Текст книги "Собрание сочинений, том 22"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 53 страниц)

VIII

До сих пор мы исходили из предпосылки, что предложение о постепенном равномерном сокращении срока военной службы, с переходом в конце концов к милиционной системе, принято всеми. Но вопрос состоит прежде всего в том, будет ли это предложение принято.

Предположим, что Германия обратилась с таким предложением прежде всего к Австрии, Италии и Франции. Австрия охотно примет ограничение максимального срока службы двумя годами, а на практике, вероятно, еще больше сократит его у себя. В австрийской армии высказываются, как будто, гораздо откровеннее, чем в германской, о благоприятных результатах краткосрочной службы, которая практикуется для части войск. Многие австрийские офицеры прямо утверждают, что войска ландвера, проходящие службу лишь в течение двух-трех месяцев, по своим боевым качествам стоят выше, чем линейные; они во всяком случае правы в том отношении, что ландверный батальон, как уверяют, можно привести в боевую готовность в течение 24 часов, между тем как батальону линейных войск требуется для этого несколько дней. Это и понятно: в линейных войсках боятся посягнуть на отличающиеся педантизмом старо-австрийские рутинные порядки, а в ландвере, где вся организация создается заново, имели мужество этой рутины не вводить. Во всяком случае в Австрии как народ, так и правительство страстно желают облегчения военного бремени, осуществить которое, как показывает им их собственный опыт, можно вернее всего путем сокращения срока военной службы.

Италия тоже обеими руками ухватится за это предложение. Она изнемогает под тяжестью военного бюджета, и при этом до такой степени, что ей необходимо найти какой-то выход, и как можно скорее. Сокращение максимального срока службы и здесь является наиболее коротким и простым путем. Таким образом, можно сказать, что Тройственный союз[406]406
  Тройственный союз – агрессивный военно-политический блок Германии, Австро-Венгрии и Италии, направленный против Франции и России. Окончательно оформился в 1882 г. в результате присоединения Италии к австро-германскому военному союзу, заключенному в 1879 году. Договор о Тройственном союзе был подписан сроком на пять лет, но возобновлялся в 1887 и 1891 гг., а затем автоматически продлевался в 1902 и 1912 годах. Образование Тройственного союза положило начало разделению Европы на два крупных враждебных лагеря, что привело в конечном счете к первой мировой империалистической войне 1914–1918 годов. С началом войны Италия вышла из союза и в 1915 г. примкнула к воюющим против Германии и Австро-Венгрии державам.


[Закрыть] либо распадется, либо ему придется прибегнуть к средству, которое в большей или меньшей степени сведется к нашему предложению.

Но если Германия, опираясь на согласие Австрии и Италии, обратится с этим предложением к французскому правительству, то последнее окажется в большом затруднении. Приняв это предложение, оно нисколько не ухудшит своего военного положения по сравнению с другими странами. Наоборот, оно получит возможность относительно улучшить это положение. То обстоятельство, что всеобщая воинская повинность была введена во Франции лишь 20 лет тому назад, во многих отношениях является минусом для Франции. Но в этом минусе содержится то преимущество, что все является еще новым, что лишь недавно покончено со старомодными порядками, сохранявшимися со времен царя Гороха, что можно легко вводить дальнейшие улучшения, не натыкаясь на упрямое сопротивление укоренившихся предрассудков. Все армии проявляют необыкновенные способности к обучению после крупных поражений. Поэтому во Франции легче, чем где бы то ни было, можно было бы наилучшим образом использовать установленный соглашением срок военной службы; а поскольку и школа во Франции находится в таком же состоянии революционного преобразования, как и армия, то там можно будет гораздо быстрее и легче, чем где-либо, наладить и дело общей физической и специальной военной подготовки молодежи. Но это означало бы усиление военной мощи Франции по сравнению с Германией. Тем не менее, возможно и даже весьма вероятно, что шовинистическое течение, – а французский шовинизм в такой же мере туп, как и немецкий, – окажется достаточно сильным, чтобы свергнуть любое правительство, которое примет подобное предложение, в особенности если оно исходит от Германии. Итак, предположим, что Франция отклонит это предложение. Что тогда?

Тогда Германия получит огромный выигрыш уже в силу одного того, что она выступила с этим предложением. Мы не должны забывать, что двадцать семь лет хозяйничанья Бисмарка навлекли на Германию – и не без основания – ненависть всего мира. Аннексия датского Северного Шлезвига, несоблюдение и в конечном счете ликвидация жульническим образом статьи Пражского мирного договора, касающейся датчан[407]407
  Пражский мирный договор, подписанный 23 августа 1866 г., завершил австро-прусскую войну 1866 года. Договор закрепил вынужденный отказ Австрии, потерпевшей в войне поражение, от борьбы с Пруссией за гегемонию в Германии и ее согласие на образование Северогерманского союза под прусским главенством. Согласно статье V договора Австрия уступала Пруссии все свои права на Шлезвиг-Гольштейн, находившийся со времени их победы над Данией в войне 1864 г. в совместном владении Австрии и Пруссии, причем Северный Шлезвиг должен был быть воссоединен с Данией, если его население выразит на это свое согласие путем плебисцита. Пруссия, однако, не выполнила этого условия договора и удержала Северный Шлезвиг за собой. В 1878 г. статья V Пражского договора была аннулирована.


[Закрыть], аннексия Эльзас-Лотарингии, мелочные преследования прусских поляков – все это не имеет решительно ничего общего с восстановлением «национального единства». Бисмарк сумел создать Германии репутацию страны, жаждущей завоеваний; немецкий буржуа-шовинист, который выставил вон австрийских немцев, и тем не менее все еще превыше всего ставит желание по-братски объединить всю Германию «от Эча до Мемеля» [Перефразированные слова из «Песни немцев» Гофмана фон Фаллерслебена. Ред.], охотно присоединив при этом к Германской империи Голландию, Фландрию, Швейцарию и так называемые «немецкие» прибалтийские провинции России, – этот немецкий шовинист добросовестно помогал Бисмарку, и с таким блестящим успехом, что теперь уже никто в Европе не доверяет «честным немцам». Куда бы вы ни обратились, повсюду вы встретите симпатии к Франции и недоверие к Германии, которую считают виновницей нынешней военной опасности. Всему этому был бы положен конец, если бы Германия решилась выдвинуть наше предложение. Она бы выступила поборницей мира, и притом так, что это не вызывало бы никаких сомнений. Она показала бы свою готовность быть застрельщиком в деле разоружения, как это по праву положено стране, которая подала сигнал к вооружению. Недоверие должно было бы обратиться в доверие, антипатия – в симпатию. Реальностью стала бы не только общая фраза о том, будто Тройственный союз – это мирный союз, но стал бы реальностью и сам Тройственный союз, который теперь является лишь видимостью. Все общественное мнение Европы и Америки выступило бы на стороне Германии. И это было бы моральной победой, с избытком перевесившей все недостатки в военном отношении, какие можно было бы еще обнаружить в нашем предложении, если начать мудрствовать по поводу его различных сторон.

Напротив, Франция, отклонив предложение о разоружении, попала бы в такое же неблагоприятное положение страны, вызывающей подозрение, в каком сейчас находится Германия. Теперь мы все видим, сказал бы европейский филистер, – а он является крупнейшей из великих держав, – теперь мы все видим, кто хочет мира, а кто – войны. И если бы случилось так, что после этого во Франции пришло к власти действительно воинственно настроенное правительство, оно столкнулось бы с такой обстановкой, при которой оно сочло бы, при известном понимании вещей, войну абсолютно невозможной. Кем бы Франция ни прикидывалась, она казалась бы в глазах всей Европы той стороной, которая вызвала войну, принудила к войне. Тем самым она не только настроила бы против себя малые государства, Англию, но не могла бы даже сохранить уверенность в помощи со стороны России, в той традиционной помощи со стороны России, которая состоит в том, что та сначала втравливает своих союзников в войну, а потом бросает их на произвол судьбы.

Не забудем, что исход ближайшей войны будет решать Англия. Тройственный союз, в случае войны с Россией и Францией, равно как и Франция, отделенная от России территорией противника, смогут получать необходимое для них большое количество привозного хлеба только морским путем. А на море Англия господствует безусловно. Если Англия предоставит свой флот в распоряжение одной из воюющих сторон, то другая будет просто взята измором, так как подвоз хлеба окажется отрезанным; это будет повторение парижской голодовки[408]408
  Имеется в виду тяжелое продовольственное положение парижского населения во время осады Парижа немецкой армией в сентябре 1870 – январе 1871 гг. в период франко-прусской войны.


[Закрыть] в колоссально увеличенном масштабе, и голодающей стороне придется капитулировать, что несомненно, как дважды два – четыре.

Пойдем дальше; в настоящий момент в Англии берет верх либеральное течение, а английские либералы решительно симпатизируют Франции. К тому же старый Гладстон является другом России. Если разразится европейская война, Англия будет как можно дольше сохранять нейтралитет; но даже ее «благожелательный» нейтралитет может в силу вышеупомянутых обстоятельств означать решающую помощь одной из воюющих сторон. Если Германия выдвинет наше предложение и оно будет отклонено Францией, то Германия не только преодолеет все враждебные ей английские настроения и обеспечит для себя благожелательный нейтралитет Англии, но вдобавок она лишит английское правительство почти всякой возможности примкнуть в случае войны к противникам Германии.

Итак, мы пришли к следующему заключению:

Либо Франция примет предложение. И тогда опасность войны, порождаемая постоянным ростом вооружений, будет фактически устранена, народы обретут покой, а на долю Германии выпадет слава страны, положившей этому почин.

Либо же Франция его не примет. Тогда она настолько ухудшит свое собственное положение в Европе и настолько улучшит положение Германии, что последней больше уже совершенно не придется опасаться войны, и больше того, она сможет, не боясь никакой опасности, вместе со своими союзниками, которые только тогда и станут ее настоящими союзниками, на свой собственный страх и риск приступить к постепенному сокращению срока военной службы и к подготовке введения милиционной системы.

Хватит ли мужества, чтобы сделать этот спасительный шаг? Или же будут дожидаться до тех пор, пока Франция, уяснив, наконец, истинное положение России, сделает первый шаг и сама пожнет всю славу?

ГЕРМАНСКИМ РАБОЧИМ К ПЕРВОМУ МАЯ 1893 ГОДА

О чем более интересном могу я сегодня рассказать германским рабочим, как не о предстоящем здесь, в Англии, праздновании Первого мая, которое именно в этом году будет иметь особое значение? [В рукописи этому предложению предпослан следующий абзац, отсутствующий в печатном тексте (опущен либо при переписывании рукописи, либо – ввиду изменившейся обстановки – при публикации): «В момент, когда мне предстоит направить эти строки в немецкую первомайскую газету, в Берлине ожидается кризис в связи с обсуждением проекта военного закона. Что может произойти? Если проект будет отвергнут, то последует роспуск рейхстага, и тогда избирательная кампания будет довлеть над майским праздником, затмит его, и для этого будут все основания. Теперь, правда, можно держать пари с шансами пять против одного, что столь желаемый компромисс будет все-таки достигнут, и рейхстаг продлит свое существование еще на два года. Но в то же время одной небольшой случайности может оказаться достаточно, чтобы этому помешать. Что в таком случае я могу сказать немецким рабочим к их Первому мая, если неизвестно при каких обстоятельствах им придется его отмечать?». Ред.] Если Германия теперь уже не та «благонравная детская», о которой говорил Генрих Гейне [Из стихотворения Гейне «К успокоению». Ред.], то нынешняя Англия тоже уже не та образцовая страна мягкотелых немецких катедер-социалистов, не та страна, где бравые тред-юнионы и сторонники движения в рамках закона прилагают усилия к тому, чтобы «социалистические фантазии» не имели почвы. Все это теперь раз навсегда миновало. Потребовалось много времени, прежде чем рабочий класс Англии после славных битв времен чартизма, закончившихся поражением, снова пришел в движение. И он теперь несомненно пришел в движение. Что касается здешних социалистических организаций, то они еще недавно были не более как простыми сектами, рядом с которыми старые тред-юнионы действительно могли казаться внушительной силой. Отсюда уверения немецких университетских пай-мальчиков, что английские рабочие стремятся не уничтожить систему наемного труда, а лишь «облагородить» ее. А как обстоит дело теперь? Рабочие массы все больше проникаются сознанием, что их спасение заключается не столько в том, чтобы в борьбе с отдельными предпринимателями добиться более высокой заработной платы и более короткого рабочего дня, а прежде всего в том, чтобы организованный в самостоятельную партию рабочий класс завоевал политические права, завоевал парламент [В рукописи вместо слов «завоевал политические права, завоевал парламент» написано: «завоевал парламент, завоевал политическую власть». Ред.]. Впервые это обнаружилось на всеобщих выборах 1892 года. Рабочие, борясь против обеих старых партий, провели трех своих кандидатов [Дж. К. Гарди, Дж. Бёрнса и Дж. X. Уилсона. Ред.], а кроме того в двадцати с лишним избирательных округах дали этим партиям основательно почувствовать свою еще неиспользованную силу[409]409
  Парламентские выборы, проходившие в Англии летом 1892 г., закончились победой либералов. Успешно провели эту избирательную кампанию английские рабочие и социалистические организации, выставившие значительное число кандидатов. Трое из них – Дж. К. Гарди, Дж. Бёрнс и Дж. Х. Уилсон – были избраны в парламент.


[Закрыть]. Это необычайно укрепило у рабочих веру в себя.

В Англии даже при нынешнем ограниченном избирательном праве рабочие составляют абсолютное большинство избирателей по меньшей мере в 150 избирательных округах. Если пройдет внесенный правительством проект избирательной реформы[410]410
  Энгельс имеет в виду законопроекты о вознаграждении депутатам парламента и об установлении равного голосования, при котором каждый избиратель мог иметь только один голос, а не несколько в разных округах (по месту жительства, месту нахождения собственности и т. д.) в соответствии с действовавшей системой избирательных цензов. Эти законопроекты были внесены под давлением народных масс, стремившихся покончить с привилегиями буржуазно-аристократической верхушки, либеральным правительством Гладстона, пришедшим к власти в результате выборов 1892 года. Однако палата лордов отвергла оба законопроекта.


[Закрыть], за ними будет большинство в 200 округах. А кроме того, в большинстве избирательных округов голоса рабочих уже теперь решают исход выборов. Совершенно очевидно, что означает при таких условиях пробуждение у рабочих классового сознания. Рабочим стоит только захотеть, – и Англией нельзя будет управлять вопреки их воле.

Это пробуждение классового сознания проявляется также и в подготовке к майскому празднику в нынешнем году. Впервые предварительные переговоры проходят гладко, без ссор и мелочного соперничества, при единодушии и энтузиазме участников. И что еще важнее: руководство принадлежит социалистам, и впервые этот праздник будет носить бесспорно социал-демократический характер.

Фридрих Энгельс

13 марта 1893 г.

Напечатано в опубликованном издательством газеты «Vorwarts» специальном выпуске «Mai-Feier», 1 мая 1893 г.

Печатается по тексту первомайского выпуска, сверенному с черновой рукописью

Перевод с немецкого

ПРИВЕТСТВИЕ АВСТРИЙСКИМ РАБОЧИМ К ПЕРВОМУ МАЯ 1893 ГОДА[411]411
  Приветствие австрийским рабочим Энгельс написал по просьбе редактора австрийского первомайского выпуска. «Zum 1. Mai» М. Шахерля, который обратился к Энгельсу по этому вопросу с письмом от 14 января 1893 года.
  Приветствие было опубликовано под заглавием «Письмо Фридриха Энгельса». В этом же выпуске были напечатаны приветствия австрийским рабочим к Первому мая и статьи о пролетарском празднике дочерей Маркса – Лауры Лафарг и Элеоноры Маркс-Эвелинг, а также П. Лафарга, А. Бебеля, В. Либкнехта, Г. В. Плеханова и других деятелей рабочего и социалистического движения.


[Закрыть]

Лондон. Меня попросили написать несколько слов австрийским товарищам для их первомайской газеты. Что я могу вам сказать? Как нужно праздновать Первое мая, вы знаете лучше меня. Вы доказали это с самого начала. С 1890 г. австрийские рабочие из года в год показывали своим братьям во всех других странах, что значит настоящий первомайский праздник в подлинно пролетарском смысле. Нигде не могли сравниться с вами или хотя бы только повторить ваш пример.

И действительно, в Австрии первомайский праздник имеет гораздо большее значение, чем где бы то ни было. В Германии можно было в 1890 г. сослаться на только что закончившиеся выборы в рейхстаг, явившиеся таким грандиозным смотром боевых сил немецкого рабочего класса, что перед этим бледнело всякое майское празднество. Во Франции с 1 мая 1892 г. совпали муниципальные выборы, проводившиеся на основе всеобщего избирательного права и также принесшие рабочим огромные победы[412]412
  На муниципальных выборах 1892 г. французская Рабочая партия одержала большую победу, собрав свыше 100 тысяч голосов.


[Закрыть]; в день Первого мая пришлось тогда поработать во имя дела пролетариата, а не праздновать. Но у вас в Австрии рабочие еще не имеют избирательного права, а как обстоит у вас дело со свободой печати и с правом союзов и собраний, видно из разъяснения, сделанного в ответ на запрос в рейхсрате, г-ном правительственным советником бароном фон Чапка[413]413
  Энгельс имеет в виду признание правительственным советником Чапка на заседании австрийского рейхсрата 17 января 1893 г. – в его ответе на запрос социал-демократических депутатов – незаконности действий местных властей, нарушавших в ряде районов Австрии право союзов и собраний.


[Закрыть]. И поэтому австрийские рабочие правы и еще раз правы, когда они при всех обстоятельствах настаивают на неуклонном проведении майского праздника. Для рабочих других стран этот праздник является преимущественно интернациональным делом; поэтому может случиться, что по причине специфических внутренних условий он должен будет отступить на второй план. Для австрийцев он является не только интернациональным, но также, а возможно и преимущественно, внутренним делом; поэтому у них он безусловно и всегда стоит на первом плане. Пусть же и в этом году он пройдет так же блестяще, как проходил до сих пор.

Написано в марте – начале апреля 1893 г.

Напечатано в опубликованном издательством «Arbeiter-Zeitung» специальном выпуске «Zum 1. Mai 1893»

Печатается по тексту первомайского выпуска

Перевод с немецкого

ЧЕШСКИМ ТОВАРИЩАМ К ПЕРВОМУ МАЯ[414]414
  Настоящая заметка была написана Энгельсом в связи с обращением к нему редакции чешской социал-демократической газеты <> («Социал-демократ»), которая в марте 1893 г. направила Энгельсу просьбу написать заметку для специального первомайского издания, подготовлявшегося чешскими социал-демократами. В этом издании были напечатаны также приветствия чешским рабочим П. Лафарга, А. Бебеля и других деятелей.


[Закрыть]

ВОСПОМИНАНИЕ ИЗ ВРЕМЕН 1848 ГОДА

В то время Карл Маркс встретился в Вене[415]415
  Маркс совершил поездку в Вену в конце августа – начале сентября 1848 г. с целью укрепить связи с австрийскими демократическими и рабочими организациями и побудить их к более решительной борьбе против контрреволюции в Австрии, а также в расчете получить средства для продолжения издания .


[Закрыть] с пражским книготорговцем Боррошем, вождем немецко-богемской фракции в австрийском Национальном собрании. Боррош горько жаловался на национальные распри в Богемии и на якобы существовавшую фанатическую вражду чехов к богемским немцам. Маркс спросил его, как же в этом отношении обстоит дело с рабочими Богемии. «Ну, – ответил Боррош, – это совсем другое дело; как только рабочие вступают в движение, этому приходит конец, и тут уж нет речи о чехах или немцах, тут уж все заодно».

То, что рабочие Богемии обеих национальностей в то время лишь чувствовали, они теперь знают; они знают, что все эти национальные распри возможны только при господстве крупных феодалов и капиталистов; что они служат только для того, чтобы увековечить это господство; что у чешских и немецких рабочих одни и те же общие интересы и что, как только рабочий класс добьется политического господства, будет устранен всякий повод к национальной розни. Ибо рабочий класс по самой своей природе интернационален, и он снова докажет это в наступающий день Первого мая.

Фридрих Энгельс

Лондон, 8 апреля 1893 г.

Напечатано в специальном издании: «Prvni Maj 1893». Praha

Печатается по черновой рукописи, сверенной с чешским изданием

Перевод с немецкого

ВОПРЕКИ ВСЕМУ

ПРИВЕТСТВИЕ ФРАНЦУЗСКИМ РАБОЧИМ К ПЕРВОМУ МАЯ 1893 ГОДА

Возможно, я ошибаюсь, но мне кажется, что в этом году Первое мая не сыграет в жизни международного пролетариата той преобладающей роли, как в предыдущие три года.

Из крупных европейских стран лишь в Австрии, по-видимому, хотят придать первомайской демонстрации первостепенное значение. У австрийских рабочих действительно нет другого средства борьбы.

Во Франции несомненно, в Германии весьма вероятно, в Англии возможно, – значение Первого мая в этом году отходит на задний план по сравнению с общими выборами, на которых пролетариат должен будет завоевать новые позиции и безусловно их завоюет [В рукописи далее зачеркнут следующий абзац: «В Бельгии, непосредственно накануне Первого мая, бездарное правительство и близорукая буржуазия играют с огнем, словно они стремятся вызвать пожар, который воспламенил бы всю Европу»[416]416
  Энгельс имеет в виду борьбу за введение всеобщего избирательного права, развернувшуюся в Бельгии в 1890–1893 годах. В результате массовых выступлений и забастовок, проведенных под руководством Рабочей партии, палата депутатов 18 апреля 1893 г. приняла закон о всеобщем избирательном праве (был утвержден сенатом 29 апреля), однако с некоторыми ограничениями в интересах господствующих классов. Этим законом в Бельгии вводилось всеобщее избирательное право для мужчин, ограниченное возрастным цензом в 25 лет и годичным цензом оседлости. Кроме того, закон устанавливал систему множественного вотума – предоставления дополнительно 1–2 голосов некоторым категориям избирателей в зависимости от их имущественного положения, образования и пребывания на государственной службе.


[Закрыть]. Ред.].

Если, таким образом, первомайский праздник в связи с приближением всеобщих выборов кое в чем несколько проиграет, то это не должно нас беспокоить. Это вовсе не будет означать, что мы стали слабее. Наоборот.

Демонстрации – превосходная вещь, но лишь тогда, когда у нас нет еще лучших средств борьбы.

Пусть же буржуазия не торжествует раньше времени.

Мы еще встретимся с ней у избирательных урн, а затем и в Бурбонском дворце![417]417
  В Бурбонском дворце в Париже помещается палата депутатов Франции.


[Закрыть]

Фридрих Энгельс

Лондон, 14 апреля

Напечатано в газете «Le Socialiste» № 134, 23 апреля 1893 г.

Печатается по тексту газеты, сверенному с черновой рукописью

Перевод с французского

ИСПАНСКИМ РАБОЧИМ К ПЕРВОМУ МАЯ 1893 ГОДА[418]418
  Первомайское приветствие испанским рабочим было написано Энгельсом по просьбе видного деятеля испанского рабочего и социалистического движения П. Иглесиаса. В апреле 1893 г. Иглесиас направил Энгельсу письмо, в котором просил написать статью для первомайского номера газеты .


[Закрыть]

Пролетарская революция, по-видимому, опрокидывает все, даже хронологию. Так, по крайней мере, в Испании 1 мая следует после 2 мая[419]419
  2 мая 1808 г. в Мадриде произошло народное восстание против наполеоновских войск, оккупировавших Испанию. Восстание было жестоко подавлено французскими войсками. Однако оно положило начало национально-освободительной борьбе испанского народа за свою независимость. День 2 мая ежегодно отмечается народом Испании, чтящим память борцов за освобождение родины.


[Закрыть], вопреки всякому календарю. В свое время испанские рабочие праздновали 2 мая, а теперь они отмечают 1-е число того же месяца.

От 2 мая к 1 мая, – какого большого прогресса мы достигли! В самом деле, что имело место 2 мая 1808 года? С одной стороны – иноземное вторжение, с другой – народ Мадрида [В рукописи далее зачеркнуто: «Позади иноземной армии – Наполеон, так называемый представитель буржуазной революции, в действительности же деспот внутри своей страны, завоеватель по отношению к соседним народам. Позади мадридского народа – королевская династия слабоумных Бурбонов, феодальное дворянство, духовенство. Удивительное смешение!». Ред.]. Внешне это выглядело довольно просто. На самом деле положение было чрезвычайно запутанным. Для того чтобы бороться против иноземного вторжения и тирании Наполеона, испанский народ должен был в то же время вести борьбу против французской революции [В рукописи далее зачеркнуто: «порождением которой был Наполеон». Ред.], для того чтобы вновь завоевать свою независимость, тот же самый испанский народ вынужден был восстановить деспотизм фанатичного идиота Фердинанда VII, которого поддерживали дворянство и духовенство.

То же самое происходило и в Италии, и в Германии, даже в самой Франции. Италия и Германия могли избавиться от ига Наполеона, только выдав себя монархической, феодальной и клерикальной реакции.

Вот каким образом войны между народами усложняют и запутывают положение, на первый взгляд самое простое и самое ясное.

Однако насколько велик прогресс: от 2 мая к 1 мая! 1 мая знаменует собой ясную и четкую ситуацию – два резко различающихся и противостоящих друг другу лагеря: на одной стороне – международный пролетариат, идущий к победе под красным знаменем всеобщего освобождения, а на другой – имущие и реакционные классы всех стран, объединившиеся для защиты своих эксплуататорских привилегий. Борьба начата, красное знамя развернуто, победа обеспечена. Вперед!

Написано в апреле 1893 г.

Печатается по черновой рукописи

Рукописный вариант впервые опубликован на русском языке в Сочинениях К. Маркса и Ф. Энгельса, 1 изд., т. XVI, ч. II. 1936 г.

Перевод с французского