Текст книги "Том 26. Вояж на Гавайи"

Автор книги: Картер Браун

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 28 страниц)

– Не напоминайте мне то, за что теперь я презираю себя, Бойд, – огрызнулась она. – Есть, кстати, и еще кое-что, что вам следует знать. Если вы все же найдете Пола Бэйкера, в чем сильно сомневаюсь, то не думайте, что легко нагоните на него страху. – Теперь на ее губах играла вполне натуральная улыбка. – Помимо того, что он не робкого десятка, – радостно сообщила она, – у него черный пояс дзюдоиста.

С этой-то «приятной» новостью напоследок мне и предстояло удалиться восвояси.

Глава 3

Эллен Драри проживала в многоквартирном доме на Пятой авеню. Я поднялся на десятый этаж, нажал кнопку звонка и постарался убедить себя, что мой выбор первого визита именно к ней не имеет никакого отношения к тому, что, по словам мисс Уинтур, Эллен Драри – нимфоманка.

Дверь приоткрылась где-то на фут, затем в отверстие медленно высунулась голова блондинки. Длинные волосы цвета выдержанного бурбона подчеркивали ее высокие скулы, а затем и шейку, когда в живописном беспорядке рассыпались по плечам, после того как она тряхнула головой. Рот был широким и подвижным, а нижняя губа выпячивалась, как бы провоцируя мужчин на активные действия. Глубокие голубые глаза, полуприкрытые тяжелыми веками, окинули меня оценивающим взглядом, а затем она улыбнулась, с целью произвести на мою скромную особу эффект неотразимой женщины.

– Привет, – произнесла она едва ли не шепотом. – Я только что собиралась приготовить себе выпивку, перед тем как одеться. Почему бы вам не войти и не составить мне компанию?

– Уф! – Я судорожно сглотнул и сделал попытку заговорить. – Вы Эллен Драри?

Она шире открыла дверь, давая мне возможность увидеть ее в полный рост, – и это зрелище стало воплощением снов детектива Бойда в явь. Я узрел ее стоящей в просвечивающей ночной рубашке бледно-лимонного цвета, еле доходящей до округлых плотных ягодиц. Будучи ошарашен видом прелестной попки, я даже не сразу заметил явственно проглядывающие через прозрачную ткань зрелые груди с розовыми сосками и чисто символические узенькие трусики. Зрелище было из тех, что захватывают дух, и я вдруг обнаружил, что едва могу дышать.

– Надеюсь, вы получили ответ на свой вопрос – кто я такая? – промурлыкала она и, повернувшись ко мне спиной, направилась в гостиную.

Следуя за ней, я мог наблюдать, как она колышет бедрами и как при этом поочередно подрагивают ягодицы, начиная от того места, где их туго стягивала резинка трусиков; мое разыгравшееся воображение начало рисовать настолько восхитительные картины, что у меня засвербило в паху и началась эрекция. Затем, примерно через пару секунд, эти восхитительно подрагивающие округлости исчезли за стойкой бара.

– Желудок подсказывает мне, что время пить мартини, – твердо заявила она, – а гости должны пить то же самое, что и я.

– Согласен, – не стал я спорить, – и виски тоже.

– А потом вы еще, пожалуй, потребуете вермут?

– Лишь затем, чтобы придать выпивке цвет и аромат, – успокоил я, добавив: – Между прочим, меня зовут Дэнни Бойд, может быть, вы…

– Какого черта!.. Чего ради вам взбрело в голову называть свое имя? Я что, спрашивала?

– Ухм, – вот все, что я успел сказать до того, как у меня отвисла челюсть.

– Да знаете ли вы, что только что сделали? – В ее взгляде вспыхнула ненависть. – Испортили мне все удовольствие, будьте вы прокляты! И это после такого многообещающего начала. Пара выпивок, сделанных в темпе, – и мы могли бы запрыгнуть в постель безо всяких проблем. Но вы все испортили, назвав свое дурацкое имя.

– Да что такого в моем имени? – недоуменно пробормотал я.

– Да то, что я знать его не хочу. Мне до лампочки как вы, так и весь этот дурацкий мир с его чертовыми условностями. – В ее голосе послышалась горечь. – У меня никогда не возникало никаких проблем, когда доходило до того, чтобы переспать с незнакомым мужчиной. Куда лучше, чем лечь в постель со знакомым, так как в последнем случае разговоров не оберешься. Но раз вы назвали мне свое имя, вы перестали быть для меня посторонним мужчиной.

– Чертовски сожалею о своей оплошности, – попробовал я подбить клинья.

– На кой черт мне ваши извинения? – Она слегка пожала плечами. – Думаю, ничего уже не исправить. – Она нацедила из шейкера две щедрые дозы спиртного и протянула один стакан мне. – Да не сидите же сиднем, Дэнни Бойд, скажите хоть что-нибудь. – Она нехотя улыбнулась. – Все, что вам теперь светит, – это задушевная беседа.

– Доктор Лэндел не звонил вам после полудня?

– Нет. – В ее глазах засветился слабый интерес, когда она взглянула на меня. – А что, должен был?

– Ох уж этот Лэндел! – посетовал я. – У него дыра в голове там, где положено быть памяти.

– Это так важно?

Я деликатно откашлялся, дабы прочистить горло.

– Вы помните малого по имени Пол Бэйкер из клиники?

– Смутно, – кивнула она.

– Работал там мужским суррогатом, – пояснил я и пустился в дальнейшие объяснения. – Он взломал шкаф прошлой ночью и похитил из картотеки три истории болезни из тех, что попались под руку. Одна из них оказалась вашей.

– И зачем ему такое понадобилось? – небрежно поинтересовалась она.

– Для шантажа, – не задумываясь ответил я. – Сейчас у него полное досье на вас, включая пленки, записи и пометки Лэндела. Словом – все.

– Ну и что с того, Дэнни Бойд? – Ее выпяченная нижняя губа скривилась как бы сама собой, без ведома хозяйки. – Что может быть такого невероятного в моей истории болезни, чтобы заставить меня платить деньги шантажисту?

– Думаю, вы знаете ответ на свой вопрос куда лучше меня, – хрипло заметил я. – Бэйкер ведь был близок с вами… уф… очень близок к вам все то время, пока вы находились в клинике, разве я не прав?

– Ну, если вы так утверждаете, тогда – да. – Голос ее показался мне каким-то странным.

– Лэндел нанял меня, чтобы я вернул ему эти истории болезни до того, как Бэйкер начнет угрожать бывшим пациентам клиники, чьи папки попали к нему в руки, – сообщил я и тут же поинтересовался: – Кстати, он еще не давал о себе знать?

– Нет. – Она медленно покачала головой.

– Ну а как он выглядит, этот Бэйкер?

– Вы что, не знаете его?

– Знал бы – не спрашивал, – огрызнулся я.

– Ну, по-моему, ему около тридцати. О таком, как Бэйкер, трудно сказать, каков его возраст.;, плюс-минус лет пять. Среднего роста, худоват, на мой взгляд, – лично мне нравятся мужики накачанные. – Ее голос стал более уверенным. – Темно-карие волосы, слегка спадающие на лоб, и глаза того же цвета.

– Есть какие-то особые приметы, шрамы и так далее?

– Нет, правда, об интимных местах сказать не могу – не знаю, может, там и есть особые приметы.

– А как насчет бороды?

– Бороды?.. – Она часто заморгала. – Ох, борода! Ну конечно, у него есть борода.

– Только не говорите, что уже успели забыть о наличии у Бэйкера длинного пушистого хвоста, – с издевкой заметил я. – Запамятовали о третьем глазе, что у него посреди лба, и про язык как у хамелеона, которым он, выстреливая изо рта, ловит комаров.

– Вы что, издеваетесь надо мной? – вспылила она. – Какую чушь вы несете – понять не могу!

– Зато даже ежу понятно, что вы никогда и в глаза не видели Бэйкера, – процедил я сквозь зубы.

– Я что, по-вашему, все выдумала? – Тут она увидела выражение моего лица и кивнула в знак согласия. – Да, это плод моей фантазии. Ловко вы меня подловили, спросив про бороду.

– И вы не Эллен Драри, – заключил я. – Ну а тогда кто же вы такая, черт побери?

– Кэрол Драри, – злорадно выдала она. – Вы со своей информацией, Дэнни Бойд, ниспосланы свыше в ответ на трогательные сестрины молитвы, то бишь мои. Итак, выходит, она провела три недели в закрытом заведении – некоем подобии публичного дома, где в роли шлюх подвизаются мужчины, – а не в загородном санатории, как она водила меня за нос самым наглым образом. О мой брат во Христе! С этой минуты события в этой квартире будут развиваться совсем по-другому сценарию.

В данный момент у меня не было уверенности, добьюсь я чего-нибудь, кроме отчаянных воплей, если врежу ей промеж глаз. Поэтому пришлось сдержаться.

– Где сейчас ваша сестра?

– Кто знает. – Она небрежно пожала плечами. – Возможно, где-нибудь в городе наносит визит еще в один дом терпимости, где содержатся шлюхи мужского рода. Дождитесь, когда она вернется, и спросите сами. – Тут она замурлыкала, как довольная кошка. – Стоит лишь подумать о тех докучливых лекциях, которые мне пришлось выслушивать о том, как я должна сдерживать свои низменные инстинкты, руки так и чешутся вцепиться ей в волосы. Ведь сама она, как теперь выяснилось, оказывается, была ненасытной нимфоманкой, нуждающейся в лечении.

– Полегче на поворотах! – чуть не взвыл я. – Доктор Лэндел содержит респектабельную клинику, и то, что там специализируются на проблемах по части секса, еще не означает…

– Суррогат? – прервала она меня холодно. – Неправда ли, мудреное название для шлюхи мужского рода?

Я одним глотком вытянул выпивку из стакана и потянулся к шейкеру.

– Нет. – Ответом ей был мой зубовный скрежет. – Это вовсе не то же самое. Насколько я мог понять из объяснения Лэндела, некоторые люди могут правильно функционировать в сексуальном плане лишь с помощью…

– Моя дорогая старшая сестрица, – продолжила она, не слушая меня, низким, полным яда голосом, – подумать только! – допрыгалась до того, что ее вот-вот начнет шантажировать шлюха-самец!

Я судорожным глотком хватанул чуть ли не половину только что налитой в стакан из шейкера выпивки.

– Поймите, Кэрол, – взмолился я, – у вас самое превратное представление о клинике и… – Тут я замолк, увидев, как она повернула голову в сторону двери, явно прислушиваясь.

– Если не ошибаюсь… – от ее улыбки меня едва не бросило в дрожь, – к нам вскоре пожалует она сама, моя старшая сестрица.

У меня еще хватило духу двумя поспешными глотками допить содержимое стакана, прежде чем обратить лицо к двери, потому что ровно через секунду в комнату вошла блондинка и резко остановилась при виде нас с Кэрол у бара. Она, возможно, была старше Кэрол года на три, и фамильное сходство, сразу же бросающееся в глаза, не позволяло усомниться в том, что они сёстры. Высокого роста, она была элегантно одета: длинное черное платье доходило ей до колен и было по всей длине застегнуто на пуговицы. В голубых глазах играл холодный отблеск, когда она окинула нас пристальным взглядом.

– Представь меня своему другу, Кэрол, – натянутым голосом предложила она, – а потом, пока мы будем мило беседовать, ты сможешь, пожалуй, пойти и накинуть на себя какую-нибудь одежду.

– Почему бы тебе не выпить, дорогая сестренка? – сладким голосом спросила Кэрол. – Но если тебе так уж не терпится поскорее запрыгнуть в постель вместе с Дэнни, тогда, пожалуй, я налью выпить вам обоим чуть позже.

Лицо Эллен густо залила краска.

– Да как ты смеешь говорить мне такое? Я не потерплю, чтобы ты дефилировала полуобнаженной перед своими дружками – вряд ли их можно назвать джентльменами! – пока меня нет дома. Немедленно пойди и оденься!

– Дорогая, – сладчайшим голосом произнесла Кэрол, – а у меня для тебя новость. Отныне старому пуританскому режиму пришел конец. Ты и я, мы обе, только что ступили в мир, где все дозволено. Впредь в нашем доме будет совсем иной порядок.

– Ты, должно быть, пьяна или свихнулась, – мрачно отозвалась Эллен.

Кэрол поставила стакан и вышла из-за стойки бара.

Я во все глаза следил, как она не спеша пересекает комнату, виляя всем телом, дабы добиться максимального эффекта от своей сексапильности. Полные груди совсем вылезли наружу из глубокого декольте миниатюрной ночной рубашки, и сейчас колыхались в такт шагам Кэрол, а прелестная попка вызывающе вихляла упругими полушариями ягодиц. Кэрол остановилась, не доходя двух футов до старшей сестры, и положила руки на бедра.

– Ну, так что ты мне говорила? Про какой-то там загородный санаторий? – Ее интонация была сплошной издевкой. – Ну, то самое место, где моя рассудительная старшая сестра, по ее словам, занималась физическими упражнениями для достижения гармонии тела. Единственное, чего ты мне не сообщила, какими именно упражнениями, и для каких именно частей тела, и какие мышцы конкретно достигли наивысшей эластичности к тому времени, когда ты закончила оздоровительный курс.

– Никак не возьму в толк, что за чертовщину ты несешь, – устало произнесла Эллен.

– Да я толкую о прелестной клинике Лэндела, – окрысилась на нее Кэрол. – Не может же быть такого, чтобы ты успела обо всем позабыть? Это же тот самый мужской публичный дом – теперь вспомни-ка! – где так щедро предоставляется суррогат, или, иными словами, шлюха-самец, в личное пользование. И какой еще самец! Здоровенный, волосатый, который заваливается на тебя по первому требованию, не так ли?

– Я уже предупреждала тебя, не смей говорить мне гадости! – резко заявила Эллен. – Ты даже не знаешь, о чем говоришь. Клиника доктора Лэндела – это…

– Бардак, где в роли шлюх выступают мужики, – прервав сестру, закончила за нее Кэрол.

– Да как у тебя только язык поворачивается! – возмутилась Эллен Драри. – Сейчас же замолчи!

– Все эти месяцы ты стояла на страже моей морали, назначив сама себя на роль моей опекунши, – процедила сквозь зубы Кэрол. – Не позволяла мне никакой личной жизни. Да вот только рыльце-то в пуху оказалось у тебя, и будучи нимф…

– Заткнись! – прервала Эллен, еле сдерживаясь.

– Заткнуться? – Кэрол зло засмеялась. – Да я еще и не начинала говорить. Лишь собираюсь сказать, что ты…

Раздался звук смачной оплеухи, и на щеке младшей сестры явственно отпечатался след пятерни Эллен. Мгновение она стояла и с изумлением таращила глаза на старшую сестру, а затем с горловым рычанием ринулась на обидчицу, нацелив на ту острые ногти. Эллен Драри испустила пронзительный крик, перед тем как их телам столкнуться, и через несколько секунд обе уже катались по полу. С того места, где я сидел, это выглядело как одна из тех обычных потасовок между сестрами, где в ход идет весь женский арсенал – царапание, кусание и выдирание волос. Ночная сорочка Кэрол – назовем это так – заголилась еще выше, и ткань узеньких трусиков натянулась до того, что, казалось, вот-вот порвется. Такого можно было ожидать в любую секунду, судя по тому, как Кэрол напрягалась, борясь со своей сестрой, пока они обе катались по полу. Платье Эллен задралось до талии, и она уже больше не выглядела элегантной. На краткий миг моему взору предстали очертания пикантного холмика, когда она, широко раздвинув ноги, пыталась сбросить с себя младшую сестру. Разнимать их было равносильно тому, как с завязанными глазами сунуться в клетку с дикими кошками – лучше и не пытаться, – а посему я занялся тем, что начал готовить себе новую выпивку.

Чуть позже зазвонил телефон, и я глянул оценивающе на обеих женщин, все еще катающихся по полу. Кэрол, по-видимому, на данный момент добилась некоторого преимущества, ибо восседала на сестре и, вцепившись обеими руками в волосы Эллен, методически молотила ее головой об пол. Трусики на ней наконец-то лопнули, и ее обнаженные ягодицы несколько портили глубокие красные царапины в тех местах, куда Эллен успела вонзить свои длинные ногти. Из-за резких телодвижений груди мотались вовсю. Меня тут же осенило, что ни одна из них ни сию минуту, ни чуть позже не сможет ответить на телефонный звонок, поэтому я сам подошел к аппарату на небольшом, ручной работы столике и снял трубку.

– Мисс Эллен Драри, пожалуйста, – попросил мужской голос.

– Извините, – сообщил я невидимому абоненту, – но она… уф… у нее сейчас заняты и руки и ноги.

– Речь идет о деле чрезвычайной важности, – стал канючить голос. – Не будет преувеличением, если скажу: вопрос стоит о жизни и смерти.

В голосе прозвучали показавшиеся мне знакомыми басовые нотки.

– Доктор Лэндел? – осведомился я.

– Да. – В голосе проскользнуло вкрадчивое подозрение. – С кем я говорю?

– Это Дэнни Бойд, – успокоил я.

– Бойд. – В голосе прозвучало облегчение. – Честно говоря, я надеялся застать вас здесь или же, по крайней мере, оставить вам сообщение. Вначале пытался звонить в офис, но секретарша сказала, что не видела вас с самого утра, после того как вы отбыли ко мне в клинику и…

– Вы, наверное, рассчитали время, когда вам надо было звонить Эллен Драри, – холодно прервал я. – Позвони вы чуть раньше, и избавили бы меня от неприятностей, связанных с тем, что, приняв по ошибке сестру за Эллен, выболтал ей много лишнего.

– О?! – Если его голос и звучал виновато, то я этого, признаться, не расслышал. – Ну, весьма сожалею, что так вышло, но сейчас это не столь уж важно. Мне был звонок от Беверли Гамильтон не далее чем пятнадцать минут назад, и она едва ли не сходит с ума. Дело в том, что ей позвонил Бэйкер и требует пятьдесят тысяч долларов в обмен на ее историю болезни. Сказал, что перезвонит ближе к ночи и сообщит, где и как может состояться обмен. Я сказал ей, что нанял вас, чтобы вернуть обратно истории болезни и…

– Истории болезни – именно так: во множественном числе или я ослышался? – Он наверняка услышал, как я заскрежетал зубами в трубку. – Именно так ей и сказали?

– Да, а что тут такого? – последовала пауза, пока до него наконец дошло. – Ох, теперь понимаю. Да, об этом-то я не подумал – не до того было. Вы уж меня из…

– Забудьте об этом, – прервал я, не дожидаясь конца фразы. – Я отправляюсь к ней с визитом в самое ближайшее время.

– Вот и хорошо. – Судя по голосу, доктору явно полегчало. – Полагаю, это та самая ниточка, что приведет нас к Бэйкеру, не так ли?

– По-моему – да, та самая, – ответил я и положил трубку.

На мой взгляд, схватка между двумя сестрами закончилась вничью по причине полного истощения сил с обеих сторон. Кэрол Драри лежала ничком, а то, что осталось от ее хламиды, то бишь ночной рубашки, оказалось накрученным на самые плечи. Обилие царапин на ягодицах делало их похожими на рельефные карты двух горных гребней. Несколько ниже, между слегка раскинутых ног, просматривалась влажная полоска волос рыжеватого цвета. Бок о бок с ней, только на спине, вытянулась Эллен: глаза ее были закрыты, дыхание вырывалось с трудом. Платье было разорвано по всей длине, открывая лифчик, который туго натягивали ходуном ходившие груди, и голубые штанишки, казавшиеся более темными на самом интересном для мужчин месте из-за волос, просвечивающих через тонкую ткань.

Я вытащил из бумажника свою визитную карточку, опустился на колени рядом с Эллен и осторожно подсунул визитку под резинку ее штанишек. Один голубой глаз приоткрылся и с ненавистью глянул на меня, пока я вставал с колен.

– Сейчас не самый подходящий момент, как мне кажется, для представления по всей форме, – вежливо заметил я. – Поэтому я просто решил оставить вам свою визитную карточку.

Она издала тихий звук, похожий на стон, прежде чем смогла перевернуться на живот. «Старик-то мой, оказывается, был прав, – подумал я, пока направлялся к двери. – Он всегда утверждал, что семья только становится крепче, если ее члены время от времени валтузят друг друга до потери сознания».

Глава 4

Беверли Гамильтон проживала в одном из тех шикарных, недоступных для простых смертных пригородов Коннектикута, ставших особенно престижными в последнее время, где строительство самого скромного жилья обходится минимум в сотню тысяч долларов. Живописные подъездные дорожки проложены так, чтобы лишний раз подчеркнуть респектабельность каждого дома, иными словами, чтобы до него нелегко было добраться, дабы – не дай Бог! – лишний раз не потревожить покой обитателей, и я сильно подозреваю, что каждая собака здесь непременно носит усыпанный бриллиантами ошейник.

Гравий на подъездной дорожке был тщательно разровнен граблями, а газоны, судя по всему, были пострижены не иначе как маникюрными ножницами. Я припарковался напротив помпезного сооружения, затем поднялся по трем выложенным мрамором ступеням, ведущим на крыльцо, и нажал кнопку дверного звонка. Приглушенные мелодичные трели донеслись откуда-то изнутри, и затем на крыльце включился свет. Дверь открылась – в проеме стоял какой-то мужик и глядел на меня так, словно я в который раз принес ему извещение на сделанный по почте заказ, уже отвергнутый им по той простой причине, что он ничего не заказывал.

– Да? – Его голос прозвучал как у генерала с четырьмя звездами на каждом погоне, ни разу в жизни своей не отдавшего приказа об отступлении.

– Я бы хотел видеть Беверли Гамильтон, – сообщил я. – Меня зовут Дэнни Бойд.

На мой взгляд, открывшему дверь было лет сорок пять; седеющие густые волосы и такие же усы. Глаза цвета сырой глины были глубоко посажены по обе стороны здоровенного мясистого носа, а тонкие губы сложились в плотную складку, выказывая вечное неудовольствие всем и вся. Даже прошедший таможню дорогой импортный костюм не мог скрыть избыточного веса – фунтов этак с тридцать – своего хозяина. Я решил, что он из той породы людей, которых следует невзлюбить с первого взгляда, что, кстати, и сделал.

– Дэнни – кто? – пролаял он.

– Бойд, – терпеливо повторил я.

– И кого вы хотите видеть?

– Что с вами? – огрызнулся я. – Забыли надеть слуховой аппарат?

Его жирная образина сморщилась, а глаза еще больше помутнели.

– Проклятие! – выдавил он наконец из себя. – Со мной никто еще так не разговаривал, слышите?

– Найджел, – раздался откуда-то позади него женский голос. – Кто там?

– Какой-то недоумок по имени Бойд, – отозвался он. – Не знаю, чем он торгует, но уверен, тебе ничего из этого не нужно.

– Не будь глупцом! – резко одернул его женский голос. – Мистер Бойд – тот самый человек, о котором говорил нам доктор Лэндел. Пригласи его войти!

Мужик неохотно посторонился, и я зашел в передний холл, и только тогда увидел стоящую там женщину с неуверенной улыбкой на лице. Высокая, стройная, с темными волосами, гладко зачесанными назад и собранными в тугой пучок у основания шеи. Далеко не первой молодости, как я определил, однако кожа на лице была без единой морщинки – результат работы косметолога. На ней были черные слаки, плотно обтягивающие ноги, предоставляя возможность полюбоваться на очертания образного бугорка у самого основания бедер, и красная рубашка, расстегнутая по всей длине и открывающая часть живота и небольшие плотные груди, которые сейчас тяжело вздымались, натягивая ткань лифчика.

– Я Беверли Гамильтон, – произнесла женщина мягким голосом. – А это Найджел Морган. Прошу прощения за имевшее место недоразумение, но уверена, что вы не придали этому значения, учитывая тот прессинг, который мы с ним испытываем последние несколько часов.

– Конечно, – заверил я.

– Полагаю, нам всем не помешает выпить, – пробурчал Морган.

Мы прошли в гостиную, обставленную с той ненавязчивой роскошью, которой можно достичь лишь с помощью профессионального декоратора. Морган прямиком направился к бару, тогда как женщина присела на диван и указала мне на кресло против себя.

– Вряд ли имеет смысл говорить об оскорбленных лучших чувствах, в связи с создавшейся ситуацией – это далеко от истины, – начала она. – Найджел и я в ближайшие несколько недель, видимо, поженимся, а он все знает о клинике и о причине, вынудившей меня пройти там курс лечения. Смею предположить, что и вы тоже в курсе дела.

– Доктор Лэндел вскользь упомянул об этом, – буркнул я.

Морган вручил нам всем выпивку, после чего плюхнулся на диван рядом с Беверли Гамильтон.

– Преступная халатность. – Он полыхнул на меня взглядом, словно вина за случившееся лежала на мне. – Если не хуже! Доктора Лэндела следовало бы пристрелить на месте за то, что дал украсть столь важные папки.

– Возможно, вы и правы, – не стал я спорить, – но сейчас это не имеет значения. Главное – вернуть похищенное. Что сказал Бэйкер, когда звонил?

– Он хочет пятьдесят тысяч долларов наличными за историю болезни и снова позвонит ближе к ночи, чтобы оговорить условия обмена. – Голубые, словно затуманенные глаза Беверли Гамильтон пристально изучали мое лицо. – А как обстоят дела с другими, мистер Бойд?

– С другими? – переспросил я.

– Доктор Лэндел сообщил мне, что я не единственная жертва шантажиста. Бэйкер еще не пытался установить с ними контакт?

– Нет, насколько мне известно, – честно признался я.

– Вся загвоздка в том, – прорычал Морган, – как нам, черт побери, теперь быть? Ни Беверли, ни я не можем ни в коем случае допустить той шумихи, которая поднимется, если ее история болезни получит огласку. Но пятьдесят тысяч долларов!.. Этот мерзавец, верно, спятил, настаивая на сумме, равной целому состоянию.

– И, кроме того, у вас нет никакой гарантии, что на шантаже будет поставлен крест, даже если вы ему заплатите, – подлил я масла в огонь. – Все, что ему надо сделать, – это микрокопии с истории болезни, и, скажем, месяцев через шесть он вновь потребует пятьдесят тысяч.

– И какой же выход, мистер Бойд? – В голосе Беверли прозвучала мольба.

– Скажите Бэйкеру, когда он позвонит, что вы готовы платить, – начал излагать я свой план действий. – Когда он сообщит вам место и время обмена, поставьте его в известность, что деньги доставит ваш друг. Бэйкеру такое, конечно, не понравится, но он вынужден будет согласиться.

– А этот друг, – Морган с подозрением покосился на меня, – вы, что ли?

– Да, – кивнул я.

– Вы что же думаете, что мы вот так, за здорово живешь, возьмем и доверим вам пятьдесят тысяч долларов, Бойд? – взревел он.

– Дорогой, – сухо произнесла Беверли Гамильтон. – Не думаю, что мистер Бойд вообще собирается брать с собой какие-либо деньги.

– Все, чего я хочу, – это получить шанс лично встретиться с Бэйкером, – объяснил я.

– Ах вот оно что! – В глазах цвета глины появился осмысленный блеск. – А потом вы вытрясете из него всю душу и отнимете папку. – Морган закивал с победоносным видом. – Да, это идея!

– Ну что-то вроде того, – уклонился я от прямого ответа.

– Но это означает пойти на страшный риск, – в раздумье медленно покачала головой Беверли Гамильтон. – Не хочу быть резкой, мистер Бойд. Но что, если из этого ничего не выйдет?

– У вас есть три возможности, – ответил я. – Известить полицию, уплатить Бэйкеру пятьдесят тысяч либо позволить мне поступать так, как я сочту нужным.

– Бойд прав, – провозгласил Морган. – У нас нет иного выбора, кроме как довериться ему.

– Полагаю, что да. – Судя по неуверенности голоса Беверли Гамильтон, она еще не была окончательно убеждена. – Скажите, случайно, одна из его других жертв не Эллен Драри?

– Да, – признался я, ибо не видел смысла в отрицании. – Вы знаете ее?

– Как же, старая приятельница. – Ее губы скривились в подобии улыбки. – Именно Эллен первой порекомендовала мне клинику Лэндела.

– Что и говорить, хорошенькую она тебе оказала услугу, как говорится, удружила – ничего не скажешь, – окрысился Морган.

– Найджел, дорогой, – она нежно положила на его руку свою, – Эллен никак не могла знать, что такое произойдет, и, кроме того, не будь этой клиники – вспомни? – о нашей предстоящей женитьбе не могло идти и речи.

– Пожалуй, ты права, – нехотя согласился тот.

– Расскажите мне о Бэйкере, – попросил я.

– Что именно? – в свою очередь поинтересовалась Беверли Гамильтон.

– Да все: как выглядит, что за человек…

– Думаю, мне пора немного прогуляться по саду, – буркнул Морган, проявив неожиданный такт и шустро поднимаясь на ноги.

– Бедный Найджел, – пожалела Беверли Гамильтон, после того как Морган покинул гостиную. – Не могу винить его за приступы ревности при одном лишь упоминании имени Пола Бэйкера. Что же до меня, то я думаю в первую очередь о том, что если бы не лечение с его участием, то даже одно упоминание о четвертом замужестве довело бы меня до истерики.

– Понимаю, – терпеливо кивнул я. – Итак, Пол Бэйкер…

Она в свою очередь кивнула:

– Он молод, по-моему, ему лет двадцать шесть, может, чуть больше. Очень высокий, великолепно сложен, черные волосы и усы, глаза голубые. Мужественный, даже слишком, – тут она слегка покраснела, – я имею в виду в определенных ситуациях.

– Знал ли он, кто вы такая, во время вашего пребывания в клинике?

– Нет, – твердо ответила она. – Я знала его как Пола, а ему я была известна все это время как Джанни. Конечно, мы говорили об очень многом, но никогда о личной жизни вне стен клиники.

– Говорил ли он когда-либо о своих амбициях или планах?

– Нет, насколько могу припомнить.

– А еще что-либо вы можете мне сообщить – пусть, на ваш взгляд, даже несущественное, что могло бы хоть как-то помочь в моей работе?

Она секунду подумала, затем отрицательно покачала головой:

– Прошу прощения, но…

– Что ж, благодарю вас, – уныло произнес я и протянул ей свою визитку. – Если вспомните или он даст о себе знать, позвоните.

– Конечно. – Она улыбнулась. – Не знаю, как и благодарить вас за попытку помочь мне, Бойд.

– Обратную дорогу я найду сам, – буркнул я и поспешил на выход.

В ночном воздухе возле моей машины висело синее облачко табачного дыма. Морган вынул толстую сигару изо рта, когда я подошел ближе и хрюкнул в знак того, что заметил его.

– Всякий раз, когда она упоминает эту чертову клинику, я готов лопнуть от злости, – признался он. – Может, там и вылечили ее или же просто запудрили мозги – знает один лишь дьявол! – да нет никакой разницы. Что же до меня, то эта женитьба у меня уже третья по счету, а по части секса я еще никогда не испытывал никаких затруднений. Считаю, что все беды Беверли оттого, что ей прежде ни разу не встретился настоящий мужчина – во всех трех замужествах ей так ни один и не попался – вот где собака зарыта. Встреть она меня раньше, и мы бы сейчас не висели на крючке шантажиста.

– Не все так просто, – глубокомысленно заметил я.

– И вы туда же, Бойд, – прорычал Морган. – Незачем корчить передо мной умника. У меня для вас есть кое-какие мелкие соображения, и я хотел бы сообщи! L их для начала.

– О’кей! – Я закурил сигарету. – Слушаю.

– Например, а что, если Лэндел учредил свою клинику вовсе не затем, чтобы избавлять людей от сексуальных проблем? Это, во-первых, слишком уж подходящее заведение для такого «бизнеса», как шантаж.

– Вполне возможно, – не стал я спорить.

– «Возможно»? – послышался смешок. – А по-моему, это более чем вероятно., Как знать: может, сейчас этот самый прохвост Бэйкер сидит себе преспокойно в клинике за выпивкой на пару с Лэнделом, и оба держатся за животы от смеха?

– Сие нам неведомо, – уклонился я от прямого ответа.

– Сразу же после того, как Лэндел назвал ваше имя Беверли по телефону, я навел о вас справки, Бойд, – важно заявил Морган. – Вошел в контакт с теми, о ком вам знать совсем не обязательно, и они подтвердили, что с вами все о’кей. Поэтому я и решил: вы единственный, с кем я могу быть откровенным. Кстати, если начистоту, сколько пообещал вам заплатить Лэндел?