Текст книги "Капля красивого яда (ЛП)"

Автор книги: Келси Клейтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Взгляд в его глаза, то, как он вытирает слезу, как только она вытекает, показывает мне, насколько я важна для него. Ту уязвимость, которую он пытается скрыть от мира, пытаясь защитить себя, он показывает мне. Я единственная, кто может видеть его настоящего, неприкрытого и уязвимого, и тот факт, что он доверяет мне настолько, что это значит для меня все.

– Прекрасно сказано, – говорит нам обоим пастор Тодд. – У вас будет прекрасная совместная жизнь.

– Таков план, – шутит Хейс.

Он смеется вместе со всеми, а затем возвращается к делу. – Хейс. Берешь ли ты Лейкин Роуз Бланшар в жены? Чтобы любить и беречь, в болезни и здравии, в богатстве и в бедности, храня себя ей до тех пор, пока вы оба будете живы?

Брови Хейса хмурятся, когда он вытягивает шею, чтобы заглянуть в книгу, которую держит пастор Тодд. – У тебя там есть что-нибудь длиннее этого?

Боже, я люблю этого мужчину.

Пастор улыбается. – Боюсь, что нет.

– Тогда ладно. – Хейс смотрит мне в глаза. – Я буду любить тебя, даже после того, как мы оба умрем.

– Лейкин, берешь ли ты в мужья Хейса Беккета Уайлдера? Чтобы любить и беречь, в болезни и в здравии, в богатстве и в бедности, сохраняя себя для него до тех пор, пока вы оба будете живы?

– Да, – уверенно говорю я.

Не думаю, что когда-либо в моей жизни два слова имели большее значение. Я снова потерянно смотрю на него, осознавая, насколько он несправедливо великолепен, когда он говорит ему, что можно обойтись без колец, потому что у нас их нет. У нас была другая идея на этот счет, и поверьте мне...

Я только за.

Пастор Тодд улыбается. – Тогда властью, данной мне штатом Северная Каролина, я объявляю вас мужем и женой. Вы можете поцеловать невесту.

Хейс ухмыляется, хватает меня за шею и притягивает к себе, словно ждал этого целую вечность. Его рот накрывает мой, и, придерживая меня рукой, он прижимает меня к себе. И когда мы целуемся в первый раз в качестве мистера и миссис Хейс Уайлдер, меня осеняет.

Я проведу остаток своей жизни, занимаясь этим.

19

Голова Лейкин прижимается к моей груди, когда мы покачиваемся под песню «Take My Name» группы Parmalee. Медленное звучание свадебной версии идеально, а слова песни настолько точны, что можно подумать, что она была написана о нас. Может быть, наша свадьба и была, по сути, забегом к алтарю, но это единственное, что я бы не стал откладывать.

Держать ее в объятиях, танцевать под песню, которая наиболее точно отражает мои чувства к ней, – ничто не может превзойти этого. Ее клятва повторяется в моей голове, и часть меня думает о том, чтобы вытатуировать каждое слово на своей груди. Прямо над сердцем, которое никогда не будет принадлежать никому другому.

– Я люблю тебя, миссис Уайлдер, – тихо говорю я ей.

Она поднимает голову и смотрит на меня с улыбкой. – Я тоже тебя люблю.

Прежде всего, хочу сказать, что я люблю свою семью. Люди в этом доме, которые смотрели и поддерживали нас, когда мы женились, – это лучшая семья, о которой я мог бы попросить. Но они должны убраться отсюда.

Видите ли, с той секунды, как Лейкин спустилась по лестнице в этом платье, единственное, о чем я мог думать, – это о том, чтобы остаться с ней наедине. А после того, как я провел последние несколько часов, празднуя наше торжество, все, чего я хочу, – это любить ее так, как я умею.

– Я выгляжу беременной или что-то в этом роде? – раздражается Лейкин.

Я чешу затылок и прищуриваюсь. – Это похоже на ловушку.

Она смотрит на меня, а Мали смеется. – Спокойно. Ты должна дождаться момента, когда брак будет зарегистрирован в суде, прежде чем убить его. Иначе ты просто невеста-убийца.

Моя голова наклоняется набок, когда я смотрю на Мали. – Ты часто размышляешь о моем убийстве?

– Ты что, шутишь? Это же моя лучшая подруга, – насмехается она. – Я продумала все до мелочей. Сделай ей больно, и все подумают, что ты обкурился кокса в Вегасе с парой проституток.

– Это то, что я бы сделал?

Она ухмыляется и подмигивает мне, в то время как Лейкин закатывает глаза.

– Вы двое можете сосредоточиться? Пастор Тодд только что сказал мне, чтобы я обязательно связалась с ним, когда мы будем готовы крестить ребенка!

Вау. Ее мама действительно помешана на этой истории с беременностью. – Расслабься, детка. В конце концов, все поймут, что ты не беременна.

– Отлично. А пока они все думают, что я жду ребенка.

Иметь собственную семью никогда не было тем, что я представлял в своем будущем. В конце концов, для этого нужно быть с кем-то дольше, чем пара ночей. Но впервые эта мысль не пугает меня до чертиков.

Я обвиваю руками талию Лейкин и притягиваю ее к себе. – Заставь всех этих людей уйти, пока я не потащил тебя наверх и не трахнул.

– Мой папа и Кэм буквально убили бы тебя, – протяжно произносит она.

Прижимаясь легким поцелуем к задней части ее плеча, я напеваю. – Полагаю, тогда ты станешь вдовой.

Она откидывается назад и поворачивает голову, чтобы улыбнуться мне, целуя меня в лоб. Это такой простой ход, о котором она, вероятно, дважды не подумала, но он зажигает меня. Потому что это то, чем она занимается. Все, чем я являюсь, и все, чем я хочу быть, вращается вокруг нее.

Мы стоим у входной двери, я обнимаю Лейкин, когда прощаемся. Как только машина скрывается из виду, я поворачиваюсь и прижимаю ее к дверному проему, накрывая ее рот своим. Поцелуя, который мы разделили, когда сказали «да», и каждого из последующих было недостаточно.

Ее руки перебираются на мою спину, и она проводит ногтями по ней, задыхаясь. – Это ты крадешь мою добродетель?

Схватив ее за задницу, я притягиваю ее к себе и прижимаюсь к ней. – Это я заставляю тебя чувствовать себя так хорошо, что соседям понадобятся затычки для ушей.

– Да, пожалуйста, – говорит она, снова целуя меня.

Я стону ей в рот. – Это моя хорошая девочка.

Она визжит, когда я наклоняюсь и поднимаю ее в свадебном стиле. Я несу ее вверх по лестнице в нашу спальню. Но когда я иду, чтобы уложить ее на кровать, она останавливает меня.

– У меня для тебя сюрприз, – говорит она.

Я сбит с толку легкой ноткой нервозности в ее голосе, но она не дает мне шанса задать вопрос, прежде чем уходит в ванную и закрывает дверь. Пока я жду, я снимаю рубашку и бросаю ее в корзину для белья.

Лежа на кровати, я прокручиваю в голове события сегодняшнего дня. Если бы кто-нибудь сказал мне в начале этого лета, что к концу его я женюсь, я бы попросил немного из того, что они принимают. Но теперь, когда я здесь, я бы не променял это ни на что на свете. Я влюбился в нее так чертовски быстро, что у меня кружится голова. Или, может быть, чувства, которые, как я клялся, у меня не было много лет назад, на самом деле никогда не исчезали – вместо этого они росли на заднем плане.

Почти забавно думать, что я действительно пытался сохранить между нами непринужденность. Я должен был знать, что у меня никогда не было шансов на это.

– Каков мой сюрприз? – спрашиваю я.

Она приоткрывает дверь и высовывает голову. – Не будь нетерпеливым.

– Знай, за кого ты вышла замуж. Во мне не хватает терпения, когда дело доходит до того, что ты оказываешься подо мной.

Ее глаза закатываются. – Хорошо, хорошо. Еще одна минута.

Я хватаю свой телефон и отвечаю на сообщение от моей мамы, в котором говорится, как она счастлива за нас с Лейкин. Как только я нажимаю отправить, дверь ванной снова открывается.

– Хорошо, – бормочет Лейкин.

Отрываю взгляд от телефона, и широчайшая ухмылка немедленно расплывается на моем лице, когда я вижу ее. Она прислонилась к дверному проему, одетая в гребаный тренч. Это наша шутка с той ночи, когда я, наконец, перестал бороться с этим, и, окидывая ее взглядом, я понимаю, что нет ничего, в чем она не выглядела бы грешной.

– Пожалуйста, скажи мне, что на тебе ничего нет под этим, – умоляю я.

Она прикусывает нижнюю губу. – Почему бы тебе не подойти и не узнать?

Мне определенно не нужно повторять дважды. Встав, я подхожу к ней, не сводя с нее взгляда. Оказавшись достаточно близко, я медленно расстегиваю пальто и снимаю его с ее плеч, но в тот момент, когда я это делаю, я, блядь, теряю дар речи.

На ней белое кружевное белье. Похоже, она воспользовалась фантазией, о существовании которой я даже не подозревал, и в совершенстве воспроизвела ее. Боди облегает ее во всех нужных местах. И когда я провожу руками по мягкому материалу, она выгибается навстречу моему прикосновению.

– Тебе нравится? – спрашивает она, глядя на меня из-под опущенных ресниц.

Я выдыхаю, даже не в состоянии пошутить прямо сейчас. – Мне это нравится. Боже, ты потрясающий. Притянув ее ближе к себе, я прижимаюсь губами к раковине ее уха. – Я буду поклоняться каждому дюйму твоего тела.

– Это все твое.

Черт. – Чертовски верно.

Сначала мои губы встречаются с кожей между ее шеей и плечом, нежно целуя ее. Я имел в виду то, что сказал – я собираюсь не торопиться с ней сегодня вечером. Она выдыхает и выгибает шею, чтобы дать мне больше пространства, в то время как я провожу кончиками пальцев вверх по внутренней стороне ее бедра.

Чем хороши эти боди, так это тем, что их так просто убрать с дороги. И когда мои пальцы касаются ее клитора, она выглядит более чем довольной своим решением. Она прислоняется спиной к дверному проему ванной, и я приподнимаю ее правую ногу ровно настолько, чтобы получить правильный угол обзора.

Чертовски жарко видеть ее такой, которая мгновенно начинает разваливаться у меня на пальцах. Но чего она не знает, так это того, что я не планирую останавливаться, пока она не начнет умолять меня. Ее голова откидывается назад, когда она дарит мне первый оргазм за ночь, и она закусывает губу, но ей больше никогда не нужно молчать. Не здесь. Не со мной.

– Не-а, – говорю я ей. – Ты дашь мне все это услышать. Я хочу, чтобы ты кричала до тех пор, пока у тебя не пересохнет горло.

Опускаясь на колени, я перекидываю ее ногу так, чтобы она перекинулась через мое плечо. Она наблюдает за тем, как я ухмыляюсь ей и принимаюсь за что-то гораздо более вкусное, чем свадебный торт, которым она меня угощала ранее. Хриплый стон срывается с ее губ, когда я посасываю ее клитор и просовываю два пальца внутрь.

– О Боже мой, – задыхается она. – Твой рот должен быть запрещен.

Я ухмыляюсь в ее киску. Это единственное, что мне в ней нравится – она всегда так чертовски отзывчива. Достаточно одного щелчка моего языка, чтобы она завелась, и она даже не осознает, как сильно это меня заводит.

– Мали может достать тебе еще одну из этих штук, верно? – Спрашиваю я, имея в виду боди.

Она кивает, и это все, что мне нужно знать, прежде чем я разорву его пополам, полностью отдавая ее мне.

– Так-то лучше.

Тихий смех слетает с ее губ, но в ту секунду, когда я снова оказываюсь на ней, он превращается в стон. Ее пальцы опускаются, чтобы запутаться в моих волосах, и она выгибает бедра, чтобы потереться о мое лицо. Ее вкус настолько затягивает, что я не могу подойти достаточно близко. Я хочу, блядь, задохнуться от нее.

Обхватив ее за талию, я приподнимаю ее. Другая ее нога перекидывается через мое плечо, я переношу ее на кровать и ложусь на нее к ней лицом. Она тут же пытается зависнуть, но когда я хватаю ее и тяну вниз, она понимает, что к чему.

– Черт, – выдыхает она. – Хейс.

Вот и все, детка.

Ее бедра начинают двигаться, когда она трется о мое лицо, пока она во второй раз отчаянно не достигает собственного кайфа. И когда она отпускает, ее звук наполняет комнату, когда мой рот проводит ее через это, все ее тело дрожит от ощущения.

– Посмотри на себя. Как же ты, блядь, хороша для меня.

Она слезает с меня и начинает расстегивать мои брюки. – Всегда хороша для тебя.

– Так и есть, детка, – говорю я ей. – Ты всегда идеальна для меня. Такое совершенство.

Одним движением снимаю штаны и боксеры, и мой член высвобождается. Она обхватывает ладонью основание и опускается, чтобы поцеловать кончик. Ее рот слегка приоткрывается, когда она слизывает преякулят и мурлычет. Это не должно быть так горячо, как есть, но все в ней чертовски сексуально.

– Боже, Лей. Ты невероятна. – Мои глаза остаются сосредоточенными на ней, пока она целует и посасывает мой ствол. – Такой хорошенький ротик на моем члене.

Ее язык скользит по нижней части, прежде чем она полностью берет меня в рот. Я чувствую, как попадаю в ее горло, и она давится моим членом, только чтобы отстраниться и сделать это снова. Это так интенсивно, то, как она обхватывает меня губами, что я вжимаюсь головой в подушку.

А когда она берет мою руку и кладет ее себе на голову – безмолвное послание трахнуть ее рот, – я в полном восторге от нее.

Я хватаю ее за волосы и выгибаю бедра, притягивая ее к себе и чувствуя, как она задыхается. Ее глаза находят мои, и она выглядит такой же возбужденной, как и я в данный момент. Потому что так уж мы устроены – не только наше собственное удовольствие доставляет нам наслаждение, но и удовольствие другого.

Когда я насаживаюсь на ее рот, я не свожу с нее взгляда. Она такая охренительно горячая, со слезами на глазах от рвотных позывов, когда я проникаю глубоко в ее горло. Но если я продолжу, то уже не смогу остановиться, а я еще не закончил с ней.

Я отстраняю ее от себя и собираюсь отодвинуться, но она кладет руку мне на грудь и толкает меня обратно вниз. Перекинув одну ногу через меня, она обхватывает мой член и опускается на меня. И, черт возьми, как же глубоко я вхожу в нее.

Она начинает подпрыгивать на моем члене, все еще в нижнем белье, но это мешает моему обзору. Мои руки скользят по ее бокам, тянут его за собой, пока она не снимает его и не бросает на пол.

– Ты такая красивая, – говорю я ей, пощипывая пальцами один сосок. Затем я сажусь и беру второй в рот. – Такая чертовски великолепная.

Ее голова откидывается назад, и она начинает двигать бедрами по кругу. То, что ее киска принимает меня целиком, и то, что я оказался в ней голым, делает это еще более интенсивным. Я не могу дождаться того дня, когда смогу опустошить себя внутри нее. Кончить вместе с ней, чувствуя, как она сжимается вокруг меня, пока мой член пульсирует. Именно так я представляю себе рай.

Опустившись на кровать, я наблюдаю за тем, как она так искусно скачет на мне. И самое интересное, что она даже не пытается заставить меня кончить – она делает это для себя. Я хватаю ее за бедра, притягивая к себе чуть сильнее, когда вхожу в нее. Она так близко, и ее ногти впиваются в кожу на моей груди. Ее волосы падают перед ней, очерчивая ее лицо и закрывая все остальное от взгляда.

– Сделай это, детка, – приказываю я ей. – Кончай на мой член, как хорошая девочка. Тебе так хорошо вот так. Могу только представить, что ты почувствуешь, когда кончишь.

Ее движения становятся небрежными, когда мои слова подталкивают ее намного ближе к краю. Она отчаянно раскачивается взад-вперед, пока, наконец, не взрывается, падая вперед на меня, когда я чувствую, как ее киска сжимается вокруг меня, и я трахаю ее еще сильнее.

Она совсем потеряла силы, изнемогая от трех оргазмов, но я хочу большего. Я хочу получить все до последней унции удовольствия, которое она получит сегодня.

Оторвав себя от меня, она перекатывается на спину. Я переворачиваюсь и наклоняюсь, чтобы попробовать ее еще немного. Чувствительность настолько ошеломляющая, что она вскрикивает, когда я посасываю ее клитор.

– Я не могу, – говорит она, тяжело дыша. – Это слишком.

Я выпрямляюсь и беру свой член, потираясь им о нее. – Ты можешь.

Похоже, что она хочет бороться с этим, но большая часть ее взволнована идеей кончить снова. Позволить мне взять все, что она может дать.

Когда я снова проскальзываю в нее, она закрывает глаза и блаженно вздыхает. Именно здесь наше место, вот так.

Опуская руку вниз, я прижимаю большой палец к ее клитору и начинаю потирать его круговыми движениями. И когда я наклоняюсь вперед, используя свое тело для усиления давления, ее глаза распахиваются, и я знаю, что попал в нужное место. Мой член трется о ее точку G, в то время как мой большой палец ласкает ее клитор, и этого достаточно, чтобы она громко закричала.

Я трахаюсь с ней, наблюдая, как она кончает снова и снова. Каждый раз, когда я думаю, что она закончила, еще один разрывает ее. Это не похоже ни на что, что я когда-либо видел раньше, но она всегда удивляла меня на каждом шагу.

– Черт, черт, черт! – кричит она.

Я знаю, что если я не выйду из игры в ближайшее время, я собираюсь наполнить ее, но, видя ее такой, я не хочу останавливаться. Я не могу остановиться. Моя челюсть сжимается, когда я сдерживаюсь и чувствую, как она переживает седьмой оргазм за ночь. И когда она наконец убирает мою руку с себя, я вырываюсь в последнюю секунду и покрываю ее живот своей спермой.

Ее грудь поднимается и опускается, когда она пытается отдышаться, и я падаю на кровать рядом с ней. Я никогда не понимал, почему парней так возбуждает, когда девушка вся в сперме – до сих пор. Видя, как я покрываю ее, я снова начинаю хотеть ее, но я думаю, что она может кастрировать меня, если я попытаюсь.

– Святое дерьмо, – выдыхает она, ее голова склоняется набок, чтобы посмотреть на меня. – Срань господня.

Я прикусываю губу, чтобы скрыть улыбку, полностью довольный собой, и целую кончик ее носа, прежде чем пойти принести ей теплое полотенце, что помыть ее.

И они говорят, что супружеская жизнь – это когда секс прекращается.

Что-то подсказывает мне, что у нас не будет этой проблемы.

Иглы многократно прокалывают мою кожу, проникая чернилами под нее. Слышен только звук двух татуировочных пистолетов, работающих одновременно. Типичные пары, возможно, решат пойти традиционным путем, используя кольца, чтобы показать, что они женаты, но я не заинтересован ни в чем из того, что можно снять.

– Я все еще не могу поверить, что ты сейчас женат, – говорит мне Зак. Он единственный, кому я когда-либо позволял делать себе татуировки. – Я даже не знал, что ты с кем-то встречаешься.

Посмотрев на Лейкин, она улыбнулась и подмигнула мне.

Тот факт, что на безымянном пальце у нее сейчас красуется буква «Х», говорит о моей собственнической стороне. О том, что я хочу вырубить парня только за то, что он слишком долго на нее смотрит. Она навсегда останется с моими инициалами, как и я – с буквой «Л» на безымянном пальце.

– Меня это тоже удивило, – признаюсь я. – Но, черт возьми, чувак. Я никогда раньше не чувствовал ничего подобного.

Он ухмыляется. – Я могу сказать. С ней ты другой.

Я слышу это не в первый раз и уверен, что не в последний, потому что с ней я другой. Она заставляет меня хотеть стать лучше. Кто-то, достойный ее. Кто-то, с кем стоит провести жизнь. И я не знаю, смогу ли я когда-нибудь достичь этого в полной мере, но я точно знаю, что никогда не перестану пытаться.

– У тебя все в порядке? – кричу я ей через всю комнату.

Лейкин кивает. – Да, но ты можешь не быть таким, когда Мали увидит, что ты заклеймил меня.

Да, возможно, мне следовало подумать об этом заранее.

Теоретически, я должен быть сейчас где-нибудь в тропиках. С Лейкин на коленях и с напитком в руке, живя полной жизнью медового месяца. Но когда ты в процессе превращения бывшего магазина для серфинга в бар, и ты почти бежишь к алтарю, времени на это не остается.

Тем не менее, заведение наконец-то начинает обживаться. Мы нашли человека, который может построить бар именно так, как я хочу, и хотя это обошлось мне дороже, чем хотелось бы, оно того стоит. У нас с Кэмом одинаковое видение этого места, и мы не хотим жертвовать этим из-за более высокой цены.

Мы перебираем сорта пива, которые хотим взять с собой, когда в зал врывается Лейкин, явно расстроенная. Она бросает сумку на пол и скрещивает руки, глядя на Кэма.

– Чувак, что ты натворил? – спрашиваю я его.

Он такой же невежественный, как и я. – Черт возьми, если я знаю.

Она ничего не говорит, но выглядит взбешенной. Даже в ярости. Как будто она готова сжечь весь мир дотла. Между тем, ни один из нас, похоже, не хочет дразнить медведя.

– Спроси у нее, – говорю я, подталкивая его локтем.

Он качает головой. – К черту это. Она твоя жена.

Черт возьми, да, она такая, но я предпочитаю спокойную и счастливую Лейкин – эту демоническую версию он может сохранить себе. – Она убивает взглядом не меня. – Она смотрит на меня, и я вздрагиваю. – Или, по крайней мере, это было не так.

Кэм вздыхает и сдается, прежде чем покрасить стены в красный цвет. – Что с тобой не так?

– Твоя мать – сумасшедший человек, вот что, – огрызается она.

Он поджимает губы, выглядя еще более смущенным. – Это забавно. Я всегда думал, что у нас одна мать.

– Не-а. Нет. – Она качает головой. – Я не собираюсь брать на себя ответственность за эту женщину.

Забирая у нас ноутбук, она нажимает пальцами на несколько клавиш, а затем разворачивает его обратно. Кэм пытается не рассмеяться, когда фотография его мамы стоит над множеством детских снимков.

– У нее целая доска объявлений на Pinterest! И это публично! – визжит она. – На протяжении всех сегодняшних уроков родители поздравляли меня с мылышом. Один даже сказал мне, что в моем состоянии мне не следует кататься на коньках.

Кэм фыркает, возвращаясь к выбору пива, пока я обхожу стол. Я нежно кладу руки ей на талию, и она тает во мне. Надувшись, она кладет голову мне на грудь.

– Мне пришлось выбежать оттуда, когда миссис Тиммонс начала рассказывать мне, как ее влагалище разорвалось до самой задницы.

На мгновение я замираю. Это... тревожит. Мои пальцы запутались в ее волосах, когда я целую ее в макушку, и снова мысль о том, что она такая большая и беременна моим ребенком, не вызывает у меня желания бежать куда глаза глядят. Черт возьми, идея иметь семью даже немного привлекательна.

– Это действительно было бы худшей идеей? – тихо спрашиваю я. – Ждать нашего ребенка?

Она отступает и поднимает на меня брови. – Ты что, не слышал меня? Ее влагалище разорвалось до задницы. Какая часть этого не звучит как худшая идея всех времен?

Посмеиваясь, я пожимаю плечами. – Не знаю. Мне даже нравится идея, что ты такая миленькая и беременная моим ребенком.

Я подхожу ближе и кладу руку ей на живот, и она оставляет ее там на секунду, пока не убирает. – Ты не хочешь ребенка.

– Почему бы и нет?

– Потому что ты слишком эгоистичен, чтобы делиться мной, – просто говорит она. – А ребенок – это почти постоянная помеха.

Черт. Да, определенно я об этом не подумал. Я оглядываюсь, нахожу свои ключи на стойке и беру их, прежде чем направиться к двери.

– Куда ты идешь? – спрашивает она.

– Нам нужно больше презервативов.

Именно тогда, когда вы думаете, что все идет идеально, все идет не так. Это практически закон. Мы должны были знать, что это произойдет с баром. Но сейчас, когда мы с Кэмом стоим здесь и смотрим на плесень, которую инспектор обнаружил в одной из стен наверху, никто из нас этого предвидел.

– Нам придется вырвать всю гипсокартонную стену здесь, – говорит Кэм. – Мы все здесь уберем, а потом попросим кого-нибудь прийти и позаботиться о плесени.

– Может быть, стоит изолировать это после, – добавляю я.

Он кивает. – Это займет некоторое время, но ты прав. Это поможет сохранить тепло зимой.

Вздыхая, я достаю телефон и отправляю сообщение Лейкин. Мы планировали сходить куда-нибудь позже, но, похоже, я собираюсь пробыть здесь до конца дня. И каждый день на этой неделе, если уж на, то пошло.

Приятного обеда с Мали, детка. Похоже, я застряну в баре. Мы должны сорвать стены наверху. Не стесняйтесь присоединиться к нам, если хотите. 😉

Так хочется уже поскорее закончить с этим местом.

20

Все меняется. Каким-то образом за одно лето я прошла путь от влюбленности в лучшего друга моего брата до свадьбы с ним. Я бы ни за что на свете не променяла свою жизнь. Все, что я когда-либо хотела, упало мне прямо в руки. Но все же приятно, что есть одна вещь, которая никак не изменилась, – это моя дружба с Мали.

Я люблю Хейса всем сердцем и искренне верю, что мне суждено провести с ним всю оставшуюся жизнь. Но Мали – моя вторая половинка. Она – тот единственный человек, который поддержит меня, что бы ни случилось и как бы сильно я ни облажалась. Она – мой вечный друг. Она всегда поражает меня своей силой и стойкостью. Хотя, признаюсь, я все еще волнуюсь за нее. Она самый сильный человек из всех, кого я знаю, но даже у бриллиантов есть слабые места.

Подъезжая к ее подъездной дорожке, я замечаю машину Монти. Должно быть, он вернулся из Аспена. Очевидно, у его семьи там дом, и они всегда ездят туда в это время года. Я удивлена, что он не связался со мной, когда вернулся домой, но, выйдя из машины и заметив цветы в руках Мали, я начинаю понимать, почему.

– Привет, детка, – говорит мне Мали.

– Привет. Мы все еще собираемся пообедать?

Она кивает. – Позволь мне просто сходить за своей сумочкой.

– Хорошо, – говорю я ей, и она оставляет меня снаружи с Монти. – Как прошла твоя поездка?

– Это было действительно хорошо, – отвечает он. – Взглянул на многое в перспективе. В горах есть способ сделать это.

Что бы это ни означало. – Это здорово! Я рада, что тебе понравилось. Ты заслуживаешь хороших вещей.

Его ухмылка становится шире. – Я заслуживаю, не так ли?

Всего секунду спустя выходит Мали и улыбается мне. – Готова идти?

– Ага, – отвечаю я, затем смотрю на Монти. – Ты идешь с нами?

Он качает головой. – Мне нужно позаботиться о нескольких вещах. Распаковка и все такое.

Это странно. Он только что вернулся и сразу направился сюда? Но когда мы собираемся уходить, он быстро обнимает меня, а затем целует Мали прямо в губы.

Что. За. Черт.

Мои глаза расширились, и Мали незаметно отмахнулась от меня. Будучи ее лучшей подругой с тех пор, как мы стали достаточно взрослыми, чтобы понимать, что такое настоящая дружба, я не раз видела, как она с кем-то встречается. И я могу сказать, что это не то, что ей нравится. Но она соглашается, заставляя себя улыбнуться, когда он отстраняется.

– Увидимся позже, детка, – говорит он ей.

Мои губы сжимаются, когда я пытаюсь удержаться от смеха и паники одновременно. Мы с ним машем друг другу, и он еще раз улыбается Мали, прежде чем сесть в свой Range Rover и уехать. В ту секунду, когда он уходит, я поворачиваюсь к ней.

– Ладно, что, черт возьми, это было?

Честно говоря, в течение последнего месяца я думала, что она питает тайные чувства к моему брату. Как только все в баре утихнет, я собиралась спросить ее об этом. Но это бросает вызов всему этому.

Она вздыхает, подходит к моей машине с пассажирской стороны и забирается внутрь. – Я не знаю. Он написал мне и сказал, что ему нужно со мной кое о чем поговорить, а когда я вышла на улицу, он вручил мне букет цветов и пригласил на свидание.

– И ты сказал «да»? – спрашиваю я.

Она вскидывает руки вверх. – Ну, что я должна была сказать? Кэм чуть не попал в тюрьму из-за меня. И не начинай нести чушь про то, что ты ни в чем не виновата. Единственная причина, по которой он сейчас не в тюрьме, это то, что Монти спас его задницу.

Ладно, значит, она жалеет, что встречается с ним, но это все равно на нее не похоже. —Значит, ты собираешься встречаться с ним в качестве чего? В качестве оплаты за его услуги?

Она пожимает плечами. – Я обязана дать ему хотя бы шанс. Кроме того, он хороший парень.

Ее слова говорят об одном, но скрытый смысл последнего предложения становится совершенно ясным. Она сказала «да», потому что он безопасен. Он не будет пытаться принуждать ее к чему-то, чего она не хочет делать, и никто не будет приставать к ней, когда она встречается с Роллинзом.

Если это поможет ей, если это поможет ей почувствовать себя лучше после всего, что произошло, то пусть так и будет.

Я проглатываю все, что еще собиралась сказать, и даю задний ход. – Не могу поверить, что ты встречаешься с Монти.

Она напевает. – Честно говоря, я всегда думала, что ты ему нравишься.

Не позволяй Хейсу услышать это. – Я думала, что он гей.

Мы обе смотрим друг на друга, одновременно пожимаем плечами, затем разражаемся смехом.

Вот тебе и конец со всем этим громким стуком в баре. По крайней мере, с этим видом стука, и по крайней мере пока. Никаких обещаний по поводу других видов стука, как только это место откроется, не будет. Мы входим в дверь и видим, что Хейс разговаривает с Грантом, парнем, которого они наняли для проектирования и строительства стойки.

– Привет, детка. – Я выгибаюсь и целую его. – Как дела?

Он зажмуривает глаза и стонет. – Это кошмар. Мы не сможем пройти проверку, пока не переделаем стены наверху. И поскольку нам все равно придется это делать, мы собираемся добавить изоляцию, как мы сделали здесь. Возможно, это к лучшему, но прямо сейчас это просто расстраивает. Я думал, мы будем готовы открыться к моему дню рождения.

Моя нижняя губа выпячивается. – Это отстой. Мне жаль.

– Все в порядке. – Он обнимает меня. – Теперь, когда ты здесь, я чувствую себя лучше.

Мали издает звук отвращения. – Брак сделал вас двоих еще более тошнотворными.

Я хихикаю, поворачиваясь в его объятиях. – О, не волнуйся, Мэл. Я уверена, что твой новый парень будет с тобой милым. Черт возьми, он мог бы даже купить тебе машину в любой случайный вторник.

Мали смотрит на меня, в то время как Хейс выглядит смущенным. – Подожди, какой новый парень?

– Я ненавижу тебя, – говорит она мне. – Как будто действительно, искренне ненавижу тебя.

Я морщу нос. – Ты не можешь. Кроме того, теперь мы можем ходить на двойные свидания.

Она фыркает. – Да, хорошо. Я знаю, как это будет. Ты хочешь, чтобы Хейс забанил меня пожизненно.

– Что происходит? – говорит Кэм, подходя, чтобы взять еще кое-какие инструменты.

Хейс бросает на него взгляд. – Это то, что я пытаюсь выяснить.

Мали закатывает глаза. – Это не так уж и важно.

– Хорошо, тогда скажи им.

Не поймите меня неправильно, я полностью понимаю, почему она это делает, но это не значит, что приятно наблюдать, как она избавляется от страха. Мали – величайший человек, которого я знаю, и мне нравится Монти, но он ее не заслуживает – и я не думаю, что он смог бы с ней справиться, если честно. Он просто не тот парень, который ей нужен.

– Прекрасно, – бормочет она, сосредоточив свое внимание на земле. – Я встречаюсь с Монти.

Кэм стоит к нам спиной, поэтому я не вижу его лица, но то, как он неподвижен, заставляет меня думать, что ему это не нравится. Тем временем брови Хейса приподнимаются.

– Мне жаль, – говорит он сквозь смех. – Должно быть, весь этот стук повредил мой слух, потому что это звучало так, как будто ты сказала, что встречаешься с Монти. – Когда никто из нас ничего не говорит, до него доходит. – Боже мой, ты встречаешься с Монти.

– Мы можем не делать этого? – умоляет она.

Но Хейс не собирается так просто сдаваться. – Как мы можем этого не делать? Это Монти. Ты встречаешься с Монтгомери Роллинзом.