Текст книги "Том 9. Неуловимая Фламини"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 23 (всего у книги 28 страниц)

– Дэнни очень неравнодушен к лесбиянству, – кивнула Бонни. – Он говорит, что это пробуждает в нем артиста.

– Равно как и применение телеобъектива с расстояния четырех футов, – проворчал я. – Эта девушка похожа скорей на мальчика и пострижена коротко – тоже не без намека, как я понимаю. Ты знаешь ее?

– Трисия Камерон, – кивнула она. – Я видела ее в студии пару раз. Еще до того, как чуть не стала порнозвездой, мне приходилось иногда помогать там – с освещением и тому подобное. Дэнни не разрешал мне присутствовать на съемках, потому что как продюсер он чересчур темпераментный. Но Трисию я там встречала. Не думаю, что она настоящая лесбиянка. Ко мне ни разу не подкатывалась, и вообще, похоже, ее не очень тащит от того, что приходится проделывать у Дэнни.

– Зачем же она это делает?

Бонни пожала плечами.

– За кусок хлеба, наверное, как все мы. Однажды она даже сказала, что папаша убьет ее, если узнает, чем она занимается.

– Вполне естественная реакция любого отца.

– А ее отца – особенно. Судя по тому, что она рассказывала, ее старик – большая шишка. Клайд Камерон – слыхал?

Я еще раз хлебнул бурбона и на секунду прикрыл глаза.

– Клайд Камерон, – медленно заговорил я, – обладатель контрольного пакета акций Торгово-банковского треста Камерона, который занимается финансированием независимых кинопродюсеров. Тот самый Клайд Камерон, который месяца три назад произнес в Академии страстную речь по поводу морального упадка кинофильмов. По его мнению, диснеевские мультики отличаются распущенностью и должны быть приравнены к подрывной деятельности. И это он говорит о мультяшках!

– О Боже! – выдохнула Бонни. – Ну и цирк! Чего ж удивляться, что бедная Трисия вся дрожит, как подумает, что он о ней узнает!

– Думаю, если он увидит хоть одну ленту, с Маризой и своей собственной дочерью, его хватит инфаркт. Но прежде он успеет вызвать Национальную гвардию.

– А Маризин папочка, – невинно поинтересовалась Бонни, – тоже большая шишка?

– Давай десять баксов, – ответил я, – и ты все узнаешь.

– За десять баксов не очень-то и хотелось, – быстро среагировала она. – Еще вопросы есть?

– Да уж ничего больше не могу придумать, – развел я руками.

– Тогда я, пожалуй, пойду, – быстро собралась она, – а то тебе, чего доброго, захочется вознаграждения за свои расходы.

– Я вызову тебе такси, – предложил я.

Она решительно помотала головой.

– Пройдусь пешком. Ночь великолепная, а мне надо многое обдумать.

Я проводил ее до дверей, зажег на крыльце свет. Дойдя до края светового круга, она обернулась с мальчишеской ухмылкой.

– Не очень-то ты догадлив, Рик Холман. Ты даже не спросил меня про моего отца.

– А надо было? – пожалел я.

Она пожала плечами.

– Это обошлось бы тебе в лишних пятьдесят долларов, чудик!

– Если это стоит пятьдесят баксов, то не очень-то и хотелось, – так же быстро ответил я. – Но есть еще один вопрос, за который уже заплачено.

– За какой это?

– За адрес того переоборудованного гаража.

– Очистная улица, 49. – Она снова ухмыльнулась. – Дэнни считает, что это писк. Очистная улица, запомнил?

Глава 3

Контора Торгово-банковского треста Камерона занимала три первых этажа сверкавшего белой пластиковой облицовкой, стерильного вида небоскреба на бульваре Уилшир. Указатель возле лифта сообщал, что администрация располагается на третьем этаже, так что я сразу нажал нужную кнопку, чувствуя себя Немезидой, грядущей, чтобы испортить мистеру Камерону рабочий день.

Победив наконец смог, над городом выглянуло солнце, убеждая калифорнийцев, что конец света отложен по крайней мере еще на двадцать четыре часа. Я чувствовал себя отлично. Бурбоновая припарка обеспечила мне хороший сон, и к завтраку боль прошла. Интимное обследование под душем показало отсутствие даже незначительных синяков, так что я начал день с легким сердцем и твердым шагом.

Стены небольшой приемной покрывали панели темного дерева, у стены стоял стол такого же цвета. За столом сидел компьютер двадцати пяти лет от роду, искусно замаскированный под медовую блондинку.

– Доброе утро! – Она осветила меня жемчужной улыбкой, и я готов поклясться, что если какой-нибудь парень когда-нибудь сможет подобраться к ней достаточно близко, то он ощутит смешанный запах ароматической зубной пасты и ополаскивателя.

– Доброе утро, – улыбнулся я в ответ. Будьте доброжелательны с туземцами, и они не доставят вам хлопот, как говорил Кортес – или не говорил.

– Чем могу быть полезна? – Улыбка чуть треснула по углам.

– Меня зовут Холман, – с чувством произнес я и добавил: – Рик Холман, – как будто это все объясняло.

– Чем могу быть вам полезна, мистер Холман?

– Я бы хотел увидеться с мистером Камероном.

– Без предварительной договоренности? – Она покачала головой. – Боюсь, что это невозможно.

– Я бы также хотел посмотреть, как вы утром без ничего выходите из душа, – сказал я. – Вот что я называю действительно невозможным. А повидать мистера Камерона без предварительной договоренности – это всего лишь маловероятно.

Она взглянула на меня с легким интересом.

– Вы составляете новый словарь, мистер Холман?

– А почему это вы до сих пор не нажали нужную кнопку? – в свою очередь спросил я. – И сюда не ворвались трое вооруженных охранников?

– На этой работе я все время имею дело с людьми, которые говорят только о деньгах. Понимаете, несколько надоедает. А вот настоящего сексуального маньяка вижу первый раз. Правда, меня беспокоит один пустячок…

– Какой же? – спросил я.

– То, что вас гораздо больше интересует возможность повидать мистера Камерона, чем меня в душе. – Она пожала плечами, и ее высокие, выступавшие груди мягко перекатились под белым свитером. – На всякий случай предупреждаю, что мистер Камерон приходит в контору в костюме, а вот я в душ ничего не надеваю, потому что там одежда промокнет и помнется.

– К чертовой бабушке Камерона и его костюм! – воскликнул я. – Немедленно поехали к вам домой и вы примете душ!

– Повидать мистера Камерона можно только одним способом, – задумчиво проговорила она. – Пройдите в эту дверь, потом до конца по коридору, там его кабинет. А я скажу, что вы не стали меня слушать и грубо оттолкнули, когда я пыталась задержать вас.

– Видите, я оказался прав, – мрачно произнес я. – Повидать вас в душе – гораздо сложней.

– Ну, это еще неизвестно. – Ее льдисто-голубые глаза добрую минуту изучали меня в упор. – Посмотрим сначала, как вы справитесь с мистером Камероном.

– Обещания, обещания! – проворчал я, открывая дверь.

В длинный коридор, устланный ковром, выходили двери множества кабинетов, но только на последней имелась единственная табличка. «Офис президента» – провозглашала блестящая полированная медь, и строкой ниже: «Клайд Дж. Камерон». Взявшись за ручку, я помедлил, прислушиваясь к смутному гулу тамтамов в своей голове, а затем толкнул дверь и вошел.

 Даже для директорского кабинета это выглядело весьма впечатляюще: на стенах написанные маслом картины с плывущими парусниками, массивный антикварный стол, а персидские ковры потерты ровно настолько, чтобы поверить в их древность. Торгово-банковский президент как раз ополовинил стаканчик с клубничным йогуртом, но тут появился я, и ложечка замерла в нерешительности на уровне груди. Это напомнило раннюю киноверсию «Доктор Джекилл и мистер Хайд»: в светло-серых глазах мигом отразился весь спектр чувств – от неверия в неожиданное вторжение до холодного гнева человека, подвергшегося насилию; в волосах сердито сверкнула стальная седина, а лицо из упитанно-розового превратилось в яростно-красное. Я видел, как у него судорожно дернулся кадык, когда он проглотил наконец последнюю ложку йогурта, и рот открылся для первобытного рыка.

– Какого дьявола вы себе позволяете? – рявкнул он. – Врываетесь в кабинет без доклада и даже без стука!

– Если бы вам обо мне доложили, мы бы с вами так и не увиделись, – рассудительно возразил я.

Он демонстративно достал из кармана большие часы.

– Я даю вам ровно десять секунд, чтобы убраться отсюда. Вон!

– Какие новости от Трисии за последние дни? – спросил я.

Из его глотки вырвался слабый захлебывающийся звук. Он поднялся с кресла и, огибая стол, направился ко мне. Он был здоровый мужик, больше двухсот фунтов весом, и большую часть этих фунтов, похоже, все еще составляли мускулы. Выражение его лица и стиснутые кулаки не оставляли сомнений в его намерениях: сгрести меня и разорвать пополам.

– Меня зовут Холман, – сказал я. – Рик Холман, если это что-нибудь вам говорит.

– Подходящее имя для колонки некрологов, – прорычал он, не замедляя своего приближения.

– Вчера мне показали небольшой фильм, – продолжал я. – В главной роли снималась ваша дочь, и с ней еще одна девушка, отец которой является моим клиентом.

Он остановился футах в трех от меня и медленно убрал руки за спину.

– Холман? – пробормотал он. – Я где-то слышал это имя.

– Я промышленный консультант, специализирующийся на конфиденциальных проблемах в области киноиндустрии.

– Кажется, ваше имя мне называл Айвен Мэсси из «Стеллар». – Он медленно провел по лицу ладонью. – Вы должны извинить меня, мистер Холман. На самом деле я очень редко выхожу из себя.

– Конечно, – кивнул я. – Вы тоже видели этот фильм?

Он отвернулся от меня, возвратился к столу и сел в кресло. Отправив в мусорную корзину недоеденный йогурт вместе с ложечкой, посмотрел на меня.

– Присаживайтесь, мистер Холман. – Голос прозвучал сухо и четко, словно торговый банкир на время занял место отчаявшегося отца.

Я опустился в удобное кожаное кресло, достал сигарету и закурил.

– Вы видели этот фильм? – повторил я вопрос.

– Давайте начнем заново, мистер Холман, – негромко произнес он. – Как будто у нас назначена встреча, мы только что закончили необходимые приветствия и приступили прямо к делу. – Он тонко улыбнулся. – Итак, чем могу быть вам полезен, мистер Холман?

– Вам известно, что ваша дочь снимается в порнофильмах, мистер Камерон? – вежливо спросил я.

– Если нам предстоит обменяться доверительной информацией, мистер Холман, то я прошу сначала назвать мне имя вашего клиента.

– Эта информация не подлежит разглашению, мистер Камерон, – ответил я. – Могу только сказать, что мой клиент не меньше известен в своей области, чем вы в своей.

– Если нам предстоит обменяться доверительной информацией, – отчетливо повторил он, – то я бы желал, в знак доверия, узнать сначала имя вашего клиента, мистер Холман. Может быть, даже переговорить с ним по телефону. Хотя бы для того, чтобы убедиться, что дело обстоит именно так, как вы говорите. Почему бы вам не предложить ему позвонить мне?

– Я расскажу вам, что с ним произошло, – расщедрился я. – Он получил от некоего анонимного доброжелателя копию этого фильма. К нему был приложен список других лент для домашнего просмотра, которые продаются по пятьдесят долларов за штуку в магазине «Новинки Вилсона» на Стрипе. Это все.

– И что же? – Он слегка приподнял кустистые брови.

– А то, что тот, кто послал ему эту пленку, вероятно, имеет на это веские основания. Первое, что приходит в голову, – это шантаж. Но неизвестный оказался достаточно хитер и не стал объявляться, не изучив прежде реакцию моего клиента.

– Вы считаете, что он выжидает, следя за действиями вашего клиента?

– Именно так, – подтвердил я.

– А если ваш клиент плевал на всех, кому известно, что его дочь снимается в грязных фильмах?

– И вам тоже плевать, мистер Камерон? – спросил я.

– До свидания, мистер Холман, – холодно произнес он. – Не забудьте предложить вашему клиенту позвонить мне. Я буду ждать до завтра.

– Или? – настаивал я.

– Или вы меня больше не интересуете, – ответил он. – Скажу без ложной скромности, мистер Холман: я очень богат и, следовательно, многое могу. Если с вашей стороны не будет предложения сотрудничества, то я начну действовать самостоятельно.

Я поднялся, направившись к выходу, и уже взялся за дверную ручку, когда меня снова настиг его голос:

– Может быть, я проявляю излишнюю осторожность. – Я обернулся и посмотрел ему в глаза. Серые и холодные, они пронизывали меня насквозь. – Мне никто не присылал никаких пленок – во всяком случае, пока, – произнес он. – Я не видел свою дочь уже четыре месяца. Она просто ушла и не вернулась. Естественно, я обратился в одно из лучших сыскных агентств Калифорнии, но расследование зашло в тупик несколько недель назад. Все, что мне известно, – что ее нет ни в одной больнице и ни в одной тюрьме. Если она погибла, то ее тело тоже не обнаружено. Если в ходе вашей деятельности в пользу вашего клиента вы найдете мою дочь, то я заплачу вам пять тысяч долларов за информацию о ее местонахождении и занятии.

– Буду иметь это в виду, мистер Камерон. – Я раскланялся.

Когда я снова оказался в приемной, белокурый компьютер одарил меня недоверчивой улыбкой.

– Вы до сих пор живы и невредимы, – восхитилась она. – Как я догадываюсь, вы с мистером Камероном поладили?

– Мы с Клайдом теперь не разлей вода, – сообщил я. – Он пригласил меня провести с ним уик-энд в Палм-Спрингс. «Мне достаточно десяти минут твоего бесценного общества, старик, – сказал он мне, – и можешь провести остаток уик-энда с моей секретаршей». Хотите знать, что я ему ответил?

– Что-нибудь вроде того, что вы предпочитаете проводить уик-энд с девушкой, которая всегда одета, даже когда принимает душ?

– Вы настолько правы, – медленно произнес я, – что я начинаю вас ненавидеть.

– Если вы когда-нибудь придете наконец к определенному решению, – улыбнулась она, – то мой телефон есть в справочнике. Меня зовут Кей Драммонд. – Она едва заметно повела плечом. – В любом случае мне будет интересно ваше решение.

– Я буду иметь в виду, – рассеянно сказал я и двинулся к лифту.

Как я понял спустя полчаса, Бонни Адамс оказалась совершенно права, охарактеризовав это место как «грязную свалку в низине». Дом 49 по Очистной улице был приметен разве что облезлой штукатуркой и грязным щербатым порогом. На карточке возле дверного звонка выцветшими буквами значилось: «Офис „Вилсон продакшн“», а ниже, свежими чернилами: «Д. Бриджс, ответственный продюсер». Позвонив, я успел пофилософствовать про себя на тему: не так ли окончит свои дни Голливуд – не в катастрофе, а от рук всяких гаденышей, снимавших порнуху в переоборудованных гаражах?

Наконец дверь отворилась, и на меня уставились откровенно враждебные налитые кровью глаза парня, который физически представлял копию Вилсона – примерно того же роста, такого же атлетического сложения. Отличие состояло только в огненно-рыжей шевелюре, которая, казалось, не знала, где остановиться: она стекала по обеим сторонам лица роскошными баками и оканчивалась пышными усами, скрывавшими верхнюю губу.

– Какого дьявола? – рявкнул он.

Когда он говорил, верхняя губа у него оттопыривалась, открывая огромные зубы, достойные лошадиной челюсти. Невозможно было понять, то ли он над вами все время ухмыляется, то ли просто дает простор своим зубам.

– Не вы ли тот самый Д. Бриджс? – почтительно спросил я. – Ответственный продюсер «Вилсон продакшн»?

– Ну, я Дэнни Бридже, – проворчал он. – А ты кто?

– В одежде меня трудно узнать. Или, может, вы еще не видели?

– Чего не видел?

– Величайший сексуальный боевик всех времен и народов – «Нерон и нимфоманка». Я исполнял главную роль, – скромно потупился я.

– Чью роль – нимфоманки? – снова оскалилась на меня лошадиная челюсть.

– Я величайший жеребец, какого вы в жизни видали, – пояснил я, – равно в цвете и в черно-белом изображении.

– Ты Холман, – рявкнул он. – Билл Вилсон говорил про тебя. Вали отсюда, пока самого не свалили!

Я ударил первым. Мне показалось, что это наилучший вариант. Я мог или продолжать спорить, пока он не двинул бы мне в челюсть, или атаковать самому. Я предпочел атаковать, и мой кулак вошел ему в солнечное сплетение на полдюйма глубже, чем если бы он не пренебрегал утренней зарядкой. Он ухнул и согнулся пополам. Я снова влепил ему, прямо между глаз – для страховки, и он отрубился, еще не успев грохнуться об пол. Я бережно усадил его на пороге, прислонив к перилам, и оставил подрумяниться на солнышке.

Войдя в дом, я тщательно прикрыл за собой дверь. От задней двери короткая бетонная дорожка вела к гаражу. Деревянная дверь оказалась открыта, и я вступил в обширную полутьму с ярким пятном света посередине. «Вилсон продакшн» обошлись минимальными усилиями по переоборудованию гаража в студию: первоклассная митчелловская камера, установленная на тележке, полдюжины прожекторов да стопка задников у стены. Специальное оборудование состояло из громадной водяной кровати и двух главных героев, голышом сидевших на краю. Они выглядели парой славных школьников – а может, и правда ими были.

– Хай, – сказал мужской представитель дуэта. – Я Джейми.

– Рик Холман, – ответил я.

– А это Джекки. – Он потрепал по пышному бедру свою рыжеволосую соседку.

– У меня уже вся задница замерзла, – пожаловалась девочка. – Где этот чертов Дэнни?

– Он на крылечке, греется на солнышке, – ответил я. – Наверное, ждет вдохновения.

– Когда он говорит «жмите», мы жмем, – простонала она. – Какого ему еще к лешему вдохновения!

– Может, он мечтает о награде Академии, – предположил я.

– Успокойся, милая. – Джейми снова потрепал ее голое бедро. – Я не против перевести дух, чтобы подзарядить свои батарейки. И кроме того, он же платит нам пятьдесят баксов за рабочий день, верно? Какой же смысл нам спешить?

– Если я слягу в больницу с воспалением легких, мне уже будет не до пятидесяти баксов. – Она соблазнительно вздрогнула. – Ты решишь, что я рехнулась, – но, может, нам погреться за бесплатно? Пока я не окоченела окончательно.

Джейми, очевидно, не счел эту идею такой уж дикой, и я подумал, что если он согласится, то я буду третий лишний, если только не притвориться кинооператором. Но я твердо задвинул эту соблазнительную мысль обратно.

– Я ищу Маризу, – светским тоном объявил я.

– А? – без тени любопытства протянула рыжая. – Какую Маризу?

– Или Трисию, – продолжал я.

– О! – Джейми на секунду оживился. – Чудное имечко.

– Ты знаешь ее? – повернулся к нему я.

– Нет, – равнодушно ответил он. – Но был бы не против познакомиться. Девочка с таким именем должна быть тоже чудной. – Но тут он взвизгнул, потому что рыжая больно ущипнула его за интимное место.

– Не забывай, на ком ты женат, беби, – угрожающе произнесла она.

– А Бонни Адамс? – сделал я последнюю попытку. – Она появляется здесь?

– Это такая придурошная брюнетка? – переспросила Джекки.

– Да-да, – обрадовался я.

– Она здесь крутилась, – подтвердила та. – Только мне кажется, они с Дэнни подрались, потому что она уехала сразу, как только мы пришли.

– Как подрались? – удивился я.

– Ну так. – Джекки, подумав, кивнула сама себе. – Как еще назвать, если она дала ему пощечину, врезала ногой под коленную чашечку, да еще свалила на пол, пока он скакал на одной ноге!

– Ты меня убедила, – честно согласился я. – А вы не знаете, где мне ее найти?

– Лос-Анджелес, Нижний город, – выпалил адрес в одну секунду Джейми. – Ее нора на верхнем этаже, скорее даже на чердаке. – И тут он снова взвизгнул, еще громче, чем прежде, и уставился на красные следы ногтей на своей груди. – Теперь-то какого черта?

– Откуда это ты столько знаешь про эту дамочку? – прошипела Джекки. – И где она живет, и как добраться, и все прочее?

– Миленькая, – взвился он, – ты помнишь, как мы первый раз сюда попали?

– Конечно, – фыркнула она, – мы пришли по объявлению в журнале. Ты сначала сходил к автору объявления и договорился, а потом мы начали здесь работать, так?

– Так, – сквозь стиснутые зубы процедил он. – А кто автор объявления?

– Дэнни Бридже, кто же еще? – удивилась она.

– Неправильно. Попробуй еще раз.

Она расширила глаза.

– Эта дамочка? Бонни Адамс?

– Угадала, – ядовито произнес он.

– Джейми, котик, – со слезами в голосе взвыла рыжая. – Прости меня!

– Ладно, замнем для ясности.

– Мое сердце разорвется! – стонала она. – Простишь ли ты меня когда-нибудь?

– Я сказал – замяли!

– Ты не хочешь поцеловать меня?

– Нет! – рявкнул он.

– Как же мне искупить свою вину, котик?

– Заткнуться немедленно! – выделяя каждый слог, ответил он.

– Я заслужила наказание за то, что не верила тебе, – еще громче продолжала она. – За то, что обидела моего Джейми. Ты должен наказать меня, котик, за то, что я такая скверная!

– Ладно, – прорычал он и, размахнувшись, дал ей пощечину, которая хлопнула, как взрыв, и рыжая, перевернувшись через голову, свалилась на пол по другую сторону кровати.

– Думаешь, ей теперь полегчало? – рискнул поинтересоваться я.

– Ей – не знаю, – как ни в чем не бывало ответил он. – А мне так точно.

– Интересная у вас семейная жизнь, – невольно восхитившись, заметил я.

– В ней есть свои плюсы и минусы. – И вдруг он схватился за голову. – Я идиот! Полный кретин!

– Потому что ударил ее?

– Потому что ударил ее туда, где видно! – расстроенно объяснил он. – Дэнни обожает показывать лица крупным планом в момент оргазма. – Его голос вдруг стал на октаву выше, когда он осознал масштаб своей вины. – Дьявол! Это может обойтись нам в стоимость двух рабочих дней!

Когда я снова оказался на пороге дома, ответственный продюсер медленно подымался на ноги, цепляясь обеими руками за перила.

– Не торопись, – сказал я ему. – Все равно пленка кончилась.

– Как – кончилась? – не поверил он.

– Один взгляд на меня без одежды – и они оба впали в такую страсть, – скромно пояснил я, – что это будет еще более великий сексуальный боевик, чем «Нерон и нимфоманка». Я предложил назвать его просто «Нерон», но Они решили, что название должно быть длиннее. Что-нибудь вроде «Нерон и его Сами Знаете Что»! Может, они и правы.

– Держись от меня подальше, Холман, – пробормотал он. – В следующий раз ты живым не уйдешь!

– Ты славно загорел здесь, Дэнни, крошка, – помахал я ему. – Тебе надо чаще отдыхать. Как только захочешь повторить, я всегда к твоим услугам. Звони!