Текст книги "Вигил (СИ)"

Автор книги: Катерина Кошкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 23 страниц)

2

По счастью, никто не заподозрил их ни в чем и с утра не было косых взглядов или шепотков. Мария внимательней обычного приглядывалась к Эбуцию, от чего он приосанился и, очевидно, снова уверился в своей неотразимости. Девушку же в первую очередь волновало отношение остальных легионеров. Если хоть один решит, что у неё интимные отношения с кем-то из отряда, остальные не долго будут стоять и ждать. Устав, честь легиона и прочая мишура очень быстро слетают с людей, в условиях постоянного стресса и угрозы смерти инстинкты велят размножаться и не ждать мифического завтра, до которого можно и не дожить.

Вчера на них напали иники или Те-Иник. Об этом Мария догадалась из разговоров и своих наблюдений. Больше голозадых воинов в местных джунглях не водилось, большинство не только прикрывало чресла, но и пользовалось простейшими деревянными доспехами. От гор отошли и теперь снова двигались по равнинной местности, жителей которых девушка не знала. Сомнительно, чтобы такие пространства остались незаселенными, надежда была на то, что простор позволит ни с кем не пересечься.

Следующие три дня им это удавалось, для этого привлекли эфириусов, установивших непонятную одностороннюю связь с разведчиками, благодаря чему можно было молниеносно корректировать их маршрут. Ломаными зигзагами и кривыми они зайцами двигались к неизвестной цели на юге. Приземистые деревья, колючий кустарник, вызывающий дрожь плач койотов по ночам и еле слышный шорох гремучих змей, когда они не пользовались своими погремушками. Ватий, поддерживающий связь первый день, к вечеру был словно больной, с ввалившимися щеками и кругами под глазами. На второй день его сменил Луций, а на третий Эбуций. Послушные указаниям центуриона они постоянно меняли направление движения, а однажды сидели почти час в низине, скрытые густыми кустами.

Утро четвертого дня встретили уставшими и разбитыми. Стоянку пришлось делать в безводном распадке, подобравшись поближе к пологим горам. Потные, грязные, покрытые толстым слоем пыли легионеры перекусили всухомятку, запили остатками из бурдюков и повалились спать, на часах осталась первая пара – Умбра и Олав. Марию традиционно не включили в график дежурств, позволив отсыпаться всю ночь, чему она была рада, длительные пешие переходы высасывали из неё все силы. Будь она менее подготовлена физически уже свалилась от усталости. После стычки с иниками отношение к ней в отряде стало заметно лучше, скандинав наконец выдал ей порцию каши, в которой действительно было мясо, а не его привкус, все перестали стелить одеяла так, что она спала на самом бугристом и неудобном участке. Девушка только ухмыльнулась про себя на такую перемену и внешне реагировала на неё так же как и на предыдущие знаки неприятия – молча и спокойно.

– Хорошо ли тебе спалось, красавица? – не выдержал Умбра, который снова оказался позади неё в шеренге на следующий день.

– Хорошо, как и обычно. Откуда такой интерес? – Мария насторожилась, несмотря на то, что Луций больше не пытался лечь рядом с ней, кудрявый легионер был слишком наблюдателен и мог придержать свои выводы до определенного момента.

– Неужели не беспокоят кошмары? С дикарями в главных ролях? – смуглое лицо разрезала белизна широкой улыбки.

– У моих кошмаров другие главные герои, – тихо ответила она и сосредоточилась на ходьбе. – Вы бы лучше беспокоились о своих, легионер Умбра.

Почему Леандр проявляет к ней такой интерес? Остальные с ней не заговаривали, если это не касалось каких-то бытовых вещей, передать что-то или подержать, этот же не унимается. Поддерживает образ балагура? Зачем? Все и так в курсе его настоящей личины, бритвой надрезающей маску шутника и весельчака. Опасный тип. Из эмиссаров? Ищет, к чему зацепиться? Или полагает её слабым звеном операции? Зачем вообще на такое задание собирались взять первого попавшегося вигила из пограничного поселения? Или им был нужен именно Росций? Вовремя свалил, зараза!

Снова они петляли и запутывали следы, но, очевидно, любому везению приходит конец, и в полдень разведчики столкнулись с индейцами. Марию снова схватил Умбра и потащил куда-то вперед. Стрельба и крики так и не дошли до них, только усталые и местами окровавленные легионеры. Где-то среди леса они оставили тело Доннана Нигринуса, единственной запоминающейся чертой которого был необычайно тонкий и длинный нос. Из разведчиков в живых осталось только трое – Литумариос, Кальвус и Эрк Дидиус. Они гнали отряд с небывалой скоростью и до наступления сумерек покрыли, наверное, вдвое большее расстояние, чем до нападения. Смотреть по сторонам снова стало невозможно и девушка сосредоточилась на том, чтобы идти след в след за Олавом и не оступиться. Эфириусы постоянно проверяли, нет ли за ними погони, центурион дал добро на использование формул, потому как дикари уже были в курсе появления на их землях чужаков.

Потные, тяжело дышащие мужчины осели практически там, где стояли. Септимус позволил им пару минут передышки, после чего вовлек всех в создание небольшого лагеря для ночевки. Разведчики обшарили пространство на поллиги вокруг и доложили, что все тихо. Следующими в дело вступили Ватий и Луций, создавшие защитный контур. Мария только подивилась замысловатой формуле и сложной вязи эфирного полотна, что разошлось от них правильным кругом и застыла в отдалении слегка поблескивая и переливаясь. По счастью, обычные люди её вообще не видели, поэтому нападения ночью можно было не опасаться. По рассказам Клавдия, шаманы небольших племен предпочитали сидеть в деревнях, а если и выбирались, то под надежной охраной. Тащиться по темноте ради непонятного отряда пришельцев никто из них не будет.

Олав тем временем сделал бутерброды из сухих лепешек и твердого как камень сыра, раскусить который получилось лишь смочив водой из бурдюка. Справа от девушки расположился Луций, а слева Умбра, всегда идущий за ней во время переходов. Приставили пасти самое слабое звено в отряде. Напротив сидели усталые Литумариос и Кальвус, они даже жевали, казалось, медленнее остальных. Раздав всем пайки скандинав взял свой и устроился рядом с Ватием и Септимусом. В молчании каждый медленно ел скудный ужин, сумерки становились все гуще и постепенно скрадывали силуэты людей и растительности. Где-то заливалась неизвестная птица, кто-то шуршал в подлеске и едва слышно попискивал. Марию не покидало ощущение нереальности происходящего. Казалось, закрой глаза и рядом с тремя разведчиками появятся еще двое, моргни еще раз и джунгли сменятся коричневой дощатой стеной её спальни в доме Клавдия, закрой глаза в третий раз и коричневая дощатая крышка гроба, которую ты никогда не увидишь, скроет твое тело от родных навсегда. Похожее оцепенение преследовало её почти шесть лет назад, когда она скиталась по дому Клеарха как бледная тень в чужом и неудобном теле. Прервал непрошенные воспоминания девушки и умиротворенный отдых остальных Умбра, в своей любимой манере широко улыбнулся и повернулся к ней:

– Красавица, может, расскажешь все же как познакомилась с нашим бравым эфириусом?

Меньше всего ей хотелось сейчас развлекать легионеров, да и не была она никогда выдающимся рассказчиком. Затянувшееся молчание прервал Луций, спасая Марию от пристальных взглядов собравшихся. Он, в отличие от девушки, прекрасно понимал причины интереса Леандра, две смерти за короткий срок, неизвестность впереди и враждебные джунгли вокруг давили бы и на сплоченный отряд, что уж говорить про их сборище, выданное Септимусу в последний момент. Лучше бойцы заснут размышляя о забавных обстоятельствах их знакомства, чем о том, что завтра могут получить копьем в живот или рухнуть в волчью яму с отравленными кольями.

– Давай лучше я расскажу, а то на девичью память полагаться нельзя, – многозначительно хмыкнул он и взял паузу.

– Не томи уже, чай не Теренций! – подначил его Умбра.

– До Теренция мне как до Рима пешком, – хмыкнул эфириус. – Дело было в начале лета. Все кадеты предвкушали прелести увольнительных, кто-то даже хотел добраться до родни, когда руководство Академии решило, что у нас и так хватает свободного времени, и устроило смешанные учения, причем во всех смыслах. Смешали нас не только с легионерами, но и между собой. Таким образом два десятка кадетов разного возраста оказались в Colonia a flumine Alma или CAFA, – «колония на реке Алма» тут же мысленно перевела Мария. – Вместо преподавателей, нас повесили на эфириусов легиона, которые если и планировали заниматься птенцами, то точно на греческих календах, – он усмехнулся. – Тут-то очень кстати подвернулся центурион Тапсенна, который по счастливому стечению обстоятельств находился в колонии и должен был начать работать в Академии с осени. Легионные эфириусы ухватились за возможность нас спихнуть, а Тапсенна за возможность поиздеваться над кадетами до начала учебного года, – в этом месте Меций подвигал бровями и зловеще сверкнул глазами. – Однако оказалось, что у нашего будущего преподавателя в подопытных были не мы одни…

Мужчина сделал глоток из бурдюка, чтобы промочить горло. Все внимательно следили за ним и по глазам Мария увидела нешуточный интерес к истории. Интересно, Луций расскажет с подробностями или же что-то опустит?

– Стоим мы на плацу, центурион нас буравит взглядом, мы его, все чего-то ждут, – для драматизма он понизил голос. – И тут из дверей казармы выбегает щуплый парнишка и становится в строй. Никто из нас его не знал, но Тапсенна заставил задохлика заниматься вместе со всеми. Конечно, после такого все из нас горели желанием выяснить, что это за клубень. Начали мы с расспросов, как обычно бывает с неоперившимися, – легионеры понимающе усмехнулись, видать были в курсе испытаний для новобранцев. – Парнишка оказался слизняком из Университета, но вести себя как слизняк упорно отказывался. Не помог даже круг, где я решил проучить его, со сломанным носом и выбитой из сустава рукой он продолжал сопротивляться, а под конец чуть не вырвал мне кадык, вцепившись словно клещ, – Луций хмыкнул, очевидно тоже вспомнив тот кровавый эпизод их первого знакомства. – Потом мелкого выпустили из лазарета и он стал заниматься наравне со всеми. Думаю, вы все уже догадались, что тем задохликом была Квинтиус.

Луций усмехнулся и обвел взглядом слушателей призывая оценить историю.

– Нет-нет-нет! – разочарованно протянул Умбра. – Так не пойдет! Самое интересно-то зажал! Значит, вы думали, что она парень, так?

– Именно, – подтвердил Меций.

– Подробности! В них же самый сок, – не унимался Леандр.

– И какие же подробности тебя интересуют?

– Бытовые, – загадочно ответил тот и оскалился. – Помыться там, побриться…

– Да с нами она ходила в душ, с нами! – не выдержал Луций. – Только постоянно одевалась, мы думали, может, обычай у неё дома такой или еще что…

– А лупанарий? – на это Меций только выразительно закатил глаза.

– То есть она прошла круг? – неверяще посмотрел на Марию Эбуций.

– Да, прошла, – подтвердил Луций, а девушка воздержалась от комментариев.

– Так что там с лупанарием? – продолжал гнуть свою линию Умбра. – И как вы узнали, что она на самом деле девушка?

– Сама сказала, – спокойно ответил русоволосый на второй вопрос игнорируя первый.

– И как это произошло? – уточнил смуглолицый.

– На сегодня довольно историй, – прервал его не терпящим возражений тоном Септимус. – Устраиваемся на ночь, первая пара на дежурство. Выполнять!

Мария обрадовалась вмешательству центуриона, уж очень дотошным оказался Умбра. И зачем ему знать такие подробности? Уже лежа на одеяле она услышала как Эбуций, устраиваясь на часах вполголоса спросил Леандра, с которым был в паре:

– Думал, ты спросишь, почему они приняли Квинтиус за парня…

– Смысл, – фыркнул тот в ответ. – И так понятно.

– Что понятно? – не понял тот.

– Вспомни знакомых тебе девушек. Теперь посмотри на Квинтиус, – ответом ему стало молчание. – Вот то-то. Не удивлюсь, если боги где-то напутали и она родилась не тем, кем задумывалась. Прекращаем разговоры. Я на пост.

Против воли Мария вздрогнула от неожиданного заявления Умбры, тот сам не зная прикоснулся к её самой страшной тайне. С её душой поигрались, но не боги, а один вполне себе смертный человек, Клеарх, её первый учитель, чей номен она теперь носит вместо родной фамилии. Вполне возможно, что Марию ждало перерождение в другом теле, а, может, бесконечность в темноте и тишине… Сколько она ни пыталась, вспомнить о времени, проведенном где-то нигде в промежутке между аварией на злосчастном шоссе и первым вдохом в теле щуплой девчонки, могла воскресить только ощущения бесконечного холода и пустоты. А вот три месяца на закрытой военной базе Мария помнила замечательно, благодаря рассказу Луция перед глазами сразу встали участники тех событий: выводок кадетов, волчат и лосей в одном флаконе, красотка Таис и Вельтур, которого она даже мысленно никогда не называла центурион Тапсенна.

«Не только меня захватила ностальгия», – подумала она, увидев, что Меций умудрился снова лечь рядом с ней. Когда он повернул к ней голову и посмотрел в глаза, девушка улыбнулась и приготовилась узнать причину интереса мужчины.

– Тоже вспомнила? – очень тихо спросил он.

– Да, – слегка пошевелила она губами.

– Значит сможешь ответить на мой вопрос?

– Смотря какой.

– Встречались ли вы еще с Тапсенной? – ответом ему было напряженное молчание, поэтому он продолжил пристально всматриваясь в почти скрытое темнотой лицо собеседницы. – Я знаю, между вами что-то было.

– С чего ты это взял? – ей самой было интересно, чем Вельтур выдал себя.

– Алин распространял про тебя слухи и получил за это в ухо, – с едва слышным смешком сказал Луций.

– Представляю, что то были за слухи. Поделом.

– Так я получил подтверждение своим догадкам. Тем более Тапсенна ходил мрачнее тучи пару недель с начала учебы.

Мария не спешила отвечать, но потом решилась. Кто знает, может, они погибнут завтра. Или послезавтра.

– Нет, мы не встречались после этого, – спокойно сообщила она.

– Это ты была против?

«Вот ведь настырный!».

– Никто не был против, все были за, – насколько возможно съязвила она шепотом. – Он был за свою преподавательскую карьеру, а я за продолжение учебы и отработку имперского контракта.

– Вы могли встречаться летом, когда…

– Луций, чего ты добиваешься?! – яростно прошелестела она.

– Сама знаешь, – сухо обронил он.

Не желая продолжать разговор, девушка повернулась на другой бок и вскоре заснула. Для начала им надо выжить, а там уже можно и подумать о планах на будущее. Пока эти планы простирались не дальше завтрашнего вечера и легко укладывались в краткое «не сдохнуть».

Природа окончательно изменилась. Холмистую местность покрыла яркая зеленая трава взамен желтой и пожухлой, что они топтали еще пару дней назад. Леса уже больше походили на знакомые Марии, а не жалкое подобие настоящих зарослей. В ветках пели невидимые птицы, кто-то постоянно копошился в траве и кустах. Змей стало меньше, чему она только радовалась, а вот насекомых больше. Ночью никто не пытался пробраться за периметр, но центурион все равно первым делом отправлял разведчиков спиралью вокруг лагеря. Двигались уже медленнее, чем вчера. Умбра услужливо пояснил, что они на границе территорий мексика.

Места, действительно, стали более обжитыми. Пару раз она слышала вдалеке звуки человеческой речи. Удивительно, но им удавалось пробраться незамеченными, а ближе к вечеру они пересекли настоящую дорогу, вырубленную в лесу с причудливо раскрашенными столбиками через равные расстояния. Один из них украшал череп какого-то небольшого животного, судя по зубам хищного. Они снова скользнули в лес, а разведчики довольно долго заметали следы. Тем не менее над отрядом витал тревожный дух. Их обнаружение только вопрос времени. Разговоры, которые ранее неизбежно велись на коротких привалах, сейчас никто не начинал. Обмену репликами предпочитали жесты, все чаще Мария поддавшись настроениям оглядывалась вокруг, хотя не смогла бы разглядеть и засевшего в паре шагов дикаря, не говоря уже о запланированной засаде. Оставалось надеяться, что Литумариос сотоварищи знают свое дело, и предупредят о нападении.

Ночевать устроились в узком овраге, костер не разжигали, доедали сухие пайки и найденные в лесу неизвестные Марии плоды. В сумерках различить мужчин можно было по росту и повадкам. Вставшего Септимуса она узнала мгновенно, только он двигался резко и четко, как в строю.

– Легионеры, – начал центурион тихо, но так, что все сразу обратили на него внимание. – Наша задача проникнуть на территорию ритуального комплекса мексика и изъять у них необходимую нам вещь. Алтари там уже не используются по назначению, но у нас есть информация, что через несколько дней будет проведено масштабное жертвоприношение, связанное с особым артефактом. Нам необходимо успеть до начала и забрать его с собой. Если этого сделать не получится или нас перехватят уже по дороге обратно, его необходимо уничтожить, – Септимус взял небольшую паузу и продолжил, смотря на Марию. – По артефакту у нас не точные сведения, согласно им, он позволяет создавать контролируемый прорыв темной стороны и вытягивать оттуда нужных владельцу тварей. Каким образом он это делает, я не имею ни малейшего понятия. Будем разбираться на месте. Вопросы?

– Зачем артефакт, если и так планируется массовое жертвоприношение? – спросила девушка. – Его одного хватит создать прорыв как минимум шестого уровня.

– Повторяю, что особенности работы артефакта мне неизвестны, – с нажимом ответил центурион. – Разберемся на месте. Ферсит? – он повернулся к главе разведчиков, чья мальчишеская фигура легко угадывалась среди рослых легионеров.

– Мы уже на официальной территории мексика, дальше будет еще больше поселений. Чтобы не собрать хвост преследователей придется двигаться максимально быстро и делать короткие остановки на сон. В таком случае мы будем там через два дня, – это была самая длинная речь Литумариоса за весь их поход.

– И в итоге мы притащимся к пирамиде еле живые и неспособные ничего сделать, – фыркнул Умбра. – А потом еще и драпать с этим артефактом от разошедшихся дикарей!

– Поэтому мы пойдем прежним темпом и дойдем за три дня, иначе не сможем унести артефакт, – голос Септимуса был глух и серьезен.

– А если не успеем до жертвоприношения? – тихий вопрос Эбуция упал камнем в напряженную тишину.

– Для этого с нами вигил, – впервые подал голос Олав.

– Всем отбой. Эбуций, Умбра на посты, – закончил совещание центурион.

Мария молча укуталась в одеяло и уставилась на кусочек ночного неба, видный в просвете между деревьями. Септимус так и не озвучил то, что было на уме у каждого. Главное в их миссии – унести с собой артефакт, и сделать это получится ценой жизни своих товарищей, достаточно отдохнувших, чтобы продать её подороже. Ночью ей приснился дикарь в гротескной деревянной маске, причудливо изукрашенной и измазанной кровью. Он потрясал перед её носом своим диковинным оружием и что-то орал, от каждого движения вывалившиеся из его живота кишки противно дрыгались и кровь из раны бежала все сильнее, заливая все вокруг. В конце он сорвал с себя маску и уставился на Марию её же собственным полусгнившим лицом, обезображенным двумя страшными ранами, одна из которых обнажала зубы и челюстную кость, а вторая задевала нос и глаз. Впрочем, глаза уже давно кто-то съел и там шевелились трупные личинки. Проснулась девушка в поту, слегка дрожащими руками еще сильнее укуталась в одеяло и сквозь зубы втянула в себя воздух, надеясь, что все еще спят и никто не заметил её состояния. Как правильно сказал Олав, она вигил и от неё зависит, просто так погибли Нигринус и Коссоний или нет. Осторожно огляделась и увидела чуть в отдалении силуэт высокого скандинава. Значит, еще можно поспать, впереди еще вахта Септимуса, которую тот нес в одиночку.

3

Настроения в отряде после ночного собрания сильно изменились. Все кроме Марии солдаты и готовы отдать жизнь за Империю, вот только, когда доходит до дела, жить хочется всем. Легионеров сковало ожидание неизбежного. Разведчики сразу после скудного завтрака с каменными лицами ушли в лес, чтобы подготовиться к проходу по вражеской территории. Сосредоточенный Септимус шел в голове отряда, Эбуций с Мецием по очереди поддерживали связь с дозорными, Ватий привычно хмурился, оставаясь в резерве на случай непредвиденных обстоятельств. Олав сохранял скандинавское спокойствие. Умбра же все чаще забывал придавать лицу насмешливое выражение и показывал холодный блеск равнодушных глаз. Мария старалась сосредоточиться не преодолении препятствий – веток, корней и ям. Из головы не шел кошмар и она посчитала его пророческим, когда уловила в воздухе знакомый запашок тления прямо по пути движения.

– Умбра, – шепотом позвала она шедшего за ней легионера. – Если знаешь как, дай знак центуриону, что мне надо с ним поговорить.

Удивительно, но Леандр её услышал, что-то показал жестами Олаву и тот ушел вперед. Вернулся уже с Септимусом.

– Что у вас? – тихо и недовольно спросил он.

– Впереди прорыв, – быстро стала излагать Мария. – Если мы не планируем поворачивать, его необходимо устранить.

– Бездна, – центурион добавил к этому еще пару нецензурных ругательств. – Почему ты не сообщила об этом раньше? На хрена нам вигил, который ничего не может?!

– При таком темпе мы столкнемся с порождениями прорыва, если они есть, не раньше, чем через час, – спокойно сообщила она, смотря в глаза сорвавшемуся мужчине, но не удержалась от шпильки. – Куда уж раньше?

– Ясно. Будь готова, – бросил он и ушел.

– Красавица решила показать зубки, – хмыкнул за её спиной Умбра.

– Смотри, чтобы тебе ничего не откусила, языкастый, – огрызнулась девушка.

Внешне она это никак не показала, но её задело подобное отношение Септимуса. То есть он с чего-то решил, что уже который день тащит с собой не вигила, а балласт? К чему это все, если он уже согласился взять её в отряд? Нервы сдают? Или он знает что-то, о чем не знают остальные? Вскоре стало не до размышлений, потому что ощущения сообщали ей – они идут прямо к месту прорыва. Спустя еще полчаса шедший впереди Ватий показал Умбре замысловатый жест, высунувшись из-за Луция.

– Придется тебе закрывать прорыв, красавица, – язвительно протянул он.

Девушка никак не это не отреагировала. Дело предстояло простое, фонил прорыв в худшем случае на второй уровень. Если кого и заразил, то пару местных сурков или змей, может, птиц. Мария могла поспорить, что прорыв решили закрыть, чтобы проверить её способности. Другое дело, что из прорыва от массового жертвоприношения полезет такая дрянь, по сравнению с которой все виденной ею, да и этими легионерами, будет детским лепетом.

Смердящая дыра располагалась прямо на стволе дерева, которому такое соседство явно не пошло на пользу. Кора вокруг прорыва сморщилась и почернела, ближайшие ветки уже начали засыхать, а листва осыпалась с них трухой. Мария молча обошла застывших полукругом легионеров и пригляделась. Второй уровень. Судя по следам крови и черных волос на стволе, кто-то неплохо тут повздорил и дошел до рукоприкладства. От черной пропасти размером примерно тридцать на тридцать сантиметров отходило всего две еле заметные ниточки. Порадовавшись она развернулась, чтобы отправиться на поиски порождений, как наткнулась на серьезный взгляд Септимуса.

– Ты сможешь его закрыть? – таким тоном он мог бы спрашивать «ты готова отпилить себе ногу в случае гангрены?».

– Конечно, – фыркнула она и усмехнулась. – Сейчас найдем два порождения и закроем за минуту. Подождите.

Первая тварь, скорее, тварюшка обнаружилась под поваленным деревом буквально в двух шагах. Когда-то она была мелкой ящерицей, наверняка, с каким-нибудь покровительственным окрасом, позволяющим сливаться с окружением. Сейчас это пресмыкающееся явно сменило приоритеты и решило стать яростным хищником, вот только темная сторона подарила ему прибавку в размере всего в пять сантиметров, что при изначальных десяти не сильно улучшило положение. Мария ловко пришпилила её ножом и развеяла формулой. Второе порождение оказалось найти сложнее, на него напоролся Умбра, пошедший отлить за какой-то из кустов. Сначала послышалось сдавленной ругательство и спустя секунду он вышел ко всем и показал за спину:

– Кажется, я убил второе.

– Показывай, – девушка пошла в его сторону.

– Может, не стоит, – слегка замялся он.

– Сам его будешь эфиром развеивать? – спокойно спросила она.

Леандр вздохнул и показал на труп длинной черно-бурой змеи с шипами по хребту, рядом с лужей, очевидно, его производства. Мария невозмутимо развеяла порождение и вернулась к прорыву. Формулу она закольцевала, чтобы не осталось никаких следов использования эфира, и спустя пару секунд дыра в бездну исчезла.

– Готово, можем идти, – она подняла с земли рюкзак и надела на спину.

На вечерний привал все добрались вымотанные до предела, потому что последние два часа бежали по лесу. Разведчики засекли внушительный отряд воинов мексика, рыскающих поблизости, скрыться от них было вопросом жизни и смерти. Мария устало привалившись к дереву жевала выданный Олавом паек, не чувствуя его вкуса, с таким же успехом он мог кормить всех картоном, никто бы поди не заметил. В носу свербело от запаха мужского и собственного пота, рубашки у всех на спинах были потными насквозь, она и сама порядочно взмокла. Ноги гудели от усталости, плечи и спину тянуло от груза рюкзака и она слегка потянулась. Разговоров никто не начинал. Угрюмые и молчаливые легионеры думали каждый о своем, на лицах застыло выражение мрачной решимости. На их фоне выделялся только Эбуций, нервически теребя бурдюк тонкими пальцами, он прикусывал губу и украдкой поглядывал в лес. Со всех сторон их окружал заслон, созданный Ватием, поэтому ночью внезапного нападения можно не опасаться, и Мария догадывалась, что так тревожит эфириуса. Он не хотел умирать или, скорее, пока не мог поверить в возможность своей смерти на этом задании. Стоило бы успокоить его, только она не представляла как. Ватий словно услышал мысли девушки, положил руку на плечо Галлу (отчего тот вздрогнул) и сел рядом с подчиненным. Темнота не давала рассмотреть лица, только сцепленные в замок руки Эбуция, которые слегка подрагивали от напряжения.

Ночью снова пришел дикарь. На этот раз без маски и со своим собственным смуглым лицом, искаженным агонией. Он снова что-то кричал и демонстрировал ей окровавленные внутренности, а а в это время из солнечного сплетения по его телу расползалось инфицирование, ломая кости и разрывая кожу иглами черных шипов. Под конец превращения из раны на его животе шла не кровь, а маслянистая черная жидкость подозрительно похожая на нефть, широкая пасть щерилась десятком острых зубов между которых свешивался вниз неестественно длинный и толстый бурый язык. Монстр встал на четвереньки и издав утробный рык кинулся на Марию. Проснулась она с ощущением разрывающих кожу когтей и застывшим глубоко в глотке криком. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох. Успокоиться. Снова вдох. Снова выдох. Снова вдох. Снова выдох. Осторожно открыла глаза и наткнулась на взгляд Луция, что в темноте склонился над ней. Она не доверяла собственному голосу, поэтому просто продолжала смотреть на мужчину.

– Сейчас мое дежурство, – прошептал он. – Кошмар приснился?

– Все хорошо, – просипела еле слышно девушка. – Иди на пост.

– Уверена?

– Да. Иди.

Накрывшись одеялом с головой она стиснула зубы и еще полчаса уговаривала себя заснуть.

На следующий день удача им изменила. Контакт с разведчиками поддерживал Ватий и примерно в полдень он резко дернулся и скрылся в подлеске. Заметивший это центурион выругался и отправил следом за ним Олава, наказав не сильно шуметь. Они прошли еще немного и забились в расселину обрывистой скалы, поросшей растительностью.

– Меций, мне нужна связь, – отрывисто бросил Септимус.

– Секунду, – эфириус закрыл глаза, прошептал формулу, завершил её замысловатым пассом руками, замер и спустя какое-то время неживым голосом сухо сообщил. – Воины. Дикари. Контуберния. Наши живы. Пока. Отправил наше местоположение.

Закончив передачу он осел на землю тяжело дыша. Мария поспешила приложить ему к губам бурдюк. Эфир во время его работы гулко бурлил, Луцию пришлось пропустить через себя очень много энергии за короткий промежуток и еще час он будет бесполезен. Надо будет узнать, почему формула такая затратная или это связано с тем, что он перехватывал канал Ватия? Минуты ожидания тянулись как часы. Меций порывался было снова установить связь с попавшими в переделку товарищами, но центурион остановил его и приказал восстанавливаться. Если дело пойдет плохо, на счету будет каждый эфириус. Эбуций открыл было рот, и осекся под взглядом Септимуса. Листва шелестела от ветра, шуршали кусты, пели птицы. Легионеры и Мария застыли и в напряженной тишине прислушивались, стараясь уловить признаки возвращения разведчиков и Олава с Ватием и все равно проглядели. В убежище заглянул всклокоченный больше обычного Кальвус и буркнул: «Вернулись. Выходите. У нас раненый».

Олав и трое разведчиков отделались царапинами, а вот эфириусу не повезло. Он повис на Олаве, из бока у него торчала стрела. Эбуций с Луцием тут же рванули к начальнику и засуетились. Септимус с Литумариосом отошли и тот, очевидно, докладывал о произошедшем. Мария же решила помочь раненому. Благодаря Базилине она не только могла оказать первую помощь быстро и эффективно, но знала и еще пару десятков полезных формул. Подойдя она сразу увидела ошибки в диагностической формуле Эбуция, тот взял слишком много энергии.

– Давай я, – опустила она его руки не дав начать жест. – Ты слишком много взял. Сейчас посмотрим.

Нужные слова эфирного алфавита сразу пришли в голову. Тонким облаком частиц он соскользнул с её пальцев и прошил лежащего на земле Константина. Он тяжело дышал и вспотел больше обычного.

– Плохо дело, – Мария присела на колени около раненого. – Стрела была отравлена. Если не удалим яд, неизвестно сколько он протянет.

– Можно что-то сделать? – напряженно всмотрелся в неё Ватий, борясь с беспамятством.

– Конечно. Удалим яд и закроем рану.

– Надо остановить кровотечение, – влез с предложением Галл.

– Нет, яд останется в организме, – покачала головой девушка и повернулась к эфириусам. – Мне понадобится ваша помощь. Поддержите его и по моему сигналу резко вытаскивайте стрелу, наконечник у неё уже обломан. Спросите потом у Олава, не поранился ли еще кто-то когда ломал, на нем яд. Будет больно, – обратилась она к Ватию. – Работаем.

Размяла пальцы, потому как формула была сильно завязана на жесты. Черпнула совсем немного энергии и размазала её между ладоней, шепча формирующую часть, вытянула руки ладонями вниз концентрируясь на создании фильтрующих частиц, что будут извлекать яд из организма Константина.