Текст книги "Том 26. Вояж на Гавайи"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 20 (всего у книги 28 страниц)

Глава 9

Это была длинная ночь. Мы еще дважды занимались любовью перед тем, как оба, будучи совсем обессиленными, наконец заснули глубоким сном, а затем, часа через три, вновь занялись сексом, едва успев продрать глаза. На сей раз мы занимались любовью без спешки и даже с ленцой: Кэрол Драри лежала спиной ко мне, изогнувшись, плотно прижав ягодицы к моему паху, пока я осторожно входил в нее сзади.

Я закурил сигарету уже после второй по счету чашки кофе и наблюдал, как Кэрол разгуливает по комнате в моей старой рубашке, которая едва доходила ей до середины ягодиц, поэтому я вдоволь мог налюбоваться их округлыми формами вкупе с прелестным венериным бугорком, покрытым рыжеватого цвета волосиками.

– Разве твоя сестра не взбеленится, когда ты заявишься домой? – поинтересовался я. – Ведь тебя не было всю ночь?

– Черт с ней, моей старшей сестрицей! – возмутилась Кэрол. – Отныне пусть она живет своей жизнью, а я буду жить своей. А если ей моя идея придется не по нраву, я напомню Эллен о ее собственных грешках, в которых она сама покаялась мне прошлой ночью по пьянке.

– Ты сама знаешь, слышала ли она вообще что-нибудь о Бэйкере?

– Бэйкере? – Кэрол подняла брови. – О, ты имеешь в виду шантажиста Бэйкера? Если она и слышала, то держит это в большом секрете.

– Если она и не слышала еще, то скоро услышит, – уверенно заявил я. – А как бы тебе понравилась такая идея: помочь своей сестре прижать к ногтю шантажиста?

– Шутишь! – Она с недоверием уставилась на меня. – Мне… помочь Эллен?

– Как знаешь, – пожал я плечами. – Он пытается вытянуть пятьдесят тысяч долларов у Беверли Гамильтон. Думаю, не меньше потребует и от твоей сестры. Только вот вопрос, из каких денег она сможет заплатить ему?

Кэрол сразу же вскинула голову и насторожилась.

– Но ведь все доверено Эллен на правах опеки. Она не осмелится дотронуться до моих денег, чтобы… Да нет, она не сможет!.. Или сможет?

– Кто ее знает? – ответил я. – Если придет в отчаяние, то, полагаю, найдет способ добраться и до твоих денег.

Кэрол в раздумье пожевала пухлую нижнюю губу:

– И что же мне тогда делать – может, посоветуешь?

– Ты навещала Эллен в клинике хотя бы раз?

– Конечно нет, – презрительно ответила она. – Сестра сказала мне, что это вроде загородного санатория, и это было все! При наших-то с ней отношениях, как говорится, с глаз долой – из сердца вон.

– Ты никогда не встречала доктора Лэндела?

– Ничего не знала о нем, пока ты не нагрянул к нам на квартиру.

– А как насчет Беверли Гамильтон?

Ее лицо слегка вспыхнуло.

– Она из той части жизни Эллен, которая не распространялась на наш дом. К счастью для меня, должна сказать.

– А насчет Найджела Моргана?

– Нет, его не встречала. – Кэрол сердито уставилась на меня. – Что все это значит – своего рода тест, и если получу восемьдесят плюсиков из ста возможных, то вывод очевиден: я антисоциальная личность и меня следует изолировать от общества?

– У тебя есть проблемы с сексом?

Ответом мне стал наглый смех.

– Суди сам после сегодняшней ночи.

– Я к тому клоню, что нам придется подыскать тебе что-нибудь подходящее из сексуальных дисфункций.

Кэрол резко выпрямилась – и голубая рубашка уже вовсе не скрывала самых интимных мест, в том числе и соблазнительную щелку, покрытую рыжеватыми кудряшками, ставшую частично видимой на стыке ее бедер. Зрелище вызвало слабый зуд у меня в паху, но этим все и ограничилось.

– Как это – подыскать? – недоуменно спросила она.

– Ты же не можешь просить Лэндела вылечить тебя, если сначала не обнаружишь у себя секспроблему? – резонно пояснил я.

– Сейчас я точно знаю – ты спятил, – заявила она с подкупающей уверенностью.

– В этой клинике чертовски много творится такого, о чем я пока понятия не имею, – терпеливо начал я объяснять. – Но будь у меня там свой человек, кому бы я мог доверять, как ты например, это в корне изменило бы ситуацию.

– А кого они подсунут мне в качестве мужского суррогата? – Тяжелые веки опустились ниже на ее глубокие голубые глаза, когда Кэрол задумалась об открывающихся перед ней перспективах.

– С тех пор как Бэйкер исчез, у них теперь никого нет. – В ее глазах мелькнуло разочарование. – Но ты можешь абонировать Лэндела, чтобы ему нашлось что писать в истории болезни, – было бы желание.

– Может быть. – В ее голосе послышалось сомнение. – Но прежде всего скажи, как мне попасть в клинику? Не могу же я просто собрать сумку и возникнуть у них на пороге.

– А по-моему, это самый верняк, – возразил я. – Лэнделу сейчас не слишком докучают пациентки, их почти нет. Все, что тебе потребуется, – это хорошая легенда.

– На предмет чего? – излишне поспешно потребовала ответа Кэрол.

– На тот предмет, что ты вся в отчаянии, – ответил я после долгой паузы. – Мол, если тебе прямо сейчас не окажут помощь, тогда ты уж точно покончишь с собой.

Она опять пожевала нижнюю губу:

– Ну а как я вообще узнала про клинику? Я про то, что мне вряд ли поверят, если скажу, будто увидела вывеску, когда случайно проезжала мимо.

– Верно, – согласился я. – Было бы слишком опасно упоминать про твою сестру или же Беверли Гамильтон. По-моему, лучше сослаться на подругу твоей подруги. Вышло, мол, так, что подруга Эврил Пэсколл как-то на вечеринке упомянула при тебе про клинику. Ты можешь не вдаваться в подробности, чтобы не дать шанса Лэнделу задать тебе слишком много вопросов. А будет пытаться – вешай ему лапшу на уши: мол, ты в таком отчаянии, что тебе нужна срочная помощь, а не досужие расспросы.

– Хорошо. – В ее голосе все еще слышалось сомнение. – Ну а в чем же будет заключаться моя жизненно важная сексуальная проблема?

– Надеюсь, найдешь ее сама – тут тебе карты в руки.

– Если ты намекаешь на то, что я в некоторой степени нимфоманка, – ледяным тоном заявила она, – то не очень далек от истины. Хэй! Вот и нашли!

– Прекрасно, – подхватил я. – Поэтому отправляйся домой, собирай сумку и двигай в клинику как можно скорее.

– Предположим, задумка сработает, и вот я в клинике. Что дальше?

– Выясни, кто посетители, – начал я инструктировать. – Постарайся навестить Эврил Пэсколл и посмотри, что с ней. Есть там у них штатный психолог, лысый гном по имени Чарлз Войгт. Понаблюдай за ним, если сможешь.

– А ты точно не подставляешь меня, Дэнни Бойд?

– Я на полном серьезе, – заверил я. – Твоя миссия может оказаться жизненно важной для твоей сестры и для Беверли Гамильтон.

– Если обнаружу то, что мне покажется важным, что тогда делать?

– Позвони мне, если сможешь.

– Может, я и чокнутая, но все это мне кажется гораздо привлекательнее, чем сидеть дома и собачиться с сестрой. – Тут ее голос стал слишком уж безразличным. – А ты уверен, что у них где-нибудь в чулане не припрятан про запас лишний мужской суррогат?

– Все возможно, – согласился я. – Они вполне могли нанять вчера нового на вакантную должность, насколько мне известно.

– Я согласна, – заявила она с внезапной решимостью. – Но если выйдет прокол, Бойд, то отвечать придется тебе.

– Само собой, – не стал я спорить. – Но уверен, ничего страшного не случится. Если тебе надоест участвовать в спектакле, ты всегда сможешь выйти из игры.

– Полагаю – да, – с облегчением произнесла Кэрол и вздохнула. – Эхма! Да что я теряю? Разве лишь то, что будет установлен постыдный факт: мне срочно нужен групповой секс, и Лэнделу придется назначить для лечения Кэрол Драри сразу трех квалифицированных самцов… Но Боже, разве можно от такого отказываться?..

Через две минуты я распрощался с нею и уже стоял у окна, глядя на то, как Центральный парк все еще вполне удачно имитирует «бабье лето», а по сравнению с предыдущим днем появилось совсем немного пожухлой и облетевшей листвы. Кажется, я начал понимать, почему падают листья: пора срочно сделать что-то стоящее, а не то начну усыхать и последую их примеру. Сначала я накинулся на телефонный справочник, с остервенением полистал страницы, а затем с самым решительным видом набрал номер на диске.

– Клиника Лэндела, – услышал я в трубке несколькими секундами позже.

– Я хотел бы поговорить с мистером Чарлзом Войгтом!

– Обождите, пожалуйста, на линии.

Мне так не терпелось, что ожидание, казалось, длилось целую вечность.

– Войгт слушает.

– Вы, должно быть, супермен в некотором роде, – заявил я. – Днем вы благовоспитанный неприметный психолог, работающий в поте лица на благо ближних в клинике, а по ночам – посредник шантажиста, плетущий свою зловещую паутину в скромном номере отеля пятого разряда на Таймс-сквер.

– Мистер Бойд? – осведомился он приятным голосом. – Я так и думал, что вы вчера заметили меня. Мог бы и не попасться вам на глаза, но меня заверили, что вы вот уже с час как покинули клинику.

– У меня сообщение для вашего верховного главнокомандующего, – произнес я. – Скажите Бэйкеру, что я сыт по горло. Устал от этой игры в прятки и прочей чепухи. Образно говоря, мое терпение лопнуло.

– И это все, что я должен сообщить ему? – кротко спросил он.

– Есть и еще кое-что. Передайте, что я настаиваю на встрече с ним… сегодня, чтобы расставить все точки над «і». Беверли Гамильтон сейчас горит желанием – ждет не дождется – вручить ему пятьдесят тысяч долларов… но она в любой момент может поумерить свой пыл и начать охладевать, а мы так не договаривались. Знаете такую поговорку: куй железо, пока горячо!

– Не уверен, смогу ли я сообщить все это. – В голосе проскользнуло сомнение. – У меня с ним односторонние контакты: он никогда не говорит, где в то или иное время находится, поэтому нужно ждать, пока он сам не объявится.

– Не посвящайте меня в ваши проблемы, – огрызнулся я, – с меня и своих достаточно. Если сегодня я не встречусь с Бэйкером, то наша сделка с ним побоку!

Аккуратно положив трубку на рычаг, я опять подошел к окну. Центральный парк ничуть не изменился за то время, что прошло с тех пор, как я любовался им в последний раз. На моих часах было пять минут одиннадцатого, и все за окном говорило за то, что день обещает быть прекрасным. Однако теперь, после звонка Войгту, я был обречен на заточение в квартире в ожидании звонка Бэйкера. И, как я с горечью сознавал, он может и не последовать, как в ближайшие двенадцать часов, так и вообще никогда. Поневоле пришлось приготовить себе смесь с мрачным названием «Кровавая Мэри», ибо я убедил себя, что томатный сок – ингредиент смеси – обеспечит организму две разновидности витаминов, необходимых для его нормального функционирования. Во всяком случае, они в какой-то степени могли помочь мне выдержать, не свихнувшись, весь оставшийся – и как мне теперь начинало казаться – чертовски долгий день.

Минут через тридцать телефон ожил, и я снял трубку только после второго звонка.

– Дэнни, – произнес голос на выдохе. – Это Беверли Гамильтон. Только что звонил Бэйкер.

– Что же он сказал?

– Дал согласие на ваше участие в качестве посредника. – Теперь в голосе явно звучали благодарные нотки. – Разве это не здорово? Вы на диво толковый малый и были правы с самого начала. Он сказал, что войдет с вами в контакт, чтобы оговорить условия и место обмена, а я должна буду уже к сегодняшней ночи приготовить деньги.

Может, настал момент открыть ей всю правду? Я скрестил пальцы на удачу и решил: была не была!

– Есть нечто такое, что вам следует знать, Беверли, – торжественно начал я. – Бэйкер ведет двойную игру, и я притворялся до сих пор, что пляшу под его дудку. Поначалу он предлагал мне за участие в сделке небольшой процент от всей суммы, полученной за шантаж. Поэтому прошлой ночью, когда он позвонил, я сказал, что вы готовы уплатить ему пятьдесят тысяч, но только если я возьму на себя все руководство процедурой обмена. В связи с этим я потребовал от него половину от пятидесяти тысяч долларов: вот почему Бэйкер крыл вас на чем свет стоит, когда вы предъявили ему ультиматум: сделка без моего участия в качестве вашего полномочного не состоится.

– Дэнни, я в страшном замешательстве. – Этим ее словам предшествовала долгая пауза – секунд пять. – Выходит, вы все это время вели с ним переговоры за моей спиной? Это еще полбеды. Но я думала, что вы уяснили, когда я сообщила вам, что готова уплатить эти деньги, чтобы спасти от банкротства Найджела.

– Конечно, я понял. – Изворачиваться не имело смысла. – Но Лэндел нанял меня затем, чтобы вернуть в клинику истории болезни, а не для помощи Бэйкеру, чтобы тот получил деньги за шантаж.

– А мне-то казалось, что вы на моей стороне, – плаксиво пожаловалась Беверли.

– Но зачем же потворствовать шантажисту? Разве не предпочтительнее другой вариант – дать ему по рукам так, чтобы навсегда отбить охоту заниматься этим грязным бизнесом? К тому же в этом случае вам не придется платить ни цента.

– Ваш вариант связан с риском, – резко возразила она. – Страшным риском! Я за то, чтобы не осталось ни единого шанса на такой исход, при котором может свершиться непоправимое. Предпочитаю заплатить деньги и покончить с этим кошмаром. Я-то думала, вы меня прекрасно поняли, когда мы вчера беседовали на эту тему.

– Может, вам следует открыться Найджелу?

– Нет! – От ее визга у меня чуть не лопнула барабанная перепонка. – Найджел никогда не должен узнать о том, что я заплатила деньги. Это сокрушит его гордость, веру в себя – словом, все! А с нашим общим будущим будет покончено навсегда, если он узнает, что я заплатила деньги или хотя бы только собиралась. – Визг сорвался на высокой ноте, по причине нехватки воздуха в легких, а посему, сделав короткую паузу, она закончила злобным тоном: – Я разочарована в вас, Дэнни, очень разочарована!

– Весьма огорчен, что вы изменили свое мнение обо мне, – с полным безразличием ответствовал я. – Но так обстоят дела на данный момент.

– Если мне удастся договориться с доктором Лэнделом насчет Бэйкера, – в раздумье произнесла она, – это повлияет на ваши намерения?

– Может быть, – ушел я от прямого ответа. – Он мой клиент.

– Я поговорю с ним, – пообещала Беверли, – но разговор будет не из легких. Пообещайте, что ничего не выкинете на сей раз до тех пор, пока мне не удастся переговорить с доктором Лэнделом и все с ним обсудить. От вас ведь, кроме глупостей, как я теперь понимаю, ничего другого ждать не приходится.

– Конечно, обещаю, – заверил я. – А то, что я способен на глупости, – это всего лишь плод вашего больного воображения. Конечно, я могу допустить ошибку, но глупость – никогда!

– И на том спасибо. – В ее голосе проскользнула горькая нота. – Попробую связаться с вами сразу же, как только переговорю с доктором Лэнделом.

Не успела еще Беверли и толком трубку положить на рычаг, как я решил, что пришла пора еще для одной «Кровавой Мэри». Но вышло так, что мне хватило времени на две порции, прежде чем телефон опять зазвонил.

– Чарлз Войгт на проводе, – прозвучало в трубке.

– Ах да, Чак! – По моему голосу нетрудно было догадаться, что я не сразу припомнил такого.

– Я только что говорил с Полом. Он готов встретиться с вами сегодня поздно вечером.

– Прекрасно! Когда и где?

– По вполне понятным причинам Пол предпочитает пока не показываться на людях, чтобы не быть узнанным, поэтому встреча состоится в глухом и уединенном месте, – сухо сообщил он. – Если ехать на север по дороге, что проходит возле клиники, мили три, то слева по ходу движения будет крутой съезд. По сути дела, это скорее проселочная колея, чем дорога. Следуя по ней примерно с полмили, вы наткнетесь на хижину с правой стороны, где и будет ждать вас Пол в восемь вечера. Вы никак не проскочите мимо: это единственное строение на целую милю в округе.

– Непременно буду, – заверил я.

В трубке послышался смешок.

– Пол в этом тоже не сомневается.

– Раз уж мы с вами так премило болтаем, – обратился я к нему, – то мне бы хотелось узнать ваше мнение, как профессионала, насчет одной деликатной вещи.

– Если насчет того, является ли ваше невыносимое тщеславие легкой паранойей, то мой ответ будет однозначен – да!

– Две женщины, и обе они сучки, – холодно начал я, оставив его шпильку без ответа. – Обе прошли курс лечения в клинике. Одна вылечилась, а другая осталась такой же, как и была. Почему?

– Это вопрос такого рода, на который нельзя дать однозначного ответа, – медленно начал объяснять он. – Любая форма сексуального отклонения от нормы, такая как в нашем случае, лесбианизм, зависит от многих факторов, таящихся в личности самой пациентки. Заочно могу с уверенностью сказать, что одна из них имела более весомую причину для своего лесбианизма – отсюда и более глубокие его корни; иными словами, проблема одной носит сугубо личностный характер, а не более общий, как у другой.

– А я вот считаю, что есть и более простой ответ, – возразил я, – такой, как разница в мужских суррогатах.

Последовало недолгое молчание, прежде чем он прореагировал на мою реплику:

– Даже в таком гипотетическом случае, как этот, разница в мужских суррогатах никак не могла бы оказать существенного влияния на окончательный результат.

– Не стоит так уж сокрушаться по поводу моего дилетантства и примитивизма, Чак, – упрекнул я, – пусть вам даже и светит получить степень доктора психологии, вспомните-ка, вы всего лишь мальчик на побегушках у шантажиста.

В трубке раздались шумы, которые вполне можно было принять за хрипы, вырвавшиеся из горла за неимением слов, или же за помехи на линии, прежде чем он бросил трубку.

Я полистал справочник и нашел в нем еще один номер, который медленно набрал.

– Эллен Драри слушает, – спустя пару секунд произнес ровный женский голос.

– Дэнни Бойд, – назвался я в свою очередь. – Думаю, мы могли бы вдвоем приятно провести время за ленчем.

– Что натолкнуло вас на такую мысль? – Голос звучал все так же ровно.

– Взаимный интерес, – непринужденно ответил я, – и то, что нас на данный момент объединяет, – ваша сестра и сексуальная клиника.

Глава 10

И опять она выглядела холодной, что подчеркивала и ее прическа, настолько тщательно сделанная, что напоминала гладкую блестящую шапочку. Одежда элегантная и вместе с тем строгая. Получивший щедрые чаевые метр нашел для нас столик в некотором подобии алькова, вдали от прочих посетителей, которых во время ленча здесь было предостаточно. И мы уже успели заказать из имеющегося меню столько, что с лихвой хватило бы на целый сценарий из быта финансовых воротил, чьи состояния оцениваются минимум в шестьдесят миллионов долларов.

Я наблюдал, как Эллен Драри пригубила из своего бокала, и это выглядело так, словно она всерьез дегустирует напиток, а все прочее ее нисколько не волнует.

– Бэйкер не давал о себе знать?

– Нет. – Она покачала головой. – Да мне это и безразлично. Я уже прежде говорила вам, что не намерена ни цента платить шантажисту. Он может делать все, что захочет, с моей историей болезни из этой чертовой клиники. – Ее холодные голубые глаза глянули на меня через ободок бокала. – Надеюсь, вы привели меня сюда не ради этого, в противном случае…

– Нет, конечно нет, хотя… – Я сделал паузу и спросил: – Скажите, вы никогда не пытались представить себе проблемы, с которыми сталкиваются люди моей профессии?

– Давайте не играть в игры, Бойд, – вымученно предложила Эллен.

– Да нет, я просто надеюсь, что подобное может заинтересовать вас, – возразил я. – Кто-то где-то и как-то должен заиметь проблему, прежде чем выпустить на сцену меня. Если проблемой является шантаж, то это со всей очевидностью означает, что моему клиенту есть что скрывать. Когда же приходится сталкиваться с целой группой людей – как в нашей нынешней ситуации, – и у каждого есть что скрывать, это превращает мою позицию почти в патовую. Рассчитываешь, что только часть из клиентов лжет, и притом лишь время от времени, но когда выясняется, что лгут поголовно все и постоянно… – Тут я выразительно пожал плечами. – Если вы только понимаете, о чем я?..

– Понимаю только то, что вы огульно обвиняете меня во лжи, – вяло сопротивлялась Эллен.

– Но вы оказались в славной компании, – приободрил я ее. – По сравнению со своей младшей сестрой вы выглядите по части соврать жалкой дилетанткой.

На краткий миг в ее глазах возник испуг.

– Что вы хотите этим сказать, мистер Бойд?

– Вы видели сегодня Кэрол?

– Ее не было всю ночь, – натянуто сообщила Эллен. – Явилась около одиннадцати дня и наотрез отказалась от объяснений. Затем собрала сумку и снова ушла, заявив, что ее не будет несколько дней, – и это все!

– Вам известен некий Пит? – продолжил я допрос. – Внешне смахивает на быка, вставшего на дыбы. Почти все лицо – если можно, конечно, так назвать эту образину – так заросло волосами, что и не различишь, – оно и к лучшему, особенно для тех, кому он попадается на глаза.

– Нет. – Она задумалась. – А что, следовало бы о нем знать?

– Кэрол прихватила его с собой, когда нагрянула ко мне на квартиру прошлой ночью. По ее планам он должен был выколачивать из меня пыль до тех пор, пока я не отдам ей вашу историю болезни. Раз нет и не было мужского суррогата по имени Бэйкер – так решила она, исходя из своей собственной блестящей дедуктивной логики, – то, выходит, я и есть тот самый шантажист.

– И что же было дальше? – В голосе Эллен почти не слышалось интереса.

– Пит оказался скорее кроликом, нежели быком. Одного хорошего тычка хватило, чтобы он ретировался с поля брани восвояси с воплем, который наверняка переполошил половину обитателей Центрального парка.

– А что Кэрол?

– Напилась, поведала мне интимную сторону вашей жизни, затем достаточно протрезвела, чтобы забраться ко мне в постель.

Губы Эллен сжались в тугую складку.

– Я не стану вам льстить, поздравляя со столь сомнительной победой, мистер Бойд. Кэрол всегда готов лечь в постель с любым мужиком, который окажется поблизости. Даже семидесятилетний швейцар, по ее мнению, лучше, чем вообще никого.

– Вы помните тот первый вечер, когда мы встретились у вас в квартире? – поинтересовался я. – Я принял Кэрол за вас и пребывал в этом заблуждении, пока она не допустила слишком много ошибок при описании внешности Бэйкера. Затем Кэрол разыграла целый спектакль: вот, мол, наконец, открыла ужасный секрет своей старшей сестры, оказывается-де она на самом деле нимфоманка и вынуждена была в связи с этим даже обратиться в клинику за лечением. Но исходя из того, как Кэрол вела себя с того самого момента, как я вошел в квартиру, то именно Кэрол я бы охарактеризовал как нимфоманку, кстати сказать, еще и потому, что чуть было не принял ее за вас. Если честно, то на ее фоне вы выглядите чистой, как горный снег, и непорочной, как королева девственниц.

– Благодарю вас, мистер Бойд, – с кислой миной отозвалась Эллен.

– Я не мог не заметить целую кучу мелочей, которые ну никак не увязывались между собой, – продолжал я тем временем. – Наверное, ее описание Бэйкера слишком уж не соответствовало истине, чтобы не предположить, что ошибки эти допущены с умыслом: и то, как Кэрол сразу начала оскорблять вас еще с порога, тоже вызывало подозрение. Матч на предмет выяснения отношений между сестрами с выдиранием волос, царапаньем и прочими атрибутами женской драки, затеянный ею вскоре, тоже выглядел не случайным, так как избавлял вас обеих от необходимости отвечать на мои прямые вопросы.

– И к чему же вы клоните, мистер Бойд, если вообще клоните? – резко осведомилась Эллен.

– Я считаю позором для клиники, что там так ничего и не смогли сделать для Кэрол, – сочувственно заявил я.

– Для Кэрол? – Ее лицо превратилось вдруг в застывшую маску.

– О’кей, можете это убрать, – приказал я официанту и, дождавшись, когда он ушел, продолжил, обращаясь к Эллен: – Кэрол рассказала мне, что прошлой ночью, будучи подшофе, вы поведали ей едва ли не все о вашей насущной проблеме. Вы-де сучка, и попытка лечения в клинике окончилась для вас полной неудачей. Мало того, когда вы в чисто сучьей манере попытались отомстить Беверли, рекомендовав ей обратиться в клинику за лечением, случилось то, чего вы никак не могли ожидать: она не только избавилась от той же секспроблемы, от которой так и не смогли избавить вас, но еще и увела Найджела Моргана прямо у вас из-под носа. Верно?

– У вас прямо-таки дар – популярно излагать низкопробную вульгарщину, мистер Бойд, – холодно заметила Эллен. – Но на большее вас явно не хватает.

– По словам Лэндела, из клиники были похищены три истории болезни – и одна из них ваша. – Я едва не скрежетал зубами. – Когда вы посетили мою квартиру, то сказали, что не намерены платить шантажисту ни цента и что не встречали никогда человека по имени Пол Бэйкер. Ваш-де суррогат был разительно отличен от него, и посоветовали мне обратиться к Лэнделу за разъяснениями. Что я и сделал. Он отрицал возможность ошибки со своей стороны, но был при этом так взволнован, что мог бы подпрыгнуть до потолка, вздумай кто-нибудь кашлянуть под дверью. Как я уже говорил, все заврались до того, что голова пошла кругом, но настало время говорить правду, и у вас есть шанс стать в этом отношении первой.

– Вы даже и не представляете, как я ненавижу вашу бульдожью хватку и наглость, с которой вы лезете в чужую душу! – вырвалось у Эллен с неподдельной страстью. – Хорошо! То, что рассказала вам Кэрол этой ночью обо мне – правда, как и то, в чем вы заподозрили ее. Она была не поддающейся контролю нимфоманкой еще с подросткового возраста, когда я все же убедила ее обратиться в клинику в отчаянной надежде, что ее, возможно, вылечат и она наконец начнет вести нормальный образ жизни. Но к несчастью, ее лечение оказалось не более успешным, чем мое. Вы удовлетворены?

– Я вот и размышляю, – медленно произнес я, – а что, если это оказалась история болезни Кэрол, а не ваша – та, которую прихватил с собой Бэйкер? И если я прав, то есть ли для вас в этом какая-нибудь разница?

– Никакой, – спокойно ответила она. – Деньги Кэрол находятся под моей опекой, а я не собираюсь платить ни цента за шантаж любой из нас, будь то я или сестра.

– А почему?

– Да потому, что мы ничего особенно не потеряем, если ваш Бэйкер предаст огласке наши истории болезни из этой проклятой клиники. Ни одна из нас не является видной общественной фигурой, мы не знаменитые актрисы или кто-нибудь в этом роде. Кому интересны сексуальные беды и проблемы двух никому не известных сестер? Кто возьмет на себя труд опубликовать наши досье и рисковать быть привлеченным к суду за вмешательство в частную жизнь? – Эллен обдала меня презрительным взглядом, словно вина за потенциальную огласку уже лежала на мне. – Даже если кто-то и пойдет на это, всей шумихи хватит дней на десять, не более. Мы можем предпринять поездку в Европу, и к тому времени, когда вернемся, о нас уже все напрочь забудут.

– А знаете, – не без уважения заметил я, – ведь вы, пожалуй, правы.

– Конечно, права, – огрызнулась она. Думаю, что и ваш Бэйкер уже пришел к аналогичному выводу. Вот почему он даже не пытается войти со мной в контакт.

– Зато у Беверли Гамильтон дела обстоят иначе, – не преминул заметить я. – Она настолько обеспокоена возможностью закрытия клиники и в связи с этим потерей Найджелом Морганом всех его капиталовложений в бизнес Лэндела, – это в случае широкой общественной огласки, – что готова заплатить Бэйкеру пятьдесят тысяч долларов, лишь бы тот оставил ее в покое.

– Бедняжка Беверли! – Злорадная улыбка на миг скривила губы Эллен. – Она всегда изо всех сил пыталась бороться с неизбежным. Ведь, осознав после трех неудачных замужеств, в чем заключается главная проблема, а у Беверли она та же самая, что и у меня, любая бы на ее месте махнула на все рукой и решила плыть по течению. Ан нет же, Беверли все еще тянет на подвиги.

– А я думал, лечение пошло ей на пользу, – в моем голосе прозвучало деланное удивление, – и поэтому она так рвется выскочить замуж за Моргана.

– А я вот что думаю: Беверли лишь убедила себя, что и впрямь излечилась, – сладеньким голосом ответствовала Эллен. – У нее подлинный дар к самообману. Мне предстоит в скором времени пригласить ее к себе на обед – будет только она и я, – и тогда посмотрим!

– А мне сейчас пришло в голову увековечить вас в анналах своей памяти, – процедил я сквозь зубы, – под грифом одной из самых отвратных личностей, виденных мной когда-либо.

– Все люди глупцы, – презрительно ответила Эллен, – но вы особенно преуспели по этой части, Бойд.

– Ешьте, не то остынет, – еле сдерживаясь, напомнил я.

– Что-то пропал аппетит. – Она неожиданно резко отодвинула тарелку. – А вы, случайно, не в курсе, куда отправилась моя сестричка?

– Обратно в клинику, – огорошил я ее.

– Что?! – Ее нижняя челюсть отвисла, и она один долгий миг дико взирала на меня с очевидным испугом. – Почему?

– Чтобы выступить там в роли моего тайного агента, – небрежно объяснил я. – Во всяком случае, так по ее мнению. Я представляю то, чем она будет там заниматься.

– Вы попросили Кэрол отправиться туда вновь, и она, послушавшись вас, так и сделала? – Эллен вдруг прищелкнула пальцами. – Вот так запросто?!

– Да, так запросто, – подтвердил я. – А что здесь особенного?

– Она поклялась, когда вернулась из клиники, что ноги ее больше там не будет, – произнесла Эллен так, будто говорила сама с собой. – И вдруг – такая смена настроения! С чего бы это? Уж не вы ли тому причиной? – Тлеющая до этого ненависть теперь ярко вспыхнула в ее глазах, когда она взглянула на меня. – Хотя что тут странного? Моя слабоумная сестренка, пожалуй, готова на все, чтобы угодить хорошему кобелю.

– Вот уж чего про вас никак не скажешь – любите делать приятное людям, – подковырнул я. – А сейчас ешьте, не пропадать же закуске.

– К чёрту еду! – в сердцах вырвалось у Эллен. – И вас туда же, Бойд!

В следующий миг Эллен была уже на ногах и, не оглядываясь, поспешно зашагала прочь из ресторана.

– Что-нибудь не так, сэр? – чуть позже спросил меня услужливый официант, явно обеспокоенный престижем заведения.

– Думаю, что да, – признался я. – Только вот исправить положение ни вы, ни я уже не в силах.

Было около четырех часов дня, когда я прибыл в особняк в Коннектикуте. Блики солнечного света, как бы уступая настойчивому требованию общественности, проникали повсюду, приятно радуя глаз, и стайки птиц – из чувства долга, не иначе? – прилежно распевали в листве деревьев. Пригород – это то место, которое приятно посещать, но постоянно там жить – нет уж, увольте! Мне хватает и красоты Центрального парка, той его части, что видна из моего окна.

Входная дверь открылась, и на пороге неожиданно возник Найджел Морган; глаза цвета сырой глины с подозрением уставились на меня.

– Никак опять вы, если не ошибаюсь? – пролаял он.

– Нет, это мой брат-близнец, – пошутил я. – Тот, за кого вы меня приняли, остался дома отдыхать.

– Кончайте ваш дурацкий треп и входите! – прорычал Морган.