Текст книги "Хроника Акаши (СИ)"

Эта сила ест ь в каждом из нас!

Освободи её, дай ей простора!

Раскрой в себе магию!

Словно на крыльях, она перенесёт тебя в такие места,  

О которых ты даже не осмеливался грезить.  

Если ты правишь ветром, и   властвуешь над водой,  

Если ты зажигаешь огонь и формируешь землю,

Тогда ты один из нас.  

Но будь осторожен с теми,   кто владеет пятым элементом!  

Они подвержены соблазну   не видеть в этой силе  

бремя ответственности.

Старая мудрость Объединённого Магического Союза из хроники «Подземного мира» – автор неизвестен, переведено со старого языка Константином Кронвортом, поэтом и деятелем искусств

Серебреный взгляд

Маленькая птичка целеустремлённо прыгала в густых ветвях дубов. Казалось, жара июльского дня совсем её не беспокоит. Она схватила жука, деловито засеменила на одной из широких ветвей туда-сюда, потом возбуждённо подняла вверх головку, когда увидела дрозда. Защебетав, она перелетела дальше и опустилась на следующее дерево, где повторила свою игру. Огненно-красное оперение, покрывающее её крошечное тельце, представляло собой разительный контраст к зелёным тонам лиственных деревьев.

Я не сводила глаз с её движений. Такую экзотическую птицу как эту, я ещё никогда здесь не видела. Может она от кого-то улетела? Как пламя, она скользила через сухую листву и, казалось, разбрызгивала искры. Очарованная её светящимся оперением, я не могла оторвать от неё взгляда, от огня, который словно поселился в её перьях. Выглядело так, будто в сухой листве мерцает и горит пламя. Я даже думала, что чувствую жар, исходящий от неё, который делал уже и так жаркий день совсем невыносимым.

– Осторожно, Сельма! – Лиана дёрнула меня за руку, и я грубо приземлилась на землю.

Испуганно я увидела, как прямо передо мной вспыхнуло небольшое пламя и с жадностью начало поедать сухие ветки.

– Как такое могло случиться? – Она испуганно смотрела на меня.

– Я ничего не делала, – ответила я в панике. Почему я оправдываюсь перед ней? Или я возможно оправдываюсь перед самой собой? Нет, это не подвергается обсуждению. Как бы я смогла зажечь огонь без спичек? Я задрала голову и попыталась выследить красную птицу, но верхушки деревьев надо мной были пусты, только горячий ветер продувал сквозь ветви и двигал сухие листья, которые тихо шелестели.

– Пауль, здесь горит, – закричала Лиана и энергично повернула голову, так что её светлые локоны разлетелись во все стороны. Она была довольно маленького роста для её одиннадцати лет, я уже давно переросла её. Пауль сразу прибежал к нам.

– Огонь? – Он с любопытством наклонился вперёд и внимательно осмотрел пламя на лесной земле, которое не спеша разрасталось. В нашем классе у него было самое выраженное понимание взаимосвязи естественных процессов и его объяснение не заставило себя ждать:

– Может быть, здесь лежал где-то осколок стекла, и поэтому что-то воспламенилось, – сказал он. – При такой жаре это вовсе неудивительно.

– Не имеет значения, как он начался, теперь его нужно потушить, не то начнётся лесной пожар, – ответила я, пытаясь вырыть в сухой земле канаву, чтобы отобрать у огня пищу. Жара поблизости между тем уже причиняла боль. Моя кожа покраснела, а лоб стал влажным от пота. Я лихорадочно оглядывалась, ища способ наконец-то потушить огонь. Пауль тоже начал искать что-то, что поможет. В этот момент пламя перепрыгнуло на сухую сосновую ветку и, потрескивая, начало её пожирать.

– Эй, Лиана, подай мне мою кофту! – закричала я, и она сразу же побежала к нашим велосипедам. В мгновение ока она вернулась и сунула мне в руки свёрток материала. Потом отошла на несколько шагов. Я набросила кофту на пламя, прежде чем оно смогло вырасти в неконтролируемый пожар.

– Всё закончилось? – Лиана нерешительно подошла ближе, после того, как я снова подняла кофту. Я осторожно заглянула под светлый материал.

– Да, оно потухло. Я только не знаю, как мне объяснить это моей бабушке. – Я застонала и подняла кофту вверх, у которой посередине спины было огромное обгоревшее пятно.

– Тебе не нужно ничего объяснять, я сделаю так, чтобы она исчезла, а ты просто скажешь, что забыла её в школе, – предложил Пауль. Он стоял передо мной с голым торсом. В руках держал свою футболку, которую словно сумку наполнил песком.

– Это на всякий случай, – сказал он и высыпал содержимое на обгоревшие ветки.

– Классный план! – Я воодушевлённо кивнула. Он в любом случае обязан мне, после того, как я достала для него номер Ширли. Я чувствовала беспокойство Лианы позади. Огонь напугал её, опять. Казалось, от неё прямо-таки исходит нервозность. Она была и останется трусихой, как бы я не старалась закалить её.

– Давайте уйдём? – предложила я.

– Да. – Лиана благодарно приняла мое предложение. – Как вам идея поехать к Волчьему озеру? Мне очень хочется искупаться.

Она умоляюще посмотрела на меня. Вода, чтобы потушить огонь, звучит логично. Мне тоже было так жарко, как будто я сидела в сауне.

– Ты же знаешь, бабушка запретила мне выезжать за пределы города, – прилежно повторила я моральную мантру моей последней оставшейся в живых родственницы. Однако мое сопротивление прозвучало слабо и неубедительно.

– Мои родители тоже запретили мне, но они даже не заметят.

Лиана умоляюще посмотрела на меня. Ну почему я вечно была такой занудой? Паулю было просто, родители не устраивали ему комендантского часа.

– Постоянно зависать в дубовой роще надоедает. Мы и так почти каждый день туда ходим, – непреклонно продолжала настаивать Лиана. В конце концов, я сдалась и кивнула. Мысль окунуться в прохладные воды Волчьего озера была слишком заманчивой. Я никогда не понимала, почему мне нельзя ходить одной к небольшому озеру с прозрачной водой, находившемуся прямо по соседству с нами.

– Классная идея, – согласился Пауль, вытерев пот со лба. Даже его белокурые волосы влажно блестели. Недолго думая, они с Лианой побежали к нашим велосипедам, а я медленно пошла за ними. Уходя, я в последний раз оглянулась назад.

Это был крошечный, незначительный момент, в котором я подумала об огне. Этого недостаточно, чтобы высвободить такую энергию. Меня не покидало ощущение, что я уже такое переживала. Где-то далеко в подсознании мелькало воспоминание, но как я ни старалась, оно никак не всплывало на поверхность. Может всему виной эта странная птица? Я задумчиво толкала велосипед по лесу, лишь краем уха слушая идущих впереди Лиану и Пауля. Они были увлечены разговором о новом кинофильме, который обязательно должны были посмотреть все жители Шёнефельда. Сам фильм не был сенсацией. Однако для живущих в Шёнефельде, было своего рода откровением, когда раз в неделю бургомистр открывал двери маленького кинозала, тем самым как бы открывая окно в большой, далекий мир. Жалко только, что показываемый в кино любовный роман, не вызывал у меня ни малейшего интереса.

Пауль напротив хотел пойти туда с Ширли. Я не думала, что у него есть большой шанс. Ширли до такой степени красивая, что может гулять со всеми парнями, и не только из нашего класса.

Под моими босыми ногами я чувствовала прохладную землю, приятный контраст к знойному солнцу, которое ощущалось даже под густым покровом листвы. Я с нетерпением ждала, когда погружусь в прохладную воду, она потушит приводящие в замешательство воспоминания об огне. Дорога извивалась мимо сосен и елей, колёса погрузились в песочную почву, и Пауль громко пыхтел из-за усилий, которые приходилось прилагать, чтобы продвинуться вперёд.

Вскоре мы добрались до единственной улицы, ведущей в Шёнефельде, и залезли на наши велосипеды. Тёплый, летний ветерок нежно ласкал мои ноги, когда мы катились с горы и охладил перегретую кожу. Я сделала глубокий вдох и почувствовала запах воды, которая была теперь не далеко. Прозрачная, прохладная влага прямо притягивала меня, я почти думала, что слышу её. Она звучала как нежное, успокаивающее гудение.

Нетерпеливо я крутила педали и перегнала Лиану и Пауля, так что увидела южные ворота первая, единственный способ перейти границу города. Каменное кольцо, окружающее Шёнефельде и шёнефельдовский, городской лес, образовывало, кроме того, границу, где я могла свободно передвигаться. Во мне боролись соблазн, исходящий от воды, которая притягивала, как свет мотылька и обещание, данное моей бабушке, не покидать границу города ни при каких обстоятельствах. Я сделала глубокий вдох, и дело было решено. Запрещённое чувство свободы разлилось во мне, но что-то мешало этому потоку счастья. Неужели меня мучают угрызения совести, потому что я не выполнила указания бабушки?

Нет, решила я, здесь не так что-то другое. Внутри возникло какое-то нехорошее предчувствие, и несмотря на только что мучившую меня июльскую жару, мне вдруг стало холодно.

Заметив их, я испуганно затормозила.

За чертой города, на другой стороне стены, стояли темные личности. Лиана и Пауль тоже заметили их, так как их велосипеды остановились рядом с моим. Они были наполовину скрыты кустами на краю дороги, но я чувствовала, что они смотрят на меня. Не на Лиану или Пауля, а однозначно на меня.

Я разглядывала их странную одежду, чёрные брюки и чёрные рубашки. Даже их лица были скрыты под чёрной косынкой, оставляющей только щель для глаз. Я была уверенна, что под этой тканью скрываются мужчины, они были большими и здоровыми. Зачарованная и в то же время испуганная, я остановилась, точно так же, как остановились Пауль и Лиана.

Это произошло внезапно и совершенно неожиданно: колющий взгляд одного из личностей прямо-таки вонзился мне в голову, как стрела с зазубринами. Словно загипнотизированная, я бросила велосипед и пошла ему навстречу.

«Иди ко мне!» – звучал его голос, и я должна была подчиниться. Лица я не могла различить, видела только ещё серебреный взгляд его глаз. Он притягивал меня, и я не могла сопротивляться.

– Сельма, что с тобой? – Панический голос Лианы звучал где-то вдалеке. Я чувствовала, как она тянет меня за руку и пытается удержать, но я больше не могла контролировать своё тело.

«Иди ко мне, Сельма!» – Заманчиво-сладко звучали слова. Я хотела к мужчинам в чёрном.

– На помощь! – Пауль безуспешно пытался остановить мои решительные шаги. Я почти не чувствовала, как он тянет и тащит меня. Казалось, голос пробудил во мне необычайные силы. Меня отделяли ещё только несколько шагов от мужчин, когда прямо передо мной встал худой, темноволосый мальчик.

Он прервал зрительный контакт с тёмным мужчиной, серебреный взгляд исчез. Я остановилась и внезапно пробудилась от транса.

– Сельма, остановись! С этими типами что-то не так, – кричала мне Лиана в ухо, и в этот раз я очень хорошо её услышала.

– Прекрати так орать, я не глухая, – осадила я её и повернулась к мальчику, который не сводил с меня глаз. Его знакомое лицо было искаженно гневом.

– Адам, что ты здесь делаешь? – спросила я растерянно и попыталась заглянуть за него. Тёмные мужчины исчезли.

– Тебе нужно лучше заботится о себе и придерживаться правил! – прошептал он сердито. Непривычная эмоция, которая была мне в нём не знакома. Потом он развернулся и быстро исчез между высоких сосен.

– Чего они от тебя хотели? – Лиана была всё ещё в истерике, её голос дрожал. Я оторвала недоуменный взгляд от того места, где исчез Адам.

– Понятия не имею, но думаю ничего хорошего, – ответила я, и по спине пробежал холодок. Что же со мной случилось? Как я могла так потерять над собой контроль? Это меня пугало.

– Давайте сматываться отсюда! – Пауль нервно оглядывался. Я энергично закивала и вернулась к моему велосипеду.

– Что это были за ужасные типы? Прям жутко стало. – Когда мы уезжали от южных ворот, Пауль от волнения чуть не заговаривался. Я закрутила педалями быстрее, паника неконтролируемо росла, казалось, она разорвёт мне сейчас грудь. От боли моё горло сжалось.

– И как они были одеты, при такой-то жаре, это просто ненормально, – пыхтела Лиана, в то время как мы с трудом взбирались в гору. Никто из нас не мешкал.

– Ты видела, как они уставились на Сельму? Почему собственно ты пошла к ним? – выдохнул Пауль. Я колебалась, прежде чем ответить, сделала глубокий вдох, чтобы проглотить ком, что застрял в горле от паники.

– Он звал меня, – прошептала я хрипло. Испуганные выражения лиц Пауля и Лианы усилили мой страх. Я напряжённо смотрела перед собой.

– Ничего себе! – с трудом переводя дух, сказал Пауль, а я почувствовала на себе взгляд Лианы, в котором читался страх. Ее щеки горели не только от напряжения.

– Вы ничего не слышали? – с сомнением спросила я охрипшим голосом. Не может такого быть, чтобы только я слышала эти голоса, они были четкие, ясные и достаточно громкие. Однако Лиана и Пауль дружно помотали головой, прежде чем отвели взгляд в сторону. Да что такое сегодня происходит? Сначала пожар в лесу, теперь эти нагоняющие страх личности.

– Почему Адам вдруг появился здесь, я думала он на каникулах в Америке? – спросила Лиана.

Она избегала моего взгляда и напряженно всматривалась вдаль. Неужели она боится меня?

– Да откуда я знаю, – ответила я грубее, чем хотелось. – Он внезапно появился передо мной, потом эти типы исчезли, и Адам тоже. Без понятия, что это только что было. Все произошло так быстро. Я пожала плечами и еще сильнее начала крутить педали.

Вскоре мы добрались до Каменного переулка, улочки на которой жили. К моему удивлению моя бабушка уже ждала нас возле садовой калитки. От ее озабоченного взгляда меня охватила паника, а по спине пробежали мурашки.

– Заходите, дети! – сказала она, испытующе оглядывая меня. Когда мы зашли в прохладный коридор, она закрыла за нами дверь.

– Вы не представляете, что с нами только что произошло, – вырвалось у Пауля. Жажда сенсации победила страх, лишь Лиана все еще была бледной.

– Там были люди в темной одежде, они смотрели на Сельму и, и... – Лиана запнулась и от волнения сбилась. Бабушка поддержала ее за руку, когда мы пошли на кухню.

– Я сделаю вам успокаивающий чай, а вы тем временем подробно расскажете мне еще раз, что произошло. – Ее уверенный голос успокоил Лиану, и ее лицо постепенно вновь обрело цвет. А вот у меня совсем не было такого ощущения, что мы в безопасности. Эти люди находятся где-то там снаружи и поджидают меня. На меня напал непреодолимый страх, от которого начали трястись руки. Я предоставила слово Паулю и Лиане, а сама наблюдала, как бабушка заливает чайную смесь горячей водой. Временами она посматривала на меня, ничего не говоря, и продолжала слушать рассказ Пауля, который размахивая руками, громким голосом сообщал о том, что сегодня произошло.

– Вы еще кому-нибудь об этом рассказывали? – серьезно спросила бабушка, когда он закончил.

– Нет, вы пока единственная. Вот мои родители сегодня вечером удивятся, когда я расскажу им об этих типах в черном. Наверняка они сбежали из какой-нибудь тюрьмы, – в восхищении сказал Пауль. Я заметила облегченное выражение лица бабушки. Эта история могла бы вызвать неприятности и заставить бургомистра снова ввести в эксплуатацию крошечный полицейский участок. Почему бабушка почувствовала такое облегчение?

– Охотно верю, – улыбнулась она, поставив на стол поднос с полными стаканами, от которых исходил пряный запах. Я чувствовала, что мне не хватает воздуха, руки окоченели, а ноги дрожали так, что мне не удавалось их контролировать.

– Сельма?

Лиана испуганно посмотрела на меня. Наверное, я была белой как простыня.

– Пей! – строгим голосом приказала бабушка. Я не сопротивлялась, так как не было сил.

Дрожащими руками я взяла стакан и вдохнула цветочный аромат. В то же мгновение ноги перестали трястись, и я поднесла стакан к губам. Глоток за глотком я пила горячий чай с пряностями. Тепло сначала распространилось в животе, прогнав холод страха. Руки успокоились, и я крепче сжала стакан, наслаждаясь теплотой во всем теле, которая как луч света погасила темноту. Я закрыла глаза, глубоко вдохнула и одним глотком опустошила стакан.

Что меня так напугало?

Открыв глаза, я взглянула на залитый солнцем сад. Над огромной клумбой жужжали пчелы, с веток старого дерева свисали темные, сладкие вишни.

– Пойдемте в сад, погода слишком хорошая, чтобы сидеть здесь внутри, – крикнул Пауль, допив свой чай. Я удивленно посмотрела на него. Конечно мы пойдем на улицу. Почему вообще мы здесь? Я подскочила и потянула за собой Лиану, которая смеясь, последовала за мной.

– Хорошая идея, ребята. Наслаждайтесь каникулами. Суровая реальность жизни не заставит себя долго ждать, – пробормотала бабушка, задумчиво наблюдая за тем, как мы, смеясь и догоняя друг друга выбежали в сад.

Шесть лет спустя

Был конец мая, небо светилось лазурью. Ни одного облачка не омрачало летнего настроения. Ласточки вылетали из-за углов домов, а их высокие крики разносились по переулкам Шёнефельде. Погода как раз была подходящей для моих синих, любимых шорт, маечки и солнцезащитных очков. Шорты неприятно сжимали и при каждом шаге, напоминая о том, что я, пока готовилась к экзаменам, слишком часто зализала в ящик с шоколадом и шоколадными батончиками, но сегодня я это проигнорировала. После экзамена будет достаточно времени для нескольких дополнительных кругов трусцой.

В тишине утра я не спеша шла по старой Каштановой аллее в сторону школы, пытаясь подавить зарождающийся страх перед экзаменом. Я хотела ещё раз спокойно попрощаться с этим маршрутом, по которому ходила почти каждый день в течение двенадцати лет. Я знала здесь каждый угол и каждый бордюр, и если повезёт, то сегодня я пройду по нему в последний раз. Как бы я была рада, если бы смогла наконец покинуть этот городок. Шёнефельде, как моя жизнь: красивый, но скучный до смерти.

Маленький, уединённый город посреди Германии, окружённый бесконечными, тёмными лесами. Я больше не воспринимала эту идиллию, потому что для меня она означала ещё только скуку. Слишком часто я стояла под густыми, огромными деревьями и поражалась проникающему через путаницу из листьев свету, рисующему на лесной почве сверкающие крапинки. Мне так это осточертело, и я боялась, что окружающее меня однообразие усыпит мои мысли, так что я в какой-то момент проснусь, а моя жизнь незаметно прошла мимо. Иногда я чувствовала себя так, будто я дремлю в полусне, а моя жизнь проходит, как скучная мыльная опера, всё время одни и те же люди, всё время одни и те же проблемы.

Задумчиво я покинула тенистую Каштановую аллею. С правой стороны появился старый, фахверковый дом, в чисто-натёртых стёклах которого отражалось утреннее солнце, как всегда всё в совершенстве. Энергичная, седая женщина сортировала в витрине перед магазином яблоки.

– Доброе утро, госпожа Гольдманн, Лиана уже ушла? – спросила я, когда зашла в тень полосатого навеса.

– Нет, Сельма, она ещё здесь. Если хочешь, можешь зайти! – ответила она улыбаясь. Я поднялась по вытоптанным ступенькам в маленький, прохладный магазин, в котором знакомо пахло фруктами и пыльными консервами.

– Доброе утро, Лиана, ты готова к последнему экзамену? – крикнула я в тёмное кладовое помещение.

Между полок я услышала шорох, а потом грохот.

– Ой!

– Одним синяком больше, одним меньше, никто даже не заметит, – улыбнулась я, потому что моя лучшая подруга Лиана явно арендовала хаос.

– Ты и твоё хорошее настроение, давай закругляйся с ним. Сегодня на очереди математика. У меня уже сейчас болит живот.

Кудрявая, светлая грива Лианы появилась между двух огромных, картонных коробок. Она была миниатюрой, красивой девушкой, притягивающей всеобщее внимание своей шевелюрой.

– Думаешь, я чувствую себя лучше? Но это последний экзамен, а потом наступят каникулы, – попыталась я её подбодрить.

– Я ещё не заглядываю так далеко, сначала нужно пережить математику. – Лиана вздохнула, схватила школьную сумку, лежащую на кучи банок с консервированными ананасами, а потом мы вышли на яркий, солнечный свет.

– Ты уже слышала последние новости? – Её страх перед экзаменом казалось сдуло ветром, когда она отдалась нашему утреннему ритуалу и объявила новости дня.

– Нет, откуда бы я услышала, – ответила я, как каждое утро.

– Значит так, Торрелы вернулись из Америки. Госпожа Торрел приходила вчера в магазин моей бабушки, и её сыновья конечно тоже снова в городе. – Она с любопытством смотрела на меня, очевидно ожидая, что я начну ликовать.

– И? – спросила я с любопытством.

– Парни Торрелы? Леннокс, Рамон, Торин и Адам? – добавила вопросительно Лиана. На моём лице видимо всё ещё не появлялось желаемого энтузиазма.

– Ты ведь должна ещё помнить хотя бы самого младшего – Адама? Ты же знаешь тот мальчик из нашего класса, который четыре года назад переехал в Америку.

Теперь я что-то начала припоминать. Семья переехала в Соединённые Штаты, потому что у Торрелов была своя фирма, и они хотели расширить филиал в Америке. Интернациональный настрой этой семьи вызвал много разговоров в деревенском Шёнефельде. Я смутно помнила Адама, нескладный, долговязый мальчик с короткими, чёрными волосами, который был настолько спокойным и замкнутым, что никогда особенно не бросался мне в глаза.

– Да, теперь вспомнила, – ответила я, пытаясь изобразить на лице интерес. Не то, чтобы я не интересовалась мужчинами, но после нескольких неудачных свиданий с парнями из нашей деревни, я больше не надеялась встретить свою большую любовь в Шёнефельде. – Эти четверо парней наверняка приедут ненадолго в отпуск к родителям, а потом уедут куда-нибудь далеко учиться или работать, – вздохнула я, пожалев саму себя. У меня была мечта, живя в большом городе, познакомиться с парочкой милых парней, но я похоронила эту надежду, так как мой следующий этап в жизни также пройдет в этом захолустье.

– Нет, Рамон, Леннокс и Торин будут работать в фирме родителей, а Адам будет учиться здесь, как ты и я. Так что они все четвером останутся в Шёнефельде, – добавила она с триумфальной улыбкой.

– Почему?

Я удивленно посмотрела на Лиану.

– Кто хочет добровольно здесь учиться или работать, когда тебе открыт весь мир, а в других городах бурлит жизнь. Только орнитологи найдут здесь удовлетворение в работе, наблюдая за парочкой редких птиц.

Лиана нервно простонала.

– Это тебе нужно спросить у них самой, – ответила она с досадой в голосе. – Я тоже буду учиться здесь, и конечно совершенно добровольно и некоторые другие из нашего класса тоже. В конец концов университет Тенненбоде отличный и берёт не каждого, и, если разрешишь напомнить, сюда даже приедут студенты со всей страны. – Лиана подчеркнула последнее предложение энергичным жестом.

– То, что мы можем учиться здесь вместе, это моё единственное утешение, – ответила я примирительно. – Если я только думаю о том, что мы скоро должны будем учить административную теорию, то засыпаю на ходу. Знаешь, я представляла себе совсем другое.

Я хотела в Париж, Нью-Йорк или хотя бы в Берлин. Я хотела изучать историю искусств, архитектуру или медицину. Я хотела изменить мир или по крайней мере пережить что-нибудь сенсационное.

– Не могла придумать ещё более эмоционально? – Лиана закатила глаза. – Даже если ты с незапамятных времён моя подруга, мне, по правде говоря, надоело твоё нытьё. Если тебя так тревожит учёба в Шёнефельде, тогда поговори ещё раз со своей бабушкой.

– Это ничего не даст, на это ухо она глуха. Она настаивает на том, чтобы я посещала Тенненбоде, точно так же, как мои родители, мои бабушка и дедушка, и их бабушка, и дедушка. Не считая того, что я не осмелюсь нарушить семейную традицию, я не хочу разбить бабушки сердце и совсем исчезнуть из её жизни. – Я запнулась на последних словах и замолчала, Лиана тоже смотрела сконфуженно на тротуар. Мы никогда не говорили о том, что произошло с моими родителями, братом и сестрой. Это ничего не изменит, сколько бы я об этом ни говорила. Они мертвы и останутся мёртвыми, а каждое воспоминание только вскрывало болезненные раны. Я избегала мысли о них, потому что в противном случае погружусь в тёмную дыру моей нечистой совести. Они мертвы, а я нет. Если бы не воспаление лёгких, то я тоже сидела бы в этом самолёте с моими родителями, братом и сестрой и никогда не вернулась.

Несмотря на то, что всё произошло тринадцать лет назад и я, в принципе, почти не помнила детали, но я точно знала, что, если я допущу эти болезненные мысли, они парализуют меня.

– Тебе стоит всё же поговорить с ней ещё раз. Обычно она ведь всегда так хорошо тебя понимает, – тихо сказала Лиана, и я подняла на неё взгляд.

– Это ничего не даст. – Я вздохнула. Моя бабушка настаивала на Тенненбоде, а она может быть такой же решительной, как бабушка Лианы.

– Тогда тебе ничего другого не остаётся, как наконец смириться. После того, как окончишь университет, ты всё ещё сможешь попутешествовать по миру, а несколько новых людей даже приедут сюда, – утешала меня Лиана.

Грохот прервал наш разговор. Мы в одно время повернули головы и увидели велосипедиста на тротуаре, мчащегося прямо на нас. Он коснулся мусорной бочки и не смог удержать равновесия. Сохранив присутствие духа, я отдёрнула Лиану за руку в сторону, так что руль велосипеда пронёсся на волосок от неё. Велосипедист, крепкий парень со светлыми волосами, предпринял ещё одну последнюю, безуспешную попытку свернув, избежать столкновения со стеной дома, но потерпел неудачу. Загрохотав, он упал на землю.

– Пауль, ты с ума сошёл? Не хватает того, что ты подвергаешь опасности свою жизнь, ещё и мою прихватить захотел? Ты теперь уже двенадцать лет ездишь по одной и той же короткой дороге в школу и тебе действительно удалось сделать аварию в последний день. – Голос Лианы прозвучал пронзительно в мирном, майском утре, а Пауль покраснел до корней волос.

– Извини! – пробормотал он, в то время как потирал себе руку и поднимал с земли свой велосипед. – Я не заметил мусорной бочки.

– Радуйся, что это была всего лишь мусорная бочка, а не господин Хауптманн, в противном случае сегодня на экзамене по математике у тебя были бы плохие карты. – Я ухмыльнулась Паулю. Я знала, что он любит математику, но ненавидит Хауптманна, и был рад, что с сегодняшнего дня сможет исключить из своей жизни этого человека. Мысль о том, чтобы протаранить нелюбимого учителя математики велосипедом, вызвала на лице Пауля дерзкую улыбку.

– Да, мне действительно повезло, в противном случае мне скорее всего пришлось бы остаться на второй год, – сказал он всё ещё усмехаясь.

– Пойдёмте теперь, не то опоздаем, и тогда нам всем придётся остаться на второй год. – Лиана снова собралась и быстро зашагала вперёд.

В конце улицы над нами нависли листья платанов, дарующие школьному двору тень. В то время как Пауль пристёгивал велосипед, я склонилась к Лиане.

– Ты знаешь, Пауля приняли в Тенненбоде? – прошептала я.

– Нет, он снова получил отказ. Его отец был вчера в магазине и рассказал бабушке, но только не заговаривай с ним об этом, он совершенно разочарован, – ответила она также тихо, пока мы пересекали школьной двор.

– Его упрямство поистине удивительно. Перед ним лежит целый мир, а Пауль хочет остаться в Шёнефельде и учить с нами административную теорию. Для меня это действительно загадка, как он может ради этого так унижаться, – размышляла я.

– Я знаю, он снова писал прошение и даже, чтобы переубедить, нанёс визит профессору Еспендорм во время её приёмного часа в мэрии, в этот раз даже в костюме с галстуком. – Лиана захихикала при этой мысли.

Школьный звонок прервал наш разговор, и мы бросились с другими ожидающими учениками к двери. Старое здание встретило нас своей приятной прохладой. В столпотворении я рядом с Лианой и Паулем поднималась по лестнице в нашу классную комнату, при этом обойдя стороной группу семиклассников, которые постоянно дразнили меня из-за моих рыжих волос. Перед экзаменом математики мне не нужны негативные вибрации, поэтому я пыталась сделаться невидимкой. И мне действительно удалось затеряться в толпе. Я села, пытаясь сосредоточиться, и избавиться от всех мыслей, не имеющий ничего общего с математикой. Господин Хауптманн зашёл в класс.

Он был стройным, высоким мужчиной, предпочитал носить коричневые, вельветовые брюки, об которые вытирал измазанные мелом руки. Много времени не потребовалось, и неизбежное волнение перед экзаменом охватило меня. Мои руки дрожали, пока я влажными пальцами переворачивала лист с заданиями, который раздал господин Хауптманн. Я никогда не любила ходить в школу, учёба давалась мне нелегко. Каждую хорошую оценку я заработала благодаря тяжёлому труду. А сегодня наконец пришёл день, когда я должна написать мой последний экзамен. Я пробежала глазами первое задание, которое к моему облегчению начиналось с вполне выполнимого вопроса, глубоко вздохнула и принялась за дело.

Четыре часа спустя я с облегчением встала. Готово! Я закончила писать последний экзамен с более или менее хорошим чувством. Медленно я прошла между пустыми рядами, аккуратно положила мою работу на учительский стол перед господином Хауптманном и покинула класс, больше не оглядываясь. Задумчиво я закрыла позади себя дверь.

Я считала себя хорошим наблюдателем, но, когда зашёл в класс темноволосый парень, сдавший первым свою работу, я не заметила. Скорее всего не решаемая задача теории вероятностей так меня сразила, что я не видела, как он вошёл и сел после меня.

Я медленно шагала вдоль пустого коридора к входной двери школы, пытаясь думать о чём-то другом. Какое мне до него дело, может быть, он всего лишь заново писал экзамен.