Текст книги "Трое свободны: Не ищи меня (СИ)"

Автор книги: Кайли Хантер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

– Ладно, хорошо. Но если передумаешь, позвони мне. Я буду в офисе. – Оливия начала спускаться по ступенькам крыльца к «Хонде», припаркованной на обочине.

– Оливия? – окликнула я. – Разве ты не должна забрать своих мальчиков?

– Ах, да. Забыла. – Она хихикнула, пересекая двор.

***

Уборка у миссис Роллинз заняла больше времени, чем обычно, – не потому что ее дом требовал дополнительных усилий, а потому что ходила за мной из комнаты в комнату, иногда перекрикивая рев пылесоса, желая выложить сплетни обо всем, что ей удалось услышать за последние две недели после моего последнего визита.

Я почувствовала облегчение, когда наконец сбежала, неся свои вещи через лужайку к дому Джеки. Поднявшись по ступенькам крыльца, я увидела, что входная дверь распахнута настежь.

– Привет? Джеки?

– На кухне! – отозвалась Джеки. – Я видела твой грузовик рядом и решила, что ты скоро появишься.

Я поставила корзину для уборки и пылесос у входа в дом, прежде чем пройти на кухню. Джеки стояла на стремянке и поливала свои растения.

– Я могла бы сделать это.

– Я не против. Это расслабляет, – отмахнулась Джеки, переставляя стремянку поближе к следующему висячему растению. – Кроме того, сегодня у меня нет других дел.

– Никаких показов домов? Ни одного клиента, оформляющего сделку? – спросила я, проверяя посудомоечную машину, где оказалась уже чистая посуда.

Джеки была основным риелтором Дейбрик-Фоллс. Другие риелторы пытались закрепиться в городе, но всегда сворачивали дела и уезжали. Одного риелтора здесь хватало с лихвой, а Джеки местные жители доверяли.

– На прошлой неделе я выставила на продажу всего один объект. И он ушел быстро. Я надеюсь, что мистер Финниган решит продать свой домик на следующей неделе, но если никто не начнет строить здесь жилье, думаю, остаток лета я проведу, загорая на заднем дворе и попивая «Маргариту».

– Звучит одновременно замечательно и страшно. Страшно с точки зрения денег. Я не могу позволить себе взять отпуск на лето.

– Я откладываю часть каждого комиссионного чека, чтобы покрыть затишье, так что в финансовом плане все хорошо. Меня мучает скука. Я не могу сидеть без дела. – Джеки снова сошла со стремянки и, сложив ее, убрала ее на место в кладовку. – Но с другой стороны, лучше скучать летом, чем зимой. Отсутствие предложений в январе – это жестоко.

В голове всплыл образ большого травянистого участка, который то появлялся, то исчезал из фокуса. Я не могла удержать это видение достаточно долго, чтобы определить, где находится место.

– Давина? Ты слушаешь? – спросила Джеки.

Я вздрогнула, увидев, что Джеки смотрит на меня, ожидая, что я скажу.

– Извини. Я задумалась. – Вытащив столовое серебро из посудомоечной машины, я отнесла его на стойку над ящиком для столовых приборов. – О чем ты говорила?

– Стоун и Бритт… Я спрашивала, считаешь ли ты, что они милая пара.

– Да, конечно, наверное. Не думала об этом. – Я опустила последнюю ложку в ящик и вернула подставку в посудомоечную машину.

– О, черт, – спохватилась Джеки. – Я что, попала пальцем в небо? Вы со Стоуном встречаетесь?

– Нет, нет, – быстро сказала я, поворачиваясь к ней спиной, когда переместилась к раковине. – Мы просто друзья.

– Ты уверена, потому что…

– Уверена. Правда. Просто друзья. – Я налила воду в раковину и добавила мыло. – Из других новостей: ты слышала о гномах мистера Корригана?

– О гномах?

– Да, гномы. Эти странные садовые статуи? Кто-то украл их с его клумбы перед домом. Его жена собирала фигурки перед смертью. Поскольку по работе ты ездишь по всей округе, я подумала, не видела ли ты их.

– Не могу сказать, что видела, но я их и не искала. Я буду присматриваться и позвоню тебе, если замечу.

– Буду признательна. Оливия не взялась за это дело, но я обещала миссис Полсон сделать все возможное, чтобы их найти. – Я выключила воду и принялась мыть скопившуюся грязную посуду.

– А что с Коллином Куэйдом? Есть новости? – спросила Джеки. – Он признался в похищении Тауни?

– Не знаю, но если учесть, что он похитил Бернадетт, а потом удерживал нас против воли в том жутком фермерском доме, то улик против Коллина достаточно, чтобы упрятать его за решетку на несколько десятилетий. По крайней мере, он больше никому не сможет навредить.

– Согласна. И мы обе знаем, что он это сделал. Я просто надеялась, что он признается.

– Ты спрашивала Стоуна об этом деле?

– Я пыталась, но он был немногословен. Сказал, что это все еще открытое расследование.

– Хм… – Я сполоснула чашки и поставила их в посудомоечную машину. – Я поговорю с Оливией. Она умеет совать свой нос в дела полиции. Может, сумеет что-нибудь выяснить.

Джеки перешла на другую сторону комнаты, где возле задней двери во внутренний дворик стояла огромная подставка для растений.

– Хорошая идея. Если кто и сможет выбить ответы из Стоуна, так это Оливия. Ее не остановить, когда она что-то задумает.

– Это правда.

Глава 20

Войдя в дом Оливии, я осмотрела первый этаж, чтобы оценить уровень катастрофических разрушений. По шкале урагана «Оливия» все было не так уж плохо. Может быть, шесть или семь баллов. Я видела и гораздо хуже.

На кухне взяла мусорный пакет и пустую корзину для одежды и отравилась в обход по дому. Пустая коробка из-под пиццы и смятые салфетки полетели в мусорный пакет. Игрушки и одежда, бессистемно разбросанные по дому, бросила в корзину для одежды. Освободив мебель и собрав все с пола, я потащила свои чистящие средства, чтобы начать со второго этажа.

Два часа спустя я стояла на кухне, оттирая последние остатки загадочной черной липкой субстанции с плиты, когда в кухню вбежали Тэйт и Тревор.

– Тетя Давина, тетя Давина, – нараспев протянул Тревор.

– Что?

– Угадай, что мы делали? – спросил Тревор.

– Убрали в своей комнате?

– Нет, – хихикнул Тревор.

– Читали книгу?

– Нет, – отмахнулся Тэйт. – Постарайся лучше!

Я ухмыльнулась мальчикам, не в силах удержаться.

– Пукнули в кинотеатре?

Тревор и Тэйт покачали головами, но озорно посмотрели друг на друга.

– Спасибо большое, – проворчала Оливия, ставя свою сумочку и общий рюкзак мальчиков на кухонную стойку. – Теперь ты вкладываешь дурацкие идеи в их головы.

– Мы ходили купаться, – сообщил Тревор, дергая меня за футболку. – И я заплыл так далеко, что Тэйт не смог меня догнать.

– Не-а, – прошипел Тэйт, поворачиваясь к брату. – Я тебя поймал.

– Нет, не поймал, – заспорил Тревор.

Я закрыла рот Тэйта рукой, останавливая его возражения, и встала между ними.

– Так, маленькие монстры, ведите себя хорошо. Вы уже пообедали?

Они оба кивнули.

– Полезный обед?

Близнецы покачали головами.

Я приподняла бровь, глядя на Оливию.

– Что? Картофель фри – это овощ.

Сузив глаза, я положила руку на бедро.

– Оливия, как бы сильно ты ни любила картошку фри с сыром начос, она не подходит для того, чтобы кормить ею мальчиков на обед.

– Неважно, – заявила Оливия. – Мы весь первый курс ели только картошку с сыром. И все нормально.

Спорить с ней было бесполезно. Оливия умела повернуть любой разговор в свою пользу. Вместо этого я указала на холодильник.

– Овощи. Молочные продукты. Фрукты.

– Да, да, да, – пообещала Оливия, подойдя к холодильнику. – Мальчики, идите смотреть свой сериал, а я пока приготовлю полезную закуску, которую одобрит ваша тетя Давина.

Тэйт и Тревор выбежали из комнаты.

– Какой сериал? – спросила я.

– Я не помню, как он называется. Там есть фиолетовый летающий дракон и девочка с писклявым голосом. Брейдон его одобрил.

– А родительский контроль на телевизоре установлен?

– Брейдон переустановил его в прошлые выходные. – Оливия оглянулась через плечо, держа дверь холодильника открытой. – Больше никакого кабельного для этих двоих.

Я вздрогнула, не уверенная, хочу ли знать.

– Да, все оказалось настолько плохо. Не знаю, как долго был отключен родительский контроль. – Оливия достала из холодильника дыню и положила ее на остров.

Когда она достала нож, я забрал его у нее. Будет гораздо быстрее, если я разрежу дыню, а не повезу подругу в больницу.

– Так насколько плохим было то, что они смотрели? – поинтересовалась я. – И каковы шансы, что твои сыновья забудут то, что видели?

– Скажем так: когда близнецы щелкают в воздухе невидимым хлыстом и издают звук «ваа-чуу», они не думают о цирке.

– Нет…

– О, да. – Оливия заглянула в дверной проем и убедилась, что мальчики находятся на другой стороне дома. – Мы с Брейдоном посмотрели шоу позже тем вечером. – Она обмахивала себя рукой. – Это было очень жарко.

Разрезав дыню пополам, я взяла ложку, чтобы выковырять семечки.

– Держу пари, что звуковые эффекты кнута – это хит в детском саду.

Оливия вздохнула.

– С той скоростью, с которой их продолжают выгонять или отказывать в приеме, у нас есть год, может быть, два, прежде чем их попросят из государственной школы. Мы с Брейдоном уже начали спорить о том, что будем делать, когда это случится. Он думает о домашнем обучении. Я же больше склоняюсь к военной школе.

Нарезая дыню на кусочки, я рассмеялась, понимая, что она шутит.

– А в военную школу берут таких малолеток?

– Я не уверена. Брейдон не разрешает мне это выяснить.

Это был один из тех разговоров, которые, если их озвучить на публике, могут быть истолкованы превратно, выставляя Оливию ужасной матерью. Но я знала: что бы ни делали мальчики и как бы сильно они ее ни смущали, Оливия предана им до мозга костей. Она всегда их прикроет.

Оливия достала пластиковую миску и крышку и поставила их рядом со мной. Я выложила в миску большую часть порезанных кусочков дыни, но взяла пластиковую детскую тарелку, чтобы выложить остальное для близнецов.

– Молоко в качестве напитка. А что насчет овощей? Есть морковка?

– Молоко вместо газировки – это будет настоящая война, – заявила Оливия, беря пластиковые стаканчики с подставки для воды. – Давай не будем испытывать судьбу морковью.

Я рассмеялась, отмывая стойку.

– Хорошо. Но им нужны настоящие овощи на ужин. Никаких оправданий.

– Договорились. Я все равно хочу тако. В тако есть салат и помидоры.

Я больше думала о стручковой фасоли или брокколи, но тако звучит полезнее, чем картофель фри, так что спорить не стала.

Налив молоко в стаканы, Оливия понесла напитки в гостиную, а я последовала за ней с тарелкой дыни. Когда мы вернулись на кухню, я закрыла миску крышкой и убрала ее в холодильник, а затем взяла сумочку и ключи. Мои моющие средства уже стояли возле двери.

– Уходишь? – спросила Оливия. – Ты только приехала.

– Нет, это ты только приехала. Я здесь уже несколько часов.

– Но я подумала, что мы могли бы провести время вместе. Обдумать все дела.

– Мы вчера уже погуляли. Кроме того, я обещала твоему мужу зайти к нему в офис. У Брейдона лежит стопка бумаг, которые он должен просмотреть вместе со мной. А поскольку я так и не успела их прочитать, он, наверное, будет недоволен.

– Я пойду с тобой.

– У тебя мальчики, – напомнила я, махнув рукой в сторону гостиной, пока мы шли к входной двери.

– Тэйт и Тревор тоже могут пойти. Они будут вести себя хорошо.

Я рассмеялась, перекинув сумочку через плечо и взяв в руки пылесос.

– Нет, не будут. Я их люблю, но они ни за что не станут сидеть спокойно, пока мы с Брейдоном разбираемся с бумагами. А ты обещала мужу присмотреть за ними сегодня, помнишь?

– Я знаю, – ныла Оливия. – Просто в малых дозах они гораздо веселее. День обещает быть долгим.

– Ты получила необходимую справку от врача?

Оливия закатила глаза.

– Мне пришлось заплатить сорок баксов за платный прием, но да.

– Тогда не унывай. Завтра мальчики вернутся в детский сад.

– Да, но надолго ли?

Я с трудом удержалась от смеха.

– Может, тебе стоит найти кого-нибудь с чувством юмора, чтобы присматривать за ними?

Оливия открыла мне дверь.

– Хочешь попробовать?

– О, черт возьми, нет. – Я схватила свою сумку для уборки и поспешила за дверь, пока Оливия не убедила меня остаться.

Глава 21

– Ты не читала ни один из них? – спросил Брейдон, вынимая пачку документов из конверта, который я ему передала.

– Нет. Прости. Хочешь перенести встречу? – с надеждой спросила я.

– А если я соглашусь, – скептически посмотрел на меня Брейдон, – какова вероятность, что к следующему разу ты прочитаешь документы?

Я вздохнула, глядя на стопку бумаг.

– Довольно небольшая, наверное.

– Я так и думал. Давай просто просмотрим их сейчас.

Я скривилась, глядя на внушительную кипу бумаг. Я так и не открыла конверт. Слишком уж была занята всем остальным.

– К чему такое недовольное лицо?

– Понимаю, что веду себя как ребенок, но не хочу разбираться во всем этом, – заныла я.

Брейдон ухмыльнулся.

– Очень жаль. Ты уже взрослая. И мне нужна твоя подпись на нескольких документах.

– Разве ты не можешь просто сказать мне, где подписать, и я подпишу? Я тебе доверяю.

– Так не пойдет.

– Хорошо, но не мог бы ты поделиться основными моментами, а не объяснять каждую мелочь, как делаешь обычно? Клянусь, иногда мне кажется, что я снова на уроке политологии у мистера Эрнандеса. Я ненавидела этот предмет.

– Я не понимаю, почему ты так не любишь бумажную работу. Ты же умная. Ты способна читать эти бумаги, но избегаешь их, как огня.

– Я избегаю их, потому что, как ты сказал, я умная. Если буду игнорировать достаточно долго, ты разберешься с ними за меня, а значит, мне не придется вчитываться в такие юридические фразы, как, – я понизила голос, стараясь звучать солидно, – «соответствующий агент, как определено в приложении номер четыре, не берет на себя никакой ответственности в отношении, или ответственности за, или связанной с этим правомочности, за исключением случаев, когда доказано, что это имеет отношение к..».

– Я понял… – отозвался Брейдон, подняв руку, чтобы меня остановить. – Отличный голос, кстати. Ты звучала как парень из рекламы слабительного.

Я откинулась в кресле.

– Конечно, если тебе некогда этим заниматься, мне в конце концов, придется разбираться самой, даже если эти вещи вгоняют в ступор.

Брейдон положил конверт на стол.

– Давай я расскажу тебе обо всем, кроме условий траста? Думаю, в трасте есть одна страница, которую тебе стоит прочитать.

– Только одна?

– Сам траст состоит из более чем пятидесяти страниц, но да, мне нужно, чтобы ты ознакомилась только с одной страницей, чтобы быть в курсе всех странных условий. – На лице Брейдона появилась ухмылка. – Так получилось, что она помечена как «Приложение № 4».

Я откинула голову назад.

– Кто бы сомневался.

***

Мы начали с документов по завещанию и наследству: доверенности, страховки жизни и т. д. Брейдон сдержал свое слово, объяснив все быстро и просто. По сути, все, чем владели мои родители, переходило ко мне, но судья должен был поставить свою подпись. Единственное, что вызвало беспокойство Брейдона, – это «Хонда» моего отца, которую Оливия все еще водила. Мало того, что право собственности на автомобиль оставалось под вопросом до тех пор, пока не завершится рассмотрение завещания, так еще и страховые взносы, которые я платила, по-прежнему оформлялись на имя моего отца.

– Ты собираешься уступить и позволить Оливии купить машину? – спросила я его.

– Ее вчерашний штраф превысит лимит баллов. Она потеряет права. Вопрос только в том, на какой срок. Речь может идти как о нескольких месяцах, так и о паре лет, так что нет. Покупать другую машину прямо сейчас не имеет смысла.

– На этот раз нет возможности избежать наказания?

– Сомневаюсь. Кроме того, наши страховые тарифы и так астрономические.

– Заставьте Оливию платить за страховку. Скажи, что она должна приносить достаточный доход от своего бизнеса, чтобы оплачивать страховые взносы.

– Это вообще возможно? Это же стартап.

– Где есть желание, там есть и способ, – пожала я плечами. – Возможно, Оливии придется проверять анкетные данные по двенадцать часов в день, но, может быть, она наконец поймет, что превышение скорости невыгодно.

– Я подумаю над этим. Но тебе все равно нужно вернуть «Хонду» и поставить ее в гараж, пока мы не оформим завещание.

– Хорошо. Я поговорю с Оливией завтра. Что дальше? – спросила я, проверяя свой фитбит. Было почти пять часов.

– Только траст. В основном все просто. Если ты подходишь на роль бенефициара, то получаешь ежемесячное пособие, которое теперь будет автоматически перечисляться на твой расчетный счет. Существует также процедура снятия дополнительных средств, но есть свои правила. Деньги нельзя тратить на что-то легкомысленное.

– Звучит разумно. Что ты имел в виду, сказав, если я подхожу по требованиям?

– Это приложение № 4. – Брейдон пролистал бумаги и положил документ передо мной. – Я бы хотел, чтобы ты прочитала эту страницу. Она немного странная.

Я принялась бегло просматривать текст, останавливаясь в нескольких местах, чтобы повторно вчитаться в некоторые абзацы. Когда я дошла до конца страницы, то посмотрела на Брейдона и начала смеяться.

– Почему ты смеешься? – растерянно спросил Брейдон, потянувшись за приложением и глядя на него так, словно пропустил самое веселое.

– Как по мне, я могу либо смеяться, либо плакать. Что бы ты предпочел?

– Я не понимаю, – вздохнул Брейдон, протягивая страницу. – Ты знала об этих условиях? Что если Бернадетт сочтет тебя психически нездоровой, она может вычеркнуть тебя из траста?

– Ты винишь ее? Бернадетт просто пытается уберечь деньги от рук родственников-психопатов.

Брейдон наморщил нос.

– Ничего не понимаю.

Я удивленно приподняла брови.

– Оливия не сказала тебе, что я обнаружила в подвале?

– Нет, наверное, нет. Знаю, она ходила к тебе домой рано утром, но в то время я еще страдал от похмелья. А когда Оливия забрала мальчиков, я уже опаздывал на встречу. А что? Что случилось?

– Это дополнение было написано потому, что моя семья проклята ДНК, которая сильно тяготеет к психическому безумию. К настоящему безумию. Супер сумасшествию.

– По-настоящему, в смысле…

– Моя мать ставила эксперименты над маленькой Райной в нашем подвале. Накачивала ее лекарствами и пыталась усовершенствовать контроль над разумом. Кроме того, она сыграла главную роль в смерти моего деда и дочери шефа Адамса. Моя мать была сумасшедшей. И, по словам Бернадетт, моя прабабушка тоже. Вообще, за последние двести лет в нашей семье несколько раз всплывал ген сумасшествия. Моя двоюродная бабушка живет в психиатрической клинике.

– А Коллин…

– Да, Коллин тоже.

– Ну, тогда это все объясняет. – Брейдон снова схватил страницу и перечитал формулировку. – Значит… Бернадетт не помешалась на контроле, когда добавила это.

– Нет. Она знала, что моя мать – дьяволица. Бернадетт оплачивает уход за моей тетей из трастового фонда, но эти правила нужны для того, чтобы контроль над деньгами не переходил в руки чокнутых родственников.

– Компания «Черная кровь», – сказал Брейдон, глядя мимо меня на стену. – Вот почему они основали холдинговую компанию.

– Именно так. Сумасшедшая сторона семьи хотела, чтобы у них тоже водились деньги. Прабабушка знала, что моя мать похожа на нее.

– А десятилетие спустя Эмбер добавила Коллина, поняв, что у него тоже есть ген сумасшествия.

– И еще я думаю, моя мать инсценировала смерть Перл и Коллина, но пока не знаю почему. Но вернемся к трасту: на прошлой неделе, когда я сказала Бернадетт, что Коллин может претендовать на наследство – до того, как узнала, что именно он стоит за убийством тех девочек, – Бернадетт сообщила мне, что существует процесс утверждения. – Я указала на страницу, которую Брейдон все еще держал в руках. – Вот собственно условия.

– Но это не очень научно, – проворчал Брейдон. – Разве оценку не должен проводить профессиональный врач-психотерапевт?

– Зачем? Мы же экстрасенсы. Одному из нас гораздо проще залезть кому-нибудь в голову.

– Да, – согласился Брейдон, слегка кивнув. – Надеюсь, мне никогда не придется объяснять твои рассуждения судье. – Уголок губ Брейдона приподнялся. – Ладно, думаю, это большая часть того, что нам следовало обсудить. У тебя есть казначейская облигация, срок действия которой истекает в следующем месяце. Сообщи мне, как ты хочешь инвестировать эти деньги.

– Что, по-твоему, я должна с ней сделать?

– Я адвокат, а не финансист.

– Но ты много лет управлял трастовыми деньгами Оливии. Что ты посоветуешь?

– Когда наследство твоих родителей будет оформлено, ты станешь владелицей дома. Тебе также будут поступать ежемесячные трастовые платежи, но мне кажется, имеет смысл создать накопительный счет. Мы могли бы открыть счет на фондовом рынке, чтобы сохранить ликвидность средств.

– Сколько стоит облигация?

– С учетом процентов – чуть больше двадцати тысяч.

Я удивленно дернулась назад, пытаясь представить, что такие деньги просто лежат на счету. Затем вспомнила, как переживала всего неделю назад, когда мне предъявили обвинение в убийстве и я не знала, как оплатить судебные издержки. Иметь большой фонд на случай непредвиденных обстоятельств звучало привлекательно.

– Да. Счет на рынке ценных бумаг. В этом есть смысл.

– Отлично. Когда мы приблизимся к дате, я схожу с тобой в банк, чтобы открыть счет. – Брейдон сложил все документы, перетасовав их в порядке, понятном только ему.

– Мы закончили? – спросила я с надеждой.

Брейдон рассмеялся.

– Ты свободна. Теперь можешь сбегать.

Вскочив на ноги, пока Брейдон не передумал, я схватила со спинки стула сумочку и повернулась к входной двери. Но в нескольких футах от выхода я резко остановилась и обернулась.

– Ты что-то забыла? – спросил Брейдон, убирая папки в портфель.

– Я просто вспомнила о том, что оставила дома. Внезапно мне расхотелось уходить.

Всякое веселье исчезло с лица Брейдона.

– Подвал.

– Скорее, камера пыток.

– Все так плохо?

– Боюсь, что еще хуже.

– Оставайся у нас. Ты знаешь, что тебе всегда рады. Оливия будет на седьмом небе от счастья.

– Я знаю, но…

Брейдон подошел, неся свой портфель.

– Знаю, это твой дом. Я понимаю, но, возможно, он не так уж и нужен. Может, тебе стоит начать все с чистого листа?

Я посмотрела в сторону двери, когда мимо большого окна прошли две женщины. И едва слышным шепотом произнесла:

– Я думала, новость о том, что у меня есть брат, который убивает девочек-подростков, – плохо. Но это… Все гораздо хуже.

– Потому что она была твоей матерью?

– Отчасти, но больше меня расстраивает участие отца. Почему он позволял матери делать такие вещи? Я не могу понять этого. Кроме того, что я помню, как мама и сестра ссорились, у меня не так много воспоминаний о ней. Но мой отец, он был хорошим. Я знаю, что он был хорошим.

– Ты была маленькой. Может быть, ты не все помнишь. Может, ты заблокировала воспоминания.

– Я не сомневаюсь, что подавляю воспоминания, и даже могу согласиться, что мне лучше их не доставать. Но я помню своего отца. Каким он был до того, как потерял рассудок. Он любил меня. И Райна была ему небезразлична. Я точно это знаю.

Брейдон положил руку мне на плечо.

– Если он знал, что происходило в подвале, значит, не все было хорошо. У него имелась и другая сторона, которую он скрывал от тебя.

Я покачала головой, чувствуя себя побежденной, помня, каким был мой отец. Его доброту.

– Я не могу в это поверить. Просто не могу.

– Тогда верь в то, во что тебе нужно верить. Никто не может упрекнуть тебя за это. Ты уже достаточно пережила.

– Но вступая на этот путь, я говорила себе, что мне нужны ответы. Правда. Как я могу прятаться от правды о своем отце?

– Давина, я не думаю, что копания в твоем прошлом помогут. Это слишком болезненно. Просто посмотри на Бернадетт. Она несчастный человек, живущий несчастной жизнью. Узнав правду, она стала еще несчастнее.

– Я не верю в это. Я думаю, что секреты сделали это с ней. Полагаю, секреты тяготили ее. Вместо того чтобы посмотреть правде в глаза и попросить о помощи, Бернадетт спряталась от реальности. И люди пострадали. Люди умирали. – Я снова направилась к двери. – Я не буду так делать.

Глава 22

Я вышла из офиса Брейдона на раскаленный тротуар. От палящих солнечных лучей мне удалось скрыться, стоило лишь подойти к следующей двери и открыть ее, чтобы оказаться в офисе Оливии.

Миссис Полсон стояла рядом с женщиной, находившейся ко мне спиной. Я подслушала, как они спорили о цене одной из антикварных вещиц, выставленных на столе.

– Вы завышаете цену, – со смехом заявила женщина. – Почему у меня такое чувство, что вы продадите ее за половину этой суммы кому-то другому?

– Мы обе знаем, что я могу отправить это хрустальное яйцо в аукционный дом и заработать небольшое состояние.

– Оно стоит две тысячи долларов, и мы обе это понимаем. И у вас могут уйти годы на то, чтобы найти покупателя, готового заплатить столько.

– Владельцу яйца все равно, сколько времени мне понадобится, чтобы продать вещи, лишь бы я получила справедливую цену, – возразила миссис Полсон. – И как вы можете видеть в бумагах, которые я вам показывала, похожие хрустальные яйца того же художника удалось продать в десять раз дороже.

Женщина откинула голову назад, с усмешкой глядя в потолок.

– Договорились. – Она протянула руку для рукопожатия. – Сорок пять сотен. – Когда она повернулась в сторону, я поняла, что это Келси Харрисон из «Силвер Айс Секьюрити».

Понимая, что вряд ли Келси ездит в Дейбрик-Фоллс за покупками, я отступила к двери, надеясь улизнуть, пока она меня не увидела. Но не успела выйти за дверь, как врезалась в твердое тело. Пошатываясь, я оглянулась через плечо. Позади меня стоял Боунс, байкер с мрачными глазами из «Силвер Айс».

– Эй, Боунс, – позвала Келси. – У меня с собой только две штуки. Не мог бы ты приостановить свою акцию устрашения, и взять еще двадцать пять сотен из автомобильного сейфа?

– У вас есть сейф в машине? – спросила миссис Полсон с озадаченным выражением лица.

– Там хранятся не только деньги, но да, – ответила Келси, подойдя ко мне. – Давина, я рада снова тебя видеть. Ты меня помнишь? Келси Харрисон? – Келси протянула мне руку.

– Помню. – Я посмотрела на ее ладонь, но отстранилась. – Извини, но у меня грипп. Не хотелось бы распространять микробы.

Келси опустила руку, но подняла бровь.

– Ты лжешь. Неужели я так сильно тебе не нравлюсь?

– Давина? Какие-то проблемы? – спросила миссис Полсон, похоже, обеспокоенная.

Я обошла Келси и направилась к миссис Полсон.

– Все в порядке. Просто проявляю осторожность. Я упакую хрустальное яйцо для Келси, – предложила я миссис Полсон, ведя ее обратно к столу.

Миссис Полсон смотрела на Келси сузившимися глазами, но открыла нижний ящик стола и достала оттуда маленький розовый пакет.

– Должно подойти.

– Не нужно, – отмахнулась Келси, вернулась к столу и положила яйцо в коробке в свою большую сумку через плечо.

Боунс снова вошел и передал оставшиеся деньги миссис Полсон. Пересчитав купюры, она выписала чек.

Келси кивнула в сторону задней части офиса.

– Мы можем поговорить?

– О чем?

– О девушке. О моем деле.

– Я уже сказала, что мне это неинтересно.

– Я здесь не для того, чтобы повторять свое предложение о работе. Ты очень ясно высказала свое решение. И я, поверь, понимаю это. Правда. Но если ты знаешь о девушке что-то, чего не знаю я, надеюсь, ты поделишься информацией. Я могу заплатить, если это так важно.

– Я делаю то, что делаю, не ради денег, несмотря на все попытки Оливии извлечь выгоду. – Я направилась к своему столу в дальнем углу помещения, зная, что Келси последует за мной. – Я зарабатываю на жизнь уборкой домов.

Келси усмехнулась, усаживаясь в гостевое кресло.

– Нет ничего плохого в том, чтобы использовать свои данные Богом способности для получения прибыли.

Я села за свой стол, стараясь скрыть недовольство.

– На ум приходит слово «шарлатан».

Боунс фыркнул, встав позади Келси.

– Келси – профайлер. В раскрытии преступлений она во многом полагается на свою интуицию и способность залезть в голову злодея.

– Прошу прощения. Я не хотела оскорбить тебя, – извинилась я перед Келси. – Наверное, просто так вижу свои способности.

– Очень жаль, – пожав плечами, заявила Келси. – Быть хорошим специалистом в чем-то, что может помочь людям и позволить тебе чувствовать себя ценной, – это хорошо.

Я пропустила ее комментарий мимо ушей, обратившись к Боунсу.

– А твоя роль? Ты тоже профайлер?

– Нет. Я предпочитаю бить кирпичами по головам плохих парней, чем забираться к ним в мозги. – Он не сводил с меня глаз. Боунс не лгал. Он работал мускулами. И ему это нравилось.

– Верно. – Я переключила свое внимание обратно на Келси. – Я не могу помочь с твоим делом. Я уже говорила об этом.

– Нет, ты сказала, что не будешь. Есть разница. И, как уже говорилось, я понимаю, если ты не хочешь вмешиваться в мои дела. Ты права. Из-за дел, которыми я занимаюсь, моя семья живет в постоянном напряжении и опасности.

– Тогда почему ты здесь? Зачем проделала весь этот путь до нашего захолустного городка?

– По-моему, городок очаровательный, – поделилась Келси, оглядываясь по сторонам. – А с хрустальным яйцом я наконец-то вычеркнула Алекса из нашего рождественского списка. Так что даже если ты откажешься помочь, поездка того стоила.

– Ты заплатила сорок пять сотен за рождественский подарок?

Келси пожала плечами.

– Алекс мне как брат. Он того стоит.

– Сегодня на нем бальное платье, – сообщил ей Боунс. – Я бы сказал, что он больше похож на сестру.

– Он член семьи, – добавила Келси с ухмылкой. – И ему понравится яйцо.

– Почему ты делаешь рождественские покупки в июне? – поинтересовалась я.

– У нас большая семья, – ответил за нее Боунс, наконец-то решив сесть в кресло рядом с Келси. – Проще делать покупки весь год.

Я была озадачена, но хотела поскорее покончить с разговором. Облокотившись на стол, я сцепила пальцы и уставилась на Келси.

– О чем ты меня просишь?

– Только поделиться тем, что ты уже знаешь. Очевидно, ты что-то уловила в офисе. Ты сказала, что девушка мертва, это меня не удивляет, но любопытно, почему ты так думаешь.

– Я не думаю. Я знаю. Но не значит, что могу это доказать.

– Что ты почувствовала? Просто скажи мне об этом. Пожалуйста. Это может помочь раскрыть наше дело.

– Я почувствовала ее холодное тело. Смерть. – Я вздрогнула вспоминая. – Неприятное ощущение. Его нельзя перепутать ни с чем другим.

Настала очередь Келси скривиться, но через мгновение она отрешилась от эмоций и сосредоточилась на фактах своего дела.

– Ты почувствовала что-нибудь еще? Как она умерла? Кто ее убил?

– Я ощутила, что поблизости находится мужчина, но как только установила связь с девушкой, закрыла дверь.

– Закрыла дверь? – удивился Боунс.

– Заставила себя не думать об этом.

Боунс посмотрел на нас с Келси.

– Ты можешь научить Келси, как это делать?

– Ты такой зануда, – фыркнула Келси, легко шлепнув Боунса по руке, прежде чем снова повернуться ко мне лицом. – Перед тем как покинуть мой кабинет вчера, ты прикрепила булавку к нашей настенной карте. По твоим словам, именно там мы ее и найдем. Но булавка воткнулась в парк штата. Я принесла другую карту, на которой изображен только парк. Есть шанс, что ты сможешь уточнить место?