Текст книги "Вигил (СИ)"

Автор книги: Катерина Кошкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 23 страниц)

Катерина Кошкина
ВИГИЛ

Лишь имя стоит тебе изменить, не твоя ли история это?..

Квинт Гораций Флакк «Сатиры»

Часть первая
Встречают по одёжке

1

Мария бежала изо всех сил и едва не промазала мимо облюбованной ими груды камней. Клавдий упал рядом с ней секунду спустя и сразу сел перезаряжать свою армэфу прислонившись спиной к преграде. Девушка не стала ждать мужчину, выхватила из второй кобуры свежее оружие и выглянула из-за камня. Мчавшиеся по их следам твари замешкались и слегка притормозили примерно в семи пассах. Подстреленный рыскал справа, капал на сухую землю черной кровью и похрипывал, припадая на левую лапу. Не стоило стрелять на ходу, промазали и теперь монстр искал повредивших его шкуру людишек. Не скажи ей эфириус о том, что это койот, она бы ни за что не догадалась, потому что не бывает у койотов полтора метра в холке, пасти как у заправского аллигатора, лап как у медведя и ядовитой слюны, с шипением разъедающей камни. Мразь унюхала их, проскрежетала что-то напарнику и рванула к камню.

Дерьмо! Дерьмо! Мария разрядила в порождение темной стороны весь магазин и подранок вроде заглох, зато второй несся к ним на всех парах. Его не остановил даже выстрел в упор от Клавдия, закончившего заряжать оружие. Тварь перепрыгнула камень и развернулась. Мужчина вытащил из-за пояса дикую помесь мачете и гладиуса, которой орудовал на удивление ловко, отвлекая койота и давая девушке нужные секунды, чтобы перезарядить армэфу и попутно проверить, не решил ли второй монстр воскреснуть. Повезло. Лежал кулем и истекал чернильной лужей. Мгновенно развернувшись она аккуратно выцелила оставшуюся в живых тварь, хотя жизнь той была относительная. Мужчина заметил её движение и стал двигать зверя по кругу, облегчая ей работу. Выучка не подвела, руки держали армэфу крепко и пуля вошла монстру точно в висок, а Клавдий закрепил успех и одним махом снес голову.

Выдохнули они, кажется, одновременно. Только сейчас Мария поняла, насколько ей напекло голову, шляпа осталась там же, где и их лошади, то есть, хрен знает где. Эфириус прочитал над телом поверженного чудовища очищающую формулу, направил её жестом и в пару секунд огромная туша растеклась зловонной черной жижей. Девушка поспешила к первому убитому, чтобы сделать то же самое. И почему они так дико воняют?!

– Возвращаемся к лошадям? – спросила она у стоявшего рядом мужчины.

– Скорее к лошади, – он сплюнул на землю и выругался. – Надо было не зажиматься и купить того жеребца за десятку. Твоя кляча или ускакала или её задрали эти красавцы, – он покосился на зловонную лужу, от которой они все дальше удалялись.

– Если эта мразь потеряла мою шляпу, найду и разберу на колбасу! – зло выдала Мария.

– Держи, – Клавдий отвязал с шеи засаленный кусок материи.

Девушка скривилась, но обернула им голову. Уж лучше пропахнуть мужским потом, чем заработать солнечный удар. Лошадь они и вправду нашли одну. Кобыла Клавдия мирно паслась у полузасохшего куста и философски поглядывала в ту сторону, где скрылся её незадачливый хозяин в компании непонятной особи женского пола и двух еще более трудно идентифицируемых тварей с противным запахом. Из всей поклажи Марии осталась одна серо-коричневая шляпа, висевшая на соседнем уже полностью засохшем представителе местной флоры. Полудохлая животина, тиснутая ушлым торговцем под видом коня, умудрилась утащить на себе все вещи девушки. Та, однако, на первый и на второй взгляд тоже, пребывала в поразительном спокойствии. Клавдий даже посчитал нужным напомнить о масштабе происшедшего, все же девушки и тряпки вещи неразлучные, а их и так у Марии было пугающе мало.

– Она ускакала с твоими вещами, – мрачно и весомо заявил он. – Со всеми вещами.

– Именно, – спокойствие девушки тем не менее было непоколебимо.

– То есть ты осталась совсем без вещей, – счел он необходимым напомнить.

– Действительно, – Мария с прежним спокойствием развернулась и посмотрела на равнину, раскинувшуюся куда ни кинь глаз.

– Что-то не вижу никакой реакции, – наконец сдался Клавдий. – Только не говори, что ты как-то умудрилась поменять наши седельные сумки? – был у него такой случай с ушлыми мразями из Кастеллума, которых он потом нашел и отметелил по первое число.

– Нет, конечно! Как будто я знаю, как вешать эти сумки!

– Тогда чего ты такая спокойная, Квинтиус? – решился он спросить.

– Потому что я знаю, куда сбежала эта копытная дрянь! – девушка хищно оскалилась. – Попалась!

Сказав это она рванула вперед так, словно они до этого в течение пары часов не удирали от монструозных койотов, делая огромные петли по пустыне. Клавдий почувствовал вибрацию эфира, что вела за собой девушку, и вздохнул, не зная проклинать или благодарить тех богов, которые послали ему это наказание в интерны. Он сел на лошадь и вспомнил вчерашний день, когда познакомился с Квинтиус. Тот не задался с самого утра или даже с вечера. В кабаке у гавани к третьему кувшину он перестал следить и ему подлили бурды, от которой поутру голова раскалывалась надвое. На его крик никто не прибежал и, мысленно послав все возможные кары на голову нерасторопной служанки, Клавдий двинулся к общей на весь этаж ванной комнате, чтобы хоть там немного освежиться. Ледяной душ слегка взбодрил и в голове уже не так гудело от похмелья. Вытираясь полотенцем он задумчиво бродил по комнате, когда краем глаза заметил, что уже почти полдень и начал судорожно метаться в поисках одежды.

– Пожри меня эфир и все тиккануа вместе взятые! – ругался он, натягивая штаны, рубаху и вешая на пояс ножны и кобуру с армэфой.

Перед выходом привычно проверил ножи в голенищах, нацепил широкополую шляпу и закрыл эфиром комнату. На улице уже припекало и по своей воле он бы никуда не сунулся, скривился от яркого солнца и быстро зашагал в сторону порта. Тот бурлил в преддверие сезона штормов, когда редкие смельчаки будут добираться в Южную колонию морским путем. К тому времени как впереди показались мачты с привязанными парусами, его нос уже совсем оглох от запахов тухлой рыбы и немытых тел матросов, сходящих на берег, а рубашка на спине прилипла к телу и Клавдий мечтал оказаться где-нибудь подальше отсюда. Замерев посреди сутолоки и криков он извлек из кармана брюк письмо и еще раз вчитался, еле разбирая строки на мятом и много раз чем-то залитом клочке бумаги. «Лилия»! Кто так называет корабли?! Так и дочку-то не назовешь, не то, что корабль. Мужчина сплюнул и попытался еще раз прочесть преномен несносного молокососа, с которым ему придется возиться целый год, но смог разобрать только номен Квинтиус.

Он двинулся вдоль импровизированного рыбного рынка, вонявшего так, что глаза слезились, и прокладывая себе дорогу локтями устремился к той части пристани, где останавливались посудины из Нового Рима. Там на приколе уже стояла нужная ему «Лилия», пузатая и потертая, она больше походила на старый бочонок с aqua ignis или пивом, а никак не на вышеназванный цветок. Матросы уже возвели на причале баррикады из многочисленных ящиков и тюков, поэтому Клавдий заключил, что квесторы их досмотрели и ничто не помешает забрать мальца. Он обратился к боцману, который руководил разгрузкой.

– Доброго дня, – поздоровался с ним Клавдий. – С вами должен быть парень эфириус. Я приехал его забрать.

– Доброго, – ответил тот, оглядывая мужчину из-под густых смоляных бровей и поглаживая обширную бороду, а потом расплылся в улыбке. – Не было у нас никакого парня эфириуса на борту.

– Как так? Он должен был сесть к вам в Новом Риме. Паршивец! И когда теперь его ждать? Несносный малец! – мужчина взъерошил волосы и снова посмотрел на боцмана. – Точно не сел? Квинтиус, его зовут Квинтиус. Не садился такой?

Вместо ответа бородач посмотрел за плечо Клавдия и снова расплылся в улыбке. Мужчина не выдержал и обернулся. Прямо за ним в тени, привалившись к ящику стояла девушка, хотя он сразу и не признал в ней особу женского пола. Каштановые волосы заплетены в замысловатую прическу из косичек, криво ухмыляющиеся тонкие губы, жесткий взгляд, словно она его раздела, одела, а потом решила съесть на обед, черная рубашка, штаны, на поясе две армэфы, на ногах странные сапоги на шнуровке. Приглядевшись к ним он понял, что уже хочет узнать адрес сапожника этой незнакомки. Девушка ухмыльнулась и подошла к нему вплотную. Одного с ним роста, от чего он почувствовал себя неуютно, привык, что местные женщины все как на подбор невысокие.

– Значит, ищете Квинтиуса, – протянула она. – Не очень он вам, видать, нужен! Мы с самого раннего утра тут стоим! Что же вас так, задержало, эфириус Клавдий Росций?!

Последние слова она прошипела ему в лицо, развернулась и ловко взобралась по сходням на корабль. Боцман наблюдал всю сцену с подозрительно широкой улыбкой, которую Клавдию захотелось стереть кулаком.

– Это кто такая? – решил он, наконец, спросить.

– Квинтиус, – боцман не прекращал улыбаться. – Мария Квинтиус, эфириа.

Вероятно, выражение лица мужчины было очень говорящим, потому что бородач не выдержал и оглушительно расхохотался. Что за бред?! Сожри меня тиккануа! Ошибка, какая-то ошибка… К нему прислали или медика, или инженера. Или на вигилов стали брать девчонок? Они с ума там сошли в своем Университете! Пока мужчина пытался понять, каким образом вместо парня ему прислали девушку, она уже спускалась вниз, сжимая в руке потертый саквояж.

– Прощай, Парм, – она повернулась к боцману и они пожали руки, ощутимо сжав предплечья. – Попутного вам ветра на обратном пути!

– И тебе попутного ветра, эфириа. Если надо будет добраться в Новый Рим или обратно, ты знаешь, к кому обратиться. С капитаном попрощалась?

– Да. Прощай!

Сказав это она повернулась к Клавдию, который все еще не мог поверить своим глазам и намеревался хорошенько расспросить девушку по пути в гостиницу.

– Это какая-то ошибка, – заявил он, когда они прошли рыбный рынок и двинулись по узкой улочке. – Мне пришло уведомление о приезде нового интерна. А кто ты такая?

– Интерн, – девушка была явно не в настроении.

– Еще скажи, что ты вигил, – насмешливо посмотрел на неё мужчина.

– И скажу! – она остановилась посреди улицы и посмотрела на него с вызовом. – Вигил.

– Сожри меня тиккануа! – только и мог ответить Клавдий.

– Не знаю, кто это, но он точно подавится, – заявила девушка и пошла вверх по улице.

Росцию ничего не оставалось, кроме как догнать её, а потом показать, в какой стороне была его гостиница. Зайдя внутрь и увидев непередаваемо брезгливой выражение на лице Квинтиус, он разозлился на неё, а еще больше на себя, что не выбрал место поприличнее. Перед комнатой ему пришлось попросить её подождать, чтобы убрать разбросанные портки и последствий вчерашних возлияний. Даже ставни распахнул, надеясь избавиться от затхлого воздуха.

– Проходи, – открыл он дверь. – Можешь сесть. Будем разбираться с тем, кто ты такая, и чем я так прогневал эфир, что мне прислали тебя.

– Возможно, стоит селиться в более приличных местах? Насколько я знаю, в Новом Свете вигилам платят огромные суммы. Куда же вы их тратите, Росций? – она подняла одну бровь и скептически оглядела крошечную комнатушку с грязными стенами и мутными стеклами окон.

– Твои документы, – Клавдий пытался сохранять спокойствие.

Девушка молча протянула ему папку. Там лежала копия регистрационной записи, подтверждавшая, что да, она действительно эфириа. Увидев его вопросительный взгляд, она задрала рукав и показала переливающееся клеймо. Мужчина достал диплом, на котором красовался знакомый золотой знак Императорского Университет имени Аристотеля Стагирита, её имя, а ниже черным по белому специальность – вигил. Клавдий не выдержал и прикрыл лицо ладонью, собираясь с мыслями. Действительно вигил, в Университете точно кто-то сошел с ума. Направление на работу с пометкой об интернатуре он просмотрел краем глаза, оно ничем не отличалось от тех, что получали все, заключающие имперский контракт. Пять лет пахать в какой-нибудь заднице за минимальную оплату, чтобы отработать пять лет усилий Империи по обучению нищего студента. Девушка закинула ногу на ногу и продолжала сверлить его взглядом. В целом, если отрешиться от того, что она девчонка, упрекнуть её не в чем. Села на нужный корабль, нигде по пути не потерялась и судя по рукопожатию, смогла установить хорошие отношения с командой. Клавдий уже забыл как выглядят женщины метрополии, особенно те, что не бежали от каторги или в довесок к своим мужьям неудачникам. Другие редко доезжали до их дыры.

– Что ж, бумаги и правда в порядке, – он снова взъерошил волосы и внимательно посмотрел на девушку. – Мы поедем сегодня сразу как достанем тебе лошадь и все необходимое. Надеюсь, ты чему-то научилась за пять лет. Стационарный городской щит есть только тут в Кастеллуме, в остальном мы полагаемся на себя и временные щиты. И не забывай про местных, они лезут в эфир и вытаскивают оттуда такое, что волосы дыбом встают. Вигилы тут не роскошь, а необходимость. Готова ли ты к работе в таких условиях?

– Я могу рассказать что угодно, но вы не поверите, пока не увидите меня в деле. – неожиданно серьезно ответила она.

И в деле Мария оказалась не промах. Он нашел её через четверть часа стоящей над трупом лошади, которую, судя по следам на брюхе, обработали как раз убитые ими порождения темной стороны. Сумки тварям были без надобности, поэтому те почти не пострадали, не считая того, что нижнюю сильно залило кровью. С ними не продешевили и толстая кожа выдержала, все вещи остались в целости и сохранности. Кое-как приладив вторую пару сумок на его кобылу, они с трудом уселись в седле и поехали вперед. Предстояло найти прорыв, который инфицировал койотов.

2

Когда же она пожалела о том, что так и не смогла помириться с говнюком Антиохом? Возможно, это было на выпускной практике? Нет, тогда она была готова его снова побить… Может, после известия о месте работы на следующие пять лет? Нет, тогда она весьма воодушевилась! Чуть ли не лицом к лицу столкнется с ацтеками и индейцами, проникнется атмосферой фронтира. Да и времени на размышления было мало, следовало перебраться через Атлантику до наступления сезона штормов, поэтому свои дела в Виндобоне она заканчивала спешно и порой скомканно. Сомнения и сожаления начали посещать Марию по дороге в Новый Свет на посудине гордо именуемой Левиафан. Её владелец прижимистый еврей под замечательным именем Анна взялся самолично сопровождать груз через океан и дабы сделать рейс еще более прибыльным, набил в оставшееся свободным пространство толпу пассажиров. Хотя она сама виновата, позарилась на недорогую стоимость проезда. В билет единственного класса входил засаленный гамак, угол между двумя скрипящими балками, баланда два раза в день и десяток потных соседей разного возраста и характера.

Через неделю Мария уже начала всерьез размышлять о том, чтобы воспользоваться эфиром и хоть как-то ускорить их передвижение. Тщетно. Найденный по такому случаю боцман сначала искренне удивился, узнав, что на борту едет эфириа, потом схватил и доставил её Анне, щуплому мужчине лет пятидесяти, который в течение как минимум часа в красках рассказывал, какие круги Ада будут ждать душу грешной девушки, если она тут же не откажется от своих способностей и не перестанет творить бесовские чудеса. Забавно, что примирило еврея с её пребыванием на борту имя Мария, мол, он не сможет сбросить за борт теску матери Спасителя. Оставалось только удивляться, как с такими религиозными взглядами старый еврей умудрялся вести дела в Империи. После «кровавых годов» Тита Флавия III прочно утвердилось неприятие монотеистических религий, окончательно же оно проросло в сознание простых граждан за десятилетия войн с Османской империей. Не исключено, что Анна бежал в колонии как раз по этой причине. После разговора с ним девушка посчитала за лучшее не высовываться и почти все время медитировала хоть так спасаясь от вездесущей вони, порождаемой скученностью и отсутствием нормальным санитарно-гигиенических условий.

Даже тогда она полагала все свои злоключения минимальными. Все изменилось, когда они столкнулись со штормом. Потоки воды со всех сторон, сумасшедшая качка и невозможность сделать хоть что-то неожиданно успокоили её и заставили вспомнить о далеком Университете и собственном недруге. Именно тогда она решила, что все же стоило каким-то образом наладить отношения с Антиохом, и она бы не оказалась в такой ситуации практически на пороге гибели. Пользуясь связями своей родни, ушлый фракиец смог организовать ей отработку контракта практически на краю мира. Обошлось. Потрепанные, но живые они доползли до Нового Рима, где она с чистым сердцем послала в бездну все морские путешествия и надеялась договориться о проезде по суше. Ха-ха-ха! Выслушав потоки брани, издевательств и насмешек, а также отметелив двух особо настырных придурков, Мария смирилась с неизбежным и очутилась на Лилии, пузатой и неповоротливой посудине, курсирующей между Северной и Южной колониями.

Путешествие прошло на удивление спокойно. За смешную плату ей даже удалось получить в свое пользование каюту боцмана. Парменион предпочитал сокращенное именование Парм и своими воплями мог вернуть с того света мертвых, а уж как они действовали на матросов! Плохое настроение стало возвращаться, когда они пристали в Кастеллуме. Дыра дырой. От рыбного рынка по соседству распространялась жуткая вонь, квесторы целый час что-то проверяли и оформляли, и Марии пришлось все это время мариноваться в каюте, слушая плеск волн и стараясь дышать ртом, чтобы не расстаться со скудным завтраком. Её будущий наставник явно не торопился. Прошло еще три часа, когда он соизволил притащиться на пирс и требовать парня эфириуса.

Разглядывая одного с ней роста мужчину Мария прикидывала, насколько он похож на заносчивого Домиция, который превратил её выпускную практику в кошмар. Несчастный мизогинист считал, что женщине не место в вигилах и не стеснялся делиться этим мнением с окружающими и самой девушкой. Внешне они с Росцием кардинально отличались. Домиций был невысоким и уже немного обросшим жирком с жидкими волосами пепельно-русого цвета и гладко бритым бледным рыхлым лицом. Клавдий высокий, крепкий, плечистый, из-под закатанных рукавов грязно-серой рубахи видны загорелые до черноты мускулистые руки, на обветренном лице выделяются водянисто-серые глаза. Русые волосы, борода практически соломенная, выгоревшая на солнце, движения скупые и четкие. На поясе кобура с оружием и длинным ножом, практически мечом. Сразу видно, этот не в кабинетах сидит перебирая бумажки. О том, что перед ней вигил, а не бандит напоминал только серебристый значок в виде вписанной в круг буквы V на левой стороне груди.

До прорыва они добирались почти час, плутая по следу инфицированных койтов. Купленная в Кастеллуме шляпа пришлась как никогда вовремя, без неё Марию бы уже давно хватил солнечный удар. Она и самой себе с трудом призналась бы в этом, но в серо-коричневом произведении местных шляпников чувствовала себя героем вестерна, кобуры с армэфами только усиливали эти ощущения. Не хватало только, наверное, индейцев, с которыми ей пока не хотелось встречаться и Клавдий разделял это желание. Они ехали по территориям, куда иногда заезжали людоеды Тиккануа-Тик, считающие беложопых отменным деликатесом.

Черная язва на теле реальности зияла между кустов, источая зловоние и что-то еще, от чего у обычных людей кровь стыла в жилах. Чахлая листва вокруг провала почернела и съежилась, по изломанным стволам тек гной, песчаная почва превратилась в темно-серую жижу, булькающую и воняющую испражнениями и железом. Мария осмотрела место через эфир, машинально отсекла протянувшиеся к провалу ленты мрака и щелкнула по носу мелких тварей, готовых заразить кого-нибудь снаружи. Прорыв всего третьего уровня, для такого будет достаточно простой формулы с небольшими дополнениями. Повезло, что, по всей видимости, кроме койотов по соседству никого не было, иначе пришлось бы искать остальных инфицированных по отпечаткам и отсекать их от источника. Управилась за пару минут.

– Простая формула, – задумчиво протянул Клавдий, осматривая закрывшийся прорыв. – Откуда у тебя столько энергии?… – он осекся и пристально взглянул на девушку.

Та ничего не ответила и разговор возобновился, когда они уже сидели в седле и удалялись от места прорыва.

– Ничего не хочешь рассказать? – наконец спросил мужчина.

– А что рассказывать? Вы и так все видели, – спокойно ответила она.

– Ты поэтому пошла на вигила? Из-за насильственной инициации? – этот вопрос он задал, когда Мария уже не рассчитывала на продолжение беседы и вот уже минут двадцать созерцала унылый пейзаж.

– Можно сказать и так.

Клавдия разбирало любопытство, однако он счел за лучшее не расспрашивать девушку, у них впереди еще как минимум год совместной жизни, время поговорить по душам еще найдется. А узнать, каким образом она умудрилась получить насильственную инициацию, ему очень хотелось. Ей подвергали только будущих армейских эфириусов, которых набирали из семей, не сумевших постоять за своих отпрысков или отдавших их по другим соображениям. Брали всегда только мальчиков. По оговоркам тех армейских, что бывали в их поселении, удалось выведать о специальных закрытых интернатах, где их учили, а, точнее, истязали несколько лет перед инициацией. Все особенности процесса были засекречены и Клавдий наверняка знал только о впечатляющей смертности в ходе инициации. Поэтому, собственно, от неё и отказались, перейдя на гораздо более щадящую договорную, которой в своей время воспользовался и он. Видя в деле армейских и Марию он прекрасно понимал все прелести их инициации, но сам бы ни за что не отдал своего ребенка на такое.

На ночь расположились в лощине. Его желание сократить путь, оставив в стороне два поселения, вышло им боком, из-за койотов и прорыва они сделали крюк и теперь в любом случае доберутся не раньше завтрашнего полудня. Клавдий надеялся, что за это время ни один из якорей не слетел. Мария собрала хворост, пока он обхаживал лошадей, и вскоре в небольшой низине загорелся приветливый костер. Стемнело быстро. Прикрывшись одеялом и уже засыпая под звуки ночных животных и насекомых Клавдий подумал, что девчонка молодец, за день она ни разу ни на что не пожаловалась и действовала так, словно и не приехала из сытой и безопасной метрополии.

Под палящими полуденными лучами поселение, в котором Марии предстояло отработать по крайней мере один год, выглядело донельзя жалко. Всего три короткие улицы, две пересекались под прямым углом, а третья шла вдоль озера. Никакой стены вокруг села не было, просто посреди равнины, заросшей разномастным кустарником и пожелтевшей травой, ютилась пара десятков домов. На главный перекресток заменявший собой и площадь выходили фасадами самые приличные строения – префектура, которой даже умудрились пристроить деревянный портик, две лавки, одна продуктовая, а другая со всеми остальными товарами, и затмевавшая их всех трехэтажная таверна, хотя третий этаж был скорее мансардой. Вместо крыльца вдоль каждого дома шла широкая терраса с основательным навесом от солнца. Картинка оказалась настолько сильно похожа на фильмы о диком западе, что Мария уже готовилась увидеть знакомые маленькие распашные дверцы на входе в трактир и удивилась увидев самую обычную двустворчатую дверь с круглыми ручками.

Клавдий подвел лошадь к зданию префектуры. Девушка слезла и принялась разминать ноги, уставшие от долгой езды в седле.

– Что значит это сокращение? – она показала на выцветшую облупившуюся аббревиатуру CAL, нарисованную красной краской на фронтоне.

– Название поселения, Colonia a Lacus, – пояснил Клавдий, привязывая лошадь сбоку под навесом, где была кормушка с сеном и корыто с мутной водой.

Колония на озере, значит. Мария повернулась и увидела сам водоем, в который упирался коротенький проулок. Больше рассмотреть не удалось, потому что мужчина позвал её с собой внутрь. В приемной их встретил сам префект, невысокий жилистый старик с цепкими карими глазами и ежиком седых волос.

– Клавдий, где тебя носило? – он отложил книгу, которую читал и поставил локти на стол рассматривая девушку. – О! Притащил интерна, – старик хмыкнул.

– И тебе доброго дня, Авл, – устало протянул вигил и устроился на стуле напротив префекта. – Закрывали прорыв и нарвались на двух зараженных койотов, еле отбились.

– Знаю я твое еле отбились, – проскрипел Авл, скептически оглядывая его и Марию. – Ни одной царапины не вижу, а ты еще и девчонку прикрывал.

– Никого я не прикрывал, она нормально справилась, – мужчина снял пропыленную шляпу с головы и хмуро посмотрел на префекта. – Давай уже отметь её и мы пойдем, мне якоря проверять надо. Судя по тому, что ты сидишь тут, а не бегаешь с воплями по улицам, они еще держатся.

Префект встал и пошел к сейфу. Мария с удивлением заметила у него на поясе кобуру, да и в остальном он мало походил на префектов Старого света. Те на службе ходили в тогах и выглядели не в пример импозантнее, Авла же можно было принять за обычного жителя поселка. Он дошел до сейфа в глубине помещения и закрыл спиной дверцу, поэтому увидеть его манипуляции не представлялось возможным. Спустя пару минут от опустил на стол большую книгу в грубом кожаной переплете.

– Твои документы, – обратился он к Марии.

Та молча протянула те же, что в свое время показала Клавдию. Префект изучил их все, особенно внимательно всмотрелся в диплом об окончании Университета и внес необходимые данные в книгу.

– Покажи метку, – попросил он.

Девушка послушно закатала рукав и продемонстрировала ему переливающуюся надпись aether на предплечье. Старик кивнул, вытащил из-под манжета браслет префекта и руку в районе татуировки защекотало.

– Готово, – сказал Авл, спрятал браслет в рукав и закрыл книгу. – Меня зовут Авл Пекорис, я префект Колонии на Озере. Добро пожаловать, Мария Квинтиус, – он протянул руку девушке.

– Спасибо, префект Пекорис, – она сжала его предплечье.

– Зови меня просто Авл, – махнул он рукой. – Нас тут живет всего ничего, поэтому не до церемоний.

Префект предложил хранить документы у него в сейфе и Мария после недолгих раздумий согласилась. Все равно лучшего места не найдет. По дороге к своему дому Клавдий показал на длинное здание казарм за префектурой, где сейчас жило семь легионеров. По левой стороне сразу за лавкой стоял дом врача, который там же принимал больных.

– Повезло, Нидгар у нас медик эфириус, – рассказал он. – Еще у него медсестрой Галла, но она недавно наконец охомутала Гая, поэтому скоро будет на сносях и хрен заставишь работать! А вот и мой дом, – мужчина показал на следующий после дома медика.

Тот мало чем отличался от других строений, деревянный, одноэтажный, с большой террасой, где около двери примостилась небольшая скамейка. Они зашли внутрь. Слева располагалась небольшая кухня и стол с тремя колченогими стульями. Справа должна была бы быть гостиная, но комната использовалась вигилом как спальня и кабинет в одном флаконе. У дальней стены стояла разобранная кровать со смятым покрывалом, рядом под окном письменный стол и еще правее в самом углу внушительного вида шкаф с замком, который явственно фонил эфиром. Остальное убранство комнаты состояло из продавленного кресла и невысокого столика с остатками чьего-то не то обеда, не то ужина.

– Вот твоя комната, – Клавдий прошел дальше в коридор и показал на дверь справа, и потом повернулся налево и торжественно произнес. – А тут ванная комната! Лучшая в нашей дыре. Даже у префекта такой нет! Везли из самого Нового Рима.

Мужчина гордо продемонстрировал крошечное помещение, вмещающее душевую, унитаз и раковину. Вид и вправду был вполне цивилизованный. Он приоткрыл люк на стене и показал девушке механизм, который грел и подавал воду под напором в трубы. Отдельного упоминания удостоился утилизатор отходов из унитаза, ради этого они даже вышли через черный ход в конце коридора и Мария обозрела установленный на заднем дворе куб большого размера, который, по словам Клавдия, перерабатывал все отходы во что-то безобидное и сливал в землю. Слегка почерневшая трава так точно не считала.

– Хм, вы уверены, что эта штука безопасна? – покосилась она на вигила.

– Даже если нет, это лучше, чем дыра в земле, от которой смердит на десяток пассов! – мужчина покосился на девушку.

Мария сочла за лучшее промолчать ведь скорее всего вигил прав и похвалила его за такое отношение к гигиене. Оставалось непонятным, каким образом он запустил остальную часть жилища до такого жалкого состояния. Девушка проводила Клавдия, ушедшего проверять якоря щита, закрывающего город от темной стороны, и занялась осмотром территории. Кухня покрылась слоем пыли. Древняя плита, работающая на дровах, не разжигалась, наверное, никогда. Из посуды были только три чашки, две из них с отколотыми краями и полторы миски, одна целая и одна покоцанная. Комната выделенная Марии поражала запустением. Небольшая и вытянутая с окном в узкой части, из которого были видны кустарники и палящее солнце, она была похожа на гроб. Узкая кровать справа у стены и шкаф там же, который загораживал половину комнаты на входе. Между окном и кроватью удалось впихнуть крошечную тумбочку.

Разобрав свои нехитрые пожитки девушка направилась в душ, где по достоинству оценила все прелести горячего водоснабжения и подумала, что все же гордость Клавдия этим механизмом небезосновательна. Её полотенце за недели пути совсем утратило первоначальный вид, но альтернативы не было. Следовало составить список и наведаться в местную лавку. Часть вещей она успела прикупить в Кастеллуме, но как это обычно бывает, обживаясь на новом месте сразу замечаешь, насколько не хватает некоторых мелочей. Разжечь плиту оказалось несложно, благо ей удалось найти в закутке заботливо сложенные дрова также покрытые пылью. Сложнее было найти тару, в которой можно вскипятить воду. Покореженный медный чайник прятался в самом углу тумбы и опасно качался над огнем из-за неровного дна. Никакой еды в доме вигила не водилось и пришлось довольствоваться пустым чаем.

Клаудиус вернулся примерно через час, потный, пыльный и жутко недовольный. Зыркнул на Марию и скрылся в душе, где проторчал почти полчаса полоскаясь и отфыркиваясь. К диалогу он стал способен только после того как принял на террасе из рук чумазой девочки кастрюлю и мешок с неизвестным содержимым.

– Иди сюда, будем обедать! – провозгласил он ставя кастрюлю посреди стола и раскрывая мешок.

По дому тут же поплыл запах тушеного мяса и свежего хлеба. Чай, заваренный Марией пришелся как нельзя кстати. Наевшись и напившись они почти синхронно обмякли на неудобных стульях. Мужчина сморщился.