя Тузами» в спальне, и ему накостыляют так, что мало не покажется.
– Где ты? Я еду к тебе прямо сейчас…
– Нет, ты не едешь, потому что мы увидимся завтра…
– Я хочу увидеть тебя сейчас. Хочу убедиться, что с тобой все в порядке.
– То есть... ты хочешь сказать, Марси, что не доверяешь мне? Думаешь, я вру?
Я знала – это заставит его замолчать.
И действительно, в трубке повисла гробовая тишина.
Потом я услышала, как он глубоко вдохнул и медленно выдохнул:
– Дело не в том, что я не доверяю тебе, МоМо. Я не доверяю «Четырем Тузам».
– Я уже это поняла. Но если даже Бэнкс, после разговора со мной, успокоился и начал планировать, черт возьми, барбекю, то ты должен понимать, все под контролем.
– Я просто волнуюсь за тебя.
Я улыбнулась:
– А я волнуюсь за тебя.
– Со мной все нормально.
– Не уверена. Насколько я знаю, ты, кажется, глава банды под названием «Роу-стрит»…
– Мы сейчас не про меня говорим.
– А вот и надо бы. Бэнкс с тобой еще смеют поучать меня, что мне нужно быть осторожной. Хотя вы оба спокойно крутите целую незаконную операцию…
– У нас не все незаконно. И я уже работаю над тем, чтобы сделать все по закону. Просто это займет пару лет…
– Надеюсь, вы за это время себя не угробите.
– У меня безупречный план.
– И в чем он?
– Очень умно, МоМо. Думаешь, теперь мы говорим обо мне? А вот и нет.
– Но я все равно хочу узнать твой план. Знаешь почему, Марси?
– Почему?
– Потому что ты всегда тащишь все на своих плечах, стараешься защитить всех вокруг… и при этом почти всегда забываешь, что тебе самому тоже нужна защита.
– Ты хочешь приехать и защищать меня? – Его голос стал таким... игривым. – Давай. Я пришлю за тобой машину на Восток. Скажи своему Хозяину Горы, чтобы он открыл ворота .
– Ворота открыты.
– Ни хрена. Они захлопнулись, как только Лео уехал и твоя пресс-конференция закончилась. Поверь, я проверял.
Я нахмурилась:
– Вы с Бэнксом, похоже, забываете, что я вообще-то умею за себя постоять.
– Я это знаю. Но это не значит, что я перестану за тебя волноваться.
– Со мной все в порядке.
– У меня есть три элитных жилых комплекса на Юге.
– О-кей?..
– Выбирай любой, и я уже сегодня переселю туда тебя с сестрами. Без аренды, все уже обставлено. Дай добро и я пришлю машину….
– У меня теперь есть дом.
– У тебя – сделка с дьяволом. Я знаю Лэя дольше, чем ты. Когда Шанель была жива, он за ней следил.
Я напряглась.
– Он стоял под ее окном каждую гребаную ночь. Даже после того, как она вышла замуж.
– А она просила его остановиться?
– Сейчас не об этом.
– По словам отца Лэя, Лео, Шанель сама хотела сохранить власть над ним…
– То есть теперь мы виним жертву?
– Ты правда думаешь, что она была жертвой в этой истории? – Я приподняла брови. – Я серьезно спрашиваю. Просто… я знаю только версию Востока. А ты что думаешь?
Марси тяжело вздохнул:
– Нет. Я не думаю, что Шанель была жертвой. Но я все равно считаю, что Лэй – ебучий псих, раз следил за ней, и не забывай, он же тело ее держал и делал с ним грязные вещи.
– Он не делал ничего с ее телом…
– Это он тебе так сказал…
– Я знаю Лэя достаточно, чтобы быть уверенной, он бы не стал.
– Ты его, блядь, только что встретила. Он сказал тебе, что у него гарем есть?
– Марси, я видела этот гарем.
– Выбирай любую квартиру в одном из моих комплексов…
– У меня уже есть дом.
– Потому что ты теперь его Хозяйка Горы? К слову, он перешел все границы и нарушил правила всего Синдиката…
– Марси... пожалуйста... просто остынь хоть немного.
– МоМо.
– Пожалуйста.
Он понизил голос:
– Ты же знаешь, что я к тебе чувствую... Я перестал с тобой встречаться... Я… отступил, потому что…
Я моргнула, не веря в то, что услышала.
– Я ушел, потому что... не считал себя достойным тебя.
Я приоткрыла губы.
– Ты тогда собиралась в колледж по стипендии. А я? Я был сраный уличный гангстер с Роу-стрит, бросивший школу, впаривающий наркоту нарикам и ломающий голову, как вытащить своих с углов. Ты была слишком хороша для меня.
Тепло разлилось в груди.
– Марси…
– Я ушел не для того, чтобы ты потом…
Блядь.
Марси продолжил:
– Ты не должна была оказаться с кем-то вроде Лэя. С очередным бандитом. С ебучим убийцей. Понимаешь меня?
– Понимаю, но…
– Банкир.
– Что?
– Банкир или юрист. Ты должна была быть с мужчиной, который носит костюм и ходит на работу, блядь, с портфелем.
Я пожала плечами:
– Лэй носит костюмы.
– Ты думаешь, это смешно?
– Нет... я просто говорю... – Я взяла телефон с подоконника. – Марси... я люблю Лэя. Вот так. Как бы ты к этому ни относился.
– Ты даже не знаешь его.
– Я люблю то, что знаю.
– А если он разобьет тебе сердце? Если проявит неуважение, если обидит тебя, черт побери?
Я слабо улыбнулась в трубку:
– Тогда... у тебя будет полное право набить ему морду за меня. Считай, что я спятила, но... мне кажется, Лэй не причинит мне боль.
Между нами снова повисла тишина.
Потом он заговорил, и голос у него стал таким тихим, таким грустным, что сердце сжалось.
– Пообещай мне, что если вдруг почувствуешь опасность… если кто-то попытается причинить тебе боль, то ты сразу мне позвонишь.
– Обещаю.
– Мне нужно, чтобы ты действительно позвонила.
– Клянусь, Марси.
– Я уже несколько ночей не сплю.
Я распахнула глаза:
– Не надо. Не теряй сон, со мной все в порядке.
– Он тебя не бил?
– Господи, нет.
– Ты не чувствуешь себя, будто в ловушке, на Востоке?
– Нет.
– Он не даст тебе уйти. Ты это понимаешь?
– Марси, я могу покинуть Восток в любой момент.
Мне просто нужно научить Лэя, что это так.
Марси тяжело вздохнул:
– Ладно. Тогда я завтра буду на Востоке. На барбекю.
Я нахмурилась:
– Никакого барбекю не будет. Бэнкс просто несет чушь.
– Ганнер уже поехал за пивными кегами, так что... барбекю точно будет.
– Иисусе Христе.
– Лэй должен понять: если он правда хочет, чтобы ты жила на Востоке, то ему придется смириться с тем, что Роу-стрит теперь тоже на Востоке. И это только первое барбекю. Дальше зелени будет много.
– Это все еще мой дом.
