Текст книги "Агнес на краю света (ЛП)"

Автор книги: Келли Маквильямс

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц)

– 6-

АГНЕС

Человек, имеющий много жен,

является самым святым в глазах Господа.

– ПРОРОК ИЕРЕМИЯ РОЛЛИНЗ

По вечерам Агнес всегда молилась об одном и том же: об исцелении Иезекииля и о прощении Господа за ее слабости. О силах, чтобы позаботиться о детях и об умиротворении для ее матери. В этот вечер она добавила особую просьбу о Бет.

«Пусть между нами не будет никаких секретов».

Большинство детей в Ред-Крик с трудом высиживали время молитвы, но Агнес молиться нравилось. Стоя на коленях, она ощущала себя очень близко к Богу – настолько близко, насколько это было возможно для девушки. Это напоминало ей пребывание в колодце между миром и мечтами, и она думала, что могла бы молиться часами напролет, даже днями, как древние библейские пророки в своих пещерах в пустыне.

Но, конечно же, женщины никогда не смогут стать такими же, как те святейшие мужчины. Не с детьми и заботами о них. Что за глупая фантазия.

Вскоре отец отправил их спать.

– Доброй ночи, дети, – коротко бросил он, и тон его голоса намекал на то, что у него были куда более важные вещи для размышлений – мужские дела как главы семьи. Но у него была слабость к Агнес и он не забыл одарить ее вялой, кривой улыбкой.

Их лица были похожи: квадратная челюсть, грубая кожа и большой лоб. Агнес считала, что эти черты лучше всего подходят ему, но ее никогда не беспокоила собственная некрасивость. Она могла неделями проходить мимо зеркала, не замечая по-настоящему фигуры девушки, отражавшейся в нем. Какая бы ценность ни была у нее внутри, и какая бы красота ни была высечена, она надеялась на одарённость лишь духовную.

Дети по очереди умылись и почистили зубы в покрытой плесенью ванной комнате, под пронизывавшую воздух мелодию «О, Благодать». С началом песни, Сэм оцепенел. Среди младших детей, он помнил мать лучше всего. Агнес беспокоилась о нем. Агнес беспокоилась о них всех и постоянно переживала, что ее заботы им не достаточно.

Перед сном, она тихонько пошепталась с Иезекиилем, который боялся темноты. Как всегда, она погладила его спинку круговыми движениями и указала на сияющее распятие-ночник.

– Смотри, что тебя оберегает.

– Да, но если…

– Никаких если. Будь храбрым. Пора спать.

Он крепко зажмурился. Наблюдая, как он пытается уснуть, Агнес испытала сильное желание завернуть его в одеяло и укачивать, как младенца.

Тем временем, запись продолжала играть.

«Благодать научила мое сердце бояться, и Благодать развеяла мои страхи…»

Агнес с Бет разложили складной диван, который они делили, и в отработанном унисоне постелили простыни. Ее сестра казалась задумчивой и отстранённой.

Что за мысли роились в голове у Бет и где, ради всего святого, она провела весь день?

Агнес уже натянула ночную рубашку, когда отец позвал ее из кухни.

– Агнес. На минуту.

Ее тут же пробрал холодный пот. Вдруг отец заподозрил что-то неладное? Или Иезекииль о чем-нибудь проболтался – к примеру, о его лекарстве?

На кухне, отец налил себе стакан молока и, к ее огромному облегчению, жестом дал ей знак присесть. Если бы новость была плохая, ей пришлось бы выслушивать ее стоя.

– Ты хорошая девушка, Агнес. Послушная дочь.

В спальне мамина пластинка дёрнулась, заикнулась и замолчала.

Отец откашлялся, выглядя странно неуверенным.

– Прошлой ночью Пророку было откровение. О тебе и Мэттью Джеймсоне.

Кровь хлынула ей в уши, заглушая тиканье часов и гудение холодильника. Конечно, отец не мог говорить о браке, потому что, видит Бог, она не была к нему готова. По словам миссис Кинг, он не выдаст ее замуж до тех пор, пока ее сердце не станет чистым и непорочным.

Тогда о чем говорил отец?

– Без тебя будет трудно вести хозяйство. Я надеюсь, что как-нибудь перед свадьбой ты найдешь возможность поговорить с Бет. Ты должна объяснить ей, как возрастут ее обязанности.

Слово бессмысленным эхом зазвенело у нее в ушах. Свадьба… свадьба… свадьба…

Отец взял ее ладошку в свою грубую руку.

– Джеймсоны – прекрасная семья, Агнес. Я не мог бы быть более рад.

– Мэттью Джеймсон? – пролепетала она. – То есть, отец Кори?

– Ты будешь его шестой женой. Ты ведь знаешь, какое это особенное число – шесть, – с тоской продолжил он. – На небесах легко будет мужчине, за которым ухаживают сразу шесть жен.

Слово вырвалось, словно пузырек воздуха.

– Нет.

Лоб отца пересекла недовольная морщина.

– Что?

Она поправила себя.

– Я просто хочу сказать… А если я не готова? Недостаточно верующая?

Отец расслабился. Она знала, что про себя он над ней смеётся.

– Всем известно, что ты самая трудолюбивая девушка в Ред-Крике. Мэттью сам восхищается тем, как с болезнью матери ты взяла на себя все обязанности. Неудивительно, что Господь явил твое лицо Пророку во сне.

Агнес огляделась в поисках своего суженого, но не смогла разглядеть его среди темных профилей патриархов Ред-Крика.

В отличие от ее семьи, Джеймсоны были богаты своим ранчо и жили в самом лучшем доме города – особняке с видом на каньон. Конечно, Мэттью был прекрасным человеком, если Бог дал ему все это… и сама мысль о браке не беспокоила ее. Она даже могла представить себе блаженство быть шестой женой, – яркую, сияющую награду за то, что живешь так, как хочет Бог.

И все же…

Лицо отца помрачнело.

– Агнес, ты решила бунтовать?

От эха слов сестры у нее волосы встали дыбом. Она посмотрела в сторону гостиной, где в янтарном свете ночника спали дети.

– Но кто позаботится об Иезекииле? – выпалила она.

Отец поставил стакан на стол.

– Бет. – Он произнес ее имя мрачно, как проклятие. – Она всегда была легкомысленной, но ей придется научиться делать то же, что и ты.

Ей просто нужно научиться.

Но отец не знал и половины всего.

Сможет ли Бет справляться с уколами Иезекииля и встречаться с Чужачкой по ночам?

Даже если бы Бет и смогла, ей уже было пятнадцать. У Пророка тоже может быть брачное откровение для нее. А Сэм, следующий по старшинству, еще долго будет ребенком.

– Послушай меня, – строго сказал отец. – Твой союз с хорошим человеком может все изменить для этой семьи. Как ты знаешь, Бог никогда не считал нужным дать мне другую жену из-за плохой истории нашей семьи… и я имею в виду не только твою мать.

Агнес почувствовала тошноту. Но в то же время ей было любопытно. Отец никогда не доверял ей раньше.

– Это… как-то связано с тобой? С твоей семьей?

Отец понизил голос:

– Да. Моей бабушкой была Сара Шайнер, вторая жена Пророка-основателя. Его любимая жена, на какое-то время. Но она упорно сопротивлялась. В конце концов, она сбежала от него. Сбежала к Чужакам.

Агнес еще не слышала, чтобы кто-то сбегал из Ред-Крика.

– Она сбежала по собственной воле?

Отец кивнул.

– И обрекла своих детей до третьего и четвёртого колена. Сара Шайнер долгое время была проклятием для нашей семьи, но я сохранил свою праведность, и Бог видит это. Если ты выйдешь замуж за такого уважаемого патриарха, как Мэттью Джеймсон, Бог и Пророк узнают, что мы искупили свой грех.

Мысли Агнес кружились, впитывая эту историю, которая, казалось, вызывала столько же вопросов, сколько и давала ответов. По какой-то причине ее мысли обратились к лесу на краю луга – к границе, которую ей было запрещено пересекать.

Когда дед Пророка впервые приехал в Ред-Крик, еще до того, как были построены фермы и расчищены поля, правоверные охотники ловили мелких животных и сдирали с них шкуры. Ходили слухи, что ловушки все еще валяются на лесной подстилке… ржавое железо, готовое щелкнуть челюстями от одного прикосновения. Если наткнешься на одну из них, спрятанную под грудой листьев, она сломает твою ногу одним яростным укусом.

Семейное проклятие. Старая история.

Агнес казалось, что она медленно истекает кровью в знакомой прохладной кухне.

– Когда свадьба?

Она не могла заставить себя сказать «моя свадьба».

– Мэттью желает жениться на тебе в следующее воскресенье.

Она вцепилась в стол так, что заболели костяшки пальцев.

Воскресенье. Так скоро, когда ей нужно было только время.

– Отец. – Она сглотнула. – Я хочу попросить об одолжении.

Он сощурил глаза. Должно быть, в прошлом ее мать-Чужачка часто просила об одолжениях – почитать газету, принять запрещенную таблетку от головной боли, – пока не прекратила эти попытки.

– Что еще?

– Бет должна научиться. Мне нужно время, чтобы подготовить ее.

«Да простит меня Господь».

Он понизил голос.

– Есть что-то, что я должен знать о твоей сестре?

Ловушка.

Поспешно, чтобы отец не вытащил сестру из постели в эту самую минуту, Агнес покачала головой. Тогда впервые на ее памяти она солгала человеку Божьему.

– Бет не может управляться с хозяйством одна. Она не знает, где уроки у детей, или как накрахмалить воротнички. Буквально сегодня у нее сгорело печенье, а это целых четыре доллара на ветер.

На самом деле Агнес сожгла печенье. Оставшись наедине с делами, она торопилась.

– Разве она не сможет обучиться всему за неделю?

Агнес снова покачала головой, борясь со странной болью-ложью, разрывающей ее изнутри. Неделя была достаточным временем, чтобы научиться крахмалить воротнички и печь печенье. Но отец и сам ничего не знал о том, как устроен дом, не говоря уже о том, что Бет много лет тянула свои обязанности… более или менее, в зависимости от настроения.

Но теперь, когда на кону стояла жизнь Иезекииля, Агнес готова была ухватиться за любую соломинку.

– Это еще не все. У нас есть расписание, которому нужно следовать, расписание для работ в саду. Не думаю, что Бет даже знает, сколько нашей еды там выращивается.

Агнес почувствовала, что отец начинает скучать. Исполнив свой долг, он ничего так не хотел, как налить себе еще стакан молока, расстегнуть собственный накрахмаленный воротничок и лечь спать.

– И сколько времени тебе понадобится, чтобы научить ее всему этому?

Она ухватилась за соломинку.

– Месяц? Два?

Он забарабанил пальцами по столу.

– Божья воля, однажды явленная, должна быть исполнена быстро. Это будет выглядеть так, будто ты сопротивляешься. И как это отразится на мне?

«Да простит меня Господь, но мне нужно больше времени».

Агнес вкрадчиво произнесла:

– Мистер Джеймсон восхищается тем, как я забочусь о детях. Мама болеет, неужели он не поймет, что я должна им помочь?

– Это все ты сама устроила. – Он нахмурился, теперь уже почти со злостью. – Ты должна была подготовить ее получше.

Давить на него было опасно, но она должна была попытаться.

– Неужели он не даст мне хоть немного времени?

Отец хлопнул ладонью по столу.

– Ты особенная девушка, Агнес, но не настолько же!

Неудержимые слезы хлынули из ее груди, удивив их обоих.

Агнес всю свою жизнь жила в согласии с обычаями Ред-Крика и никогда не впадала в истерику, когда законы были слишком жесткими. Но болезнь Иезекииля вывела ее из равновесия, и она не смогла вовремя собраться с силами.

Слова крутились и крутились в голове, как пластинка ее матери на проигрывателе: он умрет, Иезекииль умрет, Бог заберет его, и он умрет…

– Я была ужасной сестрой, – всхлипнула она сквозь ладони.

На лице отца было написано отвращение, как будто он готов был на все, чтобы остановить эту слезливую женскую драму.

– Довольно, – сказал он, наконец. – Я не могу ничего обещать, но я поговорю с Мэттью. Теперь приведи себя в порядок и отправляйся спать.

Агнес неуверенно встала и сделала, как ей было велено.

– 7-

БЕТ

Не сопротивляйся, не желай.

– ПРОРОК ДЖЕЙКОБ РОЛЛИНЗ

Бет слышала каждое слово о предстоящем замужестве Агнес, и ее охватил ужас.

Она знала, что брак – это конечная судьба каждой девушки. Но она построила крепость вокруг идеи, что Агнес может выйти замуж, оградив ее кирпичами и камнями. То, что она услышала, заставило ее содрогнуться и раскаяться. Весь ее гнев испарился при мысли, что она и дети могут потерять настоящего главу семьи – того, кто был им матерью.

Бет вцепилась в простыни. Потерять сестру и остаться одной растить своих братьев и сестер… это было похоже на конец света.

– Агнес! – воскликнула она, когда ее усталая сестра приподняла одеяло и забралась в постель. – Ты ведь не позволишь этому случиться, правда?

Сестры вцепились друг в друга, дрожа, как будто только что вернулись с дождя.

– Я попыталась выиграть время. – У Агнес застучали зубы. – Мне пришлось солгать отцу. Я ненавижу себя за это.

– Кому какое дело до того, что ты солгала отцу? – напряженно прошептала Бет. – Пока ты остаешься. Но если ты уйдешь… Агнес, это убьет детей.

Агнес напряглась.

– Не говори так!

– Так и будет. И я не смогу этого вынести.

Они молчали, прислушиваясь к дыханию спящих детей, словно волнам, разбивающимся о берег озера.

Бет отстранилась, чтобы увидеть лицо сестры. Потрясение разрушило ее уверенные, знакомые черты. В ее глазах застыло ошеломленное недоверие. Агнес тоже не очень-то верила, что может выйти замуж.

Бет чувствовала, что падает… падает с края красного каньона… и даже Кори не мог ее подхватить.

«Если я ничего не сделаю, то потеряю ее».

Девушки из Ред-Крика имели обыкновение исчезать, вступая в брак. Однажды приобретенные, как мебель, они редко выходили за пределы своих домов. Выйдя замуж, Агнес перестанет посещать воскресную школу, и тогда она будет слишком занята своими домашними делами, чтобы общаться. Может быть, Бет хоть раз увидит ее в церкви или по дороге в церковь.

Она станет призраком.

– Ты не можешь выйти замуж, – решительно заявила Бет. – Я тебе не позволю.

– Такова воля Божья. Пророк видел это во сне.

Она решительно покачала головой.

– Агнес, зачем Богу уничтожать мать, как он это сделал, а потом забирать и тебя? Зачем ему преследовать нашу семью? Если он праведен, то зачем?

Агнес недоверчиво посмотрела на нее.

– Разве ты не помнишь книгу Аввакума?

Бет не помнила. И считала несправедливым, что Агнес связывала их проблемы с теологией.

– Видение ждет своего часа, – процитировала ее сестра. – Но праведный будет жить по вере своей.

Бет стиснула зубы.

– Что. Это. Вообще. Значит?!

– Это значит, что вера бессмысленна, когда жизнь легка. Бет, Бог не обязан давать нам никаких ответов. Он никогда не делал этого.

Сестры сцепили под одеялом мизинцы – их тайный знак с самого детства. Бет вздохнула. Она сожалела, что в тот день возилась с Кори, хотя могла бы быть с тем, кого любила в тысячу раз больше.

– Агнес, а что, если… – она замолчала, собираясь с мыслями, в которых никогда не признавалась даже самой себе. – А что, если твой брак – не Божья воля?

Никогда еще она так открыто не решалась бунтовать. Это пугало ее, заставляло желать спрятаться в скорлупу прежнего бездумного безразличия. Было намного легче просто принять то, как обстоят дела, чем так болезненно начинать спрашивать «почему».

Агнес пристально посмотрела на нее. Лицо Бет вспыхнуло под пристальным взглядом сестры, а во рту пересохло. Она чувствовала, что любимая вера Агнес поднялась перед ней, как железный щит.

Она заставила себя продолжить.

– Разве ты не видишь, что здесь что-то не так? Посмотри, что он сделал с мамой. Посмотри, что он делает с тобой.

– Это богохульство, – предупредила Агнес. – Ты рискуешь своей душой.

– Да хватит уже о душе! Мне до смерти надоело о ней слушать. Мне до смерти надоел этот… эти… ох, сейчас покажу!

Разгоряченная, она запустила руку под матрас в поисках дневника. Настал ее час. Ее шанс убедить Агнес в том, что она подозревала, но никогда не осмеливалась озвучить – Ред Крик не был так свят, как казалось.

«Если достанешь немного денег, сможешь поселиться в мотеле, – сказала ей мать. – Таком, где есть маленький бассейн. Оставайся там, пока не найдешь работу».

Что за глупая мечта! Найти деньги – как? А работа – что она умела делать? Слова ее матери были пустой болтовней, и она не могла бросить свою семью ради какой-то нелепицы.

Теперь же правда обрушилась на нее как комета – яркая и ясная. Может, она не была достаточно сильной, что сбежать одна, но…

Они могли бы сбежать вместе.

Она и Агнес.

Они могли бы сбежать и забрать детей.

Бет потрясла своим толстым, словно псалтырь, дневником с крестом на обложке. На самом деле, это и был псалтырь – только бракованный, и все страницы внутри были пустыми. Несколько лет назад она нашла его в церкви и забрала домой. Внутри, она сделала список. Настолько шокирующий перечень, что сама же его чуть не вырвала.

Бет быстро пролистала страницы, раскрасневшись и вспотев под ночной рубашкой.

– Вот. – Она ткнула в страницу. – Прочитай это. А потом скажи мне, что это не ужасная несправедливость.

– Бет…

– Просто читай.

Агнес прищурилась.

ЗАКОНЫ РЕД-КРИКА

ДЛЯ МАЛЬЧИКОВ:

1. Носите накрахмаленные воротнички, длинные брюки, туфли с закрытыми носками.

2. Посещайте проповеди три раза в неделю.

3. Женитесь согласно Откровению Пророка.

4. Не смотрите телевизор, не слушайте радио, не читайте газеты Чужаков и не слушайте мирскую музыку.

ДЛЯ ДЕВОЧЕК:

1. Не покидайте Ред-Крик без присмотра мужчины.

2. Покройте каждый дюйм кожи.

3. Не красьте лицо и не украшайте себя драгоценностями.

4. Не разговаривайте с мальчиками, которые не являются вам братьями.

5. Не стригите волосы. Волосы надо заплетать в косу.

6. Не надевайте красное.

7. Не садитесь за руль автомобиля.

8. Не смотрите в глаза патриарху.

9. Не задавайте вопросов ни отцу, ни матери, ни Пророку.

10. Не питайте ревности к сестрам или сестрам-женам.

11. Не пытайтесь облегчить боль от менструальных спазмов.

12. Не любите своих детей больше, чем чужих.

13. Не искушайте мужчин кокетливыми взглядами.

14. Не помогайте рождению детей с помощью медицины Чужаков.

15. Не храните деньги и не покупайте товары без разрешения.

16. Не крадите внимания у своего мужа или отца.

17. Не смотрите телевизор, не слушайте радио, не читайте газеты Чужаков и не слушайте мирскую музыку.

18. Никогда не разговаривайте с Чужаками.

19. Никогда ни на что не жалуйтесь.

– Видишь? – торжествующе воскликнула Бет. – Ред-Крик нас ненавидит. Он нас ненавидит – и это неправильно!

Бет уцепилась за молчание сестры, отчаянно стараясь найти малейшую трещинку в ее покорности. Малейшее окошко.

– Пророк говорит, что женщины – слабы, – сказала Агнес. – Он говорит, что законы существуют, чтобы защитить нас от нас самих.

Бет фыркнула.

– Ну, а ты сама что думаешь? Ты же не веришь в это, Агнес.

Какое-то мгновение она боялась, что Агнес не ответит.

– Думаю, вера более требовательна к женщинам, – наконец, заговорила сестра. – Мне не всегда это нравится. Порой, я чувствую, как жизнь меня сокрушает. Но Пророк всегда нас защищает. Разве я должна сомневаться в нем сейчас, только потому, что мой путь труден?

Бет хотелось кричать.

– Агнес, ты уже бунтовала! Если Законы настолько священны, тогда почему ты их нарушаешь? Зачем ты уходишь посреди ночи? И куда?

Сложная череда эмоций отразилась на лице сестры, и Бет позволила себе надеяться. Агнес не была потеряна, как утверждала ее мать. И она не была безмозглым животным, каким ее хотел видеть Ред-Крик. Под всем этим, она наблюдала. Она видела.

– Ох, Бет, – застонала Агнес. – Мне придется все рассказать, ведь вскоре тебе нести этот крест. Если я расскажу, куда хожу, ты поклянешься в верности? Постараешься?

Пульс Бет гулом застучал у нее в ушах. Она ощутила протянувшуюся между ними нить, тонкую линию доверия. Ее сестра раскроет свой секрет – и тогда Бет использует всю свою любовь и попросит ее убежать.

Их мизинцы сцепились в замочек.

– Расскажи мне, – попросила она. – Пожалуйста, не закрывайся от меня.

Но тут воздух прорезал крик, разбудивший детей и переполошивший трейлер.

Иезекиилю приснился ночной кошмар.

«Нет, – подумала она, когда Агнес выскочила из постели. – Только не сейчас, Иезекииль. Не сейчас».

Ревность сдавила ее грудь, и она откинулась обратно на подушку.

– Иезекииль, – прошептала Агнес. – Не бойся. Все так, как и должно быть. Пророк на своей сторожевой башне. Все хорошо.

Жар, охвативший Бет всего мгновение назад, остыл, как угольки угасающего огня, оставив после себя лишь горький привкус отчаяния. Слушая, она поняла, как бесполезно будет пытаться убедить ее праведную сестру бежать. Может, Агнес и видит больше, чем говорит, но все еще принадлежит Ред-Крику и телом, и душой.

Все так, как и должно быть. Как львы заявляли права на свою добычу, так и Законы Пророка заявляли свое право на нее.

По щеке Бет скатилась слеза.

Агнес выйдет замуж. А у Бет не хватит смелости, чтобы сбежать самой. Она никогда не увидит мир Извне. Никогда не оденется в привлекательные наряды Чужаков и не причешет волосы, как ей нравится. Ее судьба обречена. Ни одно приключение не осветит ее унылую, утомительную жизнь.

«У меня все еще есть Кори. Хоть что-то».

Агнес вернулась в постель и шепотом позвала ее. Но Бет, чувствуя себя хуже некуда – хуже, чем когда-либо, – притворилась спящей.

– Тогда в другой раз, – сказала Агнес.

Она говорила так, словно нить между ними еще не оборвалась.

Как будто оставшееся им время могло принести какую-то пользу.