Текст книги "Мечты о полете (ЛП)"

Автор книги: Келли Сент-Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 14 (всего у книги 17 страниц)

Он отступает назад в драматическом жесте.

– Нет, клянусь, что нет. Хотя мне жаль, что я об этом не подумал. Боюсь, ты просто действительно плоха в этом, – говорит он.

Кристал смеётся вместе с ним, а я притворяюсь, что хмурюсь. Урок смирения с Флаером стал для меня тяжёлым испытанием, но я решила попытаться посмотреть на ситуацию в весёлом свете, как это делают все остальные.

Я наблюдаю, как разговаривают Хамиш и Кристал.

– Я возвращаюсь завтра.

Эти слова вырывают меня из мыслей.

– Правда? – спрашиваю я Кристал.

Она кивает.

– Жаль, что ты всё ещё не можешь летать. Ты могла бы навестить меня, – говорит она. – Хотя, наверное, это небезопасно. Лучше тебе остаться здесь.

Я пытаюсь придумать, как обойти её замечание. Найти какой-то способ дать ей понять, что я хочу вернуться, не раскрывая при этом свою жалкую причину, из-за которой ей пришлось публично вскрыть правду.

– Да. Вероятно, так будет лучше, – в итоге повторяю я.

Вздохнув, я обращаю своё внимание на семью рядом со мной. Джимми, юный рыжеволосый мальчик, который целый день летал вокруг острова Иши после моего появления, пытается незаметно пробраться на празднование.

– Джимми! Лучше бы тебе не совать снова свой нос в неположенные места, – кричит его мать.

В толпе раздаются громкие смешки. Джимми всё время уходит на разведку, к большому неудовольствию матери. Его отец часто в разъездах, торгует на чёрном рынке с Осолисом, как и многие из тех, кто выдавал себя за Солати или Брум.

– Но мама, ты же знаешь, что я всё вижу. Ты была довольна, когда я предупредил тебя об Брумах и женщине в вуали, – говорит он.

Я замираю.

– Для этого у нас есть скауты. Это слишком опасно для маленького мальчика, – ругает она его, одновременно жонглируя двумя другими маленькими детьми и посылкой с едой.

Я вижу, что Адокс наблюдает за мной, и сглаживаю выражение лица. Маленький мальчик скрещивает руки и дуется, бормоча себе под нос:

– Ну, Ханна просто спит на часах, и никто не забирается так далеко, как я.

– Может, как-нибудь сходим на разведку? – спрашиваю я Хамиша.

Он на мгновение задумывается. Его наигранность иногда напоминает мне Кедрика.

– Может, когда ты сможешь летать, мы отправимся на разведку, – говорит он.

Я поднимаю брови с невинным выражением.

– Ох, ты не хочешь, чтобы я весь день была привязана к тебе? – спрашиваю я.

Кристал даёт мне «пять», когда мы идём к нашему Флаеру.

– Да, ты взяла его в оборот, – она смеётся, а затем останавливает меня, мягко потянув за предплечье. – Не причиняй ему боль. Он мне как брат. Хоть и идиот большую часть времени, но… он хороший, – говорит она. – И мы обе знаем, что этим качеством обладают не многие мужчины.

– Я не думаю, что смогу быть с ним, – признаюсь я.

Она ждёт, что я объясню своё замечание. Я пожимаю плечами.

– У меня слишком много прошлых и слишком много будущих препятствий.

Она молчит, обдумывая мои слова. Это одна из многих черт характера, которые я люблю в ней.

– Раз так, тебе нужно сказать ему, что ты не заинтересована, – говорит она.

Я поворачиваюсь к ней.

– Почему я должна говорить ему это?

Если я буду игнорировать его ухаживания, он поймёт намёк. Во всяком случае, так это работает в Осолисе. Гораздо лучше, чем те отвратительные разговоры, за которые она выступает.

Она качает головой.

– Он проявляет к тебе интерес, а ты даешь ему понять, есть у него шанс или нет. Вот как это работает. Если ты этого не сделаешь, в конечном счёте, ему будет больно, и это разрушит вашу дружбу.

Думаю, что предложенный ею план разрушит нашу дружбу, но ничего не говорю.

– Хорошо, я подумаю об этом.

Кристал права в одном. Хамиш хороший. Но я не могу отделаться от ощущения, что он слишком мил для той, кем я стала. Он был бы идеальным для девушки из Осолиса до смерти Кедрика, но слишком многое произошло. Я не могу втянуть его в свою беспорядочную жизнь. Он этого не заслуживает. Да и я не была уверена, что он справится с этим.

Женщины в яслях по-прежнему ведут себя отстранёно. Полагаю, что всё дело именно в том, что я забочусь об их детях, поэтому они такие недоверчивые. Я встаю с одной стороны, чтобы потренироваться пристегивать себя к Флаеру. Хамиш говорит, что если я смогу победить его, то завтра мы сможем спуститься на тропинку.

– Кара, возвращайся! – одна из миниатюрных блондинок обращается к милой малышке с необычными глазами.

Кара продолжает идти, не обращая внимания. Я просчитываю её путь до ограждающего забора, который находится всего в паре метров от неё, и уже собираюсь снова отвернуться, когда замечаю небольшое отверстие в ограждении.

– Кара!

Теперь женщина бежит, но мне добраться будет быстрее, я стою на краю в десяти метрах от маленькой девочки. Я перепрыгиваю через низкий забор, просовываю ноги в петли и опускаю перекладину.

Раздается пронзительный крик, когда Кара понимает, что находится у самого края. В этом возрасте её равновесие недостаточно устойчиво, чтобы исправить ошибку. Она раскачивается и исчезает за краем.

Я отстаю от неё всего на долю секунды. Я хватаюсь за заднюю часть её одежды. И благодарю того, кто шьёт эти летательные костюмы, когда материал выдерживает.

Цепляясь за неё одной рукой, я заставляю дрожащие мышцы свободной руки раскрыть крылья, как это делали раньше Кристал и Хамиш. Я возвращаю нас в ясли и неуклюже приземляюсь. Женщины находятся в различных состояниях потрясения, за исключением Моны. Кара визжит от восторга, извиваясь в моей крепкой хватке.

Мона забирает девочку у меня и отдает рыдающей блондинке, которая первой заметила малыша. Мона обнимает меня.

– Спасибо. Большое спасибо, – она отступает назад. – Сетки стоят, но и раньше случались инциденты. Бывают сломанные шеи из-за разошедшихся частей сеток.

Она снова сжимает моё плечо.

Сетки. Я совершенно забыла о них. Теперь мне было немного стыдно за панику. Хотя, если то, что говорит Мона правда, сетки не обеспечили бы безопасность Кары.

– Эй, Уиллоу! – кричит другая молодая женщина. – Ты летела! Мы все видели тебя.

Остальные выкрикивают свои поздравления.

По моему лицу расползается широкая ухмылка.

– Ты права. Я сделала это!

Я просто взлетела.

Мне не терпелось рассказать об этом Хамишу.

ГЛАВА 21

Я не вижу Хамиша в тот вечер и не сообщаю ему о вчерашнем инциденте, когда мы летим на Тренировочную скалу. Здесь слухи распространяются не так быстро. Я добавляю мысленную отметку в пользу Брум.

Я начала вести подсчёт.

– Ты в порядке? – спрашивает он, наблюдая, как я смеюсь над очередным его комментарием.

Я прикусываю щёку, чтобы моя ухмылка перестала расти, и киваю.

– Может быть, просто твои шутки сегодня смешны. Впервые, – говорю я и отклоняюсь назад, когда он пытается потрепать меня по щеке.

Я пристегиваюсь к своему Флаеру, когда мы добираемся до места, и пока Хамиш направляется к краю первой ступеньки, я бегу в противоположном направлении. В ту сторону, которая уходит в пустоту – если только ты сначала не разобьёшься о скалы по пути вниз.

– Уиллоу!

Я слышу его крик позади себя.

Удерживая ноги прямо, я выталкиваю крылья за край и исчезаю из поля зрения, а затем мощным толчком взмываю вверх над его головой.

Я дважды облетаю вокруг него, прежде чем приземлиться на краю. Он застывает, не до конца пристегнув свой Флаер.

– Ты только… – шипит он.

Я бросаю на него взгляд.

– Знаю! Вчера у меня вышло случайно, а теперь я прочувствовала… – я прерываюсь, когда вижу, что его лицо осунулось.

– Ты знаешь, как сильно напугала меня? – спрашивает он.

Его выражение лица похоже на морду Кауры, когда я её отчитывала. Это не гнев. Он смотрит на меня так, будто я предала его. Моя ухмылка сползает.

– Это подразумевалось, как шутка. Я прошу прощения.

Бойцы из казармы сочли бы это забавным. Очевидно, что переживания, связанные со смертью, не вызывают у Хамиша веселья. Полагаю, Внешние Кольца исказили мой юмор.

Он прищуривается, глядя на меня, но потом вздыхает и подавляет гнев. Вот так. Это невероятно. Он улыбается и подходит ко мне, осматривая свою руку.

– Я прощу тебя, – говорит он. – Но только если ты…

– Погоди, дай я угадаю, – я закатываю глаза. – Ты хочешь поцелуй. Ой, нет, подожди. Может быть, ты скажешь, что хочешь грушу, а потом всё равно поцелуешь меня. Мужчины. Вы так оригинальны.

Я умолкаю, понимая, что звучу безумно.

Его лицо краснеет, и он, заикаясь, бормочет ответ:

– Н-нет. Я собирался сказать, что прощу тебя, если ты доставишь меня обратно к Ише.

Я смотрю на него, его лицо становится ещё краснее от очевидной лжи. Мои собственные щёки покраснели от моей тирады, поэтому я ухмыляюсь ему и бросаюсь с обрыва.

Даже имея преимущество, он выигрывает.

После этого мои занятия ускоряются. Он показывает мне схему, самые безопасные воздушные пути между скалами. Показывает мне, как ориентироваться на больших расстояниях с помощью цветового градиента. Вот как жители Ире легко ориентируются в Оскале. Если ты заблудился, тебе нужно только взмыть ввысь и снова найти себя. В середине трудно разглядеть цвета. Хамиш научил меня, что все цвета означают. Оттенки оранжевого – близость к Осолису, от серого к белому – близ Гласиума. Как и обещал, он берёт меня с собой на разведку.

Джимми отправляется с нами. Его мать так благодарна, что почти плачет. Бледный, веснушчатый мальчик молнией проносится вокруг меня. Хамиш постоянно окликает его назад, и дюжину раз моё сердце замирает, когда он оказывается в шаге от скалы. Каким-то образом он всегда умудряется вовремя отлететь назад. Как будто Флаер – часть его самого.

– Почему он так хорош в семь лет? – я кричу Хамишу, пока воздух проносится мимо нас.

– Это прирожденное, – кричит он в ответ.

Мы останавливаемся на полуденный обед, и я съедаю каждую крошку. Свежий воздух пробуждает во мне аппетит, но теперь в конце дня я не падаю обессиленной кучей в своей палатке.

Я откидываю голову назад и смотрю наверх.

– Никогда не узнаешь, что там, наверху, несколько сотен человек. Ничего не слышно, – говорю я.

Хамиш ложится на спину рядом со мной.

– Неа. Разведчики говорят, что иногда до них доносится отдалённый шум во время наших воскресных праздников. Конечно, прежде чем начать, мы всегда убеждаемся, что тропа пуста.

– Сколько времени занимает путь от Гласиума до Осолиса? – спрашиваю я.

Он поджимает губы.

– Два дня. Если правильно выбрать время. Нужно учитывать дым.

Я пристально смотрю на него. Два дня! Мне понадобился месяц, чтобы пройти через Оскалу.

Он продолжает.

– Я никогда не проделывал этот путь. Отец считает, что мне не стоит заниматься торговлей.

То, как он это говорит, даёт мне понять, что он думает о мнении своего отца. Я знаю, что обычно он ухаживает за животными. Наверное, кто-то другой занимался этим, пока он учил меня летать.

Я хотела бы начать обсуждать то, как Флаеры могут кардинально изменить коммуникацию между Гласиумом и Осолисом. Но я ещё недостаточно хорошо знаю Хамиша, чтобы затрагивать эту тему. Особенно учитывая, что секретность – величайший закон Иры.

– Вот где я их видел, – перебивает Джимми, указывая на большую спиралевидную скалу.

Теперь я вовсе не слышу Хамиша. Я следую взглядом за направлением пальца Джимми и начинаю движение, когда вижу, что мы на тропе. Я не заметила, как далеко вниз мы улетели. Слабое, почти забытое воспоминание будоражит меня. Я цепляюсь за него, и оно возвращается ко мне. В Оскале мне казалось, что я схожу с ума. Расщелины скал стали казаться мне ящерицами Теллио, а однажды показалась вспышка красного цвета, которую я списала как очередную иллюзию. Теперь я задаюсь вопросом, что же было на самом деле. Волосы Джимми отдают красным цветом. Если так, то повезло, что его не заметили Малир или Рон. У них не было помехи в виде вуали.

– Джимми.

– Да? – отвечает он.

Мне нужно сформулировать свою мысль осторожно.

– Я не хочу, чтобы ты не слушался свою маму и отправлялся на разведку в одиночку, – говорю я. – Но, если ты пойдёшь вместе с другими и заметишь что-то необычное, не мог бы ты рассказать мне? – спрашиваю я.

Он обдумывает мою просьбу. Я знаю, что его сдерживает.

– Конечно, никто никогда ничего не узнает от меня. Ну, знаешь, о том, где ты был и люди, с которыми ты ходил.

Он улыбается мне, протягивая свою пухлую руку. Я со смехом пожимаю её.

Я прикусываю губу, а затем добавляю:

– Будь осторожен.

Мы пролетаем достаточно далеко между островами, чтобы увидеть барьер из дыма, стоящий вокруг Осолиса. От этого запаха у меня просыпается желание увидеть братьев. Они где-то подо мной. Что они делают? Устраивают ли всё ещё Близнецы переполох своим нянькам? Наслаждается ли всё ещё Оландон вниманием каждой молодой женщины? Спустя целый год я нахожусь в пределах видимости своего мира! Я могу ускользнуть на Флаере. Правда, у меня до сих пор нет вуали. Но с тех пор, как я прибыла сюда, я видела несколько материалов, уникальных для Осолиса. Возможно, в Ире найдётся подходящая ткань, чтобы сшить новую. В конце концов, они торгуют с обоими мирами.

– Нам лучше возвращаться обратно. Уже поздно, – говорит Хамиш.

Я отрываюсь от края.

Если бы такая возможность представилась год назад, я бы ухватилась за предоставленный мне шанс. Теперь я почти уверена, что, если вернусь, меня прирежет мать. Извращённая мысль, но от этого не менее правдивая.

Следующим вечером на еженедельном празднике я снова оказываюсь в полном недоумении, как эта деревня так долго оставалась незамеченной. Должно быть, отец Адокса был очень умён. Я знаю, что Адокс именно такой. Он разумен и даёт хорошие советы, не склонен к гневу и поощряет честность и благородство. Он поистине дорожит своим народом.

– Тебе больше не нужны уроки, – говорит Адокс, когда я присаживаюсь рядом с ним.

Я сдерживаю улыбку.

– Нет, не нужны.

– Хочешь сказать ему сама или мне это сделать? – спрашивает он, указывая взглядом на Хамиша.

Я тихонько смеюсь, но чувствую досаду от потери постоянного общения с Хамишем.

– Я сама сделаю это, – говорю я.

Смех Адокса вторит моему.

– Удачи.

Я гадаю, насколько он стар. У него почти столько же морщин, как и у Аквина.

Я смотрю на потрескивающий огонь, который согревает мою кожу. Мои мысли быстро обращаются к моему наименее любимому Бруме. Огонь всегда напоминает мне о нём. О том, как он заставляет меня чувствовать себя. Я зажмуриваю глаза, пытаясь прогнать эти мысли. Почему они не уходят?

– Кого ты оставила в прошлом, девушка? – спрашивает он.

Не поворачиваясь, я прочищаю горло.

– Никого.

Смешок говорит мне, что он думает о моём ответе.

– Ну, кем бы ни был «никто», должно быть, он занимал большое место в твоём сердце, раз ты выглядишь такой грустной, – говорит он, медленно поднимаясь со своего места.

Я смотрю, как он хромает прочь, и моё сердце падает в груди.

Я улыбаюсь, глядя, как Хамиш кружит одну из женщин из яслей по танцевальной площадке. Он ловит мой взгляд и подмигивает. Я отшатываюсь как от огня, беспокоясь, что он снова потащит меня танцевать. Мне совсем не понравился этот опыт.

Через несколько минут он растягивается рядом со мной, тяжело дыша. Усмехаясь, он обнимает меня за плечи.

– Не волнуйся, детка. Это просто танец, – говорит он.

– Не называй меня деткой, – огрызаюсь я.

Только один человек назвал меня так, и я не рада напоминанию.

– Ты можешь танцевать с кем хочешь.

Я замолкаю. Говорю так, будто безумно ревную. Он ухмыляется и наклоняется ко мне. Я быстро отдёргиваю голову.

– Ладно тебе, Уиллоу. Прости.

Я вздыхаю и высвобождаюсь из его объятий.

– Невзирая на то, как это звучит, мне, правда, всё равно, с кем ты танцуешь. На самом деле, я надеюсь, что сегодня вечером ты потанцуешь с большим количеством женщин и найдёшь какую-нибудь милую девушку, которая полюбит тебя так, как ты того заслуживаешь. Я возвращаюсь к Ише, – говорю я, поднимаюсь с низкого сиденья и быстро удаляюсь от танцующих.

Полагаю, я выразилась достаточно ясно. Если он не понял этого намёка, то он такой же непробиваемый, как камень под моими ногами.

– Уиллоу, подожди!

Я оборачиваюсь и вижу вспышку красных волос Джимми. Я улыбаюсь мальчику, когда он встаёт по стойке смирно.

– Джимми, какая встреча.

Я улыбаюсь ему.

Он прислоняется к скале и скользит взглядом по мне, руки сложены.

– Итак. Ты сказала, что хочешь знать, если я что-нибудь увижу, – обыденно говорит он.

Я ухмыляюсь и повторяю его позу у скалы.

– Нашёл что-то интересное? – спрашиваю я, изучая свои ногти.

– Ты не расскажешь маме.

Мне приходится прикусить язык, когда он подражает моим действиям. Я уверяю его, что не расскажу.

Он выкладывает свою историю.

– Я был недалеко от Гласиума и видел, как они забирали человека с тропы, – сообщает он.

– Кто такие «они», Джимми?

Он закатывает глаза.

– Конечно же, стражники.

Это необычно, но я не беспокоюсь. Я пожимаю плечами.

– Таковы их обязанности, – говорю я, вставая, чтобы взмыть в воздух на Флаере.

– Но разве они обычно находят Солати?

Я откидываю голову назад, замирая на том месте, где начала пристёгиваться.

– Что?

– Я знаю. Они потащили его к Королю. Я слышал, как они говорили об этом.

Я хватаю мальчика за плечо.

– Как близко ты был? Как выглядел этот человек?

Джимми смотрит на меня широко распахнутыми глазами. Я ослабляю хватку.

– У-у него чёрные волосы, такие же, как у тебя, только немного синие. У него были тёмные глаза. Я знаю, потому что они называли его Солати, и я подобрался очень близко и проверил. Так же он был худой. Похож на моего дядю, когда тот болел, – говорит он.

Я вдыхаю и выдыхаю, пытаясь очистить голову. Этого не может быть! Это не может быть Оландон!

Я качаю головой и рассеянно сжимаю плечо Джимми. Но, что, если это он?

– Большое спасибо. Ты отлично справился, – говорю я.

Дрожащими руками я застегиваю нагрудный ремень. Человек, которого описал Джимми, мог быть любым из сотни Солати. Но у скольких из них была причина путешествовать по Оскале? И у скольких из них такой же цвет волос?

Я лечу быстрее, чем когда-либо прежде, приземляюсь на остров Иши на бегу и бросаю Флаер на землю. Здесь никого нет. Они всё ещё у Адокса. Я шагаю туда-сюда, теребя руками растрёпанные ветром волосы. Я останавливаюсь на краю острова и смотрю в сторону Гласиума, ориентируясь по градиенту цвета.

Я беру пару минут, чтобы обдумать своё решение. Я вдыхаю и медленно выпускаю воздух. Я слишком остро реагирую? Всё зависит от того, является ли этот человек моим братом.

Я делаю выбор.

Я должна отправиться туда. Это не стоит риска. Это приведёт меня обратно к мужчине, которого я отчаянно пыталась избежать. Но если это мой брат и с ним что-то случилось, я никогда себе этого не прощу.

Иша, Крис и Хамиш приземляются позади меня.

Хамиш торопится вперёд.

– Мы видели, как ты бежала. Что стряслось?

Я качаю головой и отталкиваю его руки, вместо этого подходя к Ише.

– Иша, мне нужна чёрная ткань. Вид, который мне нужен, тяжёлый, но ты можешь видеть сквозь неё. Ты знаешь такую? – спрашиваю я.

Она обменивается взглядом с Крисом.

– Да, мы называем его Видэр.

– Мне нужно примерно столько, – я показываю ей руками. – Думаешь, получится достать её для меня? Быстро, ткань нужна быстро, – говорю я.

Я хочу схватить её за руки, но сжимаю кулаки по бокам.

– Ну, разумеется, а что случилось? Ты не расскажешь нам?

Я колеблюсь, собираясь сказать «нет», но не могу просто уйти без объяснений.

– Я… друг в беде. Пожалуйста, поймите, я не могу сказать вам больше, чем это, – я смотрю на каждого из них и опускаю глаза. – Мне жаль.

Они шокированы, удивлены, сбиты с толку. Я закрываю глаза и сглатываю.

Иша поднимает Флаер и направляется к краю.

– Я вернусь через десять минут.

– Ты ведь не серьёзно! – недоверчиво говорит Хамиш.

– Она спасла жизнь моей дочери. И да, я серьёзно, – говорит она, пристёгиваясь.

Она исчезает за краем.

– Можно мне, пожалуйста, взять еды в дорогу? Хоть немного? – спрашиваю я Криса.

Он понимает намёк и отступает к пещере-землянке, где они хранят свои запасы.

– Ты не можешь этого сделать. Ты не можешь уйти сама, – говорит Хамиш.

Я закрываю глаза, ненавистно видеть в его взгляде предательство. Это другое. Убегаю от него. Я знала, что Джован справится с этим. Но Хамиш иногда кажется таким хрупким.

– Хамиш… – начинаю я.

– Нет. Я иду с тобой. Определённо, чем больше помощи, тем лучше для твоего друга.

– Ты не можешь, – говорю я.

Хамиш останавливается, и я вижу его боль. Я тороплюсь продолжить:

– Ты не можешь пойти туда, куда я направляюсь. И видимо, что ты забыл, что я выступала на бойцовских рингах. Я буду в безопасности.

Его глаза темнеют. Он не верит мне. Несмотря на то, что он видел, как я дерусь. Бессильно взмахиваю руками. Я не знаю, что сказать.

Хамиш сокращает дистанцию между нами. Его движения настолько сердиты, что я едва успеваю повернуть голову, чтобы отвести его поцелуй на край моих губ. Его поцелуй всё ещё тёплый. Он надёжен. Он всегда будет рядом, если он мне понадобится. Но я сделала выбор.

Я отстраняюсь и встречаю его взгляд.

– Я иду одна.

Крис выходит с едой в сумке. Он, вероятно, ждал, пока мы закончим спорить, прежде чем выйти. Он передаёт сумку мне, и я перекидываю её через спину.

– Если увидишь Кристал… – начинает Крис.

– Я обязательно расскажу ей, как вы оба поживаете, – говорю я и обнимаю его. – Спасибо. Мне жаль, что я не могу рассказать вам больше. Пожалуйста, передай мои извинения Адоксу и заверь его, что убежище будет в безопасности, если я не смогу вернуться.

– Я так и сделаю, – он дарит мне быстрое объятие.

Иша легко приземляется на ноги позади меня. Она протягивает мне материал. Сердце подскакивает к горлу. Не могу отрицать, что большая часть меня надеялась никогда больше не видеть символ моего тяжёлого детства. Но если это мой брат, ему нужна помощь. Я должна вернуться как Олина, а не как Мороз.

Бегу в палатку, хватаю стрелу Кедрика и засовываю её в сапог, затем хватаю деревянный ободок, который удерживает мою вуаль. Я засовываю его в переднюю часть своего костюма, туда же и вуаль. Каждый раз, когда я куда-то сбегаю, я теряю всё больше своего имущества.

Когда я выхожу из палатки, Хамиша нет. Я игнорирую чувство вины за причинённую ему боль и обнимаю на прощание Ишу.

– Тебе здесь всегда рады, – говорит она.

– Спасибо, – шепчу я.

Я стою на краю и без страха смотрю вниз с пристёгнутым к спине Флаером. Я смотрю вверх на яркий белый свет вдалеке.

И прыгаю.

ГЛАВА 22

Мне требуется гораздо больше времени, чтобы добраться до окраины Гласиума, чем ушло у Кристал на весь путь. Она, как и остальные Ире, запомнила маршрут. Мне же пришлось дважды подниматься на вершины скалистых островов, чтобы сориентироваться. Но наконец, когда последние лучи света угасают, я вижу вырисовывающийся передо мной Гласиум. В прошлый раз, когда я путешествовала в этот мир, нам с делегатами потребовалось несколько дней, чтобы добраться до замка после того, как мы в первый раз увидели его очертания. С летательным устройством прошло меньше часа, прежде чем я оказалась над твёрдой землей. Здесь стоит кромешная тьма, если не считать тонких струек света, пробивающихся сквозь компактные окна домов Брум далеко внизу. По крайней мере, теперь, покинув Ире, я могу не беспокоиться о том, что улечу с обрыва.

Я убеждаюсь, что горы остаются справа от меня. Надеюсь, что таким образом я куда-нибудь доберусь до Третьего Сектора. Однако ветер будет проблемой. Я не смогу лететь при ветре. Мне придётся приземлиться во Втором Секторе и проделать остаток пути пешком. Единственное, что меня утешает, это то, что у Дозора уйдёт много времени, чтобы добраться сюда с пленённым Солати. Я должна прибыть раньше них. Может быть, я смогу подстеречь их на тропе и освободить Солати ещё до того, как они доберутся до замка. Тогда мне вообще не придётся говорить с Джованом.

Путешествовать по воздуху гораздо быстрее, чем пешком. Если держаться больших дорог и использовать собачьи упряжки, то можно добраться от нижней части Оскалы до Третьего Сектора в спешке за один длинный день. Когда я с ассамблеей осуществляла переход из Третьего в Первый Сектор, это заняло больше времени, и в основном из-за позднего старта, мебели и огромного количества людей. Путешествие длилось три дня. Если ехать по небольшим дорожкам в центре Секторов, я могу представить, что путь из одного конца Гласиума в другой занял бы неделю или даже больше. Неудивительно, что я только сейчас начинаю понимать устройство этого мира.

Мои мысли блуждают, пока я лечу над Вторым Сектором. Что, если мой брат здесь? Часть меня, которая отвечает за логику, не хочет, чтобы это был Оландон. Остальная часть меня жаждет увидеть его. Меня охватывает волнение. Наконец-то я могу увидеть своего брата! Вся неловкость при встрече с Джованом будет стоить того, если Солати окажется Оландоном. Я обдумываю преследующие меня воспоминания о бале, и ужасная мысль врезается в меня. Я дёргаю перекладину назад.

Джован объявил, что в эту перемену они отправятся в Шестой Сектор вместо Третьего! Он хотел, чтобы его армия была поближе к Великому Подъёму. Возможно, я направляюсь не в тот Сектор.

Мгновение я колеблюсь, медленно дрейфуя. Что если эти планы изменились?

Если они отправились в Шестой Сектор, то дозорные и их пленник могут быть уже в замке. Если они пошли в Третий, то у меня должно быть время вернуться туда, если Джован передумал.

Я выкручиваю перекладину под собой и резко поворачиваю в сторону Шестого Сектора. Я наклоняюсь вперёд в стойку и вскоре мчусь сквозь ночь так же быстро, как Джимми.

Я парю высоко над верхушками деревьев и между долинами гор, которые до сих пор я всегда обходила пешком. Внутренне я готовлюсь к тому, что ждёт меня впереди. Джован хорошо ко мне относится. Или раньше относился. Окажет ли он такую же любезность этому человеку? Что если он будет относиться к нему плохо из-за того, что я сделала?

Как я буду смотреть в глаза Джовану?

Замок маячит вдали после одного из самых разочаровывающих часов в моей жизни. Я поворачиваю к нему. Дозорные меня не видят. Я всё ещё одета в свой облегающий чёрный лётный костюм. Материал Флаера тоже тёмный. К тому же, зачем им смотреть наверх? Враг не приходит сверху. А если и приходит, то до сих пор мы об этом не знали.

Я спускаюсь во двор, где Джован однажды перекинул меня через плечо, чтобы запереть в моей комнате. Защёлкиваю Флаер и прячу его за одиноким деревом у каменной стены, стараясь засунуть устройство поглубже, чтобы его не нашли. Может, я и покинула Ире, но я твердо решила не предавать их.

Потянувшись вниз, я достаю мягкий материал. Нет времени на то, чтобы жалеть себя. Я подавляю своё отвращение и позволяю рукам работать с вуалью, как будто она никогда не снималась. Накидываю её на голову и надеваю сверху деревянный ободок.

Моя первая мысль – слишком темно. Спотыкаясь, я иду к двери, потом решаю, что это глупо, и поднимаю вуаль над глазами, чтобы добраться до двери. Я стала слишком зависеть от зрения.

Как непринужденно я приподнимаю вуаль. В эту секунду я осознаю, что мой страх полностью разрушен. Этот момент заслуживает празднования, но сейчас не время.

Внутри всё проще. Я бегу вниз к арке и, услышав впереди себя тишину, понимаю, что в обеденном зале что-то происходит. Нет обычного шума и грохота. Они здесь.

Я мчусь через арку и замедляю бег, достигая середины комнаты. Люди, окружающие меня, сразу же замечают меня.

Я слышу обрывки их потрясённых шепотов.

– Олина… Татума… жива.

Зал наполняется вздохами, и всё больше людей поворачиваются посмотреть, что это за переполох.

Я смотрю на королевский стол, пытаясь разглядеть через него Дозорных.

Мне не приходится долго стараться. Они поворачиваются к источнику нового шума, и я мельком вижу человека между ними.

Мужчина худой и грязный. Джимми прав, у него чёрные волосы, но это не мой брат. Определённо нет. Он не мог быть таким больным. Таким истощённым.

Солати поворачивает голову ко мне, и мой мир останавливается.

– Оландон, – мой голос настолько хриплый, что я едва узнаю его.

Я делаю нетвёрдый шаг вперёд, а затем лечу по коридору в его сторону.

– Ландон!

Я вырываю брата из рук Дозорных. Один Дозорный пытается оттащить меня, но внезапно прекращает попытку и отступает назад.

– Ландон, что с тобой случилось? Кто это сделал? – шепчу я.

Он начинает трястись в моих руках.

– Лина, ты настоящая? – он наполовину вздыхает, наполовину произносит слова, как будто у него нет сил их сформировать.

Само дыхание кажется слишком сложным действием.

– Ты жива. Ты действительно здесь?

– Я здесь, братец. Конечно, я здесь. Близнецы? Они ранены? – спрашиваю я, отклоняясь назад и глядя на него.

– Близнецы… в порядке. Я думал, ты мертва.

Он задыхается и притягивает меня к себе. Когда он ел в последний раз? Как он дошёл до такого состояния?

– Ш-ш-ш, я в порядке. Ты в порядке.

Я укачиваю Оландона, как ребёнка, и смотрю поверх его головы на Короля Джована.

В зале так тихо, что я могла бы поверить, что позади меня нет сотни или около того человек. Глаза Джована прикованы ко мне. Выражение его лица пустое, но поза напряжённая. Я видела его таким достаточно часто, чтобы понять: если бы я была ближе, и моя вуаль была бы снята, его глаза сверкали бы.

Джован не просто зол, он в ярости. На моего брата, на моё появление или на мой уход, я не знаю. Но какой бы неловкости я ни ожидала от этого момента, её нет. Мой приоритет – Оландон, а не какая-то мелкая личная драма между мной и Королём.

– Он будет в порядке? – мягко спрашиваю я.

Джован остаётся сидеть на своём троне, внимательно разглядывая меня. Он сердится или испытывает отвращение, я не могу определить.

Оландон затихает в моих руках.

– Ландон!

Он не может умереть. Пожалуйста, только не он тоже. Я с трудом выдерживаю его вес, хотя он стал совсем лёгким.

Затем давление ослабевает. Я смотрю вверх, как Король подхватывает стройную фигуру моего брата. Руки трясутся, я прикладываю ухо к груди Оландона и чуть не плачу, когда слышу равномерное биение.

Я сажусь и сглатываю большой комок в горле.

– Спасибо, – шепчу я.

Король не произносит ни слова. Но мне всё равно, ведь он помог моему брату. Этого мне достаточно.

Он отдаёт приказ кому-то позади меня. Я не отрываю взгляда от Оландона, чтобы проверить, кто это, но слышу мягкие шаги позади себя, следуя за фигурой Джована. Он несёт его в комнату, которую я занимала, когда только прибыла. Ту, которую я считала подземельем. По сравнению с комнатой, которую я занимала как Мороз, так и есть. Но здесь есть огонь и тёплая постель. Учитывая, насколько Джован в ярости, я удивлена, что он вообще дал нам так много. Но каким бы он ни был, он никогда не был злым. Он опускает Оландона на кровать и что-то ворчит тому, кто стоит у меня за спиной.

Он встречается со мной взглядом на долю секунды, а затем опускает голову. Он уходит, не сказав ни слова.