Текст книги "Невиданное (ЛП)"
Автор книги: Келли Мур
Соавторы: Такер Рид,Ларкин Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
– Пристегнись, – велел он и сам последовал своему указанию. Он вынул пластинку жвачки из своего кармана и начал жевать с преувеличенной концентрацией.
– Погоди минутку, – сказала я. – А разве у нас не должно быть парашютов или еще чего-то в этом роде?
– Смирись, кузина. Твоя судьба в моих руках. – Он снова ухмыльнулся своей порочной, кривоватой улыбкой. – Наслаждайся полетом.
Он ослабил дроссель и самолет начал движение. Мы вырулили на взлетную полосу и начали набирать скорость. Через несколько секунд шасси оторвались от земли. – Самая опасная часть полета это взлет и приземление, – сказал он. – Ты уже пережила половину.
Я кивнула головой в сторону лобового стекла.
– Просто будь внимательным, ладно?
Мы летели на запад, прежде чем сделать круг и свернуть на юг. В маленьком самолете полет был другим – земля была ближе. Я повернула голову и смотрела на страну, простирающуюся впереди и уходящую из поля моего зрения – пологие холмы, реки, города, большие имения, похожие на Дом Эмбер.
Затем верхушки деревьев начали приближаться, и Ричард сказал в микрофон.
– Спасибо, башня. – Я увидела ангар и быстро приближающееся дорожное покрытие. Я сжала руками сидение и закрыла глаза.
Колеса ударились об асфальт, с легким скрежетом, отскочили и снова ударились. Мы перешли в устойчивое положение. Я услышала, как Ричард щелкает рычажками, затем мотор загудел, когда он сбросил скорость.
– Теперь можно дышать, кузина. Мы на месте.
Я открыла глаза и поняла, что все это время я не дышала. Я выдохнула так тихо, как только могла.
– Хорошее приземление, – сказала я.
Он рассмеялся.
– В следующий раз тебе стоит постараться держать глаза открытыми. – Он въехал в ангар и заглушил двигатели.
– Теперь переходим к действительно опасной части поездки, – сказал он. Он махнул головой через плечо. – Джон отвезет нас в Ричмонд.
Я увидела чернокожего мужчину в шоферской кепке, стоящего рядом со сверкающим лимузином Мерседес.
Опять эта очаровательная улыбка. Он сделал жест рукой и сказал:
– После вас.
***
Мы отправились прямо в центр столицы – массивные каменные здания с колоннами и греческими фронтонами, огромными мраморными лестницами и куполами, венчающими здания. Четыре строения граничили с длинным центральным парком из травы, деревьев и фонтанов. Ричард устроил экскурсию.
– Здание конгресса на западной стороне. На юге – дом президента. На востоке – Верховный суд, а на севере – памятник героям Конфедерации.
Джон высадил нас у подножия длинной каменной лестницы на западном краю парка. На вершине Ричарда вежливо приветствовали охранники. Он провел меня в офис своего отца, группа комнат, уставленных столами из красного дерева и кожаными креслами, с медными лампами и картинами, написанными маслом. Симпатичная секретарша с волосами цвета воронова крыла предложила нам чай и кофе.
– Фильм уже доставили, Стейси? – спросил Ричард.
Она моргнула.
– Разве вам никто не сказал? Президент Стивенсон ждет вас через улицу.
Ричард, казалось, был поражен этими словами.
– Боже. Я понятия не имел.
– Что происходит? – спросила я.
– Президент ждет нас, – ответил Ричард.
***
Нас сопроводили к особняку Президента Стивенсона – белое выбеленное здание в неогреческом стиле. Мы не воспользовались главной дверью, охранник провел нас вокруг к боковому входу. Словно из ниоткуда появился мужчина в темно-сером костюме и желтом галстуке и протянул Ричарду руку.
– Сюда, за мной.
По всей длине широкого коридора лежал толстый голубой ковер, там где когда-то были спальни, сейчас размещались офисы. Когда мы проходили мимо, люди отрывались от своей работы, чтобы взглянуть на нас. Большинство сидели перед ТВ-экранами, присоединенными с помощью кабеля к металлическим блокам с мигающими огоньками. Компьютеры. Вполне естественно, что президент должен владеть новейшими технологиями.
Вверх на лифте и снова по устланному ковром коридору, который завершался «действующей резиденцией», как пояснил мужчина в сером костюме. Мы шли быстро, но я рассматривала все, что только могла, вглядываясь на лестничные клетки и в боковые коридоры. Комплекс был огромным, роскошным, с арочными проемами, украшенными лепниной и панелями на стенах. Цвета были в основном масляно-желтые, голубые или мятно-зеленые. Я подумала, поменяет ли Клер Хэтэуэй цветовую гамму, когда она станет первой леди.
Наш спутник провел нас в гостиную. Окна комнаты выходили на центральный парк правительственных зданий. Отсюда в зимний день все выглядело отталкивающе серым.
– Он скоро освободится и придет к вам, – сказал мужчина.
За чугунной оградой в конце газона стояла толпа. Они размахивали плакатами и скандировали. У многих из них были красные повязки, на которых была нарисована фигура из пересекающихся линий. Свастика.
– Это Конфедераты? – спросила я у Ричарда.
Мне ответил хриплый голос.
– К сожалению, да. Небольшая, но растущая группа моих избирателей. Дураки, которым нужно правительство «посильнее».
Я повернулась. Президент Стивенсон подошел к окну и тяжело оперся о подоконник. Я едва узнала его с фотографий, которые я видела, – у него была все та же львиная грива белых волос, те же проницательные глаза, но его лицо было сухое, морщинистое, уставшее. Он фыркнул от отвращения к митингующим.
– Безумцы. С каждым днем их все больше.
Он протянул Ричарду сучковатую руку и тот, сделав шаг вперед, пожал ее.
– Ричард, не так ли? – спросил президент.
– Да, сэр.
Он улыбнулся, но улыбка не коснулась его глаз.
– Юный принц в очереди на престол. Ваш отец умен в твоих тренировках. – Он осмотрел меня. – А вы кто?
– Вообще-то моя соседка, мистер Президент, – сказал Ричард. Он едва заметно кивнул, чтобы я подошла. Я искренне не понимала, чего от меня ждут – я должна сделать реверанс или еще что-нибудь? Я протянула руку.
– Сара Парсонс, мистер Президент.
Мужчина в сером костюме снова материализовался из ниоткуда и сделав шаг вперед, прошептал что-то на ухо президенту.
– А. Наследница Дома Эмбер, – сказал Стивенсон, сжимая мою руку своей. – Годится, – прокомментировал он.
Гожусь для чего? – подумала я, когда он выпустил мою руку. Замерев под взглядом Стивенсона, я поняла, что я жалею о том, что пришла сюда.
Ричард нарушил тишину.
– От имени моего отца, я бы хотел поблагодарить вас, сэр…
– Твой отец умный человек. – Стивенсон протянул руку мужчине в сером костюме, который быстро передал ему небольшую коробочку с записью. – Мне не слишком нравится его политика. Никогда не нравилась. Но он тот человек, который нам нужен в той работе, что нам грядет.
Он протянул запись Ричарду, который подошел ближе, чтобы взять ее.
– Спасибо, Президент Стивенсон.
Стивенсон не опускал взгляд, удерживая Ричарда на месте.
– Не благодари меня, мальчик. Я не уверен, что оказываю твоему отцу хорошую услугу. Просто передай ему, что он должен действовать быстро. Время истекает. Я слишком стар, чтобы самому со всем разбираться.
– Разбираться с чем, сэр? – спросил Ричард.
Президент отпустил коробку.
– С предотвращением мировой войны, разумеется. – Он повернулся и пошел к выходу из комнаты, закончив с нами. Я услышала, как он пробормотал. – Время перемен.
Серый Костюм повел нас к выходу. У него также было сообщение к Ричарду для Сенатора Хэтэуэя.
– Твоему отцу нужно быть осторожным. В Еврейской разведке говорят, что Рейх им недоволен, и наши собственные агентства согласны с этим. Они остановят его, если смогут.
***
Джон ждал нас с машиной у боковых ворот. Он держал открытый портфель, когда Ричард подошел к нему, и Ричард положил в него пленку. Затем Джон закрыл портфель и положил его в багажник автомобиля.
Мы сели в машину. Ричард был тихим. Через мгновение его непроизвольно передернуло.
– Жуткий старик. Ты почувствовала, от него исходит сила?
Может быть.
– Ты считаешь, что он прав? – спросила я. – Ты думаешь, что война начнется?
– Стивенсону уже почти восемьдесят. У него начинается маразм.
– Какая утешительная мысль. Страной правит сходящий с ума старик.
Ричард пожал плечами, почти стряхнув с себя угрюмое настроение.
– Ну, ты слышала, что он сказал, разве нет? Время перемен. По крайней мере, он понимает, что ему пришла пора сделать шаг в сторону.
Я хотела спросить Ричарда, считает ли он, что его отец сможет справиться с ответственностью. Сможет ли он и правда сделать то, на что надеется Стивенсон.
Изменить мир.
Глава 21
Ричарду еще нужно было забрать пару вещей, так что мы поехали в городскую резиденцию Хэтэуэев в близлежащем районе величавых домов, возвышающихся над ухоженными лужайками. Дом Хэтэуэев был кирпичным, с черными ставнями и серой шиферной крышей. Я предположила, что ему как минимум две сотни лет.
– Это не займет много времени, – сказал он. – Ты можешь подождать в машине, если хочешь.
И пропустить шанс побывать в этом доме? Мое любопытство должно быть явно читалось на моем лице.
– Пошли, – засмеялся он, выбираясь из лимузина. – Осмотришься.
Пока Ричард спешно взбежал наверх, чтобы взять пару «счастливых» запонок, которые его отец хотел надеть, когда будет выставлять свою кандидатуру, я прошла в гостиную. Тут снова повсюду присутствовало пристрастие Клер к минимализму. Успокаивающая палитра нейтральных тонов. Я прилипла взглядом к стене, увешанной фотографиями в рамках. Запелёнатый ребенок в качалке, малыш с жемчужно-белыми зубками, катающийся на качелях. Тот же самый мальчик, занятый строительством песчаного замка на пляже, среди падающих осенних листьев, наносящий последние штрихи к снеговику. На многих фотографиях стоит светловолосая женщина и с гордостью за ним наблюдает, – Клер Хэтэуэй, восхищающаяся своим идеальным сыном.
Но в другом времени она оставила его. Почему все настолько отличается? Почему Фиона хотела, чтобы я посмотрела в глаза маленькой Эмбер?
– Хм. – Ричард появился в дверном проеме, как раз вовремя, чтобы застать меня за рассматриванием.
– Ты был очень милым малышом, – сказала я.
Он улыбнулся. Его победная смесь кривоватой улыбки Клер и квадратной ухмылки Роберта.
Он пригласил меня в бистро на поздний ланч. В Ричмонде был район, в котором жили французы, бежавшие от нацистской оккупации в сороковых и пятидесятых, но не захотевшие присоединиться к своим соотечественникам в намного более отличной по географии Луизиане, простиравшейся на западе и севере от реки Миссисипи.
Ричард точно знал, что заказывать, что избавило меня от стыда за свой хуже-чем-посредственный школьный французский при попытке выговорить названия блюд. Он быстро понял, что я не в состоянии успеть за его скороговоркой и по этой причине он смог вовлечь официанта в беседу о «мадемуазель». «Да, конечно», – отвечал ему официант, кивая головой в мою сторону, «конечно», «совершенно верно»
– Что? О чем вы? – не переставала спрашивать я, но Ричард приложил палец к губам, чтобы убедиться в молчании официанта. Я решила, что это справедливая расплата за все случаи, когда я его дразнила, но подумала, что он слишком явно этим наслаждается. Наконец, официант произнес:
– Разрешите мне сказать, – и пояснил на английском с акцентом, что Ричард спрашивал у него, может он или нет считать меня самой привлекательной девушкой, увиденной за весь день. Я вспыхнула, закатила глаза и улыбнулась. Они оба расхохотались.
Он казался счастливой и убедительной версией того парня, которого я запомнила по разговору в машине, в том, другом времени. Я подумала, что возможно эта разница заметна оттого, что тут он рос со своей матерью. Может быть, с этим как-то связано то, что я спасла Мэгги. Может быть это стало причиной появления хороших событий не только в моей маленькой семье.
Позже, мы ехали назад, через центр столицы к выезду из города. Ричард, должно быть, заметил тоску на моем лице, когда мы проезжали Мемориал Джексона, потому что он попросил Джона остановиться.
Мы медленно поднялись по гладким ступенькам. Площадка сейчас была почти пустынной, в столь позднее время. С запада дул морозный ветер, ударяя мне в спину, запутывая вокруг колен мою юбку. Внутри монумента, можно было даже услышать, как он быстро носится в пустом пространстве между колоннами. Его свист звенел у меня в ушах, и я сфокусировалась на бледной вырезанной статуей, сидящей передо мной.
Все было… почему-то неправильно.
Не видящие глаза смотрели через колонны в будущее страны, которую он помогал создавать. Умное, угловатое лицо, рассеченное шрамом. Любимый первый президент АКШ, Эндрю Джексон. Позади него, в мраморе были вырезаны имена павших солдатов Конфедерации, которые умерли во время краткого, успешного восстания против Англии в 1833 году.
У меня мелькнула мысль, что в этом мраморном кресле должен сидеть кто-то другой.
***
Джон донес чемодан до Мессершмитта, затем мы включили двигатель и вырулили на взлетную полосу.
– На этот раз, кузина, я хочу, чтобы ты держала глаза открытыми. Этот закат я заказывал специально для тебя.
Вы оторвались от земли и полетели на запад, в розово-оранжевое небо, темнеющее до фиолетового. Ричард взял на себя роль экскурсовода.
– Вон там внизу, по левую сторону, находится Шарлоттсвилл. Оттуда происходят несколько наиболее важных деятелей колониального восстания. Парень, который написал документ, который они отправили Королю Георгу жил чуть к юго-востоку от города. Его поместье все еще цело, хотя и было конфисковано в пользу Короны. Оно называлось как-то вроде Монтевидео или…
– Монтичелло, – пробормотала я.
– Точно, ты права. Выходит, ты о нем слышала.
Нет. Я в жизни о нем не слышала. Или я ошибаюсь?
– Это очень изящное место. Красивая архитектура. Нужно как-нибудь туда съездить.
– Конечно, – согласилась я.
– За пределами Массачусетской колонии в Виргинии было наибольшее число повстанцев, большинство из которых были очень богатыми землевладельцами. И большинство из них, вполне вероятно, так или иначе, могут быть твоими предками.
Он повернул на север. Впереди земля разделялась широкой сверкающей рекой впадающей в Чесапик – Потомак. Мы приближались к дому.
– Слева, недалеко от Александрии, находится еще одна старая усадьба, возможно, даже больше, чем Дом Эмбер. Она все еще стоит, потому что собственность, по-настоящему, принадлежит жене. Ее второй муж, я забыл его фамилию, был одним из мятежников, уничтоженных агентами лоялистов в 1770х, в начале восстания. Дом называется… – он на мгновение задумался. – Какая-то там гора.
– Вернон, – название внезапно всплыло в моей памяти. Гора Вернон, дом, – я вспомнила его имя – Джордж Вашингтон. – Во времена Другой Сары владелец не был одним из мятежников-неудачников. Его называли отцом-основателем.
Вашингтон, Джефферсон, Гамильтон, Франклин, Адамс – имена всплывали в моей памяти. Что случилось с этими мужчинами? Что стало с их революцией? Почему в этом времени они потерпели неудачу? И что у меня общего со всем этим? Последний вопрос стал агонией, которую я не смогла осмыслить. Что у меня может быть общего со всем этим?
Возле Аннаполиса Ричард перестал болтать и сфокусировался на приземлении. Я была благодарна за тишину. Для меня стало невозможным следить за разговором. Я вышла на охоту – искала в своей голове следы другого мира, другого времени, которое… что? Никогда не существовало? Я собирала угольки, которые складывала рядом друг с другом в надежде, что их жар пробудит мое сознание, пока бушующий огонь не заполнит все уголки.
Я едва обратила внимание на то, как Ричард приземлялся. Ветер здесь дул сильнее, уносясь дальше на север, врываясь в Чесапикский залив после своей гонки через лиги холодного, серого океана. Когда я открыла дверцу с пассажирской стороны, мои волосы взвились как змеи, забиваясь в нос, глаза и уши.
Ричард обнял меня за плечи и, поспешно проведя меня к машине, помог мне забраться внутрь, закрыл дверцу, оставляя снаружи бушующий ветер. Затем он уселся на водительское сидение. Потом нежно, кончиками пальцев, убрал за уши мои волосы. И задержался на моей шее.
– С тобой все хорошо?
– Думаю да, Хэтэуэй. Мне нужно возвращаться в Дом Эмбер. Я должна вернуться домой.
Он был уязвлен, но еще во мне тлели угольки другого Ричарда. Я ничего не могла поделать с видениями Ричарда из прошлого, который с таким вниманием смотрел на меня. Мне нужно было возвращаться.
***
Чем больше мы приближались к Дому Эмбер, тем сильнее в моей голове перемешивались картинки. Яркие, живые изображения умершего прошлого, отбрасывали извращенный свет на настоящее, показывая вещи, которые я раньше никогда не видела. Я вспомнила рваные джинсы и телефон, умещающийся на ладони, и черного президента Американской нации. Платья без корсетов. Розу, которая не лежала при смерти. Кинотеатр без сегрегации. Компьютеры и Европейские нации, и совершенно другой конец Второй Мировой. Без Рейхсляйтер Джегера, Японской империи и Тысячелетнего Рейха.
Разумеется, эти перемены никак не были связаны с Мэгги. Это было бы слишком масштабно; они зашли слишком далеко. Но это значило, что это также не имело ничего общего с Домом Эмбер. Фиона ошиблась. Она пошла по неправильному пути.
Что же тогда произошло? Каким образом это случилось? Так как только я… я была единственной… кто помнил другое время… то мне становилось дурно от убеждения, что каким-то образом, причиной всему была именно я.
Ричард остановил машину. Он посмотрел на свои руки, сжимающие руль.
– Эй, Парсонс, я сделал что-то не так? Что-то не то сказал?
Я узнала тон его голоса, та же самая ломкость, с которой в другом времени он описывал уход Клер.
– Прости, Хэтэуэй. Это не из-за тебя.
– Тогда что? – спросил он. – Так всегда происходит, Парсонс. Как только я начинаю думать, что у нас… не знаю… появляется связь, ты куда-то уходишь.
Он был расстроен, и я считала, что у него есть на это право. Он понятия не имел, что каждый наш разговор включал не только нас двоих, но также и других Сару и Ричарда. В этой маленькой машине было слишком людно.
– Прости, – снова сказал я. – Во время путешествия я увидела нечто, что меня очень расстроило, но прямо сейчас я не могу ничего объяснить. Простишь меня?
И он простил, разумеется, он меня простил. Потому что, каким бы там ни был призрачный Ричард, этот Ричард был совершенством.
***
Ричард уехал, когда я начала подниматься по ступенькам крыльца. Но я не могла войти внутрь. Я поняла, что мну нужно пойти в другое место. Мне нужно было увидеть еще кое-кого.
Я пошла по тропинке к реке. Замерзшая трава хрустела под моими ногами, быстрее и быстрее, пока я не начала бежать. Воздух, который я вдыхала своими легкими, горел, но я не замедлила бег. Не беспокоясь о своей одежде, своей безопасности, я бежала вниз по пологой тропинке к дому Джексона.
Он открыл дверь, когда я даже не успела постучать.
Пораженная, я сделала шаг назад. Он выглядел бледным, худым, истощенным. Его кожа была почти пепельной, а под глазами появились темные круги.
– Джей, с тобой все в порядке?
– Я в порядке, – ответил он. – Входи, – он сделал шаг в сторону. – Какао? – он указал на две дымящиеся чашки, стоявшие у плиты.
Я поняла, что чашка какао сейчас это именно то, что нужно.
Может быть, это уже происходило? Джексон всегда знал, что мне нужно, даже до того, как я это осознавала?
Он взял наши чашки и сел на диван. Я обхватила свою кружку руками, чувствуя, что она слишком горячая, но желая ощущать, как по мне распространяется теплота от контакта. Джексон ждал.
Я смотрела, как пенка кружится по часовой стрелке на поверхности какао.
Я хотела извиниться перед ним, хотела сказать ему, насколько он был прав, насчет того, что вещи нужно изменить. Но сейчас, когда я сидела здесь, я не могла найти слов, чтобы сказать, что я вспомнила о другом времени. О лучшем времени. О том, что оно было лучше не для меня или Ричарда. Лучше для всех остальных. Я склонилась над своей чашкой, чтобы скрыть слезы за упавшими волосами, и попыталась сглотнуть знание, которое как комок застряло в моем горле. Джексон продолжал ждать.
Я снова обрела голос и заговорила. Я рассказала ему все, что вспомнила о другом мире, мире, где все было намного больше продвинутым – наука, медицина, технологии – и все были более либеральными, более равными, черные и белые, мужчины и женщины. Когда я закончила, я сказала:
– Я единственная, кто помнит то другое прошлое. Я думаю, что это должно что-то значить.
– Может быть, – сказал он.
– Моя прапрабабушка Фиона думала, что изменения произошли из-за ее бабушки и девочки, которую та удочерила, но это не так. Они забрали Эмбер отсюда, и она больше никогда не возвращалась. Она умерла в Новой Англии. Молодая.
– Ребенок на фотографии с Маеве МакКаллистер.
– Да, сказала я. – И серьезно, она не прожила настолько долго, чтобы стать причиной тех изменений, которые я видела.
– Потому что они начались в семнадцатом столетии.
– Именно. После провалившегося восстания. Которое в другом времени не провалилось. – Что было странным, так это то, что я начинала думать об этом, как о настоящем времени, пока все не перемешалось окончательно. – Есть еще кое-что, что тебе нужно знать. В том, другом времени, твои родители все равно умерли. Авария все равно произошла.
Он закрыл глаза, его лицо сжалось.
– Это ужасная мысль, не так ли? Как будто они пострадали дважды.
– И что мы должны со всем этим делать? Постараться вернуть все назад? – спросила я.
– Я не думаю, что мы можем вернуть все, как было, – ответил он. – Но… может быть, мы можем изменить все снова, на что-то другое.
– Я боюсь, – сказала я. – Смотри, что произошло в прошлый раз. А что если станет еще хуже?
– Я видел другое, Сара. Что-то намного лучшее. Не тот мир, который ты описывала, лучший.
– Чем лучше? Можешь рассказать мне?
Он задумался. Я видела, что он хотел этого. Но он покачал головой.
– Время все еще неподходящее. Можешь просто поверить мне?
Поверить Джексону? Да, я могу.
– Что же мы должны делать?
Я услышала, как у него перехватило дыхание, а потом он улыбнулся, так ласково, так по-доброму, что я чуть не расплакалась. После легкого кивка он сказал:
– Во-первых, мне кажется, что нам нужно найти ту точку, в которой время изменилось. Нам нужно обыскать дом, найти воспоминания из другого времени.
Охота за сокровищами, мелькнула у меня мысль.
– Ты мне поможешь? – спросила я.
– Разумеется, – ответил он.
Разумеется.
***
Мы договорились, что начнем утром. Почему-то успокоившись, я пошла назад к Дому Эмбер.
Мама набросилась на меня, когда я вошла в дом.
– Разве машина Ричарда не отъехала давным-давно? Все в порядке?
Улыбнувшись, я кивнула и сказала, что все прошло именно так, как я и планировала.
– Я просто пошла прогуляться. Мне нужно было подумать.
– Подумать?
– Я не очень хорошо себя чувствую, мам. Мы можем поговорить утром?
– Я оставила для тебя немного еды.
– Я не могу есть. – Я покачала головой.
Ее лицо стало обеспокоенным, но она меня отпустила.
Я остановилась у библиотеки, прежде чем подняться наверх. Было кое-что, что мне нужно было сделать, проверить кое-что. Что-то, о чем я вспомнила.
Женский голос на другом конце провода был живым и веселым:
– Справочная, чем я могу вам помочь?
Я попросила соединить меня с Сиэттлом, назвав номер.
– Алло? Мистер Вандерчед? Могу я поговорить с… Джессикой? Джесси?
Но у него нет дочери. У него нет также жены по имени Дебора Гольдман. Когда я снова связалась со справочной, мне сказали, что у них также нет о них информации.
Работа Рейха была основательной, жестко подумала я. В мире осталось не тук уж много евреев. Включая девочку, которая когда-то была лучшей подругой Другой Сары.
Глава 22
Мама с папой ждали меня внизу, когда я спустилась утром. Они пили кофе, разговаривали, вносили изменения в список, но они определенно ждали меня.
Мама посмотрела на меня с осторожной нейтральной улыбкой.
– Ты никогда не даешь нам полный отчет, детка. Как все прошло в столице?
Я отвернулась к холодильнику, притворившись, что ищу сок.
– Все в целом было… невероятно? – восхитительно. Я вынула сок. Подошла и села на стул. Сделала глоток. – Вы знали, что Ричард – пилот?
Лицо моей матери окаменело.
– Вы туда летели? – Она повернулась к папе. – Когда Роберт сказал, что они полетят… – Папа поднял руку, чтобы остановить ее. Затем он повернулся ко мне.
– Вообще-то, как выяснилось, он отличный пилот. – Сказала я. Еще один глоток. – А вы знаете, кто передавал Ричарду запись? Стивенсон.
Мой папа:
– Президент?
– Я вроде так и сказала, ведь правда? – Кивнула я, с расширенными глазами. – Он пожал мне руку. Это было… ошеломительно.
Они оба в удивлении откинулись на спинки стульев.
– Тогда почему прошлым вечером ты казалась такой расстроенной? – спросила мама.
Еще один глоток.
– Ну, – пробормотала я, опустив глаза в поисках ответа, – то, что он говорил, обеспокоило меня. Я имею в виду президента.
– Что же он сказал? – это спросил папа.
– Я не слишком хорошо запоминаю разговоры, – попыталась уклониться я.
– Что он сказал? – мама.
– Что-то вроде того, что «время истекает» и что он слишком стар, чтобы «сделать то, что должно быть сделано» и… – Фразы были резкими, как пощечины. Я попыталась восстановить мысли. – Он сказал, что сенатор Хэтэуэй должен остановить новую мировую войну.
Это, кажется, не удивило моих родителей. Они переглянулись, хотя мой папа и сказал при этом:
– Не волнуйся, милая, до этого не дойдет. – Он потянулся и легонько сжал мою руку, потом они с мамой встали, чтобы уйти.
Они подтолкнула через стол лист бумаги.
– Некоторая мебель отправляется на север, чтобы служить украшением выставки – мне нужно, чтобы ты опустошила то что нужно, и уложила вещи в коробки. – Сделаешь?
***
Я сидела, уставившись на лист из блокнота, который оставили родители, мрачно размышляя о том, что супергерои – те, которые в комиксах, – не разбираются со списком поручений между делом, тогда как они должны спасать мир. Было почти девять часов, Джексон может появиться в любую минуту. И предполагалось, что я должна попытаться изменить ход истории. У меня нет времени для списков.
Я отправилась на поиски Мэгги.
Она сидела в своей комнате, свернувшись в кресле с книжкой в руках. Когда я просунула голову, она взглянула на меня с привычной легкой улыбкой на лице. От этого я на секунду замерла. Я поняла, что я не подумала о том, что я собираюсь ей сказать.
Она помогла мне.
– Ты видела еще что-то. Ты вспомнила больше.
Я вошла и закрыла за собой дверь. Затем присела на стул у стола.
– Да, Мэгги.
Она закрыла свою книгу.
– Расскажи мне, – попросила она.
И я рассказала. Укороченный вариант всех событий. Об ужасных переменах. И о том, что мне снова нужно изменить все.
Во время моего рассказа, она спокойно сидела, уставившись на свои сцепленные руки.
– Все правильно, – тихо сказала она. – Я не против, правда.
Я была в недоумении.
– Не против чего?
– Я благодарна за то, что у меня был шанс повзрослеть, – продолжала она тихим голосом. – Но ничего страшного, если тебе придется изменить это. Я не исчезну полностью. Дом будет помнить обо мне. Ты будешь помнить.
На миг я потеряла дар речи. Боль в моей груди была ужасной. Мэгги была готова к тому, чтобы полностью исчезнуть, ради того, чтобы все стало правильным.
Я тряхнула головой.
– Нет, – сказала я, – нет. – Мир лучше, когда в нем есть ты. Я не потеряю тебя. Джексон собирается помочь мне во всем разобраться. И правильное положение включает тебя, Мэгги, ты меня слышишь?
***
Мэгги сказала, что они с Сэмом разберут вещи, так чтобы я могла заняться делом с Джексоном. Я оставила ей список и поспешила в оранжерею. Он уже ждал возле бассейна Пандоры. Я села рядом с ним.
– С чего мы начнем? – спросил он.
– Понятия не имею. Мне кажется, что единственное изменение в прошлом случилось тогда, когда я отправилась спасать Сэма. Может быть, стоит начать оттуда, с чердака. С детской.
Он улыбнулся при виде моего мрачного лица.
– Твое любимо место. – Он встал и протянул руку. Я взяла ее. Его ладонь была больше моей, теплой и гладкой, и сильной. Он поднял меня на ноги. – Давай начинать.
***
Последняя дверь на третьем этаже была закрыта. Когда я взялась за ручку, освещенный фонарем мрак окутал меня, и я увидела другую руку на том месте, где была моя. Рука мужчины, коричневая и сильная под кружевом рубашки. Я сделала шаг назад, чтобы рассмотреть.
Мужчина прислонил светловолосую голову к двери, прижимаясь к ней так, словно нуждался в поддержке. Я услышала женский голос, мягкий поначалу, но становившийся все громче.
– Ты слушаешь? Ты можешь меня слышать? – слова казались мне знакомыми, как будто я должна их помнить.
Женский голос становился все громче.
– Ты знаешь, что меня нельзя здесь запирать. Ты знаешь, что я могу оставить это место в любое время, когда захочу. Ты знаешь, что не сможешь меня остановить. – Я почувствовала, как внутри меня закипает страх, но не была уверена, почему. – Мужчина, – Капитан, решила я, – закрыл уши руками.
Но голос уже походил на крик. Я знала, что он может слышать даже через руки.
– Ты думаешь, что ты в безопасности? Я знаю. Я могу добраться до тебя. Я найду тебя в твоих снах. – И я знала, кто это – я знала, что другая Сара видела ее – сумасшедшая Дейрдре выкрикивала мстительные обещания своему ненавистному мужу.
И тут он повернулся, мой предок, и Ричард. Я уставилась на его красивое лицо. Оно было полно страха.
Голос Джексона разрушил чары.
– Что ты видишь? – спросил он.
Меня вновь осветил тусклый дневной свет, пробивавшийся через открытую дверь в мамину студию.
– В этой комнате Капитан запер Дейрдре. Она до смерти пугала другую Сару, в другом времени. Мне кажется, что именно из-за нее я всегда ненавидела чердак.
Я последовала за Джексоном к центру комнаты, рассматривая ее пыльное содержимое, раздумывая, каким образом что-то… можно изменить. Я заметила старый сундук, который показался мне знакомым.
– Мы можем вытащить это на середину? – спросила я, взявшись за ручку и попытавшись потянуть.
Джексон остановил меня.
– Давай постараемся сделать все как можно тише. – Он самостоятельно поднял сундук и тихо и осторожно опустил там, где я показала.
Я опустилась на колени и положила руки на его поверхность. Ничего не произошло. Я чувствовала себя, как идиотка или обманщица. Я взглянула на него.
– Я не знаю, как это вызвать.
Он присел рядом со мной.
– Ты не можешь это вызывать, – сказал он. – Тебе нужно просто открыться и позволить этому произойти.
Я кивнула. Его дар был другим, но в какой-то мере похожим на мой. Он знал.
Я постаралась расслабиться, откинулась на каблуки, закрыла глаза, отпустила свои руки, позволив им спокойно лежать на сундуке. Я почувствовала, как что-то наступает – другое пространство, в которое меня втягивает, как будто палочку с силой вталкивают в зефир.
