Текст книги "Невиданное (ЛП)"

Автор книги: Келли Мур

Соавторы: Такер Рид,Ларкин Рид
сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)

Ничего не поняв, я посмотрела на него.

– Я не совсем уверена, дружок. Кто?

– Я вспомнил, – сказал он. – Необходимое.

Что-то мелькнуло у меня в голове. Тени. Я оттолкнула эту мысль. Я не хотела думать о них этим утром.

– Значит, в конце концов, у тебя было хорошее Рождество, Сэм?

– Замечательное! – ответил он, чуть подпрыгнув.

– Вот видишь? – снисходительно спросила я. – Я же говорила тебе, что сегодня будет большой день.

– Нет, – сказал он. Он пристально смотрел на свои пальцы, складывая один на другой. Наконец он повернулся ко мне, вытянув обе руки, три вытянутых пальца на одной и четыре на другой. – Вот сколько это будет дней.

Я подсчитала.

– Это… будет Новый Год, Сэмми.

– Правильно! – ответил он, – Я знал, что ты знаешь. – Он с энтузиазмом закивал головой. – Это новогодние!

Мама, папа и Мэгги отправились, чтобы наскрести нам ланч, а мы с Сэмом убирали подарочную бумагу. Когда мы закончили, под деревом остался еще один маленький подарок. Сэм схватил его и встряхнул.

– Что это, Сара?

Я разжала его пальцы.

– Это подарок для кое-кого другого, Сэм. Перестань трясти его.

– Для кого?

Я почувствовала смущение.

– Он для Джексона, ответила я.

– А почему тогда ты еще не отдала его?

– Понимаешь, Сэм, – постаралась объяснить я. – Я не уверена, приготовил ли он что-нибудь для меня. – Вероятно, у него для меня ничего нет, подумала я, поскольку все свои деньги он потратил, скорее всего, на какую-нибудь милую штучку, чтобы повесить ее на шею Хелен. Снежинку, например.

– Это глупо, Сара. Он не должен ничего дарить взамен. Рождество это не обмен.

Я кивнула.

– Ты прав, Сэм. – Затем засунула коробку в карман своего халата. – Я отдам ему его позже. – Сложно объяснить шестилетнему ребенку, что дело вовсе не в обмене, а в смущении. Джексона и моем.

За бранчем я положила на тарелку всего понемногу: яйца, сосиски, бекон, картофельные оладьи, кукурузный хлеб, черничные маффины и апельсиновый сок. И не успела я взяться за еду, как зазвонил телефон.

– Я возьму, – сказала я. Видимо слишком быстро.

На другом конце провода был Ричард.

– Счастливого Рождества, кузина.

– Счастливого Рождества, Хэтэуэй.

– Прости, что беспокою тебя на праздники, но могу ли я воспользоваться обещанием, которое ты мне дала? Как на счет поехать со мной завтра в небольшое путешествие? Мне нужно в Ричмонд, вообще-то. Забрать видеофильм для моего отца. Я был бы рад компании.

Я не хотела этого и не знала почему. Кажется, я нравлюсь этому парню. И не похоже, что я привязана к кому-нибудь другому.

Он услышал мои колебания. И это ранило его чувства.

– Слушай, я знаю, что это далековато и в последний момент, и все такое. – Он придумывал за меня отговорки – так мило с его стороны.

– Прости меня, Хэтэуэй. Не спеши отзывать приглашение, пока я даже еще не спросила разрешения у мамы.

– Ой, – сказал он, более веселым голосом.

– И я могла бы, – сказал я, принимая для себя это решение.

– Отлично, – ответил он, возвращаясь к своему обычному уровню полнейшей уверенности.

Я с покорностью приняла его радостный тон.

– Долг есть долг, – вздохнула я. – Долги нужно отдавать. – У меня было ощущение, что девушки не слишком часто поддразнивают Ричарда Хэтэуея.

И, наверное, я оказалась права, потому что услышала в трубке ответный смешок.

– Ты наш человек, Парсонс. В десять часов.

Когда я повесила трубку, я осознала необдуманность решения. Я только что согласилась на однодневное путешествие без сопровождения кого-нибудь из родителей. И я не знала, что толкнуло меня на это. Но это была возможность выбраться из Дома Эмбер хотя бы на один день, и я думала, что мне нужен этот перерыв. Осмотр достопримечательностей, приятный ланч.

Я толкнула вращающуюся дверь в кухню. Трое взрослых повернулись ко мне с выжидающим выражением на лицах. Ждут, предположила я, отчета о том, с кем я разговаривала. А я не хотела ничего говорить.

– Эй, я только что вспомнила, что мне нужно сделать кое-что и мне понадобится на это полчаса. Я скоро вернусь. – Выпалила я, сразу же развернулась и вышла черед вращающиеся двери.

Я взбежала по лестнице, держа в кармане коробку. Сэм был прав. На Рождество нужно отдавать и это было для Джексона. Моего старого друга. Я мысленно пожала плечами. Я могу подарить своему старому другу подарок, если я захочу. Это разрешается. Даже если у него есть девушка.

Я натянула свитер, полукомбинезон и пару ботинок, торопясь завершить свой побег. Я схватила пальто и перчатки и остановилась на розе ветров, чтобы определиться с направлением.

Я обрадовалась, осознав, что я все еще могу отыскать Джексона, используя тепло-холодно. Даже не смотря на то, что Джексон двигался дальше, он не был способен в одностороннем порядке разорвать свою связь со мной. Я все еще могла вызывать его мысленный образ, все еще чувствовала его тепло. И это тепло говорило мне, что в данный момент он находится там, где и должен находится: дома, со своей бабушкой.

Я шла по дорожке вдоль обрыва, которая вела к маленькому домику Розы и Джексона у реки. Я двигалась осторожно, мокрый снег, лежащий на земле, делал дорогу опасной. Были места, где тропинка проходила прямо над обрывом, который уходил в реку. Я всегда боялась этих мест.

Крошечный домик Розы в своем роде был частью истории Дома Эмбер. Его передним комнатам было около двухсот лет. Его обтесанные бревна посерели от времени, заделанный более современный раствор говорил о заботе, с которой дом был построен много лет назад.

Я постучала в деревянные планки двери, и услышала крик Джексона:

– Входи.

Поздравления с Рождеством замерли на моих губах. В доме было тихо и темно – единственным напоминанием о празднике было маленькое, наспех украшенное деревцо на столе. Джексон вышел из кухни, неся поднос с тарелкой супа и бутылочкой с прописанными лекарствами. Не останавливаясь, он направился в заднюю часть дома.

– Дай мне пять минут, – сказал он.

Я присела у стола и ждала, понимая, что не должна сейчас вмешиваться. Я уже собиралась уходить, когда появился Джексон.

– Что ты здесь делаешь? – спросил он.

Что я здесь делаю?

– Я застала тебя в неподходящий момент, – я извинилась и встала, чтобы уйти.

– Нет, – ответил он, тряхнув головой, и вытаскивая стул, чтобы присесть. – Прости. Это получилось слишком… неприветливо. Просто бабушке сегодня хуже, чем обычно. Я дал ей немного болеутоляющего. Она заснет на пару часов.

– Хуже, чем обычно? – Я снова села. – Что случилось?

– Бабушка вам ничего не говорила?

– Мне она ничего не говорила. Я не в курсе, сказала ли она моим родителям. Они никогда и ничего мне не рассказывают.

Он улыбнулся.

– Это потому, что они знают, что ты не умеешь хранить секреты.

– Я умею хранить секреты, – возмущенно сказала я.

Он покачал головой, продолжая улыбаться.

– Никогда не умела и никогда не будешь. Этого просто нет в твоих установках. Рано или поздно, ты все равно расскажешь правду.

– Это поэтому ты перестал мне обо всем рассказывать?

– Бабушка всегда много курила, – сказал он. – Хотя она и знала, что это глупо. У нее рак.

– Боже мой, мне так жаль, – сказала я, не зная, что я могу еще предложить.

На меня нахлынуло воспоминание из другого времени. Там у Розы не было рака. И она не была домоправительницей у бабушки. Она… я постаралась вспомнить. Она была медсестрой… в Джоне Хопкинсе.

Почему? Я задумалась. Я была в недоумении. Почему то, что я спасла Мэгги, могло изменить положение вещей для Розы? И изменило их в худшую сторону?

– Не говори ничего своим. Не думаю, чтобы бабушка хочет, чтобы они знали. – Он встал. – Я провожу тебя домой, – сказал Джексон. Просьба уйти, но это было хотя бы приятное приглашение.

Джексон шел впереди, изредка поворачиваясь, чтобы убедиться, что я обхожу проблемные места. Мне приходилось подстраиваться под его длинные шаги. Подарок у меня в кармане становился все тяжелее с каждым шагом. А что если Джексон неправильно поймет? Это, правда, слишком дорогой подарок для простых друзей. Я не знала, о чем я только думала. Я должна была послушаться маму.

Я как-бы случайно завела разговор о Хелен, чтобы показать ему, что для меня это не имеет никакого значения.

– Как давно вы с Хелен… – я замолчала. Глупо. Начала снова. – …являетесь участниками движения?

Он повернулся и протянул руку, чтобы помочь мне подняться на большой камень, затем сделал так, что я стала вровень с ним. Он наблюдал за мной. И казался удивленным.

– Я хожу на встречи с тех пор как мне исполнилось четырнадцать. Хелен появилась всего несколько месяцев назад.

– Ох, – сказала я. Выпустила его руку. Продолжила настаивать на своем. – Она кажется очень милой.

– Так и есть, – сказал он. – И еще она очень смелая. Она организовывает движение противодействия правительственной политике азиатской депортации.

– Ого, – вырвалось у меня, я задумалась почему, но все еще ничего не понимала.

Мы вышли из леса на полянку западнее Дома Эмбер. Когда мы приблизились к огороженному кладбищу, где лежали целые поколения представителей моей семьи, Джексон свернул в сторону, чтобы открыть железные ворота.

– Давай присядем на минутку, и ты расскажешь мне, зачем ты приходила.

Я притворилась, что занята стряхиванием снега со скамейки, стоящей за оградой. Затем разложила свои перчатки, чтобы не сидеть на холодных камнях. Я засунула свои руки в рукава пальто, как в муфту. Затем, я, наконец, посмотрела на него. Он ждал, не сводя с меня взгляда.

– Почему ты всегда так делаешь? – спросила я. – Почему ты все время на меня смотришь?

– Я хочу знать, о чем ты думаешь.

– И на лице все написано? Ясно как день?

– Вполне, – ответил он, пряча улыбку.

– Господи, – расстроенно сказала я словно пятилетка. Совершенно ничего не могу утаить.

– Не «не можешь», Сара. Ты просто этого не делаешь. Я думаю, это очень смело. Хотел бы я быть таким.

– Правда? – спросила я, слегка порозовев. От удовольствия.

– Да, – ответил он. – Итак, скажите мне, Мисс Прямота, по какому поводу вы нанесли рождественский визит?

Я засмеялась. Он поймал меня в ловушку. Я покачала головой.

– Ну, вообще-то было два повода. – Во-первых, я хотела извиниться за то, что вчера так сбежала…

Он остановил меня, прежде чем я успела продолжить.

– Я понял, Сара. Я все понимаю. Ты не считаешь, что это правильно, играть в Бога. Забудь об этом.

– Точно?

– Точно.

Я сомневалась, сможет ли кто-нибудь из нас забыть об этом, но по крайней мере, мы могли отложить это в сторону.

– Во вторых, я хотела отдать тебе твой рождественский подарок, вот только…

Он поднял брови.

– Это почти безумный подарок, но я увидела его и… – я вытащила коробку из своего кармана и протянула ему. – Я не знаю, почему, но на нем твое имя.

Он развязал ленточку, развернул бумагу и открыл коробку.

Я поспешила объяснить.

– Сэмми приготовил для тебя ту по-настоящему классную штуку…

– Стетоскоп.

– Точно, – сказала я, – и я подумала, что это может быть еще чем-то, что может понадобиться врачу…

– По-настоящему старые карманные часы, чтобы ходить с ними.

– Именно, – сказала я. – Ну ты понимаешь, чтобы следить за встречами и все такое.

Он улыбнулся.

– Они отличные, Сара, – сказал он, легко, радостно. – Мне нравятся. Спасибо тебе.

Вот. Ему они понравились. И с чего я вдруг решила, что это станет такой уж большой проблемой? Он покрутил маленькое колесико и, сняв капюшон толстовки, поднес их к уху, чтобы послушать.

Я увидела ряд швов, которые мой папа наложил ему.

– Боже мой, – выдохнула я. – Я вспомнила, что я хотела тебе сказать.

– Что?

Мой сон. Светловолосый молодой человек. Вертящаяся монетка.

– Слово, которое ты написал на камине, когда ударился головой…

– Я что-то писал?

Я кивнула.

– Янус.

– Римский бог?

– Точно, – сказала я. – И я нашла это, вещь, связанную с Янусом.

Я не была готова к проблеску надежды, мелькнувшему в его глазах.

– Что это? – спросил он.

– Это монета. Очень старая монета. Не из Дома Эмбер. Вроде как древняя. На ней два лица, одно молодое, другое старое, хотя я видела только молодое…

– Где ты его видела?

– Ну, я видела это во сне. Сон о тенях прошлой ночью. Согласно ему, она принадлежала моему предку, по имени Капитан Фостер, а до него – отцу его жены. Они оба считали ее счастливой. Но я также видела ее в реальной жизни. Вчера. У Хэтэуэев.

Он встал, на его лице читалось возбуждение, напряжение. Он пошел в сторону от меня, глубже в кладбище. Он схватился за голову. Затем вернулся, прижимая край своего рукава к носу.

– Мы должны ее заполучить, – сказал он.

– Зачем? Почему она так важна?

– Это ключ, – сказал он. – Вот почему я видел ее в своих видениях.

– Ключ к чему?

– К тому, чтобы снова изменить время.

Глава 19

Нет.

Я поняла, что отрицательно качаю головой. Нет.

Он сказал забыть об этом, но, разумеется, он не это имел в виду. И я понимала. Честно, понимала. Он хотел спасти своих родителей. Если у твоей подруги имеются супер возможности, и она может изменить ход времени, почему бы ей не сделать это для тебя? Я бы хотела, чтобы он сделал это ради меня.

Но я содрогалась от тревоги лишь при одной мысли об этом. Я не знала как. А что если я сделаю только хуже?

– Слушай, – сказал Джексон. – Прости, что сказал об этом, но если бы ты знала то, что знаю я, если бы видела то, что видел я…

– Но я не видела, – прервала я. Я попыталась успокоиться, чтобы объяснить ему. – Я же говорила тебе, я даже не знаю, как эта штука с изменением времени сработала раньше. Я просто не могу сделать это только потому, что я так хочу. К тому же, и это, наверное, важнее, у меня были кошмары, в которых моя прапрабабушка говорит, что что-то ужасным образом пошло не так. Она потратила всю жизнь на то, чтобы найти того, кто изменил ее время. Какую-то маленькую девочку, из-за которой вся ее жизнь пошла кувырком. А что если я постараюсь изменить время и сделаю все еще хуже?

– Каким образом спасение моих родителей может все ухудшить?

– Если ты меняешь одно маленькое событие в прошлом, может измениться весь мир.

– Из-за того, что ты спасла Мэгги, мир стал хуже?

– Я не знаю. Я не собиралась спасать Мэгги. Это произошло случайно. И я не знаю, что еще я сделала. Я не знаю, какую цену мы все выплачиваем за это. Ты тоже не знаешь этого.

– Сара, будущее, которое я видел, лучше этого, – тихо сказал он. – А что если это твой шанс изменить все в лучшую сторону?

Я продолжала качать головой. Я чувствовала, как мои щеки становятся влажными. Я хотела ему помочь – очень хотела. Джексон был… я засомневалась, какое слово выбрать. Важен. Он был важен для меня. Он выглядел таким сбитым с толку и недоверчивым. Я не могла этого вынести. Я резко встала.

– Прости. Мне нужно идти.

Я выбежала через ворота и, не останавливаясь, побежала к дому, пока не оказалась возле спиральной лестницы в оранжерее. Позади меня Пандора плакала у бассейна. Я понимала ее слезы. Я скрылась в своей комнате, пока не прекратятся мои.

***

Когда я спустилась в кухню, мои родители стояли плечом к плечу у кухонной раковины. Разговаривали, смеялись, готовили наш Рождественский ужин. Рождество было одним из тех праздников, когда казалось необходимым приготовить небольшую гору еды – не настолько огромную, как на День Благодарения в Новой Англии, но очень близко к ней. У нас всегда был гусь, пюре из картофеля и все необходимые гарниры, которые заканчивались выбором из трех десертов.

Я наблюдала, как мама никак не отреагировала на шутку, после которой папа громко смеялся. И подумала о Джексоне, который празднует Рождество с умирающей бабушкой в темном доме.

В горле начал формироваться комок, и я, сделав над собой усилие, вытолкнула из головы эту мысль. Я подумаю об этом позже.

Мама заметила мое появление. Она сказала:

– Звонил Ричард, пока тебя не было. – Она приподняла узкую бровь. – Он сказала, что он хочет выехать на полчаса позже.

Ой.

Она продолжила.

– В будущем, пожалуйста, помни, что тебе не разрешается планировать поездки, не проконсультировавшись с нами. Ты еще не достаточно взрослая.

Может быть, я не и взрослая, подумала я, но в шестнадцать лет я вполне в состоянии спланировать однодневную поездку. Я вздохнула. Интересно, у Первой Сары мама тоже была такой чересчур заботливой.

– Если забыть о вышесказанном, – с улыбкой сказала мама, – насколько это волнующе?

Сложно было поверить в то, что моя мама с таким мечтательным взглядом будет спрашивать меня о поездке в Ричмонд с Ричардом Хэтэуэем. – Что тут может быть таким волнующим?

– А разве Ричард не сказал тебе, почему он планировал поездку? – недоверчиво спросил папа.

– Чтобы что-то привезти? – Я пожала плечами.

Папа смотрел на меня, веря и не веря.

– Президент Стивенсон звонил Роберту и сказал ему, что он даст ему запись с подтверждением одобрения, чтобы проиграть ее, когда Роберт объявит о выдвижении своей кандидатуры.

– Это… же замечательно? – проговорила я.

– Сара, детка, – терпеливо сказал папа. – Ты определенно не понимаешь, насколько это важно. Это беспрецедентно. Стивенсон настолько сильно любит АСШ, что занимает должность президента всю свою жизнь. А сейчас он перечеркивает линию партии, – я клянусь, папа сказал это чуть ли не курсивом, – чтобы назвать Роберта своим преемником. Это неслыханно! Такого просто никогда раньше не случалось! Это сделает Роберта бесспорным кандидатом на победу! Все определенно воспримут это всерьез.

– А почему Стивенсон так поступает? Поддерживает Роберта вместо того парня из своей партии?

– Потому что Стивенсон понимает, насколько это важно, сейчас даже больше чем когда-либо, идти совместно с СА. Он знает, чего может добиться такой человек, как Роберт, – кто-то с мотивированным и либеральным мнением по поводу межрасовых отношений – построит более прочные альянсы.

– СА?

– Союз Американцев.

– Об этом говорили что-то на днях в церкви Джексона. Что нацисты собираются сделать что-то, чтобы саботировать движение объединения.

– Кто это сказал? – спросил папа.

Я тряхнула головой пытаясь вспомнить.

– Какой-то человек из Новой Англии. Раввин. Он сказал, что у него есть информация от Еврейской… – я попыталась поискать слово.

– Еврейской разведки, – закончил за меня папа. – Они знают о немцах больше, чем кто-либо еще. А он говорил, что нацисты собираются делать?

– Он не сказал ничего конкретного. Что-то насчет подготовки к массовым жертвам среди гражданского населения. – Я чувствовала себя дурой. Мне нужно было записывать. Или, может быть, стоило сказать об этом родителям чуть раньше?

– Как ты думаешь… – мама была сосредоточена, – мы должны сказать Роберту?

Папа покачал головой.

– Если знает пастор Хоув, я уверен, что Роберта также проинформируют.

– А зачем немцы хотеть совершить что-то подобное? – спросила я.

– Том, – вмешалась мама, со значением посмотрев на папу, – не нужно быть слишком наглядным.

– Ты сама сказала минуту назад, что она почти взрослая. Хотя она не может сделать слишком много, чтобы изменить положение, но она должна понимать. – Папа положил руку мне на плечо. – Ты же знаешь, что у Рейха было в распоряжении больше шестидесяти лет, чтобы укрепить свои позиции в Европе и Северной Африке?

– И что?

– И что Японская Империя сделала то же самое в Тихом Океане. Она подчинила Австралию почти тридцать лет назад.

– Мы учили это на всемирной истории.

– Тогда, детка, как ты считаешь, что может стать их следующей целью?

Сказать по правде, я не думала, что у них есть какая-то цель. Разве они уже не получили все, что хотели? Мне даже в голову не приходило, что они могут желать большего.

– Пришло время укрепить наши позиции в глобальном масштабе, объединившись с другими странами Америки – с Севером и Югом. Нам нужно сделать так, чтобы эти агрессивные режимы дважды подумали, прежде чем нападать на нас.

Тут было много информации, которую раньше я не рассматривала. И она звучала не слишком хорошо.

– Интересно, Ричард знает все это?

– Я думаю, что он, вероятно, лучше проинформирован, чем обычный семнадцатилетний подросток. В любом случае, милая, теперь ты, наверное, можешь понять немного больше, почему мы считаем, настолько важным было возвращение в Дом Эмбер и почему мы делаем все возможное, чтобы помочь избранию Роберта.

Мама вмешалась в наш разговор с папой.

– Хватит о политике! – жизнерадостно сказала она. – И никаких разговоров об этот за ужином перед Сэмми. Некоторые вещи слишком страшные для маленького мальчика, особенно для такого, как он…

Который не воспринимает мир так, как большинство детей, мысленно закончила я.

Папа открыл дверцу одной из духовок.

– Гусь почти готов, – доложил он. – Будет на столе через десять минут. – Ты не могла бы позвать Мэгги и Сэмми? – попросил он меня.

– Конечно.

Мама взяла меня под руку.

– Вы с Ричардом хорошо проведете время в Ричмонде. Ты уже знаешь, что собираешься надеть?

Мысленно я закатила глаза. Разумеется, я знаю. Я кивнула и толкнула вращающуюся дверь.

Исходя из того, что мои родители думали о Роберте Хэтэуэе, я понимала, почему им казалось, что мы с их сыном можем быть вместе. Они смотрели на Ричарда и думали о нем как о человеке, который в будущем будет обладать влиянием. Но Боже, как же я хотела, чтобы мама перестала меня подталкивать.

***

Уборка после ужина заняла целый час, но когда она закончилась, я была рада прочувствовать Рождество. Казалось, что оно будет вечным. Меня охватило чувство, что я стала намного старше, чем была всего лишь неделю назад.

Наверху, в Цветочной комнате, я рылась в одежде, которую я могла бы надеть утром в город. Что-то, в чем было бы удобно путешествовать, – как минимум три часа в машине – но чтобы при этом я была похожа на леди.

Я заметила, что я не до конца закрыла кукольный домик. Я опустила переднюю панель и вытащила старые обрывки стихотворения.

– Если у тебя появится шанс сделать выбор снова…

Меня как будто укусила змея. Я выбросила бумагу в мусорник.

Раздался знакомый стук в окно. Джексон был снаружи, стоял на холоде, от его дыхания клубились маленькие облачка.

Впервые за все время, я не хотела его видеть. Я боялась, что он снова заговорит о том, о чем я избегала даже думать. Но я кивнула и направилась к оранжерее.

***

Он ждал меня у статуи, сидя на краю бассейна.

– В этот раз я пришел, чтобы извиниться перед тобой, – начал он. – Я не должен был так давить на тебя. Ты не можешь видеть то, что вижу я, так что ты не можешь хотеть изменить вещи так же сильно, как и я.

– А что ты видишь? – спросила я.

Он покачал головой. Он не был готов рассказать мне. Он залез в карман и протянул мне что-то.

– Я также задолжал тебе Рождественский подарок.

– Не думаю, что «задолжал» это нужное слово, – сказала я. Он опустил маленькую, перевязанную ленточкой коробочку в мою ладонь.

Там оказалась военная медаль. Британская медаль за отвагу.

– Она принадлежала моему отцу, – сказал он. – Он сражался за последнюю колонию против японцев. Его наградили за то, что он зарядил пулемет, когда его взвод попал в осаду под Мельбурном. Его ранили, но он очистил путь. Всякий раз, когда я чувствую себя слишком обескураженным, чтобы идти дальше, я говорю себе: Очисти путь.

– Я не знала, что твой папа был британцем.

– Его родители оставили Англию как раз в конце Второй Европейской войны. Затем, когда пала Австралия, он бежал и переехал в Новую Англию. Там он встретил мою маму.

– Ты не можешь отдавать мне это, Джексон.

– Я хочу тебе это отдать. – Он задумался над словами. – Сара, я знаю кое-что о тебе, чего ты сама не знаешь.

– Ты о чем?

– Ты на самом деле очень храбрая. Я всегда так думал, с самого начала. Ты честна до бесстрашия, и я никогда не видел, чтобы ты сдавалась или отступала оттого, что считала правильным, даже если в душе тебе и было страшно. Так что если ты не хочешь… – его голос стал тихим, – …попытаться изменить время снова, я должен уважать это. Договорились?

У меня зачесался нос. Он был слишком щедр со мной. Всегда был.

– Спасибо, – смогла выдавить я. – Мне жаль.

Он покачал головой.

– Может быть, однажды, я хватит смелости и расскажу тебе, что я видел.

– Я все еще не могу принять это от тебя, – сказала я, протягивая ему руку с медалью.

Он сжал мои пальцы.

– Это единственная вещь, которая у меня есть, чтобы дать тебе. И это то, что я хочу, чтобы у тебя было.

Он ласково улыбнулся мне и растворился в ночи.

***

Кто-то звал меня по имени.

– Са-а-а-ра! Са-а-а-ра! – я высунула ноги из-под одеяла и спрыгнула на пол.

– Сара, – прошептал голос. Я на цыпочках пошла в сторону звука. Я видела, как кто-то бежит по коридору.

Первая дверь была приоткрыта и я увидела, как Эмбер исчезает за ней. Я толкнула дверь и открыла ее полностью.

Луна светила так ярко, что я все видела. В кровати спала пожилая женщина. У нее были седые волосы, которые словно паутина разметались по подушке. Она открыла глаза и посмотрела на меня.

– Я тебя знаю, – сказала она. – Скажи еще раз, как тебя зовут?

– Сара. А вас?

– Фи. Помнишь? – Она откинула одеяла и, встав с постели, внезапно превратилась в маленькую девочку. Похожую на меня. И я вспомнила. Она спросила. – Хочешь увидеть кое-то? Пошли. Я оглянулась назад, когда мы выходили, и увидела, что пожилая женщина все также спит на кровати.

Мы спустились по лестнице и прошли через люк в чулане на кухне. И снова вниз по тайной лестнице. В самом низу находились две женщины. Красивая чернокожая женщина лежала на кровати, а белая женщина сидела возле нее. Я видела их раньше, в прошлый раз, когда я была с Фи.

На руках у чернокожей женщины лежал сверток. Она выглядела очень уставшей. Ей было тяжело говорить.

– Ты сдержишь свое обещание.

– Сдержу, – сказала высокая женщина. – Если потребуется, я буду растить и любить ее, как собственного ребенка. Но не нужно так, Делла. Ты молодая и сильная. Это не убьет тебя.

– Ты не права, – упрямо сказала она. – Я видела это. Не важно… Скажи ей… Я хотела заплатить цену.

Тут младенец захныкал, и высокая женщина забрала его и начала мягко укачивать на руках.

– Шш, шш, шш, – бормотала она.

Фи поманила меня пальцем.

– Подойди ближе.

Мы подкрались к ней, но женщина не заметила нас. Мы были невидимы.

– Посмотри ей в глаза, – сказала мне Фи. – Что ты видишь? – Я привстала на цыпочки, чтобы заглянуть.

Высокая женщина спросила у другой.

– Как ты ее назовешь?

Чернокожая женщина ответила:

– Ее зовут Эмбер.

Я была взволнована. Так вот какая Эмбер, подумала я, заглядывая в ее большие карие глаза. И тогда я увидела и почувствовала, что Эмбер смотрит на меня в ответ.

Глава 20

Пока я следующим утром готовилась к поездке в столицу, я размышляла о своем сне. Как и во все остальные разы, когда мне снилась Фи в детстве, мне все казалось знакомым. Может быть потому, что они были вдохновлены моей воображаемой Эмбер… Если Эмбер была воображаемой. Интересно, почему Фиона в старости захотела, чтобы я посмотрела в глаза ребенка. И почему у меня было чувство, что ребенок меня видит? Может быть, это значило, что она может видеть будущее, как Нанга. Это могло бы стать одной из причин, почему Фиона думала, что Эмбер может быть в ответе за то, что время пошло не так.

Когда я закончила одеваться, я еще раз взглянула на себя, став у зеркала в полный рост. Я чувствовала странное несоответствие с тем, что я увидела. Я знала, что Сара, которая пользовалась этим зеркалом в другом времени, не одобрила бы мой внешний вид: платье с высокой талией, сочетающееся с шерстяным пальто. Перчатки. Берет. Это было слишком… угодливым. Та другая Сара никогда не была угодливой.

Наверное, именно из-за этого, когда Ричард вышел и начал обходить машину, чтобы открыть для меня дверцу со стороны пассажира, я поспешила его опередить.

Он улыбнулся.

– А ты и правда воспринимаешь серьезно все это равенство, не так ли, кузина?

– Ага, – ответила я. – Наверное, кузен. А это может стать проблемой?

Он решительно покачал головой.

– Нисколько. – Он отвернулся и пошел назад, к дверце со стороны водителя. – Скорее всего, платье ввело меня в заблуждение. Я забыл, с кем имею дело. Кстати, ты выглядишь мило.

– Мило и как девчонка, – проворчала я.

Он ухмыльнулся.

На меня нахлынуло воспоминание, пронесшееся, как сценка в моей голове. Мы с Ричардом сидим в другой работающей на холостом ходу машине, и он извиняется.

– Я не знаю, почему солгал тебе… это было глупо, хорошо? Я просто… я просто не хотел говорить об этом вслух, понимаешь? Что она просто ушла от нас.

Клер, поняла я. В другом времени она ушла от Роберта и оставила Ричарда. Но в этом времени она была просто идеально образцовой женой.

В воспоминании было кое-что еще. Тот, другой Ричард, он склонился ближе, его палец удерживал Сару за подбородок, и он ее целовал. Целовал меня. Я позволила другому Ричарду Хэтэуэю поцеловать меня в ту ночь, и мне это очень даже понравилось.

Интересно, а понравилось бы мне это сейчас.

– Что-то забыла? – спросил Ричард.

– Н-нет, – немного поспешно ответила я. – Скорее кое-что вспомнила.

– У нас есть время.

– Для чего?

Он засмеялся.

– Если тебе нужно вернуться и что-то взять. Время есть. Ты можешь.

– А. Нет. Все в порядке.

– Тогда поехали, – сказал он и завел двигатель. Мы со скоростью пули сорвались с места.

– В этой машине нет ремней безопасности, – заметила я.

– Неа, – подтвердил он.

Мы свернули на юг через мост над Северно, Ричард ехал так быстро, как никогда раньше.

– Как далеко до Ричмонда? – спросила я.

– Около двух сотен миль.

– Сколько времени уйдет на дорогу?

Он снизил скорость.

– Минут тридцать.

– Ни за что в жизни, даже если ехать так быстро, – сказала я.

Он въехал в ворота. Когда деревья закончились, я увидела, где мы находимся.

– Да, Парсонс, я настолько быстр.

Перед нами раскинулся небольшой аэродром, где на взлетной полосе находился симпатичный маленький двухмоторный Мессершмитт, готовый к вылету.

Он припарковал машину рядом с ангаром. Механик был там, вытирая руки тряпкой.

– Бак заполнен, мистер Хэтэуэй.

– Хм. – Я заметила, что кое-что отсутствует. Вернее кое-кто. – А где пилот? – спросила я Ричарда.

– Он стоит перед тобой.

– Только не это, – вырвалось у меня. – Нет. Я видела, как ты водишь машину.

Он расхохотался и открыл дверцу с правой стороны. Потом взял меня за руку, правильно догадавшись, что потребуется некоторый физический стимул, чтобы впихнуть мое тело в самолет.

– Я летаю с тех пор, как мне исполнилось двенадцать. В пятнадцать я получил лицензию. Когда мы с папой летим на юг, за штурвалом именно я. Поверь мне, папа не доверил бы мне свою жизнь, если бы я не был достаточно компетентным.

Напомнив себе, что Ричард Хэтэуэй был более чем компетентен во всем, что бы он ни делал, я забралась на сидение.

Ричард уселся сам, включил двигатель, затем начал щелкать выключателями и проверять датчики, как будто он знал, что нужно делать.