Текст книги "Том 26. Вояж на Гавайи"
Автор книги: Картер Браун
Жанр:
Криминальные детективы
сообщить о нарушении
Текущая страница: 1 (всего у книги 28 страниц)
Картер Браун
Вояж на Гавайи. Смертельная мечта. Сексуальная клиника. Ранняя пташка
Вояж на Гавайи
Глава 1
– Соедините меня, пожалуйста, с мисс Арлингтон – Бланш Арлингтон, – попросил я телефонистку. – Она живет в бухте Канеоха.
Ох уж эти гавайские названия! Приходится выговаривать их по слогам.
– Вам перезвонят, мистер Бойд, – ответил женский голос.
Я положил трубку, осмотрелся и решил, что номер-ланаи ничем не отличается от других номеров в отеле: что-то типа веранды, с которой можно сразу спуститься к бассейну.
На Гавайях вообще все не так, как у людей; ну, например, когда они говорят о леи[1]1
Леи – венок или гирлянда из цветов, листьев и т. п. (Здесь и далее примеч. перев.)
[Закрыть], то могут иметь в виду вовсе не гирлянду и не венок из цветов. Я всего три часа как в Гонолулу, а уже говорю на гавайском языке.
Зазвонил телефон, и я поднял трубку.
– Привет, – раздался сдержанный женский голос.
– Бланш Арлингтон? – спросил я.
– Да… А кто говорит?
– Мое имя – Бойд, Дэнни Бойд, – ответил я. – Эмерсон Рид говорил вам обо мне?
– Да, – произнесла она тихо. – Он сообщил телеграммой, что вы приезжаете.
– Когда мы сможем встретиться?
– Сейчас подумаю. – Последовала небольшая пауза. – Вы не смогли бы приехать ко мне?
– Думаю, смогу, – ответил я. – В какое время?
Мисс Арлингтон ответила не сразу. У меня даже появилось ощущение, что она не одна, – на другом конце возникла та особенная глухая тишина, когда трубку прикрывают ладонью.
– Меня устроит в половине девятого, – произнесла наконец моя собеседница. – Посидим, поговорим, выпьем чего-нибудь…
– Отлично, – согласился я. – Я остановился в отеле «Гавайян-Виллидж». Сколько мне потребуется времени, чтобы добраться до вас?
– Вы поедете на своей машине или возьмете такси? – поинтересовалась она.
– Я взял машину напрокат, еще в аэропорту. А что?
– Да так, – уклончиво проговорила мисс Арлингтон. – Дорога через скалу Пали-Пасс не из безопасных. Сильно не гоните, мистер Бойд, это может плохо кончиться…
– Учту, – хмыкнул я. – Так за сколько же я доберусь до вас?
– Не меньше чем за час.
– Ясно. Слышали что-нибудь новенькое о наших общих друзьях?
– Конечно. – В ее голосе почувствовалась скованность. – Это не телефонный разговор, расскажу обо всем при встрече.
– Хорошо, – согласился я. – Ваш дом найти не сложно?
– Нет. На этой стороне острова не так уж много домов. Проедете вдоль залива по дороге мили три, все время на север. Вдали увидите бунгало, выкрашенное в белый цвет, а у ворот огромный красный гибискус[2]2
Гибискус – род растений семейства мальвовых.
[Закрыть].
– Найду, – сказал я. – Спасибо.
– С нетерпением буду ждать вас, мистер Бойд. – В ее голосе прозвучала насмешка. – Эмерсон говорил, вы мужчина что надо!
– Ох уж этот Эмерсон Рид! Всегда говорит правду. Может, сегодня и проверим? Так Рид считает, я что надо? А все женщины, которых я встречал, утверждают, будто мне просто нет равных! Знаете, это все мой профиль!
– Сгораю от нетерпения, мистер Бойд, – съязвила Бланш Арлингтон. – До встречи. – И повесила трубку.
Я пропустил пару стаканчиков виски и перекусил в одном из ресторанов отеля, а около семи отправился на автостоянку, где оставил взятый напрокат автомобиль.
Ночь была звездной и такой бархатистой, что казалось, можно рукой ощутить ее мягкость. Бланш Арлингтон вовсе не шутила насчет дороги – она пролегала по огромной отвесной скале. Пришлось достаточно покрутиться по серпантину, прежде чем я выехал на гребень Пали-Пасс и решил, что все позади. Но не тут-то было: неожиданный порыв ветра буквально остановил машину и стал раскачивать ее из стороны в сторону.
Я включил первую скорость и нажал на газ. От дикого напряжения пот струился по моей спине, но машина не сдвинулась ни на дюйм. С полминуты я сидел и с ужасом представлял, как через секунду-другую окажусь на самом краю пропасти. Однако вскоре ветер сменил направление, и машина снова двинулась вперед по дороге. Я с умилением вспомнил Нью-Йорк и поклялся больше никогда в жизни не ругать его уличное движение.
Было почти полдевятого, когда я добрался наконец до бухты Канеоха. Казалось, за время пути я постарел года на два. Вдоль дороги мелькали редкие дома – местность больше напоминала джунгли. Наконец я нашел дом Бланш Арлингтон – одинокое бунгало, за которым возвышались горы, напоминающие декорации. У ворот рос огромный красный гибискус. Я представил, с каким наслаждением выпью двойное виски, как только войду в дом, если, конечно, предложат, хотя выпивку обещали.
Окна светились, будто говорили: «Добро пожаловать».
Остановив машину перед бунгало, я попытался представить, какая из себя эта госпожа Арлингтон. Несколько лет назад она считалась одной из подружек Эмерсона Рида, а это означало, что ее рейтинг был достаточно высок – у Рида хватало денег, чтобы позволить себе быть привередливым.
Я поднялся на деревянную веранду и постучал в дверь. Ответа не последовало, но было слышно, что в доме играет радио. Наверное, меня не услышали, решил я, и постучал еще раз значительно громче. Однако опять никто не ответил. Чёрт! Глухая она, что ли? Я толкнул дверь, которая оказалась незапертой, и вошел, нацепив вежливую улыбку на тот случай, если вдруг хозяйка только что из душа и не одета.
Гостиная была довольно просторной, с плетенной из камыша мебелью и со множеством разных красивых деревянных безделушек. На одной стене висела картина с изображением Дайамонд-Хед[3]3
Дайамонд-Хед – мыс на юго-востоке острова Оаху.
[Закрыть], а на противоположной – большой портрет Эмерсона Рида. Его продолговатое лицо с острыми чертами и надменный крючковатый нос были выписаны особенно тщательно. Полные противоположности: Дайамонд-Хед – вулкан потухший, и Эмерсон Рид – вулкан все еще действующий, выплескивающий раскаленную лаву во все стороны, когда его настроение дрянь. Впрочем, два дня назад в Нью-Йорке с настроением у него было все в порядке.
Как я сказал, комната была неплохо обставлена, но производила впечатление какой-то пустоты. Интересно, куда исчезла хозяйка? Дэнни Бойд – вот он, здесь, собственной персоной, преодолевший Пали-Пасс, а она даже не соизволила выйти ему навстречу.
По радио исполняли «Песнь островов», но мое настроение было уже испорчено. Я прошел в комнату и закурил. Продолговатое лицо Эмерсона Рида смотрело на меня в упор. Пришлось ему ответить: «Ты платишь мне за это, поэтому придется осмотреть дом, прежде чем отсюда уйти».
В гостиной было две двери, и я открыл ту, что находилась ближе ко мне. Она вела в коридор, затем в ванную, в кухню и комнату для гостей. Не встретив нигде ни души, я вернулся в гостиную, чтобы начать заново.
Вторая дверь была в спальню – уютную комнату, слабо освещенную ночником. Высокие окна были закрыты бамбуковыми шторами, на полу лежали циновки. На одной из них я увидел Бланш Арлингтон. По крайней мере, я так решил – сама женщина была не в состоянии представиться, потому что горло ее было перерезано. Она лежала на спине, обнаженная, только на шее висело леи из красного гибискуса. В широко раскрытых глазах, которые неподвижно смотрели прямо на меня, застыл ужас. Пальцы обеих рук были крепко сжаты в кулаки. Я осторожно опустился на колени рядом с телом и внимательно его осмотрел.
Убийца, кто бы он ни был, оказался настоящим мясником – циновка под головой и плечами женщины набухла от крови. Меня затошнило, и я сосредоточился на цветах – таких красивых, еще свежих – и вдруг заметил что-то в правом кулаке трупа. Я осторожно разжал пальцы, и на бамбуковую циновку упал спичечный коробок. Подняв его, я вернулся в ярко освещенную гостиную. На этикетке коробка была нарисована темноволосая девушка с сонными глазами. Надпись под рисунком гласила: «Только в баре „Хауоли“ в Гонолулу два вечера в неделю обнаженная Улани исполняет для вас настоящий гавайский танец хула[4]4
Хула – национальный гавайский танец с элементами пантомимы.
[Закрыть]!»
Это было то, что мне надо! Хоть расслаблюсь после кошмарной поездки через Пали-Пасс и зрелища перерезанного горла Бланш Арлингтон… Коробок – единственная ниточка…
Неожиданно зазвонил телефон, и мои нервы чуть не исполнили собственный танец хула.
Я поднял трубку и просипел-прошептал: «Привет». Мне подумалось, что так труднее определить, кто говорит – мужчина или женщина, все зависит от того, кого хотят услышать.
– Бланш, – в моем ухе резко отозвался неприятный и определенно мужской голос, – ты уже поговорила с Бойдом?
– Нет, – шепнул я.
– Ты что сипишь? – спросил мужчина заинтересованно. – Простыла, что ли? Ладно, слушай! Ничего ему не рассказывай, ясно? Я передумал, слишком многое поставлено на карту в этом деле, чтобы он совал в него свой нос. Поняла?
– Да. – Я вздохнул.
– Ладно, – проворчал он. – Увидимся завтра утром.
Я осторожно положил трубку, закурил и посмотрел на портрет, висящий на противоположной стене.
– Что, черт побери, ты делаешь в Гонолулу? – задал я вопрос, но написанная маслом голова Эмерсона Рида не проронила ни слова. Ну, значит, для психушки я еще не готов. А может, вообще ошибся, и голос в телефонной трубке принадлежал не ему?
Глава 2
Бар «Хауоли» ничем не отличался от бара «Джои» в квартале от него. Та же атмосфера, обстановка, такой же знакомый запах спертого воздуха и табачного дыма Учтивый официант усадил меня за столик в углу, принес джин с тоником и сказал, что представление начинается минут через пятнадцать, а танцы Улани для чужестранца, жаждущего экзотики, гораздо интереснее, чем две поездки вокруг острова.
– Я имею в виду, сэр, – произнес он бесстрастным голосом, – что здесь вы увидите гораздо больше и за меньшую плату.
Какая же хорошая вещь деньги! Я вытащил из бумажника десятидолларовую купюру, аккуратно свернул ее пополам и протянул официанту.
– Сэр? – Его лицо вытянулось. – Еще одиннадцать порций джина с тоником?
– Улани – подруга моих друзей, – пояснил я. – И мне хотелось бы встретиться с нею после ее выступления. Мое имя – Дэнни Бойд, а друзей зовут Эрик Ларсон, Вирджиния Рид и Бланш Арлингтон. Запомнил имена?
– За десять долларов, сэр, я запомню хоть целую страницу из телефонного справочника! – почтительно ответил он.
Официант удалился, а я принялся медленно потягивать джин, размышляя, не допустил ли ненароком второй оплошности за вечер. Первая заключалась в том, что я не позвонил в полицию, обнаружив тело Бланш Арлингтон, а вторая – в моем поспешном заявлении, что я являюсь ее другом. Ладно, поживем – увидим, как сказала невеста в брачную ночь.
Минуты через две мое одиночество нарушили: неожиданно передо мной вырос огромный детина, похожий на профессионального борца, в красивом костюме из блестящей кремовой ткани. Из его тщательно прилизанных черных волос выбивались тугие завитки, а светло-голубые, с застывшим невинным выражением глаза детины походили на гляделки целлулоидной куклы-пупсика. Что касается остальных частей лица, то больше ничего кукольного в них не было – наоборот, казалось, они вырублены из камня.
– Мистер Бойд? – Голос верзилы был вкрадчивым и слегка шепелявым. – Меня зовут Эдди Мейз, я владелец этого бара. Разрешите к вам присоединиться?
– Разумеется, – кивнул я. – Коли вы здесь хозяин, полагаю, можете присесть ненадолго.
– Благодарю. – Он выдвинул стул и сел напротив меня. Вежливая ухмылка торчала на его лице, как почтовая марка на конверте. – Хотите увидеть Улани? – поинтересовался Мейз. – Разумеется, она такая красивая, мистер Бойд. Настоящая гавайская девушка, а чистокровные гавайцы в наши дни большая редкость.
– Да что вы говорите, – безучастно отозвался я.
– Улани родом с маленького острова Ниихау, – продолжал довольный хозяин бара. – Это самое большое поселение коренных гавайцев. Хотя их там всего чуть более двухсот. Остров принадлежит семье Робинсон, и без приглашения никто не имеет права туда приезжать.
Он поднял глаза, щелкнул пальцами, и моментально появился мой официант с джином для меня и виски с содовой и льдом – для Мейза. Я пристально глянул на официанта, когда он ставил передо мной бокал, но тот отвел глаза. Да, плакали мои десять баксов!
– Говорят, стоит только жителю этого острова покинуть его, и он уже никогда не сможет туда вернуться, – продолжал между тем Мейз шепелявым голосом. – Не знаю, правда ли это, мистер Бойд, но вы должны понять, что Улани вела довольно замкнутый образ жизни до того, как попала к нам.
– Спасибо за лекцию.
– Я всего-навсего хотел помочь вам, мистер Бойд, – укоризненно произнес он. – Хотел, чтобы вы знали кое-что об Улани. Она работает на меня, и я обязан ее защищать.
– Даже от друзей ее друзей?
– Иногда и от друзей, – тихо подтвердил он. – Прошу прощения, мистер Бойд, надеюсь, вам понравится ее выступление. И пожалуйста, о счете не беспокойтесь.
– Да, но моим друзьям это не понравится, – заявил я.
Мейз пожал огромными плечами:
– Извините. Я вас предупредил.
– Таковы правила? – спросил я. – Или вы специально придумали их для меня?
Неожиданно громко заиграла музыка. Улыбаясь, хозяин бара показал на небольшое возвышение посередине зала:
– А вот, наконец, и Улани, мистер Бойд! Надеюсь, вы получите незабываемое удовольствие!
– Наверное, точно так же говорят, отправляя человека в газовую камеру, – огрызнулся я, но он меня уже не слушал.
В баре вдруг стало темно, затем осветили только одно-единственное место посредине возвышения, и я увидел Улани. Изображение на спичечном коробке было ничем по сравнению с тем, какой она оказалась на самом деле. Стоило лишь взглянуть на нее, чтобы понять, что перед вами действительно стопроцентная гавайка. Стопроцентная с головы до пят, начиная с длинных, слегка вьющихся иссиня-черных ниспадающих до плеч волос и кончая маленькими изящными ступнями, которые пришли в движение вместе со всем телом, затрепетавшим в медленном языческом ритме.
На шее девушки висело леи из красного гибискуса – похоже, эти цветы так и будут преследовать меня на Гавайях, – а юбка ее была чуть выше колен. Больше на ней ничего не было. Бедра Улани плавно покачивались в привычном для них танце, который мог привести в трепет какого-нибудь Фицпатрика, но для Бойда ровным счетом ничего не значил. Ее руки выделывали какие-то сложные движения, и я решил, что они рассказывают некую историю, которую с удовольствием напечатал бы любой журнал…
Почувствовав разочарование, я хлебнул джина и сердито посмотрел на Мейза:
– Это и есть настоящий гавайский танец?
– Потерпите немного, мистер Бойд, – прошептал он. – Вы еще ничего не видели.
– Ладно, – мрачно согласился я.
Темп музыки между тем начал нарастать, и я снова посмотрел на танцовщицу. Ее ноги двигались все быстрее под ритмические удары барабана, бедра раскачивались с постепенно нарастающей амплитудой. Леи на шее начало выписывать невообразимые петли. Я осторожно поставил бокал на стол, забыв обо всем на свете.
Минуты две леи летало из стороны в сторону, обнажая маленькие, упругие, ни с чем не сравнимые груди девушки. Юбка поднималась, открывая длинные изящные ноги, а иногда и кое-что еще. Затем музыка загромыхала невообразимым образом, и вдруг Улани замерла на месте, тело ее как бы застыло, музыка тоже стихла, словно кто-то щелкнул выключателем.
В течение примерно пяти секунд оглушительной тишины она стояла не двигаясь, затем руки ее опустились на талию, длинные пальцы грациозно расстегнули пояс – и юбка упала на пол. Снова зазвучала музыка, и тело Улани опять ожило. Да, если вот это и есть настоящие Гавайи, то Дэнни Бойд слишком поздно родился. Танец длился еще минуту, а может, и две – кто смотрит на часы, когда перед глазами творится подобное? Затем музыка прервалась еще раз, и бесподобное тело танцовщицы застыло, как на картине Гогена. Потом все погрузилось в темноту, а когда спустя несколько секунд свет вспыхнул снова, Улани на помосте уже не было. Раздались такие оглушительные аплодисменты, что у меня чуть не лопнули барабанные перепонки.
– Ну, что теперь скажете, мистер Бойд? – прошепелявил Мейз, когда наконец перестали хлопать. – Теперь вы понимаете, почему мне приходится оберегать Улани? Ее красота и этот танец – от мужчин просто отбоя нет! Но в глубине души она всего-навсего ребенок, невинное дитя!
– И зовет вас папочкой? – съязвил я.
Его кукольные невинные глаза ничего не выражали.
– Не думаю, что это смешно, мистер Бойд, – чуть помедлив, проговорил он. – Я просто хотел объяснить, почему вы не можете встретиться с ней. А если вы ничего не поняли, мне больше нечего вам сказать…
– Спасибо за совет, Эдди, – отозвался я. – Обойдусь как-нибудь без него.
– Надеюсь, мне удастся избежать неприятных сцен, мистер Бойд, – с сожалением произнес он. – Но если вы будете настаивать, вам придется ответить… Не люблю насилия, однако в случае необходимости…
Он поднял свой бокал, допил виски, затем посмотрел на меня и вновь пожал огромными плечами – в этом движении было нечто роковое, как любят выражаться женщины-романистки.
– Попытаюсь убедить вас, мистер Бойд, в последний раз, – серьезно сказал Мейз. – Вы видели, как танцует Улани. Она прекрасная танцовщица. Сон становится явью и все такое, но это всего лишь сон. Танцуя, девушка далекая и недосягаемая… Но встреча с ней стала бы для вас невыносимым разочарованием, крушением мечты, мистер Бойд. С нею стоит только раз поговорить, чтобы понять, как она примитивна, даже груба, я бы сказал. Это, знаете ли, все равно что разговаривать с ребенком. Прихватите с собой заводную куклу, и она заинтересуется ею больше, чем вами. Улани просто невинное дитя, мистер Бойд. Мужчины ее нисколько не привлекают!
– Еще одно слово, и я заплачу навзрыд, – хмыкнул я.
– А почему бы вам не пойти к ее друзьям? – вежливо предложил он. – Уверен, получите больше удовольствия. – Он глянул на часы. – Пятнадцать минут двенадцатого. Наверняка они будут там.
– Где там?
– В отеле «Принсес Каиулани». Они всегда сидят там в это время в баре.
– А каких именно из моих друзей вы имеете в виду? – спросил я.
– Капитана Ларсона и миссис Рид, разумеется. – Он посмотрел на меня пустыми глазами. – Ведь именно их вы упоминали в разговоре с моим официантом?
– Да. – Я кивнул. – А вы уверены, что они именно там?
– Поручиться не могу, но скорее всего так оно и есть. Вы знаете этот отель?
– Сегодня мой первый вечер в Гонолулу…
– Это в самом центре Вайкики[5]5
Вайкики – пляж на юго-востоке острова Оаху, часть Гонолулу.
[Закрыть], – пояснил Мейз. – Вам там понравится. До свидания, мистер Бойд, приятно было с вами побеседовать. – Он встал, на его лице появилась сияющая улыбка. – Приходите еще, когда захотите посмотреть, как танцует Улани.
– Пожалуй, не откажусь от приглашения, – буркнул я.
Официант появился секунд через двадцать после того, как ушел хозяин бара. Я попросил счет. Официант выдавил подобие улыбки и заявил, что об этом уже позаботились.
– Что ж, отлично! – сказал я. – А теперь еще кое-что: гони-ка назад мои десять баксов!
– Извините, сэр. – Он выглядел действительно опечаленным. Одна только мысль о расставании с деньгами доставляла ему неописуемую боль. – Я получил строгое указание мистера Мейза насчет всех, кто просит о встрече с Улани. Понимаете, мистер Бойд?
– Ну конечно, – кивнул я. – Давай деньги назад, и забудем об этом.
Официант украдкой оглянулся, затем наклонился ко мне и прошептал:
– Я бы мог устроить вашу встречу, сэр. Но при этом рискую потерять работу…
– Это будет стоить еще десять долларов, – сказал я.
– Если вы мне скажете, где остановились, мистер Бойд, – быстро проговорил он, – я смог бы найти вас завтра утром…
– Отель «Гавайян-Виллидж», – сообщил я. – Но если завтра утром тебя не будет, то вечером я приду сюда и заберу мои деньги, а заодно выбью тебе зубы!
– Понял, сэр, все понял! – Официант выпрямился, стряхнул со стола несколько несуществующих крошек и удалился.
Я доехал до отеля «Принсес Каиулани», поднялся на лифте на последний этаж и шагнул в темноту бара. Здесь горели только тусклые светильники на столиках, и я было подумал, что сезон у них ни к черту и им приходится экономить даже на электричестве. Но потом, посмотрев в огромные окна, нашел другой ответ.
Из бара открывался бесподобный вид на мыс Дайамонд-Хед, весь в светящихся огнях, как рождественская елка. Потрясенный таким зрелищем, я стоял, вытаращив глаза, пока метрдотель вежливо не дотронулся до моей руки. Он спросил, не желаю ли я сесть за отдельный столик. Я ответил, что ищу друзей: капитана Ларсона и миссис Рид. Он кивнул и попросил следовать за ним.
Постепенно мои глаза привыкли к полумраку. Мы шли через весь бар к столику возле дальнего окна. А к тому времени, когда добрались до него, я уже видел достаточно хорошо, чтобы сосчитать, что там сидели трое. Может, метрдотель что-то перепутал? Но похоже, сам он так не думал, потому что выдвинул для меня еще один стул, неопределенно улыбнулся и растворился в полумраке.
На меня уставились три озадаченные физиономии. Я посмотрел на каждую по очереди и увидел, что, так или иначе, метрдотель оказался прав на две трети. Одна треть, вероятно, была туристом, не обладающим ночным зрением и потому подсевшим за чужой столик, а встать уже не сумевшим, так как он не видел, куда идти.
Между двумя мужчинами сидела Вирджиния Рид, которая заслуживала внимательного взгляда. На нее стоило посмотреть! Белокурая красавица с абсолютно прямыми волосами, которые беспорядочными прядями ниспадали на плечи, искусно подчеркивая совершенство ее овального лица с высокими скулами, изящным прямым носом, глазами цвета небесной лазури, пухлыми, четко очерченными губами, надменным и непреклонным подбородком. На ней было красивое платье, белое с черными маргаритками – их лепестки обрамляли глубокий вырез над ее упругой пышной грудью. Все это я успел разглядеть за един прием, сами понимаете – опыт!
По одну сторону от нее сидел Ларсон. Он выглядел именно так, как я его себе представлял, – этакий морской волк. Пшеничные волосы, выцветшие на солнце и ставшие почти белыми, сильно загоревшее лицо, глаза тоже голубые, а нос большой, чуть крючковатый, что придавало его внешности высокомерное выражение. На нем были короткий синий жакет и белая рубашка с расстегнутым воротом. Одного взгляда на этого человека было достаточно, чтобы ощутить на губах вкус соли и представить, как волны разбиваются о нос корабля.
Третьим оказался китаец в великолепном белом костюме, не хуже, чем у Мейза. Возраст – между тридцатью и сорока: у китайцев его трудно определить. Живые и умные карие глаза. Все, что можно было сказать о нем, – это то, что он двадцать шестой по счету сын какого-нибудь Чарли Чена.
– Вам что-то нужно? – резко спросил Ларсон.
– Джин с тоником не помешал бы, – спокойно ответил я. – Или то, что пьете вы, мне все равно.
– Здорово! – воскликнула Вирджиния Рид. – Люблю остроумных парней. Сначала представляются этакими джентльменами, а в конце концов подсовывают тебе что-нибудь из грязных открыточек на продажу!
Китаец, не проронив ни слова, продолжал сидеть с непроницаемым видом.
– Меня зовут Бойд, – представился я. – Дэнни Бойд. – Я вытащил из бумажника визитку и положил ее на стол. На ней было написано: «Частное сыскное агентство Бойда» и указан адрес моей конторы в Нью-Йорке.
Ни на кого из них это не произвело никакого впечатления.
– Ну и что вам нужно? – раздраженно повторил Ларсон.
– Поговорить, – ответил я. – Непринужденная беседа, обмен кое-какими секретами. Мой клиент хочет, чтобы я переговорил с вами. Его зовут Эмерсон Рид. – Я посмотрел на Вирджинию. – Не забыли еще собственного мужа?
