Текст книги "Хроника Акаши (СИ)"

Автор книги: Карола Лёвенштейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 17 (всего у книги 26 страниц)

– Здесь ещё больше островов, которые мне не знакомы. – Согласно моим воспоминаниям из того, что мы проходили на уроке географии, на этом месте не должно было быть островов, но в атласе бабушки были нарисованы пять и на самый маленький теперь указывал её палец.

– Это атлас магического мира, здесь ты найдёшь некоторые вещи, которые до сих пор были тебе незнакомы. Маги спрятали довольно много островов, горных хребтов и прежде всего зданий от немагов. – Я кивнула, и хорошо запомнила место.

Потом взяла небольшой подарок, который получила от Лианы. Он был завёрнут в зелёную бумагу со множеством маленьких маргариток. Осторожно я развязала ленту и развернула бумагу.

– Что это такое? – спросила я растерянно, поворачивая туда-сюда бутылочку, содержащую красный туман.

– О, если он настоящий, то это что-то очень редкое, – сказала удивлённо бабушка, взяла бутылочку и повернула её несколько раз туда-сюда, в то время как разглядывала колыхания за стеклом. – Кажется он действительно настоящий. Это нурфурский туман. Редкий туман, который ложился на болото Нурфур, – пробормотала она.

– Ложился? Это значит, его больше не существует?

– Именно, красный туман был редким явлением, которое возникало только один раз в десять лет, а с тех пор, как болото много лет назад высохло, тумана больше не существует.

– И для чего он нужен? – спросила я и снова взяла в руки бутылочку.

– С помощью нурфурского тумана можно войти в Виннлу, царство грёз.

– Что такое царство грёз? – Об этом я ещё никогда не слышала.

– Виннла, это духовное царство. Промежуточный мир, в него легко попасть во сне, но тогда ты становишься только тенью, которая находится там несознательно. Маг, однако, может зайти в царство грёз сознательно, если отделит свой дух от тела и проникнет на этот высший уровень подсознания. Реальность, сон и фантазия там сливаются. Для магов это очень важное место, потому что самые большие ритуалы становятся эффективными только в том случае, если их провели там.

– Ты имеешь виду мой ритуал посвящения в магическое сообщество?

– Именно! Однако царство грёз – это измерение, в котором большинству отказано, потому что чтобы отделить дух от тела, нужно практиковаться годами и для этого требуются большие навыки. Немногие достигают такого состояния. Те, кто достиг его, рассказывают о впечатляющих приключениях. Поэтому магическому обществу стало любопытно. Когда случайно обнаружили, что делает нурфурский туман, одно время было модно дарить друг другу экскурсию в царство грёз.

– Царство грёз! Это звучит как то, что я переживаю, когда слушаю музыку, – сказала я.

– Когда ты слушаешь музыку, ты скользишь по царству грёз, как будто во сне. Теперь представь себе, что ты попала туда сознательно и можешь управлять своими видениями и общаться с другими. В царстве грёз ты можешь создать всё, что придёт тебе в голову. Гигантские замки, огромных животных, фантастичные миры. Нурфурский туман катапультирует тебя туда на короткое время. Я бы сказала, что Лиана подарила тебя славное маленькое путешествие.

– И как он работает? – спросила я, ощупывая прохладную и гладкую поверхность бутылочки.

– Очень просто. Открываешь бутылочку, глубоко вдыхаешь туман, и пока он находится в твоих лёгких, ты в царстве грёз. Такая бутылочка хватает примерно на две, три минуты, в зависимости от того, как долго ты сможешь задержать дыхание.

С любопытством я вертела бутылочку туда-сюда. У меня появилось большое искушение сразу же испробовать этот туман. Путешествие в царство грёз звучало невероятно заманчиво. Бабушка догадалась, о чём я думаю.

– Прибереги его, Сельма! Меня не оставляет ощущение, что он тебе ещё понадобится. Некоторые вещи, которые мы получаем, приходят не без причины. Даже если ты в этот момент ещё не видишь, для чего он может пригодиться.

– Ты тайно работаешь прорицательницей? – спросила я.

– Нет, – сказала она. – В качестве прорицательницы я гожусь только частично, но в сферах что-то витает, предвещая изменения и тогда всегда хорошо, если владеешь таким редким подарком. – Я посмотрела на бабушку и потом до меня дошли её слова, которые я связала с её рассказами о Виннле.

– Ты можешь войти в царство грёз? – спросила я.

– Да, я духовная странница, – призналась она.

– Расскажи мне об этом! – попросила я.

– Нет. Царство грёз принадлежит к тем вещам, которые нужно испытать на себе. Лиана подарила тебе экскурсию, если же хочешь проникнуть в царство грёз глубже, то должна сама стать духовной странницей. Путь туда очень длинный и означает много работы. Кроме того, ты каждую ночь попадаешь в царство грёз, – сказала она, поддержав меня словами утешения.

– Да, но это видимо не одно и тоже. А что с моими снами? Значит, они имеют большее значение, чем я всегда думала? – Может быть там скрывается какие-то указание на хронику Акаши, потому что в моих воспоминаниях я ничего не нашла.

– Царство грёз очень восприимчивый мир. Будущие события посылают свои лучи в настоящее время, и у кого есть для этого острое чутьё, могут прочитать его и сделать некоторые предположения, что принесёт будущее.

– Как Сибиллы?

– Сибиллам время от времени везёт. Несмотря на то, что их пророчества чаще всего одна лишь чушь, они на удивление высоко ценятся в магическом мире. Иногда лучи будущих событий проникают во сны тех, кого они касаются, поэтому иногда может быть полезно, тщательно исследовать собственные сны на упоминания о будущем.

– О, – сказала я и поставила бутылочку, которую все еще держала в руках, на стол. Мне стало любопытно. Учитывая то, что бабушка знала о магическом мире, я могла отважиться и задать вопрос.

– Что тебе известно о Хронике Акаши? – спросила я. Бабушка на мгновение побледнела, но мне могло и показаться.

– Ничего, – быстро сказала она. Слишком быстро.

– Ах вооот как! – ответила я, растягивая слова. – Знаешь, я хочу ее найти? Мне кажется, она играет важную роль в моем будущем.

Я говорила медленно и задумчиво, чтобы дать ей возможность отказаться от своего решения солгать мне.

– Откуда тебе про нее известно?

– Я была у Сибилл и они дали мне этот совет.

– Ах, Сибиллы.

Бабушка облегченно выдохнула.

– Ты же прекрасно знаешь, что не стоит доверять их предсказаниям, но если хочешь, я поспрашиваю.

Бабушка встала.

– А теперь пришло время ужинать, – быстро сказала она и ушла на кухню.

Меня злило ее вранье. Бабушка совершенно точно что-то знала, но не хотела говорить. Я решительно встала и последовала за ней. Когда я зашла в кухню, она как раз поставила воду и начала подбрасывать дрова в огонь, пламя которого было уже не таким ярким.

– У меня не было приступа слабости, – тихо сказала я.

Я не знала, услышала ли она меня, потому что бабушка взяла в руки кружку в горошек, которую я подарила ей на Рождество.

– Я съела один из лжеколокольчиков!

Кружка со звоном упала на пол и разбилась на тысячи осколков. Значит это действительно так. Моя собственная бабушка украла мои воспоминания об Адаме и родителях.

– Зачем ты это сделала? – спросила я в тишине, прерываемой лишь потрескиванием огня. Мне становилось все труднее сдерживать гнев. Опустив плечи, бабушка неподвижно стояла у плиты. Только вновь разгоревшееся пламя добавляло жизни ее лицу.

– Почему ты забрала у меня все воспоминания? – спросила я уже громче. В моем голосе прорывался еле сдерживаемый гнев. Наконец бабушка повернулась ко мне. Я увидела ее искаженное болью лицо, но не почувствовала никакого сожаления, ярость была сильнее.

– Почему? – выкрикнула я. Вместо ответа бабушка пошевелила руками и осколки кружки, покружив в воздухе, вновь соединились. Приведя кухню в порядок, она подошла ко мне. Ее лицо было пустым.

– Я забрала у тебя воспоминания, потому что они мучили тебя. Боль не давала тебе спать, у тебя были кошмары, ты каждую ночь кричала во сне. Тебе снились манившие тебя глаза, зовущий голос, покинувшая тебя мама. Ты была убита горем, не спала, не разговаривала, не ела. Пойми, я больше не могла выносить этого. Я хотела помочь и забрала эту ужасную боль, чтобы ты могла жить дальше.

– Почему ты забрала воспоминания об Адаме? – допытывалась я дальше, все еще не в силах успокоиться.

– Потому что он доведет тебя до смерти, – крикнула она. – А я не хочу, чтобы еще и ты умерла.

– Я не собираюсь умирать, – рассерженно ответила я. – Я хочу жить и быть счастливой, а счастливой я буду только с Адамом, а не сидя в одиночестве в нашем саду. Я приняла решение.

Я решительно посмотрела на бабушку.

– Ты такая же как мать, отчаянная и эгоистичная, – бросила она мне.

– Моя мама не была эгоисткой, она боролась, чтобы сделать жизнь всех людей лучше.

– И что ей это дало? Она умерла, и не она одна. Тони, Леандро и Лидия тоже мертвы, а ты чуть не сошла с ума.

Бабушка гневно бросила мне эти слова в лицо.

– Я в любом случае буду бороться, чтобы найти убийцу и довести ее дело до конца, чтобы ее смерть не была напрасной.

Я не собиралась говорить это бабушке, слова просто непроизвольно вырвались, но это правда. Теперь меня охватило сочувствие. То, что она сделала, неправильно, но по крайней мере у бабушки не было плохих намерений.

– Оставь это! – попросила она.

– Я не буду напрасно подвергать себя опасности, – сказала я более спокойным тоном. – Поверь мне!

Я попыталась улыбнуться в знак примирения.

– Я не могу помешать тебе, Сельма. Ты уже самостоятельная и можешь сама принимать решения.

Она выглядела так, как будто за несколько минут постарела на пару лет.

– Я хочу побыть одна. Спокойной ночи!

Я молча смотрела ей вслед, когда она вышла из кухни.

У меня появилось странное чувство, когда я смотрела как она уходит. Мне стало больно. Я осталась сидеть в одиночестве на кухне, также как была одинока всю мою жизнь. Она хотела уберечь меня от плохого, ужасного мира. По сути это не преступление, но мир-то никуда не делся, и теперь мне придётся противостоять ему в одиночку.

 

Новый год

Вечером перед Новым годом мороз всё ещё беспощадно хрустел, заморозив всю жизнь. Я стояла в коридоре, на мне уже были одеты мои толстые зимние вещи, пальто, шарф и шапка. В любой момент придёт Адам. Я ходила по комнате туда-сюда, потому что занятий, которые смогли бы меня отвлечь, больше не было.

Столько много всего изменилось, с тех пор, как мы виделись в последний раз. Я наконец узнала, откуда взялась эта таинственная сила притяжения, исходящая от него. Теперь всё было намного яснее. Уже в детстве мы заложили основание для доверия, которое так сильно связывало нас, что даже клубневые ягоды не смогли полностью его заглушить.

В последние часы я не осталась верна моему решению, снова и снова пыталась представить, как пройдёт вечер. Но потерпела жалкую неудачу, слишком многое было неопределённым.

Для меня воспоминания о моём прошлом были новыми, но Адам всё время знал каждую деталь. И всё же его здравый смысл был сильнее. Логические причины, которые выступали против наших отношений, перевешивали. Почему же тогда он пригласил меня?

Я беспокойно прошла в мою комнату, и какое-то время ходила перед кроватью туда-сюда. Я посмотрела на письменный стол, который был пустым, с тех пор, как я сдала выпускные экзамены. Я выдвинула средний ящик из трёх. И действительно, там лежали две шоколадки. Пища для нервов, когда наступают напряжённые времена. Я развернула одну, села на пол перед кроватью и откусила кусок.

За окном я увидела первые новогодние ракеты, поднявшиеся в небо. Мне хотелось пойти самой, сделать хоть что-то, но Адам не разрешил идти в одиночку до усадьбы Торрелов. Он обо всех девушках так беспокоится или я для него особенная?

Сладкий шоколад растаял на языке, и я почувствовала, как знакомый вкус успокоил. О фигуре мне больше не нужно волноваться. С тех пор, как я стала наездницей дракона, тяжёлый спорт убрал все лишние килограммы.

Я скомкала упаковку от шоколада и бросила в мусорное ведро.

В пустом доме не раздавалось ни звука, который мог бы меня отвлечь. Бабушка уже вчера отправилась в Темаллин, центр друидов, где уже в течение некоторого времени проводила Новый год.

Я не жалела о нашем разговоре, и всё же произошло именно то, чего я боялась. Бабушка отдалилась. Она избегала меня, и я чувствовала себя бесконечно одинокой. Во мне что-то замёрзло, её негативное отношение причиняло мне боль. Она, моя бабушка, разве неправильно ожидать, что она будет честна со мной? Я не могла простить её, и всё-таки мне так не хватало её любящей заботы. В конечном итоге я молча приняла её поведение, и в конце концов мы тихо разошлись. Даже Лианы не было рядом, чтобы утешить меня. Она, со своими родителями, была в Акканке, сбежав туда от холода.

Пауль тоже уже вернулся в Грюнталь, где должна была начаться монструозная, востребованная вечеринка, как он подробно и восторженно рассказывал. Конечно он проведёт вечер с Лионом и Фредди, а не со мной и Лианой, так как в прошедшие годы.

Я вздохнула. Меня снова охватила меланхолия, как тонкий слой масла, прилипший к коже, от которого я просто не могла избавиться.

Единственное, где был виден лучик света в темноте, это предвкушение сегодняшнего вечера.

Никто не знал о том, что я проведу ночь с Адамом, и это хорошо. В конце концов мы нарушали хорошие нравы магического сообщества.

Маленький колокольчик возле окна звонко зазвенел и положил конец изнурительному ожиданию. Я выбежала в сад, и увидела его там. Тёмная тень под защитой павильона. Моё сердце забилось быстрее.

Он ждал меня, так, как мы и договорились. Несмотря на холод, на нём не было ни перчаток, ни шапки. Он был напряжён, я сразу это увидела.

– Привет, – сказала я. Нервная дрожь в голосе должно быть не ускользнула от него.

– Ты готова? – спросил он коротко и огляделся, проверяя окружение.

– Да, – ответила я, разглядывая его красивое лицо с отличительными чертами, знакомое лицо, которое я наконец узнала в воспоминаниях.

– Хорошо, я пойду вперёд до лесной дороги, и буду ждать тебя там под большой елью. Ты последуешь за мной через две минуты! – приказал он.

– Ты уверен, что эти хлопоты действительно необходимы? – спросила я. – Разве мы не можем, как обычные люди, просто пойти к вам?

– Но мы не обычные люди. – Он повернулся и исчез в темноте. Я считала секунды и вскоре последовала за ним по Каменному переулку, до того места, где улица переходила в лесную дорогу. Снег здесь лежал примерно на метр в высоту, и ещё только узкая тропинка вела через него.

Дрожа, я оставила свет последних домов позади и погрузилась в темноту леса. На светлом снегу вырисовывались тёмные контуры деревьев и веток. Я обрадовалась, когда узнала старую ель, под раскидистыми ветвями которой Адам прислонился к стволу. Когда он меня увидел, он вернулся на дорогу и молча пошёл впереди меня через снежную темноту.

Казалось ему не стоит никаких усилий вышагивать по глубокому снегу, который под нашими ногами скрипел в монотонном ритме. Он шёл вперёд энергично и быстро, и мне приходилось спешить, чтобы успевать за его скоростью. Не смотря на прикладываемые мной усилия, я никак не могла согреться, холод неумолимо сковывал конечности.

Вскоре я уже не чувствовала пальцев, и обрадовалась, когда мы оказались перед высокой садовой стеной. Адам открыл для меня маленькую калитку, и я с облегчением шмыгнул в сад. После того, как закрыл её, он бросил долгий, испытывающий взгляд в лес, потом поднял руки.

Внезапно подул сильный ветер и разметал огромное количество снега. Посреди грохота вокруг меня, который почти заставил подумать о конце света, я поймала себя на том, что зачарованно разглядываю, как ветер обдувает его волосы, и они, словно чёрное облако, овивают его лицо. Не только ветер перехватил моё дыхание, я зарылась лицом глубже в шаль.

В конце концов вьюга улеглась.

– Ты хотел засыпать снегом преследователей? – спросила я и стряхнула с шапки, волос и куртки множество снега. В лице Адама я всё ещё видела напряжение, которое не уходило с того момента, как мы вышли.

– Нет, я только стёр наши следы. Никогда не знаешь наверняка. Давай зайдём, здесь холодно, – поторопил он. Мысль о том, что нас мог кто-нибудь преследовать, не понравилась мне. Я быстро последовала за ним через заснеженный сад, в котором деревья, как гигантские, снежные скульптуры, огораживали дорогу. Я тихо улыбнулась, когда вспомнила нашу случайную встречу, произошедшую летом. Казалось, прошло уже много лет, на самом же деле всего несколько месяцев.

Адам открыл для меня дверь, и я прошла мимо него в дом. Я не могла смотреть ему в глаза и сосредоточилась на том, чтобы не споткнуться о порог.

– С тобой всё хорошо? – спросил он, когда помогал снимать множество слоёв одежды в роскошно обставленной уборной.

– Да, – прошептала я и сняла последний свитер. Под ним обнаружилось элегантное, чёрное платье, которое Лоренц подарил мне на Рождество. Я прокашлялась, чувствуя взгляд Адама, который мучительно медленно следовала линии моего тела.

– Ты выглядишь сногсшибательно, – сказал он, когда снова вернулся к моим глазам. – Если бы я точно не знал, то подумал бы, что ты фея. – Он лукаво усмехнулся.

– Спасибо.

Я смущенно улыбнулась. Адам внезапно полностью расслабился, у него были блестящие глаза и заразительная улыбка. Он как-то изменился, стал свободнее, и я надеялась, что дело не только в том, что нам больше не грозила опасность на улице.

– Заходи! – сказал он и подержал мне дверь в холл. Адам выглядел сногсшибательно в черной рубашке и черных брюках, и пах так же приятно, как и выглядел.

– С удовольствием, – сказала я, прошла мимо и вдохнула пьянящий запах. Хорошая ли это идея, подвергать себя такому искушению? Ссора с бабушкой сильно повлияла на меня, сегодня я чувствовала себя недостаточно сильной, чтобы переносить неудачи с гордо поднятой головой, неважно, сколько шоколадок я съем.

– Какую программу на Новый год ты для нас запланировал? – спросила я непринужденным тоном, пока мы шли по большому залу. Адам остановился перед дверью и повернулся ко мне. Я немного поздно затормозила и чуть не врезалась в него. Внезапная близость так повлияла на меня, что я с трудом нашла в себе силы сделать шаг назад. Адам видимо ничего не заметил, и открыл находившуюся перед нами дверь.

– Сначала я хотел поужинать с тобой в салоне, – объяснил он. – Хотя у Эльзы выходной, я попросил ее приготовить мне что-нибудь. Потом можем выпить кофе, после чего с крыши будем наблюдать за фейерверком над Шёнефельде. Многие маги в Шёнефельде используют эту возможность, чтобы продемонстрировать красивейшую огненную магию.

Могу заверить тебя, что новогодний фейерверк в Шёнефельде действительно уникален. Если устанешь, провожу тебя домой. Как тебе мой план?

Адам выжидающе смотрел на меня. Я немного подождала, чтобы понять вся ли эта программа?

– Звучит здорово, – в конце концов сказала я, смущенно улыбнувшись. И только для этого он пригласил меня?

Чтобы провести дружеский вечер с сокурсницей? Я испытала разочарование, меня даже передернуло.

– Сегодня я хочу поговорить с тобой, – сказала я, как можно сдержаннее. В конце концов это я приняла его приглашение, не уточнив, почему мне выпала такая честь. Если бабушка не хотела говорить со мной о прошлом, то пусть это сделает Адам.

– Мы поговорим, – спокойно ответил он. – У нас будет весь вечер, чтобы поговорить, о чем хочешь.

Он прошел в следующую комнату. Я сделала глубокий вдох, усвоила данное им обещание и последовала за ним. Адам взял с полки пульт, после чего в комнате зазвучала тихая мелодия. Быстрым движением руки он зажег море красных свечей, расставленных на столе и по всему помещению. Их свет отражался в бокалах, графинах и тарелках, стоявших на столе. От удивления у меня отпала челюсть.

– Я впечатлена, – призналась я. Адам инвестировал много времени в подготовку этого вечера. Я на одно мгновение остановилась. Во мне зародилось и разгорелось маленькое пламя надежды. Непривычное чувство, которое я долго себе запрещала.

– Я рад, что тебе понравилось, – улыбнулся он и отодвинул для меня стул, чтобы я могла сесть. Моё удивление явно его радовало. Когда я села, его рука случайно коснулась моего плеча. В животе воспламенилось возбуждённое покалывание и перекочевало по коже в голову. Его близость пленила. Казалось, он почувствовал напряжение между нами, и замер. Я надеялась, что он что-нибудь скажет, но он некоторое время колебался, а потом, как будто ничего не случилось, прошёл к своему стулу, сел и налил нам вина.

– За этот вечер, – сказал он и поднял бокал. Взгляд, которым он меня одарил, не был нежным.

Я увидела в нём пылающий огонь и сглотнула. На одно мгновение я забыла, где нахожусь и что только что хотела сказать. Меланхоличная музыка на заднем фоне тоже не облегчала задачу, чтобы я могла сконцентрироваться. На одно мгновение с потолка нежно посыпались лепестки роз, и мой взгляд окружили переплетённые ветки колокольчиков, фиалок и календулы. Я заморгала, взяла себя в руки и сосредоточилась.

– За этот вечер, – ответила я и тоже подняла бокал. Звон наших ударившихся друг о друга бокалов пронёсся по комнате. Адам не торопился пить, пробовал вино на вкус. Я тоже коротко пригубила моё и выпила глоток тёмного вина, которое пахло ежевикой.

– Я вернула мои воспоминания, – сказала я, потому что голова была настолько переполненной, что мне наконец нужно было выговориться. Адам шипя, втянул в себя воздух и медленно поставил бокал на стол.

– Значит, это правда, – сказал он, поворачивая ножку бокала в своих пальцах. Он наблюдал за движением вина, но я видела испуг на его лице. Выражение стало суровым, ноздри вздрагивали.

– Это была моя бабушка, – ответила я, заразившись его мрачным настроением. Он поднял взгляд, не отрывая пальцы от бокала.

– Она стёрла многие мои воспоминания.

– Почему?

– Она хотела помочь, облегчить мою жизнь, потому что не могла вынести, что я так страдала. Видимо ей тоже было известно пророчество Сибилл. Она не хотела, чтобы я влюблялась в тебя, поэтому стёрла почти все воспоминания о тебе.

– Она хотела защитить тебя, кто может её обвинить. – Адам нахмурился.

– Почему ты оправдываешь её? – спросила я удивлённо. Как само собой разумеющееся, я предположила, что Адам будет на моей стороне, как раньше. Я была в растерянности. Мне ещё не удалось согласовать воспоминания из прошлого с событиями настоящего.

Адам из моего детства, который безоговорочно любил и защищал меня, не соответствовал Адаму из настоящего, который так сильно старался не допустить близость между нами. Было такое ощущение, будто я всеми силами пытаюсь наложить друг на друга идентичные шаблоны, которые просто не хотят подходить.

– Потому что я тоже хочу защитить тебя. Я понимаю её. – Адам наклонился ко мне с серьёзным выражением лица и положил руку на стол, не прикасаясь ко мне.

– Мне не четыре года, – сказала я. – Мне восемнадцать, я изменилась, и время прятаться закончилось. Я должна жить мою жизнь и переварить прошлое.

Адаму не понравились мои слова. Он ничего не сказал, но я увидела гневную искру в его глазах, которая разозлила и меня. Он сделал глубокий вздох и медленно выдохнул.

– Что ты ещё помнишь? – в конце концов спросил он.

– Много негативного, – ответила я. Я не хотела снова погружаться в болезненные воспоминания, в последний раз я потеряла из-за них сознание.

– Что именно? – Его взгляд не терпел никаких оправданий. Я вздохнула.

– Я снова вспомнила родителей, которые оставили меня здесь, – сказала я, не вдаваясь в дальнейшие подробности. – И я помню Морлемов. Они подкарауливали меня не раз, делали это снова и снова. Я помню их голос, зовущий меня. Почему они хотят именно меня? – Я задумчиво нахмурилась.

– Не только тебя, Сельма, – сказал он. Его голос был мягким и чутким, как бальзам, он облегчил болезненные воспоминания. – Они похитили много девочек. Ты принадлежишь к древнему роду, поэтому кажется, они особенно хотят заполучить тебя. Тем более важно, чтобы как раз ты, не подвергала себя излишней опасности. – Он говорил о моей вылазке к Сибиллам, это ясно.

– Сиббилы не сулили мне обязательную смерть, а только упомянули, что я подвергаю себя риску. Это не одно и тоже. В большой опасности я находилась уже и раньше. Они сказали, что наша любовь принесёт смерть, но кому и почему не сказали. Я не собираюсь умирать слишком рано.

– Я на это надеюсь. – Адам смотрел на меня непонятным взглядом. – Как твоя бабушка?

Я уставилась на салфетку, лежащую передо мной, которая была сложена в сложную фигуру. Кажется, Эльза художница.

– Мы не хорошо расстались, – начала я нерешительно. Адам одобрительно кивнул, и я продолжила. – Моя мама оставила в прощальном письме цветки, я только недавно узнала, что они способны вернуть воспоминания.

– Значит, твоя мама знала, что бабушка прибегнет к этому средству. – Он наклонился ко мне, сосредоточенный и серьёзный.

– Она очень хорошо знала Жоржетту.

– Ты можешь её простить? – Голос Адама был тихим, и бас, звучащий в нём, тронул меня.

– Прямо сейчас не могу, – ответила я запинаясь. – Я доверяла ей, всегда думала, что это она будет говорить мне правду. – Я почувствовала приближение слёз, когда меня снова охватило чувство, что я внезапно осталась совсем одна в этом мире.

– Она хотела защитить тебя.

– Я знаю, но как я смогу когда-нибудь снова доверять ей, если не могу быть уверенной в том, что она честна со мной. – Я опустила голову, скрывая глаза.

– Дай себе время и ей тоже. – Адам положил мне под подбородок палец и поднял его, так что я должна была смотреть ему в глаза.

– Думаешь, время лечит все раны? – спросила я с вялой улыбкой на губах. Одна единственная слеза скатилась по щеке. Он нежно вытер её своим пальцем, задумчиво на меня взирая.

– Нет, время только даёт тебе возможность взглянуть на всё со стороны. Иногда полезно посмотреть на вещи издалека.

Я кивнула, мы уже давно говорили не о бабушке. В этот момент прозвучали первые ноты печальной музыки, и я закрыла глаза. Музыка именно в этот момент так сильно тронула меня, что я испуганно затаила дыхание, когда чувства нахлынули на меня со всей силы.

– Сельма. – Голос Адама был очень близко. Я чувствовала его прикосновения на моей щеке. Но я не контролировала себя, я ничего не контролировала.

– Музыка, – удалось мне прошептать, прежде чем я совсем отключилась. Адам понял, взял пульт дистанционного управления, и зазвучала несущественная песня для вечеринок. Я облегчённо вздохнула и открыла газа. Разум сразу снова прояснился. Я увидела беспокойство в его взгляде и ободряюще улыбнулась.

– Давай есть, – предложил он. Я кивнула, рассматривая обильно накрытый стол, мидии в соусе из белого вина, лосось, спаржа и свежая клубника. Он приложил все усилия. Я наполнила мою тарелку и начала есть, в то время как Адам подлил мне вина.

– Ты помнишь наше убежище? – спросила я, когда воспоминание внезапно пришло на ум.

– Пещера в дубовой роще. – Он улыбнулся и показался внезапно таким беззаботным, что стал похож на Адама из моих воспоминаний.

– Именно там мы всегда прятались от Рамона, когда он приходил, чтобы отвести тебя домой.

– Да, но он никогда нас не находил, – сказал Адам. – Он ещё сегодня винит меня за это. Мать каждый раз чуть не умирала от беспокойства и вымещала его на нём.

– Но он и злопамятный. – Воспоминание перенесло меня ненадолго в те солнечные, беззаботные деньки. Без бабушки они скорее всего были бы не такими, пронеслось у меня в голове.

– Мне нравится, когда ты смеёшься, – внезапно сказал Адам и отодвинул тарелку в сторону. – В последние месяцы я редко видел этот смех, ты всегда была грустной.

– Ты знаешь почему, – ответила я.

– Да. – Он откинулся на спинку стула, но руки оставил лежать на столе, рядом с моими.

– Я также помню тот день, когда вы уехали, – сказала я, напряжённо передвигая туда-сюда еду на тарелке.

– Этот день навсегда врезался в мою память. – Я увидела краем глаза, что Адам разглядывает скатерть, пока говорит. Он напряжённо провёл рукой по волосам. – Это было летом, я до сих пор не знаю, почему мои родители приняли такое решение, но я знаю, что это стало причиной, почему я пошёл к Сибиллам. Я должен был знать, есть ли смысл бороться. – Теперь он безучастно смотрел вдаль. Я сглотнула, забытая боль вернулась.

– Я ненавидела твоих родителей за то, что они забрали тебя у меня. Ты был моей жизнью, – призналась я, и здесь ничего не изменилось. Тот день снова предстал перед моим внутренним взором, как будто произошёл вчера. Солнце насмехалось надо мной своими дружелюбными лучами.

– Почему ты уехал? – Мой голос дрожал.

– Я не хотел твоей смерти, – сказал Адам.

– Ты не объяснил мне, почему принял такое решение. Оно было мне не понятным. – Из-за воспоминаний я снова почувствовала приближение слёз, и попыталась подавить их.

– А что я мог тебе сказать, Сельма? Ты ничего не знала о Морлемах, магах и Чёрной гвардии, а мне нельзя было тебе об этом рассказывать.

– Ты должен был рассказать.

– Тогда бы я нарушил клятву, которую только что дал, к тому же все было против нас.

Лицо Адама помрачнело. Я проглотила слезы.

– Оставь прошлое в покое, – попросил Адам, заметив мое состояние.

– Как я могу забыть прошлое, если оно так сильно влияет на мою жизнь? – спросила я. Я так долго подавляла свои чувства, мое бессмысленное желание обладать Адамом. Теперь они вырвались наружу, и слезы окончательно выступили на глаза. Зачем я начала разговор на эту тему? Я не хотела еще раз переживать горечь нашей разлуки.

Не было никакого смысла дальше говорить с ним. Мы не вернем невинную любовь из нашего детства, а будущее казалось еще более мрачным. Все разрушено. Я потеряла бабушку и безвозвратно потеряла Адама, не сейчас, а уже давно. Эта мысль несказанно мучила меня. Я была в этом мире, совсем одна. Меня всю разрывало изнутри, я больше не могла сдерживать рыданий.

– Будет лучше, если я уйду. Не знаю, зачем ты пригласил меня, но я не выдержу находиться с тобой рядом и делать вид, что мы просто старые друзья, потому что это ложь.

Мой голос зазвучал громче. Я встала, но должна была еще кое-что сказать. В последний раз перед тем как развернуться и уйти, я посмотрела в его темные глаза, испуганно смотревшие на меня. На этот раз я не поддамся искушению, чтобы вернуться.

– Я люблю тебя больше всего на свете, но больше не могу играть с тобой в этот театр.

Я повернулась и медленно пошла к двери. Мои ноги были словно из бетона. С каждым шагом, который удалял меня от Адама, в мое сердце вонзался огненный нож. Дома я, наверное, упаду замертво и больше не встану. Больше не было никакой надежды, и после того, как я поняла откуда у меня такие глубокие чувства к Адаму, я должна положить конец этим бессмысленным мучениям.