Текст книги "Том 26. Вояж на Гавайи"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 28 страниц)

Глава 2

Он сидел, откинувшись на стуле, положив ноги на письменный стол, с сигарой в углу рта, в шляпе, сдвинутой на затылок.

– …Послушай, моя дорогая, – говорил он в трубку умоляющим голосом, хриплым и царапающим. – Это тебе не подходит, не звучит. Этот, с позволения сказать, продюсер – проходимец… Плюс ко всему он платит гроши! Брось этого прохвоста и предоставь действовать старому Барни. Хорошо? Я позвоню тебе не позднее завтрашнего дня.

Он повесил трубку и медленно переместил горящую сигару из одного угла рта в другой, пристально глядя на меня.

– Итак, вы частный детектив? – с неприязнью проворчал он. – Для чего вы пришли сюда? Я занят делом, и меня уже тошнит от сыщиков, которых столько развелось на телевидении.

– У вас такой вид, будто вы сами выскочили из фильма, – убежденно сказал я. – Урожая тысяча девятьсот двадцать восьмого года. И ваши носки плохо подобраны.

– Ну и что? – Он нервно повел плечами. – Вы пришли, чтобы критиковать меня?

– Я ищу одну актрису. Она…

– Вы – продюсер? Продюсер, который нуждается в актрисе? – резко оборвал он меня. – Или хотите сделать несколько мерзких фотографий своим отвратительным аппаратом?..

Я схватил его за обе лодыжки, приподнял их над письменным столом и резко отпустил. Ноги ударили об пол с такой силой, что он выронил сигару изо рта.

– Я – лишь жалкий частный детектив, который старается заработать себе на жизнь, – терпеливо начал я. – И если вы не дадите, наконец, объяснить мне цель своего визита, я вобью ваши зубы в глотку так далеко, что вам понадобится телескопическая щетка, чтобы чистить их!

– Я вижу, что мы оба цивилизованные люди. Теперь все ясно. Вам нужна актриса?

– Да. Ирен Манделл. Я хочу найти ее.

Он пожал плечами.

– Я тоже хотел бы отыскать Ирен. В течение двух лет ни одного слова, ни одного! Даже ни одной открыточки!

Торжественность его тона, видимо, была хронической болезнью. У меня не было иного выхода, я располагал лишь двумя тысячами долларов, так что, оценив ситуацию, пришлось вкратце пересказать все, что я знал о причине ее ухода со сцены.

– Это в самом деле так, – сказал он, с мрачным видом кивнув. – Все вечера подряд она должна была сходить с ума. Весь третий акт Ирен находилась на сцене и начинала с таких тирад: «Боже мой, как мне плохо!» Это был безостановочный транс! Собаке не пожелаешь такого.

– Десять против ста, что вас это не беспокоило, а? – спросил я.

– Вы считаете, что я работаю ради удовольствия? – Его голос задрожал. – Но у Барни Миккерса есть сердце. «Ты сенсационна, – сказал я ей, – действительно сенсационна. Но восемь недель! Сделай перерыв, потом я найду тебе приличную пьесу, будешь на сцене каждый вечер». Но Ирен даже не захотела слушать милого Барни, а потом…

– Вы знаете, куда она поехала?

Миккерс решительно покачал головой.

– Я вам уже сказал. Ни одной почтовой открытки!

– И вы не пытались узнать, что же с ней случилось?

– У меня слишком мало времени, чтобы выращивать цветы, – энергично запротестовал он. – Здесь делают дело и деньги. Не говоря уже о том, что по крайней мере восемь пьес в год не выдерживают больше трех дней. У меня есть возможность прохлаждаться, по вашему мнению?

– Вот то, что можно назвать спорным вопросом, – ответил я. – Кто был близок с ней?

Он сообщил имена, которые уже фигурировали в моем списке, потом, немного поколебавшись, добавил:

– Ева Манделл – ее сестра.

– Кто еще? – настаивал я.

– Ее частная жизнь принадлежит ей, это не мое дело. Спросите других, может быть, они что-то знают.

– Полагаю, что все же заставлю вас проглотить ваши зубы ради собственного удовольствия!

– Прошу вас! – Он умоляюще воздел руки. – Никакого насилия! Челюсти стоили мне двести долларов, а я еще даже не заплатил за них! Была одна девушка, которая помогала Ирен одеваться и заодно служила у нее горничной. Почему бы вам не обратиться к ней?

– Как ее зовут?

– Дайте подумать… – Он постучал пальцами по лбу. – Дженни… Дженни Шау! Вот-вот, Дженни Шау!

– А где я могу ее найти?

– Я не Господь Бог! В городе с восемью миллионами жителей подобная задача не из легких.

Барни стал раскачиваться в кресле с видимым нетерпением.

– Вы уже отняли у меня кучу времени и теперь хотите окончательно погубить весь день только потому, что я когда-то был импресарио Ирен Манделл?

– Если вы не знаете, где она, то кто может это знать?

– Может быть, мать? Или я должен знать адрес матери? Что вы еще хотите от меня? Написать для вас сценарий?

Я встал и несколько секунд молча смотрел ему в глаза.

– Не надо. Ваша болтливость едва ли сродни умению писать.

Пришлось отправиться в «Блэк Ангус», чтобы позавтракать. Потом я вернулся в свою контору. Фрэн Джордан, моя очаровательная секретарша, рыжая, с зелеными глазами, ведет за пределами конторы жизнь, в которой я практически не играю никакой роли. Фрэн бросила на меня слегка заинтересованный взгляд.

– Как прошла беседа? – небрежным тоном спросила она.

– Господину генеральному директору понадобился гениальный сыщик.

– И где вы его найдете?

– Харлингфорд не может предложить никого другого, кроме меня. Его судьба в моих руках.

– С каких пор вы перешли на такую манеру разговора, врун этакий? – сердито спросила Фрэн.

– С тех пор, как побеседовал с неким Барни Миккерсом. Мы должны искать Дженни Шау, горничную, моя дорогая.

– Где я должна искать ее? Под нашим письменным столом?

– Попробуйте в контрактах по найму. Кстати, вы помните Ирен Манделл?

– Еще одна горничная?

– Ладно, начинайте с Шау, – устало согласился я. – В этом агентстве, видно, одного моего профиля недостаточно.

Фрэн медленно и глубоко вздохнула, отчего ее роскошная грудь плавно поднялась и не менее плавно опустилась.

– Я по-прежнему держу здесь рекорд по красоте груди, – довольно проговорила она, – не забывайте этого.

– Нет проблем. Что вы делаете сегодня вечером?

– Провожу небольшое расследование. – Тон был достаточно развязным. – С одним шахтером из провинции.

– Шестнадцати лет?

– Этот шахтер добывает уран прямо под своим домом где-то в Канзасе. Если он разделяет мои вкусы, я, возможно, куплю счетчик Гейгера и присоединюсь к нему.

Задумчивая улыбка все еще блуждала по ее лицу, когда я прошел в свой кабинет. Усевшись за стол, я разложил досье. Сведения оказались весьма скудными: список из пяти имен, четыре адреса и фотография Ирен Манделл.

Первым в списке стояло имя Барни Миккерса, импресарио Ирен.

Вторым был Джером Вильямс – ее режиссер.

Следующими, с указанием адресов, шли ее лучшая подруга Джин Бертон и лучший друг Роджер Лоувел. В конце списка, без адреса, значилось имя ее сестры, Евы Манделл.

Пять несчастных имен, четыре адреса и фотография. Это все, что после более чем пятинедельных поисков мог обнаружить опытный журналист? Значит, Харлингфорд что-то от меня скрыл, и, если я позвоню и спрошу его об этом, полагаю, он ответит, что это для моего же блага. «Лучше будет начать с нуля, Бойд. Приступите к расследованию без навязанных идей, которые могут вам помешать…» Прекрасно! Сэкономлен один телефонный разговор.

Я стал внимательно рассматривать фотографию Ирен – портрет размером двадцать четыре на тридцать шесть, на глянцевой бумаге, сделанный профессионалом, с ретушью эксперта. Портрет, безусловно, висел в фойе театра. Убраны морщинки, столь характеризующие личность. Только глаза с фальшивыми ресницами избежали ретуши. В них читалось явное высокомерие и что-то еще, что не давало мне покоя. Именно такие глаза должны быть у актрисы, игравшей сумасшедшую.

Я положил фотографию в досье и снова прочитал список имен. Харлингфорд сделал из меня коммивояжера, обязанного посетить нескольких клиентов. Я, возможно, должен буду обзавестись щетками и швабрами для будущих клиентов. За Барни Миккерсом следует режиссер Джером Вильямс, вдруг ему нужен подметальщик. В конце концов, кто-то должен подметать помещение после представлений, не так ли?

Театр находился недалеко от Бродвея. Четверо актеров, трое мужчин и женщина, репетировали на сцене, держа в руках рукописи. Один из них, судя по манере поведения, был скорее режиссером.

Я пристроился в первом ряду, рядом с каким-то молодым человеком. Он смотрел на сцену с озабоченным выражением. На кончике его носа лихо сидели огромные очки в черепаховой оправе. У него было столь хрупкое телосложение, что было удивительно, как ему позволяют выходить на улицу при сильном ветре.

– Джером Вильямс там? – спросил я у него, кивнув на сцену.

– Тише! – прошипел он, и толстые стекла очков яростно блеснули. – Ради Бога, тише! Кто вам нужен?

– Мне нужен Джером Вильямс!

– Да, это мистер Вильямс! – прошептал голосом убийцы молодой человек. – Теперь можете замолчать? Прошу вас!

Я постарался приглядеться к участникам репетиции.

– Кто эта актриса с потрясающей грудью?

Молодой человек неожиданно выпрямился и с оскорбленным видом посмотрел на меня.

– Это моя сестра, – с трудом проговорил он.

– Вам совершенно незачем извиняться, – решил я его утешить. – Вы должны гордиться тем, что у вас такая сестра. Как ее зовут?

– Джин Бертон. Если вы сделаете еще хоть одно замечание, я выброшу вас из театра.

– Вы можете изображать грубияна, потому что знаете, что гораздо слабее меня. Они долго будут там болтать?

Из его горла в течение нескольких секунд исторгались какие-то свистящие звуки, потом к нему снова вернулся дар речи.

– Кто вы такой, Боже мой? – спросил он с отчаянием в голосе. – И как вам удалось проскочить мимо привратника?

– Меня зовут Дэнни Бойд, – вежливо ответил я, – и мне это стоило пять долларов.

– Чего вы хотите?

– Поговорить с Вильямсом. И с вашей сестрой.

– Оставьте-ка мою сестру в покое!

– Какого черта вы изображаете из себя отца семейства? – Во мне заговорила злость. – Разговор пойдет исключительно о деле.

– Что, занимаетесь поставками белого товара?

– Нет, ставим заказной спектакль. Нам не хватает живого скелета, а вы прекрасно подошли бы. Пятьдесят монет в неделю, и сможете купить все, что захотите. Ну как?

Диалог на сцене внезапно прекратился, и наступившее молчание заставило меня поднять глаза. Вильямс уничтожающе смотрел на нас.

– Если мы помешали вашей частной беседе, – холодно проговорил он, – то прошу извинить.

Маленький блондин вскочил на ноги.

– Я очень огорчен, мистер Вильямс, но этот бесноватый… Он сказал, что его зовут Бойд и что он пришел повидать вас. Я пытался заставить его замолчать, но это невозможно!

Вильямс одарил меня ледяным взглядом.

– Что вы хотите?

– Небольшой разговор… Но я не тороплюсь, подожду, пока вы кончите.

– Проклятье! – устало бросил он. – Репетиция сорвана. Отдохните четверть часа, дети мои, пока я отделаюсь от этого страхового агента.

Вильямс спустился со сцены. Это был рослый парень отличного сложения, хотя, на мой взгляд, ему не мешало бы скинуть с десяток килограммов. Чувствовалось, что он умеет держать себя в руках. Такой выдержкой обычно отличаются актеры и проходимцы, когда хотят произвести впечатление.

– Исчезните! – повелительно бросил он дрожавшему блондинчику. – В контракте Джин нет пункта, в котором говорится, что я должен терпеть присутствие ее брата.

Бертон что-то проскулил и, согнувшись, как радиоантенна под ураганным ветром, засеменил к выходу.

– Вы только его не перевариваете или всех остальных тоже? – с интересом спросил я Вильямса.

– Он относится к той категории людей, которых я не переношу. Да и вы не лучше, – проворчал он. – Предупреждаю, Бойд, если вы попытаетесь всучить мне какой-нибудь товар, то разделаюсь с вами по-своему.

Я стал объяснять ему причину появления, но Вильямс принял скучающий вид раньше, чем я кончил.

– Ирен Манделл? – нетерпеливо проговорил он. – Она, возможно, где-то на отдыхе или в могиле, кто знает?

– Я думал, что вы можете знать.

– Два года вдали от Бродвея – это целая вечность для таких, как она, актрис, – пояснил Вильямс немного поучительным тоном. – Ирен Манделл умерла для театра.

– Вы в самом деле не представляете, где бы я смог найти ее труп?

– Нет, сожалею. – Его тон был категоричным. – Продолжая разговор, вы зря теряете время.

– Во всяком случае, я очень доволен тем, что увидел, как вы репетируете, – вежливо произнес я. – Уже давно так не веселился.

– Это неотрагическая пьеса, – прошипел он.

– Примерно так я и думал, но никак не мог найти подходящего слова.

Вильямс презрительно отвернулся и поднялся на сцену. Решив встретиться с Джин Бертон после репетиции, я направился к выходу.

В крохотном фойе меня поджидал тот самый хрупкий парнишка. Несмотря на слабый свет в помещении, я увидел, что у него светло-голубые водянистые глаза, в глубине которых затаилась злость, смешанная со страхом.

– Я хотел сказать вам несколько слов, мистер Бойд, – торопливо начал он. – Я слышал весь ваш разговор с мистером Вильямсом…

– Он вас не очень любит, а?

– Вы же были свидетелем его оскорблений! Перед посторонним человеком! – Губы парнишки искривились. – Подонок! Я вынужден быть его помощником, а он обращается со мной хуже, чем с механиком! За тех, по крайней мере, заступается профсоюз.

– Жизнь не всех балует, – философски заметил я. – Если вы задержали меня, чтобы поплакаться…

– Подождите! – Костлявая рука схватила меня с неожиданной силой, пальцы больно впились в кожу. – Это важно, мистер Бойд! Я слышал, как вы сказали мистеру Вильямсу, что разыскиваете Ирен Манделл. Моя сестра очень любила ее.

– И что же?

– Почему бы вам не повидать ее сегодня вечером? Она будет рада помочь. Приходите к ней в восемь часов, я устрою так, чтобы она была дома.

– Благодарю. А вы сами знали Ирен?

– Я видел ее всего два раза. – В голосе слышалось сожаление.

– А ее горничную, Дженни Шау?

– Только мельком.

– Как вы думаете, где она может сейчас находиться?

– К сожалению, не имею представления.

Он сообщил мне адрес сестры, тот самый, что у меня был, но я не сказал ему об этом, не желая огорчать.

– Благодарю вас за помощь, Бертон.

– Меня зовут Ян, – покраснев, сказал он. – Это было для меня удовольствием, мистер Бойд. Если я смогу еще чем-нибудь быть вам полезным, сообщите мне.

– Вы считаете нужным помогать всем или только частным детективам?

– Знаете, мне кажется, что Вильямс не жаждет, чтобы нашлась Ирен Манделл. Может быть, у него для этого есть причины.

– Какие, например?

– Я не могу ничего сказать. – Он пожал плечами. – Но надеюсь, что вы их обнаружите.

Глава 3

Роджер Лоувел, дружок Ирен, фигурировавший в моем списке под номером четыре, проживал на Пятой авеню, в секторе Двадцать девятой улицы. День еще не кончился, и я решил поехать к нему, надеясь застать дома.

Дверь открыла горничная, одетая в униформу в стиле Голливуда, включая воздушный передничек. Но когда она заговорила, от субретки ничего не осталось. У нее был чисто американский акцент.

– Мистер Лоувел дома? – спросил я.

– Да, сэр.

Горничная вежливо улыбнулась, показав красивые зубы. Не кинозвезда, но достаточно соблазнительна, чтобы заставить Лоувела регулярно общаться со своей прислугой.

– От кого вы пришли? Как мне передать?

– Меня зовут Бойд, но мое имя ничего ему не скажет.

– Пожалуйста, подождите минуточку, мистер Бойд. – И с той же вежливой улыбкой она закрыла дверь перед моим носом.

Закурив сигарету, я размышлял о том, как лучше поступить: позвонить снова, выбить дверь или дождаться ответа. Но вот отворилась дверь, и проблема была решена.

– Мистер Бойд, мистер Лоувел сейчас вас примет. Входите, пожалуйста.

Она провела меня через квадратный холл, открыла дверь в гостиную и звучно возвестила:

– Мистер Бойд!

Лоувел оказался высоким, широкоплечим мужчиной, а его костюм почти не уступал костюму Харлингфорда. Он стоял у окна спиной ко мне.

– Вы частный детектив, который разыскивает Ирен Манделл? – наконец спросил он сухим, резким голосом, по-прежнему глядя в окно.

– Да, – ответил я.

– Вряд ли могу быть вам полезен. Я не видел ее в течение двух лет и не имею желания видеть. Она принадлежит тому периоду моей жизни, который я давно похоронил.

– Мой клиент придерживается другого мнения. Я должен найти ее для него, а не для вас.

– Мне казалось, вы должны быть умным человеком, – холодно заметил он. – По-моему, я выразился достаточно ясно.

– Почему бы вам не проверить свою догадку, посмотрев на меня? – спросил я таким же холодным тоном. – Умного можно определить сразу, не так ли?

Он усмехнулся, потом медленно повернулся ко мне.

– Вы не представляете, Бойд, как я хотел бы сделать это!

Решительным жестом Лоувел сорвал черные очки, и я увидел бельма вместо глаз.

– Извините, – с чувством сказал я.

– Не стоит. – Он быстро надел очки. – Самое неприятное для слепого человека – это когда другие ничего не замечают. Я не буду помогать вам. Вы зря теряете время.

– Кто вам сказал, что я ищу ее?

– Вы задаете вопрос узкому кругу лиц, знавших Ирен достаточно близко, – торопливо пояснил он. – У них нет тайн друг от друга.

– Где может быть ее сестра?

– Не знаю. Два года назад я собирался жениться на Ирен, но она меня бросила, даже не сказав «прощай». Эта неприятная страница в моей жизни уже закрыта, и у меня нет ни малейшего желания ее снова открывать. Я полагаю, что вы сами сможете найти выход.

Неожиданно для самого себя я произнес, переделав слова известной песенки:

 
Вот слепой за ставнями,
Он поет блюз своей Ирен…
Его лицо окаменело.
 

– Я не могу вас выбросить вон, к сожалению, но могу отказаться разговаривать с вами, Бойд. Если вы будете докучать мне, я попрошу горничную вызвать полицию.

– Я не отношу себя к категории излишне чувствительных. Хорошо, я ухожу. Но мне интересно, почему все так стараются не вспоминать про эту девочку Манделл? Что заставило всех разом забыть про нее? Дурной запах изо рта или что?

– Я буду медленно считать до пяти, – спокойно проговорил Лоувел, – и если вы еще будете здесь…

– Только не сбейтесь со счета! – зло бросил я уже с порога.

Субретка ожидала меня посредине просторного холла. Мне показалось, что ее что-то беспокоит, и я решил, что ничего не потеряю, если проверю свое предположение.

– Тот прием, который вы мне оказали, и церемония препровождения к хозяину, – тихим голосом сказал я, когда оказался рядом с ней, – были прекрасно сыграны, слишком хорошо для простой горничной. Держу пари, что у вас имеется большой жизненный опыт, Дженни, правда?

– Он вам сказал, что я Дженни Шау? – прошептала она, указав на закрытую дверь.

– Сам догадался, – честно признался я. – Все, что нужно для моей работы, – это гениальность!

– Он вам сказал что-нибудь относительно Ирен?

– Ничего. Он цедит слова. В книге его жизни Ирен Манделл – забытая глава. Когда он ослеп?

Она немного поколебалась, затем решительно тряхнула головой:

– Я вам расскажу про Ирен, мистер Бойд, но не сейчас и не здесь.

– Превосходно! Когда мы сможем увидеться?

– Сегодня вечером я свободна начиная с половины восьмого и могу с вами где-нибудь встретиться.

Я вспомнил, что в восемь меня будет ждать Джин Бертон.

– Я должен кое-кого повидать сегодня вечером, – ответил я, – но думаю, что это не займет много времени. В десять часов для вас будет удобно?

– Ну что ж. Место встречи?

– У меня. – Я заметил в ее взгляде вспыхнувшее недоверие. – Все будет хорошо; если немного запоздаю, дождитесь меня.

– В компании с вашей женой? – Насмешливая улыбка озарила ее лицо.

– Нет, одна. У меня замечательный вид на парк. – Я сообщил ей адрес и, вынув из кармана ключ от квартиры, сунул в руку. – Согласны?

– Согласна. Теперь вам лучше уйти. У него всегда ушки на макушке. Уж очень он хитер.

Ее рука внезапно замерла в двадцати сантиметрах от ручки двери. В замке повернулся ключ, дверь отворилась, и в прихожую вошла блондинка, одетая в белый шерстяной костюм. В руке она держала живую норку, которую, видимо, прогуливала вместо пуделя. В остальном это была типичная красотка с Пятой авеню. Было бы забавно бросить ее в воду и посмотреть на нее потом.

– Простите, миссис Лоувел, – дрожащим голосом проговорила Дженни, – когда мистер Бойд уходил…

– Да? – Блондинка слегка приподняла брови. По выражению ее холодных голубых глаз я понял, что она сразу определила мой социальный статус. – По-моему, мы с вами незнакомы, мистер Бойд? Меня зовут Лорен Лоувел.

– Дэнни Бойд. Но со мной бесполезно знакомиться. Меня только что вычеркнул из своей памяти ваш муж.

– Вот как? Мне кажется, это слишком даже для моего мужа. – Она улыбнулась. – Вы, вероятно, что-нибудь продаете?

– Хуже, собираю всякую всячину ради небольшого дела. Очень рад, что мне удалось вас увидеть. У меня всегда была слабость к прирученным норкам.

Я направился было к двери, но молодая женщина не тронулась с места. Я остановился в десяти сантиметрах от нее. Если бы мы одновременно глубоко вздохнули, то могли бы, безусловно, коснуться друг друга.

– Дженни! – сказала она, не отводя от меня глаз. – У вас что-то пригорает.

– Да, миссис Лоувел, – пробормотала горничная и убежала в том направлении, где, как я догадывался, находилась кухня.

Лорен Лоувел продолжала молча рассматривать меня. Дыхание у нее немного участилось, что могло быть следствием влияния моего профиля, но ее холодный, оценивающий взгляд вернул меня к действительности.

– Мужественный мистер Бойд, – тихо проговорила она. – Держу пари, что вы не такой ручной, как моя норка. Хотите позабавиться…

Я насмешливо посмотрел на нее:

– Со мной прямо в холле?

Она сделала шаг в сторону, и я слегка задел ее, когда открывал дверь.

– Я позвоню вам, – сказала она невозмутимо в тот момент, когда я переступил порог. – Ваш телефон в справочнике?

– Могу сообщить вам свой обычный тариф, если захотите, – вежливо произнес я.

– Через тридцать минут, мой милый, вы попросите пощады, – безразличным тоном бросила она. Ее длинные пальцы ласково гладили норку. – Вы будете приручены за очень короткий срок, Дэнни Бойд, в мгновение ока!

Закрывая дверь, я услышал, как она засмеялась.

Около пяти часов я вернулся в контору. Фрэн Джордан собиралась уходить со счетчиком Гейгера, уже нацеленным на дружка из Канзаса.

– Мне не повезло с Дженни Шау, – выдала она, – но я могу порекомендовать добрую югославку, если вам будет угодно. Она не говорит ни слова по-английски, но за три сотни долларов в месяц это просто находка, как мне сказали в агентстве.

– Я уже нашел ее, – сказал я небрежно. – Вот что значит гениальность.

– В какой тюрьме?.. – с любопытством спросила Фрэн. – Вооруженный грабеж?

– Ничего существенного не случилось за время моего отсутствия? – спросил я. – Вашингтон, случайно, не натравил на меня ФБР?

– Звонила мисс Сунг. – Фрэн достала из сумочки губную помаду и стала наводить марафет. – Просила связаться с ней как можно скорее. Но, если судить по ее голосу, ничего серьезного.

– Она как раз тот тип личного секретаря, который я надеялся найти в вас, – парировал я. – Когда вы решитесь прийти в контору в достаточно длинном платье?

– Когда вы придете в камзоле, мой милый Дэнни, – с твердостью ответила она. – Насколько мне помнится, мы с вами договорились, что между нами будут только служебные отношения!

– Совершенно согласен. Если вы начнете приходить на работу в платье без застежек, я буду в восторге…

– Всего доброго, мистер Бойд, – прервала меня Фрэн. – Если вас убьют до завтрашнего утра, мне надо присылать цветы?

– Проследите только, чтобы могила была достаточно велика, дабы все девочки, которые придут проливать слезы на самый красивый профиль в Манхэттене, имели бы достаточно места.

Но я говорил впустую: Фрэн уже ушла.

Я прошел в кабинет, устроился в кресле и набрал номер телефона издательства Харлингфорда. Через пятнадцать секунд послышался ясный и мелодичный голос Марии Сунг.

– Спасибо, что позвонили, мистер Бойд, – сказала она. – Мистер Харлингфорд хочет узнать о результатах вашей работы за сегодняшний день.

Я подробно отчитался.

– Вы не теряли зря время, мистер Бойд, – приветливо проговорила она. – Уверена, что мистер Харлингфорд будет в восторге.

– По вашему мнению, у меня есть шанс получить его журнал бесплатно? – с тревогой спросил я.

– Потрясающее чувство юмора, мистер Бойд! – воскликнула она. – Если узнаете что-либо важное сегодня, звоните в любое время, не стесняйтесь.

– Вы тоже звоните, – сказал я, – даже если в этом не будет необходимости. Для вас я всегда буду свободен, моя прелесть. Мой номер телефона…

– Это очень мило с вашей стороны, мистер Бойд, – оборвала она меня строгим голосом. – Поверьте, я вам очень благодарна.

Она повесила трубку. Я сделал то же самое и тут услышал тихий кашель. Подняв глаза, я увидел на пороге комнаты какого-то типа.

Настоящая постная рожа, причем с густой сеткой морщин. Высокий, худой, с покатыми плечами. Густая шевелюра, преждевременно поседевшая, зачесанная назад, почему-то придавала ему доброжелательный вид, который не сочетался с тусклым взглядом.

– Резиновые подошвы? – спросил я. – Или вы вошли на руках?

– Это вы – Бойд?

Его голос был таким же безжизненным, как и глаза.

– Если вы умеете читать, выйдите и прочтите, что написано на двери.

Он сделал несколько шагов – какая небрежная походка – и осмотрелся.

– У вас приятная обстановка, – сказал он. – Дела, вероятно, идут неплохо, а?

– Кто вы такой? Агент по налогам?

– Меня зовут Карч, – медленно произнес он. – Это вам что-нибудь говорит?

– Нет. – Я пренебрежительно оглядел его. – Судя по внешнему виду, вы должны были умереть задолго до моего рождения.

– Очень смешно. – Он с неприязнью пожал плечами. – Может быть, слышали о Лy Кестлере?

– Кестлера знаю. Он контролирует половину рэкета в этой местности или даже две трети.

– Вот это разговор, – оживился Карч. – А я его правая рука, рука правосудия… Вот так!

Он выхватил из кармана револьвер с коротким, в восемь сантиметров, дулом. Застыв неподвижно в кресле, я подумал, что если он нажмет на спуск, то пуля проделает в моем черепе настоящий тоннель.

– Итак, – продолжал Карч, – я – правая рука Лу Кестлера, и когда Лу нуждается в том, чтобы прострелить мишень, этим занимаюсь я.

– Ты ошибся мишенью, у меня не было случая познакомиться с Кестлером.

– Лу никогда не забывает своих друзей. Его попросил об этом приятель, который оказал ему одну услугу. А Лу аккуратно платит долги. Он просто спросил: «Кто?» – и приятель ответил: «Бойд!» Теперь дошло?

– Кто же этот друг, который хочет ликвидировать меня на сорок лет раньше, чем, как мне казалось, отпущено природой?

Рука Карча внезапно нырнула в карман, и револьвер исчез.

– Не нервничай! – У него стал почти материнский голос. – Приятель Лу не такой уж жестокий. Пообещай, что выполнишь его просьбу – отказаться от работы, и все будет о’кей.

– Работы?

– Ты ищешь Ирен Манделл? Брось, Бойд! Хочешь неприятностей? Зачем тебе тратиться на похороны? Ты забудешь про Манделл, приятель Лу забудет про тебя.

– Как и мой клиент, – сказал я. – Правда, он не забудет двух тысяч долларов, которые дал мне вперед.

Карч сунул руку в нагрудный карман, вытащил оттуда конверт и швырнул на стол.

– Это причиняет мне боль, – жалобно проговорил он. – Я, Манни Карч, имеющий девять судимостей, играю роль рождественского деда с длинной белой бородой.

Я осторожно вскрыл конверт. Внутри лежали два тысячедолларовых банкнота.

– Ты слышишь, как звонят рождественские колокола? – Он загоготал. – Приятель Лy – парень с характером. Считай, что ты закончил работу и получил за нее бабки. Согласен?

– Согласен, – кивнул я.

– Я так и знал, что ты окажешься умником. – Карч почти с умилением смотрел на меня. – Если тебе когда-нибудь понадобятся мои услуги, не стесняйся. Сделаю в лучшем виде!

– Бесплатно? – озабоченно спросил я.

– Все будет отлично! – Он ухмыльнулся. – Я дорого стою, но всегда делаю хорошую работу, можешь спросить у Лу.

Развинченной походкой Карч направился к двери, но на выходе задержался и повернулся ко мне.

– Теперь мы друзья, не так ли? – У него снова был мрачный вид. – Все сделано полюбовно. Прости, что я это говорю, я знаю, ты не подводишь друзей, но на всякий случай… Вторая такая встреча уже не будет приятным разговором с двумя тысячами в придачу.

Он ушел, а я еще долго сидел в кресле, стараясь привести свои мысли и чувства в порядок. Нечто подобное я ожидал, но не так быстро. Итак, неизвестный благожелатель передал мне через человека Кестлера ровно столько же, сколько я получил от Харлингфорда. И это больше всего меня сейчас смущало.