Текст книги "Люби, Рапунцель (СИ)"

Автор книги: Катти Карпо

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 18 страниц)

Промаявшись с этим трудным делом и сильно подустав от отсутствия результатов, Даня разумно рассудила, что такое развитие событий – не самый плохой исход. Во-первых, ее перестали лапать. Во-вторых, Яков притих – держал голову на девичьем плече и практически не шевелился. Только тихонечко дышал.

– Ты там не уснул? – сердито спросила Даня. Подергала плечами, проверяя, не ослабла ли хватка. Ни черта.

– Давай побудем так немного.

Даня едва удержалась от желания поежиться. Может, он и не шевелился, но вполне ощутимо опалял ее шею своим дыханием. В голову сразу полезли вредоносные мысли. Например, как же легко ему в этом положении будет дотянуться губами до ее шеи...

– Все кошмарно, – выпалила Даня, мысленно скача по всему пространству своего разума и разгоняя метафизическим веником вздорные мысли. – Я человеку по лицу въехала. Это стопроцентные побои. Административка. Как только эта информация доберется до отдела опеки – все, начальница будет решать вопрос кардинально. Может, Киру мне и оставят, но близнецов точно отберут. Они же все еще малолетними считаются. А какой из меня опекун? Польза ‒ только дурь из всяких тварей выбивать.

Яков приподнялся и уставился на нее.

«Близко-то как».

– Никто не будет никуда заявлять.

– Да ладно? – Даня услышала горечь в собственном голосе. – Судя по характеру твоего папаши, он уже сейчас на первой световой мчится в ближайший отдел полиции.

– Никуда он не мчится. – Яков был абсолютно спокоен. – Глеб не позволит ему это сделать.

– Ну-ну! Видел его лицо? Он же совершенно…

Чмок.

Яков коснулся губами ее подбородка.

– … двинулся. И вряд вообще нормально соображает. Несет…

Чмок.

Прикосновение губ к щеке. Яков потянулся и подарил еще один чмок местечку у самой мочки уха Дани.

– … какую-то дичь. Невменяемый, по-моему. Да и Амалия, наверное, на его стороне будет. Разве можно его остановить от написания заявления? Ему и не вменить сейчас ничего по поводу нанесения тебе вреда. Ведь столько времени прошло.

– Нам и не нужно обращаться в правоохранительные органы. – Яков потянулся выше и тронул губами ее висок. – Ян сильно дорожит репутацией, поэтому даже в невменяемом состоянии вполне осознает, что мы можем…

Чмок.

В выступающую девичью скулу с правой стороны.

– … подключить СМИ. Будет ему тогда экспрессивная история…

Чмок.

Мягкое касание губами Даниной переносицы.

– … о нем и покалеченном сыне. Ничего Ян вякать не будет. Обещаю.

Чмок.

В правый уголок напряженных губ.

– Эй, завязывай. – Даня, внезапно очнувшись, увернулась, задрала голову до упора и сразу же получила новый поцелуй в шею. – Прекращай, говорю!

Запоздало вспомнив, что ее руки свободны, девушка тут же направила их в дело. Вцепилась в пушистую шевелюру на наглом загривке.

Однако перехват инициативы не остановил методичное нападение. Яков вновь потянулся к ней. Сжатые кулаки пришлось двигать вместе с ним, чтобы не вырвать с корнем драгоценные светлые локоны.

В общем, защита провалилась.

Волевым усилием удалось выполнить обманный маневр и получить чмок чуть ниже губ, хотя цель находилась явно повыше.

– Прекращай меня облизывать! У меня… У меня… У меня есть парень! – выдавила Даня, судорожно сжимая мягонькую шевелюрку.

– Знаю. – Яков улыбнулся. Разве можно улыбаться сладко? А вот его улыбка как раз такой и была – сладкой.

«Так, явно не в ту степь его мысли рванули».

– Ты должен был понять, что, делая признание, я играла на публику. – Пока она разорялась на объяснениях, Яков с невинным видом устроил голову на ее плече. – Специально для твоих душевных родственничков. Твой отец говорил мерзкие вещи, вот я и… ай!!

Яков лизнул мочку ее уха. Затем его лицо снова оказалось перед ней.

– Все верно. У тебя есть парень. И это я.

Глава 26. Прятки со светом

Подобрать что-то путное на помпезное заявление Левицкого не вышло. Не хватило словарного запаса из разряда полной нецензурщины. Так что Даниэле Шацкой сквернословить еще учиться и учиться.

‒ Отпусти!

Это уже перерастало в откровенный фарс. Даня хотела слезть с дивана, но ее самопровозглашенный «парень» был весьма настырен. И вот уже минуты три она стояла на четвереньках и раздумывала, как бы попрактичнее оказать сопротивление ‒ да так, чтобы у пристроившегося к ней сзади Якова не возникло извращенных мыслей.

Он держал ее поперек живота и практически лежал на ее спине. Все бы могло выглядеть мило, как возня в песочнице, если бы его бедра не прижимались к ее о-о-очень плотно.

«Вот и думай теперь, как скинуть его так, чтобы лишний раз не потревожить внутреннюю юную развращенную натуру», ‒ тоскливо размышляла Даня.

‒ Отпусти, говорю.

Раздражение выплескивала только словами. Как и решила, излишние шевеления под запретом.

‒ Неа. ‒ Яков сжал ее еще крепче. ‒ Практика показывает, что, если тебя не держать, ты делаешь ноги. Даже поговорить спокойно нельзя.

‒ Все потому, что твоя настойчивость напрягает. И, кстати, ты так и собрался разговаривать? В такой… как бы сказать… позе… В таком положении?!

‒ Да. А иначе ты дашь деру.

‒ Смешно. Чувствую себя собачкой, которую хозяин обнимает.

‒ Все логично. Ты же мой Цербер.

‒ Я тебя обязательно пну. Как только к тебе лицом повернусь.

‒ Можешь прямо сейчас повернуться.

‒ Ну, нет, ‒ сразу же передумала Даня. ‒ И зачем ты с меня пиджак стащил?

‒ Я же снял рубашку.

‒ Но ты в свитере остался. А я в одной блузке.

‒ Тебе холодно?

‒ Нет! Не сжимай меня сильнее! И так еле дышу!

‒ Хорошо… По одной вещи с каждого ‒ все правильно.

‒ И что это за глупости? Говоришь так, будто мы в картишки на раздевание режемся.

Молчание.

«Вот блин. Шацкая, давай прекращай ему идеи подавать».

‒ Ладно, Левицкий, твоя взяла. ‒ Даня решила быстренько переключить его мысли на другое. ‒ Выкладывай. О чем хотел поговорить. Только быстро.

‒ Куда торопиться?

‒ Не зли меня.

Вздох сопроводило горячее дыхание и прямо ей в спину. Можно было воспринять это за раскаяние, если бы только не десяток довольных смешков. Дане так и хотелось заехать ему локтем куда-нибудь, где почувствительнее, но, к сожалению, каждая частичка Якова Левицкого была драгоценной во всех смыслах. Чем он достаточно эффективно и пользовался.

‒ Тебе придется снова заглянуть в мою квартиру.

‒ Чего? ‒ Даня подумала, что ослышалась. Покосилась через плечо и уставилась на свисающие с ее спины длинные светлые локоны. Разлегся на ней и радуется по-тихому! ‒ Куда-куда заглянуть?

‒ В мою квартиру. ‒ Яков ничуть не удивился ее непонятливости. Напротив, с удовольствием повторил все четко и с расстановкой. ‒ Помнишь мою квартиру? Мы еще там…

‒ А-а-а, зачем мне вообще туда заглядывать?

‒ В прошлый раз я тебе чуть-чуть приврал, сказав, что полностью доделана лишь одна комната. Есть еще одна. В общем, там кое-чего не хватало ‒ самого главного, но сейчас то самое привезли.

‒ И что это за «то самое»? ‒ Даня прямо обросла слоями из подозрительности. Хочешь ‒ отрывай по кусочкам.

‒ Кровать.

Даня вдруг ощутила слабость в руках. Еще бы чуть-чуть, и она рухнула бы лицом в диванную подушку. Занятная была бы сценка, когда бы ее полетевшая в противоположную сторону попа ткнулась бы в грудь Якова. А что за поза! Просто верх непристойности.

В последний момент самообладание все же победило. Конфуза удалось избежать.

Но не поднятой темы для беседы.

‒ Не понимаю, ‒ буркнула Даня.

‒ Посмотришь новую кровать. ‒ Как ни в чем не бывало продолжал болтать Яков, проникновенно дыша ей в спину. ‒ Надеюсь, она тебе понравится.

‒ На фиг мне оценивать твою кровать? Спи на той, которая комфортна для тебя, и все.

‒ Там не только я буду спать.

«Он чертовски прямолинеен. Вот бы уже прекратил псевдонамеками бросаться. Изображать дурочку ужасно сложно. Ролевые игры меня уже скоро доконают».

‒ Я должен удостовериться, что и тебе будет комфортно.

«А вот это уже, мать твою, никакой не намек! Ставит перед фактом, и выкручивайся как хочешь».

‒ По-моему, ты пропустил мимо ушей несколько моих чрезвычайно важных пояснений. Например, что девушкой я твоей представилась только для услады слуха твоих добрейших родственничков. Корпоративная помощь, так сказать. Поэтому не думай, что я полезу к тебе в люльку.

‒ Ты уже была вмоей люльке.

‒ Не думай, что полезу туда, пребывая в здравом уме, ‒ исправилась Даня. ‒ И поверь, теперь-то уж я буду начеку и пресеку все попытки напоить меня отравленной бурдой. Короче, с этого момента мой разум двадцать четыре часа в сутки будет чистым и ясным.

‒ И как, по-твоему, мне нормально отдыхать?

«Ого, претензии предъявляет, наглая мелочь. Смело, смело».

‒ Мы уже не раз с тобой это обсуждали. Тот факт, что ты высыпаешься только рядом со мной, не более чем самовнушение. Сгоняй к психологу. Он наверняка посоветует тебе купить пухлую подушечку и устраивать с ней обнимашки. Нужно всего лишь перестроиться. И тогда и с кошмарами будет поконче… ай!

Яков с неожиданной силой дернулся назад, увлекая за собой девушку. Ощутив под собой теплые колени Левицкого, Даня неистово задергалась. Бесполезняк. Словно щенка над тротуаром приподняли и позволили делать вид, что он гуляет. Так и она без особой пользы подергала ногами в воздухе.

‒ Никак не пойму, где ты силы берешь. ‒ Даня, в конце концов, выдохлась и расслаблено развалилась на его коленях. И все это время Яков терпеливо ждал окончания сопротивления. ‒ Тебя на вид мизинцем раздавить можно.

‒ Главное, самовнушение, ‒ усмехнулся Яков, напрочь лишая Даню надежды на то, что его сейчас можно хоть чем-то уязвить. ‒ И спорт.

‒ Допустим. Тогда для чего последняя встряска была?

‒ Ты сама сказала, что нужно перестроиться.

‒ Я прямо спиной чувствую, как ты ухмыляешься. Бесишь, понял? Так нравится меня крутить-вертеть?

‒ Нравится тебя обнимать.

Даня неожиданно для себя зарделась. И сразу же сильно порадовалась, что сидит спиной к Левицкому, и тот не может видеть ее заалевшие щеки.

«Кто-нибудь, верните того огрызающегося на каждую фразу мальца. Пожалуйста! Он изменился. Флиртует, а мне сносит башню. Это невыносимо. Сдохнуть хочется».

‒ Да неужели?! ‒ притворно насмешливо воскликнула Даня, сжимая в кулаке ткань блузки прямо напротив гулко бьющегося сердца. ‒ Значит, ты без ума от меня? Воспылал и растекся страстной лужицей? Как-то не верится. ‒ Она картинно развела руками. А потом еще яростно поболтала ногами в воздухе, старательно придавливая своей массой Якова. ‒ Ты подтвердил, что наша маленькая ошибочная игра оказалась твоим первым разом. И теперь ты у нас не невинная ромашечка. Однако я не заметила, что ты от этого остался в восторге. С утра встал ‒ прямо образец спокойствия. Будто каждый день только этим и занимаешься. Так что, может, ты тут тоже себе лишнего надумал? Чувства ко мне лишние приплел? Давай, признайся. Тебе стало скучновато, и ты решил развлечь себя сразу девицей постарше? Хорошо, я не в обиде. Не буду поднимать бучу и с радостью обо всем забуду. Ты мастерски надумал себя всякое, так надумай теперь другое. Найди тему поинтереснее, чем залипать на женщине с отвратительным характером и с тремя детьми.

Кусь.

‒ Воу!! ‒ Даня чуть до потолка не подскочила. Благо, руки Якова на животе надежно удержали ее на месте. Хотя благо ли? ‒ Ты… ты… ты… Ты цапнул меня! За шею!

‒ Угу.

‒ Какое, к чертям, «угу»?! Ты вообще меня слушал?!

‒ Да. ‒ Голос Якова приблизился. Дыхание пощекотало ее левое ухо. ‒ Ты попросила признаться. Тогда слушай внимательно. Значит так, Какао. После того, как ты ушла из моей квартиры, я пошел на пробежку. Срочно. А почему? Потому что меня адски распирало. В груди как будто фейерверки взрывались, все тело горело, а голова словно сладкой ватой набита была. Я пять километров без остановки пробежал и все равно не сумел успокоиться. Не было восторга, говоришь?.. Да меня трясло от эйфории! Бежал и смеялся, как псих. А еще бесился, что ограничился с утра одним поцелуем с тобой. Когда из ванной выскочил, ты уже деру дала. Чуть-чуть тебя сцапать не успел.

Даня вытаращила глаза, наблюдая за тем, как правая рука Якова, меняя дислокацию, ползет вверх, задевая пуговицы на ее блузке.

‒ Раньше у меня никогда не было таких мыслей. Фигурное катание и работа. Вот и все, что меня интересовало. А потом появилась ты. И мне захотелось коснуться тебя. Я даже не понимал сначала, чего именно хочу. Может, погладить тебя по волосам. Может, просто коснуться руки. Или прижаться к тебе… Ты такая мерзкая и злая, язвительная, вечно недовольная. Но я безумно хочу спрятать тебя от всех. Хочу тебя только для себя.

Пальцы Якова нащупали верхнюю пуговицу Даниной блузки и принялись неспешно потирать ее.

‒ До недавнего времени я хотел только обнимать тебя и все. Примитивная жажда. Но вот уже пару дней ловлю себя на сильнейшем желании… Я по-прежнему хочу твоих объятий. Но еще, помимо этого, каждый раз, когда вижу тебя, голову начинают терзать жадные мысли. Разные… Я и в восторге, и в шоке одновременно. Сам фигею от себя.

‒ К-какие мысли? ‒ Даня, ошарашенная собственным бездействием, распрощалась с петелькой, которая отпустила на волю первую пуговку ее блузки. Пальцы Левицкого уже работали над второй.

‒ Сил нет, как жутко хочется стянуть с тебя брюки.

Глава 27. Нежный лёд

Даня прижималась к стене и всем видом старалась не выдать панику. Однако самообладания не хватало даже на то, чтобы привести себя в порядок. Блузка по-прежнему была наполовину расстегнута.

Еще бы чуть-чуть, и Яков сделала бы с ней все, что бы ни пожелал. Она бы точно не стала сопротивляться.

К счастью для нее, в момент расправы над третьей пуговичкой в кармане Левицкого зазвонил телефон.

‒ Надо ответить! ‒ Вроде бы она даже это взвизгнула. ‒ Вдруг что-то по работе? Срочное?! Не терпящее отлагательств?! Что-то важное?! ‒ затараторила, осознавая, что Яков даже не подумал отрываться от своего занятия. ‒ Не прощу себе, если по моей вине, из-за моей… плохой работы пострадает агентство!

Вот теперь, похоже, проняло.

Хватка ослабла. Яков нехотя потянулся к надрывающемуся мобильному. А Даня, воспользовавшись моментом, слетела с его коленей и ускользнула в другой конец комнаты.

«О, звездец. Я же реально возбудилась. Чуть повторно не вляпалась. И прямо в рабочее время! На одни и те же грабли, Шацкая, ау! И это называется чистый и ясный разум?! Да это меня надо в цепь сковать и к нему на пушечный выстрел не подпускать. А не то я сама его завалю на фиг!»

‒ Да, да, понял, Глеб.

Услышав имя начальника, Даня встрепенулась и вперилась взглядом в Якова. Вот о ком она совершенно забыла. А ведь ей наверняка еще придется объясняться перед ним.

‒ Я в норме, ‒ бросил Яков собеседнику и покосился на Даню. ‒ Но сегодня у меня будет отдых. На катке. Согласен?

Судя по всему, гендиректор Левин возражать не стал, потому что лицо Якова посветлело, а губы сложились счастливым бантиком.

‒ А как же работа? ‒ Даня скрестила руки на груди, пряча оттопыренные краешки блузки.

‒ Сегодня моя продуктивность все равно будет равна нулю. Я в стрессе.

‒ Чет не похоже, ‒ проворчала девушка, в этот раз копируя манеру подозрительности Геры.

‒ Тогда могу доказать. ‒ Яков бросил мобильный на диван и направился к ней.

‒ Вот не надо мне ничего доказывать. Тем более, сейчас. Обойдусь!

Яков остановился, не дойдя до нее какую-то пару шагов. Протянутая к ней рука застыла на полпути.

‒ Обойдешься? ‒ понизив голос, переспросил он.

‒ Да. ‒ Даня с грозным видом сделала глубокий вдох. ‒ Не хочу.

‒ Не хочешь?

‒ Нет.

Десяток эмоций вспыхнуло на лице Якова, с бешеной скоростью они сменяли друг друга в сумасшедшем темпе. Лишь смятение пробыло чуть дольше. Тонкие пальцы на вытянутой руке тихонечко пошевелились, будто оглаживая воздух как альтернативу чему-то.

‒ Понятно. ‒ Яков опустил голову и, Даня могла бы поклясться, практически просканировал себя взглядом от мысков до груди. ‒ Хорошо.

‒ Хорошо? ‒ эхом отозвалась девушка, соображая, зачем он только что с таким серьезным видом осматривал свое тело.

‒ Но ты идешь со мной на каток. ‒ Яков подобрал рубашку и пиджак.

‒ С чего бы? А работать?

‒ Ты и работаешь. ‒ Он пристально следил за тем, как Даня отнимает одну руку от груди, оставив вторую придерживать все непотребство, и тянется за пиджаком. ‒ Ты взялась присматривать за мной, когда я нахожусь на катке. Забыла? Вдруг я пузом бухнусь на лед и больше не встану? За мной глаз да глаз нужен.

‒ Шантажируешь? ‒ Даня быстро расправила пиджак и прижала его к себе.

‒ Не, я таким искусством не владею.

‒ Ой, кому тут зубы заговариваешь? ‒ Все это могло бы прозвучать как отменная и уверенная насмешка. Могло бы… Если бы ее дрожащие руки были в состоянии справиться с чертовыми пуговицами! Ей казалось, что она как на ладони. Ее слабости и чувства. ‒ Хорошо, хорошо, уговорил. ‒ Согласилась, только бы он перестал так откровенно пялиться. ‒ Идем на каток.

‒ Только переоденемся.

‒ И я тоже? Мне не нужно.

‒ Твой наряд не для катания.

‒ Я на лед выходить не собираюсь.

‒ Уже собираешься.

‒ Такое чувство, что ты мне мозги промываешь. Я растянусь на льду в первую же секунду. Так что если желаешь посмеяться, то ты по адресу.

‒ Значит, ты согласна? Заметано.

‒ Э, э, э! ‒ Даня вцепилась в его свитер на плече. ‒ Провести меня решил? Умный ход.

‒ Я дам тебе что-нибудь из того, что выделила Белая Крыса.

«Еще и Регину каким-то боком приплел. И вид делает, что не слышит меня».

‒ Покатаемся. ‒ Яков открыл дверь и оглянулся. ‒ Ты посмотришь на меня… Чтобы я не перетрудился.

«Ну-ну». ‒ Инстинкт самосохранения отчаянно бил тревогу. Звоночек внутри Даниного разума не просто вопил, он верещал.

Яков, лед, коньки. В этом изысканном ассорти совершенно нет никакого подвоха.

Да-а… Так она и поверила в это.

‒ Посмотришь на меня. ‒ Яков провел рукой по волосам отточенным движением рекламной модели. Чтобы и локоны красиво и без ветра взлетели и также живописно опустились обратно, покрыв спину и плечи. ‒ И тогда, может быть, у тебя возникнет желание… еще погулять. Считай, что у тебя внеплановый выходной. Оплачиваемый.

«Хитрая смазливая пальма. ‒ Даня мысленно тоскливо поскулила. ‒ Теперь мне не расслабиться ни на секунду».

Она по-солдатски стремительно натянула пиджак и снова скрестила руки на груди. Проходя мимо Якова, стоящего на выходе, ощутила легкое прикосновение к своему плечу.

‒ Помнишь первую ночевку у тебя дома?

‒ И? ‒ Даня сосредоточилась на собственном дыхании. Близость Якова сбивала ее душевные настройки.

‒ Ты сказала, все, что находится в пределах твоей постели, принадлежит исключительно тебе.

‒ И?

– Я ведь спал в твоей постели... Значит, теперь я твой.

* * *

Темно-бордовые шерстяные брюки облепили ноги, четко вырисовав каждый изгиб. По ощущениям казалось, что на ней только колготки. Но нет – смотрелось сносно и в пределах приличия.

«Ого, а я и позабыла, какие у меня на самом деле ноги. Похоже, даже стройные в некотором роде. Вот с этого бока, например. Не модельные… да. Но сойдет».

Даня на всякий случай оценила свой вид и с другого бока. А вдруг там ‒ полный атас? Однако тонкая белая курточка приложением к брюкам смотрелась весьма недурственно. А еще маленький голубой шарфик вокруг шеи, и вуаля ‒ иллюзия завершена. В зеркале затаилась юная спортивная девушка. Возможно, даже миленькая.

Она прыснула в кулачок, поражаясь собственным мыслям. По горло в ответственности застряла, а ведет себя как девчонка-подросток.

«Ай-ай-ай, не отрывайся от реальности. Тебе таких привилегий не положено. ‒ Даня поправила волосы. Сегодня они были почему-то непривычно пушистыми. От них так и разило веселькой. ‒ До чего дошла? Даже шевелюра твоя распоясалась, Шацкая. Время задуматься над своим поведением!»

За ее спиной раздались громкие девчоночьи взвизги. Даня обернулась. За ограждением на катке стайка девиц ‒ по виду первокурсниц-второкурсниц ‒ восхищенно пялилась на Якова, который начал потихоньку разминаться.

Посетить общественный каток, а не какой-нибудь закрытый в спортивном комплексе была целиком идея Левицкого. Дане ничего не оставалось как последовать за ним в торговый центр, оснащенный неплохим катком, но и заполненный разномастной публикой.

Яков чуть присел, отодвинув ногу, и в этом положении прокрутился вокруг себя. Девчоночки впали в новый приступ, сопровождаемый писками и кокетливым хихиканьем.

Гарцевать на коньках ‒ та еще задачка. Выполнением Даня насладилась сполна, пока топала от зеркальной стены до ограждения. Сразу затащить себя на лед девушка не позволила и выбила пару минут для моральной подготовки.

И вот, значит, пока она тут морально готовилась и уговаривала себя ступить на скользкий путь, помня о предыдущем плачевном опыте, Левицкий уже успел собрать толпу зрителей.

«Похоже, ему не в тягость перед людьми кататься, ‒ решила Даня. ‒ Тогда и с рекламой справится».

Новая визжаще-пищащая волна прокатилась по катку. Яков выполнил пробный прогиб и, видимо, проверил свои способности удерживать равновесие, потому что простоял в таком положении пару секунд. Зрительницы от этого впали в экстаз.

Даня ощутила, как к ней медленно подступает раздражение.

«Нельзя злиться. Он должен оказывать эффект на людей. Это правильно. Но… блин…»

Даня оперлась на ограждение и уставилась на Якова тяжелым взглядом. Перед прогулкой тот сменил женственный наряд на спортивный стиль. Черные брюки, теплая серая кофта с горловиной слоями, а поверх черная крутка с цветными нашивками. Наряд хоть и простенький, однако истинный изыск ему придавал тот, кто его напялил ‒ и явно умышленно. Поразительно, как Яков умело игрался с образами. И, похоже, делал это с каждым разом все лучше. Невинный воздушный девичий флер с утра, и чувственный облик парня прямо сейчас. Он даже волосы в хвост прибрал, чтобы открыть лицо. И теперь каждое его движение манило и все сильнее пылало эротизмом. Раньше было не так. Яков будто совершенствовал свои способности прямо на ходу ‒ каждое мгновение и в каждом движении. Если так пойдет и дальше, будет ли существовать человек, способный устоять перед его очарованием?

Мобильный в кармане затрясся как в лихорадке. Даня смутно помнила, что минут десять назад гаджет уже подавал признаки жизни, но она этот факт благополучно проигнорировала. Обругав себя за безответственность, ‒ вдруг бы братья позвонили, ‒ девушка, прислушиваясь к пискам с катка, прокрутила ленту уведомлений.

«Сегодня слишком много дел. Переговорить не получится. Но я жду тебя завтра утром»,‒ гласило сообщение от Глеба. Отдельной строчкой было прописано точное время встречи и адрес кафе.

«Ну, все, попала. ‒ Даня, стиснув зубы, постучала себя по лбу краешком мобильного. ‒ Мило поулыбаться ‒ способ больше не покатит, а?»

Второе сообщение пришло от Владимира.

«Решил не отдавать себя своему знакомому. Ты слишком ценный работник, чтобы делить тебя с другими. Перейдешь работать сразу же ко мне. Подробности, как и обещал, при встрече. Извини, пока выехал из города. Как только вернусь, созвонимся».

В горле встал болезненный комок.

«Нет, я поступаю правильно. Так надо. И завершить все нужно тоже правильно».

Даня глянула на каток. Ком в горле снова дал о себе знать. Перед Яковом стояли те самые молоденькие девчонки, что все это время жадно пялились на него. Одна из них ‒ красавица с длинными пышными темно-русыми волосами, ‒ мило улыбаясь, что-то говорила Якову. Остальные подружки сгрудились вокруг и, сжимая малеванные блеском губки, (видимо, чтобы улыбальники не треснули), прислушивались к беседе, время от времени хлопая накрашенными ресницами.

Ноги, обретя собственную волю, понесли Даню на каток. Она даже чуть было не забыла снять защиту с лезвий. А вот на льду слаженность покинула ее конечности. Правая нога повелела ей двигаться вправо, а левая возжелала кинуться влево. Кое-как избежав постыдное плюханье на задницу, Даня похромала в сторону воркующей компашки.

Раздражение внутри бурлило и пузырилось. Затащил ее сюда, и теперь ей страдать приходится! Несправедливо! Ноги сами по себе, руки тоже зажили самостоятельной жизнью, а ее передвижения вообще напоминали походку шимпанзе на передних лапах задом кверху да еще и с горой объемных фруктов подмышками. Румба на минималках.

До цели оставалось всего пара метров. Даня согнулась, сосредоточившись на восстановлении дыхания. Попутно наблюдала за ходом беседы.

Хотя беседой это, в общем-то, было сложно назвать. За все время Яков вряд ли и слова произнес. Болтала одна только длинноволосая красавица. Кокетливо кусала нижнюю губу, взмахивала ручками и складывала вместе ладошки, а потом прижимала сложенные пальчики к напудренным щечкам. И улыбалась, улыбалась, улыбалась. Даже ее голос звенел, как малюсенький колокольчик. В общем, девчонка флиртовала в открытую и весьма настойчиво. Да и остальные девчонки не отставали ‒ жеманничали и мило похихикивали.

На секунду Дане показалось, что Яков стоит посреди цветущего цветника. И, пожалуй, он там очень к месту…

«Не вмешивайся. ‒ Она сжала кулаки и постучала себе по бедрам. ‒ Ты там лишняя. Не приближайся. Каждая из них подходит ему намного больше, чем я. Он даже смотрится рядом с ними по-другому».

Призывы к разуму были вполне убедительны, но Дане все равно захотелось увидеть реакцию Левицкого. Она боязливо подняла взгляд и уставилась на него.

Яков смотрел на разливающуюся колокольчиком девушку и молчал. На его лице застыло нейтральное выражение: нечто между вежливым вниманием и спокойной сосредоточенностью. Однако Даня прекрасно видела, что скрыто под этой маской.

Недоумение.

«Эй, народ, это же каток. Просто так постоять можно и на земле, а по льду нужно скользить. Зачем стоять на льду?»

Нетерпение.

«Хочу прокатиться. Хочу скользить».

Апатия.

«Скучно. Скучно. Скучно».

Даня практически слышала его мысли у себя в голове.

А девчонка все напирала. Не встретив ощутимых препятствий, красотка под одобрительные охи подружек потянулась к руке Якова.

‒ Ты так круто катаешься. Научишь меня?

«Так, все».

Обе ноги были солидарны с мнением хозяйки, и Даня, заручившись поддержкой временно скоординировавшихся конечностей, рванула вперед.

«Что сделать? Что мне сделать? Как поступить? Накричать на них, сославшись на должность менеджера, и запретить лапать звезду? Но это же молоденькие девчонки. Плевать они хотели на меня и мои должностные полномочия. У них одни чувства на уме, а эмоции оголены, как электрические провода. Это не переговоры взрослых. И не холодный практичный мир разума».

Даню все-таки слегка занесло на льду, и она, сбившись с траектории, оказалась за спиной Якова. Оставалось сделать последний рывок.

«Уверения, вопли, слова, ‒ ничего тут не поможет. С ними необходимо общаться по-другому. Демонстрировать…»

Она втемяшилась в спину Якова ‒ ладно, хоть не на полном ходу. Мгновенно сориентировавшись, Даня просунула левую руку под локтем Якова и цепко обхватила его за талию. Правой наощупь пробралась по складкам рукава куртки и вцепилась в руку Левицкого ‒ ту самую, на которую зарилась прыткая девчуля. Тело, возрадовавшись приобретению стойкой опоры, с готовностью вжалось в Якова по всему периметру. Не позволяя себе задуматься, Даня выглянула из-за Якова и, старательно скорчив рожу и добавив во взгляд как можно больше свирепости, сфокусировалась на красавице.

«А ну-ка А-ТАШ-ЛА», ‒ мысленно просигнализировала она ей, а потом быстренько прошлась метафизическим посылом по всей девчоночьей компании.

Вот она ‒ истинно девчачья разборка, но уровнем пониже ‒ без драки и вырывания кудряшек. Удивительное дело: ни в школе, ни в университете Даня не влезала ни в какие противостояния за парня. Ей это было попросту безынтересно. И вот сейчас, когда ей за двадцатку стукнуло, она огрызается на юную шпингалетку, у которой явно пока один ветер да гулянки в голове. Ну, какая из такой соперница?..

До чего докатилась. Даня мысленно всплакнула.

«Я быкую из-за парня. Шацкая, ты лезешь в разборки из-за парня. Тетенька, кто ты? И где нормальная разумная женщина с мозгами в башке?»

Рука Якова сжала ее руку в ответ. Другую руку он положил на ту, что пребывала на его талии.

‒ Приятно было поболтать, ‒ весело бросил он девчонкам, непреднамеренно обдав их усиленной волной очарования. ‒ Пока.

Даня ойкнула, когда Яков развернулся и аккуратно заскользил вперед малюсенькими шажками, таща ее за собой. Так как отпускать его было сродни потери последнего равновесия, да и руки Левицкого ответочкой поддерживали ее собственную хватку на его теле, девушка покорно позволяла себя буксировать. Следила только за тем, чтобы ноги не препятствовали активной работе ног Якова.

Наконец они откатились достаточно далеко и приблизились к ограждению.

‒ Благодарю. ‒ Даня, напустив на себя чинный вид, попыталась прошлепать до спасительного выхода. Однако была немедленно перехвачена и перемещена ровно на два метра дальше. ‒ Так, не бузи. Я свое уже откатала.

‒ Неужели? ‒ Яков встал прямо перед ней, перекрыв собой путь к свободе. ‒ Вообще-то мы только начали. Ты и так почти полчаса готовилась.

Смазливое личико Левицкого сияло, словно подсвеченный солнцем лед. Бледные губы так и норовили растянуться в счастливой улыбке.

«Такой довольный. Так и хочется треснуть».

Даня опустила взгляд и проследила за тем, как руки Якова вспорхнули над ее боками, а затем легли на бедра.

‒ И с какой великой радости ты меня общупываешь?

‒ Я показываю тебе, с какой стойки лучше начинать движение.

‒ Ага… Ты ведь понимаешь, что я ‒ новичок и едва на ногах стою?

‒ Да. Можешь хвататься за меня, как тебе нравится.

‒ То есть это был коварный план устроить все так, чтобы безнаказанно меня общупывать?

‒ Вообще-то я по доброте душевной пытаюсь тебя научить кататься, ‒ с картинным возмущением провозгласил Яков, пристраиваясь на корточках у ее ног и проверяя, как на ней надеты коньки. ‒ И из чистого альтруизма и с бескорыстным благородством, ‒ его ладонь заскользила сзади вверх по ноге Дани, ‒ приобщаю тебя к здоровому образу жизни. Времяпровождение в офисе пагубно влияет на организм.

‒ Да ну? ‒ Даня задумалась, каким образом жгуче жаркая ладонь на ее правой ягодице поспособствует правильному принятию ею необходимой стойки и приобщению к здоровому образу жизни. ‒ Объясни популярно, почему это мы вдруг сорвались на каток посреди рабочего дня? ‒ Она вильнула бедрами, скидывая настойчивую ладошку.

‒ Разве я не заслужил награду? ‒ Яков раздражающе легко и грациозно скользнул по кругу, центром которого сделал Даню. ‒ Я столько всего пережил и был таким молодцом.

‒ Ты? Пфах! ‒ Она чуть не поскользнулась. ‒ Уж кто и заслужил награду, так это я. Признай! Вот кто молодец. ‒ Ткнула себя в грудь большим пальцем и, фыркнув, горделиво вздернула нос. ‒ Большая-пребольшая умничка.

Яков скользнул к ней и, наклонившись, глянул снизу вверх.