Текст книги "Мечты о полете (ЛП)"

Автор книги: Келли Сент-Клэр

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 17 страниц)

Некоторые из них посмеиваются над моей слабой попыткой шутить.

– Если мы переживём это… – говорит Грех.

Я закатываю глаза.

– Если мы переживём это, все, кто выстоит, поцелуют тебя. Как тебе это? – спрашиваю я и поворачиваюсь к остальным. – Ни один стражник не должен быть убит. Всё остальное пойдёт! Давайте покажем им, что мы не все подонки, – кричу я.

Мужчины ревут вместе со мной, и мы оглядываемся по сторонам, и вот четверо ворот Купола начинают подниматься.

ГЛАВА 12

Я встречаю взгляд Лавины, и мы отрываемся от остальных. Мы бежим трусцой друг от друга. Мои мужчины знают, что мы делаем. Остальные кричат на меня, когда я подбегаю ближе к открывающимся воротам. Я слышу позади себя Дозора.

Расстояние верное.

Я бегу к громадному мужчине. Лавина начинает поворачиваться, прежде чем я успеваю дотянуться до него. Мы сцепляем руки, и он стремительно кружит нас обоих по кругу. Он отпускает мои руки, и я лечу. Я не беспокоюсь, что приземлюсь не там, где должна. Мы практиковали это тысячу раз, и он не промахивается уже больше месяца.

Я кручусь в воздухе и приземляюсь на заграждение перед вереницей шокированных граждан Внутреннего Круга. Они разбегаются. Я кидаю взгляд налево направо и замечаю лестницу. Двое Дозорных охраняют её снизу. Один из них получает удар в лицо наотмашь, а другого вырубаю его же копьём. Я продолжаю путь на самый верхний уровень. Похоже, только Внутреннее Кольцо имеет дополнительную защиту. Никто не преследует меня.

Я пробираюсь через верхний уровень Внешних Колец, пытаясь найти лестницу к проходу. Внешнее Кольцо подбадривает меня. Довольные личным шоу. У входа в проход стоит одинокий стражник. Разобравшись с ним, я взбегаю по нескольким лестницам к проходу.

Мне нужно обезоружить лучников.

Нет смысла пытаться блокировать ворота, если они могут перестрелять моих бойцов на раз-два. Я приседаю и бегу вниз, туда, где расположились лучники.

Прижавшись спиной к стене, заглядываю за угол. Пятеро. Стрелы лежат в одном большом ведре позади них. Я не смогу его поднять. Я напрягаю глаза, решая проверить, из чего оно сделано. Вдоль всего прохода стоят факелы. Но если я встану, чтобы взять факел, меня увидят.

Звук удара меча о меч проносится сквозь Купол. Каждую секунду, пока я выжидаю, очередной Дозорный пытается убить моих друзей. Я должна действовать немедленно.

Отбросив всякие попытки быть незаметной, я покидаю своё укрытие и мчусь по проходу. Я подпрыгиваю и выхватываю факел, и поворачивается лучник. Я опускаю факел в стрелы. Я не смогу ничего сделать с теми, что у них уже вложены в луки, но полгода назад лучники Джована были не очень хороши. Надеюсь, они не улучшили своё мастерство.

Лучники видят вспыхнувшие стрелы.

Я почти не останавливаюсь, подбегаю к лучнику в конце ряда и впечатываю кулак ему в брюхо, выхватывая при этом кинжал. Я не сражаюсь с ними. Есть дела поважнее.

– Схватить её! – кричит один.

Я смотрю налево и оцениваю расстояние. Но стараюсь не думать о том, что собираюсь сделать. Промедление убьёт меня. Я перескакиваю через заграждение прохода в пространство Купола.

За спиной раздается свист стрелы. Дозорный промахивается.

Движение балки застаёт меня врасплох, когда я приземляюсь на неё. Живот бурчит, пока я пытаюсь восстановить равновесие. Толпа задыхается. Тому, кто строил этот Купол, не стоило вешать свои знамена на четыре балки, подвешенные над воротами. Это было идеальным средством для блокировки выхода под свод Купола. Чтобы сдвинуть их, потребуется человек двадцать или больше.

Я выпрямляюсь и быстро принимаюсь за работу: перерезаю одну верёвку и бегу вдоль широкой балки. Перерезаю вторую верёвку, а затем третью посередине и спрыгиваю на уровень ниже, а балка падает. Надеюсь, балка никого не заденет. Но Джован может простить мне убийство стражников, и я уверена, что устраиваю здесь достаточно яркое представление, чтобы Дозорные знали о моих передвижениях.

Через секунду раздается оглушительный треск.

Не знаю, чего ожидает Дозор. Но вряд ли, они ожидали, что я повторю тот же процесс вдоль следующей стены. Когда я бросаюсь на очередную балку, я более готова к тому, что она начнёт раскачиваться. Раздаются крики. Пятеро лучников направляются ко мне. Я перерезаю верёвки и, спрыгнув, хватаюсь за перила на уровне ниже. Двое Брум из Внешних Колец перетягивают меня через край.

Грохот сигнализирует о моём успехе. Я повторяю свои действия на третьей балке и не дожидаюсь её падения, а перехожу к последней. Дозорные знают, где я буду на этот раз. Двое из них встречают меня у подножия лестницы. Для них было ошибкой разделиться. Пот капает на глаза, но я вырубаю их и бегу наверх. Остальные не ожидали, что я прорвусь. Я проскакиваю мимо них и прыгаю на последнюю балку. Раздаётся жужжание. Я падаю, и что – то задевает мою макушку.

На этот раз я перерезаю обе внешние веревки, а затем двигаюсь вдоль балки до середины. Я делаю быстрый вдох и перерезаю третью верёвку.

Я спускаюсь по балке на первый уровень, где спрыгиваю на балюстраду. Воздух вырывается из моих лёгких, когда я цепляюсь за заграждение. На этот раз я чувствую вибрацию камня при падении балки. Задыхаясь, я встаю на заграждение, беру у мужчины напиток и залпом осушаю весь кубок. Возможно, это мой последний напиток.

Я издаю громкое «Иха» и слышу одно в ответ. Широко раскинув руки, я падаю назад, смеясь над выражением лиц Брум.

Воздух проносится мимо меня. Я прижимаю руки к бокам и сжимаю ноги. Лавина подхватывает меня и подбрасывает вверх. Я снова приземляюсь на пол Купола. Но не раньше, чем добавляю пару кувырков. Толпа ревёт в ответ на моё выступление. Я быстро забываю о них и осматриваю своё окружение.

Мужчины стоят в две шеренги. Все потные. Все борются за свою жизнь и полностью сосредоточены на том, что они делают. У ног Убийцы и его людей на противоположной стороне Купола лежит куча истекающих кровью Дозорных.

Я смотрю на них, и моё сердце замирает. Так много людей прошли через это. Осталось ещё около сотни Дозорных. Три балки на месте. Четвёртая немного сдвинулась вперёд. И я вижу, что стражники протискиваются мимо неё медленной струйкой. Теперь у нас есть крошечный шанс выжить.

Кристал стоит позади мужчин, обхватив себя руками. Два верхних уровня скандируют и топают ногами. Всё вокруг дрожит. Они выкрикивают моё имя. Я приседаю, мимо меня проносится копье. И теперь наконец-то вижу для чего нужны маленькие выступающие ступени. Малир и другой командир выкрикивают приказы тем, кто ниже их по рангу. Они координируют действия Дозора.

– Лавина! – кричу я сквозь шум.

Он ворчит, пока я объясняю, что хочу сделать. Я отступаю на меньшее расстояние. Он бросает меня, и я только успеваю ухватиться за край балкона, на котором стоит неизвестный командир. Я толкаю себя вверх и уклоняюсь от его меча. Вслед за этим я наношу удар в горло. Я разворачиваюсь, используя стену позади него, и бью командира по челюсти. Он падает, но всё ещё моргает. Я пинаю его, чтобы убедиться, что он выведен из строя. Оглянувшись, я понимаю, что нет нормального способа вернуться к своим людям. Я могу сделать это по-своему.

Я перепрыгиваю через балкон и приземляюсь на плечи Дозорного. Прежде чем он реагирует, я перепрыгиваю на плечи следующего.

Я кричу на ходу.

– Командир выбыл! Командир ранен!

Я танцую над ними и перепрыгиваю через груду бессознательных тел, и возвращаюсь к своим бойцам. Моя уловка сработала. Дозорные в замешательстве поворачиваются к своему одинокому командиру. На их лицах неуверенность. Натиск замедляется.

– Перегруппироваться! – кричит Малир.

Он руководит людьми на противоположном конце, но теперь ему придётся разделить своё внимание между обеими группами. Дозорные отступают назад. Я не собираюсь убивать Малира, если вообще смогу. Он мой друг – или был им.

– Подожди! – кричу я, когда Вьюга движется за ними.

Он отходит назад.

Я бегу вдоль линии, пыхтя.

– Отступите немного к углу, чтобы они не смогли обойти нас и добраться до Кристал. Переведите дыхание. На этот раз они не остановятся.

Я смотрю вверх, а затем снова поворачиваюсь к мужчинам.

– Осталось пятьдесят или около того. Мы справимся!

– Но они, наверное, всё равно убьют нас в конечном счёте! – говорит Лёд, поднимая голову с того места, где он пытается перевести дыхание.

– Возможно. А, может быть, и нет. Если да? Вы все станете легендами. Единственные бойцы, которые когда-либо побеждали Дозорных, – говорю я.

Я подбираю брошенное копьё. Мужчины отступают на двадцать метров к углу. Я киваю Кристал и поворачиваюсь к Дозорным, которые вернулись в строй.

– В атаку, – орёт Малир на своих Дозорных.

Я опускаю взгляд вниз. Поперек ямы лежит веревка от одной из балок, которую я скинула. Я бегу, быстрее, чем когда-либо, бросаю копьё рядом с собой и хватаю веревку обеими руками. Когда линия фронта приближается, я тяну, используя всю свою силу и вес тела. Но этого недостаточно.

Затем канат поднимается. Я смотрю через плечо на Осколка и Вьюгу. Я успеваю улыбнуться им, прежде чем верёвка вырывается из моих рук, разрывая кожу на ладонях.

Первый ряд людей падает друг на друга. Это останавливает их атаку и Дозорных позади них.

Я поднимаю копьё, и мы присоединяемся к остальным мужчинам, которые ликуют, даже когда вырубают упавших стражников тупыми концами своих копий. Перед нами теперь тридцать человек или около того. Десять против команды Убийцы. Я не знаю, сколько осталось людей у Убийцы. Не много, если они послали туда только десять бойцов.

В течение следующего неопределенного периода времени одиннадцать из нас сражаются. Все мы начинаем ослабевать и, без тени сомнения, я осознаю, что если бы мы не так усердно тренировались в последнее время, мы бы уже были мертвы. У всех идёт кровь из тех или иных ран. Большинство из нас получили по несколько ранений.

Я выгибаю спину и вращаю копьё, и пронзаю бёдра трёх мужчин. Я разворачиваю копьё и тупым концом бью тех же мужчин по лицам. Пока они хватаются за лица, я валю их на землю одного за другим.

Осталось меньше двадцати.

Я отступаю за линию и оцениваю ситуацию. Я смотрю вверх на Малира, чтобы понять, могу ли я предугадать, каким будет его следующий шаг. Моё сердце останавливается. На уровне над ним стоит Мясник. У него в руке меч. Не нужно быть гением, чтобы понять, что он планирует делать.

Я проскакиваю через фронт сражающихся, копьё крепко держу в руке. Когда Мясник начинает прыжок, я делаю два шага галопом и выпускаю копьё.

Оно настигает его на полпути вниз, и через рот пригвождает к стене над головой Малира.

Время замедляется. Малир оборачивается. Затем снова переводит взгляд на меня. Ревущий взрыв раскалывает Купол спустя секунды тишины после того, как копьё поразило свою цель. Я поворачиваюсь к источнику самого нечеловеческого звука, который я когда-либо слышала. Убийца отрубает голову своему противнику жестоким ударом и начинает надвигаться на меня, окровавленный меч блестит в его руке. Оружие бы мне не помешало.

Внезапно десять оставшихся Дозорных стали наименьшей из моих проблем. Они всё равно не обращают на меня внимания. Их недостаточно, чтобы сражаться на два фронта.

– Иха!

Я поднимаю голову и вижу меч, вращающийся в медленном пролёте в мою сторону. Я ловлю его и поднимаю в знаке благодарности Осколку.

– Иха!

Я ловлю второй меч от Шквала. И смутно замечаю, как Лавина сшибает головами двух Дозорных, а Лёд рассекает их икры.

Убийца уже на полпути через Купол. Он в ярости и движется быстро. Я проверяю баланс мечей и дважды кручу их по кругу, затем шагаю в центр Купола. Похоже, мы всё-таки получим свой поединок.

Он не останавливается, но ревёт:

– Ты убила моего брата, гребанная шлюха!

Последнее слово – истошный крик.

Когда он обрушивает на меня свой меч, его глаза безумны. Я парирую удар скрещенными мечами, но его ярость всё равно отталкивает меня на несколько метров назад. Каждый удар, который я блокирую или отвожу в сторону, заставляет мои руки дрожать. А его удары так же быстры, как я помню. Но его гнев лишил его расчёта и спокойствия.

– Он выглядит как свинья, – говорю я и вижу, как лицо Убийцы искажается от ярости.

Он резко размахивается, и я проскакиваю под его защитой, при этом рассекаю его правое бедро. Он ревёт и резко ударяет клинком в мою сторону, задевает верхнюю часть левой руки.

Мы осыпаем друг друга ударами в смертельном танце. Я не слышу ничего, кроме его дыхания, и не чувствую ничего, кроме его намерений. Я действую исключительно на инстинктах. Нас не прерывают. С остальными стражниками уже разобрались.

– Ты сдохнешь, сука. А потом я нассу на твой труп, – выплёвывает он и бьёт меня наотмашь.

Я уворачиваюсь.

Его комментарий не действует на меня так, как он рассчитывал. Вместо этого он напомнил мне о женщине, которую он изнасиловал, изуродовал и повесил. На вид ей было около двадцати или около того. Чуть моложе Кристал. Без сомнения, он изнасиловал Кристал, думая, что она ещё ребёнок.

Белая ярость, какой я не испытывала со дня смерти Кедрика, лижет мои внутренности. В моих ударах появляется новая сила, и я обрушиваю на него поток атак. Мне доставляет удовольствие видеть, как расширяются его глаза. Он больше не думает о своём брате. Он понимает, что я лучший боец. Он не успевает сделать выпад. Это мой шанс. Я сдерживаю его клинок одним из своих мечей, уворачиваясь от его сокрушительного кулака, а другой меч до самой рукояти вонзаю ему в живот.

Я отступаю назад, держа теперь только один меч. Даже в таком состоянии Убийца всё ещё опасен. Я отбиваю его оружие, когда он подносит обе руки к мечу, торчащему из его живота. Я помню, как Кедрик сделал то же самое со стрелой, торчащей из его груди. Я стряхиваю навязчивое воспоминание.

Убийца падает на колени. Я оглядываюсь. Другие наблюдают. Толпа скандирует моё имя. Или, может быть, никогда не прекращала.

– Кристал, – зову я и машу ей.

Она смотрит в мою сторону и шаркает вперёд. Я жестом призываю её поторопиться, и она трусит ко мне.

– Окажешь честь? – спрашиваю я и протягиваю меч.

Она смотрит на меч и снова на меня в недоумении. Её лицо застывает.

– Да, – говорит она и хватается за рукоять, чуть ли не выхватывая оружие из моих рук.

Я перемещаюсь за Убийцу и держу его руки за спиной. Я не хочу, чтобы он пытался что-то сделать. Кристал встаёт перед ним. Я вижу, что она боится находиться так близко к нему. Интересно, сделает ли она это.

Убийца говорит между вздохами:

– Ты была одной из моих любимых. У тебя была такая тугая маленькая…

Кристалл замахивается и перерезает ему горло. Меч не доходит до конца. Она выдёргивает его и замахивается снова. Кровь брызжет на меня.

– Убийца! – кричит она.

Я отпускаю его, и он падает на землю. Теперь у него нет головы. Она рубит его тело.

– Насильник! – кричит она.

Когда она поднимает меч в следующий раз, я ловлю её запястье и забираю оружие у неё, притягивая её к себе. Я обнимаю её, и она рыдает в моих объятиях, как сломленная девушка, которой она была. Толпа затихает.

Я качаю её, гладя по волосам.

– Мороз! Быстрее сюда! – кричит Осколок.

Я поворачиваю голову. Все мужчины стоят вокруг чего-то. На что они уставились? Таща за собой Кристал, я иду к ним.

Потом мужчины расступаются, и я вижу, кто лежит, не двигаясь, в центре.

ГЛАВА 13

Я бросаю руку Кристал и бегу остаток пути, всё моё существо кричит.

Только не Шквал!

Люди Греха расступаются и отходят, когда я опускаюсь на колени рядом с неподвижной фигурой Шквала. Нет, не неподвижной. Он дышит. Задыхается, борется за дыхание.

– Что случилось?

Я смотрю на Вьюгу, который держит голову Шквала в своих руках.

– Дозорный достал его, здесь под рёбрами, – говорит он.

Его глаза налились кровью, а подбородок дрожит, на грани срыва. Каждый боец здесь знает, что «под рёбра» – это нехорошо. Я хватаю одну из окровавленных рук Шквала, а Кристал опускается на колени с другой стороны от меня. Так много крови. На нём нет туники, чтобы впитать её, поэтому она просто стекает по его бокам. Я поворачиваюсь к Осколку. Я даже не успеваю ничего сказать, как он качает головой. Я перехватываю его взгляд и читаю в его глазах безнадёжность. Ещё один человек, о котором я заботилась, вот-вот умрёт.

Шквал кашляет.

– Ты в порядке, брат, – говорит Лёд.

Он крепко держит Шквала за другую руку.

– Нет, не в порядке, – говорит Шквал и выпускает короткий смешок, который переходит в приступ кашля.

Кристал снова плачет. Я качаю головой, смотря на Лавину, указывая в сторону Кристал. Надеюсь, он её утешит.

Шквал смотрит на меня.

– Ты достала его. Ты… достала Убийцу.

Он задыхается, выражение лица искажается от боли.

– Ещё бы, – говорю я, моё зрение становится нечётким.

– Значит, мы победили, – говорит он и закрывает глаза с усталой улыбкой.

Потребовалось мгновение, чтобы понять, что он говорит о турнире. Кажется, это было так давно.

– Мы надрали задницы. Лучший боец и лучший результат, – говорит Вьюга.

Слёзы стекают по его лицу на зернистую землю Купола.

– Не нужно… – говорит он и перекатывается, сжимая область под сердцем, – быть такими грустными, – волна боли проходит, и Лёд снова переворачивает его на спину. – Я всегда хотел выиграть турнир.

– Мы сделали это. Ты сделал это, – Осколок приседает и берёт Шквала за плечо.

– Ещё кое-что – говорит он.

Его слова звучат невнятно. Я чувствую, как предательская слеза скатывается по моему лицу. Я не имею права плакать, когда Шквал так силён в свои последние минуты. Я хватаю его за руку, как будто могу как-то удержать его здесь.

– Что? – спрашиваю я хриплым голосом.

Не думаю, что кто-то ещё может говорить.

Шквал снова поднимает на меня глаза, и, хотя он находится на смертном одре, на его щеках появляется румянец.

– Поцелуй.

– Почему ты просто не сказал об этом, – говорит Грех, проталкиваясь сквозь круг вокруг нас.

Лёд смотрит на него, а Шквал начинает смеяться. Это даёт разрешение остальным, хотя звук получается принужденным. И этот смех делает момент ещё более душераздирающим.

– От кого-то… немного симпатичнее, – задыхается Шквал. Он дёргает пальцем в моём направлении, – Мороз.

Я улыбаюсь ему дрожащими губами. Позади меня мужчины тихонько смеются над бессвязными отрицаниями Греха. Я делаю шаг вперёд и обхватываю голову Шквала руками. Несколько слезинок капают на его окровавленное, мокрое от пота лицо. Его голова – мёртвый груз в моих руках. У него больше нет сил, чтобы держать её самому. Дрожь пронзает его тело, а его глаза продолжают скользить по мне, как будто ему трудно сфокусироваться.

Я наклоняюсь, прикасаюсь губами к его губам и отстраняюсь. Он вздыхает, и звук гулко отдаётся в его груди. Я вижу, как он угасает. Я хочу заглянуть в его глаза и вернуть в них свет, но я не знаю, куда он исчезает.

Я прижимаю последний скорбный поцелуй к его лбу.

Его больше нет.

Вьюга яростно обнимает тело Шквала, бормоча слова, которые я не могу расслышать. Лёд кричит, а Осколок изо всех сил пытается его утешить. Я обнимаю себя, не пытаясь скрыть слёзы. Большая рука ложится мне на плечи, и я смотрю на Лавину. Он раскрывает свои объятия, и я бросаюсь в них. Он подхватывает меня и крепко обнимает, а я рыдаю у него на плече. Я чувствую, как его слёзы падают мне на голову. Шквала больше нет. Милый Шквал, который каким-то образом был втянут в эту жизнь, когда не должен был. У него не было шанса стать мужем или отцом.

Лавина начинает опускать меня на землю. Я удивляюсь, почему он это сделал, пока не вижу, что к нам приближаются Джован, его личный охранник и Малир. Пока мы были заняты Шквалом, они оттеснили балку от одной из дверей.

Грех и его люди уже выстроились в линию. Наша скорбящая группа присоединяется к ним. На другом конце остаются двое мужчин, которые были с Убийцей – единственные выжившие из их группы. Один из них – Хейл, а второй – человек, покинувший группу Греха. Джован подходит к ним.

– Что он делает? – шепчет Осколок.

Человек Хейла атакует. Меч Джована оказывается там прежде, чем мои глаза успевают обработать действие, а затем голова мужчины проносится по воздуху.

– Чёрт, – говорит Осколок.

Он почти никогда не ругается.

Оставшийся мужчина из барака Трюкача бросает оружие и поднимает руки. Два охранника хватают его за руки и тащат перед нашим строем. Джован медленно обходит мужчину и открывает ладони. Напуганная, я вспоминаю о толпе. Зрители ревут, кричат о смерти этого человека. Люди из Внешних Колец, которые смотрели, как этот мужчина сражается снова и снова, делают то же самое. Они смеются и бросают мусор со своих площадок. Джован смотрит на меня и поднимает бровь. Я отворачиваюсь от него. Едва раздается крик мужчины, как он также умирает.

Джован проходит вдоль строя, стуча сапогами. Он несколько мгновений смотрит в лицо каждому мужчине. В первый раз он игнорирует меня, а по пути обратно останавливается и встаёт прямо передо мной.

Я наклоняю голову, немного стыдясь своего залитого слезами лица. Его глаза скользят по моим чертам, несомненно, оценивая всё это. Мне слишком грустно, чтобы бросить на него вызывающий взгляд, как я планировала. Проницательные голубые глаза, вероятно, видят и это. С момента нашей первой встречи у него появилась жуткая способность читать мои мысли.

– Но сделали бы они то же самое без твоего руководства? – наконец спрашивает он.

Я отвечаю ему, хотя вопрос и был риторическим. Я не могу больше смотреть, как умирают мои друзья.

– Да, – говорю я.

Я говорю о людях из моей казармы. Я бы включила сюда также Гнева, Греха и Порока. О других я не знаю.

Конечно, глаза Джована останавливаются на людях Трюкача. Грех шаркает рядом со мной.

Король возвращает свой взгляд к моему и рычит, отворачиваясь.

– Пожалуйста, – выдыхаю я.

Он замирает на мгновение, а затем продолжает двигаться к своей страже. Я игнорирую вопросительные взгляды Греха и Лавины. Собирается ли он убить их? Убьёт ли он меня?

Толпа теперь освистывает. И скандирует моё имя. Я не знаю, что они думают о его повышенном внимании ко мне. Король достаёт свой меч. Толпа освистывает его ещё громче. Они не хотят, чтобы он это делал. Возможно, они не так кровожадны, как я думала.

– Не убивай, не убивай, не убивай! – скандирует толпа.

Король поднимает руку, и толпа замирает. Некоторые из мужчин в строю суетятся, обеспокоенные этим проявлением власти.

– Сегодня мы стали свидетелями того, чего раньше никогда не видели, – ревёт он.

Толпа ревёт в ответ. Он даёт ей мгновение, прежде чем снова поднимает руку.

– А раз так, я сделаю то, чего раньше никогда не делал.

Грех резко вдыхает рядом со мной. Пожалуйста, отпусти их. Глаза Джована встречаются с моими.

– Эти мужчины, – он делает паузу, когда толпа снова скандирует моё имя, – и женщины.

Он уступает.

Я фыркаю и быстро задерживаю дыхание, когда он останавливается и снова встаёт перед строем. Я понимаю, что он работает с толпой так же, как и мы. Иронично.

– Будут прощены! – выкрикивает он в толпу.

Купол сотрясается от реакции людей.

И впервые сегодня они не скандируют моё имя, они скандируют имя своего Короля.

Мы даже не успеваем отпраздновать наше спасение от смерти, как нам приказывают идти к воротам. Я оглядываюсь, желая убедиться, что Кристал в безопасности. Она с Осколком. Лавина едва сдерживает Вьюгу, пока двое стражников тащат тело нашего друга прочь. Лёд смотрит, пока мы не окажемся в туннелях под стадионом и Шквал не скроется из виду.

Мы проходим по освещенным факелами проходам под Куполом и проходим парадом перед ассамблеей. Джован отделяется от первой шеренги и возвращается к своему трону, не обращая на меня внимания. Я чувствую его ярость. Это понятно, учитывая ситуацию, в которую я его только что поставила. Мы выставили на посмешище его стражу и его Купол. К тому же есть ещё и всё остальное, через что я заставила его пройти, сбежав.

Мы покидаем Купол и продолжаем шествие. Я понятия не имею, куда мы идём. Я не могу поверить, что мы живы. Почти все мы, и даже больше, чем я смела надеяться. У меня сжимается горло, когда я думаю о Шквале. Я бы хотела, чтобы это был кто-то другой. Один из людей Греха. Это ужасная мысль, но, тем не менее, это правда. Небо начинает темнеть, и мои раны начинают пульсировать. У меня их несколько. Я вижу, как кровь капает с пальцев Лавины.

В конце шеренги раздаются шепотки. Я выглядываю из-за фигуры Греха и задыхаюсь, когда вижу, где мы находимся. Зачем Джован привёл нас сюда? К сожалению, я знаю, что это моя заслуга. Несколько других мужчин тоже знают. Я вижу их мечущиеся взгляды. Я вспоминаю конкретные слова Короля. Он сказал, что нас пощадят, а не отпустят.

Ощущения при входе в этот замок практически идентичны тем, что я испытала в первый раз, прибыв в Третий Сектор. Ворота поднимаются, а затем опускаются за нами. Нас проводят вверх по огромной лестнице и через внушительный вход. На этот раз меня не ведут через арку на королевский суд и не ведут по лестнице в мою старую изолированную комнату.

Этот замок немного отличается по своему дизайну. Он более удобный, и в нём больше декора. Должно быть, это заслуга матери Джована. Либо она, либо Арла. Мне не очень нравится мысль о том, что это сделала Арла. Я сомневалась, что остальным женщинам ассамблеи тоже это нравилось.

– Ты. Женщина.

Я смотрю на Дозорного, гаркнувшего на меня, и вскидываю брови. Четверо мужчин окружают меня, и подталкивают Кристал ко мне. С паникой в глазах она поднимает взгляд, и я понимаю, что все остальные будут в ужасе, не имея никакого опыта пребывания в замке. Мне бы хотелось успокоить её, но я беспокоюсь по своим собственным причинам.

Я машу рукой Осколку, когда мужчин ведут в другом направлении.

– Сюда, – говорит стражник и снова толкает Кристал.

Я хватаю её руку и держу железной хваткой.

– Мы идём за вами. Не нужно толкаться, – говорю я и смотрю на него, пока он не делает шаг назад.

Как и обещано, мы движемся за ними без сопротивления. Они останавливаются перед дверью и открывают её.

Проблемы начинаются, когда я пытаюсь войти в комнату следом за Кристал.

– Не ты, – говорит ведущий Дозорный.

Я скрещиваю руки на груди.

– Почему нет?

Мужчины обмениваются взглядами. Один из них пожимает плечами и выглядит озадаченным. Я сдерживаю улыбку. В Осолисе наши стражники отбираются по их боевому мастерству, а также по их инициативности и способности решать проблемы. Эти навыки явно не являются обязательным условием для работы в Дозоре.

– Приказ Короля, – один из них, наконец, ворчит из-под шлема.

В ответ на его слова я поджимаю ноги. Надо чтобы кто-то побыл с Кристал. Четверо Дозорных шаркают ногами. Они только что видели, как я сражаюсь. Они знают, на что именно я способна.

– Мороз. Всё нормально. Я буду в порядке, – говорит Кристал. – Пожалуйста… Я устала от борьбы.

Я смотрю на неё, и она едва сдерживает слёзы. Я киваю и шагаю вперёд, чтобы обнять её.

– Ты не должна оставаться одна после того, что случилось, а затем ещё и Шквал. Ты уверена, что с тобой всё будет в порядке? – спрашиваю я.

Она кивает мне в плечо.

– Большое тебе спасибо. За всё.

Меня провожают на второй этаж. Я гадаю, спят ли Арла и Майси в тех же комнатах в этом замке. Вместе со своим сопровождающим я дохожу до конца коридора, а затем поднимаюсь по нескольким лестницам в короткий проход. В этом коридоре всего две комнаты. Я остаюсь в ближайшей комнате.

Она более милая, чем моя предыдущая комната. Разноцветные шторы смягчают колонны вокруг кровати. В одном углу находится ниша, заваленная яркими подушками. Справа от меня находится ещё одна дверь, но когда я дёргаю за ручку, то обнаруживаю, что она заперта. За ширмой стоит ванна. Она похожа на ванну Фионы, только под ней находятся шарики пиопа для подогрева. Я медленно вращаюсь по кругу, рассматривая гобелены, богато украшенную деревянную мебель, затейливую каменную кладку. После моей обувной коробки в казармах, это просто мечта. Мне нравится. Это комната для гостей? Я никогда не думала, что комната, которую я занимала в Третьем Секторе, была темницей, но по сравнению с этим великолепием она казалась таковой. Отвлечься на комнату удаётся ненадолго. Я опускаюсь на полированное сидение в подножии, болят мышцы – в том числе сердце.

Шквала больше нет.

Новые слёзы стекают по моим щекам. Возбуждение от боя проходит. Мои плечи опускаются, когда я вспоминаю каждый удар и пинок, приведший к его смерти. Кто именно нанёс смертельный удар? Если бы я ударила кого-то посильнее, был бы жив Шквал?

Ну, хотя бы я спасла жизнь Малиру. И избавила мир от двух бездушных мужланов. Я знаю, что потерять только одного человека, это везение, но ощущается иначе.

Раздается стук в дверь, заставляя меня судорожно вытирать лицо. Я хмуро смотрю на вход, когда дверь сразу не открывается. Следующий, более настойчивый стук эхом разносится по комнате.

Я встаю и иду к двери, гадая, не уловка ли это. Я пробую защёлку. К моему изумлению, она открывается. Я даже не потрудилась проверить, уверенная, что дверь заперта. Очевидно, я не пленница. Так же ли обстоит дело с другими бойцами? Или поэтому меня разлучили с ними?

Я стою с открытым ртом, когда входит процессия женщин. Одежда раскладывается на кровати. Ванна наполняется, и под ней зажигаются бусины. Открывается ширма. Я взвизгиваю, когда входит Садра, и застываю в шоке, пока она обрабатывает мою левую руку, где Убийца пробрался под мою защиту. Я жду, что она узнает меня, что она сравнит рост Татумы с ростом Мороз. Что она сопоставит исчезновение Татумы с появлением Мороз. Но она этого не делает. Я думаю, что моё молчание отталкивает её. Но Олина, конечно, успокоила бы её. Мороз было бы всё равно.

Руки Садры трясутся так сильно, что я удивляюсь, почему она помогает мне. Заикаясь, она благодарит за спасение жизни Малира, отвечая на мой вопрос. Я понимаю, что мои друзья-делегаты будут здесь. От волнения это совсем вылетело у меня из головы. Фиона, Жаклин, Роман и другие. Смогут ли они понять, что это я? Мой невысокий рост в Гласиуме сам по себе редкость. Мне повезло, что Кристал здесь и такого же роста. Это может предотвратить их подозрения.

Слуги уходят в том же порядке, в котором пришли.

Я закрываю за ними дверь, снова в недоумении. Что всё это значит? Я смотрю на пар, поднимающийся над ширмой. Джован приказал им принести всё это. Целую ванну воды! Не помню, когда я в последний раз мылась в ванне. Со всеми ли обращаются так же?

Я намерена оставаться в ней, пока вода не остынет, но вода не остынет, если под ней будет огонь. Как всё-таки дно ванны не обжигает меня? Аднан, наверное, уже рассказывал мне когда-то. Я обычно отвлекаюсь, когда он увлекается подробностями своих изобретений. Я издаю стон от ситуации, в которой нахожусь, вынужденная жить за спинами своих друзей. Хотя, если честно, я не могу винить Джована. Я загнала его в угол. Мне просто нужно убедиться, что не оплошаю и не сделаю то, что сделала бы Олина. Джован – единственный мужчина в Гласиуме, который знает мой секрет, и так оно и должно остаться.