Текст книги "Мечты о полете (ЛП)"

Автор книги: Келли Сент-Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 17 страниц)

– Дозорные, – кричит Осколок и хватает меня за руку. – Нам надо выбираться из Клеток. Быстро.

Я хватаю Кристал за руку и вижу остальных впереди. Лавина прокладывает себе путь сквозь паникующую толпу. Осколок свистит ему, когда мы достигаем третьего уровня, выбрасывает передо мной руку и толкает меня в тень колонн. Я тяну Кристал за собой.

Все восемь человек приседают в темноте. Лавина едва помещается за своей колонной. Мы единственные, кто пытается спрятаться. Остальные из Клеток бегут с дикими глазами.

Я задерживаю дыхание. Дозорные спускаются на нижний уровень. Их слишком много, чтобы сосчитать. Как долго мы будем здесь сидеть? Я сжимаю руку Осколка, а он сжимает мою в ответ.

– Жди, – выдыхает он в моё ухо.

В темноте до нас доносятся звуки боя. Это не та разновидность боя, которым занимаемся мы. Это звуки неистовой, жестокой, свирепой борьбы. Мои ноги начинают дрожать от напряжения. Уверенная, что моё дыхание будет услышано, я задерживаю его, когда Дозор проходит мимо нас. Кристал задыхается, глядя на строй бойцов, закованных в цепи, идущих за ними.

Не все смогли выбраться.

Два участника, которые были в яме во время рейда, находятся там. За ними следует, как я предполагаю, большая часть их казармы, которая, должно быть, пыталась их освободить. Пленники окровавлены и избиты, но хуже всего то, что их глаза пусты. Они потеряли всякую надежду.

Мы ждём ещё десять минут, прежде чем покидаем своё убежище. Затем каждый из нас по очереди пробирается на следующий уровень, чтобы убедиться, что всё чисто. Подземная арена пустынна, лишь кое-где остались следы анархии, охватившей её не так давно. Размазанная кровь на стене и брошенные кубки. Я спотыкаюсь обо что-то мягкое. Лёд успевает схватить меня за руку, прежде чем я падаю.

– Не смотри вниз, – шипит он.

Его предупреждение запаздывает.

Я узнаю в ней женщину только по одежде.

Больше никаких разговоров, пока мы не удалились от ям. Думаю, каждый из нас предполагал, что наверху нас будут ждать Дозорные.

– Что будет с пленниками? – спрашиваю я Осколка, подталкиваемая каким-то нездоровым любопытством.

Я знаю, что задавать вопросы, против правил. А также думаю, что уже знаю ответ.

– Ты не хочешь знать.

За завтраком Алзона объявляет, что группа Трикса в полном составе. Это последний раз, когда говорят о рейде в Клетках, хотя в течение нескольких дней после этого я замечаю едва уловимые изменения во Внешних Кольцах, тяжесть в обычно оживлённой атмосфере. Новая усталость на лицах людей.

Я провожу свою первую тренировку. Это почти легко, даже естественно. Определенно легче, чем я ожидала из-за бессонной ночи. Я работаю над конкретными проблемами, которые увидела вчера у других. Мужчины тренируются со мной половину дня, а оставшееся время занимаются самостоятельно. Большинство из них проводят это время, отрабатывая приёмы, которым я их научила утром. Лёд, что вполне предсказуемо, во второй половине своего дня занимается очень мало. Вместо этого он по очереди отвлекает каждого из нас безостановочной болтовней. Он напоминает мне одного из моих братьев-близнецов, Оберона. Только старше, грубее и его труднее заткнуть.

Не имея другого руководителя и опыта, я скопировала многие приёмы Аквина. Это вызывает невыносимую тоску по моему тренеру. Хотя иногда я могу днями не думать о нём, в моём сердце всегда живет печаль, которая мешает мне чувствовать себя достаточно нормально. Я не видела самого близкого человека, практически отца, уже больше года, и его преклонный возраст беспокоит меня. Он вёл себя немного странно во время нашего последнего разговора. Если я останусь здесь, то больше никогда его не увижу.

Мы сидим за столом в ожидании первой трапезы Лавины. В комнате царит напряжённая атмосфера. Не потому, что неловко или кто-то сердится, а потому что мы пытаемся не рассмеяться при виде того, что готовит этот громадный мужчина. Он явно нервничает.

Я толкаю Льда локтем, и из него вырывается сдавленный звук.

– Что ты приготовил? – спрашивает Кристал у массивного мужчины.

Она самая выдержанная из всех нас.

– Говядину, – ворчит он.

Приготовление пищи сделало его разговорчивым.

Он так уверен в себе. Когда я впервые встретила этого грозного человека, все инстинкты самосохранения кричали мне, что нужно бежать. Быстро. Потом он обнял меня после моей первой драки, а теперь признался в тайной тяге к кулинарии. Я нахожу это почти таким же забавным, как и то, что Брумы любят вечеринки по случаю дня рождения. Надеюсь, это означает, что Лавина получал чью-то любовь в течение своей жизни. Судя по шрамам, пересекающим его лицо, так было не всегда. Он мало говорит, но его действия за пределами ямы очень нежные. И он лучший друг Осколка. Я узнала, что Осколок всегда проявляет исключительную рассудительность.

Лавина ставит массивное блюдо на середину стола и беспокойно крутится за ним. Все смотрят друг на друга. Вздохнув, я делаю первое движение. Для того чтобы кусок мяса отвалился от основного куска, моему ножу не требуется никаких усилий. Я кладу мясо на свою тарелку и отрезаю кусок поменьше. Лёд задерживает дыхание, когда я кладу одну из порций в рот.

Я поднимаю взгляд широко распахнутых глаз на Лавину.

– Это восхитительно! – довольно трудно кричать, когда у тебя во рту еда, но я справилась.

Его огромные плечи опускаются, его покидает напряжение. По его лицу расползается улыбка. И не как обычно. Он сияет. Я ухмыляюсь ему в ответ.

И тут же каждый желает получить свой кусочек. Бормотание и стоны раздаются за столом, когда каждый пробует свой первый кусочек сытного, нежного блюда. Лавина устраивается на конце скамьи рядом с Осколком и подготавливает свою обычную собачью миску. Улыбка не сходит с его лица.

Я жду, пока закончится трапеза.

– Итак, – начинаю я, – нам нужно новое оборудование для тренировок к турниру.

Мой первый комментарий вызывает несколько укоризненных взглядов сидящих за столом.

– У нас есть два месяца для подготовки, и я верю, что мы можем выиграть, если будем тренироваться достаточно усердно.

Я хочу сразу же начать внедрять новые элементы для этого соревнования.

На этот раз я добиваюсь полной тишины. Знаменательное событие. Шквал останавливается в процессе пережёвывания.

– Серьёзно? – Алзона полна сомнений.

Это неудачное начало.

– Да. Вчера я наблюдала за боями трёх лучших составов. Нет причин, почему мы не можем победить. Но мне нужно две вещи.

Лёд с нетерпением машет рукой, подначивая меня продолжать.

– Мне нужно, чтобы все поклялись, что будут стараться на турнире изо всех сил.

Я оглядываю стол. Все кивают. Лёд неохотно делает то же самое через несколько секунд.

– И мне нужно это оборудование.

Я смотрю на Алзону.

– Конечно. Если ты, правда, думаешь, что мы можем победить. Обсуди это с Вьюгой, – говорит она. – Пока вы вписываетесь в бюджет.

Мгновение я смотрю на неё, думая, не упустила ли я что-нибудь. Это было слишком просто.

– Я слышала, что «Джазирс» хорош, – говорю я Вьюге.

Убью двух зайцев одним выстрелом. Пока я буду там, заодно проведу расследование по стреле.

Он кивает.

– Думаю, Трюкач пользуется его услугами.

– Ещё кое-что, – говорит Осколок.

Мгновение он смотрит на меня, а потом поворачивается к Алзоне. Он постукивает пальцем по столу.

– Мы не можем драться пару недель перед турниром, – заявляет он.

Алзона открывает рот. Я могу сказать, что она готовится ответить «нет». И, должна признать, я согласна с ней. Нам нужна вся практика, которую мы можем получить.

Осколок поднимает руку.

– Каждый год за это время команда Хейла устраняет своих самых крупных конкурентов. В прошлую перемену это были мы с Вьюгой. Мы не могли соревноваться из-за травм. Моим рёбрам потребовалось два месяца на восстановление. Если ты хочешь выиграть турнир, ты перестанешь отправлять нас в яму за несколько недель до него. Даже Трюкач ставит своих слабых бойцов.

Я переосмысливаю свою позицию. Когда он преподносит в этом свете, это имеет смысл.

Долгое время Алзона молчит. Она смотрит на Кристал, которая изогнула бровь. Их общение без слов заставляет меня вспомнить об Оландоне. Мы тоже так делаем.

Она прищуривает глаза.

– Ладно, – говорит она.

Слово растягивается, словно вытягивается из неё. Она не будет рада недополученным монетам. Я удивлена, что она вообще соглашается. Приз за «Лучшую казарму» должно быть огромен.

– Ещё, до турнира Мороз должна сразиться с Убийцей. Где-то в следующие пару недель, – добавляет он.

– Что! – взрываюсь я.

Я думала, Осколок хочет, чтобы мы были в форме перед турниром.

– Без победы над Убийцей наши шансы занять первое место среди казарм невелики. У тебя есть возможность побить его, но его скорость способна застать врасплох. Ты должна испытать это на собственном опыте и тренироваться с учетом этого. И мы должны провернуть это скорее, чтобы он не подумал убить тебя, чтобы вывести из турнира.

Я моргаю, глядя в его сторону. Он так обыденно говорит о моей смерти. Убийца не просто так является лучшим бойцом. Это будет чрезвычайно сложный бой. Мужчины обдумывают это, выражения лиц серьёзные.

– Хорошая идея, – говорит Вьюга.

Лавина кивает.

– Чт… – бормочу я.

– Если мы проведём бой в ближайшее время, он не захочет убить её, – говорит Лёд.

– Он очень быстрый, – по крайней мере, Шквал наполовину извиняется.

Вьюга, Лёд и я пробираемся по запутанным тропинка Внешнего Кольца. Я разобралась с дорожками в Первом Секторе, запомнив все повороты и изгибы, но от этой новой территории голова идёт кругом. Гласиум устроен так, что два его замка находятся в центре, а резиденции членов ассамблеи – сразу за воротами. Ассамблея похожа на двор моей матери в Осолисе. Самые богатые граждане живут во Внутреннем Кольце, окружающем ассамблею, а затем их окружает Среднее Кольцо. Наконец, самые бедные Брумы живут во Внешнем Кольце, которое простирается почти до самых краев их мира. Что касается организации Внешних Колец, то я, честно говоря, не думаю, что таковая существует. Если Внутреннее и Среднее Кольца построены последовательными слоями, как луковица, с большими дорогами между ними, то здесь дорожки представляют собой полный хаос.

– Почему большая часть боёв проходит в Первом Секторе? – спрашиваю я.

– Там самая комфортная погода, – говорит Вьюга. – Даёт передышку другим баракам.

Он бросает немного хлеба пожилой бездомной женщине, спящей на обочине дороги. Одной из сотен в этом районе. Женщина хватается за краюху, отрывая от буханки большие куски. Я не знаю, как. Похоже, у неё нет зубов. Я мельком вижу выражение лица Вьюги, наблюдающего за ней, и понимаю, что и он раньше был так голоден. Он больше похож на Алзону, скорее поразителен, чем красив. Этот самоуверенный боец спорит со всеми в казарме, обычно несколько раз в неделю. Его легко было бы невзлюбить, если ты не был свидетелем поступков, которые объясняли, почему он делает такие вещи, как кричит на Шквала за то, что тот тратит воду. Ты не можешь не уважать его, когда видишь, как он кормит голодных или раздает свою старую одежду. Он остаётся единственным Брумой, которого я видела помогающим другому во Внешних Кольцах, просто потому что он может.

– Мы на месте, – сообщает Лёд.

Я запрокидываю голову наверх и вижу выцветшую вывеску на низком, раскидистом здании. «Джазирс». Я делаю глоток воды, во рту пересохло. По крайней мере, название не «Слизь Джазирса».

Мы входим в здание, и я с вынужденной безучастностью осматриваю комнату, пока Вьюга разговаривает с тучным мужчиной. Оружие всех видов приковано к стенам, а четверо мужчин сидят в углах комнаты. Несомненно, они вооружены против воров. Мне сразу же хочется посмотреть, насколько они искусны, но я отгоняю это желание. Вьюга машет мне, и я беру на себя разговор с хозяином, быстро описывая, что мне нужно. Список невелик: куски верёвки, несколько новых видов оружия и гири. Я оглядываюсь через плечо. Вьюга и Лёд осматривают массивный меч. Я снова поворачиваюсь к грузному мужчине.

– И я также хотела бы купить стрелы из Седира, – обыденно говорю я.

– Стрелы из Седира? Зачем они тебе? Бесполезны, – говорит он и издает заливистый смешок.

До меня доходит запах его дыхания. Я скрываю своё отвращение.

– Почему они мне нужны, это моё дело, – я опускаю монету в его руку. – Что ты можешь рассказать мне о стрелах?

Он переворачивает монету в руке, поджав губы. Он бросает взгляд на Вьюгу и Льда.

– Могу сказать тебе, что не знаю никого, кто использует их. Я добываю копья из Седира только для того, чтобы продавать их беднякам для охоты, – он поглаживает свои усы. – Луки и стрелы продаются не очень хорошо. Не очень эффективны при здешнем ветре, – он наклоняется ближе.

Я стою неподвижно, но сужаю глаза в знак предупреждения.

– Рассказать о самом Седире? Сердцевину легко выпрямить. Полагаю, сделать стрелы не трудно. Не знаю, зачем тебе это нужно. Они просто сломаются.

Его слова перекликаются с тем, что я уже знаю от Томи и Джована.

По дороге домой я не произношу ни слова, разрываясь между яростью и опустошением. Вьюга толкает тачку, почти переполненную новым оборудованием. Мы со Льдом идём по обе стороны телеги, направляя её по более неровным участкам пути. Остальные, должно быть, чувствуют моё настроение, потому что не пытаются втянуть меня в свой разговор.

Моё время во Внешнем Кольце потрачено впустую. Это была моя лучшая зацепка. Я непрестанно рисковала своей жизнью, и всё время оказывалась с пустыми руками. Все эти часы, проведённые во дворе шлюх, меня пихали и игнорировали. Теперь у меня нет пути назад, и даже если я каким-то образом смогу найти вуаль, мне нечего противопоставить Джовану за причиненные мной неприятности. Тупик с делегатами. Тупик с обыском в комнате Блейна. Тупик с поиском стрел в замке и стрелы Кедрика. Тупик с деревом Седира. Тупик, как и жизнь Кедрика.

Я не обращаю внимания на остальных, когда мы возвращаемся. Я переодеваюсь в своё тренировочное обмундирование и, отказавшись от ужина, сбегаю в спортзал. Я обхватываю себя руками и перехожу к боксерскому мешку.

Я разражаюсь целым рядом ругательств, нанося удар за ударом по раскачивающемуся мешку.

– Блять, блять, блять! – кричу я в такт своим ударам.

Наконец я перестаю ругаться, но продолжаю тренироваться на протяжении нескольких часов. Когда я опускаюсь на пол, я так устала, что даже не могу плакать. Вздохнув, я разматываю руки и направляюсь в столовую. К моему удивлению, никто ещё не ложился спать. Я подхожу к скамейке и зачерпываю воду из корыта. Лавина перехватывает меня и обнимает так крепко, что я едва могу дышать. Он опускает меня и возвращается к подготовке завтрашней еды.

Я сажусь, и все, кажется, погружены в свои мысли, никто не разговаривает. Один за другим, вставая, чтобы уйти, они похлопывают меня по спине или сжимают мою руку. Кристал целует меня в щёку. К тому времени, когда остаются Осколок и Лавина, я с трудом сдерживаю слёзы. Сомневаюсь, что они знают, из-за чего именно я расстроена. Но они понимают, что сегодня что-то произошло, и все они остались, чтобы выразить свою поддержку. Я сглатываю комок в горле.

– Теперь ты в порядке? – спрашивает Осколок.

Я думаю об этом. На сердце тяжесть, но в данный момент у меня ясная голова.

– Да. В порядке, – хрипло говорю я.

Он дарит мне усталую улыбку и уходит вместе с Лавиной.

Я ошибалась. Моё время здесь не было потрачено впустую. Я не нашла то, что хотела, но, возможно, я нашла то, в чём нуждалась.

ГЛАВА 8

С новым оборудованием я приступаю к новому комплексу тренировочных упражнений. Турнир состоит из боёв один на один и групповых боёв. Первая категория лёгкая; у всех нас уже есть такой опыт. Я трачу время на исправление плохих привычек. По рекомендации бойцов я начинаю поднимать больше гирь. Я думала, что дополнительная масса замедлит меня, поэтому никогда раньше этого не делала. Мои удары становятся всё мощнее и эффективнее.

Групповая категория – самая захватывающая часть наших занятий. Я начинаю с более простых упражнений и с каждой неделей усложняю их и делаю более опасными. Я знаю, что бойцам интересно, почему я даю им акробатические упражнения и движения, похожие на танцевальные. Глубина их доверия не даёт мне спать по ночам, я молюсь, чтобы не подвести их.

На этой неделе я дерусь с Убийцей. Шансы не в мою пользу. Наше мастерство находится на одном уровне, но у него намного больше перемен боевого опыта. Тем не менее, я не собираюсь облегчать ему задачу. Я соберу информацию для настоящего боя на турнире. А если я выиграю – ещё лучше.

– Вчера я услышал кое-что интересненькое, – говорит Осколок.

Я жую свою еду с закрытыми глазами. Лавина превзошёл самого себя. Не знаю, что это за мясо, и не хочу спрашивать, но на вкус оно восхитительно.

– И что это?

Я более заинтересована в еде, чем в его сплетнях.

– Я слышал, что Мороз, свирепая женщина-воин, навестила Лейлу. Самую востребованную шлюху Первого Сектора, – говорит он.

– Кто такая Лейла? – спрашиваю я.

Он наклоняет голову, забавляясь.

– Женщина, которая танцует в верхней комнате. Я видел, как ты разговаривала с ней.

Моё замешательство рассеивается.

– О, ты имеешь в виду… – я осознаю, что имя Уиллоу не всем известно. – Я знаю, о ком ты говоришь, – неубедительно завершаю я. – Да, я была в её комнате, – я пожимаю плечами. – Что с этого?

Я поднимаю глаза и вижу, что все за столом пялятся на меня. Шквал неуютно ёрзает на скамье.

– Ты провела время с Лейлой? – спрашивает Вьюга, он вздыхает и закрывает глаза. – Вот было бы зрелище.

Лёд морщит нос.

– Не знаю. Это всё равно, что смотреть, как это делает твоя сестра.

Вьюга вздрагивает в ответ.

– Справедливо.

Я вздыхаю, как только понимаю, о чём они все подумали.

– Она просто показала мне свою одежду! Ничего такого не произошло.

Я вспоминаю замечание Уиллоу, когда я уходила. Она знала, что мой визит будет воспринят таким именно образом. Алзона и Кристал обмениваются небольшими улыбками.

– Ну, всё Внешнее Кольцо говорит об этом, – вещает Осколок, а остальные перестают смеяться. Он ставит локти на стол, придвигаясь вперёд. – Ты услышишь об этом в Клетках. Я бы просто согласился. Ты отвлечёшь большинство бойцов. И это заставит тебя казаться неприкасаемой. Не показывай, что сплетни тебя беспокоят, и всё будет хорошо.

Когда Осколок говорит нечто подобное, он обычно прав.

Звонит предупреждающий колокол. Я пытаюсь сосредоточиться. Так я узнаю, что нервничаю больше, чем когда-либо. Убийца проходит мимо нашей скамейки, не глядя в мою сторону.

– Как она? – кричит человек из неизвестного барака, когда я двигаюсь вслед за своим смертоносным противником.

– Я бы посоветовала тебе попробовать, но она привередлива к тому, кого она имеет, – бросаю я через плечо.

Я улыбаюсь, слыша стоны, вызванные моими словами – или словами Алзоны, сказанными в последнюю минуту тренерской сессии.

Я делаю пять шагов вниз в яму. Соберись, Олина.

Убийца.

Лучший и самый злой из бойцов Хейла. Рассказы о нём и его брате, Мяснике, просто тошнотворны. Этот дуэт по локоть в большинстве преступлений, происходящих во Внешних Кольцах. А учитывая размеры казарм Хейла, их практически невозможно остановить. Он танцует передо мной.

Мы оба напрягаемся при звуке второго звонка. Мне кажется, что он немного… обеспокоен результатом.

– У тебя наконец-то появились яйца, Подснежник, – он шипит, брызгая слюной в мою сторону.

Он начинает кружить.

– Пришлось посмотреть, из-за чего вся эта шумиха. Не могу пока сказать, что впечатлена.

Он щурит глаза от моего оскорбления, но не клюёт на приманку. Он слишком умён для этого. Возможно, он слышит нечто подобное каждую неделю в течение последних десяти лет.

Я понимаю, что у меня проблемы, когда он наносит удар по лицу так быстро, что мне приходится отскочить на два метра для восстановления сил. Осколок не преувеличивал, говоря о его скорости. Мы начинаем наш танец.

Мы обмениваемся ударом за ударом. Я блокирую большинство его ударов, но некоторые пробивают мою защиту. Я нанесла столько же ударов, сколько и он. Тот простой факт, что он больше и сильнее, обеспечит ему победу, если я не изменю свою тактику.

Толпа притихла от растущего напряжения между мной и Убийцей. Это самый долгий бой, который у меня был. Я знаю, что моя выносливость ослабевает, но и он выглядит не лучшим образом. Мы летаем вдоль каменного круга мощными рывками. Я задыхаюсь от усилий, целясь ногой ему в скулу. За доли секунды я понимаю, что мои глаза выдали цель моего удара.

И получаю сокрушительный удар кулаком по голове. Я отшатываюсь назад.

Толпа звучит задорно, приглушенно. Всё движется в замедленной съёмке. Пол врезается в меня.

Я с усилием открываю тяжёлые веки и вижу круг обеспокоенных лиц, нависших надо мной. Я вздрагиваю и осторожно сажусь, держась за голову. Кристал выжимает окровавленную ткань. Ощупав себя, я обнаруживаю большой порез над ухом и огромную шишку на челюсти. Без перелома.

– Ты только что продержалась полчаса на ринге с Убийцей, девчушка! Вся арена только и говорит об этом, – Лёд прыгает на месте.

Только он мог сделать это и при этом выглядеть крутым.

Я прищуриваюсь, глядя на него.

– Я проиграла. Чему ты радуешься?

Осколок и Вьюга присаживаются рядом со мной.

– Что случилось? – спрашивает Осколок.

– Устала. Забыла о контроле над своим выражением лица.

– Мы так и подумали. Мы с Вьюгой взяли на заметку пару вещей, над которыми, по нашему мнению, тебе тоже стоит поработать.

– Выносливость, – говорю я, а затем издаю стон, когда моя челюсть начинает протестовать. – Поговорим позже.

Я переворачиваюсь обратно на спину.

Вьюга хватает меня за плечо.

– Ты была молодцом. Сегодня ты завоевала большое уважение бойцов, а также толпы. В следующий раз ты надерёшь ему зад.

Мне требуется два дня, чтобы восстановить нормальное зрение. Меня радует, что я не часто вырубаюсь. Спасибо Солису за свод правил Алзоны. Я использую это время, чтобы доработать свои планы тренировок, добавив свои личные цели после разговора с Осколком и Вьюгой. Бой с Убийцей будет сводиться к выносливости. У него нет схемы, которую я могу видеть, и я знаю, что у меня её нет, кроме моих подсказок глазами, над которыми я практиковалась.

Мужчины обедают в столовой. Я иду в кабинет, расположенный сбоку от спортзала в поисках Кристал. Дверь открыта. Поэтому Алзона и Кристал не знают, что я там.

– Эм, – заикаюсь я.

– Что надо? – рявкает Алзона.

– У меня просто был вопрос к Кристал, я задам его позже.

Я перестаю бормотать, разворачиваюсь и направляюсь на тренировку.

Мы завершаем наш последний раунд в ямах. После моего раунда с Убийцей было решено, что никто из нас не будет соревноваться ни с кем из группы Хейла. Алзона добавила новое правило после нескольких выкрикнутых угроз. После матча отношения с ними стали нестабильными, даже несмотря на то, что я проиграла, о чём они никогда не забывали мне напоминать. Теперь никто из нас не должен покидать казармы в одиночку.

– Что мне делать со Льдом? – спрашиваю я у Осколка.

Он поворачивается и смотрит на жилистого мужчину, который болтает со Шквалом у гирь. Лёд всё ещё отстаёт в отдаче. С помощью подначек со стороны остальных мужчин его усилия возросли до ничтожно малого. Но в целом, остальные увеличили интенсивность тренировок в четыре раза, а он – только в два. Я добавила последние элементы к нашему групповому бою, но мы сильны только настолько, насколько сильно наше самое слабое звено. У меня нет идей, как его мотивировать.

Осколок наносит ещё один удар по мешку и переносит вес на переднюю ногу, отпрыгивая назад от ответного удара воображаемого противника. Он поворачивается ко мне.

– Я, правда, не знаю. Я подумаю об этом.

Его прерывает крик.

Мы с Осколком находимся в задней части зала, дальше всех от двери. Мы вырываемся из шока и устремляемся на звук, шаги Шквала, Лавины, Вьюги и Льда стучат впереди нас. Крик доносится из передней части казармы.

Все ворота открыты. Они лязгают позади нас, когда мы проходим.

– Не смотри, – Шквал хватает меня за руку.

Пожалуйста, пусть это будет не Алзона или Кристал. Я стряхиваю его руку и обхожу Лавину, который тоже пытается закрыть мне обзор.

Я не могу закрыть глаза от ужасающего зрелища. Желчь поднимается к горлу.

Женщина. Мёртвая. По одежде я предполагаю, что она была работницей борделя. Кристал кричит. Я понимаю, что этот звук был и раньше, просто я слишком поддалась панике, чтобы его услышать. Алзона шепчет ей, раскачивая её взад-вперёд. Она бросает умоляющий взгляд на Лавину, и тот подхватывает девушку, бьющуюся в истерике, и уносит её подальше от ужасного зрелища. Женщина была жестоко избита, её горло перерезано. Но увечья и кровь ниже пояса – верное подтверждение того, что убийца не обладает человечностью.

– Почему? – шёпот Льда нарушает нашу оцепеневшую тишину.

– Это послание, – говорит Осколок.

Я смотрю на него. Я не вижу его лицо сквозь слёзы. Он подходит и крепко обнимает меня.

– Но я не знаю от кого.

Вьюга и Шквал уводят меня обратно в дом, пока Лёд и Осколок освобождают женщину от верёвки. Я не знаю, что они делают с её телом. Но верю, что Вьюга сделает для неё всё, что сможет.

Тренировки на этот день окончены. Послание достигло своей цели. Наш барак потрясён.

Мы сидим в столовой, утешаясь обществом друг друга. Через несколько часов приходят Кристал и Алзона. Кристал идёт прямо к тайнику с алкоголем под раковиной и выпивает большую кружку.

– Ну, не выпивай всё, – говорит Шквал мягким голосом.

Он берёт больше кружек и наполняет их.

Мы сидим и, молча, потягиваем пиво. Через некоторое время Кристал уходит, жестом предлагая Алзоне остаться. Я знаю, что она хочет уединиться, но помню, что остальные сделали для меня несколько недель назад. Я иду по коридору и поднимаюсь через люк. Похоже, люди приходят сюда, когда им грустно. Кроме меня. Обычно я часами избиваю мешок. Кристал застывает, но не оборачивается.

– Уходи, – говорит она надломленным шёпотом.

– Уйду. Я просто хотела, чтобы ты знала, что мы все здесь для тебя. Если я понадоблюсь, просто дай знать.

Я поворачиваюсь, чтобы уйти, но останавливаюсь от её мягких слов.

– Ты знаешь, что меня изнасиловали?

Я замираю. Она поворачивается ко мне, и я вижу, что до этого она пыталась скрыть слёзы.

– Полагаю, что нет. Я видела, как ты наблюдала за мной рядом с мужчинами, и подумала, что ты могла догадаться. Я не могу чувствовать себя с ними полностью комфортно. Даже с теми, кого я люблю, как тех ребят внизу, – она делает дрожащий вдох. – Алзона знает, – добавляет она.

Меня пронзает волна отрицания. Какое чудовище могло так поступить с этой милой девушкой?

– Что случилось? – спрашиваю я.

Она колеблется, и я спешу исправить свою ошибку.

– Ничего, если ты не хочешь говорить. Просто не говори Алзоне, что я задавала вопросы.

Она издаёт слабый смешок.

Я полностью вылезаю из люка и сажусь рядом с ней. Проходит несколько мгновений, прежде чем она начинает говорить:

– Мне было четырнадцать. Я только что… переехала в Средние Кольца и одной ночью я поздно возвращалась домой от друзей.

– В прошлом году? – спрашиваю я.

Она смотрит на меня, оценивая меня. Она откидывает голову назад и смотрит на небо.

– Нет. Это было восемь лет назад. Мне двадцать два.

Я выпрямляюсь от её откровения. Я никогда бы не подумала, что ей столько лет.

– Я думала, что мне придётся спасать тебя или что-то в этом роде.

На этот раз она смеётся по-настоящему.

– Уверена, ты рада, что тебе не придётся этого делать, – её голос срывается, и слёзы капают с её подбородка. – Их было четверо, но только один насиловал меня. Наверное, я должна быть благодарна за это, – с горечью говорит она. – После этого они оставили меня умирать на холоде. Я должна была умереть. Иногда мне хочется, чтобы так и случилось.

Я не знаю, как мне реагировать. Должна ли я обнять её? Это выходит за рамки моего опыта. Меня били и пытали, но никогда не подвергали такому насилию. Ничто из того, что я могу придумать, не кажется мне достаточным. Поэтому я просто слушаю.

– Алзона нашла меня. Ты знаешь, как она обычно прогуливается по крышам ранним утром? – она перемещается по карнизу. – Ненавижу, когда она это делает. Я всегда беспокоюсь.

– Вы двое уже давно дружите, как я понимаю?

Кристал улыбается.

– Ты нашла тех, кто сделал это с тобой?

Если они всё ещё живы, то официально их время взято взаймы.

Я смотрю на неё и чуть не отшатываюсь от того, как быстро выражение её лица превращается в ярость, думая, что это из-за моего вопроса.

– О, да. Я постоянно его вижу.

Она снова смотрит прямо перед собой.

– Это был Убийца.

Настроение следующего дня подавленное, но наши тренировки выходят на новый уровень жестокости. Кто-то издевается над нашим бараком. Вьюга разрывает боксёрский мешок. Как только Кристал рассказала мне об Убийце, я поняла, что это он бросил женщину у нашей двери. Во Внешних Кольцах не было такого понятия, как совпадение. Это было предупреждение для меня или напоминание для Кристал. Возможно, и то, и другое. Жестокий и ужасный способ растревожить нас.

Противостояние между нами стало личным.

После короткого разговора с Алзоной я бегу трусцой к борделю Уиллоу. Я машу ей, пока она не замечает меня, и затем вхожу в здание, вклинившись между двумя мужчинами. Они бросают на меня не более чем любопытный взгляд, пока она не спускается ко мне по лестнице. Потом они так быстро отворачиваются, что я удивляюсь, как они не падают. Похоже, слухи сильно распространились.

– Чем могу помочь тебе, любимая? – спрашивает она меня.

Ближайший ко мне мужчина судорожно глотает. Я придвигаюсь к ней и хватаю её за руку.

– Просто не могла перестать думать о тебе, – сквозь стиснутые зубы говорю я.

Она вздрагивает, а я тащу её наверх и закрываю дверь.

Она хлопает в ладоши.

– Это было весело.

Я не уверена насчёт веселья. Скорее, ужасно неловко. Я всё ещё не решила, что думать об этом новом типе отношений. Я прочищаю горло.

– Уиллоу, – говорю я, – вчера вечером возле нашего барака оказалась одна женщина. У неё были каштановые волосы до пояса и лицо квадратной формы…

Уиллоу прерывает меня, её легкомыслие исчезло.

– Немного выше меня? – спрашивает она.

Я киваю.

– Урса. Бет это её уличное имя, – она вздыхает и садится на кровать. – Когда вчера вечером она не вернулась, мы начали подозревать, что что-то не так. Что случилось?

Я рассказываю ей, опуская худшие моменты. Я сажусь и обхватываю её рукой, когда в её светло-голубых глазах появляются слёзы.

– Мне нужно знать, с кем она была прошлым вечером, – мягко говорю я.

Она немедленно качает головой.

– Это то, чего мы здесь не замечаем.

Она встаёт. Моя рука падает на бок.

– Я понимаю. У меня есть догадка, кто это сделал, – я наблюдаю за её глазами и позой. – Думаю, это был Убийца.