Текст книги "Танец на разбитых зеркалах (СИ)"
Автор книги: Кармаль Герцен
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 17 страниц)
Осколок пятнадцатый
Несколько последующих дней прошли в странной атмосфере ожидания. Клэрити старательно исполняла роль примерной куклы – позволяла себя расчесывать и красить, и менять наряды по несколько раз на дню. Ей редко удавалось пересечься с Ди – «черной вдовой», как Клэрити мысленно ее окрестила. Чаще всего после освобождения от сонных чар комнаты для кукол она оставалась наедине с леди Вуарей. К роли куклы и танцовщицы прибавилась еще и роль рассказчицы, но Клэрити нравилось играть эту роль. Рассказывая леди Вуарей очередную историю, она с легкостью представляла, что находится дома и, как в старые времена, рассказывает дочери сказку перед сном. И на несколько драгоценных минут золотая клетка переставала казаться такой тесной.
Незаметно для самой себя Клэрити перешагнула некую границу их отношений с леди Вуарей. Девочка все больше ей доверяла, все охотнее делилась своими маленькими секретами и переживаниями, она вдруг поняла – как же скучно дочери Архонта в мире, где практически нет детей! Но иногда леди Вуарей становилась такой, какой Клэрити увидела ее впервые – избалованной, капризной и порой даже жестокой дочерью Архонта. Она нередко доводила слуг до слез, а совсем недавно «уволила» одну из кукол, аргументировав это тем, что та ей просто надоела.
Была еще одна проблема, с которой Клэрити приходилось бороться каждый день – голод. Еда для мертвых была совсем необязательна – для восстановления и поддержания организма нужны были лишь пара-тройка часов сна. Голода и жажды жители Преисподней не испытывали, но и отказываться от пищи – как от дополнительного источника удовольствия – не собирались. Во дворце круглосуточно работали десятки поваров, готовя для гостей Архонта и его дочери изысканные блюда. Ко всему, леди Вуарей оказалась невероятной сластеной – как и Каролина, она обожала пирожные и шоколад. Поэтому в ее комнате всегда было что-то из сладкого. Проблема была лишь в том, как это незаметно стянуть.
Леди Вуарей иногда угощала Клэрити – когда пребывала в особо благодушном настроении, но таких редких перекусов ее организму было явно недостаточно. Вот уже несколько дней она питалась одним лишь сладким и чувствовала, как протестует желудок. Но не признаваться же дочери Архонта, что ей требуется другая еда!
Вот и сегодня Клэрити не ела с самого пробуждения, а, судя по ее ощущениям, прошло уже несколько часов. И как назло, леди Вуарей не спешила покинуть спальню, чтобы позволить Клэрити взять шоколадное печенье из стеклянной вазочки. Дочь Архонта была слишком увлечена своей излюбленной забавой. Сначала она сильно укоротила волосы куклы, и недовольно наморщила нос. Затем с помощью магии удлинила их до самого пояса и, наматывая пряди на палец, закрутила их в тугие локоны.
Удовлетворенно кивнув, подвела Клэрити к зеркалу.
– Ну что, нравится?
Выглядело слишком… кукольно, особенно в сочетании с неестественно длинными и пушистыми ресницами такого же неестественного густо-черного цвета, но… разве не этого леди Вуарей добивалась?
– Очень… красиво, – выдавили Клэрити, про себя подумав: «безвкусная фальшивка».
Лицо леди Вуарей просияло.
– Знаешь, а ты мне нравишься. Красивая, великолепно танцуешь, никогда не перечишь мне – что, впрочем, неудивительно. Но знаешь, что мне нравится больше всего? – Она приблизилась ко мне. – Я не вижу в твоих глазах страха. А мне надоело, что меня боятся. Это все из-за моего отца.
«Я не боюсь тебя, потому что ты – копия моей дочери, зеркальное ее отражение. Не имею права бояться и спасовать, потому что ты – ключ к происходящему».
– Многие называют меня бездушной. – Леди Вуарей оттеснила Клэрити, чтобы самой заглянуть в огромное, во всю стену, зеркало. Поправила прическу кокетливым жестом, несвойственным для такой малышки. – Они не правы. Я забочусь о своих куклах. В последнее время ты слишком печальна. Мне это не нравится. Ты танцуешь хуже, и рассказанные тобой истории все чаще имеют грустный конец.
«Правда? – с тихим изумлением подумала Клэрити. – А я и не замечала».
– Я вижу печаль в твоих глазах, а должна видеть веселье. Ты же кукла, ты должна меня развлекать!
Клэрити едва удержалась от того, чтобы не покачать головой. Чтобы не выдать взглядом то, что думает о заносчивой малолетней девице. Неужели леди Вуарей не понимает, что противоречит сама себе? То говорит, что заботится о куклах, то о том, что те – лишь ее развлечение. Игрушки.
– Поэтому я подумала, что тебе пора переселиться в крыло дворца, специально отведенное моим куклам. У тебя будет собственная спальня!
Итак, Клэрити предстояло променять коробку на кукольный домик. Только отчего эти перемены не радовали?
От пристального взора леди Вуарей не укрылась реакция куклы – точнее, практически полное ее отсутствие.
– Не понимаю, почему ты еще не прыгаешь от восторга и не благодаришь меня за оказанную тебе милость, – хмуро сказала она.
– Простите…
– Моя госпожа.
– Что? – не поняла Клэрити.
– Ты должна была сказать – простите, моя госпожа, – тоном, каким учитель объясняет ученику прописные истины, произнесла леди Вуарей.
Часы в голове Клэрити отсчитывали секунды. Одна, другая, третья…
«Давай же. Перебори себя. Не время показывать свою гордость. Сделай это – ради Каролины».
– Простите, моя госпожа.
– Так-то лучше. – Леди Вуарей удовлетворенно улыбнулась. Тут же нахмурила лоб, задумчиво постукивая себя по носу. – Это из-за той куклы, Тьмы? Мне показалось, вы близки. Ты боишься, что будешь реже видеться с подругой?
Клэрити уцепилась за протянутую ей соломинку – за шанс объяснить ее неучтивость по отношению к леди Вуарей.
– Да, моя госпожа. Мы успели подружиться.
– Что ж, – протянула она. – Тьма красиво поет. И в общении мила – несмотря на свой жутковатый образ. – Леди Вуарей звонко хлопнула в ладоши, заставив ее вздрогнуть от неожиданности. – Решено. Я обеспечу и ей личные покои. Видишь, как я добра к тебе?
Клэрити пробормотала слова благодарности – насквозь пропитанные ложью, они упорно не желали слетать с ее губ.
– Я сегодня же распоряжусь приготовить для вас две комнаты, – не слушая ее, сказала леди Вуарей.
Она сдержала обещание. Улучив момент, пока она отдавала слугам приказы, Клэрити стащила из вазочки два печенья. Быстро прожевала, жалея, что не может подольше насладиться вкусом шоколада и бисквита. Тщательно вытерла рот и как ни в чем не бывало повернулась к вернувшейся в комнату леди Вуарей.
– Проблема лишь в том, что свободная спальня лишь одна, – задумчиво сказала та. Велела слугам привести к ней одну из кукол – тоненькую, большеглазую, с длинными блестящими волосами.
– Возвращайся в нишу, Лайм, и освободи место для Аквамарин, – приказала леди Вуарей.
К такому не был готов никто – даже сама Клэрити.
– Но… но я… – Миндалевидные глаза Лайм удивительного зеленого оттенка наполнились слезами. Она захлебнулась словами и замолчала. – Я подвела вас, моя госпожа? Простите, я… я все исправлю! Только, прошу, дайте мне шанс!
– Ты слышала, что я сказала, Лайм – не терпящим возражения тоном сказала леди Вуарей.
Как только всхлипывающая кукла заняла опустевшее место в нише, прежде принадлежащее Клэрити, дочь Архонта пробудила Диану от ее странного сна. Увидев подругу, готесса заулыбалась. Какова же была ее радость, когда леди Вуарей озвучила свое решение! И ее слова благодарности звучали куда искренне вымученных слов Клэрити.
Она не знала, вечер или день были за окном – в этом странном аду все было едино, – когда леди Вуарей показала им с Ди их спальни. Просторные, светлые от россыпи осколков обсидиана, вживленных в стену. Окна, за которыми клубился мрак, предусмотрительно закрыты шелковыми шторами. Уютная односпальная кровать прикрыта шелковым же покрывалом. Комнаты Клэрити и Ди оказались как близнецы похожими друг на друга.
– Отдыхайте! – без тени улыбки обронила леди Вуарей и ушла, невероятно довольная собой.
Ди села на край своей кровати, с легкой растерянностью во взгляде осмотрелась по сторонам. Неуверенно улыбнувшись Клэрити, сказала:
– Так здорово, теперь у нас свои собственные покои – подумать только – во Дворце Тысячи Огней!
Клэрити радости Ди не разделяла, но пришедшая в голову мысль заставила ее приободриться.
– Как думаешь, нам позволят ходить по замку? Или мы у леди Вуарей кто-то вроде гламурных рабов?
Диана зашипела на нее.
– Тише ты! И у стен есть уши, особенно здесь! – Добавила уже чуть громче: – Думаю, леди Вуарей хочет для нас только хорошего. Нужно будет спросить ее об этом – чуть позже, когда завоюем ее доверие.
– Да, ты, наверное, права, – рассеянно отозвалась Клэрити. Села в мягкое кресло напротив Ди, практически в нем утонув. Сейчас ей не хотелось уходить в свою комнату и оставаться в одиночестве. А наслаждаться внезапно дарованной свободой – или же иллюзией таковой – почему-то желания не возникало.
– Хотела бы я попасть на бал, – мечтательно проговорила Диана. – Хотя бы одним глазком взглянуть, что там происходит!
– Одним глазком ты уже видела, когда мы только прибыли во дворец, – заметила Клэрити.
Ди укоризненно на нее взглянула.
– Ты же понимаешь, о чем я.
– Да, извини.
Она не понимала всеобщего восторга кукол, который вызывал в них бесконечный бал. Несчастные музыканты, обреченные играть до скончания веков – или пока Архонт не смилостивится над ними. Расточаемые направо и налево фальшивые улыбки, наигранный смех женщин, лезущих из кожи вон, чтобы понравиться мужчинам. А что до танцев… чтобы танцевать, Клэрити не нужен был адский бал.
Однако Ди ее точку зрения – пускай так и не высказанную вслух – не разделяла.
– Леди в бесподобно красивых нарядах, учтивые лорды и музыка… музыка…
– Да ты романтик, – посмеиваясь, сказала Клэрити. – А по тебе и не скажешь.
Ди рассмеялась, ничуть не обидевшись на ее слова. Клэрити вообще очень легко было с Дианой – даже и не верится, что они были знакомы всего ничего. Первые шаги в аду, приезд леди Вуарей в Гескес, безумно странный до абсурдности кастинг… казалось, это случилось так давно!
– Так странно все это…
– Что именно? – не поняла Ди.
Клэрити промолчала. Не могла же она рассказать своей собеседнице о том, что все происходящее – многоликий Скарфол, живые куклы, Дворец Тысячи Огней – было для нее, немертвой, в новинку. Клубящаяся за окнами тьма пугала, но кое-что пугало еще сильней.
Неизвестность.
Осколок шестнадцатый
В жизни Клэрити случился новый этап – ей впервые позволили посетить тот самый бал, попасть на который мечтала каждая девушка Скарфола. По такому случаю леди Вуарей нарядила ее в роскошное шелковое платье до пят глубокого синего цвета и уложила завитые локоны в высокую прическу.
Но Клэрити была не единственной, кому выпала честь сопровождать дочь Архонта на балу в качестве ее личной свиты. Второй была Ализа – красивая девушка с удлиненным лицом и миндалевидными глазами. У нее всегда был чуть встревоженный взгляд, чем она сильно напоминала Клэрити испуганного олененка. Очень тоненькая, хрупкая, она изумительно играла на скрипке – Клэрити довелось лишь раз услышать ее игру, но она до сих пор находилась под впечатлением. Неудивительно, что Ализа была одной из «фавориток» леди Вуарей.
На ней было платье из зеленого атласа – в тон глазам. Золотистые волосы перетянуты атласной лентой.
Вдоволь наигравшись с куклами, леди Вуарей продемонстрировала им свой роскошный наряд – бальное платье, сотканное лучшими мастерицами Скарфола: с кружевными рукавами и длинным шлейфом.
Когда с приготовлениями было покончено, настала пора покинуть осточертевшее крыло дворца, где обитали исключительно куклы и их госпожа и хозяйка – леди Вуарей. Огромные ворота распахнулись, и взгляду Клэрити открылись десятки танцующих пар. Стоило дочери Архонта приблизиться, и они почтительно расступались, склоняя головы и едва ли скользнув равнодушными взглядами по идущим по обеим сторонам от нее куклам.
Клэрити видела восхищение в глазах Ализы – еще бы, ведь они оказались на небезызвестном Вечном балу! Вот только что с того, если они были не желанными гостями, а игрушками, пленницами…
– Это лорд Эйерхард, отпрыск одного из самых богатых домов Скарфола. – Голос леди Вуарей ворвался в ее мысли, сминая и разрушая их. – Он странный. Одиночка. На балу бывает редко, кажется, он даже презирает светское общество Скарфола, но тщательно это скрывает. Я слышала, он одержим охотой.
Охотой? Здесь, в аду? Клэрити взглянула на того, о ком говорила леди Вуарей. Длинные волосы до плеч, темные – отсюда и не разобрать цвет – глаза. Тонкая талия и широкие плечи – идеально. Когда он повернулся, Клэрити тихо ахнула – это был тот самый мужчина, чью поддержку она ощутила кожей, когда растерялась и все никак не могла начать танцевать. Который смотрел на нее весь танец. Резковатые черты лица, чуть насмешливый взгляд…
– Вижу, отлично, – хмыкнула леди Вуарей.
– Что? – спохватилась Клэрити, поняв, что слишком засмотрелась на незнакомца. – Простите, моя госпожа, я…
– Я спрашивала, как вам он, – с довольной ухмылкой сказала леди Вуарей.
«Как же она похожа на Каролину, и как же сильно отличается от нее! Моя Кароль никогда бы не сказала ничего подобного. Моя Кароль – истинная маленькая леди, и не позволяет себе подобных гримас».
Сколько же ей лет – той, что скрывается под личиной Каролины? Ей точно не десять и даже не тринадцать лет. Слова, взгляды, жесты, даже выражение лица – все в ней выдает куда более искушенную в жизни девушку. Или все дело в том, что в Преисподней и дети взрослеют куда быстрей?
У той, что Клэрити видела перед собой, казалось, было раздвоение личности. Одна ее сущность еще с удовольствием играла в кукол – ну и пускай, что живых. Другая – с легкостью допускала красноречивые намеки и двусмысленные ухмылки.
Не подозревая, что творится в голове одной из ее любимых кукол, леди Вуарей продолжала. Указав на очень высокого господина в щегольском фраке, с острым лицом и напомаженными волосами, она произнесла:
– Это – лорд Дайр. Хорош собой, очень богат – настолько, что даже отказался от предоставленных мною личных покоев во Дворце Тысячи Огней, что, как вы понимаете, делают немногие. С ним я бы посоветовала вам быть поосторожнее – лорд Дайр любит коллекционировать разбитые сердца.
Клэрити задержала взгляд на лице лорда Дайра. Привлекательное, холеное, но глаза… Его глаза источали холод.
– А это – лорд Глейваль. – Леди Вуарей указала подбородком на худого и прямого, как палка, мужчину с огненно-рыжей шевелюрой. – Очень влюбчив и очень заботлив.
Она продолжала знакомить кукол с леди и лордами – преимущественно последними, танцующими на ее балу. Фамилии, титулы и лица спутались, смешались в сознании Клэрити, и она поймала себя на том, что думает о своем, пока у правого уха журчит звонкий голосок Каролины… точнее, леди Вуарей.
– Вам повезет, если однажды вы выйдете замуж за одного из лордов. Но пока и думать об этом не смейте, – тоном капризной девочки добавила дочь Архонта, – вы еще нужны мне самой.
Ализа поспешно закивала, напоминая уже не олененка, а испуганного щеночка, готового на все, лишь бы избежать праведного гнева хозяина. Клэрити хотела было бросить уже ставшее привычным: «конечно, моя госпожа», но слова замерли на ее губах, когда она увидела входящую в бальную залу незнакомку.
Она шла медленно, неторопливо, своей грациозной походкой, горделивой осанкой и волосами цвета ночи напоминая пантеру. Взгляды всех присутствующих были обращены только на нее. Такая совершенная красота: тонкие черты лица, фарфоровая кожа, на полных, четко очерченных губах – легкая усмешка. Незнакомка в белом платье со шлейфом отдавала себе отчет в том, насколько прекрасна.
– Кто это? – пораженно спросила Клэрити, совершенно позабыв о созданном леди Вуарей правиле, по которому кукле запрещалось первой обращаться к ней.
Но леди Вуарей то ли не заметила ее неподобающего нахальства, как и остальные, поглощенная появлением на балу неземной красавицы, то ли предпочла сделать вид, что не заметила.
– Леди Смерть, – ответила она, и ее тон сейчас один в один совпадал с тоном Ди, когда та говорила о ней, леди Вуарей. То же благоговение и преклонение с щепоткой страха.
– Такое странное имя… – озадаченно проговорила Кпэрити.
Дочь Архонта остановила на ней удивленный взгляд.
– Странное? Отчего же? Леди Смерть никогда не сообщают другим свои истинные имена. Но в их руках столько власти… и мне, и отцу далеко до них – тех, кто может повелевать человеческими судьбами. Повелевать жизнью и смертью.
– То есть они приходят к людям, когда для них настает пора умереть?
– Так ты ничего не знаешь! – В ярко-голубых глазах леди Вуарей заплескалось изумление. – В целом верно. Как только человек умирает, рядом с ним появляется одна из Смертей. И предлагает ему сделку. Он может выкупить свою жизнь и воскреснуть… или умереть. И если умирающему нечего предложить леди Смерть, его постигала самая страшная участь – исчезнуть не только с лица этого мира, но и быть забытым всеми, кто когда-то знал его и любил. Леди Смерть своей рукой останавливают его сердце, а память о нем рассыпается в пыль.
Клэрити словно окатило ледяной водой – так вот что произошло с Каролиной! Когда она попала из мира живых в мир мертвых, магия, просочившаяся в их мир, стерла воспоминания о ее дочери из памяти родных и близких! И только она одна помнила о том, кто такая – Каролина Хаттон.
Не замечая ее реакции, леди Вуарей продолжала:
– Чаще всего люди откупаются деньгами или присоединяются к орде слуг Смертей. Леди Смерть ни в чем не нуждаются, ведь за продолжение жизни смертные готовы отдать все на свете, сделать для них все возможное.
Клэрити ошеломленно молчала.
– И кто они такие, эти Смерти? Откуда они взялись?
– Они существовали всегда, испокон веков. Никто не знает, сколько им лет и почему именно им выпадает участь вершить человеческие судьбы. Никто не знает, появляются ли в нашем мире новые Смерти, или они бессменны и уйдут лишь тогда, когда мир превратится в тлен. Они живут среди нас и похожи на людей, но они не люди. Их белые одежды символизируют очищение. Леди Смерть очень заносчивы, высокомерны, им может не понравиться любая фраза, поэтому в разговоре со Смертью люди всегда очень осторожны и максимально почтительны. До людей, их судеб им нет никакого дела. Но они любят роскошь.
Остаток (дня? вечера?) прошел как в тумане. Клэрити наблюдала за кружащимися в танце парами, но думала совсем о другом.
Насколько же странный мир эта Преисподняя! Мир, где Смерть – это живое, но бессмертное существо. Где можно купить собственную жизнь – если есть, что предложить взамен. Выходит, мертвые не бессмертны, а их загробная жизнь – не бесконечна? Преисподняя – лишь вторая ступень, после которой – только забвение. Или перерождение, во что Клэрити очень хотелось верить.
Ведь страшно представить, что однажды получивший в дар самое ценное – жизнь, человек уходил вот так, в никуда, не оставляя после себя ничего – даже воспоминаний.
Интерлюдия четвертая
Бесконечной безликой чередой шли часы за часами. Адам научился находить прелесть в этой странной жизни, в ежедневном тяжком труде, который избавлял от необходимость думать – зачем все это? Какой в этом смысл?
Обсидиановые копи пополнялись новыми рабочими – по обыкновению молчаливыми и отрешенными молодыми мужчинами, которые не смогли найти свое место в Кваргло. Друзей среди них Адам так завести и не сумел, а старые работники леди Онгес не жаловали новичков. Да и ему не по нраву были их скабрезные шуточки и пошлые рассказы о покоренных ими женщинах, о которых они отзывались, по большей части, уничижительно и небрежно. Адам чувствовал себя чужаком. Ягненком, по ошибке судьбы затесавшимся в волчью стаю.
Закончив работу – перерыв всегда объявлял смотритель – он получал в качестве платы флягу с водой, крохотный кусок обсидиана и несколько монет и уходил в свою палатку, где из вещей был только спальный мешок да вырубленная из камня тумба для книг и личного скарба.
Изредка выбирался в ближайший к обсидиановым копям городок Энклиш – Скарфол казался Адаму слишком большим и шумным. Больше всего ему полюбился даже не парк с раскидистыми деревьями и прозрачным прудом, а книжный магазин старика Ганса. Как частый посетитель маленького, но уютного магазинчика – Адам проглатывал книги за пару часов и ему постоянно требовались новые – он быстро нашел с его хозяином общий язык. И, разумеется, не мог не задать вопрос – где Ганс берет все эти книги? Увы, на это он получил лишь загадочную улыбку и туманную фразу о том, что Гансу приходится буквально охотиться за ними по всему Кваргло. Но вопрос, кто создатель этих книг, так и остался без ответа. Возможно, Ганс и сам его не знал.
Книги нельзя было покупать – точнее, у Адама просто не хватило бы на это заработанных денег. Можно было лишь арендовать их на несколько часов, а затем вернуть в магазинчик. Перед тем, как отдать книгу, Ганс тщательно проверял буквально каждый лист и составлял в толстенной тетради целый отчет о состоянии книги. И за каждую загнутую страницу и оставленное пятнышко по возвращении нужно было доплатить.
Только чтение и спасало Адама от невыносимой тоскливости и однообразности будней, слившихся в одно серое пятно.
И, наверное, знай он, что произойдет вскоре в его жизни, воспринимал бы тоскливое однообразие совсем иначе – как уютную стабильность. Защищенность. Но он, и не подозревая о приготовленном судьбой «сюрпризе», сам жаждал перемен.
Это случилось, когда Адам в очередной раз направлялся в книжный магазин Ганса. В руках – прочитанная несколько минут назад книга и зажженный обсидиан, впереди – неосвященная дорога. Не так много людей добирались из Энкпиша до копий лорда Онгеса и обратно, чтобы ставить по краям дороги фонари. А кареты вроде той, в которой леди Онгес привезла его на новое место работы, всегда были усеяны мириадами обсидианов.
Он не сразу услышал шум за своей спиной. Обернувшись, увидел троих высоких мужчин, вооруженных полуторными мечами. На руках каждого из них – браслеты с обсидианами в виде острых шипов, точно такие же – на ошейниках из черной кожи на мощных шеях.
Адам видел их впервые, но слышал о них предостаточно, чтобы тут же узнать. Наемники Смертей… Кто-то называл их отбросами, кто-то – бандитами, но большинство презирало… и боялось их. Они заключили самую выгодную сделку с Леди Смерть, предложив тем свою помощь. Провозгласили себя наемными убийцами, вот только жертвой их мог стать любой из живущих в Кваргло людей. Наемники Смертей предпочитали блуждать по самым темным закоулкам в поисках заплутавших путников или недостаточно сильных, чтобы противостоять им, охотникам за головами. Нападали на следующие из одного города в другой кареты, разворовывали их, набивая карманы драгоценными обсидианами, а после убивали леди и лордов.
Когда человек умирал от рук Наемников Смертей, Леди Смерть получали жертву для очередной сделки, а убийцы – свою с нее долю.
Адам пытался сопротивляться, пытался выхватить меч из рук одного из Наемников Смертей. Наверное, выглядело это смешно и жалко, но, даже отдавая себе отчет в том, что проиграет, облегчать им задачу он не собирался.
Меч пронзил его грудь насквозь и что-то внутри – быть может, сердце? – взорвалось болью и жаром. Умирая, Адам думал лишь о том, что, наверное, эта смерть милосерднее той, что ежечасно подстерегает каждого работника обсидиановых копий: упасть в кипящую лаву.
В тот миг, когда его сердце перестало биться, окружающий мир испуганно замер, потревоженный появлением… Леди Смерть. Адам впервые видел ее и, несмотря на осознание того факта, что он находится в шаге от забвения, не мог не смотреть на нее во все глаза.
Она была невозможно прекрасна – так прекрасна, что болели глаза и ныло уже не бьющееся сердце. Фигура – идеальные песочные часы, блестящие темно-русые волосы, ниспадающие до тончайшей талии. Чувственные полные губы, нежный овал лица… Адам смотрел на нее, понимая: это последнее, что он видит в своей жизни.
Как же не хотелось умирать. Слишком рано. Слишком… несправедливо.
– Наемники Смерти ошиблись, – хрипло выговорил Адам. Он видел своих убийц – окаменевшие лица, занесенная рука с зажатым в ней клинком, застывшая в воздухе капля крови, сорвавшаяся с пронзившего сердце лезвия. Адам стоял на ногах – лужа растекающейся под его телом крови, холодная земля, к которой он прикасался щекой – все это осталось за пределами очерченных Леди Смерть границ. И все это вернется, когда она поймет, что это убийство было напрасным. – Мне нечего предложить тебе взамен.
Леди Смерть растерянно поморгала.
– Я не посылала Наемников за тобой. Они… глупы и кровожадны. Я никогда не имею с ними дел.
– И я должен тебе поверить? Тебе? Смерти?
Она долго смотрела на него, пронзая насквозь взглядом синих глаз.
– Ты ведь знаешь, что будет с тобой, если ты не заключишь со мной сделку? Ты исчезнешь из этого мира, про тебя все забудут…
– А разве есть, кому забывать?
Леди Смерть помолчала, прежде чем сказать:
– Я чувствую в тебе жажду жизни. Ты не хочешь умирать…
– Не хочу, – мотнул головой Адам. – Никто не хочет. Но разве у меня есть выбор?
– Есть, – неожиданно сказала она. – Я так устала от одиночества… Я устала от царящей в моем огромном доме тишины. Я хочу, чтобы кто-нибудь прогнал ее… Своим голосом, своим смехом. Если ты согласишься разделить со мной мое одиночество… я подарю тебе жизнь взамен.
– Безумие, – прошептал Адам. – Тебе просто нужна игрушка. Марионетка.
– Не говори так. Ты совсем не знаешь меня. Мне нужен собеседник. Друг. Любимый…
– Любимых не выбирают вот так! – воскликнул он. – Это ненормально.
– Я – Смерть. У меня все иначе.
На это Адаму нечего было сказать.
Он ненавидел Леди Смерть за то, что она делала с другими, за то, что она забирала души людей. И все же… Он не боялся забвения – в этом мире его никто не ждал, но боялся того, что ждало его за порогом. Говорят, те, кто не смог выторговать свою жизнь у Леди Смерть, просто растворяются, становятся… пустотой. Исчезают их мысли, пережитые эмоции, воспоминания – все то, из чего, говорят, и состоит человеческая душа. Исчезает все…
Этот страх – стать никем, пустотой, безликим воздухом, оказался сильнее ненависти. И когда Адам соглашался на чудовищную сделку с Леди Смерть, это страх говорил за него.
