Текст книги "Невиданное (ЛП)"

Автор книги: Келли Мур

Соавторы: Такер Рид,Ларкин Рид
сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 18 страниц)

– Кто?

Она проигнорировала мой вопрос.

– Ты помнишь время до этого? Время, которого больше нет?

Похоже, что я единственная, кто это помнит. Сэм и Мэгги помнят, как я их разбудила, но они не помнят, что случилось до этого. Не в другом времени.

– Они помнят перемену, потому что были там.

Перемена. Почему-то это слово было тяжело перенести – это заставило меня почувствовать себя слабой, как будто я растворяюсь, становясь все тоньше и тоньше. Я начала раздражаться оттого, что дала женщине так много ответов, а она даже не сказала своего имени. – Простите. Как вы сказали, кто вы?

– Они называли меня Нанга.

Женщина из видения, в котором была Сара-Луиза и паучиха Добрая Матушка. Старше, но ее можно узнать. Она выглядела достаточно неплохо для человека, который умер два столетия назад.

Она повернула голову, как будто увидела что-то, чего не видела я.

– Она уже идет. Мой маленький друг. Мое утешение. Я считала ее кем-то, кого видела во сне. Но она становится все четче. Каждый раз, когда она приходит, она становится все четче.

Она снова посмотрела в мою сторону, но не думаю, что она могла видеть меня. Она слепо заговорила.

– Тебе нужно найти Джексона. Сейчас.

Пузырь времени, удерживающий нас, лопнул и она исчезла. Но не раньше, чем я успела заметить тоненькую струйку, текущую из ее носа.

Я стояла еще какое-то мгновение, в лабиринте, в который вернулась зима. Я почувствовала нежелание двигаться, оказалась в ловушке какой-то игры, правил которой я не знала. Это было несправедливо. Я не хотела в нее играть.

Затем я повернулась и, следуя по своим следам, вышла из лабиринта, бросив при этом зеленый камешек там, где я его нашла. Я собиралась найти Джексона.

***

Слова Нанги продолжали вертеться в моей голове. Перемена. Время, которого больше не было. В этих фразах таились ужасные возможности. Была ли я в ответе? Может быть, я изменила вещи к худшему? Но это же абсурд. Мэгги же жива, снова и снова повторяла я. Все стали счастливее. Все было лучше.

Я вошла в дом через кухню и направилась к лестнице. Но тут я услышала голоса родителей, доносящиеся из-за вращающейся двери, ведущей в столовую. Громкие и злые. Моя мама практически рычала.

– Даже не думай включать деньги в уравнение, Том. Может быть, я просто считаю, что для Сары будет важным иметь подобную вечеринку в ее семейном доме. Как тебе вообще могло прийти в голову, что я думаю только о себе?

В голосе папы явно слышался сарказм.

– Может быть, мне это пришло в голову после прожитой вместе жизни.

– О, отлично, – в тон ему ответила мама. – Почему бы нам не вскрыть все старые раны? Поговорим о прошлом. Потому что я не единственная, кто предал наш брак.

Я поняла, что голоса принадлежат не моим настоящим маме и папе – они принадлежат другим, тем, кого больше не существует. Родители Первой Сары. Но я все же толкнула дверь. Просто, чтобы убедиться.

Столовая была пуста. Но я с облегчением вспомнила то, что слышала, ссору. Все не могло быть еще хуже, чем были.

Я услышала три коротких удара в дверь, которую я только что закрыла. Я повернулась и увидела молодую версию своего отца, его волосы были нелепо длинными и непослушными, улыбка была широкой, он был одет в тренировочные брюки и парусиновые туфли на платформе.

– Боже, Парсонс, ты снова здесь? – вырвалось у моей мамы. Я оглянулась назад, в сторону стола. Она сидела там, ее волосы были длинными и вились на кончиках, она улыбалась поддразнивающей улыбкой. Она была не намного старше меня сейчас.

– Я просто хотел дать тебе еще один шанс ударить меня на заливе.

– Ты во всем винишь меня? – спросила мама, поднимая брови и делая невинное лицо. – Половина лодок на реке слышали, как я кричала, – По другому борту! – Предполагалось, что ты хорошо плаваешь, Парсонс. Но я часто слышала, что новые англичане не слишком хорошие моряки.

– Просто ты окунула меня из-за того, что я критиковал твой якорный узел.

– Может быть, – ответила молодая версия мамы и схватила папу за рубашку. – Но я никогда не признаюсь в этом. – Она притягивала его. Пока их губы не соприкоснулись в поцелуе, который заставил меня отвернуться. Когда я посмотрела снова, они исчезли.

Как будто Дом Эмбер старается успокоить меня. Все стало лучше.

Но я хотела, чтобы видения прекратились.

Перепрыгивая сразу через две ступеньки, я провела расческой по волосам, воспользовалась тушью для ресниц и блеском для губ, затем снова сбежала вниз и выбежала на улицу через переднюю дверь. Я была рада, что мне нужно было отправиться на поиски Джексона. Мне нужно было отдохнуть от этого дома.

***

В точности, как я делала раньше, я позволила своим чувствам вести меня и, как и в прошлый раз, они привели меня к церкви. Где я и нашла его, ожидающим меня, стоящим снаружи, скрестив руки на груди.

– Как ты узнал, что я приду? – спросила я.

– Разве ты не обещала не делать этого?

Да, я пообещала, с некоторым раздражением подумала я. Ты настоял на этом обещании, потому что хотел сохранить от меня свои секреты.

– Кое-кто велел мне прийти, – с вызовом сказала я.

– Кто бы это мог быть?

– Нанга. Ее звали Нанга.

Я не знала, чего я ожидала, но эффект, который это имя произвело на Джексона, поразил меня. Он выглядел потрясенным и еще… получившим надежду. Удивленным, может быть даже высчитывающим, но пытающимся сохранить все это, удержать в себе. Наконец он произнес:

– Тогда, наверное, тебе лучше войти.

Я не была удивлена тем, что это не оказалось встречей по изучению Библии. Это выглядело больше как что-то… политическое. Азиатская девушка, которую я раньше видела с Джексоном, повернулась, кода мы вошли. Она с подозрением посмотрела на меня. В передней части комнаты стоял новый англичанин в костюме и обращался к преимущественно темнокожей толпе.

– …новый код шифрования, который еврейская разведка не смогла взломать, однако огромное количество коммуникации с немецкими агентами в Северной Америке свидетельствуют о том, что операция важная и неминуемая – угрожающая. Мы просим всех наших шпионов и активистов быть наблюдательными и как можно лучше подготовиться к инциденту, который может привести к большому количеству жертв среди гражданского населения.

Я подумала, что должно быть я ослышалась. Я повернулась к Джексону.

– Он сказал большое кол…?

Джексон сделал мне знак заткнуться; он пытался слушать. Слушатель из аудитории поднялся с вопросом.

– А не будет ли этот инцидент считаться как акт войны?

– Дж. Ай. говорит, действия нацистов будут направлены в сторону дестабилизации и/или саботажа Движения Унификации. Что бы ни произошло, это будет замаскировано таким образом, что бросит подозрение на другую группу. Действия определенно не будут направлены на разворачивание войны. Насколько нам удалось узнать, ни немцы, ни Японская Империя еще не готовы к возобновлению политики военной экспансии.

Я немного нервно дернула Джексона за рукав.

– Этот парень серьезно?

В его взгляде на меня читалось что-то вроде раздражения.

– Да, все серьезно, Сара. Я не хочу тебя пугать, но как я все время тебе говорю, время убегает.

– Какое время? – спросила я, но он уже отвернулся и слушал дальше. Черный служитель, которого я видела раньше – Пастор Хоув – поднялся и пожал руки говорившему.

– Спасибо, раввин Хиллель. – Пастор вышел на помост. – Не кажется вероятным, что ни Новоанглийское правительство, ни наше собственное собираются обнародовать эту информацию общественности, так что распространяйте обеспокоенность, где это только возможно. Мы не хотим поднимать панику, но мы хотим, чтобы все были готовы. Мы также хотим, чтобы люди знали, что Германия активно пытается подорвать движение Унификации, что значит, что нацисты должны воспринимать это как критическую угрозу. В результате чего его успех обретает важное значение.

– Я также хочу напомнить вам, что наша предрождественская служба начнется в 10 часов, но постарайтесь прийти сюда пораньше. Вдохновляющая Диана Нэш расскажет о тех временах, когда она и наш собственный Эддисон Валуа, – он сделал жест в сторону Джексона и люди повернулись, чтобы кивнуть ему, – работали вместе над организацией либерального движения в этой местности. – Тут пастор заметил меня, стоявшую рядом с Джексоном. Он завершил. – И я также хочу поприветствовать всех новых членов нашей группы по изучению Библии, – что спровоцировало смешки в зале – и вдохновить их на новый приход сюда. Мы нуждаемся в участии всех людей доброй воли.

С этими словами встреча закончилась.

Джексон потянул меня в толпу расходившихся людей, пробивая себе дорогу через поток. Он сказал мне:

– Я хочу познакомить тебя кое с кем.

Я неохотно последовала за ним. У меня была мысль, с кем был этот кто-то, и я абсолютно не была настроена встречаться с ней.

– Хейлин! – прокричал Джексон через толпу.

Азиатская девушка повернулась и улыбнулась. Она миленькая, подумала я, немного обидевшись. Джексон подтолкнул меня поближе. – Я хочу познакомить тебя с моей лучшей подругой, – Сарой Парсонс. – Лучшая подруга. – Я была немного удивлена тем, что он так думает обо мне. – Сара, это Ким Хейлин.

– Хелен, – поправила она его. – Хелен Ким. – Так звучит более Конфедеративно. – Она улыбнулась мне. – Очень рада встретиться с тобой. – Она протянула мне руку.

Я пожала ее.

– Я тоже рада встрече. – Я не могла удержаться и улыбнулась в ответ. – Ким – это китайское имя?

– Моя семья родом из места, которое когда-то называли Кореей.

У нее был акцент – едва заметный – не местный. Что значило, что она и ее семья бежали из Империи. Дома я встречала много беженцев и слышала их рассказы. Я знала, что для успешного побега требуется много денег на взятки или невероятная удача, или героические действия, и чаще всего – сочетание всех трех условий. – Конфедерации повезло, что вы у нее есть.

Она снова улыбнулась и кивнула.

– Спасибо тебе. Хотела бы я, чтобы правительство разделяло твое мнение. – Она повернулась к Джексону. – Я увижу тебя в пятницу?

– Я буду здесь, – сказал он. – Тебе нужен кто-нибудь, чтобы проводить тебя домой?

Она покачала головой.

– Мой брат зайдет за мной, но спасибо. – Она проскользнула мимо нас и, уходя, сказала. – Спокойной ночи, Сара.

Джексон наклонился, чтобы собрать свои вещи со скамейки. И это дало мне подтверждение того, что он сидел рядом с ней. Наверное, на моем лице было заметно легкое отчаяние, потому что он вопросительно посмотрел на меня. Я легонько покачала головой и нацепила легкую улыбку. – Я могу предположить, что ты проводишь меня до дома.

– Ага.

Теперь я была на втором месте. Но это было хорошо. Если Джексон будет продолжать считать меня своим лучшим другом, то, может быть, я смогу к этому привыкнуть.

Глава 15

Снаружи церкви ясное солнечное утро уже исчезло; ветер с Атлантики принес облака. В моем мозгу была полная каша от накопившихся вопросов. Насчет Еврейской разведки, фальшивой группы по изучению Библии, и симпатичной корейской девушки. И это если не вспоминать.

– Откуда ты знаешь Нангу?

Он оглянулся на людей, которые все еще толпились у передней двери.

– Давай уйдем отсюда, – сказал он. – Когда мы достигли конца дороги и начали пересекать поле, он снова вернулся к теме разговора. – Я не знаю Нангу, – сказал он. – Я знаю о ней. Она моя прапрабабушка и еще где-то восемь раз пра. Умерла сто восемьдесят лет назад. Меня больше интересует вопрос, откуда о ней знаешь ты?

Я подумывала о том, чтобы солгать. Притвориться, что это что-то вроде шутки, ссылки в книге Фионы о Доме Эмбер, что-то, что я видела в доме, что могло бы объяснить то, почему я использовала это имя для оправдания преследования Джексона. Потому что я не представляла, каким образом могу сказать ему правду и не выглядеть при этом как сумасшедшая.

– Могу я высказать предположение? – спокойно спросил он. Я кивнула, решив, что с радостью предоставлю ему придумать объяснение, которое снимет меня с крючка. Но затем он произнес. – Она разговаривала с тобой в видении.

Боже мой. Я замерла.

– Ты хочешь сказать мне, что ты уже знал о тенях? – И что я не схожу с ума?

Он тоже остановился.

– Да, я уже знал.

Я почувствовала облегчение. И возбуждение. И недоумение. Погодите минутку…

– Как давно ты знаешь?

Он изучал свои ботинки.

– Где-то лет десять.

– Господи боже, Джей. Почему ты не рассказал мне о них?

Он посмотрел на меня и еле заметно пожал плечами.

– Я не хотел, чтобы ты считала меня сумасшедшим.

В ответ на это я лишь улыбнулась.

– Принято, – сказала я. Мы снова начали двигаться. – Как ты узнал о них?

– Кое-кто рассказал мне.

– Кто?

Он слегка нахмурил лоб. Как будто ему было тяжело произносить это. Или было тяжело слушать об этом.

– Ты сказала, Сара.

Я просто покачала головой.

– О чем ты говоришь?

Он отвернулся, пытаясь подобрать слова.

– Я должен тебе кое-что рассказать, – сказал он, и меня снова охватило знакомо ощущение дежавю. Он раньше уже говорил мне это. Мы стояли на причале Дома Эмбер. В тот раз он тоже боялся. Боялся сказать мне…

– У тебя тоже есть дар, – сказала я.

Он выглядел обескураженным.

– Да.

Семейное наследие, подумала я. У меня было мое, у него – свое. Перешло к нему от женщины, чье имя дало старт этому разговору.

– Ты знал о тенях, потому что десять лет назад ты слышал, как я рассказываю тебе о них, потому что у тебя было видение этого разговора, – сказала я. – Потому что ты можешь видеть будущее.

На этот раз он резко остановился.

– Откуда ты знаешь это?

Я стояла и раздумывала, что я должна сказать. Молчание между нами заполнил звук снега, падающего с веток деревьев, перекрикивание кардиналов в поисках пищи, дальний гул машин с дороги, которая шла мимо Дома Эмбер. Как я могла объяснить ему, что он рассказал мне о своем даре на том речном причале, во времени, которого уже никогда не будет.

– Я знаю это, – осторожно сказала я, – потому что ты мне когда-то рассказал об этом.

– Мне кажется, я бы помнил, что рассказывал тебе что-то настолько важное, – сказал он.

Я подняла брови и покачала головой. Это должно быть самая безумная беседа всех времен. Я заставила себя произнести слова, выпалив все сразу.

– Ты не помнишь, как рассказывал мне об этом, потому что говорил мне это в другой реальности – в прошлом, которого больше не существует.

Я ожидала, что он не поверит мне, даже рассмеется. Но то, что я видела в его лице, было… восхищением. Он протянул руку, чтобы успокоиться, взяв за руку меня.

– Ты не знаешь, – сказал он, – ты не можешь представить насколько невероятно, насколько восхитительно слышать твои слова. – Его руки взметнулись к его лицу; он тряхнул головой, казалось, он едва может себя сдерживать.

Наверное, я выглядела так же остолбеневшей, как и чувствовала себя.

– Сара, – произнес он, – это восхитительно, потому что всю свою жизнь, с тех пор как я был ребенком, некоторые вещи, которые я видел, – лучшие, что я видел… – Он осмотрелся, чтобы убедиться, что мы одни, но в парке, который простирался между домом и городом был пустынным. Он снова начал идти, длинные, быстрые шаги отражали его возбуждение, и я бросилась за ним, чтобы его догнать. – Лучшие события, которые я предвидел, – повторил он, – могли произойти только в другом будущем, в будущем, которого здесь не может быть.

Будущее, которого здесь не может быть. Снова слова, которые я уже слышала раньше, воспоминания из другого прошлого.

Он посмотрел вверх и улыбнулся.

– Я всегда считал, что у меня галлюцинации или что-то похожее. Но если ты можешь видеть другое прошлое, Сара, то вполне вероятно, что я вижу другое будущее.

Он выглядел… изменившимся. Вот так сразу. Каким-то образом он стал больше. Спокойнее. Сильнее. Все годы, что я его знала, я никогда не видела, секрет, который он скрывал… что он всегда боялся, что сходит с ума. Не связан с реальностью. Что он все это держал в себе. Как он мог жить так? Утаивать от меня настолько большой секрет? День за днем следить за собой, быть уверенным, что не выскользнет даже крупица правды. Он, должно быть, обладал невероятным самоконтролем, подумала я. Я узнала о тенях всего лишь два дня назад и уже все рассказала ему.

– А что ты видел? – я хотела знать. – В будущем, которое не отсюда?

Он посмотрел на меня, и в его глазах появилось сожаление.

– Я не могу рассказать тебе, Сара.

Он все еще хранит секреты. Он не доверяет мне так же, как я ему. Что вероятно, было моей виной.

– Ладно, – сказала я, опустив глаза.

– Эй. – Он взял меня за руку и развернул, чтобы я видела его лицо. Он склонился ко мне. – Я хотел тебе рассказать, но…

Мы достигли края дороги возле Дома Эмбер, знакомая машина замедлилась и остановилась возле нас. Я взглянула на нее и увидела маму на пассажирском сидении, опускавшую окно. Между ее глазами пролегла небольшая морщинка, но она с улыбкой спросила:

– Эй, ребята, вас подвезти?

Нам оставалось только пройти переднюю лужайку, но мы поняли, что это вряд ли входило в мамины намерения. Мы сели и папа проехал мимо нашей дорожки, чтобы подвезти Джексона до его дома.

Но зачем? Я мучилась над тем, как Джексон планировал закончить свое предложение. Понравилось бы мне то, что он сказал? Или может быть, я бы все испортила? Я заметила, как мама наблюдает за мной краем глаза; я отвернулась и стала смотреть в окно.

Высадившись у крыльца своего дома, Джексон должным образом поблагодарил моих родителей и отправился внутрь.

По дороге от дома Джексона я продолжала раздумывать над его «другим будущим». Я ощущала, как видения прошлого пытаются прорваться, но не могла их ухватить.

– Ты меня слушаешь, детка? – услышала я мамин голос.

– Прости мам. Я кое о чем задумалась.

– Я могу повторить, – улыбаясь, сказала она. – У вас с Джексоном, кажется, был очень серьезный разговор. Все в порядке?

– Все хорошо, – ответила я. – Это то, о чем ты спрашивала раньше?

– Мне нужно, чтобы ты поехала со мной в Аннаполис и помогла мне забрать несколько последних подарков.

Я сдержала вздох. Я не хотела на шоппинг. Я хотела подстеречь Джексона и закончить наш разговор. Этого не произойдет. Я сказала, – Конечно, мам.

***

Я поднялась наверх, сменила одежду на нечто более презентабельное, затем послушно спустилась вниз, приготовившись к двухчасовому походу по магазинам. Я услышала разговор моих родителей через дверь кухни. Я заколебалась, вспомнив ругань в гостиной между родителями другой Сары.

Папа заканчивал предложение.

– …не имею против их дружбы, Энни, но она должна понимать, как это может выглядеть в глазах людей в округе, людей, чье доброе мнение ей будет необходимо.

– Не говоря уже о том, что может подумать сам Джексон, – добавила мама.

Я решила, что пришло время вмешаться, и заглянула к ним.

– К вашему сведению, – сказала я, – у Джексона есть девушка, ее зовут Хелен. Она беженка из Империи и очень красивая. Так что, я думаю, что вам не стоит беспокоиться о нем. – У них обоих хватило здравого смысла, чтобы выглядеть смущенными. Я получила некоторое удовлетворение. – Можем мы ехать, мам? Нам нужно попасть туда до закрытия магазинов.

***

Мама привезла нас в ее любимый антикварный магазин на Главной улице, чтобы поискать подарок для матери Ричарда. Что-то яркое, но достаточно безобидное, так как мама сказала, что они с Клер никогда не были особо близки. Она остановилась на металлической шкатулке, украшенной звездочками и птичками, датированной 1793 годом. Я посмотрела на ценник, прикрепленный к ней, и мои глаза расширились. Мама, может быть, и не была в восторге от миссис Хэтэуэй, но она была готова выложить за ее подарок внушительную сумму.

– А ты приготовила подарок для Ричарда? – спросила она у меня.

– Мам, я едва знакома с Ричардом. С чего мне делать ему подарки?

– Хотя бы потому что нельзя прийти к нему в дом с пустыми руками.

Прийти к нему в дом? Видимо на моем лице отразились все мысли. Мама объяснила.

– Папа должен был сказать тебе… они пригласили нас на ужин в Сочельник. Клер очень настаивала. Она была очень… милой. Говорила о построении «связей» между нашими семьями.

Я закатила глаза и знала, что мама тоже бы так сделала, если бы могла. Я не хотела дарить Ричарду подарок. Это казалось слишком личным, как будто признание, что я хотела чего-то между нами.

– Могу я просто подарить общий подарок для всех Хэтэуэев – коробку конфет, например?

– Ну… – мама пожала плечами. – Я знаю, что он что-то приготовил для тебя.

Как она может знать это? Я задумалась, понимая, что после такой приманки я просто обречена прийти на этот ужин. Держа в руках подарок для Ричарда.

Я кое-что увидела в стеклянной витрине, на которую я опиралась рукой – карманные часы, сделанные за столетие до этого или раньше. На корпусе были выгравированы пересекающиеся линии, на циферблате были изображены изящные цифры под асимметричными руками. Шедевр вне времени. Продавец заметила мой интерес; она вынула их из витрины и поставила их на бархатный поднос, прежде чем я успела остановить ее. Я взяла их в руки.

– Хорошая цена, – прокомментировала мама, – если они работают. – Я покрутила ручку вверху и поднесла их к уху, чтобы услышать шепот. Тик-так, тик-так. – Ты думаешь, Ричарду они понравятся? – спросила она.

– Это не для Ричарда, – сказала я с внезапной четкостью. – Это для Джексона.

– Я уже купила для Розы и Джексона два очень хороших подарка от всей семьи, вдобавок к их Рождественским бонусам. – В ее голосе снова послышалась тревога. – Тебе, наверное, не стоить дарить ему такой дорогой подарок.

Хорошо для Ричарда, но не для Джексона?

– Он не такой уж и дорогой, – сказала я. – Я вполне уверена, что слышала, как кто-то сказал, что это «хорошая цена».

Я передала их клерку вместе со сто долларовой банкнотой – остатками своих денег, заработанных в Астории в качестве няньки, которые я поменяла на валюту Конфедерации. Мама сжала губы, но больше ничего не сказала.

***

Когда мы вернулись домой, папа жарил пирожки с крабами из магазина морепродуктов в Северне. Роза все еще не очень хорошо себя чувствовала, так что мы кормились сами. Мы ели в кухне, как привыкли в Сиэтле.

Ужин был напряженным. Я видела, что родителей определенно не были в восторге от того, что я сравнила их с расистами. И, возможно, я была несправедлива. Они явно считали, что между мной и Джексоном происходит нечто большее, чем просто дружба, и наверное, они не считали бы это проблемой, если бы мы все еще находились в Сиэтле. Но здесь все было по-другому. Вероятно, они всего лишь старались меня защитить. Но я уже большая девочка. И мне не нужна была такая защита.

После ужина я пошла в задний коридор, ведущий в оранжерею. Мне нужно было отдохнуть от родителей, а также мне нужно было кое-что обдумать.

Мне нужно было поговорить с Джексоном.

Когда бы я ни посещала дом бабушки, если мне было одиноко или я была раздражительной, или мне было скучно, или просто было нужно с кем-нибудь поговорить, я всегда шла в оранжерею, и волшебным образом Джексон каждый раз был там, ждал меня. Я привыкла считать это, потому что мы были такими хорошими друзьями, что у нас появлялась своего рода связь. Но сейчас я поняла, это случалось, потому что Джексон каким-то образом заранее знал, что нужен мне, и великодушно соглашался появиться.

Просто еще один из бесконечных примеров его доброты, которую он годами проявлял ко мне.

Но этой ночью, когда я добралась до бассейна с золотыми рыбками, Джексона там не было. Я подумала, что появился кто-то, кому он нужен больше чем мне. Это немного задело меня.

Я присела на край бассейна и посмотрела на статую Фионы. На мгновение я увидела не Пандору, а красивую, плачущую молодую женщину с шестью кроваво-красными камешками на ее протянутой ладони. Персефона, вспомнила я. Потерянный ребенок.

Я почувствовала, как атмосфера изменилась, сместилась, и я услышала голоса позади себя. Я повернулась, и увидела идущую в мою сторону пожилую женщину, которая держала за руку маленькую девочку. Я поняла, что это Фиона и моя мама в детстве.

– Но она такая печальная, бабушка, – говорила девочка. – Почему ты не выбрала кого-нибудь веселее?

Фиона вспоминала.

– Это должно быть Пандора. Девушка, которая выпустила в мир все несчастья.

– Мне не нравятся истории, в которых обвиняют девушек. Мне также не нравится та история из Библии.

– Я тоже так считала раньше, Энни. Но потом я подумала, а что если мы должны быть благодарны Пандоре и Еве, вместо того, чтобы обвинять их? Что если они сделали именно то, чего от них хотел Бог – сделали собственный выбор? Принесли в упорядоченный мир перемены и удачу.

– Но мама всегда говорит, что я должна держать свои вещи в порядке. Разве порядок это плохо?

– Когда ты сама создаешь его для себя. Но не когда кто-то делает это за тебя. Поверь мне, дитя, я знаю это. Много людей годами старались заставить меня жить согласно их пониманию порядка.

– Но разве Ева не поступила плохо? – запротестовала моя мама. – Разве она не совершила Изначальный Грех?

Фиона улыбнулась.

– Нас заставили так думать древние патриархи: Мужчина мог бы жить в раю, если бы не плохой поступок Евы. А еще я думаю, – сказала она, переведя взгляд на Пандору, – что рай, это не тот дом, который тебе дали – это нечто, за что ты должна бороться. – Затем она посмотрела в мою сторону, как будто знала, что я сижу здесь и слушаю. – Делая выбор снова и снова. Понимаешь? – сказала она.

Я повернулась и взбежала по металлическим ступеням на второй этаж. Я не понимала. Я не верила. Я не хотела принимать в этом участие. И ни при каких обстоятельствах я не хотела становиться Пандорой моей спятившей прапрабабушки.

Глава 16

Я должна закончить наш разговор с Джексоном.

Я отправилась спать, думая об этом, и проснулась с теми же мыслями. Я решила найти его.

Я проделала все свои обычные действия с тепло-холодно и почувствовала тепло где-то поблизости. Я натянула какую-то верхнюю одежду и вышла на улицу, чтобы закончить поиски. Мои ощущения провели меня по дорожке к бабушкиным конюшням. Я сняла задвижку и вошла внутрь.

Внутри было темно – не та темнота, когда появляются тени, абсолютная темнота. Фонарь отбрасывал оранжевый свет на выбеленные стены центрального коридора. Я увидела мужчину верхом на лошади, абсолютно пьяного, которому младший по возрасту помогал спускаться, оба смеялись. На них была одежда из другого периода, другого столетия. Младший выглядел более утонченным, пуговицы были в военном стиле, одежда была отделана тесьмой.

Мужчина вывалился из седла, едва не увлекая за собой второго.

– Полегче, приятель, – пробурчал младший, пытаясь удержать старшего на ногах.

Подвыпивший мужчина соскользнул вниз по стене и развалился на соломе, разбросанной на камнях.

– Давай это сюда, – сказал он.

– Подожди, ответил младший, открывая дверцу стойла.

Мужчина на полу замахал рукой.

– Давай это…

– Я же сказал, подожди, – приказал младший. – Это животное хорошо послужило и заслуживает отдыха. – Он завел лошадь в стойло и вышел через минуту, держа в руках седло и уздечку.

– Боже, я хочу еще выпить, – сказал старший. – Я не хотел никого обидеть.

Младший передал ему фляжку.

– Что за счастливчик этот Добсон, – пробормотал он, нервно оглядываясь по сторонам, – ему принадлежит все это.

И тут я смогла рассмотреть его лицо. Красивое лицо, тонкая кость, чувственные губы, глаза одновременно и голубые и темные.

– Ужасный счастливчик, – согласился мужчина на полу.

– Но еще и чертовски гениальный. Говорят, что его корабли всегда возвращаются, даже если другие не смогли.

– Невероятный везунчик, – ухмыльнулся пьяница. – Каждое решение он принимает, подбрасывая монетку.

– Подбрасывая монетку? – переспросил младший, усаживаясь рядом. – Вот уж не думаю.

– Богом клянусь, – небрежно произнес другой. – Он называет ее… счастливой монеткой. Она всегда говорит ему правду. И так это и происходит.

– Его счастливая монетка, – задумчиво повторил младший, и улыбнулся. А у меня мелькнула глупая мысль, – Какие же у тебя большие зубы.

От прикосновения к моему плечу я подпрыгнула, но затем услышала голос Джексона.

– С тобой все в порядке, Сара?

Я посмотрела на него, слегка прищурившись от яркого солнечного света.

– Все хорошо.

– Тени? – предположил он.

Я кивнула, но не стала вдаваться в подробности.

– Пошли сюда, я здесь. – Он вошел в стойло и закончил разбрасывать свежую солому на полу. Я стояла в сторонке и наблюдала за его работой. – Мы можешь принести немного люцерны? – спросил он, указывая на что-то за моей спиной.

Я повернулась в ту сторону, захватила немного зелени, которую я там увидела и принесла ее в стойло. Он бросил ее в кормушку.

– Ты это делаешь каждый день? – спросила я. – Даже в праздники?

Он терпеливо улыбнулся.

– Я пытался убедить лошадей быть более рассудительными, но они продолжают настаивать на ежедневной кормежке. – Он пожал плечами. – Я не делаю это триста шестьдесят пять дней в году. Когда трава заканчивается, они не нуждаются в ней так часто, и зимой, если я не могу прийти, у меня есть приятель, который приходит и делает это за меня. – Он оставил вилы в коридоре, за пределами стойла, затем открыл наружные двери и завел лошадь обратно внутрь. Она медленно потрусила к кормушке. Он погладил ее и потрепал по шее, когда отвязывал ее. – Мне вроде даже нравится делать это сегодня. Устраивать лошадей в тепле и уюте. Это как-то по-рождественски – Иисус родился в конюшне, ты же в курсе?

Это было полностью в стиле Джексона – практично и поэтично одновременно. Я даже забыла, что сегодня канун Рождества. Каким-то образом перепрыгивание сквозь время усложнили возможность уследить за обычными днями. Я воспользовалась моментом и вдохнула запах, запах Рождества. Я заметила, что он снова смотрит на меня.

– Слушай, – сказала я, – мы можем поговорить еще о… том, о чем мы разговаривали вчера?

– Я думаю, что мы даже должны это сделать.

– Я говорила тебе, что я вижу кусочки из другого прошлого – у тебя есть мысли, почему?

Он оперся о длинную ручку вил.

– Я считаю, Сара, что кто-то в том времени сделал что-то, что все изменило – из-за чего все события пошли по другому руслу. – Он выжидающе посмотрел на меня, но я не поддержала его. Я была занята обматыванием куска веревки вокруг пальца левой руки. – Ты знаешь, кто это был?

– Может быть, – сказала я.

– Может быть? – он казался слегка удивленным. – Если бы мне нужно было угадывать, я бы сказал, что это ты. Я прав?

– Я не знаю, – ответила я немного дерзко. – Может быть. Я так думаю. Я разбудила Мэгги. В другом времени она должна была умереть, когда находилась в коме, но я нашла ее в зазеркалье и разбудила ее.

– Вау, – переваривая информацию, сказал он. – Ты помнишь время, в котором умерла Мэгги?

– Только кусочки. Не слишком хорошо. – Я почувствовала, что должна что-то сказать в свое оправдание. – Я не хотела менять вещи. Я просто пыталась спасти Сэмми.