Текст книги "Вигил (СИ)"

Автор книги: Катерина Кошкина

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 23 страниц)

4

О своем двусмысленном внешнем виде Мария вспомнила только увидев округлившиеся глаза караульных и взятое ими на изготовку оружие. Прирезанный бандит щедро залил кровью руку и рубашку. Не лучше выглядел и конвоируемый со сломанным носом и стекающей на подбородок кровью.

– Стой! Кто идет! – взял их на прицел правый солдат.

– Свои, легионер, – отозвалась девушка и протерла значок от крови, чтобы его стало видно. – Вигил Мария Квинтиус. Мне к урбанам, сдать этого недоумка.

Она тряхнула щуплого бандита, который не стал себе изменять и сплюнул на землю.

– Снимите знак и покажите, – все также напряженно проговорил легионер.

– Хорошо, только этого держите на прицеле, – она кивнула на связанного, поставила Дэльту на предохранитель и убрала в кобуру, после чего отцепила знак, еще раз вытерла, перевернула обратной стороной, где был выгравирован её номен, и продемонстрировала караульному.

– Спасибо, – он кивнул и заметно расслабился, повернулся к плевуну и резко сказал. – Лег на землю, руки за голову! Живо!

После того, как бандит в очередной раз улегся лицом в пыль, второй караульный просочился в калитку на воротах и исчез на территории штаба легиона. В молчании они следили за хлюпающим пленником, который в какой-то момент сдался и стал дышать ртом. Город спал. Выходящие на площадь дома темными провалами окон смотрели на людей. Где-то залаяли собаки. До порта было далеко, но едва слышный шум прибоя доходил и сюда. То же омерзительное чувство, которое заставляет человека с непонятным любопытством смотреть на жертв чужой жестокости или обстоятельств, разрушенные дома и жизни, искушало Марию, говорило, что в свете фонаря можно будет лучше рассмотреть кровавые разводы на руках. Она буквально слышала шепот, повторяющий, что она своими руками зарезала человека. Нож не армэфа, когда достаточно нажать на курок и не будет противно раздвигающейся под клинком плоти и конвульсий умирающего в твоих руках, бьющегося в судорогах. От надвигающегося нервного срыва спас вернувшийся легионер в компании всклокоченного невысокого мужчины с суетливыми движениями, дежурного урбана.

– Что у вас тут? – начал он и запнулся увидев окровавленную Марию и связанного бандита. – Ох, еб…! Простите, – прокашлялся он.

– Вигил Мария Квинтиус, – помогла ему сориентироваться девушка. – Хочу заявить о нападении и сдать одного из его участников. Еще двое остались в проулке в нескольких минутах ходьбы отсюда.

– Что значит остались? – не понял урбан. – Они же сбегут…

– Мертвые не бегают, – устало проговорила Мария. – Пойдемте уже. Где у вас камеры?

Под когорту убранов выделили отдельное здание на территории легиона. Приземистое и каменное оно явно осталось со времен основания колонии. Вместо портика было простое крыльцо с выбитым на камне указанием, что местная полиция обретается именно тут. На посту сидел второй серомундирник, споро схватил под руки присмиревшего плевуна и ушел с ним в неизвестном направлении. Провожавший её от ворот урбан привел Марию в безликий кабинет и усадил за стол.

– Я бы не отказалась от стакана воды…

«Или водки», – подумала она про себя.

– Конечно, – мужчина резво поднялся и заметался сначала в поисках стакана, а потом графина с водой.

– Спасибо, – поблагодарила Мария, когда сделала такой вожделенный первый глоток.

– Меня зовут Дат Агриколус, – представился урбан. – Расскажите, что произошло.

В отличие от имперских дознавателей, их рядовые коллеги пользовались не рекордой, а пером и бумагой. Сложись все иначе, она бы работала в аналогичном отделении когорты где-то на другом конце Империи.

– Я все расскажу, но сначала мне необходимо выяснить на месте ли сейчас трибун Отдельной разведывательной манипулы.

– Трибун? – Агриколус ошарашенно уставился на девушку и неверяще переспросил. – Трибун Сервилий?

– Да. Он.

Их прервал второй урбан, который зашел сказать, что разместил бандита со всеми удобствами.

– Сожри меня тиккануа, если этот урод не из кодлы Гремучки! – заявил он в конце.

– Да, они так называли своего главаря, – подтвердила Мария. – Кстати, труп Гремучки и еще одного их подельника до сих пор лежат в том переулке.

– Так рассказывайте! – не выдержал Агриколус и обратился к коллеге. – Сходи в штаб и выясни, на месте ли трибун Сервилий.

– Скажите, что вы от Марии Квинтиус, – девушка обернулась к стоявшему в проеме двери урбану. – Предполагаю, что банда этого Гремучки замешана в одном серьезном деле и трибуну это будет интересно.

– Иди, проверь, а то мы так и не начнем протоколирование, – махнул Дат напарнику и приготовился записывать. – А теперь рассказывайте по порядку.

Серомундирник вцепился в неё клещом, его интересовал даже цвет порток того мальчишки, что за ней следил. Переулок Мария показала на карте Кастеллума и как раз рассказывала, каким образом застрелила второго нападающего, когда в кабинет без стука зашел отправленный в штаб урбан.

– Агриколус, придется прерваться, трибун Сервилий требует вигила Квинтиус к себе, – недовольно заявил он.

– Я вам уже все по сути рассказала, – подбодрила девушка посмурневшего Дата. – Проверила, что второй мертв, связала его ремнем плевуна и сразу повела сюда.

– А почему плевун? – удивился пришедший урбан.

– Потому что плюется постоянно, – усмехнулась Мария. – Я вам понадоблюсь после беседы с трибуном?

– Только если у нас возникнут проблемы с поиском тел, – ответил Агриколус.

– Я остановилась в «Кассии», и пока не планирую оттуда съезжать, – она встала. – Удачи, урбан Агриколус.

– Вам она больше понадобится, – криво усмехнулся мужчина.

Темноту разрезал беловатый свет фонарей, освещающих дорожки на территории штаба. В окнах казармы было темно, в офицерских же домиках кто-то не спал, как и в главном здании. Увидев его массивный и щербатый портик со строгими капителями колонн, теряющихся во мраке, Мария словно перенеслась на десять месяцев назад. Интересно, где сейчас Умбра с Кальвусом? Наверное, на новом задании эфир знает где. Они зашли внутрь, где урбан сообщил легионеру на посту, что привел вигила для трибуна Сервилия и дальше Марию вел уже солдат. У знакомого кабинета он остановился, постучал, доложил о прибытии и оставил девушку перед открытой дверью. Поборов кратковременное сомнение она зашла внутрь и посмотрела на сидящего за столом мужчину. Несмотря на поздний час и явно уставшее лицо, его мундир был застегнут на все пуговицы, а глаза смотрели живо и с холодным интересом. Что же, она знала, на что шла. Интуиция и все факты говорили в пользу того, что префект вигилов связан с утечкой информации. Как бы ей не хотелось держаться подальше от политических игр, остаться в стороне она не имеет права. Следующий набег может оказаться последним для Гая, Идо, Марфы и родившихся недавно малышей, поэтому Мария решительно зашла внутрь кабинета и закрыла дверь.

– Приветствую, трибун.

– Квинтиус, – он замолчал, рассматривая ночную гостью, и кивком указал на стул. – Садись и говори.

Снявши голову по волосам не плачут, поэтому девушка решила не ходить вокруг да около.

– У меня нет желания влезать в отношения корпуса и легиона, но остаться в стороне я не могу, – начала она. – Предполагаю, вы в курсе об утечке данных о вигилах. Дикари каким-то образом получают эту информацию и я хочу прекратить это. В моем распоряжении только собственные наблюдения и три странных эпизода за год работы, последний случился буквально пару часов назад.

– Его последствия? – трибун посмотрел на окровавленную рубашку Марии.

– Да. Пришлось убить двух нападающих. Третий сидит у урбанов. Я уже дала им показания и сейчас они, наверное, пошли забрать тела. На мой взгляд все эти происшествия связаны.

– Я весь внимание, – голос Сервилия не дрогнул и он не сдвинулся, сохраняя отстраненное выражение лица.

– Мне нужны гарантии, что о моем участии в деле не станет известно корпусу, – она напряженно посмотрела на трибуна.

– А именно Силию, – констатировал мужчина не спеша отвечать на просьбу Марии. Пауза затянулась. – Я бы мог сказать, что никаких гарантий тебе не светит, но загонять в угол перспективных подчиненных не в моих правилах.

– Подчиненных? Не слишком ли много вы хотите? Решить эту проблему не только в моих интересах, – она еле удержалась от ругательства. – Когда Колонию на Озере выпотрошат, порт украсят не головы вигилов…

– Положим, я знаю одного вигила, чья голова там скоро будет висеть, – прямо сообщил о своей осведомленности в делах корпуса трибун.

– Это не относится к тому делу, по которому я пришла, – не поддалась на провокацию Мария. – Так что вы скажете на мои условия?

Сервилий снова замолчал, очевидно, прикидывая что-то в уме. Наконец с его лица слетела маска безразличия и он подался вперед.

– Рассказывай что знаешь, Квинтиус, а уж я тебя в обиду не дам, – жестко проговорил он. – Чтобы ты себе не думала, Силию такие как ты не нужны. Ему гораздо выгоднее держать при себе ручных собачек.

– А всех отбившихся дворняжек вы сможете подкормить и приставить к делу, не так ли? – усмехнулась она.

– Скрыть твою причастность не получится. Или ты забыла про двух урбанов, что будут расследовать дело о нападении?

– Пока это всего лишь дело о нападении, и с ними тоже можно договориться, – начала девушка.

– Можно, но не нужно, – отрезал трибун. – Оставь эти дела мне, Квинтиус, и говори, наконец, с чем пришла!

Поняв, что большего от Сервилия она не добьется, Мария начала рассказ о странных прорывах и эфирных тварях, а также своих подозрениях и предположениях. Пару раз ей казалось, что равнодушный взгляд трибуна становился насмешливым, но заставляла себя не замечать и продолжать далее. Конечно, у него больше данных и рассказанное ею просто поможет сложить картину, она же вслепую шарит вокруг, пытаясь нащупать верную нить. Проговорили они почти час, из которых последние минут двадцать она только отвечала на уточняющие вопросы. Сервилия интересовали подробности набега и нападения на неё в Кастеллуме. Удивление сменилось уважением на его лице по мере того, как девушка рассказывала о своих действиях в обеих ситуациях, трибуну явно понравилось, что Мария не спасовала перед опасностью. Сама она старалась по возможности абстрагироваться и описать эпизод с бандитами максимально сжато и обезличенно, иначе не смогла бы контролировать нервную дрожь.

– Иди, Квинтиус, – Сервилий наконец остановил допрос и устало вздохнул. – Постарайся никуда не вляпаться.

– Удачи, трибун, – она поднялась и обернулась уже в дверях. – И спасибо.

Прежде чем вернуться в гостиницу, Мария зашла к урбанам и узнала, что те уже успели забрать тела, и высказали за то, что она не рассказала о пистолете плевуна, который лишь по счастливой случайности никто не подобрал. Её отпустили, предварительно показав на карте, как быстрее всего добраться до Публия Кассия и не заблудиться. Их помощь оказалась весьма кстати, потому как нервное напряжение, что до этого держало девушку собранной и готовой к действиям превращалось в апатию. В гостинице пришлось будить хозяина, чтобы всучить ему плату за горячую воду сверх нормы. Он попробовал возмутиться, но увидел окровавленную постоялицу и сразу пошел на попятную.

– Я обязан сообщить урбанам, – красноречивым взглядом обвел он потемневший рукав рубахи.

– Только что от них, можете не утруждаться, – бросила ему девушка и пошла наверх.

Лучше всего, конечно, было отмокнуть в ванной, однако пришлось довольствоваться душем. Испачканные вещи кинула в угол, намереваясь отдать их завтра прачке. Пока мылась и переодевалась, от усталости едва не засыпала на ходу, но стоило устроиться на кровати, засунуть под подушку пистолет, как сон мигом слетел. Уставившись на едва видный в свете луны дощатый потолок Мария пыталась заставить себя не вспоминать. Вцепившиеся в тонкое одеяло руки слишком хорошо запомнили волосы Гремучки и его судорожную попытку вырваться, когда нож уже разрезал ему шею. Чистая кожа не хотела избавляться от ощущения теплой крови, вытекающей прямо на неё. Зажатые ладонями уши слышали предсмертные хрипы. Скрючившись и закусив подушку, чтобы не заорать в голос, Мария уговаривала себя поплакать, выдавить хоть слезинку. Тщетно. Этот день она точно отметит черным камнем.

Тяжелый и мутный сон, больше похожий на забытье, навалился лишь под утро. В нем она как свиней резала дикарей, полосовала их длинным, похожим на мачете ножом. Руки уже устали, а они все наступали, выпрыгивали из темноты, чтобы истечь кровью у её ног. Остановилась она лишь увидев, что воткнула клинок в живот Гаю. Выронив оружие и ошеломленно оглядевшись с ужасом наткнулась на стеклянный взгляд Идо, которые лежали в обнимку с Эдой, каждый с кровавым разрезом на шее. Проснулась Мария от собственного крика, потная и дрожащая словно в ознобе. Сотрясаясь от нервических судорог она свернулась клубком и тихо завыла на одной ноте. Как назло вспомнила Клавдия, что помог ей пережить последствия похода на земли мексика. Его объятия были бы кстати, но сейчас он, наверное, прижимает к себе Экуэт, ей же достались плохо набитая подушка и одеяло.

Когда тремор сошел на нет, Мария доковыляла до душа и стояла под струями воды, пока они не стали ледяными. Теперь она дрожала уже от холода, а не от нервов. Наскоро просушив волосы оделась и оглядела себя в маленьком зеркале на внутренней стороне двери старого шкафа. Оттуда на неё посмотрела бледная девица с потухшим взглядом, синяками под глазами и сжатым в полоску ртом. Красотка! Матерясь оттерла от крови рукоять Дэльты, вложила её в кобуру, вытащила из-под подушки Эпсилон и пристроила его на левое бедро. После возвращения от мексика без оружия она чувствовала себя раздетой.

Спустившись на первый этаж поняла, что проснулась аккурат к обеду. Юркая подавальщица поставила перед ней тарелку и спросила, что она будет пить. Мария бы с удовольствием заказала бутылку aqua ignis, однако ограничилась холодным травяным чаем. Первый кусок мяса отрезала спокойно, на втором руки ощутимо дрогнули. Рукоять столового ножа отличалась от боевого, но не достаточно, чтобы заставить себя отстраниться. В итоге она съела одну перловку и влив в себя чай поспешила скрыться наверху. В одиночестве бороться с подступающим нервным срывом стало практически невозможно и девушка выскочила на улицу.

В конце концов, кого она обманывает? Засунув руки в карманы и стараясь не дрожать Мария шла смотря под ноги, которые сами понесли на торговую улицу. Там в двух разных лавках она купила по внушительному бутылю самогонки, каждый по «две шестерки», как обычно сокращали два секстария, вместе около двух литров. Ей точно хватит. Прихватив в таверне закусок она вернулась и водрузила выпивку на подоконник. В процессе подготовки её не посещали мысли об абсурдности происходящего, сейчас же, осознав, что планирует сделать, Мария упала на кровать и обозрела натюрморт из двух бутылок и корзины с сыром и хлебом. Смятое одеяло и закрученная в узел подушка напомнили о кошмаре. Первый глоток продрался по горлу в желудок, где растекся теплом. За ним последовал второй. И третий. Снотворного ей пока нельзя, зато есть прекрасный заменитель. С ним она переживет эту ночь, а потом что-нибудь придумает.

5

Утро выдалось на редкость паршивым. В голову словно долбили отбойным молотком, каждый удар которого отзывался звоном в ушах. Кто-то застонал. С вялым удивлением Мария поняла, что это она сама, а жуткие звуки – это просто стук в дверь. Глаза открылись со второй попытки, с трудом сфокусировавшись на дверном проеме она медленно сползла с кровати. К головокружению и головной боли прибавилась тошнота. Осоловело отметив отсутствие одежды девушка с трудом обернулась в одеяло и поковыляла выяснять, кому там неймется.

– Кто? – прохрипела она оперевшись о стену и сглатывая вязкую противную слюну.

– Открывай, Квинтиус! – новый удар сотряс дверь.

Голос был знакомый, поэтому она сняла эфирную защиту и открыла дверь.

– Ты чего не отзываешься, красавица… – Умбра подавился окончанием фразы и зашел внутрь. – Твою…

Мария разделяла реакцию бывшего командира, на красавицу она сейчас походила так же, как бизон на трепетную лань. Легионер со смесью изумления и брезгливости осматривал учиненный девушкой разгром. Сквозь марево похмелья она пыталась оценить масштаб бедствия и с мрачным удивлением констатировала, что вчера упилась на славу. Кажется, в приступе гнева расколотила шкаф, а, точнее, пыталась разбить зеркало, но в процессе оторвала дверцу и покорежила сам предмет мебели. Крошечная тумбочка превратилась в разломанный ящик, ножки валялись в разных концах комнаты. В довершение всего по полу и взбитой кровати ровным слоем были разбросаны её вещи, а сама Мария стояла в чем мать родила и прикрывалась лишь одеялом, запоздало осознала это и непроизвольно икнула, чем отвлекла Леандра от созерцания комнаты.

– Так, – его серьезный вид подействовал на девушку отрезвляюще. – Иди в душ и приводи себя в порядок.

Возразить она и не подумала, быстро побежав выполнять указание. Холодный тон и непроницаемый взгляд оживили воспоминания об истинном лице Умбры, хотя, возможно, и оно было маской. Мария собрала волю в кулак и произнесла отрезвляющую формулу, после которой провела много невеселых минут, склонившись над местным унитазом и прощаясь с переваренными остатками закусок. В душ вползла разбитая и бледная. Тугие теплые струи слегка привели в себя и выходила она уже посвежевшая и с прочистившейся головой, вот только все еще в одеяле, потому как не додумалась взять с собой одежду. Леандр за время её отсутствия успел открыть настежь окно и проветрить комнату. Метнувшись к покосившемуся шкафу Мария с трудом извлекла оттуда вещи и снова скрылась в ванной.

– Трибун отправил меня за тобой, – начал Умбра, когда она оделась и вышла, – но в таком виде ему лучше тебя не показывать.

– Почему послали именно тебя? – она разглядывала мужчину, который практически не изменился со времени их последней встречи.

– Спроси его сама, – спокойно ответил он, а потом внезапно широко улыбнулся. – Только вчера приехала, и уже отличилась. Рассказывают, что ты притащила в штаб избитого главаря местной шайки отбросов, а пятерых зарезала в подворотне.

– Ага. И еще привела сотню пленных тиккануа и с десяток османов до кучи, – усмехнулась Мария.

– Судя по твоему виду в этих слухах есть доля правды, – его голос снова стал сухим, а выражение лица непроницаемым. – Выкладывай, в чем дело.

Что ж, повторить вчерашнее ради избавления от кошмаров она всегда сможет, вот только поможет ли это? И спросить не у кого… Умбра? Согласится ли он помочь? После месяца в походе между ними появилась связь, но расстояния и время её практически разорвали и сейчас, глядя на непривычно выбритого и опрятного легионера, Мария была уверена – не прикажи ему трибун, он бы тут не появился. Выбора у неё нет. Надеяться, что справится сама и кошмары уйдут, наивно. Собственное одиночество проявилось на редкость болезненно и ярко. Для решимости воскресила самые кровавые и жуткие части сновидений, села на кровать и предложила Умбре разместиться рядом.

– Как ты справляешься с убийством людей? – спросила она, напряженно вглядываясь в равнодушные карие с желтыми прожилками глаза.

– Привык, – невозмутимо ответил он.

– И когда наступает привыкание? Когда они перестают приходить? – на последней фразе она отвернулась не в силах выносить безучастность собеседника, хотелось сохранить иллюзию, что кому-то не все равно.

– Никогда, – голос Умбры остался ровным. – Просто ты учишься их не слышать и не видеть.

– И как этому научиться?

– С дикарями ты вполне справлялась.

– Тогда не было вариантов. Пришлось. Потом был откат, – призналась она. – И армэфой оно как-то проще, чем ножом…

– Зарезала, значит, – обронил он.

– Да. До сих пор чувствую его кровь на руках, – она до белых костяшек сжала кулаки.

– Пройдет. Такого рода воспоминания долго не задерживаются.

– А кошмары? Когда пройдут они?

– Мария, я не мастер риторики, – голос легионера поменялся и она повернулась к нему, удивленно отметив, что тот нахмурился и больше не походил на ледяную глыбу по ошибке ставшую человеком. – Каждый находит свой путь. Кто-то говорит себе, что у него не было выбора, кто-то оправдывается великой целью, а есть и те, кто не прячутся и не оправдываются, но постепенно разучаются чувствовать или просто не выдерживают и ломаются. Ответь себе честно, допустила бы, чтобы в том переулке осталась лежать ты, а не те двое? Как бы тебе не хотелось размягчить свое сердце, ничего не выйдет, – он посмотрел с сочувствием. – Прими себя такой, какая ты есть. Другой ты уже не станешь.

Он замолчал и Мария задумалась. Неужели Умбра прав и она борется именно с собой? Почему же тогда видит кошмары? Почему все убитые ею возвращаются во снах? Ей тоже придется научиться не чувствовать? Внутренний монолог девушки прервал легионер:

– Если ты закончила, то поторопимся. Трибун не любит ждать, – Леандр встал, отчего кровать заскрипела и вышел из комнаты.

Надвинув поглубже шляпу Мария понадеялась, что так скроет последствия вчерашних возлияний в виде опухшего лица и покрасневших глазных яблок. Все надежды пошли прахом, когда Сервилий окинул её пронизывающим взглядом, сосредоточил его на осунувшемся лице и понимающе ухмыльнулся. Умбра вытянулся, ударил себя кулаком в грудь и молча замер рядом с девушкой, которая внимательно смотрела в лицо трибуна пытаясь понять, что за спектакль он затеял и какая у неё в нем будет роль. Поверить, что он решил поделиться подробностями расследования, было сложно.

– Квинтиус, думаю, не надо пояснять, что ты тут из-за дела вигилов, – начал Сервилий. – Я решил, что настало время тебе активно в нем поучаствовать.

– То есть какой-то ваш план не сработал, трибун, и теперь вы придумали комбинацию с моим участием, – она приподняла край шляпы, раз уж отпала необходимость скрываться.

– Твоя проницательность когда-нибудь сослужит тебе плохую службу, – нахмурился он. – К делу. Тебе надо будет посетить префекта и пообщаться с ним на интересующую нас тему.

– Я так понимаю, вы говорите о моих подозрениях, что он причастен к сливу информации. Только говорите прямо и объясните ваш план, – настроение Марии стремительно портилось, участие в играх Сервилия было где-то в самом конце списка приятных для неё дел.

– Обычно мои подчиненные доходят до всего сами, но, на первый раз сделаю исключение, – уголок рта Сервилия тронула саркастическая улыбка.

– Вы забываетесь, трибун, – она не удержалась и в голос просочились ярость. – Я не ваша подчиненная!

– Считай это платой за мои усилия по выполнению твоей просьбы.

– Никакой двойной игры, – девушка прищурилась. – Даже если в этом действительно замешан Силий, я подчиняюсь и буду подчиняться корпусу вигилов и префекту. А теперь излагайте план. Уверена, вам нужны ответственные исполнители, а не Версуты, – вспомнила она пропагандистского персонажа из шутливых народных баек, которого вынудили помогать себе османы, а он выполнял все их задания наоборот или так плохо, что ничего в итоге не получалось.

Трибун с минуту пристально её разглядывал, наконец, обменялся непонятными взглядами с Умброй и заговорил:

– Нам известно, что у Силия есть связной в городе, который передает информацию дикарям. Мы попытались его спровоцировать связаться с ним, но ничего не получилось. Теперь будем действовать через тебя.

– Откуда такая уверенность, что Силий в этом замешан? – она скептически изогнула бровь.

– Он не просто замешан, это его идея от начала и до конца. У меня не было на руках достаточной информации, чтобы прижать его. Благодаря тебе она появилась.

– И что же я должна буду сделать? – скрестив руки на груди девушка сосредоточенно посмотрела на трибуна.

– Пообщаться с префектом на важную для тебя тему…

И вот Мария, потратив время на приведение себя в порядок, постучалась в знакомую дверь с вырезанной литерой V в верхней трети. Благодаря их совместным с Умброй усилиям она стала похожа на человека и гораздо злее и бодрее смотрела в будущее. Чтобы настроить её на выполнение задания трибун в лучших традициях опытных управленцев не только дал пинка под зад, но еще и застращал тем, что именно его трудами префект пока оставил попытки убрать Марию с пути. Она сделала вид, что поверила, сама же предполагала простую человеческую халатность. Силий не был похож на человека, который нанял бы Гремучку сотоварищи для её устранения, прокололся кто-то из его подчиненных.

– Добрый день, префект, – она вошла в кабинет.

– Добрый, Квинтиус, – не отрываясь от бумаг Силий показал ей на стул.

Надо отдать должное мужчине, о том, что его планомерно загоняют в угол, а садящуюся напротив него девушку он всего день назад приказывал убить, ничего в его облике не говорило. Может, только чуть более изможденный, чем обычно, вид и слишком резкие движения, которыми он перекладывал документы. Мария согнала с лица сосредоточенное выражение и постаралась глядеть решительно и нахально. Для того бреда, что ей придется сейчас нести самое то. Вспомнился Пашка, который толкал наркотики у них в институте, пока не погиб в разборках бандюганов с ментами. Она пару раз заставала его за выколачиванием долгов из нищих покупателей, он любил грозить тем, что наведается к своей крыше и сдаст каждого. Сейчас ей придется заняться примерно тем же.

– Что ты хотела? – наконец поднял глаза от бумаг префект и посмотрел на посетительницу.

– А это будет зависеть от вас, Силий, – она криво ухмыльнулась, скрестила руки на груди и уперлась взглядом в мужчину.

– Не понял, – он нахмурился.

– Все вы понимаете, префект, – оскал Марии стал шире. – Будем говорить начистоту – вы по уши замазаны в этом деле с утечкой информации. И я уверена, именно поэтому подослали ко мне вчера шайку тех мерзавцев.

– Что ты себе позволяешь, Квинтиус?!

– Я только начала, Силий, – не унималась она. – О моих подозрениях дознавателям все известно, а уж теперь после нападения, любому идиоту ясно, что я была права!

– Свои подозрения ты можешь оставить при себе, – процедил префект. – У дознавателей ничего нет и не будет. Слова заштатного вигила не достаточно, чтобы кого-то арестовать!

Мария про себя выдохнула. Самое сложное получилось, она вывела Силия из равновесия и тот вовлекся в беседу.

– Ну, почему же заштатного, – протянула девушка. – У меня теперь и фалера есть, да не просто так, а за боевые заслуги. Еще есть один из нападающих, который очень подробно и красиво рассказал урбанам о своих нанимателях.

Краем глаза следя за Силием, она делала вид, что ей все равно. Трибун обещал, что информация о смерти Гремучки до префекта не должна была дойти и тот пребывает в полной уверенности – под стражей именно главарь банды, который видел в лицо подчиненного вигила, проколовшегося с наймом головорезов.

– Этого не достаточно… – холодно начал Силий.

– Правильно, – прервала его Мария. – Не достаточно для ареста, а вот для начала расследования вполне.

Многозначительно улыбнувшись девушка с удовлетворением отметила, что смогла поколебать спокойствие мужчины, который еще сильнее сбледнул и впился в неё горящим взглядом из-под нахмуренных бровей.

– Ты ведь не просто так сюда заявилась, Квинтиус? – сквозь зубы выдавил он. – Почему бы не рассказать обо всем этом своему дражайшему трибуну?

– Потому что дражайший трибун не сможет помочь в моем деле, – префект заглотил наживку и сразу же успокоился, разговор о цене молчания гораздо предсказуемее угроз и шантажа с непонятными целями.

– Чего тебе нужно, Квинтиус? – деловым тоном осведомился Силий.

– Мелочь, префект, сущая мелочь, – Мария слегка придвинулась. – Хочу свалить из этой дыры куда подальше.

– У тебя контракт, – показательно нахмурился он. – Ты просто сменяешь одну задницу на другую.

– Если это будет в пределах Старого Света, то я согласна на любую дыру. По крайней мере там не будет дикарей и бесконечной жары.

– Быстро такие дела не делаются, – якобы задумался Силий. – Мне нужен будет месяц, чтобы оформить все бумаги и никто ничего не заподозрил.

– Хорошо, у вас будет этот месяц, – она поднялась со стула. – Только не дольше, префект.

– Не затягивай с возвращением в Колонию на Озере.

– Я выезжаю сегодня.

Выйдя от Силия Мария сразу же направилась отметиться к бессменному старичку, отвечающему за сигнацию. Теперь у префекта не будет сомнений в том, что она действительно покинет Кастеллум до конца дня. В паре пасов от «Публия Кассия» в неё врезался разносчик газет и незаметно передал записку. Прочитала она её уже в комнате. Трибун великодушно разрешил Марии присутствовать на процедуре задержания с поличным префекта Силия. Для этого ей необходимо было через полтора часа быть на условном месте у доков. Прокляв собственную непредусмотрительность она быстро переоделась и направилась было в книжную лавку, чтобы прикупить актуальную карту Кастеллума, но, оказалось, предусмотрительный Сервилий приставил к ней пацана разносчика, который поманив девушку скрылся в темном проулке.

Пропетляв за юрким проводником по извилистым и узким улочкам девушка поняла, что сама обратной дороги не найдет даже если от этого будет зависеть её жизнь. Проще будет кого-нибудь ограбить или побить, дождаться приезда урбанов и в их компании дойти хотя бы до штаба легиона. Влипнув в гигантскую лужу помоев Мария едва не потеряла из виду мальчишку с руганью оттирая сапоги от последствий чей-то жизнедеятельности. Вот ведь свинарник тут развели! Цивилизация! Лучше бы вместо расширения терм улицы чистили как следует! Перед глазами встала огромная статья из полугодовой давности Акты, где писали о проекте нового здания с бассейнами и парилками.

– Квинтиус, тебя пока дождешься, поседеешь! – недовольный Умбра сидел в полуразвалившемся сарае, из которого просматривался проулок где-то в дальнем конце доков, о чем сообщала рыбная вонь и громкий шепот волн.

– Не надейся, ты до седин не доживешь, – Мария криво ухмыльнулась и увидела такой же оскал на лице смуглого легионера.

– И то верно, Квинтиус. Но ведь это не повод грустить! – улыбка Леандра стала шире и превратилась в известную ей маску балагура и весельчака. – Тем более у нас сегодня будет неплохое развлечение.

Он встал около стены с широкими щелями между досок и предложил девушке обозреть место действия представления по захвату префекта.

– Как в Императорском амфитеатре, – прошептал он рядом с её ухом. – И у нас места в самом подии.

Не нужно было быть семи пядей во лбу, чтобы понять намек Умбры. Колизей, известный тут под озвученным легионером именем, прославили кровавые зрелища Тита Флавия II, которые затмили гонения на христиан её прошлой жизни. Император долго и со вкусом мстил за смерть брата, придумывая крайне изощренные и жестокие казни для тысяч верующих, которые имели несчастье добраться живыми до арены. Мария надеялась, что задержание Силия выйдет бескровным, но мало в это верила.