Текст книги "Люби, Рапунцель (СИ)"
Автор книги: Катти Карпо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 15 (всего у книги 18 страниц)
‒ Просто? ‒ Светлые бровки Якова сложились в эффектные изгибы. С каждого выражения лица Левицкого можно было картины рисовать.
‒ Просто… просто. ‒ Ну не хотелось Дане объяснять, как ей сейчас хорошо. Как великолепно она себя чувствует. Ей и самой не верилось, что такое восхитительное состояние вообще существует. И при этом происходит именно с ней.
Яков пару секунд наблюдал за девушкой, а потом расслаблено плюхнулся на бок.
‒ Ну, раз просто ‒ тогда просто.
Не мучил. Не потребовал объяснений.
Доверился ей?
Захотелось запрыгнуть обратно на одеяло. И накрепко прижать Принцессу к кроватке.
Надев извлеченный из сумки деловой наряд, Даня оглянулась через плечо.
Та же поза. И мрачный вид.
‒ Я ухожу.
Яков встрепенулся.
‒ Не думай, что сможешь ускользнуть, ‒ и дальше звучало «бу-бу-бу» точно, как у разобиженного дитятки. Невероятный контраст образов.
‒ Никогда не сдаешься? – хмыкнула девушка.
‒ Ха…
Даня направилась в прихожую, но на полпути рванула назад. У Якова расширились глаза, когда она запрыгнула на кровать и нависла над ним, уместив руки по обе стороны от его талии.
‒ Отлично, Принцесса. ‒ Даня вытянула из-за ворота цепочку с ключиком и поболтала ею в воздухе над его лицом, а затем медленно и демонстративно спрятала обратно под одежду. ‒ Тогда не сдавайся.
Она наклонилась и легко чмокнула его в губы. Хотела нежно, но получилось скорее неуклюже. Все-таки с равновесием у нее беда.
Не став дожидаться реакции Левицкого, ‒ хватило ошарашенного вида от ее внезапного порыва нежности, ‒ Даня соскочила и быстрым шагом прошла к выходу.
«О, офигеть, я ж флиртую? Я? Я?! И флиртую? Вот прям взяла и пофлиртовала? ‒ Она присела, чтобы застегнуть замок на обуви, но вместо этого прижала ладони к лицу. Щеки пылали. Забавно, что ее накрыло уже после всего произошедшего. ‒ Я как школьница. Мне… мне повизжать в кулак хочется! С ума сошла. Шацкая, тебя унесло. Ты окончательно спятила!»
Что-то белое прошуршало по полу. Даня подняла голову и вгляделась в предмет. Майка, под которую она совсем недавно запускала бесстыдные ручонки.
‒ Точно хочешь уйти?
«Ах ты, маленький!..» ‒ Слов на него не хватало.
Опасаясь, что не выдержит и посмотрит в сторону комнаты, Даня вперилась взглядом в ручку входной двери. Расправляться с замком на обуви пришлось наощупь.
Шух. На ее плече что-то повисло.
Белые пижамные штанишки.
‒ А если подумать? ‒ Преследовал ее вкрадчивый голос.
Даня скинула одежонку и в панике задергала дверную ручку.
Досадливое цыканье за спиной оповестило об искренней досаде хитрой пальмочки.
«Почти выбралась. ‒ Обычная дверь сейчас почему-то казалась непреодолимым препятствием. Может, потому что она и сама не хотела уходить? ‒ Фух… Вроде бы прекратил играть в провокацию».
О, как же она ошибалась.
На ее взлохмаченную голову приземлилось нечто неопознанное.
Даня стряхнула предмет себе на ладонь.
‒ Так как насчет дотопать до меня, Какао?
Сердце восторженно пустилось вскачь.
‒ Отдыхай, ‒ бросила она и выбежала в коридор.
Лифта не дождалась, устремилась вниз по лестнице. И только спустившись на пару этажей, поняла, что все еще сжимает в руке таинственный предмет.
Удержаться на ногах было выше ее сил. Смех распирал и душил. Даня сползла по стеночке и прижала колени к груди, не переставая хохотать.
«Оба психи! Извращенцы! Что, блин, творим? Тащим друг у друга ношенные трусишки!»
Глава 32. Заветное и скорбное
«Я не улыбаюсь. Нет, нет, нет. Лицо, хватит строить хэппики-морды! Ну, прошу тебя!»
Тщетно.
Даня разгуливала вокруг огромной лужи в собственном дворе. Рассудив, что братья почувствуют что-то неладное, если она будет слишком уж сиять от счастья, девушка старательно сгоняла с губ улыбку.
Безуспешно.
«У меня уже лицо болит! Чертов Левицкий! Я отродясь столько не улыбалась. У меня и навык не наработан. Слышишь, Принцесса?! Одни проблемы из-за тебя!»
На вибрацию в кармане она отреагировала с той же безудержной радостью, которая переполняла ее до краев. Аж жуть брала. Видимо, быть слишком счастливой тоже крайне тяжело. Это как быть чересчур позитивной феечкой, разбрасывающей крылышками приносящую удачу пыльцу.
‒ Да? ‒ Даня позабыла посмотреть на экран, чтобы понять, кто звонит. Зависла на мысли, что будь ее телефон поставлен на вибрацию чуть раньше, то вечерочек мог пройти совершенно в другом ракурсе. Хотя это и означало бы потерю и без того хрупкого доверия братьев.
«Ничего, ничего. Мы пройдем через это постепенно. Они привыкнут… Интересно, а когда он у нас будет ночевать, мне разрешат его на свою кровать пускать? И как с кухней быть? Наверное, буду усаживать его на свое место. Я все равно редко к столу присаживаюсь, больше за стойкой… Кошмар! О чем я только думаю?! ‒ Даня резко присела на корочки, забравшись мысками в краешек темной лужи. Вокруг уже стемнело, но свет фонарей хорошо освещал этот участок. ‒ Как будто какую-то дурацкую семейную жизнь планирую… Может, квартиру побольше присмотреть? Придется, конечно, рассчитывать расходы, которых и так уйма, но… Он ведь не планирует и Гере с Лёлей и Кире уголочки в своем жилище отводить? Или все же… И я не собираюсь жить вместе! Так, спокойно, куда ты гонишь? Еще ничего не произошло. Хотя нет, уже много чего… Но… Черт!!!»
Даня осознавала, что слишком суетится. Но и это имело под собой некоторые основания. Возможно, она и позволила себе побыть бездумно влюбленной, однако это ничуть не изменило того обстоятельства, что на ней по-прежнему висела ответственность за трех несовершеннолеток.
«Я не мечтательная студентка, которая может разрешить себе с головой окунуться в чувства, так как ее реальность в это время способны поддержать родители или другие близкие люди. В моем случае это я ‒ та твердь, что держит всех наплаву. ‒ Даня грустно уставилась в зеркальную гладь лужи. ‒ Боюсь, Яков скоро поймет, что быть со мной ‒ один сплошной напряг. Но мне так… хорошо. Пожалуйста, пусть это будет…»
‒ Даня!
Она вздрогнула.
Все то время, пока суетливые мысли устраивали опасную гонку в разуме, ее рука ответственно удерживала у уха мобильный. И ведь успела кому-то ответить, а затем взяла и ушла в себя.
‒ Слышишь меня, Даня?! ‒ волновался собеседник.
«Владимир!»
‒ Да, да! ‒ Она смущенно откашлялась. ‒ Связь что-то не очень.
‒ Перезвонить?
‒ Нет, уже вроде наладилась. Слышу тебя.
‒ Хорошо. Я только что вернулся в город. И у меня замечательные новости.
‒ Правда? ‒ Даня прислушалась к себе. Внутри отчего-то начало нарастать беспокойство.
‒ Ты занята? Хотелось бы с тобой побеседовать прямо сейчас.
‒ Эм-м… Нет, не занята. Я около своего дома.
‒ Ничего, если подъеду?
‒ Хорошо. Только у меня место жительства сменилось. Я ведь теперь с братьями живу.
‒ Да, мне известен твой новый адрес. Уже в пути. Минут через семь буду.
«Ох уж эти связи», ‒ проворчала Даня и осмотрелась, раздумывая, с какой стороны дома предпочтет припарковаться Владимир.
* * *
Владимир снова отдал предпочтение мерседесам. Не совсем тот транспорт, который ожидаешь увидеть во дворе дома, преимущественно заселенного многодетными семьями среднего класса.
Даня шмыгнула на место пассажира и нервно прижала к груди сумку. Расслабиться на кожаном сиденье автомобиля так и не удалось.
‒ Ты ужинала? ‒ Владимир был, как и всегда, безупречен. При параде и благоухающий ненавязчивым парфюмом. ‒ Присмотрел один занятный ресторан. Думаю, ты оце…
‒ Прости, но у меня еще много работы по дому. Да и проверить нужно, готовы ли парни к завтрашнему учебному дню.
‒ Ясно. Жаль, конечно. Тогда не буду тебя лишний раз дергать. Побеседуем прямо здесь. Подойдет такой вариант?
‒ Вполне.
Даня ощутила укол совести. Владимир был слишком понимающим, и играть на его лояльном к ней отношении было до боли стыдно.
‒ Хорошие новости. С работой сложилось как нельзя лучше. ‒ Владимир улыбнулся. ‒ Ты возвращаешься ко мне.
Воздух застрял в горле. Резко выпрямившись, Даня ударилась локтем о бардачок.
‒ Как это? Ты же… работаешь в Лондоне.
‒ Да. И ты поедешь со мной. Погоди, не накидывайся с вопросами. Сначала послушай. ‒ Мужчина был заметно воодушевлен. ‒ Наши планы по дальнейшему сотрудничеству были слишком заманчивы, чтобы вот так запросто отказываться от них. За эти месяцы я перебрал несметное число вариантов, которые могли бы помочь тебе. Тем более что передо мной постоянно возникало твое расстроенное лицо. Мне ли не знать, как сильно ты мечтала уехать заграницу? Сколько усилий приложила? А в итоге пришлось остаться здесь. Хотя и ради младших братьев. Что ж, пришлось учитывать новые обстоятельства и заставить тебя подождать чуть дольше, но, уверен, на сей раз я нашел выход.
‒ Владимир, я… ‒ Даня подняла руку с раскрытой ладонью, не зная, то ли хочет остановить его плавные уверенные речи, то ли желает заткнуть уши самой себе.
‒ Выслушай, пожалуйста. ‒ Он аккуратно сжал ее вытянутую руку. ‒ Понимаю, что тебе хочется сразу уйти в отказ. Из-за мальчиков. Но, поверь, я и правда учел все.
Он устремил взгляд в сторону лобового стекла и дальше в темноту двора. На его лице появилась сосредоточенность, которая свидетельствовала о крайней серьезности последующего изложения.
‒ Сейчас ситуация складывается иначе. Ровно через неделю мы с тобой отправимся в Лондон. Предварительно осмотришься в главном офисе. Пробудешь там пару дней. Затем вернешься и начнешь сборы. За тобой закреплено место моего помощника. Оно было твоим пару месяцев назад и твоим же и осталось. ‒ Он досадливо выдохнул и откинулся на спинку сиденья. ‒ Совершенно не могу работать с другими. Ты схватывала все налету, и с тобой у меня всегда получалось придерживаться нужного темпа. Никто не в состоянии занять твое место. Ты нужна мне, Даня.
Сумбур в голове стремительно разрастался. Девушка прижала ладонь ко лбу.
‒ Владимир, ‒ медленно начала она, пытаясь выгадать как можно больше времени, чтобы собраться с мыслями. ‒ Ты… должен понимать, что я не могу уехать. И причина та же. Мои… братья. Они же все еще со мной. Я по-прежнему опекун и попечитель. Ничего не изменилось.
‒ Понимаю.
Даня вскинулась, изумленная спокойным тоном мужчины. Владимир был не из тех, кто играет на чувствах. Он не был склонен к издевательствам.
‒ Тогда ты знаешь, почему я вынуждена…
‒ Нет, тебе не придется ничего терять. ‒ Владимир сложил руки на колене. ‒ Нужно всего лишь выгадать время, пока ты не устроишься на новом месте, не сорганизуешься и не привыкнешь к должности. Зная тебя, могу с уверенностью сказать, что ты справишься с этим в кратчайшие сроки. Затем займемся планированием времени и обсудим твое совмещение работы и учебы, ведь ты все-таки поступишь на обучение туда, куда всегда хотела.
Ментальный удар под дых. Даня раскрыла рот, но воздух продолжал ускользать.
‒ Придется, конечно, попросить о помощи твою родственницу. Полагаю, она не откажется взять на себя временную опеку над племянниками, пока ты будешь вдали?
‒ Агафья?! Да ты что! ‒ Даня, подскочив на месте, нечаянно въехала по дверце рукой. Все-таки не стоило беседовать в автомобиле. Закрытое пространство не выдерживало взрывов ее эмоций. ‒ Она не справится! Да ни один орган опеки не станет рассматривать ее в качестве подходящего опекуна! Ты в курсе, какие там должны быть условия соблюдены?! К-к-куча условий! Да никто не согласится назначить опеку! Они на меня-то косо смотрят! Думают, что я никчемна.
‒ Лишь на короткий срок. Возможно, даже не придется снимать с тебя опеку. Может, получится сохранить за тобой обязанности опекуна и попечителя, а детей временно вверить твоей же тете. Или другому человеку, которому ты доверяешь.
‒ Черт, да нет же, нет! Она не справится. И… нет, не получится!
‒ Нет таких проблем, которые нельзя решить с помощью продуманного подхода. Твоей тете или иному человеку, который останется заботиться о детях, будет оказываться помощь с моей стороны. Здесь у меня доверенные люди. Да и вряд ли руководство органов опеки станет сопротивляться, если дети будут жить в достатке и в безопасности.
‒ Допустим. ‒ Даня постаралась унять дрожь. Ее колотило. ‒ Что дальше? После моего обустройства… там?
‒ Заберем детей.
‒ Что?
‒ Увезем детей с собой. ‒ Море в штиль не казалось таким спокойным, каким был Владимир. ‒ Вы будете вместе. И они получат образование заграницей. Ты сможешь заботиться о них. И наконец осуществить мечту.
Вдох. Выдох. И снова. И снова.
‒ Несколько месяцев назад я отвечала только за себя. ‒ Даня покачала головой ‒ слишком быстро и неестественно. ‒ Сейчас все иначе.
‒ Верно. ‒ Владимир озадаченно смотрел на нее. ‒ Ты ведь не хочешь расставаться с ними?
‒ Нет.
‒ Вот и хорошо. Вы будете вместе. Только, конечно же, и тебе придется хорошенько постараться, чтобы и их адаптация прошла успешно.
‒ Дело не в этом! ‒ Даня смолкла. Разве она когда-то позволяла себе кричать на Владимира? ‒ Не в этом…
‒ Тогда в чем? ‒ Если горячность Дани и удивила его, виду он не подал. ‒ Скажи мне.
‒ Дело в деньгах. ‒ Она серьезно глянула на него. ‒ Жилье. Образование. Все стоит денег. И немалых, тем более в Англии. И ко мне прилагаются еще трое. Я не потяну, Владимир. У меня нет таких денег.
‒ Ты будешь работать на меня, Даня. Поверь, заработную плату и стимулирующие выплаты я, как работодатель, никогда не задерживаю.
‒ Я верю, но… ‒ Даня закусила губу. ‒ Не думаю, что в первые же дни отработаю настолько хорошо, что полностью обеспечу себя и троих несовершеннолетних.
‒ О деньгах можешь не волноваться. Беру это на себя.
‒ Получается, я буду тебе должна с самого начала. И… довольно много. ‒ Даня наклонилась в его сторону и прошептала: ‒ Владимир, давай смотреть на вещи реально. Я не сумею закрыть такой долг.
Владимир помолчал.
‒ А если скажу, что тебе не придется отдавать долг?
Даня сглотнула.
‒ Тогда что ты за это попросишь?
‒ Ничего.
Наверное, слух окончательно подвел ее. Так и решила Даня, устремляя на мужчину полный непонимания взгляд.
‒ Забавно. ‒ Владимир сложил руки на руль и наклонился вперед, с интересом рассматривая ее лицо. ‒ Раньше ты не демонстрировала подобный букет эмоций. Ты изменилась за эти месяцы. Уже не холодна, как лед. Жаль, что меня не было рядом, чтобы насладиться каждой секундой наступления перемен в тебе.
‒ Владимир, твой ответ… Может, ты не понял моего вопроса?
‒ Я понял вопрос. И отвечаю на него снова. Ничего. Я не буду ничего просить взамен.
‒ Это нечестно, ты же знаешь! Нечестно по отношению к тебе. Я не хочу, чтобы моя семья села тебе на шею!
‒ Ты слишком сурова к себе. ‒ Владимир по-доброму усмехнулся. ‒ Накручиваешь себя и излишне переживаешь.
‒ Еще бы. При предложенном раскладе я буду только обременять тебя.
‒ Ошибаешься, Даня. Мне не чужда расчетливость, и я отнюдь не филантроп. Стремлюсь во всем находить выгоду. Чего же мне хочется получить от тебя? Те же усердие и тягу к победам, которые ты демонстрировала до того, как нам пришлось расстаться. Проще говоря, моя выгода ‒ идеальный помощник в лице тебя. Ты ‒ гарантия моего успеха.
‒ Не слишком ли много доверия? ‒ Даня добавила к интонациям как можно больше горечи. Ей непонятно было стремление Владимира идеализировать ее заслуги.
‒ Я доверяю тебе потому, что ты ни разу меня не подводила. ‒ Он пожал плечами. ‒ Пожалуй, ты ‒ единственный человек в моей жизни, на которого я могу всецело положиться.
‒ Тогда и ты кое в чем ошибаешься. ‒ Даня невесело улыбнулась. ‒ Как ты мог забыть? Я тебя подвела. Разрушила твои планы, оставшись здесь. У тебя наверняка возникли трудности в работе из-за меня.
‒ Значит, все это время ты думала, что подвела меня? И корила себя? ‒ Владимир снова уставился в темноту снаружи. Казалось, они остались одни ‒ на маленьком участке под фонарем, ‒ в мире, полном далеких огоньков. ‒ А ты мастер уничижать себя. Сильная, но немилосердная к самой себе. Крепко стоять на ногах и одновременно усиленно тянуть себя к земле… Выбранная тобой для самой себя кара пугает и восхищает. ‒ Он взглянул на нее. ‒ То, что ты предпочла позаботиться о семье, нельзя называть предательством. Ты была искренна со мной и честно призналась, как сильно расстроена тем, что не сумеешь помочь мне в моей работе. Ты не подвела меня. А лишь заставила осознать, что человека, надежнее тебя, мне никогда не отыскать.
‒ Похоже на похвалу. ‒ Даня несмело хмыкнула. А у самой сердце бешено вдалбливалось в грудную клетку.
‒ Это она и есть. Твои старания всегда меня восхищали. И после того, как мне пришлось отпустить тебя, я серьезно задумался. И пришел к определенному выводу. И он заключается в том, что я никчемный бизнесмен и мужчина.
‒ Чего? Смешно даже. ‒ Она хихикнула. В голове не укладывалось, что к Владимиру можно применить подобное определение.
«Никчемный»? Нет, это не про него.
‒ Все это про меня, ‒ будто прочитав ее мысли, со вздохом высказался Владимир. ‒ Ты так трудилась ради своей мечты, во всем мне помогала и была настоящей поддержкой. А я не сумел оказать тебе помощь.
‒ Как же? Ты помог мне с работой здесь. И это в тот момент было почти самым важным событием. Не говоря уж о том, что наличие стабильного заработка сильнейшим образом повлияло на решение органа опеки.
‒ Нет, Даня. Я говорю онастоящей помощи. А не о жалких потугах скрасить одно из самых трудных решений в твоей жизни. Мне стоило попытаться сохранить твою мечту, а не трусливо наблюдать в сторонке.
«И кто из нас мастер нагнетать?» ‒ Даня ощутила нежность к Владимиру. Она и представить не могла, что он за прошедшие месяцы тоже успел изрядно себя помучить.
‒ Прости, что собрался исправить свою ошибку только сейчас. ‒ Владимир положил руку на ее плечо. ‒ Но теперь все будет так, как мы и хотели. И я помогу тебе.
«Черт! Черт! Черт…»
Руки так и тянулись вцепиться в собственные волосы и с силой выдрать, чтобы боль физическая полностью перекрыла ту, что властвовала внутри ‒ царапая, сжигая, убивая.
‒ Я… Можно я подумаю?
‒ Подумаешь? ‒ Владимир впал в замешательство. ‒ О, понимаю. Тебе надо перестроиться? Осознать открывающиеся перспективы? Хорошо. Только, пожалуйста, не тяни слишком долго. Через неделю вылет.
‒ Да. Спасибо. ‒ Даня стремительно выскочила из автомобиля.
Отклик Владимира задержал ее, она только-только хотела захлопнуть дверцу.
‒ Вспомни, Даня, это то, о чем ты всю жизнь мечтала. То, к чему неистово готовилась. ‒ Он нахмурился. ‒ Ты такая же, как я. Стремишься добиться доказательств того, что жизнь прожита не зря. Поверь, я полностью поддержу тебя. И на этот раз сделаю это правильно.
Даня отвела взгляд.
‒ Спасибо.
‒ И еще кое-что…
Она снова посмотрела на него. Он одарил ее ласковой улыбкой.
‒ Ты знаешь, я не опущусь до того, чтобы принуждать тебя… Но, возможно, когда-нибудь ты сумеешь увидеть во мне больше, чем просто наставника.
Глава 33. Тающее время
В квартире было непривычно тихо. Сегодня она вернулась домой намного раньше, чем предполагала. Кира все еще занимался покупками. Или, возможно, уже успел забрать с репетиции Лёлю и пришедшего к нему Геру, и они все вместе спешили домой.
Даня прошла в свою комнату и сразу же заметила лежащую на полке цветастую картонку. Левый нижний уголочек был загнут, а верх немного истерся. Грамота за первое место в конкурсе рассказов. Обладатель ‒ Леонид Шацкий. Что ж, неудивительно. У Лёли всегда была отменная фантазия. Видимо, он не мог подобрать момент, чтобы похвалиться перед ней наградой, ведь она все время «так сильно занята». И просто оставил грамоту на видном месте в надежде, что та все-таки попадется на глаза нерадивой сестре.
«А я ведь совсем не уделяю им время. ‒ Даня обессилено опустилась на пол, утянув за собой и цветастую награду. ‒ Ношусь туда-сюда, изображаю из себя черте кого».
Взгляд упал на простыню, разложенную вдоль стены. Один взмах, и ткань улетела в другой конец комнаты.
Сколько же книг! И сколько знаний.
Прячь не прячь, а позабыть о мечте невыносимо трудно. Тем более если вложила в нее всю себя без остатка. Это даже и мечтой назвать сложно. Скорее дикой смесью из жажды вырваться на волю ‒ подальше от воспоминаний, боли и тьмы, ‒ из выбранного смысла жизни и глубочайшего желания доказать самой себе значимость собственного существования. Ведь мать весьма наглядно показала ей, насколько мизерна и ничтожна жизнь маленького человечка, которым она тогда и являлась. Будь Ирина Шацкая усерднее, и количество живых организмов на планете уменьшилось бы на одну единицу. А вот мир ничуть бы не изменился. Он остался бы прежним.
И с тех пор Даниэлу Шацкую мучила лишь одна мысль. Как сделать так, чтобы мир был потревожен ее существованием ‒ хотя бы самую малость. Малюсенькую незначительную миллиардную долю секунды, но он бы помнил, что она стала кем-то большим, чем испуганной глотающей сопли малявкой.
На Агафью не положиться, она была еще той клушей. Однако тетя дала шестнадцатилетней Дане крышу над головой, и этого было вполне достаточно. Девочка полностью сосредоточилась на учебе. Ни друзей, ни вечеринок, ни бесполезных занятий. Накопление знаний, создание доверительных отношений с взрослыми, способными оказать ей помощь на безвозмездных началах, поиск бартерных решений, приносящих пользу. Кропотливый труд и ледяная решимость. Она начала этот путь еще в последний день плохо сыгранного детства, когда смотрела в небо и давила ладонью на деталь, прорезая последнюю рану на уже мало что чувствующей ноге.
Она все для себя решила, поставила четкую цель и двигалась к ней долгие годы. И получила бы вожделенную свободу от мерзостей прошлого, если бы не троица Шацких. Она ведь могла не ходить в суд. Могла не оформлять опеку и попечительство. Могла уехать. В этой семье все равно не особо почитали мораль и нравственность. Так что стало бы одним бесчувственным чудовищем больше… Какая разница?
Но Даня забрала их себе. Всех троих.
А они не могли не чувствовать, какую ненависть она к ним испытывает. Нечто на грани лютого отвращения. К этой мелюзге, разрушителям ее цели, ее единственной мечты… Но они все равно пошли с ней.
И настороженно сновали рядом, будто стайка волчат.
И были тихими.
Послушными.
Не доставляющими проблем.
Постепенно превращаясь в щенят ‒ по-прежнему настороженных, но и ищущих случайной нежности.
И люто дичавших, едва почуяв, что сестра может покинуть их...
А сейчас у нее появился шанс все совместить. Она может вернуться на прежний путь и двигаться к своей цели. И взять своих щенят с собой.
Идеально!
Вот только Владимир…
«Я не могу ответить на твои чувства». ‒ Там, рядом с открытой дверцей элитного авто, Даня среагировала мгновенно. Владимир был достоин правды.
«Так и думал. ‒ Владимир держал для нее особую улыбку. ‒ Но, пожалуйста, не заостряй на этом внимание. Я не собираюсь мучить тебя своими чувствами. Приоритеты давно расставлены, и любовным переживаниям, к сожалению, здесь отведено не первое место. Однако не мог не воспользоваться шансом. Всего лишь хочу сказать, что почту за честь, если ты рассмотришь мою кандидатуру в качестве своего спутника. Это не обязательно. И я готов ждать сколько угодно».
«Ты влюблен в меня?»
«Забавно, с каким холодным прагматизмом ты задаешь этот вопрос. ‒ Владимир хохотнул. А Даня интуитивно почувствовала, что поднялась в его собственном рейтинге еще на пару строчек. ‒ Деловитость в любви. Наверное, именно этого я и жду от женщины. Что ж, Даня, скажу, что страсть не туманит мой рассудок, а мечтательные думы не тревожат мой сон. Но мне спокойно и комфортно рядом с тобой. А разве не такого идеала ищут люди? Надежности и спокойствия?»
«Да, наверное. ‒ Даня опустила взгляд. ‒ Спасибо за честность».
«И тебе. Не забудь захватить побольше теплой одежды. Погодку в Лондоне обещают промозглую».
Вспоминая разговор с Владимиром, Даня беспрестанно перекладывала книги. Практическое пособие венчало башенку слева, разговорник ‒ башенку у стены. А затем наоборот.
«Владимир не будет меня заставлять. ‒ Девушка царапнула ногтем ближайший корешок. ‒ Не станет обременять необходимостью давать обещания. Не разрушит мою жизнь. С моим упорством я создам братьям необходимые условия и удержу за собой место работы. Я умею трудиться, и, судя по всему, это единственное мое умение. Мне нравится Владимир. Может, потом… я и сама пожелаю, чтобы он был рядом».
«Я тебя убью…»
«Глагол неправильно подобрала…»
Даня зажала уши ладонями, но голос звучал у нее в голове.
«Если ты еще не догадалась, что вряд ли, конечно же, то заявляю здесь и сейчас. Ты мне нравишься. И не просто нравишься… Это не обычная симпатия. Я тебя…»
«Замолчи! Замолчи! Замолчи!»
‒ Дань?
Она подскочила как ужаленная прямо на коленях и пребольно стукнулась о пол коленными чашечками.
‒ Ты чего подпрыгиваешь? ‒ Кира обеспокоенно сжал ее плечо. Потом, нахмурившись, обвел взглядом разбросанные книги.
‒ Давно пришел? ‒ Голос слегка осип. Даня потерла лоб.
‒ Только что. Так сильно задумалась, что не услышала, как дверь открывается?
‒ Да, похоже на то. Где Лёля и Гера?
‒ А… ‒ Кира с досадой выдохнул. ‒ Короче, парни слегка перебесились, ну и чуток перестарались. Шлепнулись вдвоем в лужу, и щас у нас две чумазых чупакабры. Нырнули в ванную, чтоб ты не увидели, как они облажались. В общем, когда моськи отмоют и выйдут, сделай, пожалуйста, вид, что ты не в курсе, что они лошары.
‒ Ладно.
Кира секунду помолчал.
‒ И символ сегодняшнего вечера?.. ‒ Он кивнул на грамоту под ее коленом, интонацией предложив закончить фразу.
‒ Победная наградка. ‒ Даня вытащила грамоту и снова всмотрелась в аккуратно выведенные строчки. ‒ Лёля молодец.
‒ Это точно. Надо тебе прочитать его опус. Жюри точно было не спастись. Наверняка взял буйством воображения. Такого напридумывал, что беги и прячься.
‒ Мне нужно похвалить его. И сделать это нормально. ‒ Даня тяжело вздохнула. ‒ Это сложнее, чем кажется.
‒ Ты будто океан переплывать собралась.
‒ А то. Думаешь, легко быть сестрой?
‒ Не знаю. Не пробовал.
‒ Испечь оладушки?
Кира цыкнул и снисходительно ткнул ее пальцем в макушку.
‒ Поверь, даже если ты ему просто скажешь «молодец», он лопнет от счастья. А если еще и обнимешь, его бомбанет. Но оладушки бонусом ‒ я только ЗА. ‒ Старший из братьев повернулся к выходу. ‒ Разложу продукты. Вроде все по списку купил. Там йогурты со скидонами были, но надо их по-быстрому сожрать. А то срок годности вот-вот истечет.
‒ Кира.
Он остановился. И глянул на нее через плечо.
‒ Если я соберусь покинуть этот город, вы согласитесь поехать со мной?
Кира развернулся всем корпусом и, вернувшись, приземлился рядом с ней на корточки.
‒ Мы поедем с тобой. Нас здесь ничего не держит.
«Действительно. ‒ Мысли Дани объяла меланхоличность. ‒ Ни один из них ни разу не спрашивал разрешения привести сюда друзей. Все трое по-прежнему настороже. Ни с кем не сближаются, ни на кого не полагаются, никому не доверяют. Будто готовы в любой момент рвануть за мной. Готовы пресечь мой побег».
‒ Тогда…
‒ Только попробуй нас оставить! ‒ Кира с силой надавил ладонью на затылок Дани и озлобленно впился губами в ее. Тут же отпрянул и вскочил на ноги. ‒ Ты знаешь, что будет! Я… я… говорил тебе! Предупреждал! Ты… ты… ты не уйдешь! Поняла?!
Всего на секунду в его голосе появились плаксивые интонации.
Даня утерла губы сложенными вместе пальцами.
‒ Ты же уже большой мальчик, чтобы так целовать свою сестренку, м?
Кира стушевался, отвернулся, но Даня все равно увидела выражение боли на его лице.
‒ Брось, Кира. Ты давно должен был понять. Вы будете со мной, куда бы я ни отправилась. Обещаю.
‒ Нет тебе доверия. ‒ Он насупился, будто малолетка. ‒ Плевать, что ты там задумала. Легко тебе от нас не избавиться. Так и знай.
‒ Вау, серьезные речи. ‒ Даня похлопала себя по ключице. ‒ Время сентиментальностей. Всплакнешь на плечике сестрички?
Кира поджал губы.
‒ Нет уж, ‒ буркнул он и вышел за дверь.
Даня усмехнулась и прижалась спиной к краю дивана.
«Жаль, Кир, жаль. А я бы была не прочь, чтобы ты поплакал. За меня».
* * *
Регину перекосило. Сильно.
‒ Ну-ка, ну-ка повтори, ‒ попросила она и приняла исходное положение. Открыла рот и сдвинула челюсть так, чтобы обрести практически полное сходство с картиной Мунка «Крик».
‒ У Якова меньше недели, чтобы подготовить программу выступления для предварительной рекламной кампании, ‒ терпеливо повторила Даня, правда чуток уменьшила скорость изложения. Для лучшей понятливости.
‒ Стоп, стоп, стоп! ‒ Регина перегруппировалась и, сменив положение, уселась в кривую позу лотоса. ‒ Ты сказала, идея предложить кандидатуру Солнышка в эту рекламу пришла к тебе буквально вчера. И что?! Ночь тю-тю, ша-ла-ла, утро на дворе, а ты уже обо всем договорилась?!!
‒ Скажем так, на меня вчера снизошло вдохновение. ‒ Даня тоже сидела на полу, но в менее экзотической позе. Деловой костюм не позволял, да и над растяжкой предстояло еще работать и работать. ‒ Я немного потерялась во времени, и о том, что уже поздний вечер, вспомнила только тогда, когда на другом конце мобильного мира уже ответили.
‒ Ты чертовски пробивная, ‒ восхитилась Регина. ‒ И что, и что? Что там было?
‒ В общем, мне повезло. Не совсем уверена, на кого первым я наткнулась, но этот человек, услышав, что звонит менеджер Якова Левицкого, немедленно переключил меня на «главнейшего из главных». Не мое выражение, цитирую. Как я поняла, арт-директор рекламной кампании ‒ ярый поклонник Левицкого. ‒ Даня хмыкнула. ‒ Это, пожалуй, один из тех случаев, когда зачетка работает на тебя.
‒ О, студенческий сленг! ‒ обрадовано отметила Регина. ‒ То бишь Яшеньку уже в личико узнают?
‒ Видимо, так. Наработал репутацию.
‒ Ой, ми-ми-ми! Прелесть моя!
Пока Регина рассыпалась в комплиментах, Даня подтянула к себе сумку и вытащила ежедневник.
‒ Немножко печально осознавать, что за краешек рога изобилия мы зацепились не благодаря моим способностям убеждать, а благодаря умению Левицкого ярко затесываться в чужие разумы. ‒ Она принялась перелистывать страницы. ‒ Но первая цель достигнута. Не стоит жаловаться.
‒ Так, значит, он участвует?!
‒ Нет. ‒ Даня остановилась на исписанной вдоль и поперек странице. ‒ Я лишь включила его в список участников на небольшой отбор. Этакая шалость от компании. Хотят понаблюдать, как будет реагировать молодежь. Ведь вся линейка ориентирована на молодых людей. Легкие холодные ароматы, которые, однако, просто так не перебить уличными запашками или вонью курева.
‒ Соревнование? У-у-у. ‒ Регина возбужденно качнулась из стороны в сторону.
‒ Оно самое. Уже запустили грандиозную рекламу о выступлениях на льду. Арендованный каток, вход свободный, кандидаты трудятся на общественных началах. Правда участникам обещают надавать пробников.
‒ Выступление перед публикой… ‒ Челюсть Регины снова поползла вниз, когда как она сама впала в задумчивость. Видимо, не та ситуация, при которой можно делать два дела сразу. ‒ Через неделю…
