Текст книги "Любовь во тьме (ЛП)"

Автор книги: Кай Хара

сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 29 страниц)

Моргает.

И, наконец, заговаривает.

– Он мой жених.

✽✽✽

Я еду по шоссе так, словно напрашиваюсь на автокатастрофу со смертельным исходом, которая перенесет меня в следующую жизнь, но мне все равно. Мой телефон у меня в руке, и я пытаюсь дозвониться Нере в пятый раз.

И снова сообщение переходит прямиком на голосовую почту.

Мои зубы скрипят так сильно, что я удивляюсь, как они не издают слышимого звука.

–Нера, – рычу я. – Возьми трубку. Между нами ничего не кончено, ты меня слышишь? Я сейчас заеду за тобой, и мы поговорим. – Я крепче сжимаю телефон, когда думаю о ее сообщениях. Они врезались в мою память; я вижу их каждый раз, когда моргаю. – Тогда я собираюсь наказать тебя до чертиков за попытку покончить с этим .

Я вешаю трубку и с такой силой швыряю телефон на пассажирское сиденье, что он отскакивает, задевает дверцу и приземляется обратно на сиденье. Чувство беспомощности в моей груди почти сводит с ума. Я не могу ехать быстрее, я не могу получить от нее никаких ответов, я понятия не имею, где она.

Я несколько раз ударил ладонью по верхней части руля. Это не служит никакой цели, кроме как выплеснуть гнев и заставить меня испытывать другие эмоции, кроме боли.

Я понятия не имею, почему она так резко попыталась все прекратить. Я провожу рукой по подбородку, глядя в окно. Я не могу позволить себе думать о том, что она, возможно, узнала мой секрет. В любом случае, она никак не могла.

Мы никогда не были так близки, и все стало еще лучше с тех пор, как она вернулась с каникул. Мы проводим вместе каждую минуту, какую только можем, и хотя это не так часто, как мне бы хотелось, это то, что возможно в нашей ситуации. Я готовлю ей еду, мы смотрим шоу, иногда встречаемся.

Интересно, не является ли это одним из случаев, когда она отталкивает меня. Ее страх перед обязательствами дремал еще до разрыва, но, возможно, сейчас он вернулся.

Если это так, я быстро разберусь с этим, как делал это каждый раз раньше. Она не уйдет от меня, это так просто.

Я хватаю свой телефон, случайно сворачивая при этом на соседнюю полосу.

Я: Где ты?

Я: Поговори со мной.

Я: Пожалуйста.

Я смотрю на экран, случайно снижая скорость ниже разрешенной, и слышу, как другие водители сигналят и проклинают меня. Сообщения не помечаются как доставленные. Ее телефон, должно быть, выключен.

Когда я сворачиваю на парковку "Пера", моя голова наклоняется, чтобы выглянуть из окна на третий этаж здания Неры. Свет полностью погашен, но уже поздно. Возможно, она спит.

Я паркуюсь и выскальзываю из машины под покровом темноты. Я крадусь к задней части ее здания, пока не вижу ее окна. Света тоже нет. Я смотрю на землю вокруг себя. Я могу использовать немного гравия. Я набираю горсть и начинаю бросать их в ее окно.

Ответа нет.

Если она будет игнорировать меня, то получит лучшую порку в своей жизни.

Я беру камень побольше и бросаю его, ударяя по оконному стеклу. Раздается громкий треск, но окно, к счастью, не разбивается.

Свет тоже не горит.

Ее нет дома.

Беспокойство хватает меня за трахею и сдавливает. Я возвращаюсь к своей машине, еще раз проверяя телефон. По-прежнему никаких уведомлений. Неприятное ощущение в животе вызывает у меня почти тошноту.

Вернувшись в машину, я не отрываю глаз от двери, наблюдая и ожидая возвращения Неры. Я включаю обогрев и откидываюсь на спинку сиденья, устраиваясь поудобнее. Через некоторое время мои веки начинают слипаться, но я борюсь со сном. Я не собираюсь засыпать без ней.

Я сижу там до глубокой ночи, пока мне не приходится выключать двигатель, и единственное тепло, которое у меня есть, чтобы согреться, – это тепло моего собственного тела.

Она не возвращается домой.

✽✽✽

Глава 38

Нера

Я остаюсь в отеле на все выходные.

Я не нарочно. Я проваливаюсь в легкий сон, где меня мучают счастливые воспоминания о нас с Тристаном, каждое напоминание – новая острая рана в моем сердце. Когда я просыпаюсь поздно на следующий день, у меня нет сил встать и посмотреть миру в лицо. Я не смогу скрыть свое горе от соседей по комнате, и я не могу объяснить это им.

Итак, я остаюсь. Уныние овладевает мной и оставляет меня не более чем живой, дышащей оболочкой. Следующую ночь я провожу, мечась между прерывистым сном и приступами беззвучного плача.

С моей стороны было глупо думать, что я когда-нибудь буду ему по-настоящему небезразлична. Мои собственные родители не могут любить меня безоговорочно, так как же я могу ожидать этого от случайного парня, особенно от того, кто видел столько же моего внутреннего уродства, сколько и он, от того, кого я постоянно отталкивала месяцами.

Хуже всего то, что я знаю, что не могу винить его за это. Я та, кто отказался впустить его. Я все испортила, я потерпела неудачу в этом, как, кажется, всегда и делаю.,,

И даже если бы я впустила его, мы оказались бы в ужасной ситуации, из которой не было выхода. У нас нет счастливого конца.

Гнев и обида, которые я чувствую, затмевают вину, но едва-едва. От осознания того, что он прикасался к ней и, вероятно, провел с ней ночь после того, как мы расстались, меня тошнит. Меня бы вырвало, если бы я недавно что-нибудь съела.

В воскресенье днем я, наконец, встаю с постели. Когда я снова включаю телефон, у меня десятки пропущенных звонков и более сотни сообщений. Я не проверяю ни одно из них. Я пока не готова вернуться в свою новую реальность.

Я заказываю Uber и жду его на ступеньках отеля. Снаружи мрачно и серо, что идеально отражает то, что я чувствую внутри. Я сажусь на пассажирское сиденье и молча смотрю в окно всю обратную дорогу до Загона. В горле у меня ком, из-за которого мне трудно сдерживать слезы, но я справляюсь, как могу.

Водитель паркуется и обходит машину, чтобы помочь мне. Он наклоняется и хватает мой рюкзак, затем протягивает его мне.

– Нера.

Лед пробегает по моему позвоночнику и приковывает меня к месту. Когда я не беру у него сумку, водитель поднимает растерянный взгляд.

Голос гладкий, как жидкое золото, каменный властный тон обволакивает мой затылок подобно физическому прикосновению и подчиняет меня своей воле. От одного его слова у меня дрожат колени, и я готова встать перед ним на колени.

Наша связь выходит из-под контроля; на мгновение это затуманивает мой гнев на него.

Что он здесь делает?

Я не готова иметь с этим дело.

Я медленно поворачиваюсь, сталкиваясь лицом к лицу с Тристаном. Он идет ко мне от своей машины, припаркованной в паре полос движения от меня.

Он выглядит ужасно.

Его глаза ввалились, кожа бледная. Его волосы выглядят взъерошенными и тусклыми. Его одежда помята. Он выглядит так, как я себе представляю, как выгляжу я, как будто он на самом деле не спал сорок восемь часов.

И смотреть на него больно. Это вталкивает лезвие обратно в ту же самую рану, делая порез более глубоким и зазубренным. Его труднее залечить.

Я собираюсь отвернуться.

– Не надо, – огрызается он.

Мои глаза расширяются и я поворачиваюсь, чтобы встретиться с его глазами. Он не выглядит сердитым, как показалось по его тону, он выглядит ... несчастным. Хаос бушует в его глазах, горящих лишь немного ярче, чем боль и замешательство, которые я вижу в них.

Его взгляд скользит к мужчине позади меня, его верхняя губа подергивается от эмоций. Тристан смотрит на меня, боль на мгновение вспыхивает в его радужках, и вся тревога в мире окутывает каждый слог его вопроса.

– Кто он, черт возьми, такой?

Я ничего не говорю, молча глядя на него в ответ. Внутри у меня полный хаос. Мое тело, мой глупый, тупой мозг, они оба взывают ко мне подбежать к нему и прыгнуть в его объятия, даже когда отвращение скручивается в животе от осознания того, что прошлой ночью он был с кем-то другим. Меня пронзает гнев из-за того, что у него хватает наглости выглядеть таким же обиженным, как и я, когда он стал причиной всего этого.

– Я всего лишь ее водитель Uber, чувак. Вот и все, – говорит он, невинно поднимая руки и пятясь назад. – Я оставляю вас двоих наедине.

Я топаю к входной двери моего дома. Мы не собираемся продолжать этот разговор. Если он не может сложить два и два, почему я его бросила, то это не моя вина.

Я не обязана давать ему объяснений за его действия.

Я вставляю ключ в замок и открываю дверь, когда чья-то рука опускается на раму сверху и захлопывает ее. Инерция подхватывает меня и мой ключ вместе с ним, и я падаю на дверь. Когда я оборачиваюсь, то обнаруживаю, что прижата к стеклу руками Тристана.

Температура вокруг нас остывает градусов на пятьдесят, когда я ловлю на себе его ледяной взгляд. Мы на открытом воздухе, посреди самого большого студенческого корпуса в кампусе, и он держит меня в ловушке. Невозможно раскрутить этот момент так, чтобы он выглядел уместно. Он рискует всей своей карьерой, просто находясь вот так рядом со мной.

– Где ты была? – Требует он. Его голос вибрирует под тяжестью гнева. – Я был вне себя от беспокойства.

– Я в этом очень сомневаюсь, – говорю я с невеселым смехом. – Отойди в сторону.

– Что, черт возьми, это значит? Ты вообще проверяла свой телефон с тех пор, как пытался покончить со мной с помощью СМС?

Я стискиваю зубы и отвожу взгляд, отказываясь смотреть ему в глаза.

– Отойди в сторону, – повторяю я, сохраняя ровный тон.

– Отвечай на мои вопросы, и я это сделаю.

– Если ты этого не сделаешь, я закричу. Посмотрим, как хорошо ты сможешь держать меня в ловушке, когда сбежится вся школа.

Он сердито смотрит на меня, но отступает назад. Я распахиваю дверь и врываюсь внутрь, направляясь к лестнице, а не к лифту. Я слышу, как его тяжелые шаги шлепают по земле позади меня, когда он следует за мной.

– С кем ты была? – Спрашивает он, когда я поднимаюсь на первую лестничную площадку. Я слышу глухое эхо в его голосе, такое бывает, когда он ревнует.

Я надеюсь, это задушит его так же, как задушило меня.

Я делаю следующую серию шагов по два за раз, надеясь увеличить дистанцию между нами.

–С тем, кто мне нужен, – огрызаюсь я в ответ. – Перестань преследовать меня.

Я понимаю, насколько легко он поспевает за мной, когда чья-то рука сжимает мой локоть и он разворачивает меня к себе. Он притягивает меня к себе, яростно двигая челюстью и метая в меня кинжалы.

–Я не нахожу эту шутку смешной.

–Это хорошо, потому что я не шутила.

Я вырываю свою руку из его хватки и бегу вверх по лестнице. Преодолевая вторую лестничную площадку и поворачиваясь к третьей, я бросаю взгляд на его лицо. Он не сдвинулся с того места, где я его оставила, но его лицо поднято, чтобы следить за мной. Его рот сжат, глаза прищурены, он смотрит на меня.

Я не останавливаюсь, бегу на третий этаж. Как только я окажусь в своей квартире, я буду в безопасности от него. Девочки дома, он не хочет, чтобы они увидели его. Как бы то ни было, я удивлен, что он зашел за мной так далеко.

Интересно, ждет ли его где-нибудь блондинка, гадая, где он. Я ненавижу ее.

– Нера, – слышу я, как он сердито зовет меня вслед, явное предупреждение в том, как он произносит мое имя.

Я разворачиваюсь на лестничной площадке третьего этажа, внезапно охваченная гневом.

– Я не замужем, Тристан, ты не имеешь права спрашивать, что или кем я занимаюсь.

Он медленно поднимается на последние несколько ступенек, взгляд его глаз прямо-таки убийственный. Воздух заряжен нашим коллективным гневом, но от него исходит громоподобная, зловещая энергия.

– Придешь еще?

Вопрос задан клинически, каждое слово произносится как по лезвию ножа. Я сглатываю и иду поворачиваться, но он хватает меня и дергает назад.

–Я задам вопрос по-другому, – говорит он, и его голос пугает меня. Он звучит на грани безумия. – Ты думаешь, у нас не было эксклюзива?

–Это верно.

– Ты думаешь, что ты одинока?

– Да.

Глаза Тристана закрываются, и низкое рычание вырывается из его горла. Оно нарастает, пока не перерастает в яростный рев, который потрясает меня до глубины души. Он сжимает мое предплечье, прежде чем отпустить, как будто я обожгла его. Он опускает голову на руки и яростно проводит ими по лицу.

Взгляд останавливается на мне, когда они снова появляются в поле зрения, и он делает шаг ко мне.

Я, спотыкаясь, бреду назад по коридору.

– Ты действовала в соответствии с этими мыслями?

Я сглатываю, и его взгляд опускается на мое горло, прежде чем вернуться к моему лицу. Когда он заговаривает, его голос звучит мягче, но предупреждение в его словах звучит с жестокостью, которую я отчетливо ощущаю.

– Спаси сегодня жизнь, детка. Скажи мне, что ты никому не позволяла прикасаться к себе с тех пор, как мы вместе.

Еще один удар ножом в сердце, на этот раз в виде нежного обращения, которое он ко мне припас.

Детка.

Он произносит это так властно, его голос глубокий и требовательный. Мне нравится, когда он меня так называет. Каждый раз, когда он это произносит, это похоже на любовную ласку в сочетании с неистовым обещанием собственности.

Я никогда больше не услышу, как он это говорит. Осознание этого вырывает рыдание из глубины моей груди.

Я отвожу от него взгляд, быстро моргая. Надеясь, что они исчезнут так же быстро, как и появились.

– Не называй меня так, – огрызаюсь я дрожащим голосом. – Я же сказала тебе, что между нами все кончено. Твое появление здесь ничего не меняет. Я даже не понимаю, зачем ты пришел.

Слезы накапливаются в моих глазах и стекают по нижнему веку вниз по лицу. Это безумие, что я годами не плакала, а теперь, кажется, не могу остановиться. Все это связано с ним, хорошее, плохое, невыносимо болезненное.

Его лицо вытягивается, когда он видит мои слезы, и он тянется ко мне, но я отхожу вне пределов его досягаемости.

– Хоть раз, пожалуйста, послушай меня и уходи, когда я тебе скажу.

Вытирая слезинки со щек, я поворачиваюсь и пробегаю трусцой остаток пути до двери своей квартиры, счастливая, что наконец-то могу увеличить расстояние между нами.

Мне так не везет.

– Я сделаю это, когда ты перестанешь убегать от меня, – гремит он. – В прямом и переносном смысле.

Я смотрю, как он несется за мной по коридору, его тело каким-то образом уменьшает пространство. Я вожусь со своей связкой ключей, пока не нахожу нужный ключ и вставляю его в замок. Я распахиваю дверь и захожу внутрь, тут же разворачиваюсь и захлопываю ее.

–Нера? – Я слышу, как Сикс спрашивает у меня за спиной. Ее голос звучит испуганно, вероятно, из-за того, что я только что ввалился в комнату после самоволки на все выходные.

Я оглядываюсь через плечо и вижу, что она сидит с Тайер и Беллами, все трое смотрят на меня с выражениями, варьирующимися по шкале удивления.

– Почему ты плачешь? – Спрашивает Тайер, беспокойство заставляет ее встать.

Я все еще смотрю на них, когда чувствую, как рука Тристана хватает дверь, прежде чем она закрывается.

Затем он распахивает ее и врывается внутрь.

У меня от шока отвисает челюсть, слезы на мгновение сменяются неверием.

Он не замечает ни квартиру, ни людей в ней, его горячий, яростный взгляд устремлен на меня, и только на меня.

– Профессор Новак? – Я слышу, как Беллами зовет сзади. В ее голосе отчетливо слышится полное замешательство.

Я даже не знаю, слышит ли он ее.

– Я зол на тебя, Нера, и ты делаешь себе только хуже, убегая от меня.

– Тристан, я...

– Тристан? – Тайер и Беллами говорят в унисон, прерывая меня.

Мое сердце бьется так бешено, что я едва могу вдохнуть. Я чувствую, что у меня учащенное дыхание. Сочетание вынужденной встречи с Тристаном, когда я не готова, борьбы с ним, когда я только что узнала об этом предательстве, и того, что мои миры сталкиваются и рушатся так неожиданно и публично, заставляет меня хватать ртом воздух.

– Какого черта ты называешь его Тристаном? – Сикс в шоке спрашивает.

Даже не взглянув на них, он хватает меня за локоть и тянет за собой в мою спальню. Я слышу голос Тайер , прежде чем он захлопывает за нами дверь.

– Подожди, это тот самый парень? Это он Гэри? – спрашивают они

И тогда мы остаемся только вдвоем, и мне никуда не деться.

–Я даже не знаю, с чего начать, – рычит он, делая шаг ко мне. – Спрашиваю тебя, где ты была, с кем ты была, почему ты думаешь, что одинока, или какого хрена ты пыталась меня бросить. Но учитывая, что я провел последние сорок два часа в своей машине, спал на леденящем холоде, ожидая, когда ты вернешься домой, я начну с этого. Где, твою мать ты была?

Вот почему он выглядит так ужасно. Он ... ждал меня все это время? Я не понимаю, но это никак не успокаивает меня.

– Ты хочешь знать, где я была? – Говорю я, поддразнивая его.

– Да, учитывая, что я писал тебе, может быть, сотню раз, это было бы чертовски здорово, – отвечает он, сарказм сочится из его слов.

– Я прятался в пентхаусе нашего отеля, одна, выплакивая из-за тебя все слезы последние два дня!

Он отшатывается, на его лице написано полное замешательство. Я хочу стереть это, если понадобится, силой, чем угодно, только не заставлять его продолжать изображать невиновность.

– Какого хрена? – Восклицает он. – Почему?

Я усмехаюсь, закатывая глаза.

– Если ты собираешься притворяться, что ничего не делал, тогда я не знаю, почему ты заставляешь меня говорить. Нам нечего сказать друг другу.

Он хватает меня за руки прямо над локтями и притягивает к себе.

– Я понятия не имею, о чем ты говоришь, Нера. Абсолютно . Очевидно, я сделал что-то, что вывело тебя из себя, но я не могу извиниться и все исправить, если не знаю, что именно я сделал .

–Никакие извинения не исправят того, что ты натворил, – выплевываю я.

Он бледнеет, и я бросаюсь убивать.

–Я видела тебя. У Тартуччи, с ней. Кто бы она ни была. Девушка, которая не я. Высокая, блондинка, красивая. Великолепная улыбка. Вероятно, у нее все в порядке с головой, и у нее нет проблем с открытостью и выражением своих чувств к тебе. – Я проклинаю себя, когда мой голос срывается на рыдание. – Подходящая по возрасту и та, кого ты можешь с гордостью носить под руку. Короче говоря, идеальная женщина. Я понимаю, это самое худшее, – говорю я, и слезы снова появляются. – В ней есть все, чего только можно пожелать, поэтому, конечно, ты хочешь ее .

Он резко выдыхает, качая головой.

– Нера…

Он притягивает меня к себе, его рука скользит, чтобы обхватить мою щеку. Я отворачиваю лицо в сторону, не желая его прикосновений ко мне.

– Это должно быть самой легкой частью для тебя, – кричу я. – Ты должен быть с ней, тебя не должно быть здесь, но ты здесь. Почему ты продолжаешь возвращаться? Почему ты продолжаешь оставаться, когда я говорю тебе уходить?

Он сжимает мою челюсть и заставляет меня посмотреть в его горящие глаза.

–Потому что я чертовски люблю тебя, вот почему, – восклицает он. – Я влюблен в тебя. – Мягче он добавляет: – Как это до сих пор для тебя не очевидно?

Я открываю рот, готовая захлопать ему в ответ, но слова замирают у меня на языке от его слов. Тишина тянется бесконечно долго, пока я перевариваю его слова.

– Ты не можешь говорить мне это, когда...

– Та женщина, с которой ты видел меня. Блондинка? Это Тесс.

– Я не хочу знать ее гребаного имени, – шиплю я в ярости. Толкаюсь в него.

Мой рот работает независимо от моего мозга, мышцы слишком заняты словами, которые он только что так небрежно обронил, как будто это не самые важные слова, которые человек когда-либо мог сказать.

– Нера, это Тесс. Моя сестра. Та, о которой я тебе говорил.

Я останавливаюсь, как заезженная пластинка, на середине размышления. Как будто дымка гнева мгновенно испаряется, оставляя на ее месте рациональные мысли. За последние несколько месяцев он много рассказывал мне о ней, о том, что она его лучший друг и самый надежный советник.

Тристан видит, как работают шестеренки у меня перед глазами, и достает свой телефон. Он прокручивает ряды фотографий, прежде чем выбрать одну и повернуть телефон в мою сторону. Это фотография, на которой он подростком рядом с блондинкой.

Той самой, с которой был в ресторане.

Он проводит пальцем, и появляется еще одна фотография, на этот раз его самого, когда он был еще моложе, с ней на пляже.

Облегчение снимает непосильный груз, которым гнев, обида и боль удушающе давили на все мои основные органы, и обеспечивает немедленный выброс серотонина и надежды.

– Она ни с того ни с сего удивила меня прошлой ночью. Я бы познакомил вас вчера, но ее ... жених прервал нас в пятницу вечером и увез ее обратно в Англу – знаете что, это долгая история. Это не имеет значения. Что имеет значение, так это тот факт, что она моя сестра, а не какая-то другая женщина, с которой я встречался за твоей спиной.

Мое сердце колотится с каждым словом, но он продолжает.

– То, что у нас есть, реально. Ты не была – не являешься для меня просто увлечением. Я ставлю все это на кон ради тебя. Чтобы ты была со мной. И все потому, что я не могу выкинуть тебя из своей головы или из своего сердца. Хуже всего то, что я полностью осознаю все последствия, которые влечет за собой любовь к тебе, но я не могу заставить себя проявить хоть каплю чувства самосохранения. Мне все равно, что случится со мной, потому что альтернатива – мир, в котором мы с тобой не вместе, – не стоит даже рассматривать, не говоря уже о том, чтобы жить.

Он хватает мое лицо, почти до боли сжимая его в ладонях, и с жаром смотрит мне в глаза.

– Ты знаешь, каково это – видеть, как ты выходишь из машины с другим мужчиной? Мне больно, – восклицает он в нескольких дюймах от моего лица. Он хватает мою руку в свою и прижимает ее к своему сердцу. Оно бьется дико, неистово, и я уверена, что чувствую остатки этой боли. – Мысленно и физически. Это как если бы в мое сердце вонзили кинжал размером с Бурдж-Халифу. Это все, о чем я могу думать, это все, что я могу чувствовать, потому что это причиняет боль каждый раз, когда я, блядь, дышу. Ты меня понимаешь? Мне физически больно видеть тебя с ним, представлять тебя с кем-то, кто не является мной. Подумай об этом в следующий раз, когда предположишь, что я заинтересован в ком-то другом , – говорит он, отступая и беспорядочно проводя рукой по волосам. Он разворачивается и подходит ко мне. – У меня черно-белый мир, и ты несешь ответственность за то, что в нем есть только цветные части, Нера. Я не желаю отказываться от своих красок .

Он снова берет мое лицо в ладони, маниакально убирая волосы с моего лица.

– Я не собираюсь причинять тебе боль. Ты должна поверить в это. Ты должна доверять мне. Я не твой отец, я не твоя мать. Я Тристан. Я здесь, в этой комнате, ради тебя. Я только что рассказал о наших отношениях твоим друзьям и поставил свою карьеру под угрозу из-за тебя. Я просыпаюсь по утрам, думая о тебе. Я твой всеми мыслимыми способами, которые только существуют, и если они изобретут новые способы, я буду твоим и в этих способах .

Шок замораживает меня. Я ненавижу те части себя, которые не знают, как быть любимой, и отвергают это при первых признаках неприятностей. Постоянный самосаботаж изматывает, и я внезапно чувствую себя уставшей от мира. Я устала от постоянной борьбы.

– Ты так занят, пытаясь оттолкнуть меня, что даже не видишь, что я прямо здесь. Я здесь, Нера. Я никуда не уйду. – Он прижимается своим лбом к моему, делая глубокий вдох. Он шепчет: – Пожалуйста, перестань отталкивать меня.

Я тихо плачу, пока мы стоим там. Происхождение моих слез для меня загадка. Это смесь боли, облегчения и пьянящего чувства счастья.

– Ты меня любишь?

Он кивает. – Я влюблен в тебя. Все, что касается тебя. Я понятия не имею, как ты вообще могла подумать, что я буду смотреть на кого-то другого, когда я каждое мгновение бодрствования думаю о тебе и каждое мгновение сна мечтаю о тебе. Это последнее, о чем я думал, когда пришел сюда преподавать, но встретиться с тобой, узнать тебя получше, влюбиться в тебя? – он делает паузу, делая прерывистый, эмоциональный вдох. Он срывает поцелуй с моих губ. – Это было приключение всей моей жизни. Я никогда не мог себе представить или надеяться испытать счастье, подобное тому, которое я испытываю, когда я с тобой .

Эмоции подступают к моему горлу, когда я цепляюсь за него, мое тело не выдерживает. Как будто, когда я отпускаю последние стены, защищающие мое сердце, с меня спадает физический груз, и я прижимаюсь к нему. Он прижимает меня к своей большой груди, мое запрокинутое лицо утыкается в изгиб его шеи, его руки обвиты вокруг моей спины, как обручи.

Так много слов, так много мыслей проносится у меня в голове, но ничего не выходит. Ответить ему взаимностью на мои чувства непросто, и все, что мне удается сделать ему сразу, – это давно заслуженное признание.

– Мы встречаемся.

Мое выступление – нечто среднее между объявлением и вопросом, но сказано намеренно. Подтверждение того, что теперь для меня наконец-то очевидно.

Он глубоко смеется, его настроение поднимается. Его грудь вздымается с каждым смешком, движение под моей щекой успокаивает.

– Да, детка, уже некоторое время. Спасибо, что наконец-то поняла .

Мои глаза закрываются.

Детка.

Он поворачивает мое лицо и наклоняет свое к моему. Первое соприкосновение наших губ ощущается так, словно мы вышли на солнце после целого дня, проведенного взаперти. Энергия пронзает меня, когда он прижимается своим ртом к моему, и я счастливо хнычу.

Прошло всего два дня, но мне показалось, что прошла целая жизнь.

Когда я приоткрываю губы, он громко стонет. Его язык проникает внутрь, ища мой. Он прижимает меня к стене, его рука опускается рядом с моей головой.

Я тянусь к нему, чтобы притянуть ближе, но он поднимает голову. К тому времени, как он отрывает свои губы от моих, у меня кружится голова от вожделения, и мне требуется минута, чтобы прийти в себя.

– Ты больше никогда не сможешь так поступить, – ворчит он, хватая меня за горло. – Исчезнуть от меня. Я чуть не сошел с ума, когда от тебя не было вестей. В следующий раз, когда ты разозлишься на меня, напиши мне, скажи, какое я дерьмо, скажи, где ты, и скажи, что с тобой все в порядке. Больше никаких побегов.

Я киваю, и он нежно сжимает мое горло. Предупреждающе.

–Хорошо, – говорю я. – Но ты должен пообещать мне кое-что взамен.

–Что угодно.

– Не разбивай мне сердце. Я тебе этого не прощу. Я была разочарована и предана теми, кто обещал, любить меня. Они причиняют мне боль. Ты знаешь это лучше, чем кто-либо другой. Не поступай так со мной. Если ты заставишь меня влюбиться в тебя, признай это. Если ты заставишь меня отдать тебе свое сердце, ты должен будешь сохранить его.

Его глаза темнеют, ухмылка растягивает уголки его губ. Его рука скользит по моей шее сзади, обхватывая мой затылок.

– Это уже мое, Нера, и я никогда не отдам это обратно.

Он прижимает мой рот к своему в опустошающем поцелуе. Это полная противоположность целомудрию. Другой рукой он обнимает меня за талию и прижимает к своему твердому члену, но сам поцелуй медленный. Дразнящий и мучительно соблазнительный. Его язык переплетается с моим и облизывает мои губы, прежде чем он обхватывает ртом мою пухлую нижнюю губу.

Когда он прикасается ко мне, по моему телу пробегает электричество другого рода. Этот момент такой пьянящий, такой мощный и заряженный, что я чувствую его вокруг себя, сжигающий нас вместе, как вспышка молнии перед раскатом грома. Каждое прикосновение к моему телу, будь то его губы на моей шее, его рука на моем бедре или его пальцы, скользящие по моей киске, каждое его прикосновение доводит меня до экстаза.

В момент прояснения я распорядилась, чтобы в отель доставили удобную одежду. Он срывает спортивные штаны, избавляется от моего нижнего белья, а затем оказывается рядом, прижатый к моей киске и требующий входа.

Я ожидаю, что он войдет, но вместо этого он снова находит мой рот.

– Я люблю тебя, – шепчет он мне в губы, прежде чем завладеть ими в нежном поцелуе. Медленно он начинает входить внутрь.

Он проглатывает хриплый стон, который я издаю, и опускается внутри меня. Черт, как хорошо чувствовать его внутри себя и снова прижиматься ко мне. Нет такого места, где я предпочла бы быть.

Я хватаю воротник его рубашки и начинаю стаскивать ее через голову. Чистое возбуждение сияет в моих глазах, когда они падают на его обнаженную грудь. Он такой толстый и совершенный, такой мужчина. И почему-то он любит меня.

Мои ногти впиваются в его спину, царапая его, чтобы притянуть ближе. Он прижимает меня к стене, мои ноги обхватывают его талию, когда он входит в меня.

– Ты такая хорошая девочка, – выдыхает он мне в рот, подчеркивая предложение толчком. – Умница. – Толчок. – Красивая. Толчок. – Болтливая. – Толчок. – Моя.

Мои глаза закатываются от его горячих, собственнических слов.

Я позволила своим стенам, своему страху уязвимости и собственному недоверию ослепить меня от того факта, что он любит меня. Когда все это окончательно разрушено и ушло, все, что осталось, – это любовь. Теперь я вижу это ясно. Он был рядом со мной в течение нескольких месяцев, заботился обо мне, сражался в моих битвах, спасал меня.

Я обхватываю его лицо руками, когда он входит в меня. Он смотрит на меня, сначала в мои глаза, затем на мои бьюти-метки, затем на мой рот и снова на мои глаза. Его рот приоткрыт, легкие вздохи напряжения слетают с его губ с каждым толчком.

Глядя глубоко в его ясные глаза цвета океана, я приближаю его лицо ближе и заявляю о своих правах.

– Мой.

В ответ его яркие радужки темнеют, зрачки расширяются.

– Твой.

Влажность скапливается внизу моего живота в ответ, моя киска сжимается вокруг его толстой длины.

Я была такой глупой. Я чуть не позволила ему ускользнуть у меня из рук. Сейчас я держусь за него изо всех сил, как человек, нашедший спасательный плот посреди бурного глубокого моря и цепляющийся за него, чтобы добраться до безопасного места.

И я обнаружил, что, когда слова вырываются наружу, в них гораздо легче признаться, даже с гордостью заявить, чем я думала.

– Тристан?

– Да, детка? – он отвечает, закрыв глаза в сосредоточении. Его большой палец находит мой клитор и касается его, сводя меня с ума.

Я нежно глажу его по щеке.

– Я тоже тебя люблю.

Его глаза распахиваются. Они находят мои, дикие и бешеные, даже когда он скрипит зубами.

– Не говори мне этого, когда я по самые яйца внутри тебя.

Я смеюсь, держась крепче. – Почему бы и нет?

– Потому что ты собираешься заставить меня кончить.

Он разворачивает нас и подходит к кровати, где укладывает меня, заползая на меня сверху, все еще погружаясь в меня.

– Значит, я не должна говорить тебе, что люблю тебя? – Говорю я, поддразнивая его.

– Нет, я хочу, чтобы ты это сказала, черт возьми, мне нужно, чтобы ты это сказала. Скажи тому, кто будет слушать, фактически скажи всему гребаному миру, чтобы они знали, что ты моя. Просто подожди пять минут, – ворчит он, наморщив лоб, когда закидывает мою ногу себе на плечо, меняя угол своих толчков.

Удовольствие зажигает каждый атом в моем теле, и я выгибаюсь навстречу ему в ответ.