Текст книги "Собрание сочинений. Том 8"

Автор книги: Карл Генрих Маркс

Соавторы: Фридрих Энгельс
сообщить о нарушении

Текущая страница: 40 (всего у книги 53 страниц)

К. МАРКС
ПАРЛАМЕНТ. – ГОЛОСОВАНИЕ 26 НОЯБРЯ. БЮДЖЕТ ДИЗРАЭЛИ

Лондон, пятница, 10 декабря 1852 г.

Мое предсказание относительно важных результатов возобновившейся борьбы партий в парламенте сбылось. При открытии сессии оппозиция располагала против министерства негативным большинством; но с тех пор отдельные соперничающие фракции, которые составили это большинство, уже успели взаимно парализовать друг друга. Когда 26 ноября палата общин принимала вместо «радикальной» резолюции г-на Вильерса о свободе торговли двусмысленную поправку лорда Пальмерстона, она являла собой картину всеобщего и взаимного надувательства, всеобщего разброда и разложения всех старых парламентских партий.

Резолюция г-на Вильерса, характеризовавшая акт 1846 г.[313]313
  Имеется в виду отмена хлебных законов (см. примечание 247).


[Закрыть] как «мудрый и справедливый», была составлена без ведома Кобдена и Брайта, этих фритредеров par excellence {по преимуществу, в истинном значении слова. Ред.}. Виги решили действовать в интересах фритредеров, не предоставляя им, однако, ни инициативы, ни участия в правительстве после ожидаемой победы. Рассел, который первый предложил внести столь оскорбительные для министерства слова: «мудрый и справедливый», выразил свое согласие с поправкой Грехема; пилиты, к которым присоединились сторонники министерства, внесли предложение, признающее свободу торговли целесообразной для будущего, но отрицающее ее целесообразность в прошлом; это предложение предоставляло тори возможность вознаградить себя за ущерб, нанесенный им актом сэра Роберта Пиля. Однако те же самые пилиты отвергли поправку Дизраэли и, взяв назад свое собственное предложение, приготовились поддержать первоначальную резолюцию в пользу свободы торговли. Виги, которые были уже совсем недалеки от триумфа, потерпели поражение благодаря выходу на арену Пальмерстона, который взял под защиту поправку Грехема и таким образом с помощью пилитов обеспечил победу сторонникам министерства. Наконец, сама-то эта победа, доставшаяся протекционистскому министерству, состояла в признании свободы торговли и сопровождалась противодействием со стороны не менее 53 наиболее решительных сторонников самой министерской партии. Сложный клубок фальшивых положений, партийных интриг, парламентских маневров, взаимных предательств и т. д. – таков итог дебатов 26 ноября, во время которых была официально признана политика свободы торговли, имевшая, однако, в качестве истолкователей протекционистов, в качестве представителей – протекционистов и в качестве будущих проводников – протекционистов.

В одной из своих прежних статей, написанной до начала сессии, я уже упомянул, что Дизраэли, отказавшись в своих предвыборных речах от восстановления хлебных законов, вознамерился компенсировать лендлордов посредством налоговой реформы, которая дала бы возможность фермерам-арендаторам платить прежнюю, существовавшую во времена протекционизма арендную плату. Снимая часть теперешнего налогового бремени с плеч фермеров и перекладывая ее на плечи народных масс, Дизраэли льстил себя мыслью, что он нашел для нуждающихся лендлордов гораздо более эффективное средство, чем старая ненадежная система покровительственных пошлин, которая означала спекуляцию непосредственно на желудке масс. Хитроумный план г-на Дизраэли заключался в том, чтобы спекулировать на их кармане; этот план воплощен ныне в его бюджете, который он представил 3 сего месяца в палату общин и судьба которого будет, вероятно, решаться в сегодняшних вечерних дебатах.

У немецких правительств и немецких филантропов вошло в обычай разглагольствовать о «мероприятиях по улучшению положения трудящихся классов» (Massregeln zur Hebung der arbeitenden Klassen). Бюджет же г-на Дизраэли можно было бы без преувеличений назвать рядом «мероприятий по улучшению положения праздных классов». Но подобно тому как у наших немецких правительств и филантропов такого рода мероприятия неизменно оказываются простым шарлатанством, так и план, придуманный ныне английским канцлером казначейства в интересах праздных классов, представляет собой чистейшее надувательство, рассчитанное на то, чтобы побудить фермеров с большей готовностью платить свою теперешнюю высокую арендную плату, обещая им кажущееся уменьшение налогового бремени; этой иллюзией Дизраэли мог бы дурачить их только с помощью какого-либо мероприятия, явно носящего характер настоящего ограбления городского населения.

Дизраэли уже давно с таинственным видом возвестил о своем бюджете, обещая миру не более и не менее, как восьмое чудо света. Его бюджет должен был «положить конец борьбе интересов и прекратить истребительную войну классов», «удовлетворить всех, никого не ущемляя», «слить различные интересы в цветущее единство», «впервые создать гармонию между нашей торговой и финансовой системами, посредством установления новых принципов», вырисовывающихся в грядущем.

Рассмотрим теперь эти откровения, которые уже более не вырисовываются в грядущем, а неделю тому назад были сообщены английскому парламенту и всему миру. Как и подобает при таких таинственных откровениях, Дизраэли внес их на рассмотрение с внушительным видом и со всеми надлежащими церемониями. Пиль в 1842 г. излагал свой финансовый проект в течение двух часов. Дизраэли проговорил не менее пяти часов. В течение часа он обстоятельно доказывал, что «страждущие» вовсе не страждут; другой час он посвятил сообщению о том, чего он не намерен для них делать, вступая при этом в противоречие с заявлениями Уолпола, Пакингтона, Малмсбери и своими собственными прежними заявлениями; остальные три часа он заполнил изложением бюджета, различными эпизодами, характеризующими положение Ирландии, вопросами обороны страны, предполагаемыми административными реформами и другими занятными предметами.

Основные черты бюджета состоят в следующем:

1) Судоходство. Маячный сбор частично понижается, на сумму приблизительно в 100000 ф. ст. в год. Это означает сокращение бремени менее чем на 6 пенсов с тонны в год, которое к тому же может оказать какое-либо влияние на судоходство не ранее середины следующего года. Взимание транзитных пошлин совершенно прекращается. Некоторые полномочия адмиралтейства, задевающие интересы торгового флота, отменяются; так, например, морские офицеры при вербовке матросов в иностранных портах не должны требовать немедленной уплаты им их жалованья, они должны оказывать безвозмездную помощь кораблям, терпящим бедствие, и в гаванях не должны прогонять невоенные суда с наиболее удобных для якорных стоянок мест. Наконец, должна быть назначена комиссия палаты общин по делам о лоцманстве и загрузке судов балластом. Этим ограничиваются мероприятия в интересах судоходства. Но, дабы фритредеры не могли хвастать тем, что этими постановлениями им делаются какие-то реальные уступки, пережитки таможенных пошлин на лес, ввозимый для постройки судов, сохраняются без изменений.

2) Колонии. Разрешается рафинировать сахар еще до уплаты таможенных пошлин, так что пошлины будут отныне взиматься с количества рафинированного сахара, произведенного для продажи, а не с сырья. Кроме того, предполагается поощрять иммиграцию китайцев в Вест-Индию, дабы обеспечить плантаторам достаточное количество дешевых рабочих рук. Дифференцированные пошлины на сахар не отменяются.

3) Налог на солод и пошлина на хмель. Налог на солод должен быть снижен наполовину, что, по утверждению Дизраэли, повлечет за собой уменьшение доходов на 2500000 фунтов стерлингов. Предлагается также наполовину снизить пошлины на хмель, что опять-таки вызовет уменьшение доходов почти на 300000 фунтов стерлингов. Это снижение должно быть проведено в жизнь с 10 октября 1853 года. Взамен действующего запрещения ввоза заграничного солода и существующей ввозной пошлины на заграничный хмель для заграничного хмеля и солода должны быть установлены пошлины, соответствующие акцизному сбору, которым облагаются эти товары.

4) Чай. Теперешняя пошлина понижается для всех сортов с 2 шилл. 2¹/₂ пенсов до 1 шилл. с фунта; но это снижение должно быть проведено постепенно в течение шести лет: в 1853 г. – на 4¹/₂ пенса и в каждый последующий год на 2 пенса, вплоть до 1858 г. включительно. Для 1853 г. это будет означать уменьшение поступлений на 400000 фунтов стерлингов.

5) Поимущественный и подоходный налог. Этот налог, утвержденный лишь до 5 августа 1853 г., предполагается продлить еще на три года; он сохраняется в прежнем размере, но распределение его должно быть изменено. Должно быть проведено различие между обложением приносящей доход собственности и налогом на доходы от различных занятий. Недвижимое имущество и ценные бумаги должны облагаться, как и раньше, в размере 7 пенсов с фунта, в то время как для доходов от различных занятий (земледелие, торговля, свободные профессии, служба за жалованье) проектируется снижение налога с 3 до 2 процентов. Эти доходы будут впредь облагаться только в размере 5¹/₄ пенса с фунта. С другой стороны, предельный размер дохода, освобождаемого от налога, понижается со 150 до 100 ф. ст. в год, а для недвижимости и ценных бумаг – до 50 ф. ст. в год. Для того чтобы фермеры не понесли какого-либо ущерба от этих проектируемых изменений, они будут облагаться налогом не с половины арендной платы, как в настоящее время, а лишь с одной трети, так, чтобы и после изменения все фермеры, платящие менее 300 ф. ст. арендной платы в год, были свободны от налога. В знак милости, оказываемой церкви, все священники, получающие ежегодный доход в 100 ф. ст., продолжают освобождаться от налога. Наконец, подоходный налог впервые распространяется на Ирландию, но это отнюдь не касается лендлордов, а относится лишь к доходам от ценных бумаг и к жалованью.

6) Подомовый налог. Этот налог распространяется на всех съемщиков, уплачивающих за наем помещений не меньше 10 ф. ст. в год, в то время как до сих пор облагались только съемщики, платившие за наем не менее 20 ф. ст. в год. Кроме того, сам размер по домового налога должен быть удвоен: так, вместо 6 пенсов с фунта для лавок и 9 пенсов с фунта для жилых помещений устанавливается налог для первых в 1 шилл. с фунта и для вторых в 1 шилл. 6 пенсов с фунта.

В итоге этот бюджет означает:

С одной стороны, распространение подоходного налога в Англии на те классы городского населения, которые до сих пор были от него освобождены, и введение этого налога в Ирландии для владельцев ценных бумаг и государственных чиновников; распространение подомового налога на те классы городского населения, которые до сих пор его не платили, и увеличение вдвое размера этого налога. С другой стороны– сокращение на 2800000 ф. ст. налога на солод и пошлины на хмель, падающих на сельское хозяйство; облегчение налогового бремени, падающего на судоходство, на 100000 ф. ст. и уменьшение на 400000 ф. ст. таможенных пошлин на чай.

Городское население подвергается увеличенному обложению посредством дополнительного подоходного налога, расширения круга плательщиков подомового налога, увеличения его размера вдвое; это делается ради того, чтобы сельское население получило облегчение налогового бремени на сумму в 2800000 фунтов стерлингов. Мелкий лавочник, лучше оплачиваемый рабочий-механик и торговый служащий станут таким образом плательщиками по-домового налога и впервые окажутся объектами обложения подоходным налогом. В соответствии с этим с земельных участков будут платить 7 пенсов с фунта, в то время как с жилых домов будут платить 2 шилл. 1 пенс. Понижение пошлины на чай не изменяет этого соотношения, так как эта сумма очень мала по сравнению с возросшим прямым обложением, и выгоды от этого понижения одинаковы как для деревни, так и для города.

Освобождение ирландских лендлордов от всякого подоходного налога, а английских фермеров и духовенства от расширенного подоходного налога является явной милостью, оказанной деревне за счет города. Но кто выигрывает от понижения налога на солод: лендлорд, фермер или потребитель? Понижение налогов означает уменьшение риска, связанного с производством. По законам политической экономии, уменьшение издержек производства должно было бы вызвать снижение цен и, следовательно, доставило бы выгоду не лендлорду и не фермеру, а лишь потребителю.

Но в данном случае необходимо принять во внимание два обстоятельства. Во-первых, земля, на которой может произрастать первосортный ячмень, является в Англии монопольным владением, и пригодная для этого почва имеется только в Ноттингемшире, в Норфолке и т. д., а для поставок заграничного солода существует естественный предел, ибо ни ячмень, ни солод не переносят продолжительных морских перевозок. Во-вторых, крупные английские пивовары фактически обладают монополией, которая основывается главным образом на теперешней системе лицензий. Вследствие этого даже отмена хлебных законов не вызвала понижения цен на портер и на эль.

Таким образом, выгода от понижения налога на солод достанется не фермерам и не потребителям, а будет поделена между лендлордами и крупными пивоварами. – Поскольку же сохраняется ненавистное вмешательство акциза в дела земледелия, то взимание половинной суммы прежних налогов будет вызывать такие же административные расходы, какие до сих пор вызывало взимание полной суммы. В настоящее время расходы по взиманию акцизных сборов на сумму в 14400000 ф. ст. достигают 5 ф. ст. 6 шилл. на каждую сотню фунтов налогов. После уменьшения налога на 3 миллиона они составят от 6 ф. ст. до 6 ф. ст. 4 шиллингов. Словом, в такой же мере, в какой уменьшается доход, возрастают непроизводительные расходы.

Итак, бюджет Дизраэли сводится к возмещению убытков лендлордов – «возмещению, воздаваемому сторицей».

Но этот бюджет имеет также и другую, не менее любопытную особенность.

Если вы желаете осуществить фритредерскую торговую систему, то прежде всего вам необходимо изменить финансовую систему. «Вы должны от косвенного обложения вернуться к прямому», – говорит Дизраэли, и Дизраэли прав.

Прямое обложение, как простейшая форма налогообложения, является вместе с тем его первоначальной и самой древней формой – современницей того общественного строя, который основывался на земельной собственности. Впоследствии города ввели систему косвенных налогов; но с течением времени последняя оказалась в двойном конфликте с общественными потребностями благодаря современному разделению труда, крупному промышленному производству и прямой зависимости внутренней торговли от внешней и от мирового рынка. На границах государства эта система воплощается в покровительственные пошлины и нарушает или затрудняет свободный обмен с другими странами. Внутри государства она тождественна фискальному вмешательству в производство, нарушает соотношение стоимостей товаров и подрывает свободную конкуренцию и обмен. По этим двум причинам упразднение ее становится необходимостью. Система прямого обложения должна быть восстановлена. По прямое обложение не допускает никакого обмана, и каждый класс точно знает, какую долю государственных расходов он несет. Поэтому в Англии нет ничего более непопулярного, чем прямые налоги: подоходный налог, поимущественный налог, подомовый налог и т. д. Теперь спрашивается: каким образом промышленный класс Англии, вынужденный благодаря свободной торговле перейти к системе прямого обложения, может ввести последнюю, не возбуждая общественного недовольства и в то же время не увеличивая своих собственных тягот?

Это можно сделать только тремя способами:

Посредством наступления на государственный долг. По это явилось бы подрывом государственного кредита, конфискацией, революционным мероприятием.

Посредством превращения земельной ренты в главный, объект обложения. Но и это также явилось бы покушением на собственность, конфискацией, революционным мероприятием.

Посредством возвращения находящихся в руках у церкви имуществ. Но это опять-таки дальнейшее покушение на собственность, конфискация, революционное мероприятие.

«Ни в коем случае», – восклицает Кобден, – «мы должны только сократить государственные расходы, и тогда мы сможем также уменьшить наше теперешнее налоговое бремя».

Это – утопия. Во-первых, отношения между Англией и континентом требуют постоянного увеличения национальных расходов; во-вторых, к этому же привела бы, и победа промышленного класса, представляемого Кобденом, ибо благодаря ей борьба между капиталом и трудом сделалась бы еще ожесточенней и еще больше возросла бы потребность в средствах подавления. Иными словами, бюджет никак не может быть сокращен.

Я резюмирую: свобода торговли побуждает перейти к системе прямого обложения. Система же прямого обложения таит в себе революционные мероприятия против церкви, лендлордов и держателей государственных ценных бумаг. Эти революционные мероприятия настоятельно требуют союза с рабочим классом, а союз этот лишает английскую буржуазию тех главных выгод, которых она ожидает от свободы торговли, а именно – неограниченного господства капитала над трудом.

Написано К. Марксом около 10 декабря 1852 г.

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3650, 28 декабря 1852 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

Подпись: Карл Маркс

К. МАРКС
ОТВЕТ «СЕКРЕТАРЮ» КОШУТА

РЕДАКТОРУ «NEW-YORK TRIBUNE»

Лондон, вторник, 14 декабря 1852 г.

Милостивый государь!

Некоторое время тому назад я послал Вам объяснение по поводу моей недавней корреспонденции о действиях Кошута и Мадзини, вызвавшей такой бурный отклик в американской печати. В этом объяснении, – в котором я, между прочим, отметил, что сам Кошут не имел совершенно никакого касательства к вызванным моей корреспонденцией многочисленным статьям и что моим намерением было не столько выступить против упоминаемых лиц, сколько предостеречь их и т. д., – содержалось все, что я считал тогда необходимым сказать по этому вопросу. Но вот я получаю последние американские газеты и нахожу в них нечто вроде официального опровержения моих сообщений, вышедшего якобы из-под пера секретаря г-на Кошута. По поводу этого «документа» я должен сообщить Вам, что Кошут, будучи запрошен мной, заверил меня в следующем:

1) что в настоящее время он вообще не имеет секретаря;

2) что упомянутое «опровержение» было написано без его санкции;

3) что он даже ничего не знал о нем до того, как получил мое уведомление.

После этого «авторизованного» заявления я больше не буду возвращаться к данному вопросу. Пусть испрошенные адвокаты, столь некстати проявившие свое усердие, сами ищут себе утешение.

Вам частный корреспондент

Написано К. Марксом

Напечатано в газете «New-York Daily Tribune» № 3656, 4 января 1853 г.

Печатается по тексту газеты

Перевод с английского

К. МАРКС
ПОРАЖЕНИЕ МИНИСТЕРСТВА

Лондон, пятница, 17 декабря 1852 г.

Спешу сообщить вам результат вчерашних вечерних дебатов, которые принесли министерству поражение.

Этому общему поражению министров предшествовал позорный исход того сражения в одиночку, которое вел их наиболее отчаянный боец, Ахилл Бересфорд[314]314
  Маркс иронически сравнивает Бересфорда с храбрейшим из героев греческого мифа о Троянской войне, Ахиллом.


[Закрыть], секретарь по военным делам. Комиссия по проверке выборов в Дерби представила свой доклад. Этот доклад подтверждает все те разнообразные факты, которые уже приводили в своей петиции по поводу выборов либералы, и в заключение признает доказанным свидетельскими показаниями, что во время выборов в Дерби была в широких масштабах пущена в ход система подкупа. Но вместе с тем комиссия воздержалась от дальнейшего расследования улик и вместо того, чтобы прямо предъявить Бересфорду обвинение в попытке подкупа, удовлетворилась суровым осуждением его «безрассудной халатности и непредусмотрительности». Посмотрим, присоединится ли парламент к мнению этой почтенной комиссии и разрешит ли г-ну Бересфорду сохранить свое место в палате. В этом случае парламент сам подписался бы под достопамятным изречением господина министра Бересфорда о том, что «английский народ представляет собой самую отвратительную чернь в мире». Как бы то ни было, но своего министерского поста г-н Бересфорд удержать уже не может.

После этого краткого отступления возвратимся к первоначальной теме.

Четыре вечера подряд и большую часть пятого вечера члены палаты общин дебатировали вопрос, должен ли быть рассмотрен весь бюджет в целом или – рассмотрена резолюция в целом, общие принципы или конкретные данные, касающиеся того или иного пункта. Наконец, они пришли к заключению, что палата в данный момент должна заняться лишь вопросом о повышении подомового налога и о расширении сферы прямого обложения.

Это главное предложение, содержащееся в бюджете г-на Дизраэли, было отклонено палатой в результате следующего голосования:

За – 286 голосов, против – 305.

Большинство, полученное противниками министерства, составляет 19 голосов. После этого палата отложила свои заседания до ближайшего понедельника. Недостаток времени не позволяет мне рассмотреть дебаты столь подробно, как бы мне этого хотелось. Я должен поэтому ограничиться лишь изложением важнейших мест из последней речи г-на Дизраэли, которая является безусловно наиболее значительной из всех.

Сэр Чарлз Вуд, бывший канцлер казначейства, и сэр Джемс Грехем направили свой главный огонь против предложения Дизраэли обратить заемный фонд, предназначенный для общественных работ (400000 ф. ст. в год), на покрытие дефицита, образующегося вследствие понижения пошлин на судоходство. Особенно рьяно доказывал благотворное действие этого фонда сэр Джемс Грехем. Что же на это отвечает г-н Дизраэли?

«Я намерен показать комиссии, какие вопиющие злоупотребления совершались с государственными средствами этой страны, какие громадные суммы денег проматывались фактически без ведома и контроля парламента, при этом исключительно посредством аппарата, управляющего этим заемным фондом для общественных работ».

После этого следует детальное описание скандальных финансовых махинаций, которые производились вигским правительством с этим фондом. Затем Дизраэли переходит к изложению тех принципов, на которых основан его бюджет.

«Прежде чем определить, какой именно первый шаг нам нужно сделать, следует разрешить один в высшей степени важный вопрос – вопрос о том, как далеко мы можем заходить в своих просьбах к стране относительно установления той суммы прямых налогов, которая необходима всякому министерству, пытающемуся встать на путь финансовой реформы. (Возгласы: «Правильно!») Депутат от Галифакса (сэр Чарлз Вуд) обвинил меня в том, что я внес предложение о безрассудном увеличении прямого обложения страны. (Возгласы: «Слушайте, слушайте!») Депутат от Карлайла (сэр Джемс Грехем) обвинил меня в опрометчивом доведении прямого обложения до крайних пределов. Прежде всего, внесенное мной от имени правительства предложение не только не означает безрассудного увеличения размера прямых налогов, но в случае его принятия не довело бы прямые налоги даже до тех размеров, каких они достигли во время управления финансами достопочтенного джентльмена, депутата от Галифакса, прибегавшего не только к поимущественному и подоходному налогу, но и к посконному налогу; этот налог в последний год своего существования принес ему почти два миллиона фунтов стерлингов. (Аплодисменты.) Достопочтенный джентльмен, предостерегающий нас от безрассудного повышения размера прямых налогов, понизил сумму, которую он получил с последний год своего управления от посконного налога, и удовлетворился скромной суммой в 700000 ф. ст., сохранившейся в результате замены посконного налога другим налогом. Я не могу забыть, однако, как достопочтенный джентльмен, безрассудно обвиняющий меня в повышении суммы прямых налогов, вначале предложил провести такую замену в полном объеме, что сделало бы размеры его подомового налога выше, чем когда-либо предлагал это сделать я. (Громкие аплодисменты.) Но все ли это? Все ли это, что сделал этот достопочтенный джентльмен, который обвиняет меня в безрассудном повышении прямых налогов страны? Да, ведь это тот самый министр, который, взимая поимущественный налог, истинные размеры которого нам теперь известны, взимая пооконный налог, приносящий около двух миллионов, явился однажды в палату общин и предложил пораженному собранию увеличить почти вдвое поимущественный и подоходный налог. (Бурные аплодисменты.) Я рассматриваю такое поведение как признак безрассудного отношения к последствиям… Нам твердят об удвоении подомового налога. Безобидная сумма! Но если бы достопочтенный джентльмен провел увеличение вдвое поимущественного и подоходного налога, его, по моему мнению, справедливо можно было бы обвинить в безрассудном повышении прямых налогов страны. (Громкие аплодисменты.) Толкуют о безрассудстве! Но что в истории финансов может сравниться с тем безрассудством, с каким действовал достопочтенный джентльмен? (Громкие аплодисменты.) И какие у него были основания вносить это чудовищное, невероятное предложение, предложение, внесение которого можно было бы оправдать лишь в случае, если бы от этого зависела безопасность страны? Когда же он получил отпор, потерпел провал и был осыпан насмешками, он выступил с заявлением, что имеет достаточно доходов и может обойтись без своего предложения. (Бурные, продолжительные аплодисменты.) Будущему историку не поверят и заподозрят его в неправде, когда он расскажет, как один министр выступил с предложением почти удвоить подоходный налог, а на следующий день заявил, что доходная часть бюджета вполне обеспечена. (Новый взрыв аплодисментов.)»

Сведя, таким образом, счеты с сэром Чарлзом Вудом, Дизраэли продолжает:

«Мы должны доказать, что существует различие между собственностью, и доходом, между непостоянным и постоянным доходом. Мы должны затем отстоять принцип, который мы считали и продолжаем считать единственно правильным и который, если даже и не теперь, непременно будет признан и принят, а именно, что база для прямого обложения должна быть расширена. (Возгласы одобрения на правительственных скамьях.)… Если бы имелось намерение сделать постоянным принципом нашей социальной системы то положение, что классы, пользующиеся политической властью, должны создаваться за счет чрезмерного обременения более богатой части общества прямыми налогами, а рабочих – косвенными налогами, то я не мог бы представить себе обстоятельства, более рокового для этой страны и более чреватого гибельными последствиями. (Аплодисменты.) Но при этом я глубоко убежден, что привилегированные классы первые испытали бы на себе эти гибельные последствия».

Обращаясь к фритредерам, Дизраэли говорит:

«Мы видим, что великие противники колониальных пошлин все, как один, выступают в защиту высокого обложения производителей; мы видим здесь, что они, как бы в насмешку над нами, используют все те ложные положения, от которых мы в конце концов имели мужество достойным образом отказаться. (Бурные овации.) И вы мне говорите, что протекционизм умер, и вы говорите нам, что не существует партии протекционистов! О нет, она в полном цвету, и она здесь. (Указывает на скамьи оппозиции.) Вместе с нашими скамьями они присвоили наши принципы, и я уверен, что они будут иметь столь же мало успеха. (Аплодисменты.)»

В заключение Дизраэли следующим образом отвечает на благожелательный совет сэра

Чарлза Вуда взять свой бюджет обратно:

«Мне советуют взять обратно мой бюджет. Мне говорят, что г-н Питт брал обратно свой бюджет и что недавно некоторые другие лица» (виги и, в частности, сэр Чарлз Вуд) «поступили точно так же. (Смех.) Я не мечтаю о славе г-на Питта, но не хочу и пасть до уровня этих других лиц. (Громкие аплодисменты.) Нет, господа, я уже видел, к каким результатам приходит правительство, неспособное провести свои собственные мероприятия, результатам, которые не приносят ни чести правительству, ни пользы стране и, по моему убеждению, несовместимы с тем, что для меня всего дороже – с достоинством этой палаты. (Громкие аплодисменты.) Я вспоминаю об одном бюджете, который был взят обратно, снова внесен и снова взят обратно (смех) в 1848 году. Каков же был результат деятельности этого правительства, существовавшего лишь постольку, поскольку его терпели? Каков был результат для финансов этой страны? Не эта ли позорная операция по замене посконного налога подомовым налогом, которую я теперь должен постараться исправить? (Аплодисменты.) Причины недовольства кроются далеко не в сфере одних только партийных интересов… Да, я хорошо знаю, кто будет мне противостоять. Мне придется иметь дело с коалицией. (Аплодисменты.) И, возможно, сговор будет иметь успех. Коалиция, которая была до этого, имела успех. Но даже добившиеся успеха коалиции постоянно убеждались в непродолжительности своего триумфа. И я знаю также, что Англия не любит коалиций. (Аплодисменты.) От коалиции я апеллирую к тому общественному мнению, которое управляет страной, к тому общественному мнению, чье мудрое и неотразимое влияние может подчинить своему контролю даже решения парламента и без чьей поддержки самые величественные и древние учреждения являются всего лишь беспочвенным порождением фантазии. (Достопочтенный джентльмен возвращается на свое место, сопровождаемый оглушительными, несмолкаемыми аплодисментами.)»

Каково же мнение сегодняшних газет о последствиях этого поражения министерства?

«Morning Chronicle» (орган пилитов) и «Morning Advertiser» (орган радикалов) считают отставку министерства несомненной. «Times» держится того же мнения, считая, что министры подадут в отставку, хотя и сомневается, сможет ли оппозиция так же легко образовать новое правительство, как она свалила старое. «Daily News» (орган манчестерцев) допускает возможность реорганизации павшего министерства в союзе с лордом Пальмерстоном. «Morning Post» (орган Пальмерстона) считает эту реорганизацию чем-то само собой разумеющимся. Наконец, «Morning Herald» (Дерби – Дизраэли) заявляет, что если министры подадут сегодня в отставку, королева {Виктория. Ред.} вынуждена будет завтра снова их призвать.

Несомненно одно: министры потерпели поражение в результате фритредерской резолюции, предусматривавшей расширение прямого обложения. Во всяком случае они могут утешаться тем, что если они сумели успешно отразить первый парламентский натиск ценой отказа от своих собственных принципов, то оппозиция победила их во втором сражении лишь благодаря тому, что отказалась от своих.

Таким образом, в этих дебатах полностью подтвердилось то, что я уже раньше говорил о положении парламентских партий. Объединенная оппозиция имеет по сравнению с компактной массой 286 тори большинство лишь в 19 голосов. Стоит ей образовать новое правительство, как оно будет опрокинуто при первом же удобном случае. Если же правительство, образованное оппозицией, распустит палату общин, новые выборы, которые будут происходить при прежних условиях, приведут к тем же результатам, т. е. в новой палате общин, когда возобновится старая игра, различные партии по-прежнему парализуют друг друга, и политика Англии снова окажется в cercle vicieux {порочном кругу. Ред.}.