Текст книги "Назначьте ведьме адвоката (СИ)"
Автор книги: Катерина Снежинская
сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)
Глава 2
Девица Тейлору нравилась. Точнее, не нравилась даже, а задевала, что ли? Ну, понятно, глаза у неё, губы, грудь… Интересная такая грудь, энергичная. Но за свою жизнь инквизитор уже успел вдоволь насмотреться на глаза, губы и груди – всякие. Волосы у этой колечками, рыжие, конечно. У всех ведьм шевелюры рыжие, ну и что? У ведьмаков вон чёрные, а у некромантов седые. Стервозность – неотъемлемая часть корпоративного имиджа ведьм – его тоже давно не трогала. Да эта Рейсон и не была стервой, так, стервочка.
Но что-то в ней имелось эдакое, трудноопределимое и, пожалуй, забавное. Инквизитор её сознательно раздражал, пытаясь довести до точки кипения, и ведьмочка послушно, абсолютно предсказуемо раздражалась. Правда, пока не закипала. Зато фыркала, губу закусывала и эдак глаза закатывала, будто спрашивая у потолка, за что ей негаданное счастье досталось.
Счастье – это он, Тейлор.
– Почему вы и сегодня одеты не по форме? – поинтересовался проверяющий.
– Вы подрабатываете в полиции моды? – процедила адвокат.
Тон у неё был абсолютно определённый: «Боже, какой идиот!»
– Устав инквизиции запрещает сотрудникам подработки, совместительство и какие-либо другие источники дохода, помимо официальной заработной платы, – ледяным, тщательно вымороженным длительными тренировками тоном ответил Тейлор. – И вы прекрасно знаете, что требование к форме взяты не с потолка. В своё рабочее время ведьмы, ведьмаки, некроманты, целители и прочие лица, осуществляющие лицензированное магическое воздействие, действие либо вмешательство, должны иметь при себе знаки отличия. Дабы обыватель без труда мог отличить магика от простого гражданина и сумел принять меры для собственной безопасности.
Пока он, тщательно проговаривая каждое слово, нёс эту казённую ахинею, мордашка ведьмочки стала совсем уж несчастной. И губы скривились так, словно во рту у неё долька лимона очутилась.
– Я не встречаюсь с обывателями, – явно из последних сил сдерживаясь, чтобы опять не послать инквизитора куда-нибудь подальше, ответила Рейсон. – Я, как штатный адвокат профсоюза, работаю как раз с ведьмами. В данном случае им обезопашивать… безопаситься… В общем, моя скромная персона им ничем не угрожаю. А вот определённая степень доверия между мной и подзащитным необходима. Форма же этому доверию мешает.
– То есть, правила вы не соблюдаете сознательно?
– Я соблюдаю правила!
– Вы только что доходчиво и достаточно подробно объяснили, почему игнорируете распоряжения инквизиции.
– Я не!.. – ведьма всплеснула руками, будто хотела то ли за виски схватиться, то ли за щёки взяться, да и сама же себя одёрнула. – Проходите, это мой кабинет.
– Не думаю, что вы действительно хороший адвокат, – припечатал Тейлор, переступая порог. – Я вижу лишь полное отсутствие самообладания, неумение импровизировать и неспособность оперировать фактами.
Стоило отдать ведьме должное, она и тут не вспылила. Покраснела только. Смущение Рейсон не шло совершенно. Щёки у девушки заалели ярким и круглым румянцем, будто их свёклой натёрли и лоб пошёл подозрительными пятнами.
Кабинет же её был именно таким, каким инквизитор и представлял: крохотная комнатушка, смахивающая на собачью конуру, пропахшая пылью и старой бумагой. Стол, кресло, два стула, книжный шкаф, узенький стеллаж с папками, стеклянный графин в засохших неаппетитных потёках на подоконнике и умирающая фиалка – вот и вся обстановка.
– Может, вы всё-таки снимите свою мантию? – неуверенно предложила ведьма. – Боюсь, что клиентка воспримет её… неоднозначно.
– Почему вы не замужем? – словно бы и не услышав вопроса, осведомился Тейлор, к окну отойдя.
Очень уж его заинтересовала припорошённый пылью цветок. А ещё больше открывающийся вид: кусок кирпичного крыльца, чахлая липа рядышком и забор, в котором дыр было гораздо больше, чем штакетника. И нет, растерянное отражение ведьмы в грязном оконном стекле проверяющего не занимало вовсе.
– Я должна отвечать?
– Кажется, с этим мы уже определились. Да, вы обязаны отвечать на любые мои вопросы, – кивнул инквизитор не оборачиваясь. – Итак, госпожа Рейсон, почему вы не замужем? Не любите мужчин?
– Не люблю стрекозлов, – посопев возмущённым ежом, ответила адвокатша.
– Поясните, – потребовал Тейлор.
– К сожалению, господин проверяющий, в моём окружении крайне мало мужчин, – с отчаянно-ядовитой любезностью пояснила ведьма. – Всё больше маги, то есть ведьмаки, некроманты и инквизиторы. Точнее, сейчас я и с ними-то не общаюсь. Знаете, в ведьминском профсоюзе наблюдается а-агромная недостача мужского пола. Вот в университете его хватало, это да. Пола, в смысле, не мужчин. Сиречь стрекозлов.
Она так и сказала – сиречь.
– Я всё равно вас не понимаю, – признался проверяющий, очень стараясь не улыбаться.
– А я могу и объяснить, – охотно пообещала Рейсон. – Маги – это вам не ведьмы, это престижно, модно и очень денежно. И вот престижность умы в первую очередь и занимает. Я пока училась, навтырялась разбираться в галстуках, туфлях и каретах? Куда там фифе столичной, девочки они наивные перед магиками, ни черта в моде не понимающая! А вот ещё животрепещущий вопрос: куда пойти! Ведь простую кафешку своим присутствием не осчастливишь, по репутации она может врезать, кафешка-то. И меню, опять же. Ну, не подают в этих самых кафешках крабовый суп-пюре и суфле из лангустов. Сколько не говори про здоровый образ жизни, а не подают и не подают, что ты будешь делать! А о своём здоровье магики знаете как пекутся?
– Как? – вовсю веселясь, послушно переспросил Тейлер.
– Трепетно! – заверила его Рейсон. – У нас в группе каждый день начинался с обсуждения графика прироста массы тел. Или, наоборот, убыли. Между прочим, и то и другое может быть плохо. Если вот в мышечной массе прибавил, то молодец, а если в ней же убавил, то позор. Кстати, для поддержания фигуры лучше всего подходит бег и теннис. Но вот опять же проблема: бегать – это плебейство, а теннис то и дело из моды выходит, паразит. А входит, наоборот, конная выездка. Но для неё же нужно разрабатывать совсем другие группы мышц, вот в чём трагедия! Или вот ещё. Вы знаете самое действенное средство от прыщей?
– Нет, не знаю, – покачал головой инквизитор.
– А я знаю! И сообщил мне о нём под бо-ольшим секретом наш староста группы. И вот как за такой мужской пол замуж выходить? Выходят же за-амуж, то есть за мужа. Про стрекозлов народная мудрость ничего не говорит.
– Я не понял, то есть среди однокурсников просто не нашлось достойного вас мужчины? Или вы хотите сказать, что магики, вообще, не достойны такой глубокой и многогранной личности?
– Нет, я… – с энтузиазмом тряхнула своими кудряшками ведьма – и осеклась.
Видимо, вспомнила, с кем разговаривает: с магиком, мужчиной, да ещё и столичным инквизитором. Даже глаза с перепугу выпучила и, кажется, едва удержалась, чтобы рот себе не зажать. Тейлору-то её отражение в стекле прекрасно было видно.
– Простите, – пробормотала адвокатша смущённо, без всякой надобности на своём столе бумажки перекладывая, – я что-то отвлеклась.
– Ничего-ничего, – любезно отозвался проверяющий.
Нет, определённо, забавная девица.
***
Инквизитор и сам не знал почему, но ожидал он, что клиенткой окажется такая классическая ведьма – горбато-носатая, пропахшая плесенью старуха. Ну а какой ещё может понадобиться адвокат? Наварила чего-нибудь не того, лягушачьи лапки с крыльями летучей мыши перепутала, да траванула незадачливого клиента. Понятно же, что это предвзятость чистой воды – вещь для инквизитора недопустимая. Но подсознание оно такое, с ни с этикой, ни с престижем не считающееся.
Подумав про престиж, Тейлор едва не хихикнул. Пришлось даже нос деликатно почесать, якобы чих сдерживая.
В общем, клиентка тейлоровых ожиданий не оправдала совершенно. Вплыла в кабинет эдакая дама, смахивающая на прогулочную яхту, идущую под всеми парусами: обводы величественны и округлы, на голове воронье гнездо. Не в смысле ужасная причёска, а в смысле гордая мачта, с площадкой для вперёдсмотрящего, да ещё и развевающимся стягом. Хотя никакого флага у ведьмы, конечно, не было, но создавалось полное ощущение, что он есть. И блестит, и переливается, и сияет начищенными завитушками, штучками да финтифлюшками. Даже кажется, воздух перед её могучей грудью разваливался на два крыла, как волна.
– Прошу прощения, а кто этот молодой человек? – вместо приветствия поинтересовалась посетительница таким тоном, что Тейлору немедленно захотелось вскочить, браво щёлкнуть каблуками и вытянуться во фрунт.
Вскакивать, конечно, инквизитор и не подумал, остался сидеть на стуле, зажатом между столом и подоконником с умирающей фиалкой.
– А это мой стажёр, – моментально нашлась Рейсон.
Проверяющий готов был отдать голову на отсечение: объяснение она заранее заготовила. Укольчик, конечно, так себе, мелковат. Но почему-то по самолюбию царапнуло.
– Инквизитор? – приподняла аккуратно выщипанные брови дама.
– Он стажёр, – очаровательно улыбнулась адвокат. – По обмену. Не волнуйтесь, при нём можно говорить без утайки. Вы же знаете эту инквизицию! Они печать молчания даже, наверное, на пауков в своих архивах накладывают. И у господина Тейлора она тоже есть. Если желаете, он продемонстрирует.
Проверяющий облокотился об угол стола, прикрыв ладонью рот. Вот интересно, как эта девица станет выкручиваться, если он печать, которой, стати, могло и не быть, демонстрировать откажется?
– Я бы не отказалась… – задумчиво протянула дама, оценивающе разглядывая проверяющего.
Ну, её-то интерес был абсолютно понятен. Печать молчания – это не регистрация. Для того чтобы её увидеть, человека сначала раздеть нужно. Ну или, по крайней мере, рубашку расстегнуть.
– Ой, да ну что вы! – махнула рукой Рейсон, обошла стол, стульчик предупредительно даме пододвигая. – Инквизиции, что ли, не знаете? Чего её разглядывать? Печать как печать, обычная. И уверяю вас, смотреть там совершенно не на что, – добавила заговорщицким шёпотом. Тейлор кашлянул, напоминая, что со слухом у него всё в порядке. – Но, в принципе, вы вполне можете обратиться к любому другому адвокату, без стажёров. А в профсоюзе, к сожалению, я одна.
– Да, знаете, – дама ещё разок окинула проверяющего взглядом, усаживаясь на предложенный стул, – дело у меня совсем не конфиденциальное, тайны никакой нет. Напротив, я бы хотела придать ему как можно более широкую огласку. Так что, пусть ваш стажёр слушает.
Посетительница величаво качнула мачтой-причёской и даже рукой эдак повела. Милостиво оставленный «стажёр», по-прежнему сидя, отвесил нечто вроде поклона.
– Итак, – начала дама, никаких расспросов не дожидаясь, – я желаю, чтобы вы защитили в суде мои честь и достоинство. Дело в следующем. Совсем недавно мне прислали материалы, якобы компрометирующего характера. Шантажист, понятно, желал получить за них немалую сумму.
– Кто этот шантажист, вы выяснили? – быстро спросила Рейсон.
Кстати, никаких пометок адвокат не делала, только слушала. Но слушала как-то так… вся. Вот всем телом. И не преувеличенное внимание она выражала, а вполне искренний интерес к клиентке. И пожалуй, даже сочувствие.
– Естественно, – трубно фыркнула посетительница. – Девушка, я, во-первых, на свете уже порядочно живу. А, во-вторых, являюсь ведьмой с немалым стажем и практикой. Развлекается таким образом любовница моего дорогого супруга. Дурочка решила и мужа отбить, и денежек подзаработать.
– А кто у вас муж?
– Мой супруг владеет несколькими лавками, виноградниками и небольшим винодельческим заводиком. Например, «Рубиновая лоза» – это его марка.
От присвиста Тейлор воздержался, но языком всё же цокнул. Вполне возможно, что заводик действительно размерами не отличался, да ему и не нужно было. Рядовой обыватель мог позволить себе бутылочку «Рубиновой лозы» только в том случае, если бы пару месяцев копил, вместе с чадами и домочадцами не тратясь даже на хлеб. В общем, неверный супруг наверняка не бедствовал.
– А какого характера материалы вам прислали? – поинтересовалась Рейсон.
– Я покажу, – царственно кивнула посетительница, запустив руку, кольцами и перстнями унизанную, в до смешного крохотную сумочку.
Добытый амулет дама аккуратно на стол положила, пошептала что-то себе под нос, поправляя фетиш, и щёлкнула пальцами. Грохот, от неожиданности показавшийся Тейлору камнепадом, заставил инквизитора отшатнуться, едва не снеся спинку стула. Адвокат, тихонько пискнув, зажала уши.
– Прошу прощения, – ничуть не смутилась клиентка.
Ведьма странно сложила пальцы, и шум притух, распался на отдельные, всё ещё довольно громкие звуки: явно пьяный женский хохот, звон стекла, разухабистая музыка. Кто-то едва слышно прорычал с ненавистью: «Прошу прощения, дамы!»
Потом и изображение появилось – довольно блёклое в солнечном свете, но вполне различимое. На столе танцевал парень, с перепугу показавшийся Тейлору абсолютно голым. Это только потом инквизитор рассмотрел, что на танцоре ещё шляпа есть, сапоги и верёвочка… Ну, чуть пониже спины. А на стол, совершенно неприлично юбки задрав, лезла вот эта самая вальяжная дама, теперешняя посетительница. Правда, на изображении она вовсе вальяжной не была. Скорее уж страшной: глаза горят натуральным ведьмовским огнём, на лице плотоядная улыбка и как-то сразу понятно – несчастного парня она сожрёт. Если уж не в прямом, то в переносном смысле точно.
Инквизитор от души посочувствовал танцору.
– Это запись нашего весеннего корпоративного шабаша, – спокойно пояснила клиентка. – И шантажистка обещала прислать моему мужу копию.
– Я поняла, – криво улыбнулась Рейсон, нервно косясь на проекцию, в которой дама до парня уже добралась. – Будьте добры, выключите это. Материалы я потом посмотрю, более тщательно. И в спокойной обстановке. Так какую помощь от профсоюза вы желаете получить? Это же, скорее, уголовное дело.
– С уголовщиной сама разберусь, – отмахнулась дама уверенно. Теперь инквизитор горячо сочувствовал любовнице. Девушка явно полезла в не свою весовую категорию. – А требую я, чтобы эти материалы официально признали не порочащими чести и достоинства ведьмы. Если будет официальное решение, что в них нет ничего компрометирующего, то разводиться и не придётся. Ну а если муж станет настаивать на разводе, то уж не моё якобы недостойное поведение, – ведьма презрительно скривилась, – станет тому причиной.
«И раздел имущества пройдёт на совсем других условиях» – добавил про себя Тейлор.
– А ваш супруг не знал про шабаши? – осторожно уточнила адвокатша.
– Не во всех подробностях, – дама, наконец-то, прикрыла глаза смущённо. – Некоторые аспекты нашей профессиональной деятельности я предпочитала скрывать. Исключительно из заботы о его хрупком здоровье, слишком уж он впечатлительный.
Инспектор ещё разок почесал кончик носа, прикидывая, скольким таким же чересчур впечатлительным супругам после процесса откроется истина о нюансах трудовой деятельности жён.
Выходило что-то многовато.
***
Никогда раньше два пролёта и три лестничных площадки не казались Кире непреодолимой преградой: скалой, горой, дорогой в небо. А вот сегодня ведьма их с трудом преодолела, отдуваясь, как старуха и после каждых пяти шагов отдыхая. Спрашивается, с чего так устала? Целый же день ничего не делала, на стульчике сидела да языком болтала.
Правда, истрепала его Рейсон основательно, до мозолей. Ну, может, не совсем уж до мозолей, но всё равно мерещилось, будто он стал в два раза больше, в три раза тяжелее и с трудом во рту помещался. Кире его выплюнуть хотелось.
Вот ведь вопрос всех времён, народов и профсоюзов: соглашаться вести дело клиентки или не соглашаться? С одной стороны, обратившаяся дама – ведьма с репутацией, деньгами. Да ещё, по слухам, обладающая упорством тарана и злопамятностью слона. И взносы опять же она аккуратно платила последние пятнадцать лет.
С другой стороны, дело уж больно щекотливое и напрямую к профсоюзу не относящееся. Как бы не огрести от других ведьм за раскрытие конфиденциальной информации. А что, это идея! Сначала доказать, что никакого компромата нет, потом обратно заставить судью признать, будто такие записи как раз самые что ни на есть личные дела. Потом, глядишь, кто-нибудь из именитых снова развестись захочет. Главное, все – и судьи и профсоюз, и адвокаты – при деле окажутся, зарплату отработают по полной. И журналистам развлекуха.
Самое неприятное, что милейшая госпожа Лайнес – глава ведьминского профсоюза – самостоятельно принимать решение не желала явно. Маялась и мялась старушка, со всем соглашаясь и старательно в сторону косясь. Видно, что хотелось ей ответственность на Рейсон спихнуть, да не получалось. Киру-то тоже мама с папой не пальцем сделали. В смысле, диплом свой не зря получила. Потому на мякину не велась, в руки не давалась и брать всё на себя не собиралась.
Да ещё проверяльщик этот, чтоб ему… хорошо стало! Сидит, весь такой загадочный, слушает. Вот так послушает-послушает, а потом пакость устроит. И не знаешь, как вывернуться, чтобы пакость вышла поменьше. На то, что её совсем не будет, надежды, конечно, никакой.
Кира с трудом открыла дверь, не с первого раза, ввалилась в квартиру, мешком рухнув на шкафчик для обуви. И тут же подскочила от придушенно-гневного писка.
– Совсем ополоумела?! Чего ты плюхаешься, чего брякаешься?! Смерти моей хочешь? Да мне и так немного осталось, а с такой хозяйкой и, вообще, удар до срока случится! Леплексический!
– Апоплексический, – машинально поправила ведьма, осторожно вынимая из кармана крысу.
Вид у Ли действительно помятый был. Шёрстка с одного бока слежалась, ухо завернулось и усы торчали криво. Только непонятно, с чего такая неаккуратность приключилась: то ли с того, что на неё сели, то ли с того, что старушка благополучно продрыхла в кармане целый день.
– А ты мне тута не умничай! – грозно прикрикнула фамильяр, яростно растирая лапками мордочку. – Замуж сначала выйди, а потом и умничать будешь! Да кто тебя такую тетёху возьмёт? Всё дела у неё важные, все решения решает! Нет бы этому рыжему глазки состроить – всё и без тебя тогда порешали, на блюдечке подали. Тьфу, женщина самостоятельная! Даже не глянет, куда садится! Никакого уважения…
Вот бывает же, когда выражение: «последняя капля» становится не абстрактным понятием, а вполне реальным ощущением. Ну всё вроде бы нехорошо, и нескладно, и устала ты, но терпеть можешь и жить тоже. Потом же скажет кто-нибудь всего пару слов – и привет! Ещё немножко, ещё совсем чуть-чуть, а дальше истерика с визгами, криками, битьём посуды и – чем чёрт не шутит? – долбёжкой собственной головой в стену.
Кира просто накрыла крысу второй ладонью, обстоятельно длинно дыша носом, сквозь зубы от двадцати до одного считая – десяти маловато показалось. Фамильяр возилась под пальцами, щекоча пушистой шёрсткой кожу, ворчала возмущённо, но, слава богу, приглушённо, слов не разобрать.
И тут вдруг Рейсон примерещилось, что, кроме неё и Ли, в квартире ещё кто-то есть, хотя и кухню, и комнату от двери до самых окон было видно. Но ощущение чужого присутствия продрало тёркой по позвоночнику, будто ей в шею дышали. Ведьма даже обернулась и ничего, кроме стены, оклеенной бумажными обоями в незабудках, не увидела.
– Кто здесь? – не выдержала, спросила вслух.
Вопрос, наверное, прозвучал как-то не так. Потому что бабушкин портрет, до этого момента надувшийся, независимо в сторону смотрящий, обидевшийся, что Кира его не поприветствовала, в квартиру зайдя, вздрогнул, шаль свалилась за раму. И глянул на внучку укоризненно.
– Чего там? – встревоженно пискнула Ли, сумев просунуть между пальцами нос – только его, голова не пролезала. – Да выпусти меня! Кто там?
– Показалось, – пробормотала Кира, ссаживая крысу на обувную полку. Сердце до сих пор колотилось в истерике, отчего во рту стало кисло и вязко. – Устала я просто.
Дверной звонок ударил гонгом. Рейсон с фамильяром замерли одинаковыми перепуганными столбиками, переглянулись. Ведьма даже на бабушкин портрет обернулась, будто он чего умного подсказать мог.
– Кого ещё принесло? – проворчала крыса.
Вышло неубедительно.
– Да что это такое?.. – от испуга голос адвоката скрипел несмазанными петлями.
Злясь на себя, а, заодно, и на весь мир, ведьма потянулась к засову. Рука заметно дрожала.
– Погоди! – шёпотом крикнула крыса. – Посмотри сначала, кто там!
– Как я посмотрю? – тоже почему-то шёпотом возмутилась Рейсон.
– Уж не глазами, конечно, дура!
– Несанкционированное действие девятого уровня, – огрызнулась ведьма. – Штраф от трёх до пяти минимальных зарплат.
– Да кто тебя увидит?
Но Кира уже и засов отодвинуть успела, и дверь открыла. Ли храбро порскнула под брошенную ведьмой сумку, притаившись под откинутым клапаном.
– А я думал, ты ещё с работы не пришла, – виновато прогудело из подъезда. – Звоню, звоню – не открываешь…
– Я пришла. Я абсолютно точно пришла, – буркнула ведьма. – А вот ты чего пришёл?
– А я… Вот!
Из-за открытой дверной створки сунулась рука, сжимающая, как нож, букетик трудноопределимых цветочков, предусмотрительно завёрнутый во влажную газетку.
– Э-эм… – Рейсон озадаченно потёрла лоб, не спеша букетик принимать. – Спасибо…
– Да это так, – засмущались в подъезде. – Я чего пришёл-то! Ты просила про проверку узнать. И вот, узнал!
– Проверка – это да, – неопределённо согласилась ведьма, – это серьёзно.
И пошла на кухню, оставив дверь нараспашку открытой. Совсем, видимо, уработалась!
***
Открытой дверь в ведьмино жильё простояла долго – минуты две, не меньше. Потом покачалась нерешительно, словно раздумывая, закрываться ей или нет. И, наконец, в квартиру проник некромант. Он именно проник, а не вошёл, появился или тем более возник: протиснулся эдак бочком-бочком, нервно косясь по сторонам и приглаживая шевелюру. Причёске это никак не помогало. Волосы, понятное дело, седые и удивительно не вяжущиеся с курносым носом картошкой и большими – брызгами – веснушками, только сильнее дыбились.
Аниматор Тейлору не понравился совершенно. Тощенький, с жалобной шейкой, торчащей из кажущейся слишком большой мантии, и лягушачьим ртом. Ах да! Ещё очки. Такие кругленькие, в сиротской оправке, непрозрачно намекающие, что их владелец гений. Судя по возрасту, гений юный. Букетик вундеркинд по-прежнему держал как нож, будто немедленно собираясь его кому-нибудь в спину всадить.
Инквизитор с досады даже языком прицокнул. Молодых да ранних и обязательно идейных, он терпеть не мог. Хотя, конечно, цокал проверяющий зря. Эдак недолго и всю конспирацию порушить. Хорошо, хозяйка квартиры чем-то на кухне гремела, будто немедленно решила перепланировку устроить – никто, даже крыса, из-под сумки выбравшаяся, несдержанности проверяющего не заметил.
Тейлор подумал, да тоже в кухню прошёл. Ловко проскользнул мимо адвокатессы, которая вовсе не мебель двигала, а всего лишь чайник ставила на допотопную плиту. Уселся на подоконник, подобрав под себя ноги, чтобы не отдавили ненароком. И пот всё-таки с висков утёр – заговор на отведение глаз штука не простая. И под его пологом двигаться вообще не рекомендуется, не то чтобы ловко проскальзывать и по подоконникам лазать.
– Кир… – жалобно напомнил о своём присутствии некромант.
– Я вся внимание, – злобно буркнула ведьма, шлёпнув чайник на конфорку – из носика даже вода выплеснулась, зашипела на слишком сильном огне.
– Может, мне того… уйти? – предложил гений неуверенно.
– Нет уж, – решительно процедила рыжая, – раз пришёл, рассказывай.
Адвокатша обернулась, яростно вытерла руки вышитым полотенчиком, будто оперировать готовилась, и зачем-то его себе на шею повесила. Физиономия насупленная, брови нахмуренные, глаза разве что молнии не мечут. Жуть просто. Гроза тушканчиков.
– А, может… – проблеял аниматор.
– Не может, – отрезала Рейсон. – Мне это вот где всё уже сидит, – ведьма попилила себя ребром ладони по горлу. – Сегодня ещё как на заказ клиентка мутная припёрлась. И инквизитор этот… чокнутый!
«Почему чокнутый?!» – едва не выпалил Тейлор.
– Почему чокнутый? – послушно спросил вместо него мальчишка.
– Да нет, не то чтобы совсем уж… – смутилась рыжая, заправив прядь за ухо – жест вышел очень «девочкиным». – Просто он такой… инквизитор.
– Ты бы поосторожнее с ним! – мужественно выпятив подбородок с царапиной, которая, как пить дать, осталась после утреннего бритья, посоветовал некромант. – Он ведь… Сама понимаешь!
– Да всё я понимаю, – махнула на него полотенцем, с шеи стянутым, адвокатша. – Просто это всё так не ко времени. Или как раз ко времени? Но непонятно. Понимаешь, приехал он вроде как с проверкой профсоюза. И с порога в меня вцепился, будто только этого ждал. Сегодня целый день следом таскался, словно его профсоюз и вовсе не интересует.
– А что тогда? – пожал плечами гений, робко пристраиваясь на краешек табуретки.
Цветы он даже на стол положить не додумался – на колени себе пристроил.
– Вот ты мне и скажи, что тогда! – огрызнулась ведьма.
– Я и сам толком не знаю, – протянул мальчишка. – Слухи всякие ходят. Вроде бы ведьмаки воду мутят. Хотят ведьм лишить права на коммерческую деятельность, а сами…
– Тоже мне новость! – досадливо поморщилась рыжая. – Все прекрасно знают, что им вечно мало! Ни одного мантикора, ни одной выверны в округе не осталось – до последнего перебили, защитники человечества! А то, что амулет из мантикорьего когтя стоит как дом приличный – это так, детали и сопутствующие факторы. Подавай им теперь лицензии на привороты и зелья!
Говорила адвокатша хорошо, с энтузиазмом и чувством. Но не пережимала: эдакая сдерживаемая досада и умеренное негодование. Видимо, действительно и ведьмаков не одобряла, и судьба бедных выверн её волновала. Вкупе с симпатичной мордашкой выглядело убедительно.
– Да нет, Кир, тут дела серьёзнее, – сверкнул очёчками аниматор, голос таинственно понизив. – Говорят, их интересы аж в самом министерстве лоббируют, – пацан значительно поднял палец. По всему выходило, что ведьмаковское лобби на потолке пристроилось. – Вроде как ваш профсоюз совсем разогнать хотят. Мол, контролировать ведьм сложновато. Вечно вы то одно, то другое учудите.
А вот это Тейлору не понравилось. Таких подробностей мальчишка знать не должен был. Видимо, утечка, как магистр и подозревал, всё же имелась. Или дело не в утечке, а всё на поверхности лежит и не нужно семью пядями во лбу обладать, чтобы догадаться?
Рейсон сказанное тоже удовольствие не доставило. Так распереживалась, что на табурет села, полотенце в жгут скручивая.
– Только почему я? – пробормотала и сама же себе ответила. – Хотя нет, здесь как раз ясно. Тут всё равно кто, главное, прецедент. В столице неудобно, там адвокаты зубастые. А я молодая, опыта нет. И дело такое, резонансное, как его вывернут ещё… Получается, клиентка с ними заодно? Или нет? Как это узнать? А, Брен, как это узнать-то?!
Гений, которого, по всей видимости, Бреном звали, неопределённо повёл тощими плечиками.
– И что мне делать? – потребовала ответа ведьма.
– Поосторожнее надо, Кир, – проблеял аниматор. – Может, ты как-нибудь потянешь, а я пока что-нибудь придумаю? – как-нибудь, что-нибудь! Правильно, нашла у кого спрашивать. – Возьми больничный, что ли?
– Какой больничный? Брен, ты с ума сошёл? Это тебе не сессию сдавать!
– Ну а что? Время-то потянешь… – стушевался аниматор, даже пальчиком скатёрку на столе ковырнул. – А то сходим куда-нибудь, а, Кир?
– Куда? – насторожилась рыжая и даже приподнялась немного, видимо, собираясь немедленно предпринимать решительные действия.
– Ну, не знаю, – застеснялся очкарик. – В клуб, например. Или в ресторан? Точно, давай в ресторан сходим!
– Ты меня с ума сведёшь! – рявкнула адвокатша, на место усаживаясь. – Какой клуб-ресторан? Лучше думай, что теперь делать…
Собственно, Тейлору всё было ясно. Просидят они до глубокой ночи, попеременно заливаясь чаем и кофе. Ведьма, под согласные вздохи и меканье адвоката, станет строить планы – грандиозные и, конечно, совершенно не реализуемые. Не до чего умного она, конечно, не додумается, но дёргаться начнёт. Что на данном этапе и требуется.
Смело можно раскланиваться и удаляться. Кстати, сходить куда-нибудь идея не плохая. Не в клуб, понятное дело, стар он для клуба. А вот в ресторан вполне подойдёт – на сытый желудок спится веселее. Тем более что пообедать сегодня так и не удалось. Рыжая про еду за целый день ни разу и не вспомнила: то ли пыталась поразить профессиональной увлечённостью, то ли фигуру берегла.
Ну и пусть её, а Тейлор, пожалуй, закажет себе хорошую отбивную. И что-нибудь на десерт. В той едальне, в которую ведьма вчера водила, удивительной красоты пирожные – он заметил.
