Текст книги "ПСС, т. 10. Стерильно чистые убийства"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 29 страниц)

На этот раз он колебался гораздо дольше.

– Объяснить все это довольно трудно, лейтенант, – наконец заговорил он, отводя глаза. – Дело касается жизни других людей. Не убежден, что имею право говорить об их тайне.

– Я могу дать честное слово или чем угодно поклясться и вам, и тем людям, что они ничего не потеряют. Даже если они нарушили закон, полицию это совершенно не интересует. Меня занимает лишь та информация, которой они располагают.

– Если я сумел бы уговорить одного из этих людей побеседовать с вами, лейтенант, даете ли вы слово не разглашать того, о чем они не хотели в свое время упоминать?

– Разумеется, – ответил я, – даю слово.

Он почесал затылок и подмигнул мне.

– Рядом есть бар. Почему бы вам не подождать там, лейтенант? Дело не так-то просто сделать, и не исключено, что вам придется просидеть довольно долго.

И в самом деле я прождал более часа.

Сидя в баре, я раздумывал, стоит ли мне заказать еще одну кружку пива или перейти на скотч, как вдруг кто-то остановился возле моего столика. Высокий силач с лицом словно высеченным из гранита.

– Вы Уилер? – спросил он.

– Он самый, – ответил я.

Он неторопливо уселся напротив меня, его явно враждебный взгляд был устремлен на мою физиономию: он изучал ее очень внимательно, даже не пытаясь скрыть неприязни.

– Вы хотите что-нибудь выпить, мистер?.. – спросил я, когда проверка закончилась.

– Нет! И мы не станем упоминать никаких имен. Этого я не хочу. Я бы не пришел сюда, если бы Хэнк Уильямс не объяснил мне, почему вы сунули нос в дело, которое вас не касается. Но Хэнк считает, что вам можно доверять. – Он слегка понизил голос. – Надеюсь, что он прав… в ваших же интересах.

– Он прав, – кивнул я.

– Да-а. – Он медленно провел по губам тыльной стороной руки. – Знаете что? Тут довольно жарко. Возможно, я передумаю и выпью пива.

Я сам сходил за двумя кружками пива и принес их в кабинку. Он не спеша опустошил свою, затем еще с полминуты вглядывался в меня, словно изучая.

– Вот как это было, – заговорил он без всякого предупреждения. – За неделю, может быть, дней за восемь до того, как нашли эту отрубленную голову, мы с женой поехали навестить наших друзей, которые тоже живут в Вэлли мили за три от нас. Выехали после обеда, около восьми. Две наши девочки остались дома. Старшей тогда исполнилось шестнадцать, вторая на два года младше. В то время никто не задумывался над тем, можно ли оставлять детей без присмотра в Вэлли, самым серьезным преступлением был один-единственный случай, когда мальчишки взяли без спроса чей-то пикапчик и уехали на нем за две мили покататься.

Его глаза потемнели.

– Ох да, в доме имелись кое-какие деньги, около трехсот долларов. Покупатель заплатил мне днем, было уже поздно идти в банк. Когда мы приехали к друзьям, жена обнаружила, что позабыла дома наши подарки, ну и, конечно, расстроилась. Мы пропустили пару стаканчиков, и я вижу, что жене все не в радость, раз она не может вручить все, что покупала с любовью. Ну я и сказал, что съезжу домой и очень скоро вернусь. Я поехал на своем пикапе, а у меня в нем лежала моя двустволка. За несколько дней до этого мы ездили поохотиться на уток, только нам не повезло.

Неожиданно он глубоко вздохнул и продолжал:

– Я припарковал машину и был уже на полдороге к двери, когда из дома до меня донесся крик младшей дочки. Знаете, до этого мне ни разу не доводилось слышать ничего подобного. Как будто она была чем-то до смерти напугана.

Глаза у него стали холодными как лед, он, как мне показалось, будто всматривался во что-то у меня над головой.

– Я сразу понял, что случилось что-то страшное, схватил двустволку и горсть патронов, на бегу зарядил ее и ворвался в дом как раз в тот момент, когда они удирали через заднюю дверь. Одежда с девочек была сорвана и разбросана по всему полу. Обе девочки находились в нашей спальне, их привязали одну рядом с другой на нашей кровати. Не знаю, что подумали вы, но это было гораздо хуже. Я не стал задерживаться, чтобы их освободить. Понимал, что опоздал и не уберег их от беды. И все это случилось в то время, когда я сидел и выпивал за столом за три мили от дома! Но я решил, что если не терять времени, у меня еще есть возможность догнать этих подонков. Я знал каждый дюйм в наших местах по всей долине и не думал, что эти выродки – жители наших мест. Раньше я очень много охотился, теперь я этим больше не занимаюсь. Вы понимаете, что я умею двигаться очень быстро и совершенно бесшумно. И мне не потребовалось много времени, чтобы догнать мерзавцев. Было слышно, как они разговаривали и смеялись. Мне не терпелось их убить, я просто задыхался от ненависти. Наверное, следовало обождать еще секунд десять, чтобы успокоиться, но я бросился к ним как ненормальный, и это дало им шанс. Мне-то хотелось выстрелить в упор каждому из них в брюхо, а потом оставить подыхать без помощи. Но сделать это мне не удалось.

В его голосе звучало нескрываемое сожаление.

– Они были гораздо моложе меня и умели быстро бегать, поэтому я был вынужден остановиться и посмотреть, чего я смогу добиться с помощью двустволки. Одному из них я угодил в ногу, он заорал и побежал, хромая, прочь от своего напарника.

Незнакомец допил кружку и обтер лоб ладонью.

– Здесь и правда очень жарко… Ну, значит, у второго сдали нервы, он остановился с поднятыми руками и орал без остановки: «Не стреляйте! Не стреляйте!» Я велел ему повернуться и идти назад, ко мне. Когда он был уже футах в шести, я выстрелил. Хотел попасть ему в живот, но от волнения у меня дрогнула рука, и я попал ему в грудь. Он упал на землю и больше не шевелился. К этому времени первый уже исчез, поэтому я повернулся и зашагал домой.

– Вы узнали кого-нибудь из этих двоих?

– Того, кому я попал в ногу… это его голову нашли примерно через восемь дней.

– Ну а второй?

– Он показался мне знакомым, но я решил, что ухлопал его, и мне было совершенно безразлично, кто он такой.

– Вполне вас понимаю.

– За следующие несколько недель никто из жителей Вэлли не обращался за медицинской помощью по поводу огнестрельного ранения. Я это точно знаю, потому что справлялся у врачей.

Он перегнулся через стол, приблизив ко мне лицо.

– Вплоть до нынешнего утра, мистер, эта история была известна всего шестерым: мне, моей жене, двум девочкам, доктору и Хэнку Уильямсу. Вот почему, когда Хэнк пришел и сказал, что доверяет вам, я решился на встречу с вами.

– Вы знаете, кто я такой? – спросил я.

– Конечно, лейтенант полиции… Какая разница?

– Вы не испугались риска. – Я одобрительно кивнул. – Я высоко ценю вашу помощь. Ваши сведения помогли заполнить многие пустые места в том деле, которым я занимаюсь.

– О’кей, – сказал он, – ну, я пошел. Меня ждет работа.

– Разумеется… Как ваши девочки, надеюсь, теперь все хорошо?

– Замечательно. Старшая уже замужем, младшая заканчивает школу, отлично учится.

– Рад это слышать.

– Нам с женой нравится их отношение к своим обязанностям, в этом они следуют нашему примеру. – Он поднялся из-за стола. – Полагаю, мы больше никогда не встретимся?

– Почему же, может, когда-нибудь вы и встретитесь со мной, – сказал я очень серьезно, – но я-то вас не узнаю. У меня отвратительная память на лица, верите ли, через пять минут ваше лицо будет мною забыто… навсегда.

– Именно так я и подумал… – У него в голосе впервые за весь наш разговор прозвучало дружелюбие. Так, самую малость. – Вам следует обзавестись очками, мистер.

После этих слов он ушел.

Глава 10

Я возвратился в город примерно в половине четвертого, поставил машину неподалеку от отеля «Пайне» и немного посидел за рулем, обдумывая план дальнейших действий. Достаточно долго, чтобы прийти к заключению, что заниматься данным делом все же стоит, и недостаточно долго, чтобы передумать заниматься им. Было бы роковой ошибкой начать нервничать и метаться из стороны в сторону. Потому что тогда очень скоро я оказался бы в больнице по соседству с Чарли Кацем, вырезал бы из бумаги кукол и называл бы каждую из них Иоанном Крестителем.

Я не стал останавливаться у стола дежурного клерка, а сразу поднялся на девятнадцатый этаж. Если они не выдержали срока и приступили к военным действиям, что ж, тем хуже для меня, придется найти какое-нибудь тихое местечко и перерезать себе горло.

После того как я трижды постучался очень громко в дверь номера 1901, она наконец отворилась, и Джорджи поглядела на меня затуманенными от сна глазами.

– Габриель на месте? – спросил я.

– Да-а, – протянула она, громко зевнула во весь рот, и я мог бы побожиться, что ее нейлоновая пижама ойкнула от ужаса. – Но он спит, – пояснила она, – мы легли очень поздно, почти под утро…

– Я сейчас зайду к Эду, а вы разбудите-ка Гейба. Объясните ему, что это очень важно, пусть он сразу идет в номер Эда. Понятно?

– Да, конечно. – Она пригладила пальцами взъерошенные волосы. – Ох, могу поспорить, что у меня ужасный вид!

– Вы потрясающе выглядите! – солгал я, не моргнув глазом. – Настоящая куколка, Джорджи. Если бы Габриеля не было дома, я бы сказал – черт с ним и сразу бы прыгнул рядом с вами в кроватку.

Она восторженно захихикала.

– Я передам Гейбу все, что вы говорите!

– Неужели вы способны наябедничать на парня только потому, что он без ума от такой сногсшибательной особы, как вы? – сказал я, сам удивляясь, откуда это я выкопал такие словечки; по всей вероятности, из какого-нибудь стародавнего телешоу, когда показывали фильмы с Уоллесом Бири.

– Хорошо, – произнесла она кокетливо, одной рукой убирая прядь волос, упавшую на глаза. – Ради вас, дамский угодник, я промолчу.

– Спасибо, Джорджи, – расплылся я в идиотской улыбке. – Только не забудьте: вам предстоит незамедлительно вытащить Габриеля из постели.

– Не волнуйтесь, он явится через несколько секунд. Как мне сказать, кто велел его разбудить?

– Я, – коротко ответил я.

– Ах да-а! – Она снова захихикала. – Какая же я глупая, в самом деле!

Она послала мне воздушный поцелуй, обильно сдобренный запахом винного перегара, но я предусмотрительно задержал дыхание, пока за ней не закрылась дверь.

Я поднял было руку, чтобы постучать в дверь Дюпрэ, когда дверь номера Габриеля вновь отворилась и из нее показалась взволнованная физиономия чем-то встревоженной Джорджи. При виде меня она заулыбалась и заговорила пронзительным шепотом:

– Эй, поклонник!

Она часто-часто заморгала ресницами, что было недопустимой ошибкой с ее стороны, потому что с них посыпалась на щеки сухая тушь.

– Да-а? – отозвался я.

– Как вас зовут?

Я прикрыл глаза, чтобы она не прочитала в них лютой злобы, потом сообщил ей.

– Ох, вот это да!

Улыбка медленно сползла с ее физиономии, сменившись выражением крайнего негодования.

– Слушайте, да вы же тот самый коп?.. И еще болтаете, что хотели бы со мной переспать!

– А вы бы не согласились лечь в постель с копом? – поинтересовался я.

– Нет! – Ее голос донесся уже из-за двери.

Я успел стукнуть всего разок, как послышался голос Дюпрэ:

– Входите!

Я отворил дверь и вошел к нему в номер. Он сидел на том же самом месте, что и накануне.

– Лейтенант Уилер? – спросил он, улыбаясь. – Официальный визит?

– Как вы узнали, что это я?

– Я достаточно часто слышал ваши шаги, чтобы запомнить их индивидуальные особенности… Садитесь, если вы пришли не на секунду, лейтенант.

– Джорджи поднимает с постели Габриеля, так что он явится сюда, как только ей удастся это сделать, – объяснил я. – Мне хотелось бы потолковать с вами обоими. Это важно.

– Думаю, у них уйдет на это минут пятнадцать. Гейб просыпается полным страсти, – пояснил он с легким смешком.

Габриель и в самом деле появился примерно через четверть часа, но мне-то казалось, что времени прошло гораздо больше. Глядя на него, нельзя было сказать, что его переполняет радость жизни.

– Что стряслось такого важного, что вам понадобилось вытаскивать меня из постели прямо среди ночи? – недовольно заворчал он.

– Я хочу заключить с вами сделку, – сказал я.

На какое-то мгновение его глаза приобрели удивленное выражение. Потом он пожал плечами и закурил сигарету.

– Какого рода сделку?

– Я могу призвать к ответственности Самнеров хоть сейчас, – заговорил я, – но сначала мне надо побывать в одном-двух местах, а в данный момент я не могу легально туда попасть. Вот почему мне требуется ваша помощь.

– Ну а нам какая от этого польза? – пожал плечами Габриель.

– Тело Тино, – ответил я и увидел, как он замер. – Чувство удовлетворения при виде Самнеров, направляющихся в газовую камеру. И никакого напряжения.

Дюпрэ на секунду повернул голову в мою сторону.

– Говорите, вы предварительно должны нелегально проникнуть в одно-два места? Что же это за места и где они находятся, лейтенант?

– Дом Самнеров в Вэлли и фамильный склеп за ним.

– Именно там находится тело Тино? – быстро спросил Габриель.

– Да, я так думаю, практически уверен в этом. У меня уйдет целая неделя, чтобы получить у начальства официальный ордер на обыск, и все станет известно Криспину Самнеру. Этого нельзя допустить.

– В данный момент в доме находится только он и его жена, – заговорил Дюпрэ. – Девушка, Чарити, уехала несколько дней назад. Мне думается, Гейбу хотелось бы, чтобы и она тоже там была?

– Да-а, – медленно протянул Габриель, – мне она тоже нужна.

– Я привезу ее с собой, – согласился я.

– Раз вы так говорите, я хочу быть джентльменом и поверить вам на слово, – вежливо произнес Габриель, – но если ее там не будет?

– Сделка не состоится, – равнодушно ответил я. – Нет девушки – значит, вы одни поедете в Вэлли. Возможно, вам удастся частично выполнить то, что вы задумали, это ваше дело.

– Мне кажется, это звучит разумно, Гейб, – сказал Дюпрэ. – Когда же?

– Сегодня вечером. Как я понимаю, Криспин Самнер уже нервничает. Я не хочу предоставлять ему возможность отправиться в этот склеп до нас.

– За нами установлена слежка днем и ночью, – сообщил Дюпрэ.

– Идея шерифа, – пожал я плечами. – Я немедленно постараюсь ликвидировать это распоряжение.

Телефонистка на коммутаторе отеля соединила меня с офисом капитана Паркера. Узнав, кто с ним разговаривает, капитан сразу утратил свою любезность, так как он предпочитает более покладистых копов, которые уважительно слушают его дурацкие распоряжения, а именно таковыми они по большей части и бывают. Я сказал ему, что звоню по распоряжению шерифа, который желает, чтобы немедленно была прекращена слежка за Мартинелли и Дюпрэ, как минимум до завтрашнего утра. Я вежливо поблагодарил капитана от имени шерифа, так что под конец он только что не мурлыкал.

– Хорошо, – сказал Габриель, – этот фамильный склеп, вы его сами видели?

– Он оборудован тяжелой бронзовой дверью со сложным замком, какие делают в сейфах. – Я мельком посмотрел на Габриеля. – Я не думаю, что вам будет трудно заставить его отворить склеп для нас?

– Это можно сделать без особых хлопот.

– Каким образом мы войдем в дом, не возбудив у него подозрений? – поинтересовался практичный Дюпрэ. – Короткий телефонный звонок – и все будет кончено.

– Сестра, Чарити, – сказал я. – Лично я рассчитываю на нее, даже если вы не слишком уверены. Я заставлю ее позвонить ему и предупредить, что она возвращается домой. У нее большая машина, в ней мы поместимся все трое и даже можем спрятаться, когда Чарити будет въезжать в ворота.

– А сестра сделает это? – спросил Габриель. – Когда она увидит нас с Эдом, то может заподозрить неладное.

– Думаю, все будет в порядке. Она мне доверяет, – скромно ответил я.

– Может, лейтенант не хочет, чтобы его засекли, а, Эд? – с усмешкой произнес Габриель.

– Вы подъезжаете в Вэлли самостоятельно и останавливаетесь в любом месте на шоссе. Мы наверняка увидим вас, это не такое обширное место, чтобы там можно было затеряться. Мы останавливаемся и сажаем вас к себе в машину. Скажем, в девять?

– Годится, – кивнул Габриель. – Значит, я могу еще немного поспать.

– Сколько еще офицеров будет там, кроме вас, лейтенант? – спросил Дюпрэ.

– Я не люблю ни с кем делиться славой.

– Понимаю ваши чувства. – Он хохотнул. – Итак, мы договорились, есть что-нибудь еще?

– Лично у меня все, – ответил я.

– У меня небольшой вопрос, лейтенант, – с нескрываемым любопытством обратился ко мне Габриель. – Насколько я понимаю, мы намерены проникнуть в склеп и поискать там кое-что, вы же постараетесь нас прикрыть. Для провинциального копа вы берете на себя очень много… Что заставляет вас прибегать к нашей помощи?

– Комбинация, – пояснил я непринужденно, – таким образом значительно уравниваются шансы. Я могу рискнуть играть против любого из вас в отдельности, но сразу против двоих… – Я медленно покачал головой.

Габриель громко расхохотался.

– Знаешь что, Эд? Этот парень мог бы пойти далеко, если бы он занимался стоящим делом.

Я появился в полицейском управлении уже после шести, но нужный мне человек был из тех гениальных безумцев, которые не считаются со временем и убеждены, что часы изобретены только для того, чтобы нарушать унылую монотонность стен. Когда я вошел в его лабораторию, он согнулся над микроскопом, так что мне пришлось практически крикнуть ему в самое ухо.

– Ах это ты, Эл! – Он заулыбался во весь рот. – Твой шериф в конце концов закончил дело и отправил тебя домой?

– Еще нет, Мак. Но, возможно, это случится завтра. Я пришел просить тебя об одной услуге, хотя нет, даже о двух. Причем живенько и, разумеется, неофициально.

– О чем, например?

– О кое-каких хитроумных приспособлениях. Например, авторучке, которая стреляет водой. Знаешь такие?

– Это ты получишь.

– Прекрасно. Вторая просьба посложнее. Мне требуется намагниченный тридцать восьмой, Мак, который липнет снизу к щитку автомашины, заряженный, естественно.

– Ни то, ни другое не является проблемой, – ответил Мак, мрачно улыбаясь, – за исключением того, что ты не хочешь расписываться за оружие?

– Да, не хочу.

– У тебя, конечно, есть на то свои причины, надо думать… – Он пожал плечами. – В таком случае я сам распишусь за пистолет, и, будем надеяться, никто не прочтет мою подпись и не станет ломать себе голову, какого черта я вздумал по ночам таскать к себе домой оружие.

– Мак, ты замечательный парень, и нельзя ли мне все это получить незамедлительно, потому что я безнадежно вышел из графика, а мне еще надо позвонить шерифу, что я иду по горячему следу в Вэлли.

– Эл Уилер, – сказал он печально, – какой бы из тебя получился первоклассный фокусник!

Глава 11

Я скосил глаза на профиль Чарити, который вполне – заслуживал того, но в данный момент меня интересовала только ее реакция.

– Мне кажется, я сошла с ума, – мрачно заявила она. – Подумать только, как я разрешила тебе втянуть меня в эту авантюру! Позвонить моему зануде братцу, как будто я блудная дочь, которая возвращается под родительский кров! Спрятать тебя и еще каких-то двух типов, которых мы подберем по дороге в Вэлли, так, чтобы мы все могли одновременно проникнуть в дом!

И все это я делаю на основании всего какой-то пары оргий!

Я глянул на часы: они показывали немногим больше половины восьмого.

– Сверни с дороги в сторону чуть дальше, беби. У нас еще много времени. Давай потолкуем.

– Знаешь, впервые слышу столь оригинальный предлог для того, чтобы свернуть в сторону в таком пустынном месте!

«Континенталь» что-то проворчал, поднимая колесами траву на обочине, Чарити выключила мотор.

– Ладно.

Ее пальцы по-прежнему крепко держались за руль.

– Я слушаю.

– Теперь, когда мне известна большая часть истории, беби, – начал я, – могу догадаться о недостающих деталях. После того как отец выставил братца Барни из дома, тот где-то повстречался с Тино Мартинелли. Когда и где именно – не суть важно. Важно то, что они объединились и однажды ночью возвратились в Вэлли.

Чарити закрыла глаза.

– Неужели мне необходимо пережить все это сызнова?

– В течение пяти лет ты не могла от этого освободиться, – почти нежно напомнил я ей. – Еще одно, может быть, последнее воспоминание, возможно, станет своего рода избавлением…

– Ладно, – вздохнула она. – Они явились в дом и – ну, давай это опустим… Но отец возвратился, когда они собирались уходить, и всадил в них весь заряд из своей двустволки. Тино был ранен в ногу, Барни в грудь, так что они оба сели на мель в Вэлли. Барнаби вообще не мог передвигаться, тем более что они оба понимали, что если полиция их схватит, с ними все будет кончено. Пришлось Барни идти на поклон к отцу, умолять его предоставить им убежище. Разумеется, Илай Самнер не мог отказать в этой просьбе ни собственному сыну, ни его приятелю. Тино не нужно было скрываться, он был представлен больным гостем, прикованным к постели, но Барни сразу бы узнали слуги, так что его нужно было скрывать… Прятать в погребе, – тусклым голосом пояснила Чарити. – В течение одной ночи во мне проснулась безумная страсть фотографировать и проявлять собственные снимки. Поэтому дверь в погреб была постоянно заперта на ключ, который я держала у себя на тот случай, чтобы кто-то случайно не засветил мои пленки, войдя в погреб в неподходящий момент.

– Вы понимали, что полиция разыскивает по всей округе двух негодяев, подозреваемых в тяжком преступлении, поэтому не осмеливались пригласить к Барни врача, не так ли?

– Это было ужасно! – прошептала она. – Папе удалось раздобыть где-то наркотики, чтобы избавлять брата от болей, но мы понимали, что он умирает. Однажды вечером отец совсем уж было решился послать за доктором, но Тино просто осатанел, узнав об этом.

– После смерти тело Барни было положено в семейный склеп, – подхватил я. – А Тино поправился.

– Он строил планы дальнейшей жизни в качестве члена семейства Самнер, – горько продолжала она. – Выдайте меня, говорил Тино, и я выдам вашего мертвого сына, незаконно похороненного на заднем дворе. Может быть, не точно этими словами, но именно это было сказано. Ведь от благодарности до шантажа всего один шаг.

Она повернула голову к боковому окошечку машины.

– Отец и Криспин его ненавидели не только из-за того, кем он был, но и из-за той угрозы, которую он представлял для всей семьи Самнер. Тогда мне было восемнадцать лет, во мне жил дух противоречия, и потому, что они ненавидели Тино, я заставила себя его полюбить и через некоторое время даже в это поверила. Он меня привлекал своей грубой красотой и полным пренебрежением к моральным устоям, из-за чего, как мне казалось, он был способен добиться решительно всего, чего пожелает. – Она засмеялась. – Как ты понимаешь, Эд, в таком возрасте голова набита бредовыми идеями…

– Из-за чего же произошел взрыв? – спросил я.

– Из-за меня, – прошептала она. – Отец уехал в Сан-Франциско на пару недель к своим друзьям. Всем слугам был дан отпуск на неделю. В доме осталась одна только кухарка Эмили, которая после девяти вечера уходила к себе. На следующий день ночью Тино явился ко мне в комнату и забрался в мою постель. Сначала я была страшно напугана тем, что меня поймают. Но он насмешливо спросил, кого нам бояться, и засмеялся, когда я упомянула Криспина. Его уверенность передалась мне, и вскоре мы уже говорили нормальными голосами, громко смеясь.

Криспин действительно вскоре явился на выручку своей невинной сестрице и обнаружил, что она развлекается. Тино открыто презирал Криспина и получал удовольствие, постоянно изводя его. Он заявил, что Криспину лучше свыкнуться с этой мыслью, поскольку в будущем так будет постоянно. Тино подмигивал и усмехался все время, наблюдая, как мучается брат. Он не мог устоять перед соблазном растравить еще сильнее его рану, поэтому сказал, что ему не следует забывать, что когда он женится и приведет в дом новобрачную, Тино в качестве его нового брата вправе ожидать равных с ним супружеских прав. В то время Криспин как раз вознамерился просить руки Джессики, планируя длительный период помолвки. Как я полагаю, именно неожиданная перспектива кошмарного будущего, когда Тино с каждым днем будет становиться все более самонадеянным и наглым, толкнула Криспина на отчаянный шаг.

Чарити, не выдержав, тихонько заплакала.

– Не успел он выскочить из комнаты, как тут же возвратился назад с топором в руках. О Господи! Я как сейчас вижу: вот он стоит на пороге, глаза у него сверкают, как у безумца, один взмах топора – и голова Тино покатилась по полу!

Несколько секунд Чарити не могла справиться с рыданиями, а я безуспешно пытался ее успокоить. Постепенно она все же взяла себя в руки и даже закурила сигарету.

– Помню, я потеряла сознание, – продолжала девушка напряженным голосом. – А когда очнулась, увидела, что нахожусь в папиной комнате, дверь в которую заперта снаружи. Очевидно, меня перенес туда Криспин. Около девяти утра он явился туда с такими же безумными глазами, как и накануне, и заявил, что только нам двоим известна тайна, как он избавил семью от этого зла. Ну и дальше все в том же духе.

За ночь он проделал огромную работу. Все белье с моей постели было сожжено. Он соскоблил все пятна крови с пола. Не осталось ни малейших признаков того, что Тино вообще когда-либо существовал. Днем Криспин сообщил мне, что ходил куда-то очень далеко, в заросли кустарника, чтобы кое от чего отделаться; потом у него произошел временный провал памяти, потому что когда он пришел в себя уже после полудня, то находился в нескольких милях от того места, которое отлично запомнил. Меня совершенно не интересовало, от чего именно он пожелал избавиться в зарослях кустарника, пока я не увидела голову Тино, глядящую на меня со страниц газет.

– Он никогда не говорил тебе, что он сделал с телом Тино?

– Я его никогда об этом не спрашивала.

– Зарыл в склепе, разумеется, иначе бы его уже давно обнаружили. Он и в самом деле в тот вечер свихнулся, не так ли? Почему было не спрятать там же и голову?

Я живо представил себе, как брат Чарити блуждает среди густых зарослей кустарника с мешком, в котором лежит отрубленная человеческая голова, и эта картина, признаюсь, не доставила мне удовольствия.

– Что сказал ваш отец по возвращении домой, когда увидел, что Тино исчез? – спросил я Чарити.

– Ничего. Сомневаюсь, чтобы он хотел знать что-либо о нем: он опасался того, что может услышать от собственных детей. После смерти Барнаби, как мне кажется, отец совсем утратил интерес к жизни…

Я снова взглянул на часы и убедился, что у нас все еще остается порядочно времени.

– Почему бы нам не проехать дальше по дороге и не выпить по чашечке кофе или чего-нибудь покрепче?

– Нет, спасибо, Эл! – Она зябко повела плечами. – У тебя такой вид, будто ты олицетворяешь Суд Божий!

– Время исповеди кончилось, беби. Теперь внимательно выслушай меня и сама решай, стоит ли тебе идти на такой риск.

Я рассказал ей все: как заключил сделку с Габриелем и Дюпрэ, что именно они были теми людьми, которых мы должны были посадить в машину в Вэлли, как она сама стала участницей этой договоренности и как я превратил ее в подсадную утку, чтобы войти в дом, не поднимая тревоги.

Чарити с ужасом смотрела на меня широко открытыми глазами, но выслушала все до конца.

– А теперь давай прикинем наши шансы. У Криспина нет ни малейшей возможности выйти сухим из воды: если с ним не разделается Габриель, это сделает закон. Джессика в любом случае потеряет мужа, но помимо этого, как я считаю, ей практически ничто не угрожает. Габриель жаждет твоей смерти потому, что ты одна из оставшихся в живых Самнеров, которые находились в доме, когда был убит его драгоценный братец.

Я хочу, чтобы ты осталась жива. Ты мне просто необходима в качестве приманки, без тебя весь мой план лопнет как мыльный пузырь. Ну и я, естественно, хочу, чтобы Габриель и Дюпрэ достаточно скомпрометировали себя, тогда можно будет их упрятать за решетку на длительный срок.

Выбирай сама, беби. Ты можешь высадить меня из машины в любом месте, где тебе заблагорассудится, и без задержки возвратиться в Пайн-Сити. Или ты можешь сыграть роль приманки в Вэлли.

– Я… я не знаю, Эл.

– Ты рискуешь в равной мере и со мной, – рассудительно добавил я, – но я не отказываюсь снять груз с твоих великолепных загорелых плеч.

– Не надо так шутить, Эл!

– Я знаю, ты не имеешь никакого отношения к убийству Тино. Формально ты являешься косвенным соучастником преступления, укрывателем, но это же нелепо, если учесть, что у тебя практически не было выбора. К тому же тебе следует подумать о том, с чем ты можешь столкнуться теперь. До утра Криспин либо погибнет, либо окончательно помешается, таким образом, ты остаешься одна со стоящим за твоей спиной лейтенантом полиции, который будет следить за тем, чтобы все прошло без сучка без задоринки. То есть, если ты, разумеется, уцелеешь.

– Эл, беби! – воскликнула она с истерическим смехом. – Ну и хитрец же ты! Какая девушка может устоять перед такими солидными гарантиями?

– Вот и замечательно! – громко воскликнул я. – Только не забудь, когда Габриель и Дюпрэ сядут в Вэлли в машину, ты понятия не имеешь, кто они такие. Предположительно, это мои друзья.

– Не забуду, – вздрогнув, ответила она.

Я довольно долго шарил рукой под щитком, пока не нашел подходящее место, где намагниченный пистолет крепко пристал к металлу. И пока мы добирались до Мейн-стрит по Вэлли я снова и снова наставлял Чарити насчет этого пистолета и без конца репетировал с ней слова: «Пистолет снял с предохранителя», добиваясь от нее максимальной убедительности. Конечно, где-то в глубине души у меня таилось сомнение, как бы она не разнесла мне выстрелом голову при попытке спасти меня. Но кто не рискует, тот ничего и не добивается.

Но все прошло как по хронометру. Можно было подумать, что целый штаб оперативников работал в течение месяца над планом данной операции. Габриель и Дюпрэ сели сзади в машину, когда мы остановились на Мейн-стрит. А когда мы достигли первого дома поселка, мы все трое уселись на пол и ехали согнувшись до того момента, когда Чарити припарковалась возле парадного крыльца. Ее вышли встретить Джессика и Криспин, ну а ретироваться в дом их заставил пистолет Габриеля. Уже через пять минут мы все сбились тесной группой в гостиной, впрочем, такое единодушие не означало, что мы чувствовали себя уютно.

– Тщательное планирование и скоординированные действия упростили операцию, – довольным голосом изрек Габриель. – Вы все прекрасно провернули, лейтенант. Как вы представляете дальнейшие наши шаги, мои и Эда?

– Лейтенант! – заговорила каким-то придушенным голосом Джессика Самнер. – Что здесь творится? Или все посходили с ума? Вроде бы вы должны отвечать за порядок? Не понимаю, каким образом…

– Почему бы нам не запереть миссис Самнер в одной из комнат? – обратился я к Габриелю.

– Правильно. Я сам займусь этим.

Джессику увели, она продолжала громко возмущаться: либо это чья-то идиотская шутка, либо произошла совершенно немыслимая ошибка.