Текст книги "Том 26. Вояж на Гавайи"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 21 (всего у книги 28 страниц)

Я последовал за ним в пышный мавзолей, именуемый здесь гостиной, и увидел Беверли Гамильтон, сидящую на диване; лицо ее излучало блаженство. На ней опять была красная рубашка с расстегнутым воротом, через который проглядывала глубокая ложбинка между грудей, но это зрелище меня совсем не впечатляло.

– Садитесь, Бойд, – предложил Морган. Надо же, догадался! – У меня есть что сказать вам.

Я уселся, закурил сигарету и стал терпеливо дожидаться, пока он, дважды кашлянув, не прочистит горло.

– Беверли во всем мне призналась, – вымолвил он наконец.

– Что значит – во всем? – поинтересовался я с наигранным изумлением, и его лицо приобрело багровый оттенок.

– Я имею в виду, – обозлился он, – ее идею заплатить этому грязному шантажисту втихаря от меня. Она также поведала мне, как пыталась заставить вас пойти на компромисс с Бэйкером. И о том, как у вас хватило честности признаться ей этим утром, что Бэйкер уже предложил вам куш за содействие ему, но вы сочли для себя такое предложение оскорбительным, ибо помогать шантажисту противоречит вашим моральным принципам. Ну как, я все изложил верно?

– Все верно, – согласился я. – Вот только насчет моей этики вы малость перегнули палку.

Он уселся рядышком с Беверли и обнял ее за плечи с видом собственника.

– Хочу поблагодарить вас, Бойд, – произнес он с чувством. – Спасибо за то, что сумели-таки заставить нас с ней осознать свои ошибки… Да, в деловой хватке вам не откажешь. Теперь благодаря вам мы стали еще ближе друг другу.

– Как мило! – осторожно восхитился я.

– Вы подсказали нам единственный правильный путь, – продолжил Морган, повышая голос так, словно выступал в сенате древнего Рима. – И мы собираемся вместе, лицом к лицу, встретить опасность.

Я ждал, что вот-вот из амбара донесется грохот тамбуринов и хрипение старой гармоники, но все, чего дождался, – это громкое сопение, исходящее от Моргана.

– Мы не намерены уплатить этой гниде-шантажисту даже ломаного цента! – объявил он с зубовным скрежетом. – И если Бэйкер предаст огласке эти истории болезни и тем самым развалит клинику до основания – ну что ж! – мы поднимем ее из руин и все начнем сызнова.

Лицо Беверли зарделось.

– Найджел уверяет, что вдвоем мы сможем противостоять любой опасности. – В ее внезапно осветившей лицо улыбке было что-то от экстаза. – И я подумала: он прав!

– Рад за вас обоих, – восхитился я, надеясь, что фальшь, прозвучавшая в моем голосе, не так заметна им, как мне. – Эллен Драри тоже не намерена платить шантажисту.

– О! – Казалось, Беверли не испытывала особого удовольствия при упоминании имени своей лучшей подруги.

– Мое предложение насчет десяти тысяч за возврат истории болезни Беверли по-прежнему остается в силе, Бойд! – заявил Морган таким тоном, что напрашивалась мысль: куда там Рокфеллеру. – И я все еще не доверяю Лэнделу.

– Как ты можешь говорить такое, Найджел? – Беверли выглядела шокированной. – Он один из самых милых мужчин – после тебя, конечно! – каких я только встречала в своей жизни, поэтому и мысли не допускаю о его непорядочности.

– Я вот что подумал: не будете ли вы возражать, если задам вопрос о вашем пребывании в клинике? – вежливо осведомился я.

– Конечно нет, Дэнни. – Ее глаза сразу стали настороженными.

– Дэнни! – предостерегающе окликнул меня Морган.

– Отказать ему было бы просто невежливо, – поспешно обратилась к нему Беверли, – после всего того, что Дэнни сделал для нас обоих.

– Может быть, ты и права, – неохотно согласился Морган.

– Вы уверены, что назначенный вам мужской суррогат был именно Бэйкером? – спросил я.

Ее глаза расширились.

– Конечно, уверена: именно Бэйкер, и никто другой. В чем, в чем, а в этом-то я никак не могу ошибиться – смешно даже!

– Не ошибиться – да, – осторожно возразил я. – А солгать сознательно, чтобы выгородить по возможности хорошего друга?

– Во имя дьявола, что все это значит? – взревел Морган.

– Эллен Драри так просто уверена, что никого не встречала по имени Пол Бэйкер за все время своего пребывания в клинике, – объяснил я. – Ее суррогатом был сам Лэндел!

– Как – Лэндел?! – взорвался Морган.

– Но это невозможно! – жалобно воскликнула Беверли. – Я имею в виду, такого просто быть не могло! Хотя бы с точки зрения этики.

– Эллен была первой пациенткой, обратившейся в клинику, – пустился я в объяснения. – Лэндел был особенно озабочен, чтобы лечение оказалось успешным, так как знал о ее особых… – уф! – отношениях в то время с тем, кто финансировал клинику.

– Ох! – в изнеможении воскликнула Беверли.

– Не стоит заострять на этом внимание, – сдавленным голосом заявил Морган. – Черт бы вас подрал, Бойд. Переходите к главному!

– Допустим на миг, что Лэндел выступал в качестве мужского суррогата в обоих случаях, – продолжил я бесстрастно. – Но чтобы обезопасить себя от обвинений в нарушении этических норм, он предложил обеим женщинам называть его Бэйкером при всех разговорах вне стен клиники.

– Это для меня как обухом по голове, – пробурчал Морган. – Но допустим, что так? А дальше?

– А дальше – где же тогда Бэйкер?

– Ну это… – Тут Морган умолк и уставился на меня. – Вы полагаете, что, возможно, вообще не существовало никакого Бэйкера? И все это время был только Лэндел?

– Какая чушь! – возмутилась Беверли. – Я же по крайней мере полдюжины раз говорила с Бэйкером по телефону.

– И я тоже… по телефону, – не стал я спорить. – Но это был только голос. А голос можно изменить и даже купить. Это еще не доказательство существования Бэйкера.

– Лэндел! – фыркнул Морган так, что я целый миг на полном серьезе ожидал, что у него из ноздрей одновременно вырвется пламя. – Это грязный, ведущий двойную игру сукин сын! А что я говорил вам, Бойд, помните? Кто, как не я, предложил вам сунуть нос в клинику и выяснить, что там творится на самом деле, и оказался чертовски прав, как вы теперь убедились сами.

– Не спеши делать неправильных выводов, Найджел, – резко осадила его Беверли. – Если все здесь поостынут хотя бы на секунду, то, возможно, я получу шанс ответить на столь оригинальный вопрос Дэнни. Моим мужским суррогатом, назначенным на все время, пока я проходила курс лечения в клинике, был Пол Бэйкер, а не доктор Лэндел. Я уже описала Дэнни его внешность, но могу и повторить, если хотите.

– В этом нет никакой необходимости, – заверил я.

– Раз так, то вопрос исчерпан. – Холодный стальной отблеск в ее глазах заставил Моргана на пару секунд стушеваться. – Конечно, если ты не считаешь меня лгуньей, Найджел?

– Конечно, не считаю, – поспешил он ответить. Не будучи, однако, полностью убежденным.

– Ну, – подытожил я, поднимаясь на ноги, – теперь мы все уверены, что где-то скрывается настоящий Пол Бэйкер и что он и есть шантажист.

– Как это мило с вашей стороны принять мои слова на веру, Дэнни, – ледяным голосом произнесла Беверли. – Ведь еще совсем недавно вы были убеждены, что я лгу.

– Только затем, чтобы выгородить душку доктора, – поспешно заверил я и добавил: – А теперь мне пора уходить. Сразу же, как только в моих руках окажется ниточка, ведущая к Бэйкеру, я тут же дам вам знать.

– Я провожу вас, – предложил Морган.

– До свидания, Беверли, – учтиво откланялся я.

– До свидания, Дэнни, – сухо ответила она. – От души надеюсь, что вы более компетентны в поимке шантажистов, нежели в своем умении различать, когда люди говорят вам чистую правду, а когда лгут.

– И я от души на это надеюсь, – подхватил я и тут же постарался не остаться в долгу: – У меня был ленч с Эллен Драри… по чистой случайности. Она сказала, что должна вскоре пригласить вас на обед, где, кроме вас двоих, никого не будет. – Я гадко ухмыльнулся. – Эллен уверена, что эта встреча будет точно такой же, как в добрые старые времена.

Едва мы успели выйти на крыльцо, как Морган крепко ухватил меня за руку.

– Поймите, Бойд, – произнес он, понизив голос. – Беверли славная женщина и будет мне отличной женой. Но я все еще не убежден, что она не покрывает эту сволочь Лэндела. Выясните это для меня, ладно? И если сможете доказать, что именно Лэндел фигурировал в качестве суррогата на протяжении всего этого времени, а Бэйкер существовал лишь в его воображении, – как вы недавно изволили предположить, – то я уплачу вам премию в две тысячи долларов сверх уже обещанных мною десяти тысяч за возврат истории болезни.

– Вы поистине щедрый человек, Морган, – заявил я, осторожно высвобождая руку из его железной хватки. – Но вы уверены, что хотите именно этого? Я имею в виду, если мы докажем, что именно Лэндел и есть тот самый шантажист, то какая участь ждет ваши деньги, вложенные в клинику?

Затравленное выражение, появившееся в глазах цвета сырой глины, убедило меня, что Морган об этом еще не думал. Но сейчас задумался, и, судя по тому, как багровели его лицо и шея, моего щедрого спонсора в любой момент могла хватить кондрашка. Я оставил Моргана торчать на крыльце, а сам поспешил к машине. Солнечные блики быстро угасали на фасаде дома, и птицы на ветках распевали уже не так дружно. «Может, все это лишь иллюзия богатого пригорода, а вовсе не явь? – размышлял я по дороге домой. – Своего рода фата-моргана, созданная с помощью трехмерного проектора». Тогда становится понятным, откуда возник и Пол Бэйкер – он всего лишь мираж, кисло решил я.

Глава 11

Я миновал дорогу, проходящую возле клиники, потом сделал три мили к северу и нашел съезд, круто забиравший влево, который представлял собой, как и говорил мне Войгт, скорее узкую проселочную колею. Проехав по нему ярдов тридцать, я остановился и закурил сигарету. Настало время хорошенько пораскинуть мозгами. Мои часы показывали без пяти восемь, и не было смысла слишком торопиться, особенно если держишь путь на собственные похороны: все равно они без тебя не начнутся. Всякий раз, прижимая левую руку к боку, я ощущал бодрящее прикосновение увесистой пушки 38-го калибра у себя под мышкой, и это меня несколько успокаивало.

Остатки дневного света быстро угасли, и тени деревьев впереди заметно густели на проселочной колее. Еще полмили – и я должен буду наткнуться на хижину, в которой, как предполагалось, ожидал меня Бэйкер. Ожидал для того, чтобы заключить со мной сделку? Или же просто затем, чтобы улучить шанс и снести мне с плеч башку. Вот одна из сомнительных прелестей профессии частного сыщика, подумалось мне. Одно неверное решение – и получишь шанс найти о себе сообщение на страницах газет в разделе, где печатают некрологи. Докурив сигарету, я выщелкнул окурок из открытого окна машины. Был только один способ выяснить, что у Бэйкера на уме, и я вполне отдавал себе отчет, насколько мне при этом придется тяжко.

Хижина, вся покосившаяся на неизвестно зачем сделанном для такой халупы высоком фундаменте, выглядела так, как того и следовало ожидать от жилья, построенного в такой глуши. Я ударил по тормозам, а потом заглушил движок. Глубокая тишина и покой сельской местности сразу же обступили меня и тут же распространились на всю близлежащую округу, и я уже вскоре различал в общем хоре насекомых назойливый писк комаров и гудение каких-то букашек. Я вылез из машины и начал вышагивать по направлению к хижине, на ходу доставая пушку из своей сбруи на плечах.

Эти двадцать ярдов показались мне самыми длинными из тех, что довелось пройти за всю предшествующую жизнь. Я взобрался по трем расшатанным лестничным пролетам на изъеденную термитами веранду и почувствовал, как на лбу выступила испарина. Входная дверь была закрыта. Я притаился за косяком, затем с силой пнул нижнюю часть дверной панели, и дверь широко распахнулась с протестующим визгом петель, основательно проржавевших от времени.

– Бэйкер! – настороженно окликнул я.

Целый мириад насекомых загудел на все лады, соперничая за честь привлечь к себе мое внимание, но это было все, что я получил в ответ. Быстро заглянув в дверной проем, я тут же отдернул голову, успев различить, однако, длинный темный коридор. А, будь что будет, решил я и уже окликнул Бэйкера громко, во весь голос.

– Бойд! – послышался еле различимый ответ откуда-то из глубины хижины. Голос был настолько слаб, что я совсем было уже подумал, что это всего-навсего плод моего больного воображения.

– Бэйкер! – заорал я. – Где вы там, черт побери?

– Здесь, внутри. – Ответный голос настолько усилился, что походил уже на внятный шепот. – Я в задней комнате и не могу пошевельнуться. Одна из гнилых половиц подвернулась подо мной, и я, как мне кажется, вывихнул ногу.

– О’кей! – крикнул я. – Сейчас иду!

– Пожалуйста, – проскулил голос, – пожалуйста, помогите мне!

Похоже, настало время не раздумывать, а действовать. Я встал на четвереньки, затем прокрался через открытую дверь и продолжал двигаться таким же манером, пока не преодолел, по моим расчетам, более половины зловещего коридора.

– Где вы, Бэйкер? – громко окликнул я и уже через считанные доли секунды вынужден был растянуться на пыльном полу.

Всплески оранжевого пламени мгновенно разорвали мрак впереди меня, и звуки выстрелов громом отдались в ушах. Я мог бы поклясться, что слышал, как пули засвистели над моей головой, но может быть, опять подвело разыгравшееся воображение. Мой палец на спусковом крючке отреагировал чисто рефлекторно, и, не успев даже осознать, что делаю, я выпустил пару ответных пуль. Эхо от выстрелов медленно стихало, пока я плотнее пытался вжаться в гнилые половицы. Я так и лежал, выставив пушку перед собой, – как мне показалось, чертовски долго, – и вдруг услышал слабый скрип закрываемой двери.

Итак, Бэйкер или смылся через задний выход, или же хотел меня заставить поверить, что смылся через него. Я сосчитал до пятидесяти, затем еще разок пальнул в темноту и в следующую секунду был уже на ногах. Единственной ответной реакцией был громкий стук моего сердца. Я вышел тем же путем, что и вошел: опять через коридор на веранду. Ночь уже спускалась на землю, и я, должно быть, проворонил убийцу. Не было ни луны, ни звезд – так, наверное, начинается дорога в чистилище, решил я, пока добирался до своей машины. Присев сначала на корточки возле задней дверцы, я затем дотянулся рукой и открыл переднюю. Включившийся в салоне свет показался мне не менее ярким, чем фейерверк в первую ночь открытия карнавала в Лас-Вегасе, но никто так и не открыл огонь по машине. Спустя немного времени я настолько осмелел, что и в самом деле запрыгнул на переднее сиденье и врубил движок. Мои часы показывали всего лишь половину девятого, когда я припарковался перед клиникой, но мне эти полчаса показались целой вечностью.

Стол регистраторши был пуст, поэтому я прошествовал по коридору прямо к офису Лэндела и открыл дверь. Он работал за письменным столом, и свет настольной лампы серебром высвечивал седые пряди в его черной блестящей шевелюре.

– Надеюсь, штат мужских суррогатов у вас еще недоукомплектован? Если так, то я готов предложить вам свои услуги – вдруг да какая-нибудь пациентка осталась лежать в постели одна-одинешенька.

Он быстро поднял голову с испуганным выражением на лице.

– Бойд! Что вы здесь делаете в столь поздний час?

– Ищу, где бы выпить. Я только что обогатил свой опыт по части помощи пострадавшим от травм, и притом самым печальным для меня образом.

– Пожалуйста, без ваших шуточек, Бойд! – Он до боли ущипнул кончик своего мясистого носа. – Я не в том настроении.

– И никто не в настроении платить Бэйкеру деньги за шантаж, – поспешил я обрадовать его. – Беверли на сей счет заручилась полной поддержкой Моргана, а Эллен Драри, так та с самого начала не собиралась давать ему хотя бы цент. Правда, Бэйкер пока еще ничего у нее и не требовал.

– Мне бы очень хотелось услышать от вас то, в чем есть хоть крупица здравого смысла, – окрысился Лэндел.

– Вот потому-то мне и нужна выпивка, – продолжал настаивать я. – Алкоголь оказывает чудотворное влияние на присущее мне от рождения глубокое чувство логики.

– Хорошо, – нехотя сдался доктор. – Раз вы так настаиваете…

Я наблюдал с невольным восхищением за тем, как ловко он извлек из верхнего ящика картотеки бутылку виски и два стакана. Лэндел налил щедрые дозы – своя рука владыка! – и пустил один стакан по столешнице в мою сторону.

– Благодарю! – Я хлебнул неразбавленного виски и почувствовал себя немного лучше. – Как там Кэрол Драри?

– Хорошо, – последовал краткий ответ. – А почему вы об этом спрашиваете?

– Вы никогда не говорили мне, что она была вашей пациенткой.

– В этом не было необходимости, – огрызнулся он. – Ее история болезни осталась на месте после исчезновения Бэйкера. Я естественно желаю сохранить ее анонимность, впрочем, как и любой другой пациентки.

– А она сообщила вам, почему вернулась?

Его пальцы выбили стаккато на крышке стола.

– Что-то насчет того, что крупно повздорила со своей сестрой. Похоже на то, что она рассматривает нашу клинику как своего рода убежище. Я не вижу во всем этом особого смысла, но ей уж точно не повредит, если она немного побудет у нас.

– Особенно когда она платит за привилегию находиться здесь, не будучи пациенткой, – не замедлил согласиться я.

– Типичный для вас комментарий, хотя, вопреки обыкновению, он не совсем лишен здравого смысла, – процедил Лэндел сквозь зубы. – Не верится что-то, будто вы ехали сюда, в такую даль и в столь поздний час, только затем, чтобы обсудить причины, из-за которых Кэрол решила вернуться в клинику.

– Вы правы. Мой приезд вызван желанием увидеть Эврил Пэсколл.

– Для чего?

– Я бьюсь над вашим делом вот уже около трех суток. Ни Эллен Драри, ни Беверли Гамильтон так и не смогли мне дать никакой зацепки относительно Пола Бэйкера. Эврил Пэсколл – моя последняя надежда.

– Боюсь, для вас будет просто невозможно увидеть ее в такой поздний час, – уклончиво ответил Лэндел. – Она уже легла спать.

– Придется ее разбудить, – огрызнулся я.

Не спеша потягивая виски, я ждал ответа в наступившей тишине.

– Я же сказал вам, – сердито настаивал Лэндел, – это невозможно.

– Джон, – раздался неожиданно позади меня бодрый голос. – Я вот думаю, что мы… ох! Прошу прощения, но я не сразу заметила, что ты не один.

Я обернулся и увидел стоящую в дверях Джейн Уинтур, с выражением на лице, которое с большой натяжкой можно было считать виноватым. Если бы я не видел ее в коротеньких кожаных шортиках и сапогах, то ничуть бы не сомневался, что, кроме белой униформы, она отродясь ничего не носила. Ее большие темные глаза глянули мимо меня так, словно в упор не видели, а затем обратились на Лэндела.

– Извините, если помешала вам, доктор, – переменив тон на официальный, заявила она. – Я зайду позже.

– Может, вам будет лучше остаться? – предложил я. – У нас тут возникла небольшая проблема, и вы в состоянии помочь решить ее.

– Спрашивается, почему Бойд внезапно нагрянул к нам на ночь глядя, – вымученно произнес Лэндел. – Видите ли, у него очередной бзик насчет того, что только Эврил Пэсколл может помочь ему отыскать Бэйкера.

– Не слишком ли поздно? – как-то уж очень поспешно заявила мисс Уинтур. – Не лучше ли отложить визит до утра?

– А Чарлз Войгт тоже еще здесь? – поинтересовался я.

– Войгт? – Лэндел нахмурился, затем отрицательно покачал головой. – Нет, он ушел где-то около пяти.

– Я должен поговорить с Эврил Пэсколл, – упрямо требовал я.

– Пожалуй, мне самому надо будет утром побеседовать с Войгтом, – буркнул Лэндел. – У меня и в самом деле не все в порядке с головой, раз я решил нанять вас, а это верный признак легкого помешательства.

Дежурное выражение вежливости все еще оставалось в глазах мисс Уинтур, когда я взглянул прямо ей в лицо.

– Плетка, сапоги и парик блондинки, – начал я, – ловко, ничего не скажешь. И то, как вы объяснили мне все: мол, это ваша месть за мой розыгрыш в нашу первую встречу – тоже звучало вполне правдоподобно. Ладно, допустим, что это просто совпадение, а не предлог, чтобы предотвратить мою встречу с Эврил Пэсколл, пусть так, согласен. Но кто же она такая – затворница, что ли? Вчера ей, видите ли, нужно было время, чтобы подготовить себя для встречи с новым мужским суррогатом, поэтому мне было сказано ждать до завтра. Сейчас и наступило самое завтра, но она, видите ли, спит и ее нельзя беспокоить. Что за дела? Где она и существует ли вообще?

– Я хочу, чтобы вы убрались отсюда куда подальше, Бойд! – вырвалось у Лэндела с нарастающей ноткой отчаяния в голосе. – Сочту за личное одолжение, если вы позабудете о том, что я вас нанял, и выставите счет за потраченное время.

– И не надейтесь, – невозмутимо ответил я.

– Джон? – За все то время, что я был знаком с нею, я впервые уловил в голосе мисс Уинтур замешательство. – Может, будет лучше, если ты ему все расскажешь?

– Сильно в этом сомневаюсь. – Лэндел опять ущипнул кончик своего носа, да так, что вздрогнул от боли. – А может, ты и права. – В его голосе, однако, не слышалось уверенности. – Раз уж вы должны знать, Бойд, так знайте: мисс Эврил Пэсколл страдает от сильнейшего нервного срыва.

– С каких это пор? – недоверчиво спросил я.

– С той самой ночи, как Бэйкер исчез с этими историями болезни, – уныло ответил он.

– Вы считаете это простым совпадением?

– Я ничего не считаю. – Лэндел заскрипел зубами. – Я не какой-то там дешевый частный сыщик, чтобы позволить себе роскошь тратить время на праздные умозаключения. Я врач, понимаете? Или, может, осмыслить даже такой пустяк – непосильная нагрузка для вашего ограниченного интеллекта?

– Полегче, Джон, – мягко упрекнула шефа мисс Уинтур.

– Ты права. – И в качестве доказательства Лэндел снова быстро ущипнул себя за кончик носа. – Опять я сорвался. Прошу простить за грубость, Бойд. Что же до вашего вопроса, то я не знаю, совпадение это или нет. Все, что мне известно, – это то, что одна из моих пациенток переживает сильнейший нервный стресс. Она на грани истерии, всего боится, речь ее бессвязна. Хоть я и специализируюсь в первую очередь на сексуальных дисфункциях, но – представьте себе – являюсь еще и доктором медицины. Ее нынешнее состояние, очевидно, обусловлено тяжкой душевной травмой, но уж никак не физическим недугом. Войгт осмотрел ее по моей просьбе, но так же теряется в догадках, как и я. – Во взгляде Лэндела возникло выражение нестерпимой муки, словно его подвергли пытке. – В этой клинике я занимаюсь тем, что, как пионер, иду непроторенными тропами, Бойд, и вы должны понять меня. Если я обращусь за помощью к кому-то вне стен своей клиники, это будет означать крах всего моего грандиозного проекта. Поэтому, во имя дьявола, что мне делать?

– Я не знаю, – не кривя душой ответил я. – И мне до лампочки, что станется с вами и вашей клиникой. Но я хочу видеть Эврил Пэсколл!

– Недоумок! – Лэндел с мольбой обратил взор на Джейн Уинтур. – Как можно что-то объяснить недоумку, способному мыслить лишь в одном направлении?

– Сие мне неведомо. – Она медленно улыбнулась. – Может, проще удовлетворить просьбу Бойда, нежели попусту тратить время на пространные объяснения?

Пальцы Лэндела опять выбили дробь на крышке стола.

– Ну хорошо, – произнес он наконец напряженным голосом. – Но в таком случае ты должна полностью отдавать себе отчет, что будешь нести всю ответственность за нежелательные последствия, могущие возникнуть в результате столь опрометчивого шага.

– Конечно, доктор. – Ее голос звучал почти презрительно. – Я беру всю ответственность на себя.

Лэндел потер рукой глаза:

– Я совсем не то хотел сказать, Джейн. Ты же знаешь, в каком я нахожусь состоянии последние несколько дней.

– Знаю, – спокойно ответила она и обернулась ко мне: – Я сейчас отведу вас к ней в палату, Бойд.

Я вышел в коридор следом за мисс Уинтур, и она тихонько прикрыла за собой дверь офиса Лэндела.

– Он здорово не в себе, – заметил я, чтобы как-то поддержать разговор.

– Оно и понятно, – резко ответила Джейн. – И все же я думала, что он решительнее, чем оказался на самом деле.

– Может, ему следует кардинально поменять род занятий, – предположил я, – пока общение с секс-маньячками не довело его до гробовой доски?

– Гм-м-м? – Это было все, что я услышал в ответ.

Мы поднялись на один пролет лестницы, весьма стерильной, блистающей чистотой, и прошли по коридору, еще более стерильному, почти в самый его конец. Я проследовал за Джейн в отдельную палату и невольно встал на цыпочки, когда вошел в нее.

Эврил Пэсколл оказалась изнуренного вида блондинкой лет тридцати, и она, конечно, и не думала спать. Ее потускневшие голубые глаза взглянули на нас с опаской, она всхлипнула и повернулась на кровати спиной к нам.

– Эврил? – произнесла Джейн Уинтур бодрым профессиональным тоном. – Это мистер Бойд. Он хочет поговорить с вами.

– Уходите! – прошептала блондинка. – Я ничего не знаю.

– Скажите, вы помните Пола Бэйкера? – робко спросил я.

– Нет. – То, как она прошептала это слово, вполне можно было принять за тихий крик души. – Нет. Совсем не помню.

– Но он был вашим суррогатом! – не сдавался я. – Вы определенно должны его помнить.

– Пожалуйста, – проскулила она, – не пытайтесь заманить меня в ловушку.

– Чего ради? – мягко возразил я. – Напротив, я полагаю, что он вам даже нравился. И потому, что он вам нравился, вы должны помочь нам найти его. Мы беспокоимся о Поле. Все мы, кто очень любит его, очень тревожимся за Пола. Он исчез, и никто не знает, где его искать. Не сказал ли он вам, случайно, куда собирался отправиться?

– Убийца, – прошипела она, в ответ. – Ты и сам знаешь, где его найти.

Я взглянул на Джейн Уинтур, которая в ответ только покачала головой и выразительно пожала плечами.

– Нет, Эврил, – мягко возразил я. – Мне неизвестно, где его надо искать.

– Я… я любила Пола. – Тут она зарыдала, что сразу подействовало мне на нервы. – Все было определенно похоже на шутку – вот и все. Я-то это понимала. Но они не желали больше смотреть на это как на шутку. – Эврил опять повернулась на бок, и ее поблекшие голубые глаза взглянули на меня с маниакальным блеском. – Но я не знаю, что случилось с Полом. Вы понимаете меня?

– Конечно, понимаю, – заверил я. – Вас же не было там, верно?

Эврил быстро кивнула:

– Я узнала об этом… позже… от подруги.

– Иметь друзей это хорошо, – поддакнул я. – А ваша подруга сказала вам, что случилось с Полом?

– Нет. – Во взгляде Эврил появилась подозрительность. – Никто не знает, что случилось с Полом. – Она закусила нижнюю губу. – Даже моя подруга, которая все видела, ничего не знает.

– Надо же такому случиться! – притворно удивился я. – А вот мой друг, который тоже все видел, говорит, что Пол просто сбежал.

– Ваш друг глупец, – мрачно заметила Эврил. – Или он глупец, или же просто лгун.

– Может, вы и правы: ваша подруга наверняка гораздо умнее моего приятеля.

– Моя подруга, – самодовольно заметила Эврил, – следовала за ними, так как ей хотелось знать, что они собираются с ним делать.

– И она выяснила? – дрожа от нетерпения, спросил я.

– Розы… – Ее лицо исказилось, и слезы, хлынув из глаз, потекли по щекам. – Я всегда любила розы, они мои любимые цветы.

– Они прекрасны, – согласился я, – особенно когда цветут.

– Когда придет весна, – она вся сотрясалась от молчаливых рыданий, что было гораздо хуже громких всхлипов, – вот тогда я вспомню про Пола.

– Бога ради, – взмолилась Джейн Уинтур. – Давайте уйдем отсюда и оставим ее одну!

– Все цветы сначала нужно посадить, – хрипло вырвалось у меня. – И где же они посадили розы Пола?

– Позади дачи, – прошептала Эврил Пэсколл. – И это очень жестоко с их стороны, потому что туда никто не ходит. Весной, когда розы начнут цвести, там никого не будет, чтобы вспомнить Пола. Словно он никогда и не жил.