Текст книги "Том 26. Вояж на Гавайи"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 28 страниц)

У меня возникло желание затолкать ему в глотку его же горящую сигару, но что-то вмонтированное в мозгу, наподобие кассового регистра, успело издать предупредительный звонок.

– Если верну ему эти истории болезни и на шантаже будет поставлен крест, – я решил не лукавить, – то Лэндел отстегнет мне десять штук.

– Столько же дам я, – твердо заверил Морган. – За возврат досье Беверли и за то, чтобы потом из нее не выжимали все соки. К дьяволу всех остальных, пусть позаботятся о себе сами. – Он подался ко мне всем корпусом и постучал по груди толстым пальцем. – Это отличное предложение, Бойд. Поэтому пусть вас не мучает совесть, если кинете пристальный взгляд на то, что творится в самой клинике, а не только за ее пределами. Что скажете на это?

– Я подумаю над вашим предложением, – пообещал я.

– Ну хорошо, – недовольно пробурчал Морган. – А Беверли незачем знать о таких вещах. Пусть наш разговор останется между нами, договорились?

– Согласен! А вы знаете Эллен Драри?

– Задушевную подругу, что втравила Беверли во всю эту историю? – Он отрицательно покачал головой. – Нет, да и знать не хочу. Дал бы ей с удовольствием по физии, чтобы зареклась на будущее открывать свою широкую пасть.

– Лучше – ногой под зад, – возразил я, – иногда хороший пинок помогает старым леди при входе и выходе из лифта.

Он все еще потешался над моим замечанием, пока я забирался в машину и трогал ее потом с места.

Перевалило уже за одиннадцать вечера, когда я наконец вернулся к себе в берлогу на Манхэттен, Запад Центрального парка, соорудил выпивку, а затем подошел к окну пятнадцатого этажа, чтобы немного полюбоваться видом, открывающимся из него. Последние два дня в воздухе ощущался холодок осени, и листва на деревьях то здесь, то там уже подернулась желтизной. Вскоре она начнет опадать, и, пробираясь по парку, придется брести в ней по колено. Затем настанет зима – и южная часть Центрального парка вновь начнет мозолить мне глаза, а я – меня томило недоброе предчувствие – все еще буду рыскать в поисках экс-суррогата по имени Пол Бэйкер.

Внезапно раздавшийся в дверь звонок вынудил меня оторваться от философских рассуждений.

Высокая, элегантная женщина, блондинка с короткой стрижкой, проследовала мимо меня в квартиру, едва я успел открыть дверь. К тому времени, как я затворил ее и попытался задержать гостью, она уже стояла посреди гостиной.

– Я извлекла вашу визитную карточку из того места, куда вы ее – не иначе как от очень большого ума – запихнули, – ледяным голосом поведала она. – А также узнала и о многом другом от Кэрол, когда мы обе пришли в себя. Как может такой тупица, как вы, Дэнни Бойд, зарабатывать себе на жизнь, подвизаясь в качестве частного детектива?

– Да уж, – посетовал я, – едва хватает на хлеб с маслом.

– Я устала как собака, – заявила блондинка все тем же ледяным тоном. – Все болит, и синяки на тех местах, где до сегодняшнего дня мне и в голову не приходило, что они могут появиться. Дадите мне выпить?

– Что именно?

– Немного шотландского виски со льдом.

Я выполнил ее просьбу, а заодно приготовил выпивку и себе. К тому времени, когда вернулся из кухни, она уже сидела на диване, полузакрыв глаза. На ней был светлый, под горло свитер, ткань которого туго натягивали пышные груди, и слаки горчичного цвета, плотно облегающие бедра. Прическа была в полном порядке, и трудно было представить ее еще недавно валяющейся на полу в расхристанном виде, какой она запечатлелась в моих глазах в наше последнее с нею свидание.

Она чуть склонила голову – от силы на полдюйма – в знак признательности, когда брала стакан из моих рук, после чего отпила большой глоток. Я тоже сел на диван, но не рядом, а оставив небольшое пространство между нами, чтобы ненароком не коснуться синяков на теле гостьи.

– Ушло немало времени, чтобы вытянуть из Кэрол все подробности, так как сестра и потом все время порывалась вновь затеять драку, – устало поведала она. – Можете себе представить, каково это: пытаться вести вразумительный разговор, сидя у кого-то на животе и прижимая коленями руки того к полу?

– Да, без сноровки нелегко, – согласился я.

– Короче говоря, из ее слов я поняла, что Пол Бэйкер исчез из клиники прошлой ночью, прихватив три истории болезни, и одна из них – моя.

– Верно, – подтвердил я.

– И вы, как и Джон Лэндел, думаете, что в его планы входит шантаж.

– Опять верно.

– А Беверли Гамильтон – одна из тех, других пациенток, оказавшихся вовлеченными в эту грязную историю?

– Вопросы подобного рода вам надо задавать не мне, – буркнул я.

– Лихо! – Лицо ее вытянулось. – Дорогая Беверли и тот недоумок, за которого она собралась замуж, никогда не простят мне случившегося. Это ведь именно я порекомендовала ей эту клинику.

– Бэйкер уже звонил Беверли, – рискнул сообщить я – все равно ей станет известно. – Он хочет пятьдесят тысяч долларов в обмен на ее историю болезни.

– Звучит так, что этот Бэйкер не без амбиций. А как он выглядит?

Я уставился на нее открыв рот:

– Как вас прикажете понимать: вы что, не знаете его?

– Я первой задала вопрос, – огрызнулась она. – Ответьте на мой, и я отвечу на ваш.

– Судя по тому, что слышал, ему перевалило за двадцать, – прорычал я. – Черные волосы и усы, голубые глаза, сложен как полубог и полон мужской силы.

– Никогда в жизни его не встречала, – холодно сообщила она в свою очередь. – Мой суррогат был во всем отличен от него, за исключением разве что мужской силы.

– Лэндел сообщил мне, что общим для всех трех историй болезни, – уточнил я, – был один и тот же мужской суррогат.

– Он вполне мог ошибиться, – бесстрастно произнесла она. – И вам, Бойд, непременно надо уточнить это у Лэндела при первой же возможности.

Она опять прикрыла глаза, затем допила то, что оставалось в стакане, и поднялась на ноги:

– Я очень устала. Единственная причина, по которой побеспокоила вас – настоятельная для меня необходимость сообщить вам две вещи. Первая – я хочу, чтобы вы и доктор Лэндел знали: я абсолютно не намерена платить хотя бы цент шантажисту Бэйкеру, или как бы его там ни звали. И вторая – потребовать, чтобы вы оставили мою сестру в покое.

– Кэрол? – изумился я. – Дьявольщина! Да я и встретил ее сегодня впервые.

– Это ничего не значит. – Ее лицо походило на застывшую маску, когда она впилась в меня взглядом. – Я же видела, что вот-вот могло произойти, когда вошла в комнату. Кэрол здорово повезло, что я вовремя вернулась домой.

– Может, вам стоит приковывать сестру цепью к стене ванной всякий раз, когда собираетесь выйти из дому? – с издевкой предложил я.

– Мне знаком тип такого мужчины, как вы, Бойд. – В ее голосе слышалось нескрываемое презрение. – Весь во власти грубого тщеславия самца, до умопомрачения влюбленного в свой словно высеченный из каменной глыбы профиль. Я хочу еще раз предупредить вас: держитесь подальше от Кэрол, или же я превращу вашу жизнь в сущий ад!

Она проследовала мимо меня так, словно никакого Дэнни Бойда здесь и не было вовсе, и когда я опомнился, то успел догнать ее уже у самой двери.

– Не это ли так гложет вашу душу и превращает вашу далеко не безгрешную жизнь в сущий ад? – спросил я, заскрежетав зубами. – Одна-единственная мысль о том, что вдруг младшая сестра пойдет по стопам старшей и станет тем, чем вы стали на самом деле… сучкой, иного слова здесь и не подберешь?

Какой-то миг ее глаза горели холодной яростью, а потом она стремительно подняла правую руку. Ее ладонь с силой ударила меня по одной щеке, а через долю секунды и по другой.

– Это, – выдохнула она со злобой, – за то, что вы правы, пусть даже и на ничтожную часть процента!

Дверь захлопнулась за ней, а я так и остался стоять, с яростью в душе и горевшими от боли щеками. В этот момент раздался телефонный звонок. Я побрел обратно в гостиную, снял трубку и рявкнул в микрофон:

– Бойд!

– Мое имя Бэйкер, – раздался у меня в ухе нарочито небрежный голос. – Я только что звонил Беверли Гамильтон по поводу наших с ней дел. Она не слишком церемонилась со мной, настаивая на том, что ее друг Бойд позаботится о всех деталях по ее просьбе. Я все проверил по телефонной книге, сразу же как только положил трубку, и теперь хочу выяснить: с тем ли Бойдом разговариваю.

– Валяйте выясняйте и дальше, это вам ничем не грозит, – предложил я.

– Значит, вы и есть тот самый Бойд, – удовлетворенно произнес голос в трубке. – Думаю, нам следует поговорить и попробовать прийти к соглашению, выгодному для нас обоих.

– О’кей! – не замедлил согласиться я. – Когда и где?

– А почему бы и не прямо сейчас? Зачем откладывать в долгий ящик? Я остановился в клоповнике на Таймс-сквер, именуемый с помпой отель «Кэтхэй». Комната номер 203.

– Буду через пятнадцать минут, – уверил я.

– Просто чисто дружеская встреча, – коротко уточнил голос. – Я хочу сказать, что не намерен иметь при себе пушку или какое-то другое оружие, Бойд. А истории болезни припрятаны в надежном месте и оно довольно далеко от отеля.

Глава 5

Отель был из тех, лучшие дни которых пришлись на те времена, когда их просто называли ночлежками. В вестибюле понуро стояла в горшке пальма, увядшая и густо покрытая пылью, а ковер на полу был протерт почти до дыр. Любой, кто к этому времени еще не оказался у себя в номере, решил я, либо жулик, либо ненормальный. Дежурный клерк крепко спал на своем стуле у стены, и рот его был широко открыт. Я поднялся на один лестничный пролет, а затем прошествовал по длинному мрачному коридору, пока не отыскал нужный мне номер.

– Кто там? – спросил приглушенный голос секунды через две после моего стука в дверь.

– Бойд, – отозвался я и осторожно вытащил свой тридцать восьмой из кобуры под мышкой.

Послышался звук ключа, поворачиваемого в замке, и дверь открылась. Плюгавый мужичонка предстал передо мной лицом к лицу, увидел пушку в моей руке и шустро отступил на пару шагов. Росточку в нем было от силы футов пять с небольшим – еще эдак дюйма два, он был совершенно лысым, а кожа лица здорово смахивала на шкуру рептилии, особенно когда морщилась при улыбке.

– Пол как в воду глядел, когда предположил, что вы явитесь с пушкой наготове и ворветесь в номер, с тем чтобы вытрясти из него всю душу. Поэтому и оставил, как теперь понимаю, здесь меня вместо себя.

– Тогда кто вы такой, черт побери?

Он изящно пожал плечами, и, в отличие от физиономии, его безупречно сшитый костюм не собрался в складки.

– Имена здесь большой роли не играют. Можете величать меня Чаком, если вам так угодно.

Я убрал свою пушку обратно в сбрую на плечах, затем закрыл дверь. Он повернулся спиной ко мне, быстро прошел к бюро и достал початую бутыль пшеничного виски.

– Не хотите ли выпить, Бойд?

– Почему бы и нет? – согласился я.

– Достать лед в такой дыре, как этот отель, – вещь просто невозможная.

– В такой дыре вряд ли что вообще возможно, – буркнул я.

Он плеснул виски в стаканы, передал один мне, а в свой вцепился обеими руками.

– Мистер Бойд! Крайне нежелательна бурная реакция с вашей стороны на то, что я собираюсь сейчас вам сообщить. – Проницательные карие глаза Чака с опаской изучали мое лицо. – Я всего лишь посредник и должен в точности передать вам слова Пола.

– Я само внимание, и ничего больше, – заверил я.

– Первое, сказал Пол, что все козыри у него на руках и тон в игре будет задавать он. Истории болезни находятся в известном только ему одному надежном месте. Более того, он знает всех трех потаскух, повязанных в деле, их подноготную и сколько в точности они могут заплатить, не пойдя при этом по миру. – Тут посредник выдержал небольшую паузу и небрежно добавил: – Все они вместе, по расчетам Пола, тянут на сто тысяч долларов.

– Дальше!

– Он также вычислил – в связи с новым развитием событий, – что частный сыщик вроде вас лишь в самом начале может получить некоторое преимущество, используя фактор внезапности. Но Беверли Гамильтон лишила вас этого преимущества, и сейчас вам ничего не светит, Бойд. Ровным счетом ничего!

– Бэйкер мог все это изложить мне спокойно и по телефону, – окрысился я.

– Пол – реалист, – сообщил Чак мне со всей любезностью. – Он знает, что даже обреченный на неудачу человек, если он ловок и сообразителен, способен в самый последний момент заставить колебаться чашу весов. А посему – зачем наживать себе неприятности, если можно купить сотрудничество? – Он вновь выдержал паузу для пущего эффекта. – Он готов выложить вам за содействие двадцать пять штук чистоганом.

– И в чем же оно будет заключаться? Это содействие?

– Для вас участие в деле не станет слишком обременительным. – Чак пожал плечами. – Будете продолжать делать то, чем занимаетесь и сейчас, – пытаться найти Пола и вернуть истории болезни обратно в клинику. Ваш клиент не сможет ни в чем обвинить вас, если вы потерпите фиаско, ведь верно?

– Может, да, а может, нет, – пробурчал я. – А откуда мне знать, доведется ли Дэнни Бойду хотя бы подержать в руках обещанные ему двадцать пять тысяч?

– Пол и на сей счет позаботился. – Он ухмыльнулся. – Идея Беверли Гамильтон состоит в том, чтобы вынудить Пола дать согласие на ваше участие в обмене – передаче денег за истории болезни – и тем самым предоставить вам возможность, пусть и сомнительную, сграбастать его. Ну так почему бы не продолжать придерживаться такого сценария? Почему бы нам не подставить вас в качестве посредника и для всех трех потаскух? Вы принесете с собой сотню тысяч баксов, а взамен получите истории болезни с заверениями, что впоследствии ни одну из этих баб больше не будут шантажировать, и вам тут же на месте отсчитают двадцать пять процентов от суммы.

– Все прелестно и по-дружески, – уточнил я. – И ни у кого никакой мыслишки насчет того, чтобы прихватить на рандеву пушку, а то и парочку здоровенных амбалов, опять же не с пустыми руками?

– Пол сказал, что мы должны доверять друг другу, – возразил Чак серьезным тоном. – Мы можем организовать встречу в каком-нибудь многолюдном месте, например на площади у входа в Центральный парк, где вечно толпится народ и где будет попросту глупо вытаскивать пушку. Такие детали можно оговорить и позже.

– Он уже вышел на Беверли Гамильтон, – заметил я, – и может в любой момент – стоит только поднять трубку – связаться с Эллен Драри. Но как Пол собирается добраться до Эврил Пэсколл, раз она все еще находится в клинике?

Он нахально осклабился:

– Пол еще думал, придет ли вам это в голову. Он сказал: вам не стоит трепаться насчет ее – это его забота.

– Есть и еще кое-что, – не унимался я. – Он мог сделать, а то и уже сделал, копии с этих историй болезни и всякий раз при желании вновь займется вымогательством – аппетит приходит во время еды.

– По словам Пола, это не умно. Годится только на раз и сработает в полную силу ровно на столько же. По первому заходу жертвы со страху не станут возникать и подчинятся как миленькие, но если он попытается вновь пустить в ход шантаж, то эти бабы с воплями кинутся в полицию.

– Мне нужно время, чтобы подумать, – заявил я.

– Конечно, – кивнул он. – Пол сказал, что в вашем распоряжении до окончательного ответа двадцать четыре часа. Он позвонит вам на квартиру завтра ближе к ночи.

– О’кей! – Я допил свой стакан и поставил его на бюро. – Почему бы ему не раскрутить и Лэндела, коли на то пошло?

Мужичонка энергично замотал головой:

– Исключается по причине отсутствия денег. Вся наличность доктора ушла на организацию этой клиники, он всего лишь шесть месяцев руководит ею и еле-еле сводит концы с концами. Будет большой удачей для Лэндела, если он вскоре и вовсе не вылетит в трубу.

– А вы-то сами, Чак, здесь с какого боку припека?

– Я? – Его карие глазки лучились скромностью. – Я просто друг Пола, а ему был нужен надежный человек для разговора с вами.

– Ну и сколько же лично вам обломится с этого дела?

– Не так чтобы очень уж много. – Он ухмыльнулся и, разведя на дюйм большой и указательный, указал, сколько именно. – Самую малость.

– Итак, на раздумья в моем распоряжении время до завтрашней ночи, – подытожил я, – и Бэйкер сам мне позвонит за ответом.

– Все верно, – быстро кивнул Чак. – Подумайте хорошенько, Бойд. В жизни не слишком часто обламывается шанс так легко заработать кучу денег.

– Вы правы, – глубокомысленно ответил я и пообещал: – Буду думать, пока мозги не начнут капать из ушей.

– Как насчет выпивки на посошок?

– Нет, благодарю! День выдался долгим, а у меня голова и без виски уже идет кругом.

Я направился к двери, и он засеменил рядом.

– Есть одна мыслишка, которая не дает мне покоя, Чак, – признался я. – Допустим, одного из других мужских суррогатов, оставшихся в клинике, вдруг да и осенит та же самая идея, что и Бэйкера? Как бы шантаж не превратился в своего рода эпидемию?

Он зашелся от смеха, словно я рассказал ему самый смешной анекдот из тех, что слышал за последнее время.

– А у вас, пожалуй, незаурядное чувство юмора, – заявил он, отдышавшись.

– У меня? – уточнил я на всякий случай, не веря своим ушам.

– Ну, – он широко распахнул дверь, – надеюсь когда-нибудь мы встретимся снова. Такое более чем возможно, если вы и Пол сумеете-таки договориться. Очень на это надеюсь.

– Все может быть, – уклончиво ответил я.

Я шагнул в коридор, и дверь бесшумно закрылась за мной. Дежурный клерк по-прежнему спал с открытым ртом и слегка похрапывал, когда я прошествовал через вестибюль. Поймать такси не составило труда, и уже до часу ночи по местному времени я оказался в своей квартире. Приготовив выпивку, я без сил плюхнулся в кресло. Были времена, подумал я с примесью ностальгии, когда Дэнни Бойд никому не давал спуску. Реагировал мгновенно. Любая сучка не в настроении, которая заехала бы ему дважды по морде, не только тут же получила бы сдачи, но и подверглась такой экзекуции, что вскоре с воплями начала молить о пощаде и слезно просить прощения. А как насчет «сделки века»? – напомнила о себе злая мысль. Большой бравый Бойд врывается в номер с пушкой 38-го калибра, а затем послушно прячет ее, когда какой-то гном размером с пинту советует ему это сделать! И этот шплинт имел наглость, совершенно не опасаясь, что я могу свернуть ему шею, предложить мне роль вымогателя и приспешника жалкого жиголо, подвизающегося в сомнительной клинике в качестве мужской проститутки. Я допил то, что оставалось в стакане, и отправился в постель, в надежде, что если смогу встать пораньше, то по дороге в клинику верну себе способность здраво мыслить.

Вестник наступающего дня – луч утреннего солнца – просочился сквозь плотно закрытые ставни, и Лэндел с раздражением отвернулся, когда он упал ему на лицо.

– Не вижу, чего ради вы утруждали себя поездкой в такую рань, Бойд. – Он вздохнул. – Насколько понимаю, вы еще не – добились никакого прогресса. Сообщаете мне, что Бэйкер позвонил Беверли Гамильтон и потребовал пятьдесят тысяч долларов в обмен на ее историю болезни, отказавшись при этом наотрез, чтобы вы были ее курьером. Поэтому рухнул ваш единственный шанс перехватить инициативу. И это все, что вы можете мне сказать!

– Я приехал сюда не затем, чтобы давать ответы, – возразил я, – а лишь за тем, чтобы задать вам несколько вопросов.

– Хорошо, но пожалуйста, будьте кратки: у меня сегодня напряженный график.

– Беверли Гамильтон ни черта нового так и не сообщила мне о Бэйкере, кроме как самого общего описания его внешности, которое ничем не отличается от того, что вы мне уже дали, – пожаловался я. – Зато позже, по возвращении к себе домой, меня удостоила визитом Эллен Драри. Она заявила, что вообще никогда не встречала Пола Бэйкера и не имеет никакого понятия о том, как он выглядит. Ее мужской суррогат был во всем отличен от него, ну разве что кроме неутомимости.

– Она сказала – что? – Лэндел уставился на меня с отвисшей нижней челюстью.

– Да то, что вы только что слышали, – огрызнулся я. – Она решила, что вы попросту ошиблись, когда сказали мне, что во всех трех случаях присутствовал один и тот же мужской суррогат. Поэтому она предложила мне уточнить этот аспект лично у вас.

Лэндел медленно потер лоб длинными гибкими пальцами.

– Вы вконец поставили меня в тупик своими словами, Бойд. Конечно, это был Бэйкер во всех трех случаях. Я… – Он внезапно принял решение и нажал кнопку на устройстве внутренней связи. – Мисс Уинтур?

– Доктор? – прошелестел из динамика голос.

– Пожалуйста, прямо сейчас зайдите ко мне в офис. – Он отпустил кнопку и полыхнул на меня взглядом: – Это, случайно, не проявление чувства юмора в вашем понимании, Бойд?

Джейн Уинтур пожаловала в офис спустя пару секунд, избавив меня тем самым от проблемы: придумывать глупый-глупый ответ на еще более глупый вопрос. Она была облачена в ту же самую ослепительно белую униформу, что и в день моего первого визита в клинику, и испытывала те же трудности: не дать упругим пышным грудям прорваться сквозь тонкую ткань халата. Большие темные глаза глянули на меня, прожгли насквозь и наконец обратились на Лэндела.

– Мисс Уинтур, – резко спросил тот, – вы помните пациентку по имени Эллен Драри?

– Да. Была у нас около трех месяцев назад и провела в клинике пять недель.

Лэндел забарабанил пальцами по крышке стола:

– Кто ей был назначен во время курса лечения в качестве мужского суррогата?

– Пол Бэйкер, – последовал уверенный ответ.

– И никто больше?

– Конечно нет. – Ее брови поднялись ровно настолько, чтобы на лбу не образовались морщинки. – Это одно из строжайших правил нашей клиники. Только один мужской суррогат может быть назначен любой пациентке на все время ее пребывания в клинике.

– Это может служить ответом на ваш вопрос, Бойд? – буркнул Лэндел, обращаясь ко мне.

– Кто знает? – пробурчал я в свою очередь. – Зачем бы Эллен Драри тогда лгать?

– Откуда, во имя дьявола, мне знать – зачем ей это понадобилось! – Он до боли стиснул кончик мясистого носа, чтобы вернуть себе самообладание. – Прошу прощения, Бойд, за то, что сорвался, но…

– Сколько всего здесь у вас работает людей, доктор? – прервал я.

– Даже не знаю. – Он часто заморгал. – Около пятидесяти, полагаю.

– Есть мисс Уинтур, – бойко подсказал я, – и еще регистраторша, которую я тоже уже встречал.

– Целый штат медсестер, – продолжил он, – кухня, прачечная, штат уборщиц, садовник…

– Большая клиника, – не мог не согласиться я. – Должно быть, влетело в немалую сумму одно только строительство, не говоря уже о выкупе земли. Да и обзавестись клиентурой тоже, наверное, обошлось недешево. А сколько точно у вас в штате мужских суррогатов?

Его пальцы вновь выбили барабанную дробь на крышке стола.

– Их число… уф… варьируется.

– В каких пределах? – не отставал я. – Между двумя и тремя? От пяти до шести?

– Что кроется за вашими вопросами, Бойд? – желчно спросила Джейн Уинтур, придя на помощь Лэнделу.

– Просто у меня возникла дикая мысль, – признался я. – А что, если за все время с момента открытия клиники и по сей день в ней побывало всего лишь три пациентки? Причем все три в разное время, и самая первая была Эллен Драри. Затем, когда она выписалась, прибыла Беверли Гамильтон, и после того, как та покинула клинику, сюда заявилась Эврил Пэсколл. Одного мужского суррогата вполне могло оказаться достаточно для всех трех пациенток, разве не так?

– Почему бы вам не предложить ему не лезть не в свое дело? – обратилась к доктору мисс Уинтур звенящим от возмущения, как туго натянутая струна, голосом. – У него не только скверные манеры, но он к тому же совсем некомпетентен!

– Мне понятны ваши чувства, мисс Уинтур, – сдавленным голосом ответил Лэндел. – Но я также думаю, что Бойд вправе рассчитывать на нашу откровенность. – Он взглянул на меня, не скрывая ненависти в глазах. – Вы правы: здесь был только один мужской суррогат – Пол Бэйкер.

– И только три женщины-клиентки?

– Да!

– А как вы объяснили внезапное исчезновение Бэйкера Эврил Пэсколл?

– Я сказал ей, что у него обнаружили вирус, и нам пришлось на несколько дней положить его в изолятор.

– Беверли Гамильтон то ли не может, то ли не хочет рассказать мне о Бэйкере, – начал я рассуждать вслух. – Эллен Драри наотрез отрицает, что вообще знает его. Остался шанс, что с Эврил Пэсколл мне повезет больше, и она окажется в состоянии сообщить хоть что-то о нем.

– Например, цвет глаз, – процедила сквозь зубы мисс Уинтур.

– По моему разумению, даже самый профессиональный суррогат может иногда расслабиться с женщиной, с которой спит по долгу службы, и сболтнуть ей о себе лишнего, – предположил я.

– Согласен, – резко произнес доктор Лэндел, – но мы никак не можем позволить мисс Пэсколл никоим образом узнать о происходящем! – Его даже в дрожь бросило при одной этой мысли. – Она истеричка. Если ей станет известно, что Бэйкер исчез, похитив ее историю болезни…

– Вы правы, – весело подхватил я. – Но есть один способ сделать так, чтобы она стала говорить со мной и при этом совершенно забыла о Бэйкере.

– Это какой же? – Лэндел недоуменно уставился на меня.

– Скажите ей, что вирусная инфекция Бэйкера усилилась, – начал объяснять я, – и уже перешла в четырехстороннюю пневмонию, так что ему придется проваляться на больничной койке минимум шесть недель. Поэтому вы подыскали ей нового суррогата, – я постарался напустить на себя скромный вид, произнося заключительные слова, – некого Дэнни Бойда.