Текст книги "Хроника Акаши (СИ)"
Автор книги: Карола Лёвенштейн
сообщить о нарушении
Текущая страница: 13 (всего у книги 26 страниц)
– Музыка имеет на меня, ну, скажем галлюциногенное действие. Если говорить точнее я будто впадаю в глубокий сон при определённой музыке. Ты помнишь, как я упала в твой сад?
– Да, даже очень хорошо. – Морщинка на его лбу разгладилась, и мне показалось, что я даже увидела намёк на улыбку, кода напомнила ему о нашей встрече летом.
– Это была песня, которую ты играл на гитаре. Она наполнила мою голову потоком образов. Я даже не заметила, как свалилась со стены.
– О! – сказал Адам, снова направляясь в мою сторону. Лёгкое, плавное движение, за которым я зачарованно наблюдала.
– Именно, голос профессора Хенгстенберг вызвал во мне тоже самое, – продолжила я.
– Это возможно. Она фея, они самые талантливые певцы, которые существуют в этом мире. Ты не видела её крылья? – спросил Адам и протянул руку. Я приняла её, позволив ему поднять себя на ноги и ругая себя за то, что его крепкое пожатие напомнило мне наш последний поцелуй.
– Нет, всё внимание я направила на то, чтобы занять место. Кроме того, я до сих пор не знала, что поющие феи на самом деле существуют, не говоря уже о том, что они обучают магической теории, – недовольно ответила я.
– Ты знала о её проблеме с музыкой? – спросил Адам, поворачиваясь к Лиане. Она кивнула.
– Она была у меня уже всегда, Адам. Однажды в школе я упала со стула. Где-то ещё точно должна лежать упаковка с берушами. Вообще-то я думала, что она не понадобится мне в Тенненбоде, потому что здесь нет уроков музыки, но видимо ошиблась. – Я начала возится в сумке.
– Сельма, это не нормально. Тебе следует научиться контролировать твою проблему. – Тёмный взгляд Адама стал серьёзен.
– Я пытаюсь каждый раз, но это не срабатывает. Думаешь, мне нравится терять сознание перед пятьюдесятью людьми или падать с садовой стены без чувств. – Он строго, но в тоже время обеспокоенно смотрел на меня своими тёмно-синими глазами. Прошу тебя, только не этот взгляд. Мои колени подкосились.
– Да, да, ладно, – уступила я. – Я спрошу сегодня вечером бабушку. Она целительница и должна знать, что делать.
Была пятница, и я в любом случае пообещала бабушке, провести с ней сегодняшний вечер и завтрашний день, прежде чем в воскресенье мне придётся оформлять промо-тур Хеландера Бальтазар.
– Я возвращаюсь на лекцию, пообещай, мне позаботиться об этом! – попросил Адам. Я послушно кивнула, и Адам исчез в аудитории. У него уже всегда были такие широкие плечи?
– Забудь его! – призвала Лиана. От неё не ускользнул мой полный тоски взгляд, который всё ещё был направлен на дверь, через которую исчез Адам.
– Если бы это было так просто! – вздохнула я.
– Ты моя лучшая подруга. Я желаю тебе только счастья. Но я действительно боюсь, что ты ввяжешься в опасные дела, которые могут стоить тебе жизни. – Лиана печально на меня смотрела. Что мне ей ответить? Что уже слишком поздно. Я больше не могу вернуться в прошлое и делать вид, будто ничего не знаю. Ни о моих родителях, которые исчезли или возможно были убиты, ни об Адаме, обаянию которого я не могла противостоять, даже если оно, как он боялся, приведёт меня к смерти.
– Я знаю, Лиана, – прошептала я и обняла её. – Со мной ничего не случиться.
Лётный урок
На следующий день я сидела в доме бабушки в Шёнефельде, а ароматный запах кофе распространился в тёплой комнате. Я глубоко вдохнула, прежде чем выпить глоток. Вид в сад изменился с тех пор, как я была здесь в последний раз. Стало влажно и холодно, а сад потерял свои цвета. Насыщенная зелень лета исчезла. Только ещё деревья сопротивлялись предстоящей зиме своими последними разноцветными листьями.
В памяти всплывали воспоминания о летней жаре и стрекотании кузнечиков. Меня охватила сладостная, ненасытная тоска, когда я вспомнила свой день рождения. День, когда я проявила слабость и рассказала Адаму о своих чувствах. Но я не поэтому была в Каменном переулке, не для того, чтобы предаваться воспоминаниям. Я была здесь, потому что хотела поговорить с бабушкой. После разговора с Парэлсусом в моей голове скопилось много вопросов, на которые она возможно знала ответ.
– Извини, что заставила тебя долго ждать. Ты наконец дома, а мне пришлось уйти.
Бабушка вошла в кухню, принеся с собой волну прохладного, сырого воздуха. Она махнула рукой, и по комнате тут же пронесся теплый бриз и высушил ее мокрые волосы.
– Ничего страшного, пациентам ты нужнее, к тому же я была занята всю первую половину дня. У нас еще весь день впереди, – ответила я, держа чашку. Все утро субботы я пила кофе, пока не начали дрожать руки и отвечала на длинный список сообщений на сотовом и по электронной почте, которые скопились за последние недели, потому что сотовый и компьютер без электричества быстро прекращали работать в Тенненбоде.
– Нехватка кофеина? – спросила она, улыбаясь, и я кивнула. – С нами такое тоже было. Я помню, как Харди Холлер пытался развести в комнате огонь, чтобы вскипятить воду для кофе, – улыбнулась она, вешая мокрую куртку на спинку стула.
– Он не смог справиться с огнем и устроил пожар в своей комнате. К счастью его сосед по комнате хорошо разбирался в теории о воде и смог быстро потушить огонь. Но фавнам все равно пришлось делать ремонт.
Бабушка убрала седую прядь уже высохших волос со лба и ухмыльнулась.
– Фавнам вообще нравится их работа? Дульса рассказывала, что обычно они живут в лесах, – спросила я.
– Наверняка не нравится, но во всяком случае в Тенненбоде им лучше, чем в подземном мире. Они терпеть не могут драконов, и быть запертыми с ними было бы для них настоящим мучением. Фавны свободные существа, но им нельзя жить среди людей. Еще несколько столетий назад тогдашний ректор предложил им работать в Тенненбоде и они делают это до сих пор.
Я кивнула.
– Раз уж мы заговорили о счастье, золотце. Ты счастлива в Тенненбоде? Расскажи, как ты жила в последние недели!
Бабушка налила себе чашку кофе и села рядом.
– Ты знала, что я владею языком драконов? – спросила я. Бабушка удивленно взглянула на меня.
– Я предполагала, твоя мама была влюблена в этих животных. Меня не удивляет, что она научила тебя паре слов, еще до того, как ты могла понимать их смысл.
– Что это за язык, на котором говорят драконы?
– Это старый язык, который лежит в основе всех языков мира. Он слышится в каждом, поэтому слова будут казаться тебе знакомыми. Они глубоко внутри тебя, и так как ты маг, у тебя лучший к ним доступ. – Она положила руку на своё сердце. – Хотя между тем уже существует много заклинаний на современных языках, действительно сильные и могущественные, можно сказать только на старом. Ни один перевод недостаточно хорош, чтобы отразить суть вещей так ясно, как на старом языке. Твоя мама любила старый язык, в наше время это уже не само собой разумеющийся, точно так же, как Грегор Кёниг, но ему нужно владеть им уже только из-за своей работы.
– Из-за работы с драконами? – спросила я.
– Да, именно. Он делает эту работу уже много лет, в качестве хозяина подземного мира он действительно заслуживает признания. Иногда ему правда приходится нелегко с мучающими его магами, которые живут в Акканке и профессорами Тенненбоде.
– Да, он правда хорош. Ты знаешь, он поддерживал маму в её планах с женитьбой? – спросила я осторожно. Бабушка колебалась.
– Катерина хотя и рассказала мне, что влюблена в Тони и прилагала усилия, чтобы можно было выйти за него замуж, но с кем и что именно она делала, я не знаю. Она превратила это дело в большой секрет и доверяла очень немногим. Как видишь, всё-таки была недостаточно осторожной.
– Значит, ты тоже думаешь, что её хотел кто-то убить? – Услышав мои прямолинейные слова, бабушка побледнела. Я уже пожалела о них, когда она тихо ответила.
– Я уверенна в том, что её убили, но не было возможности что-то доказать. Да и кому? У меня даже нет подозрения, кто это может быть из множества магов, с кем Катерина испортила отношения.
– Возможно ли, что они ещё живы? – Это вопрос жёг меня с тех пор, как я поговорила с Парэлсусом. Бабушка энергично покачала головой.
– Я не получала от них больше никаких сообщений. Ещё много лет я слала им послания, но ответа не было. – Бабушка посмотрела наверх. Я знала, что означает этот взгляд. В доме мы занимали только нижний этаж, на верхнем этаже жили все наши воспоминания. Там я жила раньше с родителями и двумя моими маленькими братом и сестрой, а на нижнем – бабушка со своим мужем.
После исчезновения моей семьи бабушка взяла меня на нижний этаж, а верхний заперла. Она заперла не только этаж, но также эту часть её жизни. Я могла это понять. Она потеряла свою дочь, зятя и двоих внуков и всё это после того, как исчез мой дедушка, когда мама была ещё малышкой. Своими словами она растоптала ту маленькую надежду, которая выросла во мне.
По крайней мере, своей собственной матери Катерина послала бы весть о том, что жива? Я быстро поменяла тему разговора.
– Кто собственно может устранить закон о патрициальных браках? – спросила я. Бабушка одно мгновение колебалась, смотря в свою чашку с кофе. Небольшим движением пальцев она помешала содержимое и добавила немного молока.
– Это решение принимает примус. Он наш президент, и он совещается с десятью сенаторами. Сенаторов и примуса в свою очередь выбирают все, – в конце концов, ответила она.
– Не все, а только патриции, а они конечно выбирают тех сенаторов, которые позаботятся о том, чтобы всё осталась так, как есть.
– Все довольны такой системой, – ответила бабушка, без капли волнения.
– Не думаю, что плебеи довольны тем, что не могут выбирать все специальности, – ответила я возмущённо.
– Сельма, если бы ты не была плебеем, тебе стоило бы стать политиком, – сказала она вздыхая. – Ты права, система несправедлива. Но она работает. Я отношусь к патрициям и плебеям одинаково, и я разговариваю с людьми. Они любят Вилибальда Вернера как короля. Он выдающийся политик. Он так же действует в интересах плебеев. Они могут бесплатно посещать драконьи соревнования и у них есть доступ к образованию. В этой стране все живут не плохо.
– Ты имеешь в виду, что их задабривают? Парэлсусу например, не особо хорошо, и он точно не единственный, – сказала я. Когда я упомянула Парэлсуса, лицо бабушки ту же превратилось в гневную маску. Её зелёные глаза сердито сверкали.
– Старый чудак со своими теориями заговора. У него не всё в порядке с головой. Возможно он блестящий изобретатель, но в остальном у него только сумятица в его высохшем мозгу. – Я испуганно смотрела на бабушку. Так оскорбительно она редко о ком отзывалась. Я решила не упоминать, о чём мы говорили с Парэлсусом. Доверилась ли я не тому человеку или бабушка ошиблась?
– С чего ты это взяла? – переспросила я.
– Я думаю, что это он ещё больше подстрекал твою мать. Если бы не он, она возможно смирилась бы с тем, что ей нужно выйти замуж за патриция. В конец концов было несколько кандидатов, сватавшихся к Катерине, и тогда она возможно была бы ещё жива. Держись от него подальше, прежде чем он сделает тоже самое с тобой! – Мой желудок сжался.
– Я думала, что ты на моей стороне, – выдавила я.
– Так и есть, но я не хочу потерять и тебя тоже, понимаешь, – поднимающийся во мне гнев развеялся, как солома на ветру.
– Да, конечно я понимаю. – Я медленно кивнула. – Я позабочусь о себе. – Это я могла спокойно пообещать, но не больше. Может быть будет лучше вообще больше не беспокоить бабушку моими расследованиями. Думаю, я поняла, почему мама не доверилась ей. Я решила поменять тему разговора и выполнить просьбу Адама. – Я потеряла сознание на лекции профессора Хенгстенберг, – сказала я.
– Музыка фей? – Я видела по ней, что она рада тому, что мы заговорили о другом. – Ты унаследовала эту небольшую слабость от меня, а я от моей бабушки. У твоей матери её странным образом не было. Видимо она пропускает поколение.
– Могу ли я как-то решить эту проблему?
– Почему ты хочешь избавиться от неё? – Она с удивлением смотрела на меня. – Не многим магам предоставляется возможность так интенсивно почувствовать музыку.
– Я не это имела в виду. Я хочу научиться не терять сознания, пока что я его всегда теряла. Это возможно?
– Конечно или ты уже видела, чтобы я где-нибудь свалилась, когда слушала музыку, волнующую меня? – Слабая улыбка играла на её губах.
– Нет, значит, это происходит только с музыкой, которая меня волнует?
– Именно, но ты справишься с этой проблемой, если научишься контролировать свой разум, не позволяя музыке унести тебя. Ты должна сопротивляться потери сознания и тогда сможешь управлять, и сама решать, позволить этому случиться или нет.
– Я пытаюсь сделать это каждый раз, но не получается, – ответила я подавленно.
– Тренируйся дальше. Это похоже на отправление сообщений, с этим ты ведь между тем уже преуспела, не так ли?
Я коротко колебалась.
– По правде говоря, нет, я мало тренировалась. Было много работы, домашнее задание и тренировка для лётного шоу, что будет завтра. – И Адам, о котором я всегда думала.
– Ах да, лётное шоу на драконах! Грегор Кёниг уже научил тебя летать самостоятельно? – спросила бабушка обеспокоенно.
– Нет, пока ещё нет. Я думала, что лётные права могу сделать только в следующем году? – ответила я удивлённо.
– Правильно, но если ты вдруг свалишься с дракона, то должна быть в состояние спасти себя сама. Лучше всего стоит попросить Грегора Кёниг, чтобы он научил тебя по крайней мере некоторым основам. – Я восторженно кивнула и решила ещё сегодня заняться этим вопросом. Бабушка права, при следующем падении, возможно, мне не так сильно повезёт, и я полечу не в реку.
После ужина я попрощалась с бабушкой и направилась в подземный мир на генеральную пробу лётного шоу на драконах. Я тренировалась с Пикусом, самым маленьким драконом. Он был спокойным и благоразумным в полёте, не такой как Ариэль. Хотя я любила его больше всех, и с ним у меня были самый тесные отношения, всё же летать на нём мне не позволяли. Даже Берт, который был блестящим жокеем, только в этом месяце свалился с его спины уже три раза, когда Ариэль без предупреждения выполнял петлю. Берт пережил падения только потому, что был сам хорошим летуном и смог удержаться в воздухе.
Надеюсь, завтра, когда на нас будут смотреть сотни магов, пройдёт всё хорошо. Мы отрепетировали все элементы группового полёта на драконах, и если Ариэль будет действовать сообща, то мы сможем выполнить все полёты без ошибок. Я стояла на небольшом плато перед пещерами драконов и только что попрощалась с Лилли и Камиллой, которые учились на седьмом семестре. Я какое-то время наблюдала, как они элегантно и быстро пересекли Акканку, а потом стала ждать Грегора Кёниг. Настало время самой расправить крылья и научится летать.
Грегор Кёниг вышел из пещеры вместе с Бертом, худым парнем с пятого семестра. Когда он меня увидел, он попрощался с ним и подошёл ко мне.
– Я должна научиться летать, – сказала я решительно. Грегор Кёниг удивлённо на меня посмотрел.
– Здесь я могу тебе помочь, но на самом деле ты должна сначала закончить курс у господина Трудиг и сдать экзамен на лётные права, – начал он медленно.
– У господина Трудиг из автошколы? – Я вспомнила, что весной сдавала там экзамен на водительские права.
– Именно, тур агентство его жены находится прямо рядом. Господин Трудиг содержит не только автошколу, но также и лётную школу. Лётные права, однако, ты можешь получить только после того, как сдашь экзамены первого уровня.
– То есть после первого года обучения, я знаю, но собственно и жокеем на драконе я могу стать лишь после того, как сделаю лётные права. Кроме того, я пообещала бабушке, что научусь летать. Она беспокоится, что я могу свалиться с дракона и упасть на землю, – объяснила я.
– Ах вот как! – задумчиво ответил Грегор Кёниг. – Если меня об этом просит Жоржетта фон Норденах, тогда я конечно не могу сказать нет. В конце концов она патриций самой старой семьи, да к тому же почтенная целительница нашего народа, – сказал он улыбаясь. – Тогда давай сразу начнём, если ты унаследовала талант матери, то мы быстро закончим. Не обязательно ведь говорить всем и каждому, что я научил тебя летать. Это просто останется между нами. Да, на самом деле хорошо, если ты будешь уметь это, только так, на всякий случай. – Он улыбнулся мне.
– Прямо сейчас? – спросила я радостно.
– Да, или тебе не подходит?
– Нет, отлично подходит, – быстро уверила я, пытаясь скрыть поднимающееся во мне волнение.
– Хорошо, сначала ты должна надеть лётную рубашку. Посмотри в драконьей пещере, сразу за входом, там должны висеть несколько штук.
Я бросилась туда и быстро одела одну из кожаных рубашек. Голое место на спине казалось непривычно прохладным. От волнения у меня тряслись руки.
– Ого, какая ты быстрая, – встретил меня Грегор Кёниг и радостно ухмыльнулся, когда увидел моё восторженное лицо. – Ты не можешь дождаться, верно? В этом ты похожа на свою мать. Обычно студенты учатся летать на двухмесячном курсе, но, собственно, научится можно намного быстрее, – сказал он заговорщицки. – Это как плаванье или езда на велосипеде, если один раз понял, как это работает, то получается почти само собой. Понятно? – Я нетерпеливо кивнула и почувствовала, как мои щёки запылали от возбуждения.
– Хорошо, итак, самый первый трудный шаг – это вырастить крылья. У некоторых магов это получается сразу же, а некоторым нужно несколько дней. Ты должна прочувствовать свою новую часть тела. Встань устойчиво на ноги и закрой глаза. Ты должна чувствовать под собой землю. Затем ты несколько минут спокойно вдыхаешь и выдыхаешь. Когда пульс успокоится, и ты сконцентрируешься, то опусти голову, пока не коснешься подбородком груди. Одновременно с этим попытайся представить, как между твоих лопаток вырастают крылья. Ты должна почувствовать текущую энергию. Это как светлый световой поток. Все ясно?
Я быстро кивнула и крепко встала на ноги, так как показал Грегор Кёниг. Я некоторое время спокойно вдыхала и выдыхала, и вскоре почувствовала, что стала спокойнее.
– Сейчас! – шепнул мне Грегор Кёниг, когда мое дыхание стало достаточно глубоким. Я представила крылья, которые должны были вырасти у меня, и попыталась почувствовать поток энергии, пульсирующий меж лопаток. И действительно кое-что произошло. Я почувствовала тепло на спине и улыбнулась.
– У тебя хорошо получается, а теперь дальше. Полностью сконцентрируйся на потоке энергии. Представь себе яркий свет, вырывающийся из тебя. Вперед! – спокойным голосом сказал Грегор Кёниг. Я кивнула, почувствовав уверенность в его голосе, что он верил в меня, и еще раз глубоко вдохнула, пытаясь ощутить поток света. Теплота между лопаток все усиливалась, становилась горячее и неприятнее. Я испугалась, почувствовав нестерпимую боль, которой больше не могла избежать.
Нечто огромное пульсируя, прорывалось из моей спины наружу. Боль была такой внезапной и сильной, что я закричала. У меня потемнело в глазах, ноги подкосились, и я упала на пол, крича от боли, в то время как мою спину рвало на части. Казалось, что это мучение длится бесконечно долго. Когда боль отступила, у меня было ощущение, что прошло несколько часов. Тяжело дыша, я осталась лежать на земле. Мой взгляд постепенно прояснялся, и я наслаждалась счастливым моментом, что адский огонь на спине потух.
– Почему вы скрыли от меня это? – с трудом переводя дыхание спросила я. Грегора Кёниг эта ситуация развеселила, так как он рассмеялся.
– Потому что это ничего не изменило бы, а лишь вызвало в тебе страх. Иногда ожидание боли мучительнее, чем сама боль. Поэтому будь паинькой и никому не рассказывай об этом. – Он протянул мне руку, и я с трудом встала с пыльной земли. Равновесие моего тела изменилось. Я отчётливо чувствовала вес крыльев на ещё причиняющей боль спине. Нетерпеливо я обернулась.
– Почему красные? Почему мои крылья красные? – спросила я удивлённо.
– Твои крылья состоят из очень лёгкого каркаса полых костей, перетянутых мышцами и кожей, а на ней растут перья, которые конечно имеют тот же цвет, что и твои волосы на голове. Разве ты ещё не заметила взаимосвязь? – Грегор Кёниг посмотрел на меня. Я покачала головой, но это логично. Крылья Адама чёрные, а профессора Эспендорм серые.
– Это каждый раз так больно? – спросила я испуганно.
– Нет, первый раз чувствуешь самую сильную боль. Потом тоже будет ещё болеть, но с каждым разом боль будет становиться всё слабее, пока в конце концов совсем не исчезнет. Тогда ты самое большее можешь заработать боль в мышцах от перенапряжения, – ухмыльнулся он. Я с облегчение вздохнула.
– Теперь попытайся пошевелить крыльями! – поощрил он меня. Правильно, сначала я должна хорошо прочувствовать новую часть тела. Я осторожно попробовала легонько помахать ими и действительно, мои красивые, красные крылья зашевелились без проблем. Я замахала сильнее и подняла пыль. Какое же это грандиозное чувство. Я ощущала силу моих крыльев, и она была огромной. Мои ноги действительно оторвались от земли, и я закричала от радости.
– Невероятно, я могу летать, – крикнула я. Именно в этот момент меня подхватил небольшой порыв ветра. От испуга я дико замахала крыльями, потеряла равновесие и грохнулась, сильно ударившись о находящуюся позади стену.
– Всё в порядке, Сельма? – крикнул Грегор Кёниг, когда поспешил ко мне и помог подняться на ноги.
С трудом я встала, контролируя все части тела.
– Всё нормально, будет всего лишь пара синяков, – простонала я.
– Мне жаль, но тебе придётся пройти через это. Понадобится немного времени, чтобы освоиться с движением в воздухе, но у тебя уже хорошо получается. Попробуй сейчас ещё раз! – ободрил меня Грегор Кёниг. Его постоянная улыбка все больше действовала мне на нервы. Я стиснула зубы и начала снова подниматься в воздух.
В этот раз я больше обращала внимания на ощущения в воздухе, и небольшие порывы ветра было легче выравнивать. В животе проснулись бабочки от счастья, когда я поднималась всё выше и выше. Сейчас или никогда! Я широко распростёрла крылья и заскользила по воздуху над долиной. Мои крики отдавались от стен, когда я летела, делая большие круги над Акканкой, мимо водопадов, а один раз прямо сквозь облако из мелких водяных капелек, лежащих как туман над прозрачным, голубым озером.
Полёт на драконе – это потрясающее чувство, но лететь, используя свои собственные крылья – это просто неописуемое ощущение. Мне открылась ещё одна величина, и это была абсолютная свобода во всех направлениях. Я пролетела несколько кругов, когда наконец увидела, как машет вдалеке Грегор Кёниг. Я мягко скользнула в его сторону и попыталась приземлиться рядом. При этом я совершенно неправильно оценила мою скорость и пролетела мимо. С глухим звуком я снова врезалась в скалу.
– Ещё больше синяков? – спросил он, когда помогал встать на ноги. Я застонала и кивнула, потирая голову. – Ты прекрасно справилась для первого полёта. Я же тебе говорил, у тебя это в крови. Только во время взлёта и посадки тебе нужно быть внимательнее. Посмотри сюда! Я покажу тебе, как нужно приземляться.
Грегор Кёниг на одно мгновение сосредоточился, пока наружу не вырвались крылья, у которых была та же светлая окраска, что и у его волос. Потом энергично замахав крыльями, он взлетел и сделал круг, прежде чем медленно опустился рядом со мной на землю.
– Сократить скорость, ноги направить к земле, колени подогнуть, а потом убрать крылья с ветра, – комментировал он свои движения, в то время как мягко приземлился рядом.
– Вы не могли показать мне это раньше? – проворчала я.
– Нет, ничто так не запоминается, как собственный болезненный опыт, – ответил он невозмутимо. – А теперь пролетим ещё один раз вместе до выхода на другой стороне. И на сегодня этого будет достаточно.
Мы поднялись в воздух, мой старт хотя и был неровным, но приемлемым, и потом мы полетели через Акканку. Чувство, с помощью своих собственных сил двигаться в воздухе было всё таким же опьяняющим, и я не смогла сдержать восторженный крик.
На этот раз я приземлилась намного лучше. Хотя и врезалась в стену с все ещё слишком большой скоростью, но вытянув руки, смогла удержаться, не заработав новых синяков.
Когда я прощалась, Грегор Кёнг напомнил мне, чтобы я летала только в том случае, если это абсолютно необходимо для спасения моей жизни. Поэтому я отправилась пешком по утомительному пути наверх.
Предсказание
Я крепко вцепилась в спину Рикуса и летела спиралью вверх, выводя узкие круги, за мной следовали девять других жокеев на своих драконах. Когда мы пикировали вниз, выполняя сложный поворот, воздух хлестал в лицо, заставляя глаза слезиться, и остановились возле трибуны, построенной на рыночной площади Акканки.
Она чуть не лопалась от множества почётных сановников, среди которых сенатор Хеландер Бальтазар явно чувствовал себя хорошо. Мне было знакомо его лицо из множества газетных статей, и даже если сейчас я увидела его перед собой в первый раз во плоти, всё же всё ещё не могла найти в его серьёзном лице со старомодными усами ничего симпатичного. Может быть дело просто в том, что я не одобряла его политических целей. Только страх, что меня могут исключить из гоночной команды драконов, был причиной того, почему я принимала участие в этом выступление.
Бурные аплодисменты закончили наше лётное шоу, и я быстро поднялась в воздух, чтобы проводить Пикуса в его пещеру. После того, как мы позаботились о драконах, я присоединилась к множеству магов, которые собрались вокруг трибуны, чтобы послушать предвыборную программу Сенатора Бальтазара. До меня доходили только обрывки, потому что речь снова и снова попеременно прерывали то возгласы недовольства, то восторга. Противники и сторонники Хеландера Бальтазара казалось сражаются не на шутку. Я протискивалась сквозь толпу, пока не добралась до Лианы и Лоренца, которые стояли рядом с трибуной.
– Я что-нибудь пропустила? – спросила я и огляделась.
– Думаю, профессор Шёнхубер бросит в голову следующему, кто крикнет что-то против Бальтазара, огненный шар. Посмотри, как она влюблено не отрывает глаз от его рта, – насмешливо сказал Лоренц.
– Но ведь запрещено использовать магию в бою и для защиты, – процитировала я параграф 215 из тома «Правила и этикет для современного мага», подняв вверх брови. – Это привилегия причитается исключительно Чёрной гвардии, которая гарантирует защиту неприкосновенности каждого мага.
– Ты меня пугаешь, – пробормотал Лоренц.
– Бояться ты должен Шёнхубер, – сказала я, когда в этот момент вскочил худой, рыжеволосый студент и через головы других крикнул «не пускайте Бальтазара к власти!». Действительно, казалось из глаз профессора Шёнхубер чуть не сыпятся искры. Бальтазар полностью проигнорировал помеху и не смотря на раздающиеся время от времени крики, просто продолжал свою речь. Его голос был глубоким и ярким, сразу чувствовалось, что он привык говорить перед людьми и явно наслаждался вниманием, которым одаривали его со всех сторон.
– Когда я стану примусом, то поведу магическое сообщество в новую эру. Да, я обещаю вам благосостояние, потому что его достоин каждый маг в нашей стране. – Бальтазар двигался как король, говорящий со своим народом. Группа женщин, вооружившаяся вымпелами и флажками, начала при словах Бальтазара громко ликовать.
– Работорговец, – раздалось из другого угла, нарушив момент величественного достоинства, которое Бальтазар распространил вокруг себя.
– Я предоставляю магам место в обществе, которое они заслуживают. Со мной во главе я приведу нашу страну к новому благосостоянию, к духовному и культурному расцвету. Выбирайте Хеландара Бальтазара, выбирайте будущее! – Бальтазар закончил свою речь напыщенным кивком и забушевали бурные аплодисменты. Вокруг нас, крича, с ближайших деревьев взлетели разноцветные хамелеонерии, нервно меняя свои цвета и извергая небольшой огонь. Началась музыка, которую заиграла Тенненбодевская, студенческая группа, и предвыборное мероприятие перешло в народный праздник.
– Давайте уйдём! – сказал Лоренц. Я протискивалась сквозь толпу и следовала за Лианой и Лоренцом. Пламя поднималось над нашими головами, из которого противники Бальтазара в одном из углов рыночной площади формировали надписи.
«Не пускайте к власти работорговца!» прочитала я и «Кто выбирает Бальтазара, тот выбирает регресс!» или «Люди – не дешёвая рабочая сила, а наши друзья!»
Когда мы проходили мимо стенда, возле которого иллюзионист показывал видение, в котором на Бальтазаре была огромная корона на голове, мы встретили Грегора Кёниг, стоящего скрестив руки на груди на рыночной площади и угрюмо разглядывающего происходящее вокруг.
– Сельма, не позволяй всему этому обмануть тебя. Говорю тебе, что Бальтазар очень коварный тип. Я знаком с ним ещё с университета, и единственное, что его всегда интересовало, это его собственное благополучие. Я бы не разрешил ему разыграть здесь свою комедию, но Эспендорм снова хочет всем угодить и поддалась уговорам, – недовольно фыркнул Грегор Кёниг, подозрительно наблюдая за толпой.
– Думаете, у него есть шанс и его выберут? – спросила я.
– У него много последователей и достаточно денег, чтобы финансировать все эти удовольствия, но надеюсь, этого будет недостаточно. Разрыв в голосовании может стать очень маленьким, но я действительно надеюсь, что победит здравый смысл людей и они не поверят в эти пустые обещания, что Бальтазар даст каждому, кто его выберет, невероятное богатство. – Грегор Кёниг задумчиво почесал свой колючий подбородок.
– Откуда он возьмет деньги, которые обещает людям? – спросил Лоренц.
– Ты наверняка толком не ознакомился с его предвыборной программой? Он хочет превратить людей в рабочую силу, за счет которой маги смогут обогащаться. Поверь мне, человек, способный на такое, сделает и следующий шаг.
– Это ужасно. Какой следующий шаг? – испуганно спросила Лиана.
– Я думаю, – начал Грегор Кёниг и огляделся вокруг, чтобы посмотреть, не подслушивает ли кто-нибудь. – Он окончательно превратит плебеев в бесправных рабов, а патрициев объявит единолично правящим сословием.
– С чего вы взяли? – спросила я.
– Несколько его уполномоченных по выборам были вчера вечером в Сумеречном баре, и после того, как выпили парочку стаканов водки из колючей актиностелы и опьянели, они рассказали немного о том, что Бальтазар планирует что-то грандиозное, хочет использовать драконов, чтобы вселить в людей страх и ужас. Маги, наконец, должны выйти из подполья. Такое конечно они не могут сказать напрямую в избирательной компании, но это то, что он имеет в виду, я в этом уверен. Поэтому берегите себя! – Грегор Кёниг ещё раз огляделся по сторонам, а потом в спешке направился в сторону пещер драконов.
