Текст книги "Люби, Рапунцель (СИ)"
Автор книги: Катти Карпо
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 18 страниц)
Первой заговорила Амалия. Голос женщины отдавался хрипотцой. Похоже, она частенько покуривала.
– Никак не привыкну видеть тебя при параде. – Амалия просканировала взглядом сына – от начищенных мысков ботинок до аккуратно уложенных волос. – Словно и не ты вовсе.
– Спокойнее видеть перед собой раздолбая? – Учтивость в интонациях Глеба идеально дозировалась – не придраться.
– Привычнее. – Она поджала губы и осмотрелась. – Не верится, что ты сам этого добился.
– Неужели?
– Сказать по правде, мне до сих пор думается, что твой взлет – результат неплохого вклада во взаимоотношения с какой-нибудь готовой тебя спонсировать особой.
Даня едва не задохнулась. Уверенный и открытый удар по самолюбию. Какой же потрясающий уровень стервозности!
– В твоих глазах единственная роль, которую я могу сносно отыграть, – это роль альфонса? – с легким смешком уточнил Глеб.
– Именно.
Даня задумалась. Прямолинейность Амалии угнетала. Но, может быть, подобный способ общения с младшим отпрыском ей был привычен? Как сказал Глеб? От него ничего не ждали. Ни успехов, ни результатов, ни поддержки. Воплощение пустого места.
А ведь Амалия, кутавшаяся в покрывало собственной убежденности в никчемности младшенького, и правда верила, что то, чего достиг Глеб, не было результатом его собственных стараний.
Удручающее отношение. Никто никогда за тебя не радовался.
Как же они в этом отношении были похожи. Только вот за Даню когда-то давно все-таки кое-кто радовался. Отец. А Глебу такое отношение внушали с самого детства.
Тогда кому же из них было легче адаптироваться в этой жизни?
Впрочем, неважно.
Уже неважно.
– Не стану тебя переубеждать. – Глеб равнодушно пожал плечами. – Может, перейдем к делу? У меня не так много свободного времени. Кроме того, сотрудники агентства в курсе лишь о наших натянутых отношениях. Подробности им не известны. Так что не хотелось бы привлекать лишнее внимание к нашим встречам.
– Что ж, хорошо, к делу. – Амалия вздернула подбородок. – Хотя предыдущая затронутая тема касается и главной цели нашего прихода.
– Даже не буду строить ассоциации, – любезно пообещал Глеб.
Амалия фыркнула.
– Такой же хамоватый мальчишка, им же и остался. Я неспроста преисполнена сомнением по поводу твоего старательного подхода к делу.
– По-моему, до этого мы не про мои старания беседовали, а обсуждали, какой же я прозорливый альфонс.
– Все взаимосвязано. – Амалия поднялась на ноги. Видимо, ее допекло, что Глеб возвышался над ней – хоть и чисто по положению в пространстве. – Уверена, руководящие должности тебе не подходят. Ты не в состоянии принимать верные решения.
– Любопытный вывод. – О выдержке Глеба пора было слагать легенды. – Понял, что заклеймен тобой навечно и далее. Однако позволь заниматься своими делами и в дальнейшем. Насколько мне известно, наши сферы влияния не пересекаются.
– Мы бы не пришли сюда, если бы твоя деятельность не затрагивала нас и наши интересы.
– Еще любопытнее. – Глеб покосился на молчавшего брата. – Может, и Ян подаст голос. Хоть вспомню, как он звучит.
Мужчина вскинул голову и злобно сощурился.
– Я слишком сердит, брат, чтобы разговаривать с тобой спокойно.
– Ладно, заинтриговали. Оба. – Гендиректор Левин развел руками. – Я открыт для информации. Готов, так сказать, вкушать ее большими порциями. Итак, Ян, на кого ты так сердит?
– На тебя. – Очень походило на рычание.
– Неужели? И что ж я такого натворил?
– Это касается Якова, – вмешалась Амалия.
– Якова? – повторил Глеб.
– И концептов, которые в последнее время ты активно ему навязываешь. – Женщина поморщилась. Нет, все-таки кое-где с косметикой она перемудрила. – Результаты твоей деятельности у всех на виду. Провоцирующие проекты, в свою очередь, создают нелестное впечатление обо мне. И о Яне. Общество в курсе, что нас связывают родственные отношения, и твои ошибки отражаются на нашей репутации.
Глеб пару секунд молча смотрел на нее. А затем заговорил – невозмутимо и неспешно:
– Не помню, чтобы допускал ошибок. И, к слову, доведу до сведения вас обоих, если вы вдруг не в курсе. Лично меня то, чем вы занимаетесь, не интересует. Так зачем же вам, в свою очередь, беспокоиться о недальновидном и никчемном мне? И о моей маленькой чахлой конторке?
– Меня… Нас больше Яков волнует.
– С каких пор?
Амалия глянула на него зверем. Будто оттяпать чего вдруг захотела. Ян помрачнел еще больше.
– Яков весьма талантлив.
– Да ладно? – Глеб все же позволил себе капельку ироничности.
Амалия на сей раз проигнорировала вызов.
– Не терплю грязных слухов. А их уже полно. – Она элегантно сложила руки на груди. – Прекрати пихать Якова в эти отвратительные проекты. Он – юноша, а ты заставляешь его одеваться в девичьи наряды и изображать черте кого. Раньше все было не так заметно, но сейчас он вырос, и эти концепты приобретают взрослый налет.
– У вас просто слишком консервативные взгляды на жизнь, – заметил Глеб. – Мы отслеживаем популярность той или иной тематики и удовлетворяем вкусы массового потребителя. Это бизнес.
– О деловой репутации ты что-нибудь слышал? – буркнула Амалия.
– Естественно. Делаю все, чтобы сохранить ее. Однако повторюсь, что ваши мысли полны консерватизма. Кроме того, я всегда стараюсь учитывать и мнение Якова. Но вы должны знать, что без твердой убежденности в чем-либо он не стал бы заниматься тем, что ему вредит.
– То есть это нормально, что ты из него гомика делаешь? – сердито поинтересовался Ян.
– Странные выводы. Ради этого ты и вернулся из-за границы?
– У меня серьезная работа, Глеб. – Ян тоже встал, стул за ним закачался. – Думаешь, невероятно приятно, когда на банкете после деловых переговоров тебе тыкают в нос мобильным с открытой интернет-страницей и спрашивают: «Как думаешь, а скольким вот этот малец уже дал себе присунуть?»
– Ян! – одернула его Амалия, но в то же время она внимательно следила за реакцией Глеба.
– Может, прежде чем волноваться о подобном, стоит сменить окружение? – спокойно предложил Глеб.
Ян побагровел. Открыл рот, чтобы выложить еще что-нибудь, но не успел.
Со стороны двери, противоположной той, где затаилась Даня, послышался шум.
– Пойдем через эту комнату. Здесь быстрее.
Створка распахнулась. В помещение вошел Яков и сразу же окаменел. За ним маячил Фаниль.
«Твою мать!»
Глава 24. И пришла бестия
Невообразимый закон подлости.
Даня видела, как за спиной Якова и Фаниля застыла насмерть перепуганная Шушу. Ее поза напоминала полный экспрессии кадр из фильма. Правая рука поднята, будто в попытке перехватить кого-то, рот широко открыт, а в округлившихся глазах застыл ужас. В воздухе прямо витало это ее не озвученное «Не-е-е-е-е-е-ет!».
Предположить примерный порядок развития событий было не так сложно. Исполнительная Шушу, сохраняя в голове указание о необходимости удержать Якова подальше от нагрянувших родственничков, попыталась сделать все в лучшем виде. Ясное дело, не озвучивала прямо свои намерения и уж точно не рассказала Левицкому о том, кто там опасно маячит в непосредственной близи от него. По графику намечалась встреча с Фанилем, поэтому Яков был погружен в работу и вряд ли особо обращал внимание на нервную вертлявость Шушу. Ведь и не скажешь ему прямо: «Ты туда не ходи, снег башка попадет». Творческую жилку у нее, как у визажиста, не отнять. А вот с красноречием возникла проблемка.
Стечение обстоятельств. Высший уровень отработки закона подлости. И вот теперь наступил полный привет.
Яков выглядел ошарашенным. Даня мысленно поставила себе галочку за легкую догадку: ему и правда никто не рассказал о гостях. И вот – сюрприз, детка! Крайне неприятный.
И еще пара дровишек в костерок местного Конца Света. Яков успел облачиться в вещички, явно преподнесенные ему Фанилем. На нем были узкие черные джинсы с множеством разрезов по всей поверхности, и каждый разрез по краям был прошит блестящими нитями серебристого, светло-голубого и светло-зеленого оттенков. Тонкий кремово-белый свитер, наполовину прикрывающий бедра, свободно болтался вокруг тела и придавал фигуре еще большую хрупкость. Сверху была надета расстегнутая длинная молочно-белая рубашка. Добавить к этому распущенные светлые волосы и смазливое личико, от которого просто никуда не деться.
Даня едва не застонала от досады. Угораздило же Якова явиться перед родственничками в самом что ни на есть женственном обличье. Да еще и в компании экстраординарной личности «Фаниль и его пенная загогулинка на голове».
Но а дизайнер, конечно же, был верен собственному видению действительности и нацепил белоснежную блузу с мощным воротником, усыпанным плетенными элементами в виде бутончиков в каскаде из рюш-зарослей. То же ассорти устроилось и на рукавах точно вокруг запястий. Брючки нынче вели себя поскромнее, щеголяя насыщенным бордовым цветом и лишь кротко отливаясь кое-где алыми полосами.
Даня покосилась на Яна. На его лице отражалась гримаса отвращения.
– Яков. – Амалия сдержанно вздохнула. – Здравствуй.
– Амалия. – Левицкий кивнул.
Быстро же собрался. Хотя его, наверное, не присутствие бабули больше заботило. Сын и отец уставились друг на друга.
Повисла тишина.
– Здравствуй…отец.
– Батюшки, какие у нас тут мужчинки! – Ни о чем не подозревающий Фаниль благодушно полез знакомиться. – Так вы папуля нашей звездочки? Рад, рад, рад. Вы не представляете, какой он у вас… ух.
Ян отпрянул от подошедшего Фаниля, одновременно взмахнув рукой, будто отбиваясь от атаки. Удар пришелся на плечо дизайнера и оказался скользящим. Пальцы мужчины просто проехались по гладкой ткани до самого запястья. Ян поморщился, не скрывая брезгливости.
– Ой, – непонимающе брякнул Фаниль и удивленно покосился на свою руку. – У меня что-то на?..
– Пошел! – Ян, не на шутку свирепея, замахнулся на дизайнера.
Шушу тихонечко вскрикнула.
Перед изумленным Фанилем выскочил Яков и загородил его собой. Стремительно метнувшийся вперед Глеб перехватил руку Яна, накрепко вцепившись в его запястье.
– Что это ты себе позволяешь, Ян? – вкрадчиво поинтересовался гендиректор, коротким кивком командуя Якову отойти.
– Не навязывай мне свой цирк! – Без ноток истеричности не обошлось. Яна уже потряхивало.
Чуть поодаль с каждой секундой все сильнее бледнела Амалия. Однако в перепалку не вмешивалась.
– Спешу напомнить тебе, Ян, что у меня не было намерений что-либо тебе навязывать. – Глеб быстро глянул через плечо, чтобы убедиться, что Яков отошел на безопасное расстояние, заодно оттеснив подальше и жалостливо поджимающего губки Фаниля. – Я не приглашал тебя сюда. И не собирался приобщать к своей работе. Ты явился по собственному желанию. На чужую территорию. Так что настоятельно рекомендую держать руки при себе.
В груди Дани потеплело.
«Уважуха, господин гендиректор. Почет и уважуха».
Ян вырвал руку и потер запястье, волком глядя на младшего брата.
– Возвращайтесь к работе, – распорядился Глеб.
– Да, босс, – виновато промямлила Шушу.
– Да, босс, – подобострастно и кротко отозвался Фаниль. Хотя официально гендиректор Левин и не был его начальником.
Яков медленно кивнул и повернулся, чтобы уйти.
– Стой! – Ян раздраженно покосился на Глеба. – Что ты делаешь?
– Отпускаю своих людей. Они должны вернуться к работе.
–Своихлюдей? – В интонациях Яна появилась горечь. – Яков – не твой ребенок.
– Не думаю, что целесообразно нагружать посторонних делами, касающимися исключительно семьи. – Глеб был по-прежнему невозмутим. – Мы обязательно завершим беседу, как только остальные покинут…
– Достал со своей вежливостью! – Ян прижал кулак к собственному лбу. Как-то незаметно он вдруг начал производить впечатление человека, слетевшего с катушек. – Пусть Яков останется.
– У него много работы.
– Ян, – откашлявшись, позвала Амалия. Но на продолжение ее не хватило, и она снова смолкла.
– Я сказал, он должен остаться!
– Мои люди…
– Не твой он! – Ян рассержено сжал кулаки. – Не ты его породил.
– Не спорю. – В отличие от брата Глеб ни разу не позволил громкости своего голоса повыситься. – Однако теперь Яков – мой ребенок.
– Может, я сам решу? – вмешался Яков. Он был мрачнее некуда. Приблизился и встал ровно между отцом и дядей. – Я остаюсь, – кинул Глебу через плечо.
– Уверен?
– Да.
– Как знаешь. – Гендиректор повернул голову в сторону Шушу и Фаниля. Те, судя по виду, уже были не рады, что посмели войти в эту комнату. – Возвращайтесь к работе.
– Угу. – Шушу ухватилась за рукав Фаниля и потащила дизайнера к двери – той, за которой была Даня.
Но выйти они так не успели.
– Может,тыобъяснишь мне что-нибудь почетче, сын? – насмешливо полюбопытствовал Ян.
– Что-нибудь? Запросто, – холодно отозвался Яков. Подняв правую руку, сжал ее в кулак. Выставив большой палец, ткнул им себе за плечо, указывая на Глеба. – Если принципиально знать, подтверждаю. Я – его ребенок.
Яна всего перекосило.
– Ясно… – процедил он сквозь зубы. – Тогда какого хрена?!
Последняя фраза была выкрикнута так громко и угрожающе, что почти ретировавшиеся Фаниль и Шушу подпрыгнули и боязливо тормознули.
– Какого хрена он делает из тебя посмешище?! И почему ты позволяешь так обращаться с собой?!
«Да он невменяемый. – Даня приникла к косяку, жадно наблюдая за разворачивающейся сценой. – А Принцесса… Как Терминатор. После тех сообщений от Зиро в нем было столько ярости, столько боли и обиды. Он едва на катке не убился. А сейчас – будто окаменел. Закрылся. Ни единой эмоции».
Реакция Якова напомнила ей манеру поведения Глеба. Слова близких имели одну цель: унизить его и втоптать в грязь. Однако Левин словно пропустил все мимо ушей. Просто взял и проглотил обидные высказывания. Он что, признает их правоту? Принимает их мнения, ничего общего не имеющие с реальностью?
Даня мученически задумалась. Она ведь знала намного больше других. Ей доверились и приоткрыли тайны. Хотя бы ради этого стоило понять ход мыслей Глеба. Ей должно быть проще, чем другим. Только она на это и способна.
Как она сама поступила с близким человеком, который наплевал на нее?
Верно, наплевала в ответ.
Невозмутимость Левина вовсе не проявление слабости. А игнорирование. Мать и старший брат – они больше не имели для него никакого значения. Их слова больше не могли обидеть его или сбить с пути. Они – не авторитет, а пустое место. Хотя бы в их мнении о нем и об образе его жизни.
А что же с Яковом? Даня представила себя на его месте. Крепкого плеча она лишилась еще будучи малолеткой. А в подростковом возрасте ушла в свободное плавание. И в тот период рядом с ней не было взрослого, достойного стать ей примером для подражания. Не на Агафью же равняться.
Якову в этом отношении повезло. Глеб Левин был силен духом. Ничего странного в том, что мальчишка кое-что перенял от него. Например, способ противостоять внешним эмоциональным атакам конкретных личностей. Вот только… С перенятой манерой поведения Яков оставался всего лишь копией. А копия, как повелось, хуже оригинала. Слабее.
Даня закусила внутреннюю сторону щек. Если у Якова не выработана своя собственная модель поведения, не создана защита и не продуманы методы, то как долго он продержится на поле боя, изображая копию Глеба Левина?
– Не понимаю, о чем ты. – Яков был весь как натянутая струна.
– Об омерзительных проектах, в которых ты принимаешь участие. Взгляни на себя. Ты как девка.
– На этом держится концепт.
– Мерзко. – На лице Яна одна гримаса сменялась другой – с чудовищной скоростью. – Ты выглядишь отвратительно. Сколько можно? Зачем ты вообще в этом участвуешь?!
– Это работа, и я…
– Замолчи! – Ян взмахнул рукой. – Только позоришь меня. Какой отец захочет, чтобы его сын стал трансом?!
На лице Якова появилось смятение.
– Прекрати, Ян. – Вот теперь громкость голоса Глеба повысилась. Да и мера была вынужденной. Стоило приложить усилия, чтобы перекрыть истеричные тональности отца Якова. – Ты не можешь просто так вмешиваться в чужую работу. И уж если приспичило высказаться, то давай без эмоций. Что ты хочешь до нас донести? Что нам нужно поменять концепт? Так вот, не тебе…
– Не поможет, – прорычал Ян, окидывая сына взглядом от пяток до макушки. – Затащил его в эту сферу ты, брат. И здесь единственное, на что он способен, оказывается, это одеваться в юбки и оголяться для фотографий журналов, на которые потом больные мужики сотню раз спускают! Грандиозно. Как же мне стыдно за тебя!
Амалия за его спиной стала совсем белой и прижала ладонь к губам.
– Ян, какого черта?! – гневно спросил Глеб.
– Заткнись, брат! Сколько я, по-твоему, терпел?! Сколько еще мне стыдиться такого отпрыска?! Я же в себя прийти не могу после каждого выхода в Интернет. Это же позорище! Я так старательно корпел над ним, пытаясь вытащить в мировой спорт, и все зря. Ты же, Яков, ни на что не годен. И в прошлом, и сейчас. На коньках еле стоял! И ни хрена не старался! Какое уж тут фигурное катание! Хотя нет, сынок, кое в чем ты все-таки преуспел. Быть дешевкой. Да меня блевать тянет от такого наследника! Хренов гомик!!
В лице Якова не осталось ни кровинки. Глаза стали такими большими, что могли бы запросто догнать в размере озеро. Лишь слегка подрагивали губы. Он стоял прямо, как игрушечный солдатик, и не шевелился. И все смотрел и смотрел на разъяренного отца.
Как на вестника Апокалипсиса.
Топ-топ-топ.
Ошарашено икнула Шушу, оказавшаяся вдруг за спиной. Охнул Фаниль – там же где-то на фоне.
Непонимающий взгляд Яна сосредоточился на приблизившейся к нему девушке.
– А ты еще кт?..
ХРЯСЬ!
Звучание получилось сочным. А какой удар! Даня стала замахиваться еще на подходе, чтобы не терять время по прибытии к конечной точке. Не-е, ладошка даже не рассматривалась. Пощечина? Фи!
Пальцы в кулак Даня складывала с невозмутимым лицом. Замахивалась с тем же непроницаемым выражением. И попала точно туда, куда и целилась. Мотивация, стерва!
Девичий кулак влепился в нос Яна. Сила прошла через все тело, выпад двигал руку вперед, придавая ей еще больше мощи.
Тонко пискнув, Ян завалился на спину. Ноги в дорогих ботинках взмыли ввысь, будто в мультяшечной сцене. Грохот был неимоверный.
Даня, застывшая с вытянутой рукой и все еще сжатым кулаком, оценивающе покосилась вниз и только потом позволила себе вдохнуть. Била-то на протяжном выдохе и разом истратила весь воздух.
Вокруг воцарилась такая тишина, что слышно было, как работают кондиционеры через помещение от них.
– Доброе утро. – Она выпрямилась и чинно оправила брюки и пиджак. – Я тут мимо проходила. Совершенно случайно. И раз уж ноги все равно принесли меня сюда, скажу кое-что. – Даня уставилась на лежащего мужчину сверху вниз. – Вам, Ян Валентинович.
Ян не предпринимал попытки встать. Весь его нос и кожа вокруг стремительно покрывалась краснотой. Он был в полной прострации, а взгляд фокусировался только на возвышающемся над ним силуэте.
– Дело ведь не в кричащем концепте, да? – вкрадчиво спросила Даня, внимательно рассматривая каждую черточку на лице Яна. – И не в женственных нарядах. Да даже если бы идеи и концепт были бы совершенно иными, – скромными, канцелярскими, безвкусными, – ваше отношение все равно бы не изменилось, ведь так? – Девушка наклонилась и для удобства уперла ладони в колени. – Да занимайся Яков хоть чем, будь он хоть гардеробщиком, флористом, парикмахером, вы все равно остались бы недовольны. Потому что дело вовсе не в том, что он делает. Дело в самомЯкове. Вашем отпрыске. Плоти и крови. Вы с самого начала против него. Во всем. Просто-напросто жили против него. Ведь Яков абсолютно отличается от вас. Он всегдадобивается успеха. И по-настоящему старается. В его движениях – свобода, которой никогда не было у вас. Внешность, харизма, обаяние, интеллект, сила духа, – он превосходит вас во всем. В тысячу раз. И уже давно стал превосходить. Возможно, когда… – Даня с неприкрытым отвращением окинула взглядом мужчину, – он был еще совсем маленьким. Уже тогда он возвышался над вами.
В глазах Яна появился ужас.
– Вам претит, что вы сдаетесь, а он доводит дело до конца. В вас ни капли таланта, который есть у него. А это, господин Ян Валентинович, знаете что? Этобанальная зависть. Вы безумно ему завидуете. Настолько сильно, что не в состоянии успокоиться. Ни на секунду. Но вы должны уяснить простую истину. Вам… – Даня присела на корточки и, понизив голос, выдала: – Вам жизни не хватит, чтобы допрыгнуть до его пьедестала.
Ян выпучил на нее глаза. Челюсть мужчины заходила ходуном. Похоже, он пытался что-то сказать.
Наконец у него получилось.
– Кто… ты?
– Я? – Даня встала и во второй раз оправила пиджак. – Даниэла Арсеньевна Шацкая. Хмм… Менеджер Якова Левицкого. – Секундная заминка, сразу за ней последовал насмешливый хмык. Она криво улыбнулась. – И по совместительству его девушка. Так что, папаша, он не гомик. Я ручаюсь, ага.
Глава 25. Хотеть не вредно
Даня стояла, будто оглушенная. Звуки доносились как через плотный ватный слой. Она находилась рядом с Глебом и смотрела на Амалию, склонившуюся над поверженным Яном Левиным.
Поверженным…
– Босс, по-моему, я вашему брату нос расквасила, – бесцветным голосом заметила она, продолжая тупо пялиться в пространство.
– Похоже на то. – Интонации Глеба тоже были лишены какой-либо эмоциональности. Видимо, и он чувствовал себя оглушенным. Его взгляд тоже был сосредоточен на матери и брате. – Его никто никогда не бил…
– Значит, ему давно уже стоило навалять. – Внутри появилась необычная легкость, почти безразличие. – Мне готовить заявление на увольнение?
– Нет. Возвращайся к работе.
Команда была дана, но ноги совсем не слушались. К счастью, откуда-то выскочила Шушу и деятельно утащила девушку в коридор.
– Пойдем, золотце, скорее пойдем.
«Что-то я даже на Принцессу не посмотрела…»
Даня пристроилась у стены в коридоре и прикрыла глаза ладонью.
«Лютый трындец. Что же я натворила?.. С ума сошла? Спятила? Влетела к ним и наговорила кучу всего. И да, уделала папашку Левицкого. И что меня туда понесло? Он, конечно, мерзкий и тошнотворный, но я-то зачем вмешиваюсь? Блин, как речевку его гнусную прослушала, а потом на лицо Левицкого посмотрела – и все, унеслись мой разум и инстинкт самосохранения в далекое далеко. Шацкая, ты ж прям озверела!»
Костяшки пальцев горели. Да и вообще вся рука болела. Не каждый день ей приходилось заезжать по роже всяким гадам. Видать, стоило больше тренироваться.
Открыв глаза, Даня обнаружила прямо перед собой Фаниля. Дизайнер хитренько улыбался и кокетливо хлопал ресничками.
– И что ты пыришься? – раздраженно спросила она. Да, сегодня явно не день для удачных переговоров.
Но Фаниль был бы не Фанилем, если бы обиделся на такую мелочь.
– Бамбинка, – с придыханием произнес он, – я ж в тебя втрескался по уши.
В большущих Фанильских глазках и правда прыгало нечто, похожее на бешеные сердечки.
– Да ну? – с некоторой толикой безразличности буркнула Даня.
– О да! Ты – бомбическая бомба! Честно, такой страсти от тебя не ожидал. О, этот хищный выпад в защиту любимого! Меня аж шибануло твоей бешеной энергетикой. Глянь, до сих пор трясусь в экстазе. Вот, вот, потрогай, потрогай.
Даня предложением не воспользовалась, а протянутую руку попросту проигнорировала.
– Золотце, ты такая смелая. – К ней подошла Шушу. Щечки у визажиста горели, а в глазах пылал восторг. – Я ж жутко струхнула. А ты взяла и в нос ему дала. Да еще такую речь толкнула! Ух! Меня, пожалуй, тоже все еще трясет. А как ты здорово придумала с девушкой и отношениями! Это же гениально. Молодец, Данечка, молодец. Уела этого отвратительного мерзавца! Чтоб ему еще долго не спалось спокойно!
«Придумала»? – Даня встрепенулась и с надеждой глянула на Шушу. – Она решила, что я девушкой Левицкого представилась умышленно? Сыграла специально для Яна Левина? Фух… – Она почувствовала облегчение. – Отлично. Значит, так мог подумать и Глеб. Да? Не мог же он всерьез принять мое признание после того, как прослушал на празднике мои уверения об отсутствии у меня интереса к его племяннику? Вот-вот. Рано психовать. Можно смело сослаться на стечение обстоятельств и…»
Взгляд упал на хитрющую физиономию Фаниля. Вот уж кто точно не поверит в ложность сегодняшнего признания. В своем воображении он уже давно сделал из нее и Якова любовников.
«Может, его устранить? Ну, как свидетеля?»
Утомленность накрыла Даню с головой. Она уставилась в пол.
«Что ж мне не сидится? Чего я везде лезу?»
А еще ее мучила самая главная мысль. Как же на все это отреагировал Яков?
Словно в ответ на ее мысленный укор самой себе сбоку послышались быстрые шаги.
«Яшенька?» – воскликнула Шушу.
Даня не успела даже голову поднять. Увидела только, как мимо пронеслось какое-то светлое пятно. А в следующее мгновение в руку вцепились и ее поволокли по коридору.
Она изумленно пялилась на белобрысый затылок. Яков, не оглядываясь, куда-то тащил ее. Решив, что вырываться сейчас было бы не самым разумным способом начать переговоры, Даня сосредоточилась на собственных ногах.
Прямо. Налево. Прямо. Вверх по лестнице на два этажа. Прямо по коридору. Направо. Поворот за угол.
Внимательная Даня заметила, что постепенно, кроме их шагов, пространство коридоров перестал заполнять посторонний шум. Как-то незаметно и лихо они отдалились от мест человеческого обитания и теперь шуровали по пустынному полутемному коридору в другой конец здания.
Яков всю дорогу молчал. Быстро шел вперед и тянул ее за собой.
«Блин. А вдруг я какую-то фигню там сморозила, и он теперь ужасно на меня зол? Убивать собрался? В темном безлюдном месте?»
Сердце зашлось в бешеной пляске. Даня еще не успела отойти от эйфории своего поступка и не понимала, что чувствует сейчас. Страх? Восторг? Уныние? Блаженство?
Они свернули за угол, и Яков толкнул какую-то дверь, прячущуюся во мраке. Затормозить Даня уже не успевала, поэтому влетела в проем вслед за ним. Вспыхнул светильник под потолком.
Помещение походило сразу на комнату отдыха и на склад. Посередине стоял диван, чуть поодаль к стене был приставлен стол, а рядом – пара стульев. К остальным стенам были придвинуты разноцветные ширмы, вешалки на колесиках, а в углу в кучу были свалены плечики и прикрыты сверху пленкой.
– Что за комната? Ай…
Даня вынуждена была подчиниться этому рывку. Она едва ли не бегом, подстраиваясь под шаг Якова, пересекла комнату и уже хотела вежливо попросить отпустить ее, как вдруг Левицкий резко развернулся в противоположную сторону.
И толкнул ее на диван.
Охнув, Даня ударилась ногами о бок дивана и, перевалившись через мягкий подлокотник, плюхнулась на вздутую поверхность диванных подушек.
– Ты что это творишь?! – удивленно спросила она, приподнимаясь на локтях.
Яков молчал. Его голова была наклонена, и волосы прикрывали лицо. Так что выражение, которое в этот момент господствовало на его лице, оставалось для девушки загадкой.
Медленное движение. Яков стянул с плеч белую рубашку, оставшись в свитере. И шагнул к дивану.
– Эй… – внезапно осипшим голосом проговорила Даня.
Шух.
Колено Якова взгромоздилось на подлокотник, а секунду спустя он балансировал на краешке всем телом. Даня и глазом моргнуть не успела, а его ладони уже упирались в поверхность дивана по обе стороны от ее талии.
Он навис над ней.
– Воу-воу-воу! Спокойно!! – Даня еле успела притянуть к себе левое колено, в которое немедленно уперлась грудь Якова. Он вдруг начала сокращать расстояние между их телами и чуть не лег на нее. – Ты чего?! Воу! Куда?! Ты чего это внезапно так перевозбудился?!
Удалось сдвинуть руки, и теперь к сдерживанию невероятной силы присоединились и девичьи ладони.
– Успокойся, Левицкий! – Даня для укрепления внушения тюкнула ему в грудь коленом чуть сильнее. – Думаешь, легко так ногу держать? У меня брюки классические, а не джинсы! Не тянется ничего!
Из-под светлого мягкого занавеса волос донесся смешок. Яков чуть приподнял голову…
Ух, дух захватывает!
Он наверняка вступил в какой-то хитрый сговор с тенями. Они обволакивали два по-кошачьи светящихся зеленых огонька, словно темень ночи – блики луны на водной глади. Пожалуй, эти глаза способны были зачаровать.
Даня неосознанно зажмурилась. До слуха донесся еще один смешок.
– Тогда разогни ногу.
Голос и интонации Левицкого ничем не отличались от обычного его самоуверенного стиля. В подобной манере он вполне бы мог отстаивать свою позицию, скажем, в том же кабинете гендиректора.
Уловка?
Глазами-то чарует зараза.
«Черт, Шацкая, открой глаза. Спятила? Он тебе что, демон-искуситель? О каких ты там чарах вздумала беспокоиться?»
– Уберешь ногу? Тебе же неудобно.
«Ага-а. Сейчас, разбежался! Расслаблюсь, и ты сразу… что сделаешь?»
Даня боязливо приоткрыла глаза.
Снова этот взгляд! Жаркий, проникновенный.
Решив удерживать позиции до конца, девушка приготовилась домучивать нетренированный мышцы согнутой ноги, как вдруг ощутила легкое касание. Миг спустя невесомое прикосновение переросло в откровенное щупанье.
Даня аж глаза выпучила от подобной наглости. Она так-то ножку левую подогнула не для того, чтобы кое-кому удобненько было помацать ее бедро.
– Да ты вообще офигел?!
Она встряхнулась всем телом и, воспользовавшись секундной заминкой и тем, что Яков завалился на бок, отползла назад. Успела дотянуть только до подлокотника на противоположной стороне дивана. Уперлась в него поясницей, но продолжить миссию «побег» не сумела. На ее колени бухнулся посторонний предмет. Постороннее тело.
Яков Левицкий – это точно гибрид макаки, змеи, лебедя и каких-нибудь сумрачных адских созданий. Как вообще можно объяснить его чудовищные ловкость и скорость? Вот он с подачи Дани собирался благополучно сверзнуться с дивана, а вот он, завершив умопомрачительно мистический рывок, уже восседает на ней. В таком узком пространстве и умудрился даже ей синяков не наставить. Колени – по обе стороны от ее тела, а тощий зад, на который не против были покуситься всякие творожки (ну, честно говоря, у нее тоже проскальзывали мысли о разнообразном «покушении» на эти самые округлости), уместился на ней.
Прямо как тогда, в ванной комнате гостиничного номера.
– Слезай, – потребовала она и подняла руки, чтобы спихнуть его.
Но в скорости явно не ей с ним тягаться. Одно стремительное движение. Яков навалился на нее всем телом, обвил руками и уютно устроил щеку на ее плече.
А руки Дани так и остались висеть в воздухе по обе стороны от его тела.
– Совсем сдурел?
– Угу.
Неожиданное признание. Даня даже на секунду растерялась. Пациент осознает, что он ту-ту. И что с таким делать?
Отпихнуть Якова не получилось. Хоть и казалось, что он не прикладывает никаких усилий и просто вольготно посиживает на тепленьком местечке, сдвинуть его было невозможно. Проще уговорить скалу спрыгнуть на тропку и пробежать стометровку.
