Текст книги "Том 26. Вояж на Гавайи"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 11 (всего у книги 28 страниц)

Глава 6

Я сидел за рулем, и он приказывал, куда ехать.

– Послушай, Манни, – осторожно начал я, не желая его нервировать, пока он дружески держит револьвер у моего затылка, – клянусь, я здесь ни при чем!

– Может быть, губернатор?

– Я условился встретиться с горничной Ирен Манделл в десять вечера у себя на квартире. У нее был мой ключ…

– Валяй, не стесняйся, – заметил Манни. – Я не люблю затыкать рот парням, если им хочется поговорить.

– Когда я вошел, она была мертва. Кто-то всадил ей пять пуль прямо в грудь. Я подумал, что это твоя работа.

Странный звук раздался позади меня, и только через несколько секунд я понял, что он смеется.

– Я, мастер своего дела, и пять слив? У тебя хорошее чувство юмора! Давно я так не веселился!

– Я только что порвал со своим клиентом, так что у тебя нет причин убивать меня.

– Хочешь растрогать меня, дружок? – Из его голоса исчезли нотки добродушия. – У тебя маленькие дети, а у жены больное сердце?..

– У меня есть кое-какие сведения, которые заинтересуют твоего патрона. Но если ты меня ликвидируешь, он их никогда не получит.

Он ничего не сказал, видимо, обдумывал мои слова.

– Даже не знаю, Бойд, – произнес он наконец. – Мне приказано ликвидировать тебя. Хорош я буду, если доставлю тебя к Лy, а ты начнешь молоть чепуху. Мне нужно думать о своей репутации!

– Лу будет слушать во все уши, как только я начну говорить, – уверял я его. – Я гарантирую тебе это!

– О’кей! – сказал он, на этот раз без колебаний. – Но если ты, дружок, надуваешь меня, могу тебе обещать одно: это будет так долго и так мучительно, что смерть покажется желанным исходом.

– Что я люблю в тебе, Манни, – сказал я, – так это твое доброе сердце.

– Поворот, – прошептал он. – Мы едем к Лy.

Над дверью светилась голубая неоновая вывеска «У Майка». Когда мы вошли, внутри царил голубой полумрак. Тяжело дыша в затылок, Карч подвел меня к какой-то двери, за которой оказался узкий длинный коридор. Пройдя по нему и поднявшись еще на два этажа, мы снова остановились перед дверью.

Манни нажал кнопку звонка, дверь почти мгновенно открылась. Тип с плоской рожей и пытливыми глазами холодно уставился на меня. Я почувствовал себя в роли быка, которого привели на заклание.

– Все в порядке, Джонни, – заверил его Карч. – Надо повидать Лу.

Подонок открыл дверь пошире и отошел в сторону, пропуская нас. Мои ноги утопали в ковре, и я зажмурил глаза, ослепленный гигантским баром, сверкающим при свете ламп.

Повернувшись к нам спиной, на табурете сидела блондинка, обтянутая в золотистое шелковое платье, разрез которого шел практически до ягодиц. Она повернула голову, и я увидел довольно невыразительное лицо.

За стойкой негр в шикарном смокинге и рубашке с кружевным жабо о чем-то болтал с блондинкой, но, увидев нас, тут же убрал улыбку с лица.

– Он хочет с тобой поговорить, Лу, – заискивающе сказал Карч. – Извини, я подумал, что мы ничего не потеряем, кроме времени.

Лу задумчиво посмотрел на меня.

– Иди-ка прогуляйся, Перл, – обратился он к блондинке.

– Скажи, пожалуйста! – запротестовала та пронзительным голосом. – Он меня прогоняет!

– У меня работа, – терпеливо объяснил он. – Пусть Джонни проводит тебя в бар и угостит стаканчиком. Вернешься через полчаса.

– Мне казалось, у тебя есть кабинет для всяких дел, – недовольно ответила она.

– Перл, курочка моя! – На его лице снова появилась сердечная улыбка. – Ты хочешь, чтобы я выбил тебе один или два зуба, да еще в присутствии гостя?

Блондинка спорхнула с табурета и почти бегом припустилась из комнаты. Я понял, что здесь все имеют свои маленькие привилегии, и мне стало очень неуютно в этом обществе. Когда дверь за блондинкой закрылась, я оказался перед грустной действительностью – Кестлером и Манни Карчем. Влип, что и говорить!

Кестлер наполнил свой бокал какой-то жидкостью, похоже, сухим мартини.

– Вижу, ты здорово поработал, чтобы убедить Манни привести тебя сюда. Но здесь придется попотеть еще больше. Для меня ты уже мертв, а я ненавижу менять свои решения, не то начнут, в конце концов, говорить, что Лу Кестлер выживает из ума.

…Когда я закончил свой рассказ, Кестлер, казалось, не проявил особой заинтересованности.

– Манни ведь предупредил тебя, – почти с горечью сказал он. – Я дал тебе две тысячи, а ты… ты просто плюнул мне в лицо!

– А девочка, которую убили в моей собственной квартире, разве это хорошая реклама для моей репутации? – возразил я. – Если я буду бросать расследование при первой угрозе, мне придется искать другую работу.

– Чего ты опасался? – тихим голосом спросил Кестлер.

– Мне нужно было позаботиться о лицензии. Когда в моей квартире происходит убийство, что я мог сделать другого, как не объяснить копам ситуацию?

– Ты говорил им о Манни?

– Ни в коем случае, – ответил я намеренно дрогнувшим голосом.

Кестлер закрыл глаза, потирая пальцами нос.

– Чего ты хочешь? – резко спросил он.

– Продолжать жить. Я не требователен. Этого будет достаточно.

– Так. И за три сотни метров отсюда изменишь свои планы? Чего ты хочешь еще, Бойд?

– Я хочу знать, кто убил Дженни Шау и почему.

– Согласен.

Он допил свой мартини, потом снова наполнил стакан, но уровень жидкости в шейкере почти не понизился. Мне хотелось бы знать, это его порция на ночь или он заготовил себе мартини на целую неделю?

– У тебя есть один козырь, – холодно проговорил он. – Так как ты уже сказал копам о Манни, будет немного стеснительным, если утром обнаружат твой труп. Итак, ты свободен. Но не тяни слишком сильно за веревку, Бойд. Манни – это артист. Он может сделать свое дело пятьюдесятью пятью различными способами, двадцать из которых – несчастные случаи.

– Я предлагаю торг, Лу, – сказал я. – Если Манни не убивал горничную, тебя должно интересовать, кто это сделал. Найми меня, и я его найду.

Сзади раздался резкий смех Карча, а Кестлер ошеломленно посмотрел на меня.

– Ты уже выдал мне две тысячи монет, – продолжал я. – И дашь еще три тысячи, если я найду убийцу. Что ты на это скажешь?

– Для парня, который должен быть уже мертв, ты неплохо шутишь, Бойд, – медленно ответил Кестлер.

– Если я найду убийцу Дженни Шау за три тысячи, то это просто ничего!

– Да, – согласился он, – но есть одна маленькая деталь. У тебя слишком большая пасть, Бойд, и ты слишком широко раскрываешь ее перед копами.

– Я исправлюсь, как только ты станешь моим клиентом, – возразил я. – За три тысячи долларов у тебя будут все преимущества!

– Это моя ошибка, босс, – вмешался Карч с горечью в голосе. – Если бы я сразу его уничтожил, у нас не было бы проблем!

– Никаких проблем! – заверил его Кестлер. – Ты правильно сделал, что привез сюда Бойда. Все идет хорошо. – Он внезапно повернулся ко мне. – По рукам, Бойд! Три тысячи монет, когда достанешь товар!

– Отлично, – сказал я, – теперь я могу уйти?

– Иди! Но помни, Бойд, я могу снова возобновить контракт с Манни.

– Разумеется, твое право. Мы с Манни настоящие друзья, не правда ли, Манни?

– Да, настоящие друзья, – подтвердил Манни. – Если так будет продолжаться, то мне придется поплакать над твоей могилой, мой мальчик.

Было немногим больше двух часов, когда я вернулся к себе. Не успел я сделать и двух глотков, чтобы промочить основательно пересохшее горло, как в дверь позвонили.

Прежде чем открыть, я достал из ящика комода «Мастерпис-38», хотя ничто не указывало на то, что Кестлер мог опять изменить свое решение.

Но мне все-таки пришлось удивиться. Правда, это было приятное удивление при виде Марии Сунг в огромном меховом манто. Только кончик носа и блестящие сапфировые глаза виднелись над воротником.

– Могу я войти? – робко спросила она.

– Что за вопрос? – Я широко распахнул дверь.

Мария прошла в гостиную и села на диван.

– Я хотела бы что-нибудь выпить, Дэнни, если можно, – совсем тихо проговорила она.

– Что бы вы хотели?

– Безразлично, лишь бы побольше.

Я щедро налил коньяку в бокал и поднес ей.

– У вас измученный вид.

Она слабо улыбнулась и, прежде чем ответить, сделала большой глоток.

– Я вам верю. У вас есть сигарета?

– Конечно. – Я протянул ей сигарету и зажег спичку. – Хотел бы думать, что мой профиль, наконец, подействовал на вас, но боюсь, вы пришли по другому поводу.

Она допила коньяк и протянула мне бокал.

– Еще, Дэнни, пожалуйста.

Я взял бутылку, наполнил бокал и передал ей, заметив, что у нее немного дрожали руки.

– Я видел закоренелых пьяниц, – сказал я, – но вы первая персона, которая начинает напиваться на рассвете. Может быть, вы также страдаете бессонницей?

– Произошла катастрофа, – сказала она с полуулыбкой на дрожащих губах. – Лейтенант появился до того, как он пришел в себя. Некоторое время все шло хорошо, и я подумала, что он взял себя в руки. Но когда лейтенант ушел, все сразу изменилось…

– Он снова стал грубым?

– Он всегда был грубым, – ответила она. – На этот раз была другая песня: я его предала и должна убираться ко всем чертям.

– Значит, он выкинул вас?

– Выкинул прочь! – выкрикнула она. – Мистер Фрэнсис Харлингфорд больше не нуждается в услугах секретарши и любовницы. Нет, я не могу сказать, что он вел себя нечестно, Дэнни. Он оставил себе все, за что заплатил из своего кармана: квартиру, мебель, мою одежду… Это манто, – она невольно пожала плечами под его тяжестью, – оно мое, и он позволил мне сохранить его. Между нами говоря, это имитация под норку, оно у меня было до знакомства с Фрэнсисом.

– Только манто? – изумленно спросил я.

– И то, что надето под манто.

Она медленно сняла манто. На ней были лишь трусики да кружевной лифчик. На правом плече красовалась отвратительная ссадина.

– Он был не очень корректен, не так ли, Дэнни? – спросила она слабым голосом.

– Это не шутка? – недоверчиво спросил я. – Он выбросил вас на улицу, в глухую ночь, одетой лишь в эти штучки и манто?

– Вы медленно соображаете, мистер Бойд. – Она попыталась улыбнуться, но без успеха. – Я ведь сказала уже, что произошло. Я не знала, куда мне пойти. Потом решила, что у меня есть выбор: или выспаться, в Центральном парке, или сдаться на вашу милость!

– И вы предпочли меня кусту?

– Ну да, – просто ответила она. – Поймите, я не прошу милостыни. Ведь вы сказали, что я у вас всегда буду желанной гостьей, не так ли? Я готова заплатить обычную плату и даже приготовить вам утром завтрак. Разве это не разумное предложение?

– Даже великодушное! А теперь наденьте манто и немного расслабьтесь, пока я налью вам еще. Или вы хотите кофе?

Ее нижняя губа задрожала.

– Вы… вы не хотите меня?

Я разом охватил ее взглядом: утонченно красивое лицо со слегка выступающими скулами, полные губы, изумительное тело, длинные ноги, небольшая грудь, гармоничная линия бедер, ясно обрисовывающихся под легким белым шелком…

– Я до такой степени хочу вас, моя прелесть, что это причиняет мне боль. Но разговор о ночлеге и завтраке охладил меня. Вы все это можете получить бесплатно.

Глаза Марии расширились. Она сделала несколько шагов и упала мне на руки. Я подхватил ее, прижал к себе, и мои пальцы почувствовали шелковистость ее кожи.

Она спрятала лицо на моем плече.

– Люби меня, Дэнни, – с чувством шептала она. – Люби, потому что я нуждаюсь в этом, потому что я прошу тебя об этом!

Ее тело все крепче и крепче прижималось к моему. Не стоило сопротивляться голоду, который охватил ее…

Глава 7

Около половины десятого утра я позвонил в свою контору и с удовольствием услышал свежий голосок Фрэн.

– Я хочу, чтобы вы немедленно пришли ко мне и принесли кое-какие носильные вещи, – сказал я.

– Какая замечательная мысль! – заинтересованно воскликнула Фрэн. – Еще одна фантазия из тысячи и одной ночи, мой маленький Дэнни?

– Я говорю серьезно. Это слишком длинная история, чтобы рассказывать ее по телефону. Да вы, вероятно, и не поверили бы. У меня находится молодая женщина, которой нужна одежда. Все, чем она в настоящий момент располагает, – это белье и меховое манто.

– Я полагаю, глупо спрашивать, откуда у нее меховое манто, – проворковала Фрэн. – Это норка?

– Ей нужно платье, чулки, словом, вы сами должны понимать, что ей нужно, – с яростью ответил я. – И перестаньте думать то, что вы думаете… Вы ошибаетесь!

– Но я ничего не думала, – терпеливо возразила она. – Какого она роста?

– Ваши вещи должны ей подойти. И сделайте это как можно скорее!

– Рассчитывайте на меня, патрон, – с энтузиазмом бросила Фрэн. – Я слишком заинтригована!

Я повесил трубку и заметил улыбку на лице Марии.

– У вас неприятности? – с невинным видом спросила она.

– Ничего серьезного.

Мой шелковый халат был ей очень велик, но выглядел на ней гораздо симпатичнее, чем на мне. Атмосфера была уютной, даже интимной. Мария подливала мне кофе и предлагала отлично приготовленный бекон.

Покончив с завтраком, мы закурили, и я наконец решился задать ей вопрос:

– Итак, что же вы собираетесь делать?

– Даже не знаю, – честно ответила Мария. – Издательство Харлингфорда должно выплатить мне жалованье. Получу чек и займусь поисками квартиры.

– В этом нет никакой срочности, дорогая, – с живостью проговорил я. – Вы можете здесь жить до тех пор, пока не найдете что-нибудь подходящее.

– Вы очень милы, Дэнни. – Она улыбнулась. – Но мне необходимо некоторое время пожить одной, и не потому вовсе, что вы не были очаровательны сегодня ночью, просто воспоминания о Фрэнке еще очень свежи в моей памяти.

– Согласен, – сказал я, скрепя сердце. – А если Фрэнсис не даст вам компенсацию сразу?

– Не беспокойтесь об этом, – ответила она. – У меня солидный счет в банке.

– Тогда вот что, позвольте мне сходить за вашим чеком. Бесплатная услуга.

– Вы в самом деле хотите этого?

– Мне нужен предлог, чтобы посетить издательство Харлингфорда. Кстати, зачем он решил начать розыск Ирен Манделл?

Она медленно покачала головой:

– К сожалению, не имею ни малейшего понятия.

– У него для этого должна быть основательная причина. Что могло связывать его с Ирен Манделл?

– Я с ним знакома всего год, – медленно проговорила Мария. – Ему понадобилось два месяца, чтобы устроить меня на квартиру, дома у него я была раза два, не больше.

– Где он живет?

– Лонг-Айленд. Живет один с прислугой. Время от времени устраивает приемы, и большинство приглашенных остаются на уик-энд.

Раздался резкий звонок.

– Извините, это, должно быть, Фрэн.

Я отправился открывать. В квартире появилась Фрэн с любопытством во взоре и чемоданом в руках. Я еще закрывал дверь, а она уже рассматривала Марию так, как умеют это делать лишь женщины.

– Фрэн, – заявил я, подходя, – представляю вам Марию Сунг. Мария, это Фрэн Джордан, мой секретарь.

– Платье может быть немного велико, – критически заявила Фрэн, – но думаю, что оно все же пригодится.

– Вы очень любезны, – проговорила Мария своим нежным музыкальным голосом. – Дэнни, вы никогда мне не говорили, что ваша секретарша такая очаровательная.

– Существует масса вещей, которые он тщательно скрывает от девушек, – ответила Фрэн с легкой улыбкой. – Могу я задать вам только один вопрос?

– Все, что вы хотите, – приветливо ответила Мария.

Фрэн немного заколебалась.

– Только белье и меховое манто? Это правда?

– Абсолютная!

– Как это случилось? – Глаза Фрэн блеснули, и она почти упала на стул, который я освободил. – Скажите мне все! Я хочу знать подробности. Ничего не пропускайте! Я умираю от желания услышать эту историю.

Я быстро вмешался:

– Мои красавицы, я ухожу и предоставляю вам поле деятельности.

– Отлично. До свидания, – бросила Фрэн небрежно.

Получасом позже я стоял перед дверью Роджера Лоувела на Пятой авеню, ожидая, когда мне откроет кто-нибудь, но я определенно знал, что это будет не Дженни Шау.

Дверь отворилась, и я увидел холодные и расчетливые глаза Лорен Лоувел. На ней была белая блузка из плотного шелка и кашемировые брюки, черные с белым. Массивные золотые запонки составляли комплект с тяжелыми золотыми серьгами. Красный шелковый кушак подчеркивал стройность талии, а красивые мокасины – небольшой размер ног.

– Вот как? – произнесла она удивленно. – Неужели это вы, мистер Бойд?

– Мне нужно срочно увидеть вашего мужа, – торопливо сказал я. – Так что отбросим церемонии, хорошо?

Она молча повернулась, я последовал за ней. Войдя в гостиную, миссис Лоувел направилась к дивану и решительным жестом пригласила меня присоединиться к ней.

Я окинул взглядом комнату. Роджера в ней не было.

– Послушайте, мне нужен ваш муж, разве вы не поняли? – спросил я.

– Он вышел, – сухо ответила она. – Но при всех обстоятельствах я не хочу, чтобы вы надоедали ему сейчас. Он слишком расстроен.

– Ах да, несчастная Дженни Шау!

– Всего бы этого не случилось, если бы вы не пришли сюда со своим дурацкими вопросами, – заметила она.

– А что дает вам основание столь решительно утверждать это?

– Если бы вы не уговорили ее прийти к вам, она была бы живой.

– Она была убита потому, что хотела сообщить мне какие-то сведения об Ирен Манделл. Ваш муж потерял зрение только потому, что два года назад хотел узнать, что же случилось с Манделл. Разве вас совсем не интересует, в чем тут дело?

– Почему вы не сядете? – Тон ее голоса изменился, став почти нежным. – Я достаточно долго смотрела на этот мужественный стан, и он меня воодушевил.

Я сел возле нее. Ее великолепная грудь находилась всего в нескольких сантиметрах.

– Прекрасно, Дэнни. Ничего, что я так называю вас?

– Это лучше, чем называть меня Оскаром или Горацием. По крайней мере, так думали мои родители.

– Не понимаю, почему мы все время спорим. – Она улыбнулась, обнажив белые зубы. – Меня можете называть Лорен.

– Согласен, Лорен. Очень рад, что мы стали друзьями. Манделл не вызывает в вас никакого любопытства?

Она осторожно положила руку на мое бедро, но вид у нее был серьезный.

– Дэнни, позвольте объяснить вам одну вещь, хорошо?

– Если вы намерены рассказать мне, как детей находят в капусте, то я уже об этом знаю!

– Я познакомилась с Роджером приблизительно три месяца спустя после этого случая, – продолжала она напряженным тоном. – Он находился в частной клинике в Вермонте. Ему не смогли вернуть зрение, но лицо восстановили. Мы поженились через два месяца после его выхода из больницы. Он много говорил мне об Ирен Манделл, но ни слова о том, кто и почему сделал его слепым.

– И вы не пытались выяснить причину?

– Доктора сказали, что у него был очень сильный нервный шок и любое напоминание о случившемся могло вызвать нервное расстройство. Вот почему я и не хочу, чтобы вы мучили теперь его, Дэнни.

Ее пальцы стиснули мое бедро. Она еще больше наклонилась ко мне и коснулась грудью моей руки.

– Никак не могу понять, – сказал я, – почему Дженни Шау служила здесь горничной. Она ведь была горничной Ирен Манделл.

– Я тоже не понимаю. Вернувшись в Нью-Йорк, мы поселились здесь, в его доме, и дали объявление о том, что требуется горничная. Дженни предложила свои услуги, но не под своим именем. Она назвалась Дженни Робертс. У нее были хорошие рекомендации, и мы ее наняли.

– Роджер должен был видеть ее раньше, у Ирен Манделл. Удивительно, как он не узнал ее голоса?

– Когда ты жених актрисы, я думаю, едва ли обращаешь внимание на ее горничную, – задумчиво проговорила Лорен. – К тому же все горничные изъясняются на один манер, не так ли?

– Ничего не могу сказать. У меня никогда не было горничных.

– Дэнни! – Ее глаза стали немного влажными. – Почему мы не можем немного расслабиться? Хотите выпить?

– Вы считаете, что Роджер одобрит?

– Не нужно беспокоиться о Роджере, – ответила она с удовлетворенным вздохом. – Сегодня у него клубный день. Один из его друзей заезжает за ним утром и привозит только к вечеру.

– Среди его друзей нет, случайно, Фрэнсиса Харлингфорда?

– Ну да, разумеется. Он-то и отвозит его в клуб каждую неделю. Это лучший друг Роджера.

Ее ногти впились мне в бедро.

– Так вот, Дэнни, Роджер находится в очень хороших руках и будет занят целый день. Так что мы с вами можем спокойно выпить по стаканчику.

– А потом?

– Ну что ж… – Ее голос стал хриплым, она призывно улыбнулась. – Ведь вы сказали, что у вас слабость к прирученным норкам. Лучший способ заставить мурлыкать норку – это быть с ней приветливым, а если это касается самочки, то немного потрепать ее.

– Это не подделка у вас здесь под блузкой? – грубо спросил я.

– Будьте мужчиной, проверьте сами!

Она взяла мою руку и крепко прижала к своей груди. Я почувствовал ее упругость под плотным шелком.

– Ничто нас не торопит, не так ли? – спросил я. – Впереди целый день, пока Роджер играет в слепых моряков в своем клубе.

– Он счастлив, – безразлично проговорила она. – Подождите, я принесу выпить.

– Очень хорошо.

Она встала и направилась к бару.

– Вы интригуете меня, Лорен, – сказал я. – Почему вы вышли замуж за Роджера? Что же могло вас прельстить в этом слепом и к тому же нервном парне?

– Вы можете хоть ненадолго забыть о нем? – недовольно воскликнула она.

– Знаете, вы возбуждаете во мне любопытство, Лорен. Может быть, вы хотели остаток жизни посвятить человеку, который нуждался в постоянной помощи?

– Вы начинаете на самом деле раздражать меня.

– Или, быть может, вы подумали: «Вот тип, набитый звонкой монетой и к тому же слепой»? Маленькая Лорен выгадывала во всех направлениях. Полный материальный комфорт и апартаменты на Пятой авеню, а если станет скучно… как это говорится: «То, что не видит глаз, не может ранить сердце?»

Лорен повернулась ко мне. Ее выразительные глаза горели ненавистью.

– Убирайтесь отсюда! – яростно закричала она, – Убирайтесь прочь, мерзкий негодяй, подонок!..

– А вы не забыли старинный жаргон добрых старых дней, милочка!

Не успел я дойти до двери, как Лорен бросилась на меня, злобно потрясая кулаками. Я отстранился, схватил ее за пояс и с силой отшвырнул от себя. Она пролетела через комнату, стукнулась коленями о край дивана и повалилась на него.

Там и осталась лежать, издавая жалостные стоны.