Текст книги "Собрание сочинений, том 22"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 30 (всего у книги 53 страниц)

Для Англии последствия этого господства промышленных капиталистов сначала были поразительны. Промышленность вновь ожила и стала развиваться с быстротой, неслыханной даже для этой колыбели современной индустрии. Все прежние изумительные успехи, достигнутые благодаря применению пара и машин, совершенно бледнели в сравнении с мощным подъемом производства за двадцать лет, от 1850 до 1870 г., с колоссальными цифрами вывоза и ввоза, с несметным количеством богатств, накоплявшихся в руках капиталистов, и человеческой рабочей силы, сконцентрированной в гигантских городах. Этот подъем, правда, прерывался, как и раньше, кризисами, повторявшимися каждые десять лет: в 1857 г., а также в 1866 году; но эти рецидивы считались теперь естественными неизбежными явлениями, через которые приходится пройти, но после которых, в конце концов, все возвращается в прежнюю колею.

Каково же было положение рабочего класса в этот период? Порой наступало улучшение, даже для широких масс. Но это улучшение каждый раз опять сводилось на нет притоком огромного числа людей из резерва безработных, непрестанным вытеснением рабочих новыми машинами и приливом сельскохозяйственных рабочих, которые также все более и более вытеснялись теперь машинами.

Длительное улучшение мы находим только в положении двух привилегированных категорий рабочего класса. К первой категории принадлежат фабричные рабочие. Законодательное установление для них относительно рациональных границ нормального рабочего дня восстановило до известной степени их физическое состояние и дало им моральное преимущество, еще усиленное их концентрацией в определенных местах. Их положение несомненно лучше, чем до 1848 года. Это больше всего подтверждается тем, что из десяти стачек, которые они проводят, девять бывают вызваны самими фабрикантами в своих собственных интересах как единственное средство обеспечить сокращение производства. Вы никогда не уговорите фабрикантов согласиться на сокращение рабочего времени, хотя бы их товары и вовсе не находили сбыта; но заставьте рабочих объявить стачку, и капиталисты все до одного закроют свои фабрики.

Вторую категорию составляют крупные тред-юнионы. Это организации таких отраслей производства, в которых применяется исключительно или, по крайней мере, преобладает труд взрослых мужчин. Ни конкуренция женского и детского труда, ни конкуренция машин не смогли до сих пор сломить их организованную силу. Организации механиков, плотников и столяров, каменщиков являются каждая в отдельности такой силой, что могут даже, как например каменщики, с успехом противостоять введению машин. Несомненно, их положение с 1848 г. значительно улучшилось; наилучшим доказательством этого служит то, что в течение более пятнадцати лет не только хозяева были чрезвычайно довольны ими, но и они – хозяевами. Они образуют аристократию в рабочем классе; им удалось добиться сравнительно обеспеченного положения, и это они считают окончательным. Это образцовые рабочие господ Лиона Леви и Джиффена (а также достопочтенного Луйо Брентано), и они в самом деле очень милые, покладистые люди для всякого неглупого капиталиста в отдельности и для класса капиталистов в целом.

Но что касается широкой массы рабочих, то степень ее нищеты и необеспеченности ее существования в настоящее время так же велика, как была всегда, если только не больше. Лондонский Ист-Энд представляет собой все расширяющуюся трясину безысходной нищеты и отчаяния, голода в период безработицы, физической и моральной деградации при наличии работы. То же самое, если не принимать во внимание привилегированное меньшинство рабочих, происходит и во всех других больших городах; так же обстоит дело в менее крупных городах и сельских районах. Закон, который сводит стоимость рабочей силы к стоимости необходимых средств существования, и другой закон, который сводит, как правило, ее среднюю цену к минимуму этих средств существования, – оба эти закона действуют на рабочих с непреодолимой силой автоматической машины, которая давит их между своими колесами.

Таково, стало быть, было положение, созданное установившейся в 1847 г. политикой свободы торговли и двадцатилетним господством промышленных капиталистов. Но затем наступил поворот. Действительно, за кризисом 1866 г. последовало около 1873 г. слабое и кратковременное оживление, но оно было непродолжительным. Правда, полный кризис не имел места тогда, когда его следовало ожидать, в 1877 или 1878 г., но с 1876 г. все главные отрасли промышленности находятся в состоянии хронического застоя. Не наступает ни полный крах, ни долгожданный период процветания, на который можно было рассчитывать как до краха, так и после него. Мертвящий застой, хроническое переполнение всех рынков во всех отраслях – таково состояние, в котором мы живем уже почти десять лет. Чем же это вызвано?

Теория свободы торговли основывалась на одном предположении: Англия должна стать единственным крупным промышленным центром сельскохозяйственного мира. Факты показали, что это предположение является чистейшим заблуждением. Условия существования современной промышленности – сила пара и машины – могут быть созданы везде, где есть топливо, в особенности уголь, а уголь есть, кроме Англии, и в других странах: во Франции, Бельгии, Германии, Америке, даже в России. И жители этих стран не видели никакого интереса в том, чтобы превратиться в голодных ирландских арендаторов только ради вящей славы и обогащения английских капиталистов. Они сами стали производить, причем не только для себя, но и для остального мира; и в результате промышленная монополия, которой Англия обладала почти целое столетие, теперь безвозвратно утеряна.

Но промышленная монополия Англии – это краеугольный камень существующей в Англии общественной системы. Даже во время господства этой монополии рынки не поспевали за растущей производительностью английской промышленности; результатом были кризисы через каждые десять лет. А теперь новые рынки с каждым днем становятся все большей редкостью, так что даже неграм в Конго навязывают цивилизацию в виде бумажных тканей из Манчестера, глиняной посуды из Стаффордшира и металлических изделий из Бирмингема. Что же будет тогда, когда континентальные и в особенности американские товары хлынут во все возрастающем количестве, когда львиная доля в снабжении всего мира, все еще принадлежащая английским фабрикам, станет из года в год уменьшаться? Пусть даст на это ответ свобода торговли, это универсальное средство!

Не я первый на это указываю. Уже в 1883 г. на собрании Британской ассоциации в Саутпорте председатель ее экономической секции г-н Инглис Палгрейв прямо заявил, что

«для Англии дни больших прибылей уже прошли, и дальнейшее развитие различных крупных отраслей промышленности приостановилось. Можно почти утверждать, что страна переходит в состояние застоя».

Но каков же будет результат? Капиталистическое производство не может стоять на месте: оно должно расти и расширяться или же умереть. Уже теперь одно лишь ограничение львиной доли Англии в снабжении товарами мирового рынка означает застой и нищету, избыток капитала, с одной стороны, избыток незанятых рабочих рук – с другой. Что же будет тогда, когда ежегодного прироста производства совсем не будет? Вот где уязвимое место, ахиллесова пята капиталистического производства. Постоянное расширение является необходимым условием его существования, а это постоянное расширение становится теперь невозможным. Капиталистическое производство зашло в тупик. С каждым годом перед Англией все более настойчиво встает вопрос: либо должна погибнуть страна, либо капиталистическое производство; кто из них обречен?

А рабочий класс? Если даже во время неслыханного подъема торговли и промышленности с 1848 по 1868 г. ему приходилось жить в такой нищете, если даже тогда его широкая масса в лучшем случае пользовалась лишь кратковременным улучшением своего положения, и только незначительное, привилегированное, «охраняемое» меньшинство имело длительные выгоды, то что же будет, когда этот блестящий период окончательно завершится, когда нынешний гнетущий застой не только усилится, но когда это усилившееся состояние мертвящего гнета станет хроническим, нормальным состоянием английской промышленности?

Истина такова: пока существовала промышленная монополия Англии, английский рабочий класс в известной мере принимал участие в выгодах этой монополии. Выгоды эти распределялись среди рабочих весьма неравномерно: наибольшую часть забирало привилегированное меньшинство, но и широким массам изредка кое-что перепадало. Вот почему, с тех пор как вымер оуэнизм, в Англии больше не было социализма. С крахом промышленной монополии Англии английский рабочий класс потеряет свое привилегированное положение, он весь, не исключая привилегированного и руководящего меньшинства, окажется на таком же уровне, на каком находятся рабочие других стран. И вот почему социализм снова появится в Англии».

Так я писал в 1885 году. В предисловии к английскому изданию, написанном 11 января 1892 г., я продолжал:

«К этой характеристике положения вещей, как я его представлял себе в 1885 г., мне остается прибавить лишь немногое. Вряд ли надо говорить, что в настоящее время действительно «социализм снова появился в Англии», причем в массовом масштабе, социализм всех оттенков: социализм сознательный и бессознательный, социализм в прозе и в стихах, социализм рабочего класса и буржуазии. И действительно, это чудовище из чудовищ, этот социализм не только стал вполне респектабельным, но он уже носит фрак и небрежно разваливается на диванах в салонах. Это лишний раз показывает неисправимое непостоянство ужасного деспота «хорошего общества» – буржуазного общественного мнения, и лишний раз оправдывает то презрение, с которым мы, социалисты прошлого поколения, всегда к нему относились. Но, впрочем, у нас нет оснований быть недовольными этим новым симптомом.

Но что мне кажется гораздо важнее этой мимолетной моды в буржуазных кругах щеголять разбавленным водой социализмом и даже важнее тех успехов, которых вообще социализм достиг в Англии, – это пробуждение лондонского Ист-Энда. Это огромное скопище нищеты перестало быть тем стоячим болотом, каким оно было шесть лет тому назад. Ист-Энд стряхнул с себя апатию отчаяния; он возродился к жизни и стал родиной «нового юнионизма», то есть организации широких масс «необученных» рабочих. Хотя эта организация в значительной степени и облеклась в форму старых тред-юнионов «обученных» рабочих, но по своему характеру она все же существенно отличается от них. Старые тред-юнионы сохраняют традиции той эпохи, когда они возникли; они рассматривают систему наемного труда как раз навсегда установленный, вечный порядок, который они могут в лучшем случае лишь немного смягчить, в интересах своих членов. Новые же тред-юнионы были основаны в такое время, когда вера в вечность системы наемного труда была уже сильно поколеблена. Их основателями и руководителями были либо сознательные социалисты, либо социалисты по инстинкту; массы, которые устремились к ним и составляют их силу, были грубы, забиты и презираемы рабочей аристократией. Но они имеют одно неизмеримое преимущество: их психика является еще девственной почвой, совершенно свободной от унаследованных, «почтенных» буржуазных предрассудков, которые сбивают с толку головы занимающих лучшее положение «старых юнионистов». И теперь мы видим, как эти новые тред-юнионы захватывают руководство всем рабочим движением и все больше берут на буксир богатые и высокомерные «старые» тред-юнионы.

Несомненно, деятели лондонского Ист-Энда допустили ряд колоссальных промахов; но то же самое делали и их предшественники, то же самое допускают теперь социалисты-доктринеры, задирающие перед ними нос. Великий класс, как и великая нация, ни на чем не учится так быстро, как на последствиях своих собственных ошибок. И несмотря на всевозможные ошибки в прошлом, настоящем и будущем, пробуждение лондонского Ист-Энда остается одним из величайших и плодотворнейших событий fin de siecle [конца века. Ред.], и я рад и горд, что мне довелось дожить до него».

С тех пор, как я написал эти строки, прошло полгода, и английское рабочее движение снова сделало большой шаг вперед. Парламентские выборы, закончившиеся несколько дней тому назад, нагляднейшим образом показали обеим официальным партиям, и консерваторам и либералам, что им придется отныне считаться с существованием третьей партии, партии рабочей. Эта рабочая партия еще только складывается: отдельным ее элементам приходится еще освобождаться от всевозможных унаследованных предрассудков, – буржуазных, староюнионистских и даже уже доктринерски-социалистических, – чтобы иметь, наконец, возможность объединиться на общей для них всех почве. И тем не менее объединяющий их инстинкт уже теперь так силен, что он привел к неслыханным до сих пор в Англии результатам выборов. В Лондоне выставили свои кандидатуры двое рабочих [Дж. К. Гарди и Дж. Бёрнс. Ред.], к тому же открыто заявивших, что они социалисты; либералы не осмелились выставить против них своего кандидата, и эти два социалиста прошли громадным и неожиданным большинством голосов. В Мидлсбро рабочий кандидат [Дж. X. Уилсон. Ред.] выступил против либерала и консерватора и одержал верх над обоими; зато те новые рабочие кандидаты, которые заключили союз с либералами, все, кроме одного, безнадежно провалились. Из прежних так называемых рабочих представителей, то есть людей, которым прощают их принадлежность к рабочему классу, потому что они сами готовы утопить это свое свойство в океане своего либерализма, самый выдающийся представитель старого юнионизма, Генри Бродхёрст, с треском провалился на выборах, потому что выступил против восьмичасового рабочего дня. В двух избирательных округах Глазго, в одном избирательном округе Солфорда и во многих других выступили независимые рабочие кандидаты против кандидатов обеих старых партий; они потерпели поражение, но и либеральные кандидаты тоже. Одним словом, в целом ряде избирательных округов крупных городов и промышленных районов рабочие решительно отказались от всякого соглашения с обеими старыми партиями и этим добились таких прямых или косвенных успехов, каких не имели до сих пор ни на одних выборах. И радость рабочих по этому поводу не поддается описанию. Они впервые увидели и почувствовали, чего могут добиться, если используют свое избирательное право в интересах своего класса. Суеверному преклонению перед «великой либеральной партией» – преклонению, которое господствовало среди английских рабочих в течение почти сорока лет, – нанесен сокрушительный удар. На убедительных примерах рабочие увидели, что они составляют в Англии решающую силу, когда хотят и знают, чего хотят, а выборы 1892 г. положили начало этому. Об остальном позаботится рабочее движение на континенте; немцы и французы, которые уже так широко представлены в парламентах и муниципальных советах, будут своими дальнейшими успехами всемерно поддерживать в англичанах дух соревнования. И когда в не столь отдаленном будущем обнаружится, что новый парламент не может приступить к делу, пока у власти г-н Гладстон, а г-н Гладстон не может ничего предпринять, пока существует этот парламент, тогда английская рабочая партия будет уже достаточно Организована, чтобы раз навсегда положить конец игре в качели двух старых партий, сменяющих одна другую у кормила правления и стремящихся таким путем увековечить господство буржуазии.

Ф. Энгельс

Лондон, 21 июля 1892 г.

Напечатано в книге: F. Engels. «Dis Lage der Arbeitenden Klasse in England». Zweite Auflage. Stuttgart, 1892

Печатается по тексту книги

Перевод с немецкого

О НЕКОТОРЫХ ОСОБЕННОСТЯХ ЭКОНОМИЧЕСКОГО И ПОЛИТИЧЕСКОГО РАЗВИТИЯ АНГЛИИ[329]329
  Эти небольшие фрагменты были написаны Энгельсом, по-видимому, в связи с работой над вторым немецким изданием своей книги «Положение рабочего класса в Англии».


[Закрыть]

Такое постоянное, мирное, политическое развитие, как в Англии, приводит своими бесконечными компромиссами к положению, полному противоречий; в известных пределах это положение, в силу своих значительных преимуществ, практически терпимо, но его логические несуразности доставляют мыслящему разуму истинное мучение. Отсюда необходимость для всех «государственных» партий теоретической маскировки, даже оправдания, а это, разумеется, возможно только путем софизмов, извращений, наконец, просто пустых уверток. Таким образом в области политики плодят литературу, которая повторяет все жалкое лицемерие и лживость теологической апологетики и пересаживает теологические интеллектуальные пороки также и на светскую почву. Таким образом консерваторы сами удобряют, засевают и возделывают почву специфически либерального лицемерия. Таким образом для теологической апологетики открывается и такой, почерпнутый из сознания рядового человека аргумент, который в других странах у нее отсутствует: что за важность, если факты, сообщаемые в евангелиях, и догматы, проповедуемые в Новом завете, прямо противоречат друг другу? Значит ли это, что они не истинны? В английской конституции еще больше противоречий, она сплошь противоречит самой себе, а ведь она все же существует, стало быть истинна!

* * *

Отсутствие кризисов с 1868 г. обусловлено также и расширением мирового рынка, в результате которого избыточный английский и соответственно европейский капитал распределяется в виде вложений в средства сообщения и т. д. – по всему миру и между множеством сфер приложения. Поэтому кризис оказался невозможным вследствие чрезмерной спекуляции в железнодорожном, банковском деле и т. п., в специфически американских сферах приложения капитала, в индийской торговле, но в то же время стали возможными небольшие кризисы, вроде аргентинского, продолжающегося уже три года[330]330
  Энгельс имеет в виду финансовый кризис, разразившийся в Аргентине в 1889–1890 гг. и приведший к панике на денежном рынке, острой инфляции, массовым банкротствам и прекращению платежей по государственным долгам. Этот кризис как одно из проявлений мирового экономического кризиса 1890 г. способствовал развитию последнего в других странах, особенно в Англии, имевшей в Аргентине огромные капиталовложения. Кризис 1889–1890 гг. усилил экономическое закабаление Аргентины европейским финансовым капиталом.


[Закрыть]. Однако все это доказывает, что назревает гигантский кризис.

Написано 12 сентября 1892 г.

Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса, 1 изд., т, XVI. ч. II, 1936 г.

Печатается по рукописи

Перевод с немецкого

НАЦИОНАЛЬНОМУ СОВЕТУ СОЦИАЛИСТИЧЕСКОЙ РАБОЧЕЙ ПАРТИИ ИСПАНИИ[331]331
  Письмо Национальному, совету Социалистической рабочей партии Испании было написано Энгельсом в связи с решениями конгресса английских тред-юнионов, открывшегося в Глазго 5 сентября 1892 г., об отклонении приглашения на третий Международный социалистический рабочий конгресс в Цюрихе, которое было послано организационным комитетом по созыву конгресса, и о созыве вместо него международного конгресса по вопросу о восьмичасовом рабочем дне. Этими решениями была предпринята новая попытка, на этот раз реформистским руководством консервативных английских тред-юнионов, сорвать подготовляемый марксистами третий конгресс II Интернационала, внести раскол в международное рабочее движение. Энгельс решительно выступил против раскольнических действий лидеров английских тред-юнионов; он направил в Германию, Австрию, Францию аналогичные письма, в которых рекомендовал социалистическим партиям публично осудить маневры английских тред-юнионистов.
  В ответном письме к Энгельсу от 2 октября 1892 г. Национальный совет Социалистической партии Испании сообщил, что он будет протестовать против действий английских тред-юнионов, и подтвердил свое одобрение решений Парижского и Брюссельского конгрессов II Интернационала.


[Закрыть]

Дорогие товарищи!

Конгресс английских тред-юнионов, состоявшийся в Глазго, на своем заседании 8 сентября принял резолюцию, которую социалисты континентальной Европы вряд ли могут обойти молчанием.

Цюрихский комитет, которому поручена в соответствии с решениями Брюссельского конгресса 1891 г. подготовка следующего конгресса Интернационала в 1893 г., послал пригласительное письмо конгрессу тред-юнионов. Несмотря на неоднократные требования секретаря Союза рабочих газовых предприятий товарища Уильяма Торна, это письмо в течение трех дней заседаний конгресса не было зачитано, вследствие чего конгресс не имел возможности высказаться по поводу приглашения цюрихского комитета.

Наконец, Меткин предложил резолюцию, поручавшую Парламентскому комитету Конгресса тред-юнионов[332]332
  Парламентский комитет – исполнительный орган возникшего в конце 60-х годов под названием Британский конгресс тред-юнионов объединения профессиональных союзов Англии; с 1871 г. ежегодно избирался на конгрессах тред-юнионов и в периоды между конгрессами рассматривался как их руководящий центр. В его функции входило выдвижение тред-юнионистских кандидатов в парламент, поддержка законопроектов, вносимых в интересах тред-юнионов, подготовка очередных конгрессов. В составе Комитета преобладали реформистские элементы, проводившие политику в духе старого, консервативного тред-юнионизма и опиравшиеся на рабочую аристократию. В 1921 г. Парламентский комитет был заменен Генеральным советом Британского конгресса тред-юнионов.


[Закрыть] созыв международного конгресса для обсуждения и принятия согласованного решения о законодательном установлении в международном масштабе восьмичасового рабочего дня.

Товарищи Парнелл (участник Парижского конгресса 1889 г.) и Квелч ответили, что в 1893 г. уже готовится созыв двух международных рабочих конгрессов: одного – в Цюрихе, другого – в Чикаго[333]333
  Речь идет о подготовлявшемся съезде Американской федерации труда, который состоялся в Чикаго в декабре 1893 года. Основным решением этого съезда было признание необходимости политической деятельности рабочего класса и принятие программы, включавшей требование законодательного установления восьмичасового рабочего дня. Принятие этого решения свидетельствовало о росте влияния в американских профсоюзах прогрессивных сил, отражавших чаяния широких масс трудящихся.


[Закрыть]; что цюрихский временный комитет пригласил Конгресс тред-юнионов принять участие в этом конгрессе и что вместо созыва третьего конгресса следовало бы принять приглашение на конгресс в Цюрих.

Представители старых консервативных тред-юнионов возразили, ссылаясь на то, что конгрессы в Цюрихе и в Чикаго созываются не английскими тред-юнионами; что рабочие континента плохо организованы, слабы и беспомощны по сравнению с английскими рабочими; что англичанам не следует принимать на себя ответственность за всякие нелепые теории (wild theories) континентального социализма и т. п. и т. п. Лишь после всего этого было зачитано приглашение нашего цюрихского комитета.

В конце концов приглашение цюрихского комитета было отвергнуто 189 голосами против 97 и принято предложение созвать «немедленно» международный конгресс для обсуждения и принятия согласованного решения о законодательном установлении в международном масштабе восьмичасового рабочего дня.

Обе эти резолюции являются оскорблением, брошенным организованному социалистическому пролетариату всего европейского континента. Будем надеяться, что более передовые элементы английского пролетариата, которые по чувству уже социалисты, но пока еще испытывают страх перед этим словом и позволяют увлечь себя старым консерваторам, что эти более развитые и более решительные элементы сумеют на следующем конгрессе исправить допущенную ошибку.

Тем временем представляется необходимым, чтобы континентальные рабочие защитили свое достоинство от оскорблений, содержащихся в приведенных резолюциях. Я сообщил нашим друзьям во Францию и Германию о событиях в Глазго в надежде, что они придут к соглашению относительно той линии поведения, которой следует придерживаться; так как французские товарищи через несколько дней соберутся на свой съезд в Марселе[334]334
  В Марселе 19–23 сентября 1892 г. состоялся съезд Национальной федерации синдикатов, на котором наряду с другими вопросами (о праздновании Первого мая, о женском и детском труде в промышленности и др.), обсуждалось решение конгресса английских тред-юнионов в Глазго. На съезде было принято решение не принимать участие в созываемом тред-юнионами международном конгрессе по вопросу о восьмичасовом рабочем дне, а пригласить их представителей на Международный социалистический рабочий конгресс в Цюрих.
  24—28 сентября того же года в Марселе состоялся съезд французской Рабочей партии (см. о нем примечание 503), который принял аналогичное решение.


[Закрыть], то они смогут там дать первый отпор тред-юнионам.

Как бывший секретарь для Испании Генерального Совета славного Интернационала я считаю своим долгом сообщить испанскому Национальному совету о событии, которое касается испанских товарищей не менее, чем товарищей в других странах.

Привет и социальная революция!

Написано 16 сентября 1892 г.

Впервые опубликовано на русском языке в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса, 1 изд., т. XXIX, 1946 г.

Печатается по черновой рукописи

Перевод с испанского