Текст книги "Невиданное (ЛП)"
Автор книги: Келли Мур
Соавторы: Такер Рид,Ларкин Рид
сообщить о нарушении
Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)
Один последний раз я на миг пожелала вернуться назад в Сиэтл.
– Готова? – спросил меня папа. Я бы хотела ответить отрицательно, но я кивнула. И мы вместе спустились, чтобы отпраздновать последнюю ночь этого года.
Было невозможно не заметить, что при нашем появлении многие начали нас рассматривать. Папа встретился со мной взглядом и ухмыльнулся. Мама выглядела потрясающе. Он нее невозможно было оторвать взгляд. Я уверена, что если бы я была внизу, то тоже пялилась бы на нее, наблюдая как она почти плывет, спускаясь по лестнице, ее легкое платье струится позади нее. Подобные лестницы просто созданы, чтобы по ним спускались такие женщины, как моя мама.
Но папа повернул голову и посмотрел чуть правее от меня, я проследила за его взглядом. Группка молодых людей – судя по возрасту, студенты колледжа – смотрели на меня. Я вспыхнула и отвернулась.
В конце комнаты стоял один длинный стол, поднятый чуть выше уровня пола. На оставшемся пространстве комнаты размещались круглые столы, заставленные золотой и серебряной посудой и серебряными канделябрами. Ужин должен был начаться около девяти с закусок, затем будет суп, основное блюдо и десерты. Я подозревала, что при организации они хотели, чтобы люди были в как можно более благодушном настроении, прежде чем Роберт Хэтэуэй начнет свою речь.
Маму сразу же окружили гости – кто-то интересовался выставкой, кто-то благодарил ее за поддержку сенатора Хэтэуэя. Собравшаяся толпа дала обслуживающему персоналу понять, что он прибыл; нас проводили к центральному столу и усадили лицом к танцевальной зале.
Затем по лестнице спустились Ричард и его родители. Их окружили со всех сторон: улыбающиеся лица, протянутые руки. Их движение через зал можно было измерять дюймами. Ричард отделился от них и подошел к нашему столу.
– Папа хотел бы представить вас нескольким людям.
И нам пришлось встать и пробираться через толпу. Мы стояли рядом с Робертом, пока он представлял нас, «вдовствующая королева Новой Англии», «Принц Джордж и его жена», «принцесса Тереза», «Его превосходительство Дон Хулио Дель Рио», «Премьер-Министр Бенджамин Голдблюм», «Маркиз Орлеанский». Это все продолжалось и продолжалось – сливки общества Америк. Я даже не представляла, что мне придется делать столько реверансов, как, очевидно, и моя мама, которая делала это сухо – это было впервые, когда я видела, что она делает что-то без особой радости. Но мы следовали за Клер. Это было шоу Хэтэуэев.
Через десять минут я извинилась, хотя, меня кажется, никто не услышал, и пробралась назад, к нашему столику. Большинство гостей тоже уже заняли свои места. Оркестр начал играть более спокойную музыку. Мама с папой наконец-то присоединились ко мне. Премьер-Министр Новой Англии занял место за трибуной, посреди длинного стола на возвышении, оставленного для самых почетных гостей; Роберт и Клер стали рядом и приготовились. В зале воцарилась тишина.
Премьер министр представил сенатора Хэтэуэя, затем Роберт и Клер прошли в центр сцены. Он стоял, улыбаясь, наслаждаясь вниманием, словно какая-нибудь кинозвезда, пока толпа приветственно аплодировала. Меня внезапно осенила мысль, что если и был такой человек, который смог бы объединить обе Америки в одну единую силу, то это был он.
– Сперва, я бы хотел от имени своей семьи высказать безмерную благодарность всем и каждому из вас за то, что проводите с нами этот праздник, – сказал Роберт.
Еще больше аплодисментов.
– Я не собираюсь надолго отрывать вас от ужина. Но прежде чем мы приступим, я просто хотел предложить короткий тост, если позволите, в честь приходящего года. – Все вокруг встали и подняли бокалы. – Пусть он принесет с собой процветание, силу и спокойствие этой стране, ее соседям и всем американцам, на Севере и Юге. За наше разрозненное прошлое и общее будущее.
После того, как все чокнулись бокалами и сделали обязательный глоток шампанского, все расселись по местам. Потянулась небольшая армия официантов с подносами, неся первую перемену блюд: классический чесапикский крабовый пирог с пикантным соусом. Пока я пыталась сообразить, какую нужно взять вилку и смогу ли я вообще проглотить хотя бы кусочек, я заметила, как кто-то из опоздавших гостей грациозно спускается по широкой лестнице, в черном пиджаке, надетом поверх белого жилета, и брюки, увешанный всеми возможными знаками отличия. Мой вездесущий нацист, Джегер.
Он подошел к столику в дальнем конце, где его приветствовала светловолосая богиня в черном бархате. Наверное, он почувствовал, что я смотрю на него, потому что посмотрел на меня через весь зал. И улыбнулся.
Как бы я ни трепетала до этого момента, появление нациста усугубило мои ощущения. Я чувствовала, словно в моем мозгу поселился рой шершней. Я не могла думать. Я не могла вспомнить, что должно произойти дальше. Если бы я только могла поговорить с Джексоном.
Пришло и ушло блюдо с салатом. Я не знала, ела ли я хоть что-нибудь. Я все продолжала смотреть на часы на дальней стене, наблюдая, как стрелки медленно отсчитывают время, оставшееся до конца года. Речь президента Стивенсона начнут показывать где-то около одиннадцати, затем последует формальное заявление Роберта. Перерезание ленточки назначено на полночь. К тому времени я уже уйду. Надеюсь.
Если я найду ключ.
Мне отчаянно хотелось, чтобы я могла хоть как-нибудь связаться с Джексоном или чтобы он сказал мне, когда я с ним встречусь, или как он меня найдет. Почему он этого не сделал? Несколько раз мне приходилось удерживать себя, чтобы не встать со стула, не отправиться к лестнице, в холл и на улицу. Он сказал, что будет там. Он сказал, что ему не нужно приглашение. Все, что ему нужно, это…
…белый пиджак. Эта мысль, наконец, посетила мой затуманенный мозг. Я начала искать и почти сразу же отыскала Джексона среди армии официантов, работающего в дальнем конце зала. Он наполнял вином бокал гостя, с уверенностью и талантом человека, который делает это каждый день. Он бросил на меня быстрый взгляд, и я поняла, что он знал, что я нашла его только что.
Сумасшедший, подумала я. Куча людей здесь знала, кто он такой. Мои родители, Хэтэуэи, не говоря уже о нацисте. Что если они заметят его? Но потом я поняла, что белый пиджак был прекрасной маскировкой. Он делал его невидимкой. Никто никогда не смотрит на лица обслуживающего персонала.
С усилием я заставила себя не смотреть на него. Но мне стало чуть спокойнее. Все было правильно. Джексон все держал под контролем. Наконец, я поняла, что смогу съесть что-то из еды, которая стояла передо мной, и я сфокусировалась на тарелке. Это будет длинная ночь. Мне понадобится вся энергия, которую я смогу собрать.
В какой-то момент я просила маму, нашла ли она свой ключ, но она его не нашла.
– А есть ли еще один, которым мы можем воспользоваться? – спросила я.
– Больше нам не нужен ключ, детка. Мы все вместе войдем туда.
Нет ключа, нет прорыва, подумала я. Это была неприятная перспектива. Но во время десерта я все же попыталась заставить свой мозг вспомнить страницу с записями, которую Джексон дал мне, 12:02, свернуть налево, к северному выходу из музея. Пройти по грунтовой дорожке между деревьями – НЕ ИСПОЛЬЗУЙ БОКОВОЙ ПУТЬ. Сразу перед фонтаном сверни направо, до холма, выходи…
– Я имею в виду, только если ты хочешь, – произнес Ричард.
Я уставилась на него. Поняла, что он обращается ко мне. Я даже не заметила, когда он заговорил.
– Прости, что?
– Боже, кузина, – сказал он с грустной улыбкой, – ты заставляешь меня чувствовать себя идиотом. Я спросил, хочешь ли ты потанцевать.
По залу звучала музыка. Пары медленно двигались в такт. Я буквально ненавидела танцы. Кроме твиста.
Я посмотрела на часы. 10:33. Все еще никакого ключа. Я улыбнулась и кивнула, Ричард взял меня за руку и повел на танцпол.
Разумеется, он оказался великолепным танцором. Не было ничего, что Ричард Хэтэуэй делал плохо. Идеально. Но ритуал был мне знаком. Когда я закрыла глаза, я вспомнила Другую Сару. Сару в золотом платье, танцующая на полу из звезд.
Вальсируя с Джексоном.
Пока Ричард не разделил нас. Пока Ричард не ударил Джексона в челюсть.
Я отодвинулась. До боли знакомое выражение боли и недоумения промелькнуло на лице Ричарда.
– Что-то не так? – спросил он.
– Просто… могу я присесть? – Я хотела убраться с танцпола.
Ричард подвел меня к скамейке у лестницы.
– Принести тебе воды? С тобой все в порядке?
– Я хочу лишь минутку посидеть.
Я чувствовала себя плохо из-за того, что позволила Ричарду сблизиться со мной. Снова. Что я была здесь в красивом платье и танцевала с ним вместо того, чтобы танцевать с Джексоном.
Вот только… я подумала о поездке в Ричмонд. Фотографии на стене. Он был другим. Как и мои родители были другими. Таким же, но лучше. Это было неправильно, судить этого Ричарда за ошибки другого. Какая же сейчас творится неразбериха.
– Ты надела снежинку, – проговорил он. Я видела, что он тронут.
– Мне она нравится. Это как раз то, что нужно.
Он улыбнулся и кивнул.
– Да. Она отлично подходит к твоему платью. Ты выглядишь потрясающе.
Я слегка склонила голову.
– Спасибо, Хэтэуэй. Небольшая порция лести на десерт – идеально.
– Это не лесть. – Он присел на скамейку рядом со мной. – Парсонс? Могу я спросить тебя кое о чем?
– Разумеется.
– Как получилось, что ты пропустила поезд? В смысле, я же видел тебя на станции. Я думал, что ты сядешь в него. Затем следующее, что я вижу, поезд уезжает без тебя.
Я смотрела на него, не имея ни малейшего понятия, что ему ответить.
Он опустил глаза.
– Я имею в виду, я подумал, что может быть, ты избегала меня.
– Нет, – сказала я. – Нет. Ты замечательный парень, Хэтэуэй.
– Правда?
– Правда. Ты сам это знаешь. – Я засмеялась.
Он улыбнулся.
– Ты заставляешь меня сомневаться в самом себе, кузина. – Затем его лицо снова стало серьезным. Встревоженным. – Могу я сказать тебе одну вещь?
– Конечно.
– Ты помнишь, что я пересказал тебе слова моей мамы насчет Джексона Харриса?
– Что она думает, что он может быть опасен?
Он покачал головой.
– О том, что ее предупредили, что он может представлять опасность.
– Точно.
Он посмотрел мне в глаза, молчаливо прося о понимании.
– Она сказала мне то же самое и о тебе.
Я могла бы обидеться, но факт в том, что я знала, что это предупреждение было правдой. Я представляла опасность для Ричарда и его семьи. Сейчас они были счастливы, в этом времени. Кто знает, что с ними случится в другом? Что случится с любым из нас?
– Я могу поклясться, что никогда намеренно не сделаю ничего, что принесет вред тебе или твоей семье, Хэтэуэй, – произнесла я.
Он улыбнулся.
– Я и так это знаю, Парсонс. Я просто хотел попросить тебя… быть осторожной, что ли. Будь осторожна.
– Я постараюсь, – ответила я.
Он улыбнулся мне кривоватой улыбкой. – Омела не работает, так что я буду ждать тебя в полночь. Я суеверный парень. – Я вспыхнула, он улыбнулся. – Пошли, вернемся к родителям. Уже почти пришло время представления.
Я посмотрела на часы. 10:56. Время почти настало. Может быть, это не произойдет. Может быть, Ричарду удастся урвать тот поцелуй. Интересно, что я почувствую. Если Джексон не может любить меня, то, может быть, это сможет Ричард.
– Ой, стой, – сказал он, поворачиваясь назад. – Я чуть не забыл. Мама просила передать это твоей маме, на случай, если ей нужно будет пойти пораньше. Она слышала, что дубликат твоей мамы пропал, а у моих родителей было по одному для каждого из них.
Я повернула голову, чтобы посмотреть на вещь, которую Ричард протягивал мне.
Пластиковая карта-ключ.
Глава 31
Один лишь вид этой карточки, больше чем все остальное, сделал все события реальными для меня. Джексон сказал, что ключ сам придет ко мне. И так и случилось. Как по волшебству. Как будто, так и должно было произойти.
Как только Ричард исчез в толпе, я встала и пошла искать Джексона. У меня ушла секунда, но я его нашла. Он уже искал меня. Я кивнула и быстро показала ему кулаки с поднятыми вверх большими пальцами.
На его лице читалось беспокойство; он едва заметно покачал головой. Я осмотрелась, чтобы понять, не видел ли кто-нибудь наш секретный разговор. Движение светловолосой головы привлекло мое внимание – Джегер повернулся к своему собеседнику. Каковы были шансы, что он смотрел в мою сторону, когда я поднимала пальцы вверх? И что бы это могло означать для него?
Я задумалась, что я должна делать дальше. Уйти, предположила я. Мелькнула мысль, что нужно подойти к родителям, что-то вроде минутного побуждения попрощаться. Но я понимала, что это невозможно. Вместо этого, я начала пробираться в сторону лестницы.
Моя мама поймала меня у ступенек, подошла, когда я собиралась забрать свое пальто.
– Я думаю, что скоро все начнется, детка. Возвращайся со мной за стол.
Я едва смогла заговорить.
– Уборная, – выдавила я.
– Тогда поспеши. Там довольно много людей. Ты же не хочешь пропустить запись речи Стивенсона.
Я кивнула и тяжело сглотнула. Она странно посмотрела на меня, поправила волосы, затем кивнула в ответ. И позволила мне уйти.
***
Джексон ждал меня под уличным фонарем, с рюкзаком.
– Я пришла так быстро, как только смогла, – сказала я.
Джексон улыбнулся.
– Ты пришла достаточно быстро. – Он вытащил карманные часы, которые я подарила ему, чтоб проверить время.
– Эй, они пришлись как раз кстати, – сказала я.
– Словно ты заглянула в будущее, – ответил Джексон.
Я указала на сумку.
– А там что?
– Вещи, которые могут нам понадобиться.
– Ты и Сэмми, – сказала я.
Я протянула ему ключ. Он секунду смотрел на него, как будто не верил своим глазам. Затем он произнес.
– Пошли, – и повел к музею, к боковому входу с надпись «ПЕРСОНАЛ». – Проверим, работает ли он.
Дверной замок был в виде считывающей панели, в точности как и ворота выставки. Карта сменила огонек с красного на зеленый. Джексон повернул ручку и дверь открылась. Мы проскользнули внутрь, и он как можно тише закрыл дверь.
Мы были в одном из тех скрытых залов для персонала, куда посетители никогда не допускаются, стены окрашены в неприятный желтый свет, были еще уродливее под светом зеленоватой лампы. Джексон снова вытащил свои часы и стоял, следя за ними. Я наклонилась к нему, чтобы прошептать.
– Разве мы не должны идти дальше?
Он приложил палец к губам, затем вытянул руку ладонью вверх. Погоди. Видимо мы перешли в бесшумный режим, и Джексон знал, что он делает. Я ждала.
Через минуту или две мы услышали, как открывается дверь и звук удаляющихся шагов. Джексон взял меня за руку и начал осторожно идти вперед. Я шла на цыпочках, делая несколько шагов на его один. На полпути к коридору, я услышала свист и звук приближающихся мужских шагов. Я потянула Джексона за руку, чтобы отступить. Он даже не приостановился, просто сжал мою руку и продолжил вести меня к коридору.
Свист и звуки шагов становились все громче. Я видела, что мужчина преодолеет боковой коридор в любую минуту.
Джексон привел меня точно к нише – вход в уборные. Он приоткрыл дверь в дамскую комнату, и мы проскользнули внутрь, как раз в тот момент, как до нас донесся свист и шаги за дверью.
Мы сразу же вышли и быстро побежали в другую часть зала к лестнице. Она вывела нас в главный зал, возле Старых Мастеров. Джексон показал в угол помещения, где черный Циклоп несколькими глазами камер уставился на нас. Он прошептал.
– Тот парень, которого мы видели, наблюдает за мониторами. У нас есть несколько минут. Нужно спешить.
У входа в экспозицию Дома Эмбер была еще одна камера безопасности. Джексон передал мне свою сумку и подтянулся на перекладине.
– А теперь, – произнес он, – достань мне камеру из сумки. – Я вытащила камеру, и Джексон использовал ее, чтобы сделать снимок с расстояния, как можно ближе к камере.
Пока камера гудела и выбрасывала снимок, я передала Джексону другие две вещи из рюкзака – рулон ленты и металлическую корзину. Он приклеил снимок ко дну корзины, задвинул корзину на камеру слежения и затем укрепил ее на месте.
И тут я поняла. Даже после того, как мы откроем ворота выставки, охрана будет думать, что они все еще закрыты, из-за фотографии с видом с камеры.
Он спрыгнул и ухмыльнулся.
– Однажды выдел это в каком-то фильме.
Он вытащил наш волшебный ключ из кармана и использовал его, чтобы открыть ворота «Дома Эмбер». Он открыл одну створку, затем передал ключ мне.
– Он должен быть у тебя. – Я подумала, что это недальновидно, – почему бы просто ему не положить ключ к себе в карман? Тем не менее, я засунула ключ в лиф платья, чтобы я могла вытащить его в любой момент.
– Есть хоть малейшая идея, где находится пистолет? – спросил он.
– Когда мы здесь были, его не было. И я не видела для него пустого места. Мама сказала, что он будет где-то в восточной стороне.
– Исходя из того, что вход находится на юго-востоке, я думаю, что она имела в виду правую сторону, но я также могу предположить, что ее чувство направления слегка сомнительно. Лучше нам разделиться и поискать. – Он проверил часы. – Уже одиннадцать восемнадцать.
Мы поспешили вниз по лестнице; затем он пошел в одном направлении, я – в другом.
Направо, пропустить, играло у меня в голове, пока я проверяла каждую витрину, каждый закуток, каждый уголок. Часы тикали в моем мозгу. Я ходила кругами, пытаясь убедиться, что ничего не пропустила.
И наконец, почти в самом конце, в фальшивой комнате, с мебелью восемнадцатого века, на персидском ковре, я нашла его. Причиной, по которой я раньше не видела пустой витрины, было то, что Клер Хэтэуэй прислала его целиком вместе со стеклянной витриной, в которой он хранился у нее дома.
Я подошла к маленькому столику. Пистолет был там, отполированный и блестящий. Монетка в его ручке, казалось, светилась собственным блеском. Но витрина, разумеется, была закрыта.
Кто-то схватил меня из-за спины. Я чуть не закричала.
– Это я, – прошептал Джексон мне на ухо. – Это он? – Он с восхищением уставился на объект нашей охоты.
– Витрина закрыта, – в ответ прошептала я. – Как мы его достанем?
Он посмотрел на меня, вытянул руку и поднял маленький бюст кого-то из моих предков – и опустил его на стеклянную крышку.
– Боже мой, – прошипела я, больше из-за его вандализма, чем из-за шума. Я же из Дома Эмбер; я не могла не возмутиться.
Джексон мгновение рассматривал пистолет.
– Монетка Януса крепится винтиками, – нам придется забрать все. – Он протянул его мне, и я сунула его в свою вечернюю сумочку. – Тебе нужно идти. Встретимся в метро. Есть еще кое-что, что мне нужно сделать.
Я в недоумении замерла. Уйти? Без него?
– А что если мы потеряемся? Я не хочу уходить без тебя.
– Делай так, как я говорю! Я тот, кто придумал весь план, помнишь?
Я кивнула и, отвернувшись, пошла к выходу. Я оглянулась. Джексон исчез в глубине выставки. Зачем? Я представить себе не могла, как уйду без него. Это было просто невозможно. По какой причине мне нужно уходить одной?
Я сменила направление, тихо побежав за ним. Я увидела, как он остановился у горчичного цвета сундука в глубине зала, украшенного винно-красными сердцами и голубями. Он открыл крышку и присел рядом, изучая его содержимое.
Я прокралась к нему, приблизившись настолько, чтобы заглянуть в сундук – провода опутывали все сверху-донизу, с мигающим светом.
– Что это?
– Почему ты еще здесь? Я же велел тебе уходить!
– Что это, Джексон? Что ты пытаешься сделать?
За нашими спинами послышался голос.
– Я только что подумал о том же самом.
Это был Джегер.
Мы повернулись, чтобы вместе встретиться с ним лицом к лицу.
– Как вы здесь оказались? – спросила я.
Он похлопал по карману своего пальто.
– Карточка-ключ твоей мамы. – Он вытащил маленькую коробочку с антенной и сказал Джексону. – Если ты прикоснешься к этим проводам, мне это не потребуется.
– Вы хотите взорвать наши вещи? – спросила я. – Зачем?
Он хмыкнул.
– Нет, мисс Парсонс. Хотя, может быть и да. Но это не непосредственная моя цель.
– На самом деле вы хотите взорвать людей, которые будут на выставке, – закончил Джексон. – Он просто выжидал, чтобы закончить все после речей.
Тем самым убив множество влиятельных людей в западном полушарии, – поняла я и вспомнила предупреждение от Еврейской Разведки: дестабилизировать движение Унификации одним большим взрывом.
– Взрыв, пожар. Именно, мистер Харрис, – дружелюбно согласился Джегер, – с небольшим уточнением. Я все организовал. Но сейчас здесь находитесь вы двое – как бы это назвать? Ложка дегтя в бочке меда.
– Как вы знали, где нас найти?
– Я видел вас, вас обоих, на вечере. Увидел, что вы ушли почти одновременно. – Он повторил мой жест с поднятыми пальцами. – Я знал, что вы представляете опасность. Отличная маскировка, кстати, – обратился он к Джексону. – Я все думал, как вы сможете туда пробраться. Я заплатил шерифу, чтобы он изолировал вас. Даже сказал ему, где и когда. Некомпетентный. Я никогда больше не воспользуюсь его услугами.
– Нет, – согласился Джексон. – Не воспользуетесь.
Джегер засмеялся, недоверчиво и удивленно.
– Это была угроза, мистер Харрис? Но боюсь, вы забыли дома свое ружье. А у меня есть это. – Он показал на детонатор. – И это. – Он вытащил из-за пояса пистолет.
– Вы не будете взрывать бомбу, пока стоите здесь, – сказал Джексон. – Разве что если хотите умереть. – Он шагнул и стал впереди меня, чуть закрыв собой от Джегера, и заговорил со мной, не отрывая взгляда от нациста. Его голос был твердым и холодным. – На этот раз ты сделаешь то, что я скажу, Сара. От этого зависит все. Ты слышишь меня?
– Да, – прошептала я.
– Тогда БЕГИ!
Как только он произнес это, он прыгнул на нациста. Я побежала. За моей спиной я слышала звуки бьющегося стекла, треск дерева. Выстрел. Глухой стук удара о плоть. Затем шаги.
Я не могла найти выход. Женщины Дома Эмбер крепко держали меня. Выставка была лабиринтом, я попала в ловушку.
Я подняла глаза к потолку, чтобы найти направление, чтобы перестать бегать кругами. Я обошла одну стену, затем другую, но продолжала двигаться в сторону стеклянной паутины, которая, как я знала, была над выходом. И еще, там была лестница, только у выхода.
– Уже уходите, мисс Парсонс? – Джегер был прямо за моей спиной. Он собирался поймать меня. Я заставила свои ноги передвигаться быстрее. Я хотела закричать, но у меня не было дыхания для этого.
Боже мой, Боже мой, звенело у меня в голове. Сейчас он поймает меня.
Краем глаза я заметила, что Джегер упал, когда Джексон снова набросился на него. Я поплелась вверх по лестнице. Позади меня Джексон и Джегер продолжали бороться. Я оглянулась. Джегер поднял руку, блеснуло лезвие. Он ударил им Джексона. Я увидела, как багровая кровь растекается вокруг раны. Нацист вытащил нож и снова занес его для удара.
– Остановитесь! – выкрикнула я.
Джегер посмотрел на меня и снова засмеялся. Я стояла на ступеньках, пытаясь восстановить дыхание, и направляла на него пистолет Клер Хэтэуэй. Я снова и снова пыталась нажать на курок, но ничего не происходило. Затем я вспомнила, в старых пистолетах крючок нужно взвести.
Джегер поднялся и начал двигаться в моем направлении, держа в руке окровавленный нож.
– Вы такая забавная, мисс Парсонс. Ваша семья так трогательно верит в свои семейные реликвии. – Я боролась с молоточком, используя оба пальца, чтобы заставить его двигаться.
Молоточек встал на свое место. Я нажала на крючок. Пистолет дернулся в моих руках, извергая пламя и дым, отбрасывая меня назад.
Джегер пошатнулся, упал на одно колено, прижав руку к плечу. Он поднес к глазам руку; она была покрыта кровью. Его стон превратился в рык, он снова поднялся на ноги и рванулся к лестнице. Дыры от древней пули было недостаточно, чтобы остановить арийского шпиона.
Но каким-то образом, Джексон смог опять наброситься на нациста.
– Беги, Сара, – простонал он, – сейчас!
Я заставила ноги подниматься по ступенькам. Я повернула налево, затем еще раз налево, подальше от входа. Я ранее видела здесь витрину – выставка японских артефактов. Я воспользовалась пистолетом, чтобы разбить стекло, защищающее их, схватила короткое лезвие и побежала назад.
И меня отбросило на стену взрывной волной.
Зал наполнился темно-серым дымом. Зазвенела сигнализация, но я едва слышала ее из-за гула в ушах. Я двинулась в сторону входа в экспозицию. Вокруг меня металлические панели закрывали картины и гобелены – противопожарная защита. Прямо впереди меня я увидела вход на выставку. По нему опускалась металлическая решетка.
Кто-то с шумом протиснулся под опускающейся решеткой. Затем развернулся и проговорил в сторону зала выставки.
– Видите, мистер Харрис, какой дотошный план. Я даже предвидел то, что ворота упадут. И все без толку, но возможно, уничтожение любого из гостей не будет столь важным, как уничтожение вашей маленькой подружки. Правда? Я обещаю вам: я ее найду. – Затем, не посмотрев на меня, он побежал к выходу.
Лезвие выпало из моих рук. Теперь оно было бесполезно. Я добралась до ворот и прижалась к решетке. В футе от лестницы Джексон пытался встать на ноги. Спереди на его рубашке расплывалось большое пятно крови. Он поднялся по лестнице и встал напротив меня.
– Как это открыть?
Он покачал головой.
– Ты не сможешь. – Из-за гула в ушах я едва слышала его голос. – Ты должна спешить, Сара. Если ты не будешь следовать расписанию, то пропустишь поезд до дома. Скоро здесь будет охрана. Они выпустят меня. Тебе нужно вернуть монетку назад, в Дом Эмбер.
– Ты спятил? Я не оставлю тебя здесь. – Я увидела, как по залу распространяется пламя. Он действительно сошел с ума?
– Ты должна идти, иначе не успеешь вовремя. Я обещаю. Мы встретимся в Доме Эмбер.
– Нет, нет, – я начала всхлипывать. Наверное, я плакала все это время, потому что я пыталась набрать воздух, а по моим щекам текли слезы. Джексон поймал одну кончиком пальца, затем прочертил линию до подбородка и по щеке, осторожно притягивая мое лицо, чтобы встретиться взглядами.
– Сара, слушай меня. Ты должна мне верить.
– Я верю тебе. Верю.
– Я знаю. Слушай меня – ты должна довести все до конца, поняла? Увидеть все полностью.
– Очистить гнездо, – проговорила я.
Он улыбнулся, сжал зубы и кивнул.
– Ты помнишь ту страницу, которую я заставил тебя запомнить?
– Да. Конечно.
– Хорошо. Это хорошо. Ты должна сфокусироваться, Сара. Она поможет тебе попасть домой, если ты все сделаешь в точности, как я написал. Вот. – Он повязал вокруг моего запястья свой желтый платок. – Возьми это. Он поможет.
– Джексон…
– Как я уже говорил, ты должна спешить.
Это все было неправильно. Я едва могла думать – казалось, беспокойство выбило у меня из головы все остальные чувства.
– Я не могу.
– Ты можешь. Я верю в тебя.
Джексон шагнул ближе. Его присутствие было подобно якорю. Молчаливая, спокойная точка посреди хаоса, бушующего вокруг одной рукой, он обхватил мою щеку – голова удобно устроилась в его ладони, чувствуя его спокойствие, уверенность. Другой рукой он пробежался по моей руке, вокруг талии, притягивая меня ближе, как можно ближе, учитывая решетки.
Я вдохнула его запах. Мое дыхание стало его дыханием. Странно… я почувствовала, как мое сердце замедлилось, словно пыталось биться в одном ритме с сердцем Джексона. Над ним и выше, над стеклом атриума, небо взорвалось золотыми, серебряными и красными цветами. Фейерверк, означающий начало нового года.
– Я давным-давно увидел это, – проговорил он.
Его губы встретились с моими. Осторожно – очень осторожно – и в то же время яростно. Как будто это принадлежало только ему. Как будто он ждал, что это случится. Как будто в мире не существовало ничего кроме этого поцелуя. Это могло бы продолжаться вечно, но закончилось слишком быстро.
Мой первый поцелуй.
А потом…
– Иди, – взмолился он. И наконец, я подчинилась.
Глава 32
Пробираясь к выходу из музея, я повторяла инструкции, которые Джексон написал, кажется, целую жизнь назад. Северный выход. Идти по гравиевой дорожке. Не заходить на боковые тропинки. Повернуть направо перед фонтаном. Перейти на светофоре. Три квартала до метро. 12:15.
Я задумалась, сколько же сейчас времени. Сколько минут, сколько секунд я потеряла.
Я включила свой фонарик и толкнула дверь северного выхода. Зазвенела очередная сигнализация. Здесь проходила зацементированная дорожка, но она вела к главному входу. Где, во имя Господа, может находиться гравиевая?
Я поспешила по дороге, освещая фонариком деревья и кусты, которые росли вдоль зацементированной дороги. Ничего не было – я не могла отыскать гравиевую тропу, здесь ее не было.
Внезапно я осознала, что стою на ярко освещенном месте. Я так далеко прошла вперед, что меня освещали уличные фонари.
– Сара?
Клер Хэтэуэй стояла на ступеньках музея, уставившись на меня, слегка приоткрыв рот от удивления.
– Ричард, – произнесла она, отвернувшись, – мне кажется, у нее мой пистолет. – Она снова перевела взгляд на меня. – Это же мой пистолет. – Она сделала два шага вперед. – Почему у тебя мой пистолет?
Но мое внимание отвлек некто, кто бежал мне навстречу, кто-то высокий и светловолосый, одетый в черное.
Я повернулась и побежала назад по зацементированной дорожке, засовывая пистолет в сумочку Мэгги. Где же та дорожка? Между плющом показался какой-то коричневатый просвет. Я подобрала свою юбку и нырнула в кусты, следуя по этой коричневой ленте. Мои туфли стучали по грязи, покрытой коркой льда. Под подошвой туфель, созданных для танцпола, ощущался каждый камешек. Кусты и деревья цеплялись за мое платье.
Я услышала, как Джегер продирается через кусты следом за мной. Я была легкой мишенью. Огненно красная со сверкающим фонариком. Я побежала быстрее.
Деревья закончились. Впереди я увидела площадь с фонтаном.
Повернуть направо – на горку.
Я тяжело дышала, а воздух был слишком холодным, чтобы вдыхать его большими порциями. Мое горло и легкие ныли. Но я продолжала бежать. Чтобы дойти до самого конца.
В дальнем конце площади, резко поднималась горка, под прикрытием деревьев и кустов. Я прорвалась туда и выключила свой фонарик. Я могу скрыться в темноте. Я могла видеть свет с улицы передо мной. Она была не так уж далеко.
Позади меня раздался стук шагов по тротуару. Звук замер. Он осматривался, прислушивался. Я продолжала двигаться, пытаясь идти быстрее.
Передо мной возникла каменная стена. Высотой примерно не до плеч. Господи, мысленно простонала я. Я включила фонарик. Еще больше света осветило меня из-за спины. Он начал продираться через кусты следом за мной.
Я нашла то, что искала. Я рванулась вправо, протиснулась под какими-то кустами, поставила ногу на дерево, ухватилась руками повыше и подтянулась. Скомкав юбку в руке и сжимая фонарик, я поставила другую ногу чуть выше.
И тут он заметил меня, чрезмерно большой кардинал, примостившийся на дереве. Он прорвался через ветки, устремившись ко мне. Я рванулась вперед и поднималась, пока мне не удалось поставить одну ногу на стену.
