Текст книги "Капля красивого яда (ЛП)"

Автор книги: Келси Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 18 страниц)

Она улыбается и смотрит на маму. – С тобой все будет в порядке?

– Со мной все будет в порядке, – уверяет она ее. – Иди, развлекайся и помоги своему брату.

Девин идет надевать туфли, пока я поворачиваюсь к маме.

– Если я тебе когда-нибудь понадоблюсь, обещай, что позвонишь, – говорю я ей. Она пытается отмахнуться от этого, но я не позволяю. – Я серьезно. Мне все равно, что это такое, и даже если сейчас два часа ночи. Ты звонишь мне, и я здесь.

Ее взгляд смягчается, и она кивает. – Я обещаю. Я люблю тебя, Хейс.

– Я тоже тебя люблю.

Я обнимаю ее еще раз, пытаясь показать ей, как сильно я забочусь о ней и ценю, как усердно она всегда работала, чтобы обеспечить нас. Я знаю, это было нелегко – растить двух подростков в одиночку, но она ни разу даже не подумала о том, чтобы бросить нас. Лейкин – мое будущее, и я люблю ее больше, чем когда-либо думал, что это возможно. Но всем, чем я являюсь, и мужчиной, которым я стал, я обязан женщине, стоящей передо мной.

Еще раз попрощавшись, мы все трое выходим на крыльцо. Девин проходит вперед меня, чтобы сесть в мой грузовик, а я разворачиваюсь и иду задом наперед, разговаривая с мамой.

– Я привезу ее позже, – говорю я ей.

Она морщит нос. – Тебе обязательно?

Я смеюсь, садясь в свой грузовик, еще раз машу рукой, выезжая с подъездной дорожки.

У меня в груди тяжесть от осознания того, что она вернется в дом и будет плакать. В голове проносятся воспоминания о том, как уходил отец, но я отгоняю их. В отличие от него, я не бросаю ее с двумя детьми на произвол судьбы. Я вообще ее не бросаю. Если бы я ей понадобился, я был бы там меньше чем через десять минут.

У нее всегда буду я.

Мы вернулись в дом, и я вошел в него, чтобы увидеть, что девочкам, должно быть, стало скучно. Они распаковали все, что мы привезли, и, хотя я не знаю, где что лежит, я просто рад, что это сделано. Правда, я не уверен, как я отношусь к тому, что они собрали тумбы и журнальный столик.

– Ты уверена, что они не развалятся на части? – спрашиваю я скептически.

Лейкин пристально смотрит на меня. – Да, придурок. Мы следовали инструкциям.

Оуэн поднимает крайний столик и встряхивает его. – Мне кажется, он крепкий. Эй, Эйд! Подойди и встань на эту штуку.

– Давай не будем, – останавливаю я его и слегка улыбаюсь Лейкин. – Выглядит великолепно, детка.

– Спасибо, – говорит она, счастливо улыбаясь.

У Мали такое выражение лица, будто «я сейчас раздую из мухи слона». – Лей, расскажи ему о своей новой бизнес-идее.

Лейкин хихикает, и мне уже страшно. – В последнее время у меня так много опыта в ручном труде, что я должна начать свой собственный бизнес мастера на все руки.

Кэм заливается смехом. – Ручной труд? Ты весь чертов день сидишь и таращишься на своего парня!

У нее отвисает челюсть. – Я только что собрала три предмета мебели! И, кроме того, смог бы ты выполнить какую-нибудь работу, если бы он был рядом? Посмотри на него.

Все эмоции сходят с лица Кэма, когда он медленно качает головой. – В том, что ты только что сказала, так много неправильного.

Девин съеживается. – Согласна.

Моя сестра смотрит на меня как на больного, и я отмахиваюсь от нее, прежде чем сосредоточиться на своей девушке. – Ты не будешь мастером на все руки, детка.

– Почему бы и нет? – игриво нажимает она. – Я могла бы сорвать куш, особенно если бы сделала это топлесс.

Это привлекает внимание Мали. – О, возможно, в этом что-то есть.

Когда Девин начинает открывать рот, я провожу черту и указываю на нее пальцем. – Одно твое слово, и Кэм доставит твою задницу прямо домой.

Ее губы плотно сжаты, тем временем Лукас лихорадочно обыскивает свои карманы. Брови Оуэна хмурятся, когда он наблюдает за ним.

– Чувак, какого хрена ты делаешь? – спрашивает он.

Он продолжает похлопывать везде по своему телу и оглядываться. – Я не могу найти свои чертовы ключи.

– Мы еще не закончили приносить дерьмо, – говорит ему Кэм. – Куда тебе нужно ехать?

– ИКЕА, – говорит он, как будто это очевидно.

Все посмеиваются, но я слишком занят состязанием в гляделки с Лейкин. Ей просто нравится нажимать на мои кнопки, и, упомянув о себе топлес в присутствии Лукаса, она знала, что он клюнет. Ни один из нас не отводит взгляда, когда Мали стонет.

– Они снова это делают.

– Что делают? – спрашивает Эйден.

Кэм вздыхает и отвечает за нее. – Та вещь, когда они забывают о существовании остальной части комнаты и живут в своем собственном маленьком мире.

– От этого тошнит, – ворчит Мали.

Я не обращаю на них внимания и слегка наклоняю голову в сторону, бросая на нее определенный взгляд. Она прекрасно понимает, что это значит, и встает, не говоря ни слова. Когда она идет прямо ко мне, я обнимаю ее.

– Моя, – рычу я, в основном, ради Лукаса.

Но отвечает Мали, закатывая глаза. – Да, мы знаем, Пещерный человек. Не нужно клеймить ее, чтобы прояснить ситуацию.

– Так странно видеть его таким с цыпочкой, – говорит Оуэн.

Кэм ворчит. – Как ты думаешь, что я чувствую? Находясь рядом с ними обоими, я почти скучаю по тюрьме.

Но ни одно из их мнений не имеет значения, когда Лейкин поднимает на меня взгляд, и мои глаза встречаются с ее – потому что она лучшее, что когда-либо случалось со мной. И я проведу остаток своей жизни, будучи безнадежно влюбленным в нее.

Позже вечером, после того как все разошлись по домам, остались только мы с Лейкин. Я раскладываю несколько вещей, которые она выбрала в магазине, позволяя ей оставить свои личные штрихи повсюду. Я думал о том, чтобы предложить ей переехать ко мне – даже больше, чем мне хотелось бы признать, – но что-то удерживает меня. Каждый раз, когда я собираюсь произнести эти слова, они просто не выходят.

Она сидит на диване, напевая себе под нос песню, которую пишет, и я не могу не улыбнуться. Она выглядит так по-домашнему, одетая в одну из моих футболок после того, как я сделал перерыв с единственной целью – трахнуть ее. После её выходки с топлес, мне нужно было напомнить ей, почему никто больше не может видеть её так, как я. И если я уделил повышенное внимание ее сиськам из чистой ревности, то это никого не касается, кроме меня самого.

Наблюдая за ней в таком виде, я ощущаю тепло, которое распространяется по всему телу. Оно зарождается в груди и медленно пробирается сквозь меня. А то, как она смотрит на меня и улыбается, напоминает мне о том, как моя мама улыбалась моему отцу до того, как все пошло прахом. Я достаю из кармана телефон, кладу его на камин и нажимаю пару кнопок, пока из динамика не зазвучит песня «Благословлен» Томаса Ретта.

Лейкин выглядит заинтригованной, когда я подхожу к ней и протягиваю руку.

– Потанцуй со мной, – говорю я ей.

Она хихикает. – Детка, здесь нет места.

Я оглядываюсь на мгновение, прежде чем отодвинуть кофейный столик в сторону. – Вот. А теперь потанцуй со мной.

Ее рука скользит в мою, и она встает. – О, точно. Я забыла о твоей тайной любви к женским фильмам.

Наши пальцы переплетаются, и другая моя рука ложится на ее поясницу, пока мы раскачиваемся в такт музыке. – Напомни мне убить Девин за то, что она тебе это сказала.

Она хихикает, но тут же взвизгивает, когда я отвожу ее в сторону, а затем возвращаю к себе. – Но тогда откуда бы я брала всю информацию?

– Я, – просто отвечаю я. – Во мне нет ни одной части, которую я не хотел бы, чтобы ты знала. Ты можешь спрашивать меня, о чем угодно.

Ее брови приподнимаются. – Для тебя это звучит опасно.

– Делай все, что в твоих силах.

Мы медленно танцуем по гостиной, пока она думает. – Когда ты потерял девственность?

Ха. – И ты говоришь, что у меня однонаправленный ум.

– У тебя – от вечной сексуальной неудовлетворенности. У меня – из-за ревности. Это не одно и то же.

Я ухмыляюсь, снова поворачивая ее, прежде чем ответить. – Хорошо… Мне было шестнадцать. Мы были на вечеринке. И я сделал это только потому, что все мои друзья уже сделали это.

– Это ужасная причина, – упрекает она.

Я пожимаю плечом. – Я был глупым ребенком. Я не знал ничего лучшего.

Я не жалею о своем сексуальном опыте. Было бы здорово, если бы только Лейкин знала эту часть меня? Конечно. Но тогда я был бы таким же неопытным ублюдком, каким был до этого. За эти годы я научился всему тому, что ей сейчас так нравится. Принимая это во внимание, все это того стоило.

– Отлично, ты получаешь пропуск, – говорит она и идет дальше. – Что пришло тебе в голову в тот день на яхте Монти? Ты знаешь, о чем я говорю.

От этого вопроса у меня на мгновение перехватывает дыхание, и я фыркаю от удовольствия. – Что я влюблялся в тебя. Я так старался не впускать тебя, но не смог. Это было вне моего контроля.

Она прикусывает губу, но ее ухмылка все равно становится шире. – И ты пытался сказать, что нам не суждено быть вместе.

– Самое большое сожаление в моей жизни, – честно отвечаю я. – Ты единственная, с кем мне суждено быть.

Ее голова покоится у меня на груди, и мы крепко прижимаемся друг к другу, продолжая танцевать, даже спустя долгое время после того, как песня сменилась на что-то более быстрое.

Предоставьте моим друзьям искать любой предлог, чтобы устроить вечеринку – даже если это не их дом. Они говорят, что это мое новоселье, но ни один человек не принес мне подарка. Кроме Оуэна. Он принес мне пиво.

Только одно.

Но я не жалуюсь. Не тогда, когда вокруг меня все мои друзья и Лейкин. И приятно знать, что я могу выпить сегодня вечером и не беспокоиться о том, как потом доберусь домой. Или спать на полу Кэма, если уж на то пошло.

И только когда в комнату заходит до боли знакомый кусок дерьма, мое настроение резко падает.

– Черт, нет, – рычу я, проталкиваясь сквозь толпу людей по пути к двери. – Проваливай. Сейчас же.

Крейг издевается, улыбаясь своим друзьям, как будто я шучу. – Давай, чувак. Это самая большая вечеринка лета.

– Мне насрать. Убирайся нахрен из моего дома.

Лейкин подходит и встает рядом со мной, и когда взгляд Крейга падает на нее, я понимаю, что он все еще испытывает к ней чувства. Не могу его в этом винить. Это он, тупица, потерял ее.

Когда я обнимаю ее, он маскирует свою боль раздражением. – Люди говорили, что вы вместе, но я в это не верил. Никогда не думал, что Хейс Уайлдер захочет мою бывшую.

– Эй, – огрызаюсь я. – Ты не можешь с ней разговаривать. Ты даже не можешь на нее смотреть. Держи свои гребаные глаза на мне.

Крейг сухо смеется. – Хорошо. Скажи мне, как на ощупь ее киска? Или она тоже держит тебя на третьей базе? Никогда не знал, что она ханжа, пока я не начал с ней встречаться.

Вся вечеринка молчит, за исключением Мали на заднем плане, пытающейся удержать Кэма от того, чтобы подойти сюда. Это умно. Держа его там, мы уберегаем его от неприятностей. Но моей свободе здесь ничто не угрожает, и он в моем доме.

– Видишь, в этом разница между тобой и мной, – усмехаюсь я. – Я не чувствую необходимости рассказывать о своей сексуальной жизни всем своим друзьям. Но я понимаю, что тебе есть что компенсировать. Лейкин рассказала мне все о твоем маленьком... ну, ты понимаешь.

Лей безуспешно пытается не рассмеяться. Мы никогда не говорили о члене Крейга по понятным причинам. Но, судя по тому, как краснеет его лицо, я попал в точку. Как неудачно для него.

– Убирайся отсюда, Крейг, – требую я. – И держи имя моей девушки подальше от своего рта.

Наверное, впервые половина этого зала слышит, как я называю кого-то своей девушкой, но я сосредоточен только на том, чтобы убрать этого говнюка как можно дальше от Лейкин. Одного осознания того, что он видел ее почти обнаженной, достаточно, чтобы мне захотелось убить его.

– Ничего не поделаешь, чувак, – говорит он мне. – Это у меня на языке каждый раз, когда я дрочу, представляя ее рот на моем члене.

Мой кулак сжимается, и я собираюсь броситься на него, но Лейкин движется быстрее. Она проскальзывает передо мной и удерживает меня всем, что у нее есть. Ее руки поднимаются, чтобы коснуться моего лица, когда она отчаянно пытается привлечь мое внимание.

– Детка, – она пытается снова. – Остановись. Он просто пытается разозлить тебя. Не слушай его.

Я отвлекаюсь от Крейга и переключаю свое внимание на нее, именно там, где оно должно быть. Она улыбается с облегчением и скользит руками по моей шее.

– Не слушай его, – повторяет она. – Просто сосредоточься на мне.

И я прекрасно могу это сделать. Если ему не понравилось видеть, как я обнимаю ее, он действительно возненавидит это.

Притягивая ее к себе, я прижимаюсь губами к ee и чувствую, как она тает во мне. Все начинается ради Крейга, но быстро переходит в другое русло – это становится полностью для меня. Потому что она поддерживает меня. Потому что она не дает мне сойти с ума.

Потому что она единственный человек, которого я когда-либо хочу снова поцеловать.

– Снимите комнату! – шутит Оуэн.

Я отстраняюсь, и мои брови приподнимаются. – Вообще-то, у меня их три. Спасибо за напоминание. Снова сосредоточившись на Крейге, я ухмыляюсь. – А теперь, если ты меня извинишь, я собираюсь насладиться своей вечеринкой, а затем трахнуть свою девушку так, как она тебе никогда не позволяла.

Делая шаг к нему, он делает шаг назад. Сделав еще несколько шагов, он оказывается на переднем крыльце, и я захлопываю дверь у него перед носом. Музыка начинает играть снова, и все возвращаются на вечеринку, как ни в чем не бывало. Мы с Лейкин идем на кухню, и я беру еще пива из холодильника.

– Этот парень такой придурок, – рычит Лукас. – Как ты вообще с ним встречалась?

Лейкин морщит нос. – Я была молода и глупа. Я не знала ничего лучшего.

Я не могу удержаться от смеха, узнав в ее словах те, которые я использовал, когда мы танцевали в гостиной. Мали возвращается из столовой, за ней следует Кэм. Мое первое предположение – она привела его туда, чтобы держать подальше от Крейга, но, поскольку он не отвлекается, глядя на нее, я думаю, дело было не только в этом.

– Кэм! – кричит Эйден. – Выпей со мной пива!

Он улыбается, но в этом есть что-то неправильное. – Я что, выгляжу так, будто мне сегодня хочется блевать?

– С тобой неинтересно. – Он оглядывается. – Мали?

Она пожимает плечами. – Да, конечно. К черту все.

– Да!

Все смотрят, как они вдвоем соревнуются, кто быстрее выпьет, но мое внимание приковано к двери – в нее вошел Монти и сейчас обменивается братским рукопожатием с Оуэном, как будто они дружат уже много лет. Я даже не подозревал, что они знакомы. А судя по тому, как Монти быстро отстранился, увидев, что я смотрю на него, думаю, что мне и не суждено было узнать.

– Ты в порядке? – спрашивает меня Лейкин.

Я возвращаю свое внимание к ней. – Да. Да, я в порядке.

Она празднует с Мали после того, как та с легкостью победила Эйдена, но я все еще не могу оторваться от Монти. Что-то в нем меня не устраивает. И я не думаю, что это связано с тем, что он угрожал мне. Она теперь моя. Это не изменится.

Если бы он не спас Кэма от того, чтобы провести следующие несколько лет в тюрьме, я бы сказал об этом Лейкин. Или даже самому Кэму. Но он заслужил уважение обоих своим поступком, и Лейкин с тех пор стала ему лучшей подругой. Поэтому у меня нет ни одной опоры, когда дело касается его.

Только если я не узнаю его скрытые мотивы.

И только позже у меня появляется возможность спросить об этом Оуэна. Я стою на улице и курю сигарету, когда он выходит на свежий воздух. Некоторые люди уже ушли. Некоторые еще продолжают гулять. Большинство пьяны. Но Монти оставался трезвым, и у меня такое чувство, что для этого есть причина.

– О, привет, Эйч, – говорит Оуэн. – Я не знал, что ты здесь.

Я поднимаю сигарету. – Лейкин не хочет, чтобы я курил в доме.

Он хихикает. – Вы двое сейчас живете вместе?

– Не-а, – я качаю головой. – Во всяком случае, пока нет. Я не знаю. Я уверен, что рано или поздно доберусь до этого.

Его глаза расширились от недоверия и удивления. – Это безумие. Я никогда не думал, что увижу тот день, когда ты остепенишься.

– Да, – я заглядываю внутрь и вижу, как Лейкин смеется над чем-то, что сказала Мали. – Она потрясающая.

– Черт, – выдыхает он. – Молодец. Серьезно. Я рад за тебя.

– Спасибо. – Я делаю еще одну затяжку сигаретой. – Эй, я заметил, что ты разговаривал с Монти ранее. Я не знал, что вы двое знаете друг друга.

Его брови хмурятся, пока не приподнимаются в осознании. – О, Роллинз? Да, мы несколько раз тусовались у Айзека.

– Айзека? – Вот это интересно.

Он кивает. – Да. Эти двое довольно близки. Выросли в одном социальном кругу и все такое. Я думаю, они познакомились в школе-интернате.

Забавно, что за все время, пока Монти помогал нам с делом Кэма, он ни разу не упомянул, что даже знал Айзека, не говоря уже о том, что когда-то дружил с ним. И что-то подсказывает мне, что это не потому, что это вылетело у него из головы.

– Вау. Думаю, ты узнаешь что-то новое каждый день.

Оуэн хмыкает как раз в тот момент, когда Лукас выходит с Эйденом. Они втроем приехали сюда вместе. Предполагалось, что Эйден будет их трезвым водителем, но это пошло насмарку, когда он опрокинул три бутылки пива. Итак, Лукас переключился на воду.

– Готов? – Лукас спрашивает Оуэна.

– Да. – Он поворачивается ко мне. – Увидимся, Эйч.

Я на секунду поднимаю руку в нерешительном жесте всем троим, но мой разум как лазер сфокусирован на Монти. Я чувствую, что все, что с ним связано, – это уловка. Иллюзия. Он знает, как заставить людей поверить, что у него ничего не припрятано в рукаве, но я вижу его насквозь.

Он что-то скрывает, и я собираюсь это выяснить.

15

Позвольте официально заявить, что Мали делает из меня лжеца. Я была совершенно невольным участником. Ладно, это тоже ложь. Я не стала возражать, когда она сказала Хейсу и Кэму, что мы должны пойти к ней на работу, чтобы решить одну важную проблему. Но да ладно. Нам еще долго придется помогать им работать над этим баром, прежде чем мы начнем сходить с ума.

Единственное, что делает все это стоящим, – это видеть, как счастлив Хейс. Иногда, когда мы проводим время у него дома, он теряется, обсуждая все свои идеи. Когда он говорит о чем-то с такой страстью, я улыбаюсь. Потому что он заслуживает всего самого лучшего.

А я заслуживаю того, чтобы отдохнуть от краски, шпаклевки и всего, что связано с ремонтом.

– Это, – говорит Мали, показывая то, что должно быть нижним бельем, но на самом деле выглядит просто как лоскутки кружевной ткани, связанные вместе.

Я качаю головой. – Абсолютно нет.

– Ты бы выглядела так сексуально!

Мои руки скрещены на груди. – Ты хочешь сказать, что в остальном я не выгляжу сексуально?

Она прищуривается, глядя на меня. – О, да. Это именно то, что я говорю. Ты законченная жаба. Удивительно, что ты заполучила одного из самых горячих парней в городе.

– Отлично! – Я вскидываю руки в воздух. – Теперь ты еще и моего парня называешь горячим. Какая-то ты лучшая подруга.

Ее взгляд говорит о том, что ей сейчас не до моих выкрутасов, но все, что я могу сделать, – это рассмеяться. После того, как я провела последний час, слушая, как она пытается уговорить меня надеть «что-нибудь развратное», как она выразилась, я могу ей немного отомстить.

– Я так сильно тебя ненавижу, – говорит она мне.

Но я мило улыбаюсь ей в ответ. – Это так мило. Ты лжешь даже самой себе.

Она отмахнулась от меня и вернулась к изучению ассортимента магазина. Она не понимает, что меня здесь ничего не интересует. Я не любительница нижнего белья. Честно говоря, я даже не уверена, что у меня хватит уверенности в себе, чтобы примерить его. Не то чтобы я была неуверенной в себе. Но все, что связано с Хейсом, заставляет меня нервничать – в хорошем смысле, но все же нервничать.

– Ладно, как насчет этого? – предлагает Мали.

Я поворачиваюсь к ней, на кончике языка уже вертелось "нет", но я останавливаюсь, когда вижу, что она держит в руках. Это сексуально, но в какой-то степени мило. Белая кружевная ткань кажется мягкой на ощупь, и вместо того, чтобы выглядеть так, будто мою одежду растерзал медведь, это больше похоже на купальник. Я поджимаю губы и подхожу ближе, чтобы получше рассмотреть, а Мали практически сияет от того, что я еще не отказалась от него.

– Когда бы я это надела? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня в ответ, ее рот открывается и закрывается, прежде чем она решает, что сказать. – Ты серьезно? Прежде чем заняться сексом. Когда, черт возьми, еще ты бы это надела?

Мои глаза закатываются. – Нет. Я знаю это. Но я имею в виду, для чего? Потому что сегодня вторник?

– Сегодня четверг, – поправляет она меня.

Я раздражаюсь. – Ты знаешь, что я имею в виду!

– Лей, ты слишком много думаешь об этом. Это просто то, что понравилось бы Хейсу и заставило бы тебя чувствовать себя хорошо.

– Он заставляет меня чувствовать себя хорошо.

Она усмехается. – Не хочу это слушать. Не отвлекайся от темы, пожалуйста.

Я хватаю его за низ и поднимаю вверх, чтобы рассмотреть поближе. Оно действительно красивое, и даже если я не надену его сразу, по крайней мере, оно будет у меня, когда появится желание. В следующем месяце у него день рождения. Это будет самое подходящее время для него.

– Хорошо, – говорю я. – Я возьму его.

И тут мне в голову приходит блестящая идея.

Мне нужно купить кое-что еще.

Когда мы вернулись в бар, было уже поздно. Я ожидала, что Хейс напишет мне несколько сообщений, спросит, где я и когда мы вернемся, но он был относительно спокоен. И только когда мы зашли внутрь, я поняла, почему.

Стопка пустых пивных банок стратегически выстроена в пирамиду. В ней должно быть не менее тридцати банок, и это не считая случайных, валяющихся повсюду. Поскольку их всего двое, можно представить, в каком состоянии они находятся.

Мы с Мали останавливаемся прямо перед дверью, как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кэм въезжает на своем скейтборде в башню. Все рушится, но самое интересное происходит, кода он цепляется за колесо, и надирает себе задницу. Хейс теряет дар речи, хохочет до упаду и плачет. А Кэм? Думаю, его эго пострадало больше, чем его тело.

– Что ты делаешь? – спрашиваю я, больше удивленная, чем что-либо другое.

Кэм встает и проводит пальцами по волосам. – Ничего. Просто... знаешь... расслабляемся.

Он пытается казаться невозмутимым, но у него это плохо получается. Особенно когда он смотрит на меня косыми глазами. Я бросаю на него оценивающий взгляд, и он встряхивается, высунув язык. Затем он пытается пнуть одну из банок и снова падает на задницу.

Мали прикрывает рот рукой, а я щипаю себя за переносицу. Хейс практически задыхается в углу. Не знаю, чего я ожидала при возвращении, но точно не этого.

– Что, черт возьми, произошло после того, как мы ушли? – спрашиваю я сквозь смех.

– Забавная история, – невнятно произносит Кэм. – Мы были измотаны. И перегружены работой.

Хейс задыхается. – Я знаю, как танцевать тверк! – О Боже. – В самом деле! Девин научила меня!

Он встает, кладет руки на колени и начинает танцевать тверк. На удивление, все не так плохо, как я думала, но есть что-то в его длинной, худощавой фигуре, сгорбленной и делающей толчки тазом, что абсолютно уничтожает меня. Мали хватается за свой телефон, пока я наблюдаю, как он теряет равновесие и падает лицом на пол – успевая повернуть голову как раз вовремя.

– Я в порядке! – кричит он, но не потрудился подняться с пола. – О, это удобно. Почему я не сделал этого раньше?

– Нет, – ною я. – Не засыпай на полу. Я собираюсь отвезти тебя домой.

Кэм подходит и ложится рядом с ним. – Здесь удобно. Надо бы подвесить краны с пивом к потолку и сделать из них бар для лежания.

– Хорошая идея! – пьяно соглашается Хейс.

Мали фыркает. – Люди могли бы подумать, что им сделают минет или какая-нибудь цыпочка оседлает их в позе наездницы, пока они пьют.

Их глаза расширяются, когда они поворачивают головы друг к другу, улыбаясь как идиоты и кивая. Затем Кэм поворачивается к Мали и тяжело вздыхает.

– Ты не можешь быть такой горячей, и иметь идеи лучше, чем у меня, – говорит он ей. – Это несправедливо.

Она ухмыляется, отправляя в рот жвачку. – Я бы сказала, что сожалею, но это не так.

– Хорошо, – говорю я, ставя точку в этом. – Ты не собираешься открывать секс-бар.

Хейс надувает губы. – Почему бы и нет?

– Потому что я не собираюсь на целый день отпускать тебя к голым женщинам. – Я хватаю его за обе руки и поднимаю на ноги. – Пора вставать. Мы должны отвезти Кэма домой, а потом я отвезу тебя к тебе домой.

– Бу! – стонет Кэм, показывая мне большой палец вниз. – Ты мне не начальник.

– Нет, но технически Марк такой, – возражаю я. – Мне позвонить ему?

Хейс и Кэм ахают и смотрят друг на друга, прежде чем выступить единым фронтом против меня. Кэм скрещивает руки на груди, в то время как Хейс пристально на меня смотрит.

– Ты бы рассказала о нас папе? – возмущенно спрашивает Хейс.

Мали хихикает. – Черт. Если бы я знала, что это будет так весело, я бы никогда не придумала предлог, чтобы мы убрались отсюда.

– Мали! – шиплю я сквозь стиснутые зубы.

У Хейса и Кэма отвисают челюсти, а Кэм качает головой. – Вы, лживые лгуньи, которые лгут!

– Ради любви к богу, – ворчу я на своего лучшего друга. – Это действительно было необходимо?

– Абсолютно. Посмотри на них!

Ей это нравится, и я это понимаю. Они вдвоем редко так напиваются, а когда напиваются, это всегда дает нам материал, который мы можем потом использовать против них. Это моя любимая часть. Но сейчас я не хочу ничего, кроме как свернуться калачиком в постели с Хейсом.

– Ну, за это ты можешь быть той, кто отвезет Кэма домой, – говорю я ей.

Закатывая глаза, она пожимает плечами. Я помогаю Хейсу встать и подхватываю его, когда он спотыкается. Обняв его, я еще раз бросаю взгляд на Кэма, прежде чем уйти с Хейсом.

– Ты действительно симпатичная, – невнятно произносит он. – У тебя есть парень?

Иисус Христос. – Ага.

Он печально вздыхает. – Черт. Ему действительно повезло.

Я провожаю его к грузовику и просовываю руку в его карман, чтобы достать ключи. Он подпрыгивает при контакте и разворачивается, поднимая руки вверх.

– Вау. Как твой парень отнесется к тому, что ты вот так ко мне прикасаешься?

Серьезно, это последний раз, когда я оставляю их двоих наедине на несколько часов. Когда-либо.

– Хейс, детка, – ласково говорю я. – Ты мой парень.

Его глаза загораются. – Правда? Я? – Я киваю. – Это чертовски круто!

Если бы он не был сейчас таким чертовски очаровательным, я бы, наверное, разозлилась. Но, кажется, все, что я могу сделать, это ухмыляться, когда заставляю его забраться на пассажирское сиденье.

Заметьте, задача, которая требует трех попыток.

Убедившись, что его ремень безопасности пристегнут, я обхожу машину, чтобы сесть со стороны водителя. К тому времени, как я выезжаю с парковки, он уже отключается, прислонившись головой к окну. Но, по крайней мере, так ему не нужно, чтобы я останавливалась, чтобы его вырвало.

Возвращаясь к нему домой, я думаю о том, что завтрашний вечер обещает быть отстойным. С тех пор как Хейс переехал в свой собственный дом, я сплю у него. Мои родители думают, что я у Мали – что она помогает мне с новыми идеями для работы. Но завтра у меня нет выбора, кроме как спать дома. И я уже ненавижу это.

Потребовалось некоторое время, но мне удалось затащить Хейса в дом и уложить в постель. Хотя я подумывала оставить его на диване. Если бы я не знала, что не смогу спать с ним завтра ночью, я бы так и сделала. Остается еще дилемма, как его раздеть, но я решаю сначала переодеться и завязать волосы.

Лестница была достаточно тяжелой тренировкой. Представляю, на что это будет похоже.

Он не двигается, пока я снимаю с него ботинки, но как только я начинаю расстегивать его ремень, он просыпается. Его брови нахмурились, когда он посмотрел на меня, но затем он улыбнулся.

– Привет.

Я тихо хихикаю. – Привет. Мы должны тебя раздеть.

Он кивает. – Хорошо, но тогда тебе придется уйти.

– Что? Почему?

– Потому что у меня есть девушка. – Похоже, он пытается сосредоточиться, но у него плохо получается. – И я уверен, что ты великолепна, но она единственная, кому позволено скакать на моем члене, как на родео.

– Что ж, это хорошо, – говорю я сквозь смех. – Но Эйч, я же тебе говорила. Я твоя девушка.

Он мотает головой из стороны в сторону, а затем останавливается, его глаза расширяются, как будто он осознал, насколько это плохая идея.

– Хейс, – говорю я, беря его лицо в свои руки. – Посмотри на меня.

Его взгляд встречается с моим, и требуется мгновение, чтобы осознать это, но затем его лицо загорается. – Ты - моя Лейкин! – Он справляется со своим ремнем и одним движением сбрасывает штаны и боксеры, освобождая свой член, который в данный момент определенно не готов к родео.

– Запрыгивай, ковбойша! Этот бык весь твой.

Я падаю на кровать, не в силах сдержать себя, когда Хейс гордо улыбается мне в ответ. – Это отличный бык, детка, но ты слишком пьян. У тебя ни за что не получится вставить эту штуку. Может, сначала поспим, а сексом займемся утром, когда тебя уже не будет тошнить на меня?

Он надувается, пока я натягиваю на него боксеры, но как только я проскальзываю в постель и прижимаюсь к нему, он обхватывает меня руками и легко засыпает.

Утром я просыпаюсь от мягких поцелуев, нежно касающихся моей шеи. Хейс просовывает руку под футболку и поглаживает пальцами мой сосок. Я выгибаюсь в его руках и тихо стону.

– Доброе утро, – бормочет он.

Честно говоря, я удивлена. Я думала, что у него будет большее похмелье, чем сейчас.

– Доброе утро, – говорю я, затаив дыхание. – Сегодня утром кто-то проснулся с хорошим настроем.

Он напевает, оставляя еще один поцелуй прямо у меня за ухом. – Как я мог этого не сделать? Я проснулся рядом с тобой.

Я ухмыляюсь. – Ты довольно милый собеседник для того, кто даже не помнил, кем я была прошлой ночью. Хотя, было приятно услышать, как ты сказал, что мне нужно уйти, потому что у тебя есть девушка.

– Я этого не делал. – Все его поддразнивания прекращаются, и он стонет в подушку. – Скажи мне, что ты лжешь.

Я поворачиваюсь в его объятиях лицом к нему. – Ты сделал. По-моему, ты сказал, что я единственная, кому позволено скакать на твоем члене, как на родео.

– Ради всего святого.

Я могла бы продолжить и рассказать ему, что он сказал мне запрыгнуть на него, когда его член был полностью вялым, но я не думаю, что его эго сейчас выдержит еще один удар. Не сейчас, когда он и так выглядит потрясенным.

Схватив телефон, я замечаю сообщение от Мали о том, что она благополучно доставила Кэма домой, и еще одно от мамы, в котором она просит меня не забыть о сегодняшнем ужине в честь дня рождения моей бабушки. Ужас охватывает меня при этом напоминании. Не поймите меня неправильно, я люблю свою бабушку. Но я также люблю спать в постели с Хейсом, в месте, где нам не нужно беспокоиться ни о ком, кроме друг друга. И мысль о том, чтобы спать без него, мне не нравится.